Про жирафа Федю Нусинова Наталья
Дедушка Максимилиан открыл дверь – и в квартиру медленно вплыла огромная пальма в зелёной кадке. Потом показался дедушка Никанор – он с трудом тащил пальму, прижимая кадку к животу. На боку у Никанора болтался повешенный через локоть пакет с апельсинами, а над головой у него парила связка воздушных шариков, зацепленных за пуговицу пальто.
Вслед за пальмой и Никанором в дом балетным шагом вошла Мелинда. Она катила перед собой детскую коляску с близнецами, Ваней и Веней. Ваня держал в руке погремушку, а Веня – дудку. Близнецы были румяные, весёлые и нарядные, в одинаковых комбинезонах зелёного цвета и в жёлтых шапочках. Мелинда улыбнулась, поставила ноги в третью позицию, слегка присела, идеально ровно держа спину, потом выпрямилась и сказала:
– С Новым годом! А где жираф? Мы принесли ему в подарок нашу пальму, чтобы он чувствовал себя совсем как дома.
– Как в Африке! – с трудом выговорил красный от напряжения Никанор.
А Глаша и Гриша задрали головы и в восторге смотрели на воздушные шарики.
– Прекрасная идея! – сказал Максимилиан. – Конечно, Феде пальма сейчас очень кстати!
– Это Мелинда придумала! – с гордостью сказал Никанор, слегка покачиваясь от тяжести.
Мелинда взмахнула руками и ещё раз присела в реверансе.
– Проходите быстрей! – сказала Элеонора. – И закройте дверь! Никанор, неси пальму в детскую. А апельсины сюда, спасибо. Сейчас я сделаю сок. Максимилиан, да помоги же ему, ведь он надорвётся. Мелинда, располагайся. Передохни, дорогая! А я пока раздену близнецов, а то они совсем запарились.
– Спасибо, Элеонорочка, ты всегда такая деловая, – сказала Мелинда, небрежно сбрасывая на тумбочку лёгкий, как пушинка, меховой жакет. – Но где же всё-таки жираф? Мне не терпится его увидеть!
– Да вот же он! – Гриша махнул рукой в сторону комнаты.
Из-за двери с опаской выглядывал Федя. Благодаря длинной шее его голова оказалась почти на середине коридора, уши слегка шевелились, рожки торчали в разные стороны, а внимательные карие глаза были устремлены на гостей.
– Федя, поздоровайся с тётей! – сказала Глаша.
Федя склонил голову.
Мелинда сделала лёгкий книксен.
Максимилиан и Никанор потащили пальму в детскую и случайно задели шариками за люстру.
Бах! Бум! – лопнули два шарика, красный и зелёный. А синий оторвался и повис под потолком.
– Ой! – Мелинда испугалась и зажала себе уши.
Близнецы заплакали, Федя скрылся в комнате.
Глаша не плакала, но тоже расстроилась. Ей было жалко шариков.
А Элеонора сказала:
– Ничего страшного, это просто салют! В честь Нового года. Глаша, не горюй, там ещё один остался!
– Давайте, я подстрелю его из водяного пистолета! – предложил Гриша.
– Для салюта! А то чт он один! Ни туда, ни сюда!
– Успокойся! – сказала Элеонора и положила апельсины в коляску. – Вот какие шарики! Оранжевые!
Близнецы сразу перестали плакать и дружно заулыбались.
– Кстати, а где Линда? – спросила Элеонора, раздевая Ваню и Веню. – Почему вы её не взяли?
– Дом стережёт? – предположил Гриша.
– Ей нездоровится, – пробормотал Никанор.
– Заболела! – охнула Глаша.
– Просто безобразие! – возмущённо сказала Мелинда. – Как она могла? Объесться мучного! Да ещё сладкого! Не понимаю!
И она обхватила руками свою осиную талию.
За обедом двое дедушек так набросились на борщ, что даже Глаша и Гриша захотели борща, хотя вообще-то не любили суп. Мелинда тоже не удержалась и попросила тарелочку, только без сметаны. Элеонора кормила близнецов молочной кашей, а Федя стоял рядом и с аппетитом ел фруктовый салат.
– Как он вырос за один день! – сказал Никанор, подливая себе борща. – Просто удивительно!
– Ты находишь? – с трудом переводя дыхание, спросил Максимилиан. – Даже не знаю, съесть ещё или лопну?
Глаша с испугом поглядела на дедушку.
– Де допнешь, – сказал Никанор с набитым ртом. – Я депя здаю!
Это значило: «Не лопнешь! Я тебя знаю».
– На что спорите? – оживился Гриша.
– На интерес. – Никанор с трудом проглотил половину картофелины. – Сам подумай… если он лопнет – что с него возьмешь?
Максимилиан с возмущением посмотрел на брата.
Никанор спокойно ел борщ.
– Максюш, тебе ещё полтарелочки? – спросила Элеонора мужа.
– Разве что, – согласился Максимилиан. – Только тогда уж, пожалуй, заодно и эту косточку. Раз Линда не пришла… и потом, она сегодня всё равно на диете…
Никанор ревниво на него покосился. Он и сам нацелился на мозговую кость, которая торчала из кастрюли.
– Тут их две, – успокоила братьев Элеонора. – Я же вас знаю.
Мелинда с ужасом смотрела на дедушек, которые, урча и сопя, с наслаждением обгладывали кости.
– А что, Максюша, – спросил Никанор, проглотив кусок сочного мяса, – в этом марокканском магазине были только такие гуси? Жирафообразные?
Максимилиан с полным ртом замычал и замотал головой.
– Все остальные были нормальные. Продавец даже не понял, о чём я спрашиваю. Я хотел обычного – на ужин купить. Но уже ни одного не осталось… Расхватали!
– Так мы что… Без второго сегодня? – испугался Никанор.
– Ну что ты, Никуша! Я сделала жаркое, – успокоила его Элеонора. И обернулась к Максимилиану: – А когда ты был в магазине?
Максимилиан насупился и молчал, понимая, что проболтался.
– А-а… так вот куда ты уходил, когда мы гуляли! – догадался Гриша.
Глаша пихнула его локтем в бок.
– Макс! Ты оставил детей? – опешила Элеонора. – Как ты мог?
Максимилиан потупился.
– Ну Лёля, ну я же быстро, – пролепетал он. – Одна нога здесь, другая там.
Максимилиан посмотрел на свои длинные ноги и огорчённо добавил:
– И потом, всё равно ведь гуся мне уже не досталось… всех съели… прожорливые такие…
Элеонора кинулась на него, как пантера.
– Твоё счастье, что не досталось! Ох, пришёл бы ты ко мне с этим гусём! Да я б его… за шею!
Максимилиан со свистом глотнул воздух.
Элеонора задыхалась и не находила слов:
– И тебя б им… по шее!..
Максимилиан втянул голову в плечи.
Мелинда схватилась за виски:
– Господи, Элеонорочка, опомнись! Что ты говоришь!
– И… в шею!!! Шеей! По шее! Взашей! – бессвязно выкрикивала Элеонора, потрясая кулаками.
Никанор оторвался от еды и в изумлении посмотрел на золовку.
Мелинда заступилась за Максимилиана.
– Элеонорочка! Ну как ты можешь! Такие слова! От тебя! Ты же всегда просто… леди! А тут прямо… тигрица какая-то!
Элеонора не смутилась, а Максимилиан вдруг вытянул шею, будто желая загородить жену, зло посмотрел на Мелинду и прошипел осипшим от волнения голосом:
– Да! Она – ТАКАЯ! Она – леди! А когда за детей – то хуже тигра!
Глаша рассмеялась:
– Дедушка, ты сейчас на Федю похож!
И это была правда.
Мелинда посмотрела на Элеонору с завистью, а на Никанора – с упрёком и сказала, вздохнув:
– Вот ты бы не сумел так меня защитить, Никуша!
– Ну чего вы ссоритесь по пустякам! – укоризненно сказал Гриша бабушке с дедушкой. – Ничего ж не случилось. Ведь дети были не одни! Я же с ними остался. Я учил Глашу и Федю кататься с горки! И всё было хорошо!
– Только Федя испугался, когда на нас Бетси прыгнула! – призналась Глаша.
– Какая Бетси? – спросила Мелинда.
– Большая собака. Дог, – объяснила Глаша. – Она вообще-то добрая, только очень голодная была. Но потом она пошла обедать, а мы спрятались в избушке на курьих ножках от дворника и от злой тёти.
Элеонора стала белая как мел. Она как будто онемела – даже кричать больше не могла. А Максимилиан покраснел и опустил глаза.
– Да если б даже дедушка за нами вообще не пришёл, – сказал Гриша, – я б и сам с ними справился! Подумаешь, МЧС! Нашли чем испугать!
Из детской раздался грохот.
Мелинда покачнулась на стуле.
– А где Федя? – спросила Глаша.
И все побежали в детскую.
Пальма лежала на полу, нижние ветки её были обкусаны, часть земли из кадки высыпалась. Федя стоял тут же. Вид у него был довольный, но слегка виноватый. Он махал хвостом и негромко фыркал.
– Моя любимая пальма! – воскликнула Мелинда.
– Он хотел достать до верхних веток, – объяснил Никанор. – Они сочнее!
– Мог бы и попросить, – пробурчал Гриша. – Мы бы ему помогли!
– Вообще-то из пальмы получается неплохой салат, – задумчиво сказал Максимилиан.
Элеонора быстро поставила обкусанную пальму на место, погрозила Феде пальцем, подмела пол и велела всем возвращаться в столовую и подождать, пока она уложит Ваню и Веню – им пора спать.
– Я тоже прилягу, – вздохнула Мелинда. – Что-то я утомилась.
И посмотрела на Элеонору.
– А мы с Никушей пока перекусим, – сказал Максимилиан.
Никанор кивнул.
Элеонора стала укладывать близнецов, Максимилиан и Никанор вернулись в столовую, Мелинда легла на диван, а Глаша и Гриша повели Федю в ванную умываться – уж очень он был чумазый после своего праздничного обеда.
Глава седьмая
Болезнь
Ночью Глаша проснулась от странного звука, доносившегося коврика, на котором спал Федя. К привычному уже жирафьему фырчанью и фырканью теперь добавились прерывистое чмоканье, тихое попискивание и жалобные всхлипы.
– Федя! – позвала Глаша негромким голосом, чтобы не разбудить брата. – Что с тобой? Плохой сон приснился?
Жираф затих, звуки прекратились.
Испугался маленький, подумала Глаша. Устал!
И посмотрела в окно. Была зимняя ночь, темнота была такая густая, что казалась почти синей, только на подоконнике блестели снежинки, а в одном окне, в доме напротив, горела оранжевая люстра.
– Вообще-то ночью должна быть луна, – сказала себе Глаша, – и звёзды. Куда это они подевались?
Глаша перевернулась на другой бок и закрыла глаза.
Но заснуть уже не могла. Слишком она переволновалась.
В голове всплывали картинки прошедшего вечера: как Федя капризничал и боялся душа, а они с Гришей его уговаривали не отворачивать мордочку и не брыкаться, как потом поили чистого и насухо вытертого жирафа консервированным сгущённым молоком, как их поманила Элеонора и показала в щёлку на Мелинду, которая после недолгого отдыха воспряла и теперь прямо посреди спальни отрабатывала балетные па – легко приседала в ПЛИЕ, задирала ногу в БАТМАНЕ, а потом вдруг – ах! – и растянулась в шпагате, посылая воздушные поцелуи в сторону двери, за которой собрались зрители. Они зааплодировали, а тут как раз пришли папа с мамой из гостей, и мама преподнесла Мелинде букет белых зимних хризантем, который они купили по дороге.
– Мои любимые цветы! – поблагодарила Мелинда. – Они так похожи на балетную пачку!
– Пачку чего? – спросил Гриша.
– Это платье у балерин так называется, – объяснила мама.
Потом пили чай, и уже почти сквозь сон Глаша слышала, как прощаются Никанор и Мелинда, увозя коляску с крепко спящими близнецами, и как они торопятся, потому что уже давно пора выгуливать Линду, она, наверное, заждалась.
Ещё Глаша подумала о том, что завтра они с родителями пойдут на ёлку и Дед Мороз опять будет искать Снегурочку и просить детей позвать её, а потом найдёт свою внучку и всем на радостях подарит конфеты.
Она стала уже вновь засыпать под эти приятные мысли, как вдруг услышала громкий стон.
– Федя! – Гриша вскочил на ноги, будто и не спал.
Глаша тоже слезла с кровати.
Загорелось бра. В комнату вошла Элеонора.
Федя лежал под объеденной пальмой, распластавшись по полу и вытянув шею. Он тяжело дышал и не поднимал головы с полуприкрытыми глазами.
– Может, ничего? – спросил Гриша и с надеждой посмотрел на Элеонору. – Может, он просто скучает по Африке?
– Это всё из-за пальмы! – с досадой сказала Глаша и пнула кадку босой ногой.
– Надень тапочки! – приказала Элеонора.
Она потрогала жирафу нос и огорчённо покачала головой.
– Федя заболел. У него жар!
Глаша и Гриша присели на корточки рядом с жирафом.
– Отойдите! – сказала Элеонора. – Может быть, это заразное. Идите в нашу комнату.
В дверях уже стояли Максимилиан, мама и папа.
Мама взяла за руку Глашу, а папа – Гришу.
Максимилиан подошёл к Элеоноре.
– А что будет с Федей? – дрожащим голосом спросила Глаша.
Глаза её были полны слёз.
Гриша сдерживался, но из последних сил.
– Мы вызовем ему врача, – сказала Элеонора.
– Жирафьего? – уточнил Гриша.
– Звериного, – ответила Элеонора. – Ветеринара.
– Лучшего! И немедленно! – воскликнул Максимилиан и с решительным видом подтянул старые пижамные штаны в жёлто-голубую полоску.
Глава восьмая
К Феде приходит врач
Ветеринара удалось вызвать только утром – с большим трудом, через дежурную лечебницу. Потому что второго января все обычные поликлиники для животных не работали.
Зато доктор был очень хороший – старенький, седой, видно, что опытный! Грише и Глаше он сразу понравился. А главное, он вовремя пришёл – Феде было уже совсем худо!
Жираф тяжело дышал и почти не открывал глаз. Элеонора укрыла его своей шалью и принесла в бутылке чай с малиновым вареньем. Федя с трудом сделал два глотка и больше не смог.
Все в отчаянии смотрели на больного жирафа.
– Ну, здравствуйте! С Новым годом! Где тут можно помыть руки? – спросил врач прямо с порога. – А то я с улицы. К больным зверятам – только с чистыми руками!
Всем сразу стало легче. Потому что все поверили, что этот доктор Феде поможет.
– Вы, наверное, ещё никогда жирафов не лечили? – спросила мама, подавая чистое полотенце. – У всех ведь кошки или собаки. А у нас жираф.
– Скажите на милость! – удивился доктор. – Нет, подумайте только – у них жираф! Эка невидаль! А крокодила не хотите?
– Не хочу, – сказала мама, отступая назад.
– А варана?
Мама подумала и помотала головой.
– А бегемота?
Тут уже и папа замотал головой.
Доктор засмеялся:
– Жираф! Нашли чем удивить. Я и тигров лечил! И слонов!
– А медведей? – спросил Гриша.
Доктор вдруг опустил голову и густо покраснел.
– Только бурых, – прошептал он. – Белых пока не доводилось. Не было ещё такого случая в моей практике.
– Не отчаивайтесь! – сказал папа. – Мы как раз сейчас готовим новую экспедицию на Северный полюс!
Доктор посмотрел на папу с интересом.
– Вы, наверное, Айболит? – спросила Глаша. – Вы были в Африке?
– Нет, Айболит – это мой дедушка. – Доктор тщательно вымыл и насухо вытер руки. – Он действительно какое-то время практиковал в Африке. Нуте-с, я готов. Показывайте пациента!
И все пошли в детскую.
– Интереснейший случай! – сказал доктор, осмотрев Федю. – Так, значит, вы говорите, он разморозился из гуся? Вернее сказать, молодой жираф по ошибке попал, видимо, в рефрижератор с гусями и заморозился там, и никто этого не заметил в силу очевидного сходства новорождённого жирафа с ощипанным гусём, а затем – он оттаял и оказался живым жирафом! Чрезвычайно любопытный казус, косвенно описанный в литературе, но скорее не специально медицинской!
– А что с Федей? – спросила Элеонора.
– Двусторонняя пневмония! – ответил доктор. – Интересно… пожалуй, это тема для доклада на международном симпозиуме!
– Ничего себе «интересно»! – сказала мама. – Воспаление лёгких. Двустороннее!
– Так я и знала, – вздохнула Элеонора. – Он простудился на прогулке! Всё-таки он был недостаточно тепло укутан.
– Видите ли, – сказал доктор. – Не забывайте про его анамнез!
Глаша и Гриша с недоумением переглянулись.
– Про историю болезни, – подсказала мама. – Это такое медицинское слово!
Доктор кивнул и с увлечением продолжал:
– Скорее всего, он простудился ещё в холодильнике. Шутка ли! Глубокая заморозка! Но поначалу болезнь дремала. Она как бы ещё не разморозилась. Ну, а когда вы его повели гулять и он снова переохладился, это подтолкнуло болезнь и ускорило процесс её развития.
Максимилиан кивнул.
– И что теперь делать? – спросила Элеонора. – Как нам его лечить?
Доктор покачал головой.
– Случай тяжёлый. Не буду вас обманывать, – доктор покосился на детей и понизил голос, – шансов на выздоровление немного. Я бы настаивал на немедленной госпитализации, но сейчас, в каникулы, ложиться в больницу особого смысла нет, врачи, сами понимаете, в отпусках.
– Не надо Федю в больницу! – сказала Глаша.
– Мы его не отдадим! – крикнул Гриша.
– Мы будем за ним сами ухаживать, – сказала Элеонора.
Максимилиан кивнул.
Мама с папой тоже.
Глаша и Гриша пожали плечами – а как же иначе?
Доктор на них внимательно посмотрел и стал быстро-быстро писать рецепты.
– Срочно в дежурную аптеку! – сказал он, подавая папе листки. – Тут микстура и антибиотики. Их надо колоть по два раза в день. Вы умеете делать уколы?
– Я смогу, – сказала Элеонора.
– Она всё умеет, – сказал Максимилиан.
Доктор кивнул.
– Сейчас я сделаю первый укол, а вы внимательно смотрите, – сказал он. – Я буду приходить через день. Чаще не смогу, у меня много пациентов. Все мои коллеги на каникулах, приходится подменять. Но если что – звоните. Я оставлю вам номер своего мобильного телефона.
– Спасибо, доктор! – сказала мама. – А как вас зовут? И… сколько мы вам должны?
Доктор вдруг рассердился.
– Меня зовут Иван Иванович! И МНЕ вы ничего не должны! Оплата через кассу лечебницы. Позвоните администратору.
– Извините, Иван Иванович! – смущённо сказала мама. – Просто в наше время это такая редкость.
Иван Иванович посмотрел на маму и смягчился.
– Видите ли, голубушка, – сказал он. – Мой отец, Иван Айболитович, воспитал нас с сестрой в определённых принципах… медицинская этика… семейные традиции… позвольте ещё раз помыть руки!
Глаша подошла к доктору, взяла его за руку и повела в ванную.
Феде было так плохо, что он даже не вздрогнул, когда ему делали укол. Только слегка скосил глаз и шевельнул хвостом.
– Вот так! – сказал доктор, поднимаясь. – Всё поняли?
Элеонора кивнула.
– И пожалуйста, выполняйте мои предписания! – приказал Иван Иванович. – Пугать не хочу, но положение серьёзное!
Читать бесплатно другие книги:
