Как пальцы в воде. Часть 2 Горлова Виолетта
– Нет уж! У меня не так хорошо с фантазией, как у тебя. «Мои» сумерки настанут чуть позже.
Тем временем Макс, нахмурив брови, о чем-то сосредоточенно думал и казался несколько отрешенным. Выражение его глаз, лица подсказывало мне, что мужчина прокручивает в своей голове прошедшие вечер и ночь, пытаясь понять: не пропустил ли он какие-либо мелочи, показавшиеся ему незначительными. Дождавшись, когда возвратится Тодескини, Макс медленно произнес, но с достаточной долей неуверенности в голосе:
– Вы знаете, мне кажется, что вчера в поведении Линды была какая-то возбужденность наряду с искусственностью… определенная нарочитость в жестах, манерность в голосе… какая-то фальшь в ее действиях. Не знаю… я же не психолог, в конце концов. К тому же мы с ней давно не общались, а с той поры, когда у нас было некое подобие флирта, характер и манеры девушки, безусловно, должны были претерпеть принципиальные изменения. Возможно, эту ее трансформацию я и воспринял спектаклем. А если еще присовокупить обычный женский «выпендреж» и эмоциональность из-за повода вечерней тусовки… Но я-то решил, что ее своеобразное жеманство – просто игра на публику. У каждой женщины, бесспорно, имеется немалая доля тщеславия, по своему количеству обратно пропорциональная ее умственным способностям.
– Ты проводил статистические исследования, Макс? – полюбопытствовал Тодескини. – Интересно, как и чем ты измерял количество их тщеславия, ну и ума – соответственно.
– Я тебе разочарую, Фрэнк, – вздохнул Адлер, усмехнувшись, – но не могу доказать вышеизложенный вывод при помощи математической формулы. Эта теория – результат моих размышлений о природе женской глупости. И, конечно же, она не претендует ни на достоверность, ни даже на относительную объективность существующего положения дел. Все девочки мечтают стать актрисами, моделями, певицами и еже с ними, только воплощают свои детские мечты по-разному. Но почему-то никто из них не хочет отказаться от всеобщего восхищения и преклонения перед собственной персоной. – Он помолчал, а затем скептически добавил: – На той вечеринке многие вели себя не очень-то искренне, хотя и пытались тщательно маскировать свое притворство, в том числе и я. Кстати, по вашей же просьбе, – съязвил наш «агент». – Да и вы… были в ударе, – усмехнулся он.
– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил я. Лицо хакера тоже выражало недоумение. – Мне кажется, что мы с Фрэнком не берем на себя труд изображать из себя кого-либо. Нам разве это нужно, Фрэнк?
– Еще чего! Делать нам больше нечего, – немного вяло отреагировал Тодескини. Вероятно, мозг хакера глодала одна мысль: вечер уже где-то наступил, но пока не для него. И надо было что-то срочно предпринимать для его скорейшего наступления.
– Ну вы же вчера Линду прямо-таки засыпали комплиментами, – ухмыльнулся биохимик. – Неужели действительно посчитали ее наряд безупречным?
– Подумаешь! И кто это говорит! – возмутился Фрэнк. – Ты же всегда утверждал, что нельзя зависеть от моды!
– А я и не отказываюсь от этих слов. Мне и сейчас непонятно: насколько стильной была вчера именинница. Однако модно – это не всегда красиво.
Я попытался вспомнить, что мы вчера говорили мисс Доэрти.
– Да, Линда выглядела не очень-то в моем вкусе, но я, кстати, и не являюсь экспертом в этом отношении. Так что мне не пришлось особо лицемерить, тем более в день ее рождения, – неуклюже оправдался я.
– Вот и другие так же рассуждали, – усмехнулся Макс.
– В принципе, нарочитость поведения девушки, ее игра, особенно моменты некоторой экзальтации объясняются просто: она была в центре внимания, – заметил Тодескини. – Что тут думать?
– Я тоже так полагал, но теперь, после вашего рассказа, мне все представляется несколько в ином свете. Зачем она притворялась? – спросил Макс, допивая кофе.
– Возможно, чтобы быть более раскрепощенной, – ответил Фрэнк.
– Дабы Эдвард пустил слюни? – отозвался Макс.
– Абсурд! Для вашего мистера Крайтона, – Фрэнк цинично осклабился, – мисс Доэрти, да и не только она, в любом состоянии легкодоступна. Это ему нужно напиться, чтобы быть такой же легкой добычей для своих поклонниц, – засмеялся Тодескини.
– Итак, Макс, – прервал я смех приятеля, – мне очень важно знать: притворялась ли мисс Доэрти? – очень серьезным голосом спросил я.
– Скорее, да, чем нет. А у тебя есть уже версия? – предположил Адлер.
– Пожалуй, но пока очень-очень слабенькая. Только легкие наметки, ничем, к сожалению, пока не обоснованные.
– Ну хотя бы в двух словах, – попросил Макс.
– До твоего звонка я немного рассказал Фрэнку о некоторых особенностях такого преступления, как намеренное отравление, но ты об этом знаешь лучше меня, – обратился я к Максу. Тот самодовольно хмыкнул. – Так вот, – продолжил я свои пояснения, – мне кажется, что наш отравитель – дилетант из категории» я умнее всех». Мне еще повезло, что удалось взять пробы для анализов. А у тебя есть что сказать?
– Судя по тем ошибкам, которые тебе удалось обнаружить, я с тобой соглашусь: преступник – любитель, – ответил Макс.
Взглянув на часы, я резюмировал:
– Минут через пятнадцать все гости должны возвратиться на яхту.
– Ну а как же быть со мной? Ведь Минерва наложила на случившееся вето сверхсекретности, – улыбнулся Адлер. – Тем более я тоже отношусь к кругу подозреваемых.
– Думаю, к тебе это не относится. Не переживай, это я улажу. В случае чего… так и быть, приму удар на себя, – пошутил я, ободряюще хлопнув его по плечу, чем заставил Макса недовольно поморщиться. На самом деле, мне все же не хотелось совершать запрещенные «телодвижения» без разрешения миссис Старлингтон, тем более что я и так немало их «наваял». Но в данном случае я был уверен, что смогу убедить женщину в целесообразности привлечения к работе мощный интеллектуальный потенциал Макса Адлера. Тем более многие факторы говорили о «женском следе» в этом отравлении.
– Ладно, – обаятельно улыбнулся тот. – Что-то у меня после разговора появился аппетит. Пожалуй, закажу себе омлет.
Мы с Фрэнком поднялись из-за стола и, договорившись с Адлером об очередной скорой встрече, не сговариваясь, направились в туалет.
– Как распределимся между девочками? – спросил Тодескини по пути.
– А с чего ты решил, что тебе достанется девочка?
Но Фрэнк не успел достойно мне парировать. Вновь прозвучал рингтон моего телефона. На этот раз звонила Минерва. Тодескини затаил дыхание, не от испуга, безусловно, а для экономии времени, необходимого мне для пересказа полученной информации. Выслушав женщину, я облегченно вздохнул:
– Да, весьма приятно иметь дело с умной женщиной. Миссис Старлингтон сама попросила привлечь к делу Макса, исключив его из списка подозреваемых. – Хотя я был уверен: наша мадам уже в курсе, что мой бывший коллега присоединился к нам, и мы втроем дышим свежим воздухом, любуясь красотой морских пейзажей. Вот что значит – держать руку на пульсе и ненавязчиво дать понять «своим» или даже» не своим» «вассалам», чтобы те не расслаблялись. По-видимому, надо поменять ее прозвище «Минерва» на «всевидящее око». Нет, надо придумать что-то другое: это словосочетание охватывает далеко не все возможности миссис Старлингтон.
– Это не очень профессионально с ее стороны, – заметил Фрэнк, удивленно хмыкнул.
– Но она-то и не детектив.
– А Фред? – возмутился приятель.
– Знаешь, что мне очень нравится в Элизабет?
– А разве в ней есть какие-то качества, которые тебе не нравятся?
– Почти нет, и этот фактор меня очень волнует.
– Почему же? Боишься влюбиться?
– Нет, – твердо ответил я. – Это означает, что я очень плохо ее расшифровал.
– Так о чем ты хотел сказать? Что в ней тебе особенно нравится?
– Отсутствие формализма в мозгах и мужской подход к делу. Видишь, она наплевала на условности и сразу исключила Макса из числа подозреваемых, несмотря на все обстоятельства.
– Хорошо, что не все женщины такие умные, – радостно заключил Тодескини.
До отплытия оставалось не более получаса, и на яхту уже стали возвращаться гости. Можно было приступить к работе, но я ждал распоряжений Фреда. И он, будто услышав мои мысли, позвонил мне буквально спустя минуту. Хантер поручил нам побеседовать с Джулией Парк, Эммой Старлингтон, Кейт Стюарт и Анной Теллер. Он напомнил также, чтобы мы не забыли «вежливо попросить их оставить свои отпечатки пальцев». Сам Фред побеседует с Энн Старлингтон, Линдой Доэрти и Кристианом Стюартом. Инспектор Алекс и сержант Ричардсон должны будут провести беседу с Эдвардом, Ларсом, Дэвидом, Джеймсом и Полин. Разумеется, не все гости были охвачены этим «движением за установление истины», впрочем пока этого было достаточно. Все дополнительные действия можно будет планировать после получения хоть каких-нибудь результатов.
Мне была понятна стратегия Фреда: он тоже склонялся к мысли, что преступник – женщина. Действительно, все, казалось, подтверждало эту версию, поэтому мужчины, которых Хантер подозревал менее других, были поручены инспектору и сержанту. На себя он взял родственниц миссис Старлингтон, по моему мнению, тоже верный ход. Девушки будут более откровенны с человеком, которого они знают достаточно хорошо. Ну а нам – оставшихся участниц ночного пиршества.
Посовещавшись, мы решили, что Макс возьмет на себя Джулию. У них уже возникла взаимная симпатия, почему бы ей не иметь продолжения, пусть даже в таком формате?
В начале мы с Фрэнком решили навестить Кейт по той простой причине, что мы видели ее, возвращающуюся с прогулки. Я позвонил девушке по телефону (номера нужных нам телефонов сообщил Фред) и попросил о встрече. Кейт не стала задавать вопросов, хотя и была удивлена, во всяком случае, в ее голосе прозвучала нотка недоумения; она ответила, что поднимется в кафе на открытую террасу.
В ожидании мисс Стюарт мы расположились за столиком, заказав воду с лимоном. Минут через пятнадцать появилась Кейт, а я незаметно включил диктофон. По выражению ее лица было заметно: девушке не терпится узнать причину предстоящей беседы. Она не стала переодеваться после прогулки, но, надо сказать, в этом туалете мисс Стюарт выглядела великолепно. Я бы охарактеризовал ее наряд, как изящный лаконизм. Платье и жакет цвета слоновой кости выгодно оттеняли чуть смуглую кожу девушки; дополнял этот, казалось бы, простой, костюм эффектный коралловый акцент – только туфли и помада на губах. Черные густые волосы, уложенные в «каре», касались прямой линии плеч, темные выразительные глаза притягивали взгляд. В очередной раз мне пришел в голову вопрос: а не имеет ли физическое совершенство в своей основе несколько иную, отнюдь не божественную, природу своего возникновения? Для меня было странно то обстоятельство, что Кейт неуловимо напоминала мне миссис Старлингтон, хотя внешне они – совершенно разные. Может, взгляд – жесткий, холодный и какой-то безжалостный; жесты – отточенные и тщательно продуманные; лицо – бесстрастное, мимика – скупая. Возможно, девушка просто подражала Минерве? Кейт и к алкоголю относилась также отрицательно, позволяя себе выпивку крайне редко. Сегодняшний день тоже не стал для нее исключением в этом отношении, пока, во всяком случае. И, присев к нам, она заказала себе китайский черный чай – «кимун».
– Марк, я знаю вас как человека достаточно серьезного, поэтому хотела бы сразу узнать причину столь странной встречи, – попросила она, но тон ее голоса был несколько категоричен для вежливой просьбы. Правда, я сделал вид, что не заметил этого, как, впрочем, и Фрэнк.
– Мисс Стюарт, мне неприятно об этом говорить, но это личная просьба миссис Старлингтон.
– А что может быть неприятного в ее просьбе? – Жесткие нотки в голосе Кейт слегка окрасились легким удивлением.
– Дело в том, что миссис Старлингтон получила анонимное письмо, не очень приятного содержания, и нам удалось снять с него отпечатки пальцев. И, разумеется, она хотела бы, чтобы расследование мы провели как можно скорее, но без нежелательных разговоров.
– Понятно. Хотя не совсем… – Взглянув мне в глаза и чуть улыбнувшись, она спокойно констатировала: – Значит, Минерва полагает, что я на досуге пишу анонимные письма. Что ж, надо сказать, весьма занятное предположение. – Кейт замолчала, дав возможность подошедшему Майклу поставить ее чай. Поблагодарив, она вновь вперила в меня свой тяжелый взгляд. Мне даже показалось, что я стал ощущать небольшое жжение в глазах и странное тепло в верхней части головы. Неприятные ощущения, надо заметить, однако отводить взгляд от лица Кейт я не хотел. Со стороны это противоборство взглядов выглядело, вероятно, не очень красиво, но мне было все равно, тем более что рядом не было зрителей, кроме Фрэнка, конечно. И мне почему-то казалось важным выдержать эту визуальную борьбу.
– Ну вы же не здесь будете брать мои отпечатки пальцев? – спросила мисс Стюарт, а я почувствовал некоторое облегчение. Она перевела взгляд на Фрэнка, решив, по-видимому, его испытать на твердость характера.
– Нет, конечно, – сказал я, успокоившись. – Можно пройти ко мне в каюту. Это займет не более пяти минут.
– Хорошо, – она обратила свое внимание на чай. А я взглянул на Тодескини, который держался хорошо, так и не продемонстрировав нам, насколько жестокой неожиданностью стала для него экзекуция, устроенная нашей ведьмой.
– Мисс Стюарт, могу я вам задать еще несколько вопросов?
– Да. Вы можете обращаться ко мне по имени.
– Спасибо. Надеюсь на взаимность с вашей стороны в этом плане.
– Хорошо, Марк, – ответила она и поднесла белую фарфоровую чашку к алому рту.
– Я тоже надеюсь, – отозвался Тодескини.
Девушка небрежно кивнула и, поставив чашку на стол, посмотрела куда-то вдаль.
– Кейт, скажите, пожалуйста, не получали ли вы за последнее время каких-либо анонимных посланий?
– Нет, – уверенно ответила мисс Стюарт, усмехнувшись. – Не думаю, что нашелся бы такой шутник. – Затем она взяла чашку с чаем и, сделав внушительный глоток, сказала: – Следующий вопрос.
Беседовать с умной женщиной, конечно, приятно, но отнюдь не всегда результативно: никаких эмоций и встречных вопросов, по которым можно хоть что-то понять. Кейт быстро поняла логику расследования, поэтому решила не терять времени, сэкономив на четких ответах. Только вот насколько откровенных?
– Возможно, он вам покажется глупым, но я должен его задать.
– Не боитесь получить глупый ответ? – лучезарно улыбнулась девушка.
– У вас, Кейт, по всей видимости, не может быть таких ответов. Я, вообще-то, восхищен вашей реакцией. Если бы я не имел счастье лицезреть вас сейчас воочию, сказал бы, что такое поведение в большей степени соответствует очень умному мужчине. Уверен, вам не надо объяснять почему. – Мне действительно не пришлось ей льстить.
– Кстати, я тоже вами восхищаюсь… и не только складом вашего мышления, но и вашей сногсшибательной красотой, – подал голос Фрэнк, приторно улыбаясь.
– Спасибо, – великодушно поблагодарила она.
– Кейт, вы пользуетесь кремом с эффектом загара для кожи тела?
Девушка немного приподняла черные, красивого рисунка брови и чуть иронично произнесла:
– Да, действительно необычный вопрос.
– Я обозначил его «глупым», потому что для вашей кожи вряд ли нужен такой крем.
– Верно, но совсем не обязательно. У меня есть такой крем. Он имеет золотисто-бронзовый тон, поэтому при нанесении его на мою кожу получается интересный и эффектный оттенок. Так что, как вы можете сами убедиться, не всегда априори глупый вопрос может таковым являться. Тем более вы, очевидно, обязаны были об этом спросить, – уверенно заключила девушка, открывая сумочку. Достав купюру, она положила ее на стол. – Я готова, можем идти.
Сняв биометрическим сканером отпечатки пальцев мисс Кейт в моем номере, мы прошли в ее номер, где взяли образцы двух видов «нужного» крема. Вежливо попрощавшись, мы с Фрэнком направились на палубу – немного почирикать.
– Нам действительно повезло с мисс Кейт: на все наши телодвижения, включая разговор, ушло не более пятнадцати минут.
– Милое создание, эта мисс Стюарт, – сделал вывод Тодескини, глядя на кружащих над водой чаек.
– Да, уж, – согласился я, – насколько совершенна, настолько, по-видимому, и порочна.
– Я бы не отказался немного окунуться с ней в этот омут порока, – цинично хмыкнул Фрэнк.
– Мне кажется, с ней «немного» – не получиться. Не боишься погрузиться в пучину греха с головой?
– Боюсь, но хочу. Такая вот у меня противоречивая натура. Меня всегда тянуло к такого рода женщинам.
– И что, был опыт?
Фрэнк застыл с мечтательным выражением лица, возможно, вспоминая «своих» порочных дам.
– Был, но, к сожалению, давно.
– У тебя есть шанс повторить.
– Нет у меня никакого шанса, Марк.
– Почему?
– Я ей не понравился.
– Откуда ты знаешь? – удивился я.
– Почувствовал… Ну ладно, хватит об этом. К кому идем?
– Сейчас узнаем. Подержи, – я передал ему свой кейс, который захватил из своего номера. Достав из кармана куртки смартфон, я занялся звонками.
Глава 12
… С Эммой Старлингтон беседа оказалось очень эмоциональной, хотя это могло нам показаться по контрасту с мисс Стюарт, действительно уникальной девушкой. А Эмма вела себя вполне нормально для обычной, не отягощенной высоким интеллектом, девушки. Выслушав нас по телефону и задав немалое количество вопросов, на которые она так и не получила вразумительных ответов, но которые разогрели ее любопытство до стадии накала, Эмма пригласила нас в свои апартаменты, что, собственно говоря, от нее и требовалось.
В своем номере эта колоритная девушка смотрелась вполне органично. Возможно потому, что дизайн комнат выполнялся, очевидно, под ее бдительным руководством. Пурпурные тона, обилие позолоты – все в стиле «почувствуй себя Людовиком XIV» и, судя по ее довольной улыбке, Эмме это отлично удавалось.
Встретив нас чрезвычайно приветливо с бокалом в руке, наполненным золотисто-шоколадным напитком, она пригласила нас присесть в широкие багровые кресла, в которые мы погрузились чуть глубже, чем рассчитывали, что было не совсем удобно для серьезного разговора. Может, так и было задумано этой, вроде бы не очень умной, девушкой? То-то она радовалась, глядя на нас чуть сверху, потому что свое, отнюдь не узкое, седалище Эмма разместила в позолоченном кресле, имеющим другую, нормальную, конструкцию. Хотя ее веселье могло иметь и иное объяснение – такие неординарные события: анонимка, адресованная Минерве, и двое симпатичных мужчин-детективов наведались к ней в гости.
Она предложила нам выпивку – мы не отказались, дабы поддержать компанию, что, безусловно, не являлось всей правдой. Выпить уже хотелось, и нас порадовало, что еще очень многие женщины далеки от совершенства. Спустя пару минут гостеприимная барышня поставила перед нами два бокала с виски, содовой и льдом.
В процессе нашего разговора эмоциональные стенания мисс Старлингтон заглушали крики чаек за иллюминаторами гостиной и телевизионные политические дебаты. Но все же с немалыми трудностями и частичной потерей клеток печени и мозга нам все же удалось выяснить некоторые любопытные факты, имеющие отношение к косметике вообще, и к тональным кремам в частности. Кроме того, нам продемонстрировали весь арсенал парфюмерии и косметики, имеющийся в наличии на данный момент у этой, весьма экзальтированной, особы. Многообразие кремов – в баночках, тюбиках, коробочках, пузырьках для ухода за кожей: тела, лица, век, двойного подбородка, шеи, бюста, рук, ягодиц, бедер, пяток – небольшая часть того, что мне удалось запомнить; средств для усиления роста волос на голове и для устранения волосяного излишества на других частях женского организма – все это поразило мое воображение, заставив задуматься: что есть норма, а что – патология в погоне за внешней привлекательностью. Эти бы усилия – да в нужное русло!
Позволив мне взять образцы кремов с оттенком загара, Эмма, чуть зардевшись, показала нам анонимное письмо, состряпанное из вырезанных откуда-то слов и наклеенных на лист бумаги, предназначенного для принтера. Это послание, на первый взгляд, было очень похоже на анонимку, полученное мисс Доэрти, но только без отпечатков пальцев. Позже экспертиза должна будет установить идентичность этих писем или ее отсутствие. Но я был уверен, что эти анонимки писал один человек: тексты были абсолютно одинаковы. А получила Эмма это послание вчера, когда возвратилась в свой номер после вечерней прогулки, но перед торжеством по случаю дня рождения Линды. Конверт лежал под входной дверью. Об этой анонимке мисс Старлингтон никому не говорила, но раз такое дело, что даже Минерва получила такую же гадость, то и она, Эмма, молчать не будет.
На мой вопрос: есть ли у нее предположения о личности анонимного отправителя, Эмма ответила, что понятия не имеет. Но, судя по отведенным в сторону чуть прикрытым глазам девушки и монотонному голосу, секунду назад звучавшему очень живо, я посчитал, что у нее есть предполагаемая кандидатура на эту роль.
Прощаясь, я все же предупредил ее, чтобы она была осторожней. На что мисс Старлингтон ничего не ответила, но, судя по внешнему виду Эммы, уже сейчас можно было бы посочувствовать ее потенциальным обидчикам.
Результаты бесед с Анной Теллер были не очень примечательны: мы смогли снять ее отпечатки пальцев и взять образец крема. Но анонимок женщина не получала.
Наши телефоны молчали, поэтому мы решили, что успеем перекусить. Предстояло немало работы, и было бы предпочтительнее не оставаться голодными на длительный период, хотя, находясь рядом с Фрэнком, представить такое развитие событий – нелегкая задача. А жаль. Даже после короткого поста удовольствие, получаемое от еды, несравнимо острее.
Вскоре к нам присоединился Макс, но по его виду сложно было узнать: смог ли он обнаружить что-либо важное. Он только буркнул: «Все расскажу после чая». Впрочем, когда мы приступили к чаю, позвонил Фред с сообщением: они с Алексом ждут нас в кабинете миссис Старлингтон.
Совещание получилось кратким и плодотворным. Кроме нашей анонимки, был результат только у Фреда. Он обнаружил тональный крем с эффектом загара только у Энн. Макс рассказал, что мисс Парк вела себя дружелюбно и естественно, никаких анонимок она не получала, подобным кремом не пользуется. То же касалось Эдварда, Ларса, Дэвида, Джеймса, Кристиана и Полин. А Линда ничего не добавила к своему прежнему рассказу. Нам оставалось только сравнить найденные отпечатки пальцев на анонимном письме с теми, которые мы взяли у наших подозреваемых, а затем провести сравнение взятых образцов крема с обнаруженным мною ранее средством на бутылке. На первую часть задачи у меня ушло немного времени, вторая решалась не так просто: необходимы были другие приборы и оборудование.
Результат первого сравнения нас ошеломил: отпечатки больших пальцев рук на анонимном письме принадлежали Энн Старлингтон. Несколько минут все изумленно молчали. Только Минерва не казалось шокированной. Интересно, почему? Хотя ее эмоциональная реакция по своей тепловой окраске почти всегда была не выше температуры вершины Килиманджаро.
Честно говоря, мне абсолютно не верилось, что анонимщицей или отравительницей могла быть Энн, впрочем, если рассматривать ситуацию гипотетически, исключать такой вариант было бы неразумно. Но я в это не верил совсем не потому, что хорошо относился к мисс Старлингтон, а по причине своих интуитивных ощущений. Кроме того, как я и говорил раньше: от всей этой истории пахло неприятной фальшью. Это обстоятельство и было, скорее всего, основной подоплекой моей версии. Поэтому я нарушил молчание и уверенно сказал:
– Подозреваю, что мисс Энн Старлингтон кто-то очень хочет подставить: она ведь тоже является объектом зависти, а возможно, даже – ненависти. – Я обвел взглядом всех присутствующих: меня интересовала их реакция. Впрочем, какой-то видимой реакции наблюдать мне не пришлось: выражение лица миссис Старлингтон было вполне обычным, даже равнодушным. Фред выглядел сосредоточенным, очевидно, он размышлял над моим предположением. Алекс суетливо перебирал на столе свои записи, время от времени бросая испуганный взгляд на Минерву; неподвижный взгляд сержанта Ричардсона смотрел в одну точку, по-видимому, он так и не вышел из состояния комы, в которую впал пару минут назад, когда я сделал это шокирующее открытие. Ну а Фрэнк и Макс, судя по выражению их лиц, были со мной солидарны. Мне нужно было убедить в своей правоте остальных, да и себя самого в первую очередь, поэтому я продолжил:
– У меня есть достаточно простое решение вопроса, но пока только теоретически простое. И мне нужно кое-что проверить. Молчание длилось пару минут.
– Хорошо, Марк, – спокойно проговорила миссис Старлингтон. – Сколько вам потребуется времени для этой проверки?
– Если все пройдет так, как я предполагаю – не более суток.
– А если ваше предположение ошибочно? – спросил Фред, пристально глядя мне в глаза.
– Проверка моей версии не займет много времени, – неопределенно ответил я. – Не думаю, что наша подозреваемая собирается покинуть свою родину в ближайшие пару дней.
Элизабет неопределенно покачала головой и тоже посмотрела на меня оценивающим, острым взглядом, будто видела меня впервые.
– А что за проверка? – очнулся Алекс.
– Подумайте немного и сможете сами догадаться, – ответил я инспектору, не особо церемонясь. – Все – достаточно легко.
– Если действовать совместными усилиями – результат получим быстрее, – обиженно пробормотал Теллер.
– Возможно, но у меня есть помощники, инспектор. А когда в проверке версии участвует много людей… сами знаете, что получается… Извините, но мы справимся сами, – чуть мягче произнес я.
– Ну ладно. У меня и своей работы хватает, – примирительно согласился Алекс, расправив плечи и приняв важный вид.
Минуту все сохраняли молчание. Затем миссис Старлингтон подвела итог:
– Думаю, мне не надо повторяться о соблюдении вами строгой конфиденциальности. – Жесткий и властный тон ее голоса не предвещал ничего хорошего в случае, если мы посмели бы нарушить эту секретность. – Мистер Лоутон, сейчас шесть часов, у вас времени – 48 часов. Мистер Хантер и инспектор Теллер займутся проверкой своих версий, если таковые имеются. – Она чуть насмешливо, как мне показалось, взглянула на Алекса. – А теперь считаю: пора заканчивать наше совещание – через полчаса мы будем в порту Тауэринг-Хилла.
После этих слов атмосфера в кабинете слегка разрядилась. Поднимаясь из-за стола, миссис Старлингтон обратилась ко мне:
– Жду вашего звонка, Марк.
– Постараемся уложиться раньше.
Мы вышли на палубу и увидели прибрежные огоньки вечернего города.
Было уже поздно. Фрэнк и Макс, попрощавшись со мной, на машине Адлера уехали в Лондон. Мне следовало быть там завтра, сегодняшний же вечер я мечтал провести дома. Хотелось бы ни о чем не беспокоиться, расслабиться за бокалом вина и подумать о многих приятных вещах, которые еще существуют на нашей планете. Но предварительно мне нужно было оказаться в своей лаборатории, чтобы выполнить вторую часть задачи на сравнение образцов кремов и двух анонимок, одну из которых получила Линда, а другое послание нам отдала Эмма.
На такси я доехал до «Олимпа» и спустя минут пять был в собственной лаборатории.
Был вечер воскресенья и, безусловно, привлекать к работе своих сотрудников не было необходимости. В общем-то, передо мной не стояли сложные задачи. Работал я сосредоточенно, и через полчаса основная часть работы была выполнена. Для подтверждения возникшей у меня версии следовало кое-что уточнить, но для этого нужно было ехать в Лондон. Слежки я не опасался, потому что эта попытка отравления не имела ничего общего с предыдущим нашим расследованием, во всяком случае, на тот момент мне так казалось.
Разбуженная, но довольная моим приходом Клео встретила меня в холле. Ее искренняя радость согрела мое сердце и залечила пошатнувшуюся нервную систему. Порадовав меня минут десять, и, вероятно, решив, что баловать меня все же не стоит, она отправилась в свое кресло досматривать сны.
Приняв душ и переодевшись в теплый халат, я налил себе полбокала пино нуар, но даже не успел сделать пару глотков, как очень четко понял: самое лучшее для меня сейчас – отправиться спать, что и сделал с огромным удовольствием.
Утром, проснувшись часов в семь, я почувствовал давно забытое ощущение уверенности в хорошем будущем человечества, в том числе и моем. Оно мне помогло совершить все утренние процедуры быстро, тщательно и восторженно. Эти два часа утра понедельника я провел с удовольствием и пользой для себя, не забыв и о братьях наших меньших.
Покормив Клео, я позвонил Шарлотте, оговорив с ней текущие дела и поставив ее в известность, что сегодня меня не будет. Затем я написал короткую записку супругам Риттер и вызвал такси.
Всю дорогу до Лондона я провел в раздумьях и анализе всего произошедшего, хотя наступивший октябрь не уставал дарить замечательные живописные пейзажи, открывающиеся мне за окном машины. А я задался вопросом: кто, исходя из своих личностных качеств, смог бы совершить такую попытку отравления мисс Доэрти? И ответ на эту – и не только – задачу мне казался интереснее, нежели осенние пейзажи.
…Спустя час я был в Лондоне. Передо мной стояли сложные задачи. Достав перечень винных бутиков, составленных официантами Майклом и Кристофером, я поехал в первый из шести, значившихся в списке. После первого, последовал второй, третий… Этим делом мне пришлось заниматься до полудня, однако самое неутешительное состояло в том, что никаких результатов, кроме громкой икоты, легкой изжоги и сомнительной эйфории от постоянной дегустации продукции магазинов, я не добился. Необходимость позднего ланча волновало мозги, желудок и те же икоту с изжогой. Пришлось выпить полбутылки воды, чтобы хоть частично успокоить надоевшую напасть, из-за которой я даже не мог зайти в приличное кафе.
Спустя минут десять мне все же удалось скромно перекусить, особо не эпатируя официантку и посетителей небольшого кафе.
Посещение четвертого бутика – по степени своей полезности – прибавилось к первым трем. Пятый бутик находился в Ист-Энде, неподалеку от рынка Спиталфидс и Банглатауна (это бангладешский район, его так называют по аналогии с Чайнатауном).
Добрался я быстро, но не могу сказать, что комфортно: таксист, судя по всему, готовился к участию в «Формуле 1», и состояние моей нервной системы его абсолютно не волновало. Зато в этом, пятом по счету, бутике состояние моей психики, получившей небольшую дозу норадреналина, улучшилось, хотя повезло мне не в той степени, которую я ожидал.
Никого из сотрудников, в том числе и хозяина магазина, которые могли бы мне помочь, сегодня на работе не было, поэтому решение «винного» вопроса откладывалось на следующий (надеюсь!) день. Что ж, ожидание успеха не самая плохая альтернатива, если есть уверенность в его приближении.
В паб на Кингс-роуд я приехал раньше оговоренного с моими приятелями времени и, взяв полпинты пива, занял столик у окна. Это заведение было выбрано нами единодушно, потому что в этом районе находился Центр молекулярной диагностики и биохимических анализов, в котором работал Макс, а мы предполагали, что нам еще понадобится помощь Адлера и его коллег. Челси, конечно, крутой район, но мы выбрали относительно демократичный гастропаб, в котором сохранилась веселая и разгульная атмосфера, в отличие от находящегося неподалеку «Cadogan Arms», который посещают степенные гости, дабы отдохнуть в классическом английском интерьере (кожаные диваны, камин, рога на дубовых панелях) и вкусить тушеной крольчатины и мидий в саффолкском сидре.
То, что мои приятели подойдут не ранее, чем через полчаса, меня вполне устраивало: хотелось бы выстроить цепь своих доказательств. Обнаруженные мною улики являлись косвенными, а бесспорных доказательств вины нашей отравительницы у меня не было. Хорошо бы отыскать еще что-нибудь… Но мое разочарование отсутствием неоспоримых улик быстро растаяло: в глубине моей души появилась поначалу робкая уверенность в успехе, а спустя полпинты пива этот слабый росток надежды окреп и трансформировался в ясное и твердое ощущение скорой победы. И это интуитивное чувство основывалось не только на иррациональной наводке моего подсознания: для грядущего, почти осязаемого триумфа было немало дискурсивных предпосылок… Впрочем, никогда нельзя пренебрегать алогичным поведением рассерженной женщины, особенно если ее загнали в угол…
Я так погрузился в размышления, что не заметил, как появились Фрэнк с Максом. Они смотрели на меня, как на придурка, хотя, пожалуй, на то у них были основания: может ли помочь мечтательное выражение глаз извлечь пиво из пустого бокала?
– Марк, мы знаем, что ты нормальный чувак, но другие-то могут этого не знать… Дружище, давай мне пустой бокал, я мигом все исправлю, – проворковал Фрэнк. – Ты же знаешь, тебе нельзя волноваться.
Я послушно выполнил его просьбу. Действительно, зачем мне емкость без ее нормального наполнения?
В пабе мы просидели минут сорок. Однако с выпивкой были осторожны как никогда, Макс вообще предпочел чай. Обсудив все имеющиеся у нас факты, мы пришли к выводу, что без посторонней помощи нам не обойтись. Пока мои коллеги-собутыльники, уже устав от поиска выхода из сложной ситуации и истощив весь свой умственный потенциал, с надменным видом стали болтать об акциях, фьючерсах, свиньях, кабанах, лонгах, бестселлерах – и все это на жаргоне фондового рынка, я был погружен в нелегкие раздумья.
Стук наполненных пивом бокалов о деревянную столешницу вернул меня к реальности. Фрэнк и Макс выглядели пока не очень уставшими, и выражения их лиц вселяло в меня надежду, что все основные вопросы мы сможем решить эти вечером, и уж ночью я смогу нормально выспаться. Погрузившись в головоломку, я совершенно забыл об одной насущной проблеме, зато совершенно некстати вспомнил байку о китайской наложнице, умершей от разрыва мочевого пузыря несколько тысяч лет назад. Это воспоминание заставило меня покинуть своих приятелей, подстегнув мое движение по направлению к комнате «для джентльменов».
Возвращаясь к нашему столику, я не забыл прихватить еще полпинты пива. Не успел я пригубить пушистую пену, как зазвонил мой смартфон. Звонила мадам Оливия. Это было странно: мне казалось, что мы уже оговорили все планы на предстоящий вечер. Но, поднеся трубку к уху, я узнал голос Энн Старлингтон. Девушка сообщила, что получила странное сообщение, и ей необходима наша помощь. Не так часто мне случается оценить лаконичность изложения, произнесенное красивыми женскими устами, и меня весьма порадовало, что мисс Старлингтон вполне обладала этим качеством; влияние Минервы – налицо. Сообщение Энн звучало чуть более минуты. Ответив девушке, что перезвоню в течение четверти часа, я пересказал просьбу мисс Старлингтон своим собеседникам. В итоге я договорился с девушкой, что она подъедет через час в Центр, где работал Адлер.
У нас еще оставалось время, чтобы допить пиво. Но не успел я сделать глоток, как прозвучал айфон Макса. Тот посмотрел на дисплей, явно удивившись появившемуся на экране имени, и поднес к уху трубку. Адлер поздоровался с Джулией Парк более интимно, чем требуют правила этикета. Но вскоре его лицо омрачилось. Я напряг слух, но ничего не понял из того, что рассказывала девушка, несмотря на достаточную эмоциональность ее монолога. В конце беседы Макс попросил Джулию приехать в Лондон, добавив, что «это очень важно». Та, как потом передал Макс, пообещала это «сделать незамедлительно».
На часах было половина седьмого. Понятие о «незамедлительности «у женщин достаточно специфическое, так что о полноценном ночном отдыхе, судя по всему, мне придется подумать как-нибудь в другой раз.
Допив пиво и расплатившись, мы прошлись по Кингс-роуд и повернули на параллельную Чейниуок. Миновали Бромптон-роуд и Фулем-роуд и, пройдя известный устричный бар и бывшую штаб-квартиру компании Michelin – своеобразный микс офиса и гаража, мы вышли к диагностическому центру.
Несмотря на поздний час, в Центре было немало занятых работой сотрудников; все-таки ученые и исследователи – сумасшедшие люди: нужно быть одержимым, чтобы всю жизнь рассматривать в микроскоп «сюрреализм» в действии, возиться с колбами и пробирками и бесконечно «гонять» центрифугу, но я был рад, что имею отношение к этому странному сообществу фанатиков.
Мы расположились в офисе Макса, не поражавшего какой-то особой роскошью. Здесь не было ничего такого, чтобы могло бы отвлечь от работы, кроме, пожалуй, плазменного телевизора, висевшего на стене в приемной, что, безусловно, являлось вполне целесообразным решением для организации минимального досуга посетителей Центра на период возможного ожидания.
Предположив, что Энн должна приехать раньше Джулии, мы надеялись не допустить, чтобы девушки, мисс Старлингтон и мисс Парк, встретились здесь одновременно. Но нам повезло: Энн приехала даже раньше оговоренного времени, к тому же она спешила на ужин с мадам Оливией. Рассказав о происшедшем и передав нам полученное ею письмо, девушка упорхнула, предварительно взяв обещание, что мы сразу же, не откладывая, позвоним ей, как только выясним хоть что-нибудь существенное.
Мисс Парк тоже оказалась приятным исключение из моего обычного представления о сложности «взаимоотношений» женщины и времени. Девушка выглядела очень эффектно в удлиненном жилете из палевого бритого меха, молочно-абрикосовом пуловере и джинсах. Она совсем не казалась расстроенной, пожалуй, ее возбуждение имело приятную окраску. Макс сразу же проявил галантность, предложив ей присесть в удобное кресло. Из имеющихся напитков она предпочла кофе (порция коньяка оказалась уместной к концу нашего разговора, общение с Эдвардом и Кристианом, судя по всему, повлияло на алкогольные пристрастия мисс Парк).
Расположившись в кресле, Джулия аккуратно вынула из сумки пакет, в котором угадывался серый конверт и, блеснув изящными часиками на тонком запястье, положила его на край стола.
Макс приготовил всем кофе (его секретарша уже ушла), а делал он это нередко, поэтому напиток получился действительно вкусным, и дело было не только в отличном качестве кофейного порошка, но и в отточенных, выверенных движениях Адлера. Нашу гостью порадовали и приятные дополнения к кофе: печенье и конфеты.
Пока мы пили эспрессо, Адлер натянул латексные перчатки и осторожно осмотрел конверт, который был очень похож на полученный нами от мисс Старлингтон. Мои предположения о его содержании – сухая земля и засушенный цветок – тоже подтвердились. Девушка рассказала нам, что нашла письмо в своем почтовом ящике сразу же, как только вернулась домой после отдыха на яхте.
Захватив два странных, без всякого текста, конверта, полученных Энн и Джулией, Макс отправился в лабораторию. А мы с Фрэнком остались беседовать с мисс Парк о возможных ее недругах.
Биохимик возвратился быстро и присоединился к нашей беседе, сразу сообщив нам, что эти два анонимных послания идентичны: почва суглинистая, с примесью (до 60 %) песка, которой достаточно в окрестностях Тауэринг-Хилла, а цветок – опиумный или снотворный мак (Papaver somniferum). (Кстати, несмотря на такое своеобразное название, современные сорта этого вида, использующиеся в декоративном садоводстве, не имеют запрещенных веществ.)
Отпечатков пальцев на конвертах не было, как не были и других каких-либо улик: потожировых следов, ворсинок и прочее.
Мисс Парк сразу же оживилась, похоже, из-за Адлера, хотя, возможно, ее взбудоражила цепочка новых неординарных событий: расследование на яхте, анонимные письма, что, несомненно, породило немалое количество слухов, а скорее всего, сочетание этих обстоятельств. Рассказ девушки сводился к следующему: она никогда – ни в прошлом, ни ни в настоящем – не испытывала по отношению к себе симпатий со стороны многих женщин (приятным исключением была Лора Кэмпион). Но особую «любовь «к ней питают Линда и Эмма, впрочем, Джулия, по ее же признанию, отвечает им тем же.
После некоторого анализа у нас возникла одна более-менее логичная версия. По стилю этой эксцентричной выходки нам вновь виделась женская рука, однако абсолютно исключить в такой роли мужчину было бы ошибкой. Цель послания – психологическое давление, даже угроза эфемерного порядка (ничего действительно опасного в конверте не было). Впрочем, вполне возможно, что это всего лишь первый акт пьесы, за которым могут последовать другие, не столь безобидные, шаги. Конечно же, у нас сразу возник ряд вопросов. Как обстояли дела у всех остальных дам? Кто еще получил такие же послания?
Не успели мы обсудить все возможные последствия, как вновь прозвучал мой смартфон: на этот раз я понадобился миссис Старлингтон, которая сообщила, что Линда обнаружила еще одно анонимное послание, другое, без угроз… но с сухой почвой и засушенным цветком. В ответ я сообщил ей, что мисс Доэрти совсем не уникальна в этом отношении: Джулия и Энн уже начали собирать «гербарий». Я пообещал Минерве позвонить завтра, надеясь, что сегодня мы сможем выяснить хотя бы отдельные детали (на самом деле, нам нужно было выиграть время, мы могли не уложиться в отпущенные Элизабет 48 часов, теперь же мы имели моральное право растянуть эти двое суток).
Пока я разговаривал с миссис Старлингтон, Фрэнк, усевшись за ноутбук, занялся работой по поиску определенной информации. Макс и Джулия о чем-то тихо разговаривали.
Оторвавшись от ноутбука и повернув ко мне улыбающееся лицо, Фрэнк громко сказал одно единственное слово: «Есть!», но прозвучало оно так весомо, что я было подумал об открытии им тайны мироздания. Но все оказалось намного проще, хотя для нас, пожалуй, не менее важно.
– Такой способ: послание – конверт с кладбищенской землей и засохший цветок – применяют в одном из магических обрядов, чтобы навести порчу на соперницу или соперника, – Тодескини удивленно хмыкнул.
Все задумались. У меня возникла идея, но говорить о ней при Джулии я не собирался: мало ли что, да и тайна следствия должна соблюдаться. Надо отдать должное моим компаньонам: они придерживались такого же мнения. Однако я не зря был высокого мнения об интеллекте мисс Парк: девушка поняла, что ей пора уходить. Мило попрощавшись с нами, она направилась к выходу, а Макс, проявив галантность, пошел ее проводить.
– Какая догадливая девушка, эта мисс Парк, – прокомментировал я ее своевременный уход.
– Это не догадливость, – усмехаясь, сказал Фрэнк.
Наверно, мне не удалось скрыть свое удивление, потому что Фрэнк ответил мне, как всегда с ехидной ухмылкой, фразой из «Макбета»:
– Мой друг, как в книге, на твоем лице легко прочесть диковинные вещи.
– Конечно, мне далеко до твоего шпионского опыта: бесстрастное непроницаемое лицо, ровный монотонный голос… Джеймс Бонд нашелся, – состроил я обиженную гримасу, но не выдержав, рассмеялся.
– Что вы думаете по поводу этих «страшилок»? – спросил возвратившийся в кабинет Макс.
– Полагаю, за этими анонимками стоят разные люди, – ответил я. – Вернее, автор той первой анонимки, с текстом, и любитель магических ритуалов – разные люди.
– Почему? – озадаченно спросил Фрэнк. – Разве не могла эта дама-отравительница поменять стилистику своих посланий, чтобы ввести всех в заблуждение?
– Могла, конечно. Но ты можешь себе представить, как, к примеру, миссис Теллер или Энн Старлингтон занимаются такой ерундой, как магия? Гуляют ночью по кладбищу, собирают цветочки, копаясь лопаточкой в могилках? – спросил я.
– Марк, ты делаешь поспешные выводы, – заметил Адлер. – Это не так уж невозможно.
Подумав, я вынужден был с ним согласиться, хотя, как мне кажется, такие поступки все же не укладываются в психотипы этих двух дам. Но все возможно в этом мире.
– Ну… а если первое письмо, отправленное Линде, послужило неким примером для подражания? Согласен, об этом никто, кроме нас и нескольких человек, не знал, но мы же сами сказали, что ведем расследование из-за анонимки, присланной миссис Старлингтон. И некто решил этим воспользоваться, – предположил Макс. – Ты же подумал, например, что не можешь представить кого-нибудь из этих девушек за таким занятием. – Он посмотрел на меня и встал из кресла, очевидно, вспомнив о правилах гостеприимства. Достав из холодильника бутылки виски и содовой, Адлер сделал всем выпивку.
– Был бы стимул! – возразил Тодескини. – Тогда и на кладбище можно покопаться.
– Вот в этом-то и самое главное! – громко сказал я. – К этим «цветочно-земляным» анонимкам готовились! Подумайте сами, только что все возвратились с морской прогулки, и… получили эти письма. Эти анонимные письма готовились давно, – твердо сказал я. – А как только такой же рассылкой занялся кто-то другой, наша дама тоже подсуетилась.
– Действительно, – огорченно согласился Макс и звонко стукнул себя по лбу. – Каким же надо быть дураком, чтобы сразу не заметить этой важной детали!
– Не огорчайтесь… чуть позже вы бы сами сообразили, – успокоил я своих приятелей, но это не очень-то помогло. Фрэнк тоже сидел удрученный, даже забыв о своем виски. Надо было их встряхнуть.
– Я предполагаю, кто может быть этим «кладбищенским» деятелем! – провозгласил я и отпил прохладный глоток напитка.
– Ты скажи вначале, кого ты подозреваешь! – заявил Тодескини.
– Было бы неплохо узнать, – вежливо вторил ему Макс.
– Сегодня узнаете. Сейчас мы вместе проверим мои умозаключения, и станет более понятно, не закралась ли в них ошибка. Давайте, дабы не растекаться мыслью по древу, отработаем эту версию и определим круг дам, мечтающих о Крайтоне.
– Ты всех их знаешь? – спросил Фрэнк нарочито иронично.
– Не всех, но если было бы возможно собрать всех женщин, млеющих об Эдварда, на той яхте, боюсь, она бы повторила судьбу «Титаника»…
– Ну хорошо, – пожав плечами, согласился Тодескини. – Может, ты и прав. Почему бы не проверить?
– А я согласен с твоей версией о двух авторах анонимных посланий, хотя моя интуиция, вероятно, глухонемая, – улыбнулся Макс, потянувшись за своим бокалом с напитком. – Не исключено, правда, что я ее утопил в том количестве алкоголя, которое мне пришлось употребить за последние дни. И кто в этом виноват, хотел бы я знать? – задумчиво спросил он нас.
– Ты хочешь сказать, что мой внутренний голос тоже ожидает такая позорная участь? – омрачился я.
– Возможно, твоя интуиция шепчет тебе подсказку, пребывая в агонии… Так что тебе уже терять нечего, – обрадовался Фрэнк.
Недолго думая, я ответил:
– Ну ладно, от судьбы не уйдешь. – И тоже поднес бокал ко рту. Но отпить не успел – вновь зазвонил мой телефон (судя по количеству звонков, сегодня он работал в режиме популярной радиостанции, разыгрывающей билет на концерт Стинга). Я еще не успел поднести трубку к уху, как мой внутренний голос – вполне четкий и отнюдь не агонизирующий – подсказал мне правильный ответ. Звонила Кейт Стюарт: наш аноним – подражатель не стал исключать ее из своего «черного «списка потенциальных соперниц. Девушка пообещала подъехать завтра, в первой половине дня. Хотя я уже не сомневался: наша коллекция кладбищенских «аксессуаров» в скором времени пополниться еще двумя экземплярами. Эта новость не стала неожиданностью и для моих приятелей-партнеров.
Посмотрев на часы, я вздохнул: отдохнуть хотелось, но пока не очень-то получалось; нужно было покончить со всеми звонками, чтобы наконец заняться последней (на сегодня!) работой, дабы затем дать возможность мозгу и телу взять тайм-аут хотя бы на полночи!
Моего звонка мадам Виар и мисс Старлингтон, ждали, конечно же, с нетерпением, однако услышав от меня, что завтра нам предстоит еще одна задача – обсуждение финальной части предстоящего действа – они явно приуныли. Но я их успокоил, пообещав, что приготовлю более эффектный финал.
Закончив разговор и взглянув на своих собеседников, я с удивлением обнаружил, что не вижу усталости на их лицах, по-видимому, очередное сообщение об анонимке привело их в возбужденное состояние. Не совсем здоровый образ жизни моих приятелей не подорвал работу их надпочечников, обеспечивших им приличную адреналиновую подпитку для предстоящей охоты: глаза мужчин горели, ошалевшие лица «кричали» о готовности сидеть в засаде столько времени, сколько потребуется, в их стремительных жестах появилась агрессивность, отличающая альфа-самцов в стаде высших приматов… Пора было слегка охладить их героический настрой: спешка и избыток эмоций, особенно устрашающего характера, – факторы весьма опасные для успешного расследования. И я начал свою речь с небольшой вступления:
– У нас такое количество информации и событий, что пока все это мы не систематизируем, разобраться ни в чем не сможем. Давайте обсудим круг «подходящих» женщин. Если принять во внимание «цветочные» анонимки, как некоторое косвенное доказательство соперничества, то все девушки, находящиеся на яхте, должны были испытывать друг к другу чувства, далекие от доброжелательности. Линда получила две анонимки с угрозами, по ее словам, а третью – «привет из склепа» – этим вечером, нам также позвонила Энн и передала первое письмо с землей и цветком, такие же проблемы возникли у Джулии и Кейт. Но самое важное, как мне кажется, что Линда, единственная девушка, которая получила две абсолютно разных послания. То есть получается: все девушки, которые более-менее интересовались Эдвардом, получили по одному письму, за исключением Линды и Эммы. – Я замолчал, чтобы промочить горло. А потом уточнил: – Эмма, кстати, получила только одну анонимку с текстом, цветка ее лишили.
Читать бесплатно другие книги:
