О чём умолчал Мессия… Автобиографическая повесть Саидов Голиб
Я пытаюсь воспринять это как комплимент…
Наш небольшой маленький коллектив состоит максимум из пятнадцати человек. И почти все – разных национальностей.
Ближе к концу рабочего дня мы начинаем расслабляться. Сейчас начальство уедет и… В общем я бегу в ближайший магазинчик.
Возвращаюсь обратно и уже на подступах к кухне слышу, как бедная Оля отчаянно «обороняется», защищая русских. На самом деле, все обычно молчат, стараясь не ввязываться в эту дурацкую и бесполезную перепалку. Но «сегодня» она, по-видимому, уже сильно «достала», потому, как на неё накинулись даже «свои» – Ира с Ларисой – «чистокровные» русские. Это ещё больше злит и раззадоривает несчастную Олю, и она с удвоенной энергией набрасывается на подруг, разъясняя им проблему жилищного вопроса:
– Понаехали тут всякие чурки и хачики, всё скупают, вот и не хватает простому русскому человеку жилья!
И, как бы ища поддержки, бросает умоляющий взгляд на пожилую и худощавую мойщицу:
– Броня, ну хотя бы, ты скажи этим сукам: я права?!
– Да пошла ты на #уй: я сама – татарка…
Тут уже никто не выдерживает и мы все укатываемся со смеху.
Причём, Оля – больше всех.
Я же, поймав заминку, быстро разливаю «по первой» и, подняв стопку, произношу тост:
– Ну! За русских!
Пирамида «Джокера»
Знаете ли вы, что Россия, оказывается, богата не только своими недрами и прочими полезными ископаемыми, но ещё и обладает немалым количеством наивного и доверчивого населения, которое с лёгкостью может заглатывать любые наживки, предназначенные для простачков? Нет? Я тоже, до поры до времени, не догадывался, всегда противопоставляя наш изворотливый и закалённый, в боях с советской бюрократией, трезвый ум и реалистичный взгляд на жизнь, примитивному и наивному мышлению западноевропейцев, изнеженных и избалованных чересчур гуманными (а главное – реально действующими) законами и окружённых действительной заботой и защитой государства от каких бы то ни было посягательств со стороны потенциальных нарушителей закона на личную жизнь, собственность и свободу своих граждан.
Вот и мы, на гребне исторических преобразований, решили вдруг заделаться правовым государством, показав всему остальному миру, что тоже «не лыком шиты», и, следовательно, также, умеем заботиться о правах собственного населения, доверяющему (по старой российской привычке) своему государству не только право высказываться от имени самого народа, но также и свои личные сбережения. Забыв немножечко о том, что тот путь, что проделали страны Западной Европы, занял не одну сотню лет. И что европейские ценности, выработанные в ходе этого процесса, восходят своими корнями к римскому праву, являющемуся тем самым фундаментом, на котором и зиждется то понятие, что мы вкладываем в термин «цивилизованная Европа».
Политические же институты России, никогда не опиравшиеся в своей деятельности на римское право, не имели ничего общего с основополагающими ценностями, провозглашаемыми Западной Европой, а потому всегда шли своим путём, что можно проследить на всем протяжении истории государства Российского. Исключение составляет деятельность Петра I, осознавшего пагубность изоляции и отрыва от всего остального мира и попытавшегося своими реформами вернуть Россию в лоно цивилизации.
Я, конечно же, далеко не политолог, а потому вполне допускаю, что могу ошибаться в своих оценках, взяв на себя не свойственные мне функции аналитика или эксперта по данному вопросу. Но одно для меня очевидно и несомненно: там, где грань между государственными структурами и частным бизнесом является достаточно хрупкой (а в ряде случаев – и вовсе отсутствует), именно при таком положении дел, и возможны такие «феномены», как нашумевший в своё время дефолт 1998 года, когда доллар вдруг, чуть ли не в одночасье вырос чуть ли не в четыре раза (!), лишив, таким образом, последних крох сбережений подавляющую часть российского населения. И подтолкнув, тем самым, к самоубийству немалое количество людей, которые, доверившись провозглашаемым правительством декларациям, решили связать свою жизнь с малым бизнесом, заняв для открытия своего дела немалый начальный капитал и оказавшись не в состоянии выплатить долги.
Как же иначе ещё можно объяснить рядовому российскому обывателю возникновение и стремительное обогащение таких печально известных некогда «пирамид», как «МММ», «Константа» и других подобных им.?
Не скрою, я тоже, в своё время, оказался жертвой махинации подобных финансовых структур. Правда, в отличие от других, более именитых сограждан, потерявших на этом внушительные суммы денег, я всего лишь «отделался», можно сказать, «лёгким испугом», отдав «несчастные» триста рублей. И, все же, это послужило для меня крепким уроком на всю оставшуюся жизнь.
В середине 90-х годов прошлого века когда я, в очередной раз, оставшись без работы, безуспешно пытался найти подходящую фирму, в моей квартире раздался телефонный звонок. Звонила, как вскоре выяснилось, Оля – «старая знакомая», с которой одно время довелось мне вместе работать.
Выяснив, что в данный момент я нахожусь в активном поиске, она очень обрадовалась, что попала по адресу и что, наконец-то, ей представился шанс сделать ещё одно доброе дело и заодно поправить моё финансовое положение. А уж, как обрадовался я – и говорить не стоит.
– А что представляет собой моя будущая должность и что, собственно, от меня потребуется? – робко вопросил я, когда она, жертвуя своим временем, изъявила желание приехать и очень скоро оказалась у нас дома.
– Да ничего от тебя не потребуется, – успокоила она меня и добавила – все, что необходимо, у тебя и так имеется на твоих плечах.
Я почувствовал, что краснею от такого комплимента, но постарался не подать виду, скромно опустив глаза и добавив про себя: «Ну, конечно же, не лох там, какой-нибудь».
Выяснив, что моя супруга также временно не работает, она не смогла скрыть своего восхищения:
– Надо же, как вам обоим повезло!!
Однако, все по порядку.
– Для начала, – объяснила гостья – вам следует приодеться в приличный костюм и вместе явиться на собеседование, которое состоится в конференц-зале гостиницы «Ленинград». Народу будет много, но вы не переживайте, поскольку я замолвлю за вас своё словечко вышестоящему начальству и потому, все это будет выглядеть всего лишь пустой формальностью. А так как желающих занять столь выгодную должность (какую – я пока так и не понял) слишком много, то бесплатно она – понятное дело – не даётся. Сейчас я заполню бланк с вашими данными, а тебе останется всего-навсего заплатить чисто символическую плату за вас обоих по 150 рублей. По окончании собеседования, для того, чтобы утвердить вас в должности, вам придётся заплатить членский взнос в размере 300 рублей на брата и… можешь смело покупать самую большую лопату, которой можно было бы загребать столько денег, сколько в состоянии ты осилить.
– Кстати, – тут же, ошарашила она меня своим неожиданным вопросом, не давая толком «переварить» услышанное – ты какую машину предпочитаешь? Я, к примеру, собираюсь поменять свою «копейку», на которой к тебе приехала на «Джип-Чероки». И это несмотря на то, что работаю я всего лишь неполных пару месяцев.
Я был в совершенной растерянности. Если бы передо мной сидел совершенно незнакомый человек, то я, не размышляя ни секунды, послал бы его туда, куда обычно принято посылать на Руси в подобной ситуации. Но с Олей я проработал вместе бок о бок, почти три года, и никогда прежде не замечал за нею ничего такого странного, за что можно было бы подвергнуть её хотя бы малейшему сомнению. Это была достаточно трезво мыслящая женщина, всегда ответственно подходящая к работе и вполне успешно справляющаяся со своими нелёгкими обязанностями. Правда, с тех пор, как поменялось руководство комбината, наши пути разошлись, и я не имел ни малейшего представления о том, чем она все эти три года занималась. Однако, за такой короткий период она вряд ли могла «тронуться» умом. Тем более, я воочию видел Ольгу перед собой и имел все основания полагать, что она почти нисколечко не изменилась с момента нашей последней встречи. Единственное, что несколько смущало меня, так это её чрезмерная забота о моём благополучии. Тем не менее, подобное отношение я отнёс на счёт нашей старой дружбы.
В назначенный день и час мы с женой подъехали к гостинице «Ленинград». В фойе гостиницы было полно народа: всюду фланировали нарядно разодетые мужчины и женщины. Нас тут же встретила Оля и повела через все фойе куда-то вглубь, к своему непосредственному руководству.
– Пожалуйста, ничему не удивляйтесь и не задавайте никаких вопросов. Вам ясно?! – успела она нам коротко шепнуть, пока мы пересекали холл.
– О-о! Здравствуйте, мистер Саидов! – совсем по-дружески, как будто мы были знакомы, по меньшей мере, лет сто, поприветствовала меня немолодая, но приятная на вид женщина, в строгом деловом костюме. – Очень рада Вас видеть! Представьте, пожалуйста, нам вашу супругу.
– Мадам Саидова Елена – тут же отреагировав на происходящее, произнёс я несколько торжественно, ожидая, что все мы сейчас дружно рассмеёмся и перейдём, наконец-таки, к серьёзному обсуждению нашей предстоящей работы. Однако, в ту же секунду, перехватив одновременно угрожающе-умоляющий взгляд Оли, осёкся, задержав свою бурную реакцию.
– Очень рада познакомиться с Вами – продолжила на полном серьёзе все та же женщина и представилась сама (уже не помню – как).
Через какое-то время наши взгляды с женой на мгновение пересеклись, и по её недвусмысленному выражению я понял, ЧТО меня ожидает дома (ведь, она предупреждала!), хотя внешне, со стороны создавалось впечатление, что она безумно рада происходящему. Через 5 минут я уже вполне уверенно и открыто разглядывал окружающих меня «мистеров» и «миссис» всех мастей, которые как сельди в консервной банке заполнили собою все пространство обширного фойе гостиницы. Возле каждой небольшой группки имелись свои «Оли», а иногда и «вышестоящая инстанция». Последних, я тоже легко узнавал по строгим костюмам, добродушным лицам и характерным репликам, которые обычно можно услышать лишь в фильмах про старую добрую Англию викторианской эпохи.
Я не стану описывать, как нас всех пригласили в зал; как весь этот «спектакль» сопровождался сумасшедшим скандированием специально нанятой клаки, для того, чтобы возбудить, заразить и загипнотизировать весь зал; как в сопровождении идиотской и чересчур громкой музыки, на сцену выскочил какой-то человек, в обязанности которого входило проинформировать вновь прибывших «счастливчиков», как им крупно повезло, что они вовремя явились сюда; как нам на школьной доске демонстрировали – как, в геометрической прогрессии будет расти наша прибыль, если мы завербуем и приведём сюда таких же охламонов, какими являлись сами; как нам с женой не дали в первую же минуту этого сумасшедшего действа встать с места и уйти домой. И еще многого-многого другого, в том же духе. Все это гадко и противно даже до сих пор, когда я пишу эти строки.
Видимо, поняв, что мы все уже давно «раскусили», руководством организации было дано указание, чтобы Оля ни в коем случае не отпускала нашу чету, хотя бы до тех пор, пока не будет антракт. Ведь, в противном случае, мы подавали дурной пример остальным «ослам», что явно не входило в намерения организаторов данного «шоу». А зрителей собралось не менее 500 человек. А сколько таких дней было до и после нас, одному Богу известно…
Прощаясь в антракте с Олей, мы очень благодарили её, стараясь не смотреть в глаза. Мне было очень стыдно за неё, и я старался, чтобы она этого не заметила. Впрочем, думаю, она всё прекрасно поняла.
Едва очутившись на «свободе», мы с женой тут же глубоко вдохнули свежего балтийского воздуха и, молча взявшись за руки, медленно пошли вдоль набережной Невы.
«Боже мой, – мелькнуло почему-то у меня в голове, – а я ведь, за всю свою жизнь никуда её так и не свозил! Мы даже гуляем вместе редко. Надо срочно исправляться…»
Наконец, поравнявшись с каким-то маленьким бистро, жена вдруг предложила:
– А давай возьмём здесь коньяка?
– На какие деньги, Лена?! – изумился я.
– На последние – спокойно, но твёрдо ответила она. – Я знаю, что ты завтра найдёшь достойную работу, и мы снова заживём хорошо. Даже ещё лучше.
Я мгновенно расслабился: меня всегда поражала её хладнокровие в исключительно тяжёлых для семьи ситуациях, а потому, в ту минуту, был безмерно благодарен ей за то, что она не только сама верит в меня, но и пытается убедить в этом меня.
Мы выгребли из карманов все, что имели, взяли по сто граммов коньяка, маленькую плитку шоколада и «отметив» наше печальное событие, не спеша, двинулись в направлении нашего дома. На душе сделалось как-то хорошо и благостно. Предаваясь каждый своим мыслям, мы, брели, взявшись за руки, вдоль гранитной набережной. Подставив себя навстречу холодному осеннему питерскому ветру. Мы действительно в этот момент были счастливы как никогда.
ЧАСТЬ V – ИСКУССТВО – ЖИТЬ ИЛИ МОНОЛОГИ ДРУГА
«…Что вы зовёте Меня: Господи! Господи! и не делаете того, что Я говорю?»
(Лк. гл.6, ст.46)
Возвращаясь к богам
«Тени» / худ. Н. Т. В. 2010 г
«Большие мыслители: Христос, Лаотзе откроют истину, люди пониже их духом, ученики (Павел), принизят, приспособят к большинству. Большинство ещё принизит, установит легенды. Чем больше круг, тем мельче. А потом явятся уж люди, чуждые веры, которые закрепят»
(Из «Дневников» Л. Н. Толстого)
– Почём опиум для народа?
За дверью молчали.
– Папаша, вы пошлый человек! – прокричал Остап.
(И. Ильф и Е. Петров «Двенадцать стульев»)
Так говорит Андрюша…
Каждому знакома картина, когда, где либо у метро или в иных местах массового скопления народа, шустрые и энергичные подростки пытаются всучить вам в руки маленькие листочки, с весьма соблазнительным предложением – за короткий срок заработать кучу денег. Лично меня, эти молодые люди всегда раздражают своим бесцеремонным поведением, бестактностью и беспардонным навязыванием, хотя, умом я, конечно же, их понимаю: каждому хочется заработать хоть какую-то копейку.
На днях, спускаемся с приятелем в подземный переход, оживлённо беседуя. Неожиданно, словно из под земли, вырастает вездесущая фигура некоей барышни, которая протягивает нам свои пёстрые листочки. Напрочь игнорируя юное создание, мой товарищ, со свойственной ему увлечённостью, продолжает мне что-то говорить. Я же, по привычке, начинаю нервничать, тем более, что настырность девчонки начинает переходить разумные пределы: она не только не прекращает своих пассов, но, видя, что мы никак на это не реагируем, некоторое время неотступно следует за нами, усердно размахивая своей мишурой перед самым носом моего друга, словно, тореадор, дразнящий быка.
Наконец, прервавшись на секунду, Андрей резко оборачивается в сторону своей преследовательницы и коротко бросает:
– Спасибо, я не курю…
Затем, вновь повернувшись ко мне, возобновляет прерванную беседу.
От неожиданности, девочка прирастает к земле, словно вкопанная. Какое-то время, «компьютер» обрабатывает полученную информацию, после чего, подземный переход оглашается её звонким смехом. Я смотрю на друга: тот, как всегда, серьёзен и невозмутим.
О чём бы мы не общались, постепенно, тема разговора, помимо нашей воли, как-то незаметно сводится к вопросам нравственности, религии, веры… Словом, ко всему тому, что связано с понятием «Бог». Тут, между нами, как будто проходит некая черта, разделяющая нас по обе стороны баррикад.
– Ну, хорошо… – соглашаюсь я частично с его доводами. – В таком случае, ответь мне: как ты можешь определить своё отношение к понятию «бог»?
Андрей перестаёт шутить, пытаясь ответить совершенно серьёзно.
– Первое моё представление о жизни заключается в том, что каждый разумный человек может и должен построить своё собственное мировоззрение. Подавляющее большинство людей, в силу отсутствия опыта (жизни, знания, образования и так далее…), предпочитают глотать то, что им подают со стороны. Поэтому, раньше они с удовольствием приняли большевистскую теорию, сейчас – с не меньшим удовольствием ударились в религиозное, в то время, как вопрос мировоззрения стоит в такой плоскости… Сейчас поясню. У нас всегда было два представления о мироздании. Так называемое, материалистическое и идеалистическое. Они противоречат друг другу антагонистически. Это понятно. То есть, противоречия неустранимы. На эту тему можно привести известный тезис: учёный говорит «я верю потому, что знаю». А религиозный деятель – «я знаю потому, что верю». Устранить это противоречие невозможно в принципе! И это есть две основные аксиомы. Спрашивается, если я стою на материалистических позициях, как мне быть, если я не знаю? Ну. не знаю я – как этот мир создан! Тогда у меня есть один простой выход. Я говорю себе: «а мне плевать на то, как он создан». Почему? Потому, что мне важен результат. Мир, создан ли в невероятно во множестве проявлениях своих форм, познаваем ли, непознаваем… меня это не интересует. Интересует только результат, и это существенный фактор. Но! Поскольку человек не может себе представить три вещи: время, бесконечность и собственную смерть, то каждый человек, в той или иной степени, в рамках своего мировоззрения, представляет… придумывает… (повторяю: речь идёт о том разумном человеке, который хочет построить своё мировоззрение) он строит некие аксиомы, на базе которых, как бы, его мировоззрение и строится. Ну, например, аксиома первая – Разум был посеян кем-то… или – чем-то. Неважно. Существует теория Дарвина об эволюции видов и так далее… Но, происхождение разума – это не естественный отбор. Это все равно, что ты, к примеру, создал мощный компьютер, но, пока ты не заложил туда программу, она не заработает. Без этой программы, она – просто, кусок железяки. Да – мигают лампочки… и всё такое прочее, но…
– Прости, перебью. Аксиома – это ведь…
– Да – утверждение, не требующее доказательств.
– Но, как, в таком случае, с твоим высказыванием «посеян Разум»? Кем?
– Нет, подожди… Я имею в виду, что разум, прежде всего, ДАН. Извне, кем, чем, или ещё откуда – неважно. Но он дан.
– Ага, понятно…
– Так вот. Этот факт свершился и он является как бы, следующим продолжением. Но, если человеку дан разум, то он предполагает, что разумом надо пользоваться. И развивать его. Тогда ты оправдываешь существование самого себя и оправдываешь ту цель, которая в тебя была вложена, давая тебе этот разум. Повторюсь ещё раз – неважно: естественным путём или искусственным. Переводя на религиозный язык, я бы сказал так: «Что является богоугодным делом? Богоугодным делом является одно единственное дело – дело, в результате которого твой разум развивается». Потому, что, если исходить из религиозных соображений, то в Библии сказано, что «Бог создал человека по своему образу и подобию», где, образ предполагает наличие двух рук, двух ног и все такое прочее, а – подобие…
Ведь, что отличает человека от всех прочих существ созданных Богом? Так вот, это – Разум. Следовательно, Бог дал человеку то, чем обладал Он Сам. Естественно, этот разум недоразвит, нет того опыта гигантских знаний, которыми обладал Тот, кто это дело создал. И поэтому, единственное богоугодное дело – это развитие этого разума. И человек, который в результате своей деятельности творит, созидает и использует свой разум… неважно… изобретатель, там, какой-то, который бьётся над задачей… фермер, который придумывает – как бы это получше сделать… всё задействовано здесь (Андрей стучит себя по виску). Поэтому, самые не богоугодные люди, это – монахи, у которых разум зафиксирован на одном… и больше ничего нет. С точки зрения вклада в развитие разума, их вклад – нулевой. Так вот. Если я взял в качестве аксиомы, что разум мне дан, а следовательно сверхзадачей моей жизни является использование этого разума, как настоящего нормального инструмента, то я должен заниматься творческой работой. Это – первое.
Второй момент, где я говорю, что разум дан, но, дан конкретно, Богом… и Он требует не развития разума, а преклонения перед Тем, кто это дело сотворил. То есть, религиозное мировоззрение. Третий момент. Это – естественный процесс. А раз естественный процесс, то тогда я выключаю из своего анализа и всего остального, проблему мироздания. Для меня становится очевидным, что с моей смертью, «свет выключили» и вопрос закрылся. Что, мне дан разум для того, собственно, чтобы я жил. Жил, согласно рамок определённого сообщества, морали… занимался тем, что мне нравится, и так далее.
Если первая аксиома требует от меня творческого подхода ко всему, требует стимуляции разума… анализа… Вторая – она требует постоянной связи с Тем, кто дал мне этот разум, то есть, религия. И третья – это некий материально-атеистический взгляд на жизнь. Если придерживаться первого варианта, тогда, можно сказать, всё определяется как пятьдесят на пятьдесят. Есть – нет, есть – нет. Я могу сказать, что «да, наш разум является частичкой какого-то всеобщего Разума». Но это никак не влияет на моё стремление развивать тот мой разум, что оказался в моей голове…
Помня о многочисленных поездках моего друга по Тыве и о его встречах со староверами, пытаюсь повернуть беседу в несколько иное русло.
– Расскажи, пожалуйста, о своих впечатлениях со староверами?
– Вспоминая про староверов, хочу сказать несколько слов в контексте того вопроса, где ты пытался выяснить моё отношение к религии. Так вот. Если говорить о религиозном человеке, то его символом, во всяком случае – для меня, всегда являлись староверы, потому, что они очень искренне верили. Помню, мы сидели в тайге, и разговаривали со старостой – такой, Макарий Ермогеннович.
Чувствуется, что Андрюше явно по душе такие вот, забытые, но, чем-то очень близкие, по своей природной сути и естественности старинные имена, а потому он произносит их как то смачно, что ли, и по-особенному.
– Беседуем о том, о сем… И я ему, мол, чё это вы никак не можете договориться с церковью православной… всё такое, прочее… мол, вроде бы, христиане… На что, он мне говорит: «Что мне надо? Мне надо всего три вещи. Это – Писание на столе, икона – на стене и Бог – в душе. Больше мне ничего не нужно». То есть, что всё остальное прочее – от дьявола. Церковь православная, подчёркиваю – на мой взгляд – идёт не той дорогой. Они, там, строят, реставрируют, украшают… суетной жизнью занимаются. Не то…
Ну, и вот, я помню… мы как-то сидим… (тут, Андрей, видимо, вспомнив всё в деталях, усмехнулся, поражаясь наивности и простоте староверов) а среди нас, один охотник… молодой такой, симпатичный парень. Ведём неспешную беседу… Вдруг, он, наклонившись ко мне: «Андрей Иванович! А я беся видел!»
Хм… Я ему: «Расскажи». Он: «Прихожу домой, открываю дверь, а он над столом – вертится, вертится, вертится…
«Я его спрашиваю: «Что – и рога и копыта?». На что, он совершенно простодушно: «Андрей Иванович! Если б у него были рога и копыта, я бы сомлел насмерть!»
– Так, кого ж, он там на самом деле увидел? – спрашиваю я, с трудом сдерживаясь.
– Завихрения, возможно, какие -то… Да мало ли, кого он там мог увидеть! У них же, логика простая: ежели чего-то непонятное – «беся»… Вот.
А потом, помню, зимой… морозы… Пришли мы в скит: старушки там жили. Ну и я был там с приятелем. И вот, значит, мы живём в гостевой избушке, а на завтрак, обед и ужин, они нас зовут к себе. А приятель мой… (тут Андрей назвал мне настоящее его имя и я, вспомнив, и представив этого, в общем-то, приятного молодого человека – совершенно далёкого не только от тайги и староверов, но и от обычной деревни – довольно усмехнулся) Мы пообедали, значит.
Тут, матушка Надежда мне говорит: «Андрей Иванович, ты не спеши: я тебе сейчас кое-что почитаю. Та-а-кая интересная вещь!» Я говорю, мол, ну, что ж… Все старушки сели вокруг, в предвкушении, и она начинает читать. А у них же, свои святые. Не только общие, но и… Вот, она тетрадочку достала… А она пишет таким образом. Ей привозят охотники карандаши цветные. Она грифель вытаскивает, размалывает мелко-мелко всё в порошок, добавляет водички и – получаются своеобразные чернила. Она пёрышко гусиное завострит и пишет… и рисует.
И вот, читает, причём, удивительным бесподобным и не передаваемым голоском. Что, там, дескать, медведь пришёл, значит, к какому-то святому… ломает, рушит, нападает что-то… не суть. Мол, святой вначале испугался, а потом вспомнил, значит, и давай молиться громко… Типа, святителю Николаю… что-то в этом духе. Читает, матушка, читает, и затем: " И ты представляешь: и медведь подзадристал и побежал прочь! Вот, что молитва делает!» Искренне совершенно. Словом, это надо видеть своими глазами.
Я, так… вроде нормально сижу, а наш приятель… ну, совершенно обалдел. А тут матушка, продолжает: «Так, ЧТО – Писание… А вот, у нас было… Пошли мы с Домной на пасеку… Утром я слышу: Домна завопила и сомлела. Выскакиваю, а медведь на ограду навалился… А Домна рядышком полуживая… И я тут вспомнила… представляешь, Иваныч! И давай, святителю Николаю… как начала… Медведь рявкнул, развернулся и ушёл. О! Представляешь?!»
Я смотрю на них и умиляюсь, а мой друг совершенно ошалел. Вот оно: просто и понятно! Дети Природы! Они ко всему относятся честно и искренне. Понимаешь, а все эти попы… Вот, ты мне вопрос задавал, относительно священников… Хотя, опыт общения с ними у меня небольшой.
– Мне бы, все-же, хотелось вернуться к староверам. Что тебе запало более всего.
– Хм… Да многое, пожалуй. Но прежде всего, природная искренность и простота. Я тебе расскажу ещё один случай, который, возможно, позволит яснее представить этот удивительный народ. Так вот. У них ведь, воскресенье – выходной день: работать категорически нельзя!
– Да ну-у! А я и не знал…
– Да. В воскресенье нельзя работать даже тогда, когда это надо. Например: всю неделю мочило, мочило… и вдруг, в воскресенье – ясная погода. Понятное, вроде, дело – надо сено грести! Ан нет! Нельзя! Пусть сгниёт, но грести нельзя! И они, по воскресениям, одевают такую нарядную чистенькую рубашечку – косоворотку, с поясочком узорным и… народная игра у них… волейбол. Мужики, бабы собираются. Играют без всяких правил, лупят по мячу как попало… словом, азарт стоит… гвалт невероятный! Взяли меня в команду. Естественно, в игре я смотрюсь на порядок выше их. Они ж, ведь, по-простому… бьёт, кто как может. В общем, поиграли… а потом сели так, в кружочек… все такие довольные. Я им говорю – «А чё, в футбол не играете?» А они, серьёзно, так – «Нам нельзя». Я – «А в чем, собственно, дело, почему?» Они – «С азарта, поубиваем друг друга…»
Или, скажем, вот ещё… зимой… Там, значит, кусок Енисея прямой, как труба. И когда станет лёд, они разгоняются на мотоциклах и… наперегонки. Кто скорее. А больше всего, смеются от души, когда кто-нибудь из них падает… «а Васька-то, разогнался и упа-а-л!» А этот несчастный Васька, так он, чуть ли не два километра на спине проелозил. Смешно…
А когда у них сезон охотничий… у них, ведь, как: от одной избушки охотник идёт к другой, по дороге ставит капканы… ну, и так ходит по кругу, проверяя… Я спрашиваю одного из них: «Скажи мне, Павел, а что ты в воскресенье делаешь?» Он так, вначале, скромно потупил глаза, а потом открылся: – «Ты видел там, на выходе, пик такой, с площадочкой наверху? Оттуда, всё кругом, как на ладони. Так вот, я туда залезу, сяду и любуюсь… красотишша!»
Всё! Понимаешь, им всё просто и понятно.
– Интересно. У евреев – суббота, а у них – воскресенье…
– Да, люди они серьёзные, и в отличие этой нашей «братвы», что на «меринах», все посты строго соблюдают. Хм, вспомнил ещё одну историю, связанную с постом. Сидим мы как-то с приятелем в тайге и… приехали охотники: они всегда, когда мы там, приезжают в гости. Подстрелили косулю. «Иванович, вот, мясо свежее. Давай, что-нибудь придумаем». Ну, я предлагаю сделать шашлыки (как принято: им отдельно, нам – отдельно). Словом, пока готовили, дело подошло к вечеру, часов этак, десять-одиннадцать. Сели ужинать. Вдруг, старшой из них оборачивается к нам: «Сколько сейчас времени?» Я ему: «Одиннадцать». Проходит ещё немного. Вновь: «Сколько сейчас?» Я: «Полдвенадцатого» Ещё через какое-то время: «Сколько?» Я, естественно, в недоумении (чего спрашивать?): «Без пяти». Через пять минут, снова переспрашивает. Я – «Двенадцать». Все, как по команде, мгновенно одёргивают руки от стола и прекращают есть: всё – ПОСТ!
Жить со вкусом
– Жить, как говорится, это – хорошо!
– А хорошо жить – ещё лучше!
– Точно!
(из к-ф «Кавказская пленница»)
«Я всегда следовал правилу: не беги, если можешь стоять; не стой, если можешь сидеть; не сиди, если можешь лежать.»
(из высказываний И. Черчиля)
Так говорит Андрюша…
Несомненной гордостью является баня, собственноручно построенная Андрюшей. Можно не сомневаться, что прежде чем начать её строить, он проштудировал десятки книг и брошюр, имеющих отношение к данной теме.
Я к бане равнодушен. Скажу более, известная в народе поговорка «монгол моется всего два раза в жизни: родился – помыли, умер – помыли», в полной мере относится и ко мне. Однако, не желая обидеть хозяина, покорно следую за другом в предбанник и начинаю раздеваться.
– Ты чего такой тощий?! – изумляется мой приятель, впервые увидев меня голым.
– Нормальный – обижаюсь я, втягивая в себя уродливый живот и расправляя плечи. – Можно даже сказать, микеланджеловский «Давид», вполне атлетического телосложения.
– Ха! Рассмешил! – смеётся Андрей – Это не «телосложение», а – «теловычитание»…
Лень, как стимулятор труда
Мы уютно устроились на берегу пруда, который выкопан и обустроен владельцем дачи. Живописный водоём, в котором благополучно плавают и размножаются караси, весело барахтаются маленькие лягушата и прекрасно чувствуют себя снующие туда-сюда юркие водомерки, также является гордостью моего друга. Годы кропотливого труда и усердия принесли свои плоды: вода, обогащённая кислородом, всегда тут чистая, а сам пруд, благодаря своевременным профилактическим мерам, не цветёт и не разрастается тиной и прочей гадостью. Чего не скажешь о соседском лягушатнике, со стоячей темно-зелёной зловонной жижей, больше напоминающим собою лесное болото.
Вдоволь накупавшись в бархатной тёплой водице, мы решили немного позагорать, расположившись на аккуратно постриженной зелёной лужайке. По всему периметру пруда, на некотором расстоянии друг от друга, раскинули свои ветви многочисленные плодовые и декоративные деревья, лично посаженные неутомимым хозяином.
Я искоса бросаю взгляд на откинувшегося в шезлонге товарища и, зафиксировав на его здоровом лице довольство и благодушие, невольно улыбаюсь, мысленно сравнивая его с эдаким ленивым барином, который прилёг немного вздремнуть, перед обедом. Сейчас, где то в глубине дома нежно прозвенит колокольчик, и на горизонте появится прислуга, в традиционном русском наряде XIX века, которая, подойдя к своему господину, низко склонится в перед ним в почтительном поклоне и сдержанно произнесёт: «Андрей Иванович, кушать подано: извольте к столу.»
– Андрей! – нарушаю я благостную тишину знойного летнего дня. – Вот, скажи мне: неужели, ты сам, один, своими руками, всё это сделал?
Друг расплывается в улыбке, медленно опуская веки.
– Всё-всё-всё? – переспрашиваю я, окидывая взглядом огромную территорию дачи. – И сруб, тоже?!
– Нет, конечно: сруб одному не поставить… – Андрюша приподнимается, оживляясь. – Да и зачем, если на это существуют специалисты.
– И всё равно, я поражаюсь: КАК и КОГДА тебе всё это удаётся?! Поделись секретом с «народом».
– Никакого секрета нет: всё дело в моей лени.
–???
– Да-да, – совершенно спокойно продолжает Андрей, невзирая на мою недоуменную физиономию. – Я по природе своей очень ленивый человек. Мне больше нравится отдыхать, чем вкалывать.
– И? – подталкиваю я товарища.
– Ну, сам посуди: кому нравится пахать от зари до зари? Только законченным трудоголикам. А мне лень, я ленивый человек, поэтому… Вот, скажем, весна пришла, да? Люди горох сажают. Все побежали палочки какие-то выстругивать, реечки пилить… А я беру уже готовую конструкцию и… бамц – и готово! Всё! Сиди, покуривай себе или наслаждайся купанием в пруду. А – почему? Да потому, что я знал, что каждый год к нам приходит весна: каждый год все вокруг опять начнут сажать горох; каждый год народ спешно начнёт спохватываться… А потому, я зимой, спокойненько и не торопясь… Ну, что ещё делать долгими зимними вечерами? Помнишь, замечательную русскую пословицу: «Готовь сани летом, а телегу – зимой»? Так, вот. Я спрашиваю своих соседей: «Скажи, а чем ты зимой занимаешься?» Правда, не напрямую, а у его жены. Она: «Приходит Толик с работы, на диван залезает с семечками и – телевизор». «Ёпт! – хватаюсь я за голову – а в субботу и воскресение?» «То же самое – отвечает его супруга – только, с самого утра». Ну, что тут скажешь…
Я вспоминаю, когда мы взяли этот участок. Тут был практически лес. Тяжело. И тогда я решил так. Скажем, вот, я приезжаю сюда в субботу (а тогда, ещё ничего не было построено, ни хибарки…) и говорю сам себе: «два квадратных метра!» Отмеряю строго и… начинаю потихоньку: весь, этот дёрн… перекапываю, выкорчёвываю, разравниваю… И – уезжаю.
Нет, я конечно могу и три квадрата! Но я делаю два. Но зато, аккуратно, и каждую субботу. Я всегда говорю друзьям и соседям: «В году 52 недели. Ну, возьми… выдели в субботу два часа и в воскресенье ещё два часа. И тупо, по часам, по звонку, прибивай свои доски. Смею тебя заверить, что за эти пять лет, которые ты ни х#я не делал, у тебя уже давно стоял бы сияющий дворец!»
В жизни, на нашу долю выпадает большое количество событий, и задача человека заключается только в том, чтобы сделать это событие приятным для себя. Жить надо со вкусом! А что это значит? Я всегда привожу своим знакомым следующий пример. Вот, скажем, я иду с работы. Голодный – просто слов нет! Я захожу в магазин, покупаю там свеженький батон, масло, колбаску, любимый сыр и прочее… прихожу домой. «Бывает такое? – спрашиваю я». «Да, конечно… – соглашаются слушатели» А я им: «А вот, допустим, не утерпевшись… отломать ломтик батона и съесть – это как?» Все вокруг: «Ну, как же, конечно – «да»… А я говорю: «Да? А я – «нет»! Никогда!!» Помнишь, по-моему у Карцева… кажется, называется «Обед в Одессе»? Под «Болеро» Равеля.
– Да, да…
– «Я прихожу домой… переодеваюсь… неторопливо мою овощи… нарезаю тоненько… потом беру свежую скатёрочку… накрываю… включаю музыку… присаживаюсь сам…» и – в конце – «ем!». Вот это называется «жить со вкусом!» А это… «Хрум!» – Андрюша бесподобно передразнивает нетерпеливого обжору, и машет рукой в сторону…
– Необходимо попытаться, прежде всего, сделать работу творческой. Надо всегда найти форму любви. Чтобы работа была для тебя не обузой, а сделалась интересной. Надо всегда стараться находить радостную сторону того, что ты делаешь. Тогда, ты не вступаешь в противоречия с самим собой. Тебе всё хорошо!
Причём, это касается любой работы. Гавно чистить? Ты знаешь, я тут недавно… как главный ассенизатор. Там у меня в туалете… бадья такая стоит, и… как она наполняется, значит, моя задача – вытащить это дело, найти под кустами место, вырыть яму, слить туда… Потом, тщательно промываю шлангом оттаскиваю и устанавливаю обратно. Должен сказать тебе… аромат, мама-мия, стоит тут такой… ну, словом, не передать! Наташа, в такие моменты, старается убежать как можно подальше: она не только видеть… слышать даже не может. А я… Я себе придумал такую… сказочку… и с удовольствием занимаюсь этим делом! Я даже гавно с удовольствием таскаю!
– Ну, как же… А куда денешься? Потому, что это вещь неизбежная…
– Вот ты попал точно… в дырку! Потому, что…
– Если этого невозможно избежать, следовательно, необходимо попытаться изменить к этому своё отношение. – перебиваю я друга, заканчивая логически вытекающую очевидную мысль.
– Совершенно верно! Но этого почти никто не понимает! Вот, у меня рядом сосед по даче… «Ё# твою мать! эта сраная дача, бл#ть, опостылела: траву стричь – нету сил… да пошла она к #бени матери! Чего, я буду, тут, выращивать огурцы, когда могу купить свободно за копейки… " и так далее.
Я ему говорю: «Брось, в таком случае, эту дачу. Брось!» Не понимаю: как же можно всё это с ненавистью делать?! Он косит эту несчастную траву, у себя, на шести сотках, целых три дня! Я кошу у себя – с утра до обеда. Весь этот массив! Шутя и играючи. Нельзя делать дело с ненавистью!
Или, вот другой пример. Приходит сосед: «Слушай, Андрей, вот бы мне работу найти. Подсобил бы, что ли… подсказал, чего…» Ну, я ему подсказываю: мол, взял газету «Из рук в руки»… посмотрел, кому требуется… позвонил… сходил… туды-сюды. Он мне: «О ёлки! Дык, это ж, надо звонить… надо ходить…» Я оторопел: «А ты как хотел? По щучьему велению? Прости, но такое только в сказках бывает…»
– Скажи, Андрюш, а давно у тебя выработалось такое отношение к работе?
– Давно. Наверное, ещё в детстве. Я вспоминаю, что меня всегда охватывало такое тягостное чувство, если я чего-то не довожу до конца. Вот, не могу, прям!
Невольно, мои мысли переносятся в Питер, в небольшое кафе, где я работаю поваром. Жалуюсь Андрею на то, что зарплату на работе растягивают, выдают не вовремя, да вдобавок малюсенькими кусочками, как подачку. Однако, тут же, благоразумно спохватываюсь:
– И на том спасибо! – с ужасом представляя себя – безработного.
– Знаешь, я тоже жутко испугался, когда мой сын остался без работы. – делится своими переживаниями мой друг.
Cын Андрея живёт в Швейцарии. Обустроен полностью: семья, жильё, работа, машина…
– Недавно едем с ним по Женеве. – вспоминает свою последнюю поездку мой друг. – Проезжаем изумительное место, в самом центре города. Вдруг, он вялым голосом выдаёт, кивая головой налево: «Здесь мне предлагали работу…»
Я, в полном изумлении: «И – что?»
«Отказался: слишком далеко от дома.»
Проехав ещё квартал, сынуля вновь обращает моё внимание на помпезное здание с солидной вывеской одной известной на весь мир компанией: «Тут тоже предлагали…»
«…И?» – выдавливаю я из себя.
«Не понравилось»…
Я ошарашен. На некоторое время впадаю в задумчивость. Потом, обращаюсь к нему: «Но, ведь, ты, в этот момент, находился без работы, не так ли?»
«Естественно.» – соглашается сынок.
«Почему-же, в таком случае, не ухватился за первое попавшееся предложение?!» – недоумеваю я.
«А зачем? Я выбирал удобный вариант».
Вскоре, выясняю, что в первый год его пособие составляет порядка двенадцати тысяч долларов в месяц! Причём, из них, на оплату дома уходит около трёх тысяч.
«Ну, а если ты в течение года не найдёшь работы?» – интересуюсь я.
«Ничего страшного. – спокойно реагирует отпрыск. – На следующий год, размер моего пособия уменьшится на четверть. Жить можно…»
«Ну, хорошо – не унимаюсь я. – А вдруг и на следующий год ты не сумеешь устроиться?»
«Пап, – устало произносит сын. – В Швейцарии, для того, чтобы суметь НЕ НАЙТИ себе работу, нужно приложить невероятные, просто, фантастические усилия и обладать сумасшедшим упорством, что практически невозможно…»
– Представляешь? – обращается Андрюша ко мне. – Почти, как в том анекдоте, про сто злотых…
– Не слыхал. – признаюсь я, вынуждая своего товарища поделиться новой байкой.
Сто злотых
В маленьком польском городке, в котором всего один-единственный банк, мужчина намеревается положить на счёт сто злотых.
– Позвольте узнать, – интересуется он у служащего. – если мне, к примеру, срочно понадобятся деньги, я могу их у вас забрать?
– Конечно-же! – вежливо отвечает клерк. – Пан в любое время может прийти в наш банк и забрать свои деньги!
– А скажите: если ваш банк вдруг завтра сгорит, кто вернёт мой вклад? – переживает клиент.
– Пусть пан не переживает по этому поводу. – успокаивает мужчину работник банка. – Если этот банк сгорит, Ваши сбережения останутся. Пану всего лишь, необходимо будет поехать в районный центр и в точно таком же банке получить свои деньги.
– А если и тот банк сгорит?
– Ничего страшного: в этом случае, пану достаточно будет поехать в центр воеводства и там ему в банке всё вернут до мелочи.
– Ну, а вдруг, предположим: и он сгорит? – не успокаивается мужичок.
– Не стоит волноваться: пан поедет в Варшаву, в Центральный Банк страны, и там ему возвратят всю сумму.
– А если и Центральный банк сгорит? – интересуется дотошный клиент.
– Пан зря переживает… Пока у нас есть такой надёжный старший друг, как Советский Союз, можете быть спокойны: Ваши сбережения не пропадут.
– Ну, а вдруг, и Советский Союз завтра развалится?
Служащий банка, и с укоризной наклоняется к своему соотечественнику:
– Пану жалко ста злотых на такое святое дело?!
Так говорит Андрюша…
По пути к дому, нам попадается небольшой пивной ларёк. Я обращаюсь к товарищу:
– Может, возьмём пару бутылочек?
Андрей, выразительно подняв кверху указательный палец:
– Сколько безумных пьянок и безобразий начиналось с невинного предложения: «А давай, возьмём бутылочку пивка?"…
О вкусной и здоровой пище
Впервые настоящего пива мне довелось попробовать в Минске, в гостях у моего друга. Было это в начале 80-х годов прошлого века. Помнится, я тогда искренне изумился. Оказывается, оно – прозрачное! Это во-первых. А во-вторых – вкус…
– Послушай, а чем-же, в таком случае, угощал нас Арон, что сидел напротив крытого рынка?! – не выдержал я, обратившись скорее к самому себе, нежели к товарищу.
Некогда, в пору «развитого социализма», главной «достопримечательностью» Крытого рынка являлся бухарский еврей Арон, которого неизменно – зимой и летом – можно было видеть торгующим пивом, либо квасом. Рядом со своей неразлучной спутницей – жёлтой бочкой, на которой кем-то из нашей ребятни огромными буквами было выведено: «АРОН – БЛОНДИН». Казалось бы, ну совершенно безобидное словосочетание. И только переведя взгляд на самого хозяина – копчённого и чёрного как смоль – до вас доходил истинный смысл написанного. Однако, он совершенно не обижался и нисколько не предпринимал попыток – стереть написанное слово. Глядя на него можно было подумать, что ему не то, чтобы лень взбираться на бочку, но просто, весь мир ему, что называется, «до лампочки». У него был постоянно один и тот же умилительно-равнодушно-приветливый взгляд, словно он только что обкурился анаши. Пиво его было всегда мутным, отвратительно тёплым и разбавленным (впрочем, равно как и квас), но это обстоятельство нисколько не подрывало его авторитета. Никому и в голову не приходила мысль оскорбить или обидеть его, поскольку других бочек с пивом в городе я что-то не припоминаю. Казалось, что он жил в совершенно ином, оторванным от реального, мире, и только реальная жёлтая бочка на колёсах являлась той нитью, что связывала его с остальными обитателями планеты. Словом, уникальная была личность. Можно сказать, «кусочек бухарской Одессы».
Здесь я вывел для себя ещё одно философское умозаключение: если человека всю жизнь кормить дерьмом, объясняя ему, что это и есть настоящая еда, то вскоре, привыкнув к его вкусу, оно и в самом деле будет ассоциироваться у него с понятием «пища».
«Наверное, то же самое происходит и с нашей жизнью…» – пронеслось в моей голове, когда я, в очередной раз поднёс бутылку ко рту, делая ещё несколько глотков этой изумительной прохладной и живительной влаги.
– Знаешь, в чём смысл жизни? – неожиданно обращается ко мне Андрюша испытывающее глядя на меня, словно размышляя про себя – стоит ли продолжать. Наконец, выдержав паузу, с наслаждением заканчивает свою мысль: – В том, чтобы вкусно поесть!
И с любопытством наблюдает за моей реакцией. Признаться, я в шоке: не такого я ожидал услышать от своего «сенсея».
– Ну, да… в общем-то… – неуверенно произношу я, пытаясь понять – какая же глубокая мысль кроется за этой банальщиной. Однако, постепенно до меня доходит…
Людям так свойственно впадать в крайности, и они настолько, порой, подвержены неким стереотипам, что не сразу находят в себе силы, признаться в этом самим себе. Скажем, знаменитое изречение «не хлебом единым…» порождает в человеке известную установку, где материальная нищета – сущая ерунда по сравнению с приобретаемыми духовными знаниями. Более того, именно такая установка и создаёт в человеке иллюзию того, что игнорируя материальную сторону жизни, ты как бы возвышаешься в собственных глазах надо всем остальным, тем самым, оправдывая свою элементарную лень.
Одно и то же слово, при различных обстоятельствах, может по-разному воспринято: это как нож, который одинаково можно вложить как в руку хирурга, так и в руку разбойника. Не говоря уже о времени и месте…
Андрюша умеет и любит ломать стереотипы, заставляя активно работать «серые клеточки». Нет, конечно-же, он далёк от мысли, чтобы превозносить культ еды над всем остальным. Но, в то же время, он хочет показать, что ничего плохого нет в том, если человек восславит еду – это же так естественно!
Мне же, в связи с этим припомнилась одна старая восточная притча.
Суфийская притча
Один чревоугодник решил как-то обратиться к духовным ценностям. Хорошенько проштудировав около сотни книг, он, находясь однажды в обществе, где присутствовал суфийский наставник, обратился к последнему со следующим вопросом:
– Поясните, пожалуйста, о уважаемый шейх, для чего человеку дана жизнь и в чём заключается её смысл?
Шейх внимательно посмотрел на задавшего ему вопрос и простодушно ответил:
– Пить и жрать, веселиться и срать! («Нўшидан ва хўрдан, хурсанди ва риддан!» /тадж/)
«Да-а… Недалёко же, ты продвинулся на своём Пути…» – подумал про себя обжора, внешне выразив удовлетворение ответом.
Вернувшись домой, он принялся за ужин и, набив своё брюхо до отвала, лёг спать. Наутро, почувствовав позывы, несчастный поспешил облегчится, однако, сколько бы он ни тужился, все его усилия оказались тщетными: словно, кто-то забил ему в зад пробку. Так продолжалось несколько дней, пока живот не раздулся до неимоверных размеров. Боль же, с каждым днём становилась всё невыносимей. Находясь в таком критическом положении, горемыка крепко задумался и вдруг вспомнил про шейха. Устыдившись своих мыслей, он поспешил в дорогу, надеясь выпросить у старика прощение.
Читать бесплатно другие книги:
