Пламя и лед Беров Иван

— А как же оборотни? — Филипп не очень хотел делиться своими мыслями с первым встречным. Вора тоже распирала радость за своего друга, пусть и имевшего некоторые неординарные способности, но все же в целом доброго и отзывчивого существа. В особенности искатель приключений больше всего радовался той новости, что Летавруса не содержат в тюрьме и что ему не угрожает в ближайшие часы гильотина или жаркий костер. Филиппу едва не удалось испортить свое напущенное безразличие — веки сами собой прищурились, а верхняя щека дернулась в попытке улыбнуться. Вору повезло, что, несмотря на предрассветные минуты, в городе все еще было темновато, и горожанин просто не заметил чувств Филиппа.

Мудраханец сначала немного смутился, а потом гордо и радостно ответил:

— Эта серая братия всегда воевала с вампирами. Так что, я думаю, в нашем городе скоро все придет в норму, и эти наемники уберутся в свои невиданные земли, и наши жители возвратят себе свои законные дома и земли!

Филипп даже не знал, как воспринять такие речи. Из слов прохожего получалось, что Никс уже стал кем-то вроде местного героя, а ведь за ним сейчас гоняются все солдаты в городе. Свои или наемные — неважно. Поймать вампира — вот что главное для городских служак, а между тем мирные горожане собираются на все происходящее посмотреть собственными глазами. А этот любопытный человечек с почти потухшим факелом в руке и весь перепачканный угольной сажей несется сейчас по городу и радуется бедствию, постигшему Дом Магов. Филипп действительно был в растерянности. Ему очень хотелось что-нибудь сказать. Обычно красноречивые слова так и лезли из его уст, особенно в подобных ситуациях, когда вокруг всем было не до смеха и уж тем более не до задушевных бесед. Но сейчас в голове вора не было ничего. Пустота. Его бегство из Асброка, ночная охота за караваном и его конвоиром, битва с Никсом, который вдруг стал не простым проводником, а еще и высшим вампиром, и вообще все это приключение с Белваром — бешеный водоворот мыслей крутился в голове вора. Он почувствовал, как страстная ночь в объятиях Заиры породила в его теле и разуме настоящую усталость. Красные от недосыпа глаза мудраханца быстро вывели Филиппа из состояния полусонной статуи, в которую тот мог запросто превратиться.

— Личный телохранитель наместника Лоуда указал вход в старинные подземелья под городом. Карлангер говорит, что этот вход находится в фундаменте караульной башни внешних ворот!

— Сейчас точно будет нечто очень интересное!

— Эт-то точно, Карлангер — классный парень!

— Гном! Девчата, наш боец — это гном!

— Они такие славные!

Филипп не сазу заметил, как к его собеседнику присоединилось еще, по меньшей мере, добрых полтора десятка мирных граждан, вставших со своих постелей только для того, чтобы посмотреть на долгожданное зрелище.

— Пойдем с нами!

— Пойдем к воротам!

— Будет интересно!

— Такого ты можешь не увидеть еще лет сто!

— Скорее! — разноцветная толпа, состоящая из мужчин и женщин, стариков и детей, быстро продолжила свое продвижение, не желая упускать такую возможность: посмотреть на живого вампира, да еще и который умеет летать, драться и разводить огонь.

— Расступитесь! — грозный бас прогремел над толпой жаждущих приключений горожан. Все веселые выкрики разом смолкли. Не улюлюкали подростки, не улыбались женщины и уже не смеялись дети, когда из темного переулка вышел высокий человек. Весь закутанный в темный плащ, с головы до ног сокрывший его от людей, человек быстро приближался к толпе. К месту, где стоял Филипп.

— Ты кто такой? — рослый юнец, поигрывая своими еще не окрепшими бицепсами, заступил дорогу новоприбывшему.

Человек в темном плаще шумно выдохнул, и из-под капюшона прогремел смех.

— Уходи от него! — крик Филиппа опоздал, мощная рука, окутанная темной материей плаща, со всей силы ударила мудраханца по лицу. Треск разрываемых связок и ломаемых костей вынес жестокий смертный приговор молодому защитнику. Перекошенное от удара лицо, смотрящее на своих приятелей под неестественным углом, мигом привело толпу охотников за зрелищем в настоящий ужас. Веселья больше не было. Все застыли словно во сне. Люди видели произошедшее, но никто не двинулся с места, чтобы убежать от страшного незнакомца. Филипп подумал, что эти люди вконец обезумели от страха. Он инстинктивно достал шпагу и приготовился защищать людей, когда незнакомец в плаще двинулся на толпу. И тут в страшного ночного визитера полетели камни и горящие черенки факелов. И здесь Филипп увидел нечто невероятное: незнакомец в плаще просто растворился в воздухе. Его движения стали размытыми, а силуэт тела стал виден сразу в нескольких местах. Только черный широкий плащ выдавал присутствие своего обладателя в определенном месте. Камни и другие запущенные снаряды отскакивали от странного воина, поражая своих же хозяев. Кто-то вскрикнул жалобным голоском, у кого-то закружилась голова, и он, точно, кукла медленно отходил в сторону большого дома. Незнакомец двигался словно тень.

«Человек-тень», — так прозвал это существо Филипп. Он раньше никогда не видел ничего подобного, еще ни один инструктор из школы в Майри не мог уклониться от десятка брошенных в него камней, да еще и удачно при этом отразив их. Филипп решил, что настало его время вступать в игру, но опьяненные уличной дракой люди слепо неслись в бой, отчаянно желая помериться силой с врагом. Здесь бесполезно было что-либо кричать или говорить. К тому же решивший помочь Мудрахану вор не мог пускать свое оружие против живших в этом городе людей. Но Филиппу все же пришлось прорываться сквозь толпу для схватки с человеком-тенью. Всякая мораль сразу же отошла на задний план, когда в руках человека-тени появился длинный топор с двумя обоюдоострыми лезвиями по обоим концам топорища. Головы, руки, рассеченные по пояс тела людей и брызги крови в один миг окрасили мрачные камни мостовой в пурпурный цвет кошмара. Филипп поскользнулся в луже крови и упал — это спасло его жизнь. Кто-то за его спиной с хрипом посмотрел на свою руку, отрубленную страшным топором.

Вор видел, как отведавшее человеческой крови лезвие неумолимо приближалось к его груди. Его шпага могла парировать удар меча в натренированных руках, но он уже видел нечеловеческие возможности человека-тени, а острота его оружия не вызывала никаких сомнений. Так что вору пришлось спешно уворачиваться, подставляя острому топору прочную твердь камня. Чиркнуло лезвие, высекая из мостовой искры. Тело раненого мудраханца без одной руки с грохотом и криками падало рядом с Филиппом.

Вор, борясь изо всех сил с тошнотой, сумел быстро перевернуться на спину и что было сил нанес удар двумя ногами по древку секиры. Человек-тень явно не ожидал такого маневра, и оружие кошмара просто выскользнуло из его рук, с шумом упав на камни дороги. Вор жутко обрадовался своей удаче и тут же встал в боевую позицию, а его шпага, ведомая твердой рукой, принялась наносить удары по телу врага. Звенел доспех, звенела от ударов шпага. Филипп в глубине души очень надеялся, что сможет поразить мудраханского убийцу, а это был именно он — вор узнал тот голос, который он услышал в доме старика.

— Эй ты! А ну-ка положи свое оружие! — из открывшейся двери ближайшего дома (висевшая над входом доска с нарисованным тортом ясно намекала, что это строение недавно принадлежало семье кондитера) выбежал полуголый воин. Мускулы так и блестели на потном торсе. Звонко щелкнула струна арбалета. Филипп едва не закричал от ужаса, когда выстрел наймита сбил капюшон плаща с головы человека-тени. Вытянутое лицо чудовища скалилось клыкастой крокодильей улыбкой. Из широких ноздрей серыми струями валил дым, треугольные оттопыренные уши придавали существу сходство с летучей мышью, а ярко-голубые глаза отливали мертвенным блеском. Филипп еле успел отскочить назад, когда каменная волчья морда с рычанием и рыком бросилась на него. Выбежавшие на шум битвы наемники уже успели приготовить свои мечи и тут же вступили в схватку. Окруженный полуголыми воинами со сверкающими мечами в руках, человек-тень с силой сбросил с себя плащ, запустив им в окруживших его солдат. Колдовская материя тут же вспыхнула ярчайшим огнем, стоило только ей соприкоснуться с человеческой кожей. Полтора десятка вооруженных людей тотчас превратились в ходячие факелы. В нос ударил запах горелого мяса, и барабанные перепонки разрывались от нечеловеческого крика. Филипп, едва не задыхаясь от дыма и огня, кое-как отполз от разбушевавшегося существа и быстро, по-звериному, опираясь на ноги и руки, побежал в сторону главных городских ворот.

— Ты не уйдешь от Файдайера!

Филипп бежал, что было сил, перепрыгивая через неровности мощеной серым камнем улицы. В спину ему ударила волна жара. Где-то заплакала женщина, а потом ей ответил крик многочисленных несчастных душ, заживо сгоревших во чреве уничтожающего огня.

— Помогите мне! — к Филиппу бежала обнаженная женщина. Полупрозрачная одежда, яркий макияж и аппетитные формы тела выдавали в ней женщину легкого поведения. Филипп от неожиданности чихнул, когда густые локоны ее волос золотистым каскадом опустились на его лицо.

— Там люди… много… и они горят заживо, превращаясь в обугленные скелеты, и еще они громко кричат, — сбивчивая речь женщины внезапно прервалась, а в лицо вора ударила волна нестерпимого жара. Ловкач Филипп Одинокий еле успел оттолкнуть от себя преградившую его путь особу. Позднее он будет ненавидеть себя за это. Но сейчас это был единственный шанс для него на спасение. Волосы дамы в один миг превратились в настоящее жерло вулкана. Прозрачная одежда, на вид хрупкая и тонкая, тем не менее не желала поддаваться огню. Ткань быстро нагревалась и прожигала кожу, будто искала спасения от жара внутри человеческого тела.

Филипп надолго запомнит этот миг: такую смерть не встретишь даже на самой жестокой казни. Ему было противно, и он хотел зажмурить глаза, но не мог этого сделать, потому что человек-тень и его огонь искали определенного человека среди многоликой толпы. Человек-тень явно искал его!

Яркие голубые глаза, светившиеся маяками кошмара, вглядывались в густой туман из дыма, крови и остатков горящей плоти. Филипп как загипнотизированный смотрел в эти зеркала ужаса и видел свое будущее. Свою будущую смерть.

Руки огненного монстра сомкнулись вместе, порождая огромный шар ослепительного белого пламени. Жар шара был такой, что Филипп на расстоянии тридцати метров чувствовал, как на его коже вспучиваются волдыри от ожогов. Вор из последних сил зажмурил глаза. Бежать от такого врага не имело смысла, а родная шпага тут не помогала.

Когда огненная смерть уже приближалась к нему, вор почувствовал, как его толкнули, причем с такой силой, что он пролетел добрых полтора метра, прежде чем нагретый пожаром камень остановил его падение. И тут Филипп почувствовал, как его обожженное тело погружается в волны приятной прохлады. Он вскинул голову, поднимая взгляд на своего спасителя. Широкоплечий воин с длинными золотистыми волосами стоял напротив огненного страшилы. Подогнанный под габариты владельца легкий доспех на теле храброго воина изредка мерцал зелеными огоньками. В руках воин сжимал неимоверно длинный и тонкий меч, в эфесе которого светилась пара ярких фиолетовых камней.

«Волшебный доспех и волшебное оружие, — подумал Филипп, — не иначе, как сам телохранитель наместника».

— Как ты посмел нарушить покой смиренных граждан! — воин произнес это таким тоном, точно судья, выносящий свой приговор. Филипп сначала решил похлопать мужеству и силе героя, но внезапно осторожность взяла верх, и вор быстро начал отползать от места будущей схватки, к которому подтягивались новые силы наемников и мудраханских солдат.

Подоспевшие на помощь своему командиру, отважному полуэльфу, наемные солдаты, облаченные в полную боевую экипировку, встали полукругом за спиной храброго воина. Не отстающие от своих коллег маги Солнца принялись тушить разбушевавшийся пожар и помогать пострадавшим от ожогов.

И все это происходило под зловещий смех огненного воина, на плечах, коленях и груди которого жадно скалились волчьи морды, исторгая из своей пасти огонь.

— Наконец-то мы встретились, — Форбариус, предвкушая славную битву, сладко зевнул, показывая всем одну из своих обворожительных клыкастых улыбок.

— Ты всего лишь жалкое подобие настоящего солдата! — выкрикнул полуэльф.

— А я беру пример с твоих воинов. Ха-ха-ха! — бывший маг Воды прошептал заклинание, и тушившие огонь маги все как один начали быстро раздуваться, превращаясь в живые воздушные шары, а воины вдруг схватились за свои животы и головы, с ужасом наблюдая, как их тела начали неумолимо ссыхаться, вдавливаясь внутрь. Огромный фонтан крови, мяса и костей вознесся в небо из лопнувших тел магов, окропив страшным дождем из людских останков полуживых скелетов, в чьих глазах еще теплилась жизнь. Доспех полуэльфа тоже почувствовал волшбу мага, но у магии доспеха не было сил полностью погасить заклинание монстра. Чарам эльфийской брони оказалось по силам всего лишь сохранить жизнь своему хозяину. Эфес волшебного меча тоже неприятно жег руки, сопротивляясь волшбе огненного кошмара, но Ильт Оскариози уже понял, что противник превосходит по силам даже его чудо-амуницию.

«Это тебе за моих людей», — полуэльф хотел произнести эти слова, но его тело само ринулось в атаку, пробиваясь сквозь стены пожирающего все и вся огня.

Волосы развевались вокруг облаченного в зеленый доспех воина.

Фоорбариус, не желая прослыть нечестным, убрал все орудия, а потом свел свои ручищи вместе, а затем развел их в стороны. Из потоков лившегося с его рук пламени возникло длинное лезвие шириной с ладонь взрослого мужчины. Форбариус сделал своим новым оружием несколько незамысловатых пассов, как бы пробуя свое оружие, проверяя его балансировку и оценивая вес.

Потерявший за одну ночь едва ли не половину своей внушительной армии, Ильт Оскариози решил не продлевать себе удовольствие от боя и провел один из своих коронных приемов.

Отбив попытки Форбариуса провести атаку, полуэльф быстро перебросил меч из одной руки в другую, направляя оружие острием в центр груди врага, приседая при этом на одно колено и отклоняясь слегка в сторону.

Мощная рука человека-тени подставила под эльфийский клинок горизонтальный блок, чтобы меч оппонента сам себя затупил.

Человек-тень слишком поздно заметил, как вражеское лезвие проходит его неуклюжий блок и смещается прямо в сторону его сердца.

Ильт был очень удивлен, когда острие его меча пронзило воздух. Этого не ожидал и сам Форбариус. Здесь незадачливому магу Форбариусу явно помог дух огненного рыцаря Файдайера. Человек-тень неожиданно совершил немыслимый для человеческого тела наклон спиной назад, почти прогнувшись под смертоносное лезвие. Файдайер разгадал маневр с перемещением эльфийского мечника, и его ноги тут же отреагировали, переместив массивное тело. Рискуя потерей равновесия, Файдайер нанес удар правой ногой под согнутое колено эльфа, выбив из-под ног эльфийского воителя точку опоры. Вместе с тем запястье огненного воина совершило немыслимый пируэт, умудрившись повернуть лезвие меча на девяносто градусов, а потом еще на двести семьдесят. Эльфийский воин так и не понял, как противнику удалось избежать его атаки, и каким образом его рука, все еще сжимавшая горевший самоцветами эфес, упала на горящие камни в трех метрах от него. Эльф все еще был жив, когда меч Файдайера совершил в руках огненного воина красивый кульбит и направился своим острием прямо в раскосый янтарный глаз.

Рут видела, как одержимый силами Тьмы победил эльфийского воина. Правда, побежденный лишился руки, но все еще был жив. Поэтому рука Рут не дрогнула, метнув свой молот, оружие грозного небесного кузнеца Тонгара, прямо в ухмыляющееся лицо человека-тени. Треск разрываемой кости возвестил Рут о том, что ее удар достиг цели. Столпившиеся за ее спиной люди, увидев, как Форбариус с силой Файдайера с грохотом и криком отскочил в завесу бушующего пламени, тут же стали выражать свою поддержку отважной женщине-силачу. Только Рут было в тот момент не до шуток и веселья. Эльфийский воин все еще был жив и ему требовалась помощь. Со скоростью, превышающей человеческую, Рут двинулась к стонущему Ильту, заодно не забыв и про его чудо-меч.

— Ты дорого за это заплатишь, Крестоносец, — последнее слово Форбариус произнес с такой интонацией и произношением, будто плевал против ветра.

Доспех Рут начал стремительно нагреваться, а нарисованный на фоне синего креста кулак, сжимающий молот, засветился голубоватым светом. Магия Тонгара явно не хотела так просто уступать силе Файдайера.

— Твоя жалкая сила против меня — ничто! — Рут злорадно улыбнулась, не забыв при этом вложить в свой жест немного женского шарма.

Результат получился даже лучше, чем она задумывала — Файдайер яростно раскрыл свою клыкастую пасть и выдохнул жирную струю огня, а пять волчьих морд яростно мигнули своими желтыми глазами и протяжно завыли. Огненный воин был взбешен, а в бешенстве люди часто совершают необдуманные поступки. Именно на это Рут и рассчитывала. В ярости Файдайер решил не применять против рыцаря своего меча. Огненный воин просто сжал свои большие кулачищи, которые тут же заполыхали огнем, и бросился на Рут.

Форбариус сделал пробный замах, целясь Крестоносцу в левый висок. Его движение можно было легко отбить или просто уклониться, но маневр огненного воина был выполнен с такой скоростью, что наблюдавшие за схваткой наемные солдаты только ахнули от удивления, когда на Рут накинулась расплывающаяся стена огня. Женщина же, напротив, могла видеть каждый шаг Файдайера. Сила Тонгара, наполнявшая ее доспех, уравнивала скорость движений, позволяя Рут не только наблюдать за противником, но и уклониться от его удара, нанеся при этом ответный контратакующий джет прямо в зерцало доспеха. Такой удар повредить Файдайеру не мог, а вот магическая волчья голова огненного доспеха, располагавшаяся в центре нагрудной части, получила сполна — серый кулак Рут разбил волчьей голове оба глаза, впечатав носовую перегородку в основание черепа.

Огненный монстр протяжно завыл, когда из желтых глаз раненого магического зверя полилась густая желтая жидкость. Четыре остальные волчьи головы неистово завертелись, злобно клацая своими челюстями. Бушевавший вокруг пожар разгорелся с новой силой, выбрасывая языки горячего пламени высоко в небеса. Рут показалось, что в яростном стоне красного воина тихо прозвучало слово, похожее на имя. Но прислушаться как следует к стонущему воину огня у Рут не было времени. К тому же Файдайер, даже после ранения, не собирался так просто покидать поле битвы — его тяжелая нога крепко ударила женщину в живот, отбросив рыцаря Крестоносцев на несколько метров назад.

Доспех Тонгара выдержал удар, но поверхность брюшной пластины украсилась внушительной вмятиной, в которой надолго сохранится отпечаток огненной подошвы. Рельеф ее был шипастый, а острые пластины расположены елочкой.

Рут приходила в себя от сильной боли в месте промятого доспеха. Она могла дышать, и при этом внутри не чувствовалось никаких неудобств. Только немного саднило, неприятно сводя мышцы. Огненный воин разом преодолел расстояние, разделявшее его и Рут. Девушка закричала, когда огненные пальцы с жаром и силой схватили ее за горло и приподняли над землей.

— Ты не нужна мне! — слова Файдайера были резки, и было видно, с каким удовольствием огненный монстр добил бы серого рыцаря, но сейчас огненный охотник из междумирья жаждал получить другую жертву.

Рут всем телом ощущала под собой бушующее пламя. Огонь нежно щекотал своими языками ее ноги, ласково нагревая подошвы доспеха; ресницы и челка опалились от нестерпимого жара; в боку противно болело. Женщина что было сил вцепилась в руку злодея, одновременно пытаясь сжать его горло в ответном захвате. Но стоило только ей прикоснуться к огненной броне, как ее пальцы даже сквозь магический доспех сильно обожгло.

— Я вижу, ты предпочитаешь все погорячее! — с этими словами огненный воин громко захохотал, а потом его крепкая рука отшвырнула от себя рыцаря, словно соломенную куклу, посылая отважную воительницу в охваченные пламенем стены ближайшего дома.

Едкий запах горевших предметов человеческого обихода и деревянной мебели, а также зловонный серый дым от тлевших полусгнивших досок ворвался воительнице в легкие. Едкие пары выжигали тело женщины изнутри, лишая при этом ее самого главного — кислорода. Магия доспеха помогала своей хозяйке сохранить жизнь, как могла.

Огонь не мог протиснуться ни в какую щель — амуниция властителя гор и покровителя кузнечного дела надежно защищала своего служителя. А вот задохнуться от недостатка воздуха и от отравления угарным газом, а потом заживо свариться в этом жаропрочном наряде — об этих последствиях Рут старалась не думать, когда решала вступать в бой. Несмотря не недостаток воздуха и саднящие от дыма легкие, женщина сумела довольно быстро подняться на ноги. Заскрипела потолочная балка, посыпались фонтаны искр. Шлем защитил волосы и голову женщины от неминуемой беды, но потолок тут же многообещающе заскрипел. Рут догадывалась, что сейчас все межэтажное перекрытие обрушится. Рыцарь Крестоносец помнила внешний вид домов, что были поблизости. Они все были снаружи из камня, три этажа высотой плюс чердак, деревянная внутренняя отделка и планировка. И тут еще одна мысль пришла в голову Рут: где-то в этом ревущем пламени должен был находиться ее молот — молот Крестоносца.

Понимая, что сейчас не время для магии, Рут из последних сил прошептала слова призывающего заклинания. Тут же раскаленная рукоятка, ставшая в миг холодной, приятно отяготила руку. Через горящие камни стены ей сейчас было не выбраться. Быстрая скорость драки и задыхавшееся от дыма тело потеряло много сил и требовало законной передышки. Что-то громко упало наверху, отчего на голову рыцарше посыпался целый дождь искр, а за ними и первые истлевшие и догорающие доски поспешили обрушиться на женскую спину. Рут что было силы метнула молот в стену. Со страшным грохотом магическое оружие пробило каменную кладку. Бушевавшее пламя сразу ударило Рут в спину. Огненная стихия почувствовала путь к свободе. Громко кашляя и судорожно глотая капельки свежего воздуха, рыцарь Ордена Крестоносцев сумела выпрыгнуть из горящего здания на прокопченную дымом улицу как раз за мгновение до того, как крыша и все стены горящего дома с треском обрушились, вметнув в небо большой столб пламени.

Но битва еще не закончилась. Случилось как раз то, чего Рут опасалась больше всего — противник оказался слишком силен для нее. Следовало заручиться поддержкой хотя бы старшего брата по камню, чей молот был богаче алмазами Тонгара. Но решения принимала не она, а главный настоятель храма, а сейчас уже нельзя было повернуть ход истории вспять. Оставалось только действовать.

Быстро призвав свой молот, воительница произнесла короткую молитву богу гор, приложив при этом один из самоцветов к своему сердцу. Рукоять и камень магического оружия засветились. Эмблема ордена Крестоносцев также озарилась ярким зеленоватым светом. Тело раненой воительницы поднялось на пол-ладони вверх, застыв на мгновение в воздухе. Уцелевшие в пламени остатки наемного войска и мудраханских стражей изумленно смотрели, как из молота выстрелил короткий луч, пронзив грудную пластину доспеха в том месте, где у Рут находилось сердце. Тело женщины сразу же начало дергаться в конвульсиях. Тонгар — крепкий кузнец человеческих, гномьих, эльфийских и людских сердец, щедро делился своей силой с нуждавшейся в помощи. По серым пластинам доспеха прошли яркие волны чистой магической энергии. Рут почувствовала, как мощь ее бога переполняет ее вены, наделяя рыцаршу нечеловеческой силой. Воительница тотчас же вернулась в строй и вскинула волшебное оружие вверх. Камень молота ярко светился и мерцал, переливаясь синими, зелеными, фиолетовыми и красными цветами одновременно. В серых глазах женщины полыхали зеленоватые огоньки силы великой земли, а из зрачков периодически вылетали ленточки электрических молний.

— Во имя великого Тонгара — властителя Каменных гор и Покровителя кузнечного дела во всем Лаударуме! Пришли на горящий от пожара город проливенный ливень! Обрушь свои небесные запасы на стонущий камень! О, Дух Воды Валаш, затопи нечестивый пожар огненного воина Тьмы и спаси невинные жизни! Природа воздушной стихии, пошли своих ветряных гонцов и сгони свои набухшие влагой тучи на погибающий город! — закончив свою тираду, воительница с силой обрушила молот на камни дымящейся улицы.

Сначала все было без изменений, но затем на небе вихрями начали сходиться тучи. Дух Воды Валаш и другие великие правители Бастиона Духов уважили прошение Рут, подкрепленное силой и волей самого Тонгара.

Темное небо, почерневшее от принесенных ветром грозовых туч, раскололось паутиной молний, одна из которых ударила прямо в рыцаршу, поразив воина Ордена Крестоносцев точно в голову. Электрическая энергия колышущимися сполохами разошлась по крепкому телу. Рут всем своим существом ощущала, как присланный дар Бастиона Духов жадно поглощался ее организмом.

— Спасибо, великие держатели силы!

Высоко в небе звучно прогремели раскаты грома — Духи Воздуха и Воды охотно принимали слова благодарности и отвечали воительнице тем же.

Стук барабанных дождевых капель возвестил о начале великого ливня. Крупные, толщиной в ноготь большого пальца водяные шарики, точно грозди прозрачного винограда падали на горящий город. Каждая такая капелька со звоном пробивала огненные языки, звучно щелкая о копченый камень. Вскоре шум пожара сменился бешеной какафонией водяных струй призванного ливня.

— Славная волшба.

Рут повернулась на голос. Ильт Оскариози стоял на ногах. Он оставался в своем зеленоватом зачарованном доспехе, такой же худой, жилистый и статный, хотя отсутствие правой руки сильно портило облик несокрушимого воителя-полукровки.

— Рыжий демон ушел в сторону главных ворот, — ясный взгляд светло-коричневых глаз был по-прежнему спокоен. Левая рука твердо сжимала меч, а верные руки соратников по службе поддерживали эльфийского воина, не давая ему упасть. По бледному лицу было видно, что командир наемного войска потерял много крови.

— Кого он ищет? — Рут и сама догадалась, за кем гонится огненный монстр, но свои догадки она решила оставить при тебе.

— Не… Не знаю, — еле-еле прошептал эльф, и его голова безвольно повисла на груди.

— Разве ты не видишь, что ему плохо! — хлопотавший над раненым воином сердито посмотрел на Рут. Желтый цвет мантии выдавал в нем служителя солнечного культа. Рут моча усмехнулась, увидев деловое выражение на лице наемного мага. Молодой и дерзкий, не имеющий опыта в серьезных ситуациях. Это объясняло, почему огненному воину удалось так просто одолеть толпу магов, подоспевших в разгаре бесчинств.

— Тогда вылечи его! — Рут произнесла эти слова почти приказным тоном, да еще и громко, чтоб все его дружки слышали. Тоже мне, спаситель! Если бы не ее вмешательство, то сердце эльфийского бойца сейчас бы уже переваривалось в желудке этого красного чудища. Маг оторопело открыл рот, не найдясь, что ответить. А Рут гордо повернулась к нему спиной, бегом направляясь в сторону караульной башни и главных городских ворот.

Если не хватило сил для этого огневика у нее одной, то хватит ли силенок и у них двоих? И сможет ли Никс продержаться до ее появления, не сильно уступив врагу в рукопашной битве? Ведь это именно его хотел найти огненный монстр. Никс, как всегда, успел и здесь ее обогнать, но только этот кусок приключения ему одному не по зубам. Если уж ее магический доспех помялся от удара огненной ступни, то уж кожа Летавруса, даже если он и будет находиться в теле вампира, мигом превратится в кусок прокопченной обугленной сажи, а от его когтей и клыков останутся только оплавленные солевые остатки, когда он попытается прокусить или разорвать горло противостоящего ему существа.

«Все-таки зря ты оставил свой арбалет и запрятал адмантиевый меч. Только так можно было нанести врагу урон — вблизи он явно непобедим», — пробегая мимо дымящихся в струях дождя остатков домов, Рут прокручивала в своей памяти фрагменты прошедшего боя. Женщина, ученица школы в Майри и воспитанница ордена Крестоносцев из Асброка — сероглазая Рут упорно искала ответы. И пока не находила их. Женщина только сжала покрепче молот, когда до ее ушей донеслись крики сгоравших в пламени людей.

Огненный воин возвышался над сжавшимся стражником. Мудраханский воин закрывал кого-то своей широкой спиной.

И всего пять минут прошло с того момента, как Филиппу удалось подслушать странный разговор в доме старика, а почти вся северная часть города сейчас была объята огнем. Филиппу еле удавалось обгонять преследовавший его по пятам огонь. Горели люди и дома, наемники, выбегавшие из своих пристанищ, также становились добычей огненной стихии. По улице широкими ручьями текли потоки расплавленных доспехов, мечей, наконечников стрел и других элементов обмундирования наймитов и стражников. Ноги, утопающие в этих горячих ручьях, сами почти превратились в обугленные головешки. Он слышал, как сзади кто-то продолжал драться с Форбариусом, и восторженные крики горожан, и дикие всплески огня, праздновавшего свою победу.

Вор не помнил, как добрался до главных ворот. Единственное, что он помнил — бегающий человек в форме мудраханской стражи, быстро жестикулирующий руками и что-то кричащий про опасных зверей и закрытые ворота.

Филипп отчаянно метался у дверей караульной башни. Наверху крепостной стены мельтешили солдаты.

— Нельзя туда! — мудраханский стражник размахивал руками, предупреждая об опасности.

— За воротами полно диких волков-людоедов! А здесь под караулкой бродит настоящий вампир-здоровяк, пьющий кровь. Говорят, это именно он уничтожил всех волшебников из Дома Магов, а когда его почти взяли с поличным, ему удалось взять в заложники достопочтенного господина Густава.

— Это неправда! — Филипп бросился к воротам, оттолкнув стражника. Он содрал себе ногти и поранил в кровь ладони и пальцы, взбираясь по гладко отполированным деревянным доскам.

— Эй! Туда нельзя!

— А-а-а! — крики стражника оборвались булькающим хрипом, а вокруг тут же накрыл все тошнотворный запах горящего заживо человека.

Филипп уже знал, кого он увидит, когда горящие пальцы Файдайера схватили вора за обожженную кожу. Он закричал от дикой боли, когда длань огненного кошмара частично погрузилась в его плоть, вырывая из спины клок мяса. Филипп упал, едва не задев головой череп препиравшегося с ним стражника. Обугленная почерневшая кость смотрела на раненого вора пустыми дымящимися глазницами.

— Никому еще не удавалось бесплатно подслушать мои разговоры, — монстр со смаком отправил кусок вырванной из спины вора плоти себе в рот. Филиппа чуть не стошнило от омерзения. Он пытался дотянуться до своей шпаги, но руки не слушались. Файдайер гулко зарычал, выдохнув тонкую струйку огня.

— Мне нужны солдаты, такие как ты, — растянуто произнес огненный воин, — особенно после того, как этот мистер Летаврус уничтожил половину моих оборотней.

Филипп с ужасом смотрел, как огненный монстр раскрыл свою пасть, готовясь отведать его крови.

Летаврус полностью соединился со своим Аватаром. Бетлерус — Властитель Вечной Жизни и Повелитель Ледяного Вихря, чувствовал Файдайера — Аватара Огненной Стихии. Лед и пламя — два начала, вечно противоборствующие между собой и противоположные силы, способные дать жизнь даже безводному миру каменной пустыни. Почувствовав, что теперь его новое тело — тело ледяного гиганта ламбирда, готово к бою, Летаврус с разбегу ударил своим плечом прямо в центр створок мудраханских ворот, напрочь снеся их с петель, словно гнилую дверь какой-нибудь избушки. Амулет ламбирда жег кожу, как бы предостерегая хозяина о том, что враг подошел совсем близко и настала пора для проведения хорошей атаки.

Треск разрываемого дерева прервал намерения Файдайера. Огненный воин сразу же достал меч. И сделал это как раз вовремя — снесенные с петель половинки ворот падали прямо на него. Форбариус, конечно, умел обращаться с мечом, но навыки Файдайера были искуснее. Вовремя пригнувшись и проведя над головой огненным мечом полукруг, воин огня без труда рассек толстые доски ворот, разворотив их на маленькие кусочки.

Четыре волка, широко раскрыв свою пасть, смотрели голодными глазами на высокого ледяного воина в странных доспехах.

Никс едва не застыл от изумления, когда увидел, мимо чьего тела прошли ножищи огненного монстра.

Филипп молча лежал, истекая в луже собственной крови, и смотрел на двух рыцарей Аватаров. Легкая улыбка и простое детское выражение лица свидетельствовали о том, что герой воровского дела находился в состоянии сильнейшего болевого и эмоционального шока. Ему все происходящее стало казаться простой детской забавой, что-то вроде театра на ярмарке во время праздника урожая. Огненный демон и отважный рыцарь из ледяного замка — где-то он уже встречал подобный сюжет, вот только отравленная дымом и страхом голова не могла вспомнить автора этого рассказа, равн как не знал Филипп и о конце этого необычного спектакля. Огненный воин что-то закричал, а ледяной рыцарь ему так же злобно ответил, а потом они пустились в дикую пляску, грохоча своими волшебными оружиями и сотрясая при каждом движении землю. Обычно в таких сказках не бывает победителя. Оба персонажа должны кануть в Лету — так говорил ему разум, однако его сердце упорно делало ставку на бело-голубого бойца в ледяных сверкающих доспехах. Он не знал почему, но ему точно верилось в то, что он очень хорошо знает человека, чье лицо сокрыто под маской ледяной летучей мыши. Он твердо верил, что знает, но, к сожалению, он ничего не помнил. Потому что вор и гроза Асброка Филипп Одинокий умирал.

— Зря ты не дал мне испить его крови! — Файдайер сделал пару пасов мечом. — Я тебя не стану жалеть во второй раз. Вызов принят, Никсалорд Летаврус!

— Теперь и я не промахнусь, Файдайер! — Летаврус не знал, почему именно эти слова вырвались из его рта, но это возымело должный эффект: огненный монстр разозлился.

Четыре волчьи пасти разом выдохнули толстые струи огня. Пламя взметнулось высоко в небо, сохраняя при этом форму огненных жгущих столбов. Подобно змеям четыре огненных ствола начали обвиваться вокруг ламбирда.

Пылающие кончики огня даже шипели и извивались, как настоящие гады, всем своим поведением копируя природный аналог. Огню требовалось еще немного времени для того, чтобы верхние кончики огненных столбов превратились в настоящие змеиные головы. Все стражники мудрахана и маги Солнца, кто оказался поблизости, тут же сгорали заживо в истребляющем жаре огненных змей. Обхватив своими кольцами руки, ноги и торс ледяного гиганта, огненные змеи подбирались к его голове, стараясь своим жаром и своей магией растопить крепкую плоть гиганта, чтобы превратить затем Повелителя Ледяного Вихря в облако жирного пара.

Аль-эм-Ашвул стояла и не знала, какие действия следовало предпринять. Наемник, получивший силу, нашел себе не уступающего по возможностям противника, и сейчас выяснял с ним давние разногласия. Ее магия могла бы не сработать в данной ситуации, воплощения двух сил природы сошлись в битве. А бушевавший огонь продолжал поедать тела беспомощных людей, и даже нахлынувший внезапно ливень (Альви сразу определила, что в каплях дождя тоже присутствует сильная магия) не мог сохранить жизнь попавшим в беду людям.

— Куда ты! — Крейн был парализован увиденным зрелищем. Такого развития событий в его родном подземном городе никогда не могло быть. Горящий камень, капающий со стен своими пылающими каплями, и породивший его колдовской огонь собирали с людей щедрую дань, уничтожая за мгновения человеческие жизни. А еще неприятный воздух, смешанный с дымом и чадящим смрадом, и все это раскалено в потоках бушующего пламени. И посреди этого раздолья огня два хозяина Аватаров выясняют свои отношения — такого воителю из подземного города еще не приходилось видеть.

— Там люди, и их еще можно спасти! — Альви решительно сбросила с себя человеческую личину и смело бросилась в жерло пожара. Паучий страж был массивнее и сильнее человека, а три пары ног увеличивали скорость передвижения. Панцирная броня хорошо держала жар и не трескалась, и не дымилась от соприкосновений с горящими досками и камнями.

Крейн, подгоняемый действиями своей подруги, поудобнее перехватил топор и тоже, превратившись в паукочеловека, ринулся на помощь горящим людям.

Магический амулет ламбирда завибрировал, когда первые язычки огня коснулись ледяной брони Аватара. Доспех хорошо сопротивлялся натиску огненной стихии, но долго так продолжаться не могло. Огонь, пожирающий все на своем пути, и ледяной материал доспеха, изготовленный в мире вечной ночи и холода, где ледяные вершины исполинских гор пронзают своими сверкающими голубовато-фиолетовыми шпилями бездонную синеву звездного неба. В изумрудных глазах ламбирда промелькнули синеватые искры, и в следующий момент левой рукой он схватил одну из огненных змей; при этом он всем телом ощутил, что его пальцы сжимают не просто сполохи огня, а живое существо. Огонь Файдайера принимал физическое обличие, находя свои отражения в форме гигантских змей.

— Замерзни, — негромко произнес Летаврус, отдавая приказ скорее своему новому облику.

Ледяной гигант, в которого трансформировался обычный вампир, точно исполнил команду, надорвав пальцами верхние слои огня и впрыснув внутрь захваченного змеиного тела холод ледяного мира.

Толстый огненный столб в руке ламбирда тут же стал охлаждаться, огонь Аватара огня превращался в толстый кусок льда. Летаврус свел пальцы вместе, сжимая застывший огонь. Посыпались льдинки, и одна из огненных змей, опутавших ледяного гиганта, развалилась на куски, а атем заморозка дошла и до головы одного из магических волков. Рыжий пылающий зверь, украшавший правый наплечник Файдайера, сначала запищал, а потом превратился в небольшую ледяную фигурку.

— Замерзни в вечных льдах! — теперь ламбирд это говорил уже не себе, а пораженному его силой волку огня. Застывший волшебный зверь какое-то время колебался, пытаясь сопротивляться чужой силе, а потом правый наплечник Файдайера вдруг стал прозрачным и затем разлетелся множеством ледяных осколков.

Аватар Огненной Стихии закричал.

Летаврус, не дожидаясь, пока три оставшиеся огненные змеи доберутся до его горла, схватил тела двух гадов руками и повторил трюк с заморозкой. Хрустальный звон мелких ледяных осколков, в какие превратились огненные змеи, прохладным дождем обрушился на стихающие язычки огня. Файдайер упал на колени, когда два взрыва сотрясли его ноги и его доспехи потеряли еще два источника силы. Огненный воин наконец-то стал сдавать свои позиции, но отказываться от борьбы он не собирался.

— Ты еще не выиграл, ламбирд! — с этими словами Файдайер зажмурил глаза, уперев дымящиеся кулаки почти остывшего доспеха в горячие камни дороги.

Никс поздно почувствовал, как тело четвертой змеи резко утолщилось, набирая в размере и весе все больше и больше.

Скоро огненный гад стал таким сильным и длинным, что все пятиметровое тело гиганта оказалось обхвачено огненным телом.

Пламя так и бушевало на верхних слоях змеи, приобретая определенный рельеф. Перекошенная елочка с двумя продольными зазубринами — точь-в-точь как у лесной гадюки. Огненный хвостик тоже приобрел очертания живой змеи.

Летаврус вскрикнул, когда огненная гадина раскрыла свою пасть и вцепилась в грудную пластину доспеха. Хлещущая в теле змеи ярость Файдаейера проплавила ледяной доспех. Клыки были готовы добраться до бело-голубой плоти ламбирда.

— Сгори в раскаленных чертогах голодных вулканов! — Файдайер потерял много сил на пожар и на борьбу с Летаврусом. Но полученные от странного старика способности вампира позволили огненному воину собирать силу из душ поглощенных им людей. Пусть он лишился трех древних источников силы, но сейчас ему казалось это не столь важным — жизнь ледяного гиганта станет принадлежать ему, и новый источник силы не только восстановит утраченные способности, но и преумножит их.

Сконцентрировавшись, Файдайер отдал мысленный приказ своему колдовскому зверю — змея тут же усилила натиск, вонзив один из своих клыков в тело ламбирда.

Никс хотел двинуть рукой, чтобы достать свое оружие, но змея крепко прижала локоть, блокируя все попытки Аватара уничтожить ее. Толстое пылающее тело не давало возможности расправить заостренные по краям крылья и разрезать змею пополам. Никс схватил пальцами тело огненной гадины, но оно оказалось слишком жирным и толстым. Холодные пальцы соскальзывали со змеиного тела, не причиняя огненному гаду никакого вреда.

— Выпей его душу до дна! — Файдайер, предчувствуя свою победу, стал быстро выкачивать из захваченного в плен Аватара жизнь, направляя ее в свои поврежденные источники силы. Трех взорвавшихся ледяными осколками магических волков ему было не восстановить, а вот самого главного — огненного волка с янтарным блеском в глазах, сидящего в центре грудных пластин красного дымящегося доспеха, можно было быстро поставить в боевую готовность. Толстое тело змеи исправно перекачивало жизнь из ламбирда в тело своего хозяина, восстанавливая полученные повреждения. Острые ушки большой волчьей головы поднялись торчком, а в разбитых Крестоносцем янтарных глазах зарождался новый блеск. Где-то внутри себя Файдайер-Форбариус произнес благодарность старику за то, что тот наградил его способностью поглощать чужую жизнь, восстанавливая при этом свою.

Ледяной рыцарь проигрывал битву. Он нанес урон врагу, но оказался скован по рукам и ногам и вынужден был медленно отдавать свою жизнь более коварному противнику.

Рут, которая видела борющихся гигантов, на секунду застыла в нерешительности. Здоровенная огненная змея плотными кольцами окутывала пятиметрового получеловека-полунетопыря, закованного в ледяные доспехи.

Она ожидала увидеть перед воротами что угодно, но только не такую картину. И отважная Рут оказалась впервые в настоящем тупике. В кого же из этих исполинов бросать молот? Позволить огненному монстру (уже стоящему на коленях и держащемуся на пределе своих сил) выиграть, а потом с ним расправиться самой, или сначала добить раненого огневика, чтобы потом столкнуться лицом к лицу с неизвестным врагом? Это требовало однозначного ответа, а у воительницы его не было. Правда, где-то в сердце она чувствовала, что монстр ей очень даже близок. Что-то родное и до боли знакомое было в его действиях. Рут словно заранее знала, как и что он сделает в следующий миг. Решение приходило само собой. Поэтому огненный монстр, спаливший город, перешел в разряд первостепенной цели.

В это время силы покидали Никса, и в который раз за эту ночь он почувствовал себя беспомощным. И теперь уже никто ему не в состоянии был оказать помощь.

Получив силу гиганта, он столкнулся с не менее гигантской змеей, и все его фокусы с силой оказались беспомощны. Как бы Летаврус ни напрягал свои мускулы, змей делал то же самое, что сводило на нет все попытки освободиться от него.

На секунду Никс вспомнил, как ему пришлось драться со старым вампиром, чьи возможности он уже хорошо знал. Тогда ему не смогло помочь второе «я». Ламбирд тогда оказался слабее противника. Монстр из мира вечного движения и вечной ночи со своими длинными волосами, острыми клыками и способностью поглощать чужую жизнь с помощью крови врагов — даже он тогда оказался недостаточно сильным, чтобы остановить Форбариуса-Файдайера. Но больше в мозгу свербила таинственная фраза Файдайера: «Выпей его!» Эти слова тут же вернули в глаза гиганта озорной блеск.

— Спасибо за подсказку, — прошептал ламбирд, не забыв при этом улыбнуться. Кажется, Файдайер плохо оценил возможности своего противника. Голубые глаза Аватара Огненной Стихии широко раскрылись, когда рот Летавруса раскрылся в хищном зеве, обнажив два острых, как сабли, сверкающих клыка.

Никс без колебаний вонзил свое природное оружие в толстое тело змеи, и потоки чужой силы хлынули в него настоящим горным водопадом, возвращая не только утерянный дар, но и осушая силу оппонента. Тело змеи вдруг стало тоненьким, точно ветка, а под ледяными пластинами доспехов вновь заиграли валики тугих мышц. Правая рука, почувствовав свободу, готова была показать Файдайеру свой подарок.

Огненное тело змея вмиг было располосовано двухлезвийным оружием ламбирда. Жилистое огненное тело змея упало на дымящуюся дорогу кусочками замерзшей плоти. Тело Файдайера сотряс последний — четвертый взрыв ледяного дождя. Пятый и последний магический зверь, один из тех, кто вечно служил огненному рыцарю и сопровождал его во всех войнах, покинул пределы Лаударума.

Огненный рыцарь, чьи доспехи перестали пылать огнем, превратившись в обычные металлические латы, от взрывной волны упал навзничь, растянувшись на горячих камнях городской улицы.

Никс так и не понял, что сбило его с ног. Рут впоследствии пожалеет о сделанном ею выборе, но сейчас именно ее молот дал Файдайеру необходимую передышку.

— Спасибо тебе, девочка, — вампир Форбариус, потеряв контроль над огнем, все же сумел сохранить свои магические способности. Бежавшая воительница надеялась обезвредить сразу обоих воинов, так как и один, и другой представляли собой потенциальную опасность для всего королевства. Но ее планы оказались невыполнимыми.

Форбариус, не желая терять времени даром, произнес слова заклинания, и пласты земли под ногами Рут неожиданно вздыбились вверх, накрыв рыцаршу крепким пластом земли.

Спешившие за Рут солдаты, которым посчастливилось уцелеть в пламени пожара, принялись срочно разгребать земляной завал, стремясь как можно скорее освободить плененную воительницу.

Альви и Крейн к этому времени успели вытащить из огня около сорока человек. У всех были тяжелые травмы от упавших камней и горячих балок.

Лица многих украшали многочисленные ожоги. Альви следила внимательно за каждым из спасенных. Состояние многих людей было тяжелым, и женщина паучьих стражей точно не могла сказать, доживут ли раненые до следующего утра. В основном это были солдаты и наемники, стоявшие в этот час на постах. Альви наложила несколько целительных заклинаний, которые слегка уменьшили боль и подлечили тела пострадавших, но на полное лечение всех ран у подземной дамы не хватало сил. К тому же многих бросало в шок, когда их подхватывал огромный паукочеловек и уносил за пределы городских ворот.

— Нам следует отойти в лес, пока остальной город не прибежал сюда и не увидел наших вторых обликов.

Крейн был прав, но у Альви имелись свои аргументы для возражений.

— Этих людей нельзя оставлять без присмотра — они ранены.

— Жаль, — вздохнул Крейн, — но зато в городе полно всяких магов, тем более в обстановке повышенной опасности.

Алви искренне удивилась:

— С чего ты взял?

— А ты где-нибудь видела столько вооруженных людей на караульных постах в предрассветный час?

— Их всего сорок.

— Это мы вытащили четыре десятка, да и то это лишь только тех, кто оказался ближе к воротам. Если бы мы зашли подальше в город, то нас бы просто уничтожили. Кстати, для удовлетворения твоего любопытства могу сообщить, что среди вытащенных мною людей есть один довольно интересный субъект.

Тут Альви разозлилась:

— Ну конечно, великий Крейн что-то нашел, и всем нужно бросить свои дела, чтобы заняться его делом, так?

— Нет, не так, — принявший вслед за своей подругой человеческое обличье воин паучьих стражей спокойно показал рукой в сторону стонущего человека с обгоревшими волосами и промокшей от крови одежде.

— Ну и что с ним такое? — Альви подошла к раненому и внимательно посмотрела его ранения. — Выдрана часть плоти. Обширные ожоги и нервное переутомление. Сильный шок. У меня полно таких, как он, и есть даже хуже.

— Никс…

Альви не могла поверить услышанному, а Крейн лишь одобрительно кивнул головой.

— Этот человек, кем бы он ни был, знает нашего друга, и явно его сбросили с ворот, когда он пытался перелезть их, выбегая нам навстречу.

Изумрудоволосой красавице трудно было не согласиться с доводами воителя, но еще труднее было не замечать пятерку сильных волшебников, бегущим со всей скоростью с западной части города.

Доспех выдержал удар пущенного в ламбирда снаряда, хоть сила удара и была такой, что гиганта сбило с ног и отбросило на добрый метр назад. Доспех не прогнулся и не треснул — лед из чужого мира был что надо. А вот исписанный странными письменами украшенный самоцветами молот не оставлял Никсу сомнений в том, что его хозяин был из ордена Крестоносцев.

— Глупая девчонка, — наемник с негодованием вспомнил Рут, — только она могла сначала сделать, а потом подумать.

Но времени для сожалений не оставалось — Файдайер был уничтожен, но вот его хозяин Форбариус все еще был на свободе и был потенциально опасен. У него еще остался один волшебный волк, а это давало ему шанс на создание новых партий оборотней.

Подумав о нормальном человеческом облике, Никс тут же снова ощутил на себе робу послушника вместо доспехов изо льда. Только теперь, приняв нормальный размер, Летаврус удивился причиненному масштабу разрушений, которые учинил сначала Файдайер и его огонь, а затем и он. Толстые доски городских ворот казались теперь такими прочными и крепкими, что наемник едва не усомнился в том, что это именно его плечо снесло их с петель.

Холодный ливень полностью погасил пожар. Никс поежился от крупных капель, падающих на его голову и лицо. А город по-обычному оживал после прошедшей ночи. Прибывали все новые и новые группы солдат. Слышались цокающие звуки конных патрулей.