Пламя и лед Беров Иван

Глава четырнадцатая Древний враг

— Долго нам еще идти? — Крейн, выполнял привычную для него миссию конвоира и шел позади Аль-эм-Ашвул, которая несла на своих руках паукоженщины раненого человека. Раненый изредка открывал пересохший рот и что-то тихо говорил. Альви трудно приходилось, поскольку обгоревший человек был практически на грани смерти. Женщине паучьих стражей пришлось изрядно напрячь свои колдовские способности, чтобы залечить ему кровоточащую рану на спине. Теперь человек нуждался только в хорошем уходе и постельном режиме. Альви настаивала, чтобы они остались в городе, но Крейн советовал ей взять этого странного человека и отойти под прикрытие лесного массива. Воин объяснял это тем, что после случившегося в городе пожара городские власти будут искать виновника происшествия. А так как внешность Альви довольно необычна для поверхностного мира, да и в городе их раньше никто не видел, то их тут же будет ожидать суровая расправа. Женщина в свойственной себе манере упорно настаивала на своем, но лишь до той поры, пока к лежавшим за пределами ворот раненым не подоспели люди в цветных мантиях. Их магическая сила поражала воображение женщины. Это были наемные маги из других городов, котрых нанял наместник. Как только Крейн узнал о приближении магов, так сразу же взял необычного раненого и бегом стал удирать в лес, пока их не заметили. Потом женщина настояла на том, чтобы раненый был у нее в руках, так как только она умеет врачевать и может применять магию.

— Дупло, — Филипп в очередной раз прошептал заветное слово, означавшее название теплого сухого места, где его ждал старый друг, у которого могли найтись ответы почти на любые вопросы. Приветливое женское лицо улыбнулось своему подопечному самой обворожительной улыбкой. Вор даже подумал, что уже попал в сады Бастиона Духов, когда ослепительный каскад изумрудного цвета волос всколыхнулся под порывом ветра.

— Как твое имя, красавица? — Филипп попытался улыбнуться в ответ, растянув свои потрескавшиеся от ожогов губы в усмешке.

— Эй, Крейн, — Альви обернулась, — по-моему, я ему нравлюсь.

— Великолепно, — паучий воин смачно сплюнул себе под ноги, с интересом наблюдая, как стая ворон вспорхнула с толстой дубовой ветки. — Тогда брось его на землю и пусть идет на своих двоих.

— Ты ревнуешь, — Альви ничего не имела против того, чтобы нравиться мужчинам, но как настоящей женщине ей очень хотелось подразнить своего охранника.

Крейн, находясь в облике человека (похоже, ему нравился внешний вид и тело наземных обитателей) спокойно перебросил топор в левую руку.

— Тогда он сможет нам помочь отбиться от здешних обитателей.

— Это всего лишь волки. Никс нам рассказал о них.

— Эти звери, конечно, не такие опасные, как в подземелье, но их много, а у нас всего лишь две руки, способные держать оружие.

— Что ты предлагаешь? — Альви нахмурилась. — Бежать по этому лесу?

— Нет, принять бой, — Воитель был готов к нападению. — Убежать в таком кустистом месте мы не сможем, поэтому нам придется немного поработать руками, — он посмотрел на паучьи ноги Аль-эм-Ашвул, — и ногами.

— Ну, спасибо, если ты меня приглашаешь, — ответ у женщины паучьих стражей получился ироничным, но ни в коем случае не насмешливым.

— Всегда пожалуйста, — Крейн даже бровью не повел, когда его топор разрубил первого волка, выбежавшего на путников из лесной чащи. Следующий зверь атаковал воина в прыжке; Крейн просто присел, пропуская животное над собой. Незадачливого волка добили острые ноги Альви. Еще два волка, шедшие в арьергарде, видя судьбу собратьев, немного сбавили скорость перед самой атакой. Крейн резко бросился на зверей, одновременно атакуя их тычковыми ударами в основание шеи. Два удара — два мертвых волчьих тела. Воитель улыбнулся себе и своему стилю, когда до его слуха донеслись еще звуки бегущих по веткам хвороста зверей.

— Альви!

— Что? — Женщина никогда еще не видела, чтобы Крейн в разгаре боя звал ее на помощь, но сейчас он это сделал.

— Дай мне свою шпагу! — звуки шаркающих лап приближались. Воин знал, с чем придется ему столкнуться, и поэтому требовал себе все оружие, пригодное для схватки. Видя, что женщина его не совсем поняла, он произнес снова, но уже громче:

— Мне нужно твое оружие и сделай это как можно быстрее!!

Альви кинула ему свою шпагу, Крейн поймал ее точно за гарду еще в тот момент, когда оружие пребывало в своем полете. Его тело тоже преобразилось в паучьего стража. Аль-эм-Ашвул быстро отошла на несколько шагов назад, и ей в спину тут же врезалась мощная звериная туша, от которой отвратительно пахло псиной.

Женщина паучьих стражей покачнулась, но смогла удержать равновесие, правда, ей пришлось выпустить из рук тело раненого Филиппа, чтобы перехватить когтистые лапы оборотня, норовившего откусить ей лицо.

Использовав свою силу, паучья воительница широко развела руки в сторону, отчего тело оборотня неприятно дернулось, а потом зверь как-то странно обмяк. Видно, ее атака перебила животному позвоночник.

Крейн отрубил первому оборотню голову, оставив жилистое волосатое тело шагать еще добрых пять метров. Другой зверь оказался более удачливым и сумел пару раз провести своими когтями воину по лицу и груди прежде, чем острие шпаги пронзило звериное сердце. Не успел второй оборотень упасть на ковер из опавших листьев, как топор воина уже отсекал руку очередному нападавшему зверю. Паучьи ноги, выставленные навстречу нападавшим, нанизывали на свои острые нижние сегменты несколько тел.

Крейн с яростью сбрасывал со своих конечностей трупы. Его топор, вращаясь, как мельница, крушил черепа и тела оборотней направо и налево. Бой начался всего минуту назад, а вокруг Крейна валялась на цветном ковре осенних листьев целая куча лохматых тел. Его действия приносили успех — оборону с его стороны не прорвал ни один шерстистый звереныш. Но зверей было слишком много, и действовали они не как звери. В их тактике чувствовался разум. Они не лезли напролом, а пытались обходить своего врага.

Аль-эм-Ашвул старалась не уступать Крейну по количеству убитых существ, хотя она была безоружна и ей приходилось действовать только лишь силой мощных паучьих рук. Женщина паучьих стражей хватала окружавших ее зверей за глотки, сворачивала их лохматые шеи и втаптывала их волчьи тела в осеннюю лесную грязь.

Филипп, видевший батальную картину, лежал в желтой траве и пытался сообразить, в какую сторону и как ему лучше передвинуться, чтобы уцелеть в этой настоящей войне чудовищ.

Спина у него уже не болела — за это он был премного благодарен лекарше из подземелья. Хотя ее паучий облик все-таки и вызывал отвращение, Филипп начинал привыкать к необычной внешности своих спасителей. Особенно ему было приятно то, что оборотни и люди-пауки дрались друг против друга.

На Альви приятных мыслей в этот момент не находило. Ее облепили со всех сторон мохнатые немытые звериные тела. Оборотней было так много, что женщина решила, будто звери хотят просто задавить их своим числом. На крепкой пластинчатой броне пауколюдей уже красовалось несколько следов от зубов и когтей, и каждую секунду новые участники драки добавляли к ним свои следы от ударов. Самой слабой в этой паре дерущихся воинов была представительница женского пола, поскольку у нее не было никакого оружия, кроме сильных пальцев да прочных ног. Именно на нее звери и перенесли всю силу удара. Альви могла отбить нападение сразу троих зверей. Оборотни все рассчитали точно. Воительница даже не сразу сообразила, зачем двое людей-волков бросились прямо ей в руки, жертвуя своими жизнями. Только когда четыре их сильных собрата смогли захватить ее руки, женщине паучьих стражей стал ясен план лохматых зверюг. Альви упорно пыталась вывернуться из захвата. На вид щуплый бицепс темноватой ручки потихоньку вырастал — оборотни захрипели от натуги, но рук воительницы не выпустили. Сразу чьи-то лапы вцепились ей в горло. Шея задрана высоко вверх, острые когти отчаянно пытаются разорвать жизненно важную артерию, а кожу черепа скребут острые, как иглы, зубы. Альви повезло, что организм пауколюдей был намного крепче человеческого.

«Сейчас этому союзнику придет конец», — подумал с горечью Филипп, когда несший его на руках шестиног покрылся горой мохнатых серых и бурых тел.

Тело паука сильно толкнули в бок, потом звери резко повторили атаку, но уже пытаясь завалить Аль-эм-Ашвул в другую сторону. Пока что воительница выдерживала натиск кровожадных зверюг, но рано или поздно ее броня должна была треснуть, тем более что многие пластины уже трещали. Острые когти уже добрались до паучьего брюха, пытаясь нанести паукочеловеку удар снизу. Положение казалось безвыходным, но только до того момента, пока изо рта Альви не выплеснулась струя паучьего яда. Двое зверей, державших ее левую руку, сразу же лишились голов — яд паука просто растворил их и принялся пожирать лоснящиеся от пота мохнатые тела. Получив свободу одной из своих рук, женщина — паукочеловек быстро свернула шеи и оторвала руки державшим ее в своих захватах тварям. И тут же ее тело сотряс очень сильный удар. Его нанесли ей в спину с такой силой, что затрещали все панцири наружного и внутреннего скелета. Альви шумно выдохнула, пытаясь прийти в себя, когда еще два удара сотрясли ее голову и нижнюю часть тела. Женщина почувствовала, как у нее из носа и затылка течет кровь. Ее сразу же затошнило, а перед глазами все поплыло и появились круги. Невидимый противник, атаковавший паукоженщину сзади, не отступал. Альви сначала подумала, что это ее душа отбывает в родной мир, а потом ее тело пронзила острая боль. Тут же острые когти нашли брешь в ее броне, нанеся удар между двумя выпирающими нагрудными пластинами. Радостный рык зверолюдей подтвердил ее худшие опасения.

— Таких больших пауков я никогда не встречал, — гулко прогремел перед самым ухом лающий голос.

Альви очень нуждалась в помощи, но Крейн не мог ей ничем помочь, поскольку сам находился не в лучшем положении. Конечно, его не пытались перевернуть, да и силы в его руках было побольше, да и топор со шпагой не подводили воина и кололи и резали всех, кто только попадался ему на пути. Правда, одному из раненных воителем существ удалось дотянуться до его суставов. Крейн едва не упал, когда когтистая лапа нанесла отчаянный удар по тыльной стороне одного из сочленений ноги. К тому же острые ноги утопали в грязи и плотном ковре из волчьих тел и крови. Чужая кровь заливала лицо и глаза. Воин паучьих стражей чувствовал себя уставшим, хотя с момента начала боя прошло не так много времени, но Крейн продолжал рубить звериные тела направо и налево, не позволяя атакующим тварям почувствовать хотя бы на минуту свое превосходство. Неожиданно поток лохматых тел с его стороны стал заметно редеть. Пропитанный кровью и мозгами оборотней топор опустился на голову последнего нападавшего.

Только сейчас воин пауколюдей обернулся назад, и едва не потерял дар речи от увиденного — Аль-эм-ашвул лежала на влажной листве. Добрая дюжина крепких оборотней держала ее за руки и ноги. Она была похожа на громадного паука косиножку, попавшего в липкий мед. Ее сильное фиолетово-синее тело отчаянно пыталось освободиться, но движения были вялыми. Крейн не мог поверить своим глазам, когда один здоровенный волк встал на задние лапы, сделал пару шагов в сторону раненой паукоженщины и нанес несколько мощных ударов ребром ладони по ее голове, а потом его когтистая лапа резко, словно копье, нанесла удар в середину груди. Крейн закричал, когда увидел, как лапа монстра вошла внутрь тела почти на треть ладони.

— Таких больших пауков я никогда не встречал, — главарь оборотней вытащил свою лапу из тела раненой паукоженщины и принялся слизывать кровь со своих когтей. Тут же из нанесенной им раны вырвался фонтан красной крови. Алая струя из груди Аль-эм-Ашвул окропила хищные морды оборотней, держащих еще живую воительницу.

— Альви! — Крейн что было сил метнул топор, метя прямо в сердце ненавистного двухметрового волка.

Жилистая лапа зверя вполне по-человечески перехватила в полете брошенное оружие.

— Меня зовут Гримнор, — предводитель лесных оборотней взвесил в своей руке пойманное оружие и сделал им пару пробных замахов. — Это мои ребята наводили страх на этих жалких крестьянских людишек.

Крейн слишком поздно понял, что перед ним далеко не простой зверь, а страшное создание со звериным волчьим лицом и вполне разумными человеческими мозгами.

— Сорок убитых почти за десять минут боя, — Гримнор удовлетворенно прорычал, посмотрев на раненую Альви.

— Интересная дамочка, не находишь?

Крейн хотел вступиться за свою подругу, но, видя играющие на теле Гримнора шарообразные мускулы, паукочеловек решил не торопить события. Тем более что у него в руках осталась только шпага, которой можно колоть, в то время как топор сейчас был в руках у Гримнора.

— Я теперь точно знаю, как одолеть тебя, и знаю твои возможности. — Гримнор сделал пару быстрых шагов в сторону Крейна. Воин паучьих стражей понимал, что сейчас он бессилен против такого противника, но инстинктивно вскинул свое оставшееся оружие и принял боевую стойку. Они оба были сильнее человека, а он был чуть посильнее Альви — следовательно, оборотень не совсем правильно представлял себе расклад сил.

— Сразись со мной, воин из подземного города пауколюдей! — Гримнор сделал два быстрых шага, а затем прыгнул в сторону Крейна. Занесенный в замахе топор мог запросто переломить острие шпаги, а затем и броню паучьего стража.

Но отступить Крейну все же не пришлось — Гримнор просчитался — у паучьего стража тоже был союзник.

Мощные руки вовремя поймали брошенный ему предмет.

Крейн не глядя взмахнул мечем, блокируя удар Гримнора. Острое адамантиевое лезвие успешно отбило удар топора. Оборотень изумленно рыкнул, а его глаза расширились, когда его атака дала сбой. Когтистая лапа метнулась к груди Крейна, но паучий страж был проворнее и точно нанес удар Гримнору в горло. Оборотень захрипел, его мускулистое тело зашаталось. Крейн тут же воспользовался моментом и вонзил коготки своих передних лап в колени зверя. Хрустнули суставы, Гримнор утробно зарычал, отдавая своим лохматым братьям последнюю команду, но паучьего стража это не беспокоило. Альви была уже в безопасности, а приземлившийся на землю Никс Летаврус, крушащий своими когтями и двухлезвийником лохматых тварей, вселял в паучьего стража больше уверенности в победу.

Лишенный своих ножных суставов, Гримнор грудой мяса упал на еще теплые тела своих же собратьев.

— Кто осмелился тебе помогать в моем лесу? — Гримнор лающим голосом надрывно произнес свой последний вопрос, так и не получив на него ответа.

— Сейчас узнаем, — адамантиевое лезвие меча, движимое крепкой рукой Крейна, обезглавило лохматого бандита, навсегда избавив мудраханские леса от угрозы нападения хищных тварей.

Но Крейну было сейчас не до ответов, хотя заданный оборотнем вопрос действительно был очень важным. Кто-то еще находился на месте битвы. Он просто наблюдал и не лез в гущу событий, но оборотням не помогал.

— Интересный экземпляр, — небольшого роста существо с худеньким тельцем и головой насекомого вышло на поляну и с интересом посмотрело на убитого Крейном зверя.

Паукочеловек быстро принял человеческое обличие, боясь испугать нового союзника.

— Не стоит, — маленькая ручка лесного хранителя сделала непринужденный жест, касающийся и ненужных благодарностей, и лишнего беспокойства по поводу внешнего вида. Крейн лишь коротко кивнул, как бы соглашаясь с хранителем. На плечи воина давила сильная усталость, а в голове мысли путались так, будто это были пылинки в потоке тайфуна. Всего за каких-то пару часов живший в спокойствии в подземном городе воин попал в верхний мир, увидел его разумных обитателей в лице солдат Карлангера и удивительных лохматых зверей. Стал свидетелем восхода легендарного светила Солнца, видел пожар, а затем едва не попал на обед к банде оборотней, шарящих по лесу. Воину было очень неудобно перед Альви за то, что он не смог ее защитить, но у него не хватало сил на извинения, чудовищная усталость просто заставила его расслабить ноги и сесть прямо на слой мокрых от дождя осенних листьев. На большее Крейна уже не хватило.

— Белвар?! — Никс бодрой походкой направился к небольшому существу.

Хранитель помахал наемнику своей маленькой пушистой ручкой в знак приветствия.

Никс мягко пожал протянутую Белваром руку и быстро повел его за собой.

— Там Альви ранена, ей нужна срочная помощь.

— Альви? — хотя Белвар и делал вид, что не понимал ситуацию, его шевелящиеся усы говорили совсем обратное.

— Я все вижу, мой друг, — Никс с укором посмотрел на своего старого приятеля, который все так же продолжал улыбаться.

«Как и я, мой глупый варвар, как и я», — Белвар молча потер ручки, готовясь к процессу лечения. Свои последние мысли он решил оставить при себе, хотя уже знал, что Альви довольно симпатичная женщина. По крайней мере, она была моложе Архатры на целых сто тридцать пять лет.

— Постойте! — Белвар уже знал, кому принадлежит этот голос, но для Летавруса появление этого персонажа было неожиданным.

— Филипп? — Никсалорд не мог поверить своим глазам.

— Что ты здесь делаешь?

— Это была моя идея — подключить Филиппа Одинокого к нашим приключениям.

Летаврус смотрел на спешащего к Альви хранителя, не совсем понимая, о чем идет речь.

Белвар обернулся и заговорщицки ему подмигнул:

— Я, кажется, говорил тебе, что в этом приключении у тебя появятся возможные попутчики.

В это время Филипп почти доковылял до наемника, и радостно посмотрел в большие изумрудного цвета глаза.

— Может, объяснишь свой внешний вид? — Никс, конечно, был безумно рад увидеть Филиппа здесь, в лесной глуши, а не за решеткой мейриярдской тюрьмы и уж тем более не на виселице. Только вот порванные элементы легкого доспеха, все забрызганные кровью, следы сильных ожогов на лице и руках, и крепкий запах продымленного тела — все это производило далеко не самое приятное впечатление на наемника.

— Никс, послушай… — Филиппу было очень неудобно выползать из-под кучи опавших листьев, в то время как паучьи стражи едва держались на ногах после изматывающего боя.

— Значит, ты все это время был вместе с Белваром? — Летаврус сложил сильные руки на груди, бросая на еле идущего воришку суровый взгляд.

— Нет, я провел разведку в городе, опасаясь, что ты попал в тюрьму.

А вот это было точно подмечено. Действительно, наемнику чудом удалось избежать подобной участи. Когда Ютлинер отпустил свой «статис», Никса выручил огонь Файдайера. В противном случае, его бы ожидала сырая каморка в тюремной башне Мудрахана. В таком случае Филипп должен был тайком проникнуть в город и выручить своего друга, попавшего в тюрьму. Но тревога Белвара не оправдалась — в тюрьме Никс не побывал, так что многое осталось неясным.

— Как ты оказался сегодня утром в городе во время пожара? — Никс видел, что его друг серьезно ранен. Конечно, Летаврус имел к нему много претензий и с удовольствием бы съездил по этой Одинокой физиономии, но сейчас вор с трудом держался на ногах. На раненого разведчика накатила слабость. Летаврус вовремя успел схватить его за шкирку, когда ноги измученного человека бессильно подкосились.

«Я ведь еще не начал падать, а он уже поймал меня. Вот это быстрота движений!» — Филипп искренне восхищался реакцией наемника, но вслух он произнес совсем другое:

— Я…э-э, — здесь вор запнулся, зная, к чему приведет его рассказ, — мне нужно было срочно кое-что передать Белвару. Понимаешь, когда я шел тебя освобождать из тюрьмы, то стоило мне отойти от дома Заиры на несколько шагов, как я увидел…

— Я в тюрьме не был, — Никс все еще был зол на Филиппа и не до конца верил в его историю.

— Я знаю.

— Тогда что ты так долго делал в городе?

— Искал тебя.

Летаврус издевательски улыбнулся, показав один из своих красивых клыков.

— Не смейся, хотя можешь смеяться, если хочешь. Ну так вот, — Филипп немного передохнул, — когда я убегал от толпы солдат, то есть, когда я понял, что ты в подземелье, я тут же побежал к воротам и, запыхавшись, сделал остановку возле одного старого дома. Там жил старик.

— Что ты делал в городе целую ночь? — Этот вопрос Белвара потряс вора и наемника до глубины души. Один прекрасно знал, что делал его приятель в городе во время комендантского часа, и он за это готов был лично придушить своего легкомысленного товарища. Другой же, наоборот, решил, что его сбивчивый рассказ так все запутал, что Летаврус ни за что не догадается, чем был занят Филипп Одинокий прошлой ночью.

— Отвечай, — Летаврус не кричал на раненого, так как это было не этично, но зато его цепкие пальцы немного крепче сжали воротник прокопченной рубашки, отчего Филипп немного закашлялся.

— Хорошо! Хорошо! — вор легонько постучал Никса по плечу.

«Что поделать, ты ведь все равно никому из моих подруг об этом не расскажешь», — пронеслось в голове вора и ловеласа.

— Я провел эту ночь в доме прекрасной женщины Заиры!

Как легко было сказать правду, особенно когда из тебя выжимали ее силой.

— Ты глупый легкомысленный дурачок! — Летаврус готов был убить своего приятеля за опрометчивый поступок. — Наемники Мудрахана, грабившие каждую ночь по нескольку домов, могли тебя попросту убить! А оборотни, устраивающие засады, просто разорвали бы твою довольную физиономию на части! — Никс повернулся к Белвару. — А меня бы ты потом заставил собирать твоего шпиона по частям?

Филипп надеялся на заступничество Белвара, но хранитель леса только с иронией произнес:

— Не знаю, все возможно.

Летаврус быстро поднес дрожащего шпиона-неудачника к Белвару, произносившему магические заклинания лечения над изумрудноволосой красавицей. Альви уже была в облике человека и, посмотрев на Летавруса, радостно улыбнулась.

— Мы нашли твоего приятеля среди толпившихся у городских ворот воинов.

— Спасибо, — Летаврус присел рядом с женщиной. Ее высокую грудь перехватывала белая плотная повязка, а на лице и руках быстро затягивались немногочисленные порезы.

— Она будет в полном порядке, — Белвар закончил делать пассы ручками над ногой женщины паучьих стражей. Рана перестала кровоточить, и место пореза быстро затягивалось ровно розовой корочкой.

— Осмотри его, а я скоро вернусь. — Никс положил дрожащего Филиппа на сухое теплое одеяло из шерсти. Альви тут же сделала попытку встать и сразу же принялась помогать Белвару.

Пятеро его друзей были в полном, ну, почти в полном порядке, Форбариус остановлен, а убивавшие людей оборотни уничтожены все до единого. И для завершения квеста требовалось прояснить одну вещь. Всего лишь одну, но зато для этого Никсу пришлось снова подняться в воздух и на своих бело-голубых крыльях летучей мыши отправиться в гости к местному градоправителю Лоуду.

Внутри городских стен бегали люди, неся своих руках тряпки, щетки, полотенца и ведра с водой. Все сейчас были при деле — кто отправлялся разгребать остатки зданий, не уничтоженных пожаром, кто отскребал с улиц вплавленные в камень кости погибших людей, коих насчитывалось около тысячи, даже без учета покалеченных и раненых. Больше всего пострадал один из новых районов, находившийся ближе всего к главным воротам. Все сгорело дотла, даже камень фундаментов и то расплавился. Кухарки, уличные девки, мальчишки, завсегдатаи таверн, солдаты — все только и обсуждали, что невиданную битву двух титанов. Многие утверждали, что драка произошла оттого, что эти два здоровяка не поделили жизни убиенных мудраханцев.

— А я тебе говорю, что второй был вампир! — дородная дама в выцветшем полушубке спорила с плюгавым мужичком.

— У него за спиной видал, какие крылья были? Как махнул — так и головы с плеч.

— Куда тебя понесло, — мужик отмахивался от слов спорящей женщины, точно от назойливой мухи. — Ты же сама видела, как он этих змеюк-то огненных хвать руками, да и заморозил, а потом дождь пошел и враз потушил огнь.

— Да уж дождик, так дождик! До сих пор льет как из ведра, — вмешалась в разговор худая старушка, спешащая к своей семье из лотка продавца. — Если этот ливень не прекратится в ближайший час, то скоро мы будем плавать по нашим и без того тесным улицам на лодках.

«Будешь, будешь, это я тебе обещаю», — старый высокий друид в белом плаще важно прошел мимо спорящих людей.

— Сиди уж со своей лодкой! — мужик плюнул в сторону старухи. — Если бы дождь пошел на пару мину раньше, то глядишь, мы бы и не доставали своих друзей и братьев из-под завалов.

— Можно подумать, у тебя брат был? — тетка в полушубке важно сложила руки на широкой груди.

— Был.

— А, может, я твою мать знала и точно помню, что такого хрыча, как ты, у нее больше не было, — старуха ехидно поправила сбившийся на бок головной платок.

Стоявшие рядом ребятишки заливисто хохотали, слушая реплики разговаривающих людей.

— Был у меня брат! — мужик все никак не сдавался. — Только не родной! Двоюродный! Он в карауле был на стене, когда камень гореть начал!

— Да ладно врать-то, — широкая в поясе дама поддержала смеющуюся старуху.

— Был, был у тебя братишка, да только он не погиб вовсе, а вытащили его из огня-то самого, у магов Солнца он. В конце улицы шатер желтого цвета стоит.

Старик не обратил внимания на вытянувшиеся физиономии троих спорщиков, да ему это и не нужно было. Хоть жизнь и сделала его не таким, как все, он еще помнил те времена, когда воинство Акмальди пришло в этот мир из Бастиона Духов. Тогда он был уже не молодым, но все же горький яд существа из Тьмы тогда еще не коснулся его крови.

— Приветствуем тебя, мудрейший, — солдаты, охранявшие вход в замок Мудрахан, вытянулись при виде идущего в их сторону друида.

— Вольно, ребятки, — произнес старик, когда солдаты отдали ему честь. Начищенная форма, блестящие сапоги, выглаженные и выстиранные плащи — все это солдатское великолепие униформы превосходно смотрелось на дневальных.

«Повезло вам, ребята, что не ваш черед был стоять в караулке», — старик был бы рад исправить эту небольшую несправедливость, но ему не нужны были лишние кривотолки и паника среди бела дня, да еще и при свидетелях. На примыкающей к замку рыночной площади в этот час всегда было полно народу, и все устремили свои взгляды на шедшего к градоправителю старика.

Наместник Лоуд злобно выкрикнул очередное ругательство, когда миловидная служанка принесла ему поднос с бокалом вина и вазочку фруктов для закуски.

— Она ни в чем не виновата, — Ильт Оскариози сидел в кресле напротив разозленного градоначальника и утомленным взглядом смотрел на расписной потолок. — Оборотни мертвы, огненный демон тоже. Чего тебя не устраивает?

— Не устраивает, говоришь?! — Лоуд с силой сорвал со стены старинный щит и попытался запустить им в угол, но щит оказался слишком тяжел для чахлого управителя и просто с грохотом упал на пол. — Одна треть города сгорела дотла, до золы, до пепла — называй это как хочешь! Потом этот рыцарь Крестоносец, будь он неладен, вызвал своей магией этот исполинский дождь, который теперь грозит потопить в моем городе все то, что не забрал пожар. У меня более десяти сотен убитых пожаром жизней, сгорел полностью Дом Магов, а ты еще осмеливаешься спрашивать, чем я недоволен?! — глаза Лоуда готовы были вот-вот вылезти из орбит — так он был недоволен прошедшими событиями.

— Кстати, — полуэльф почесал пришитую магами Солнца руку, на которой шрам все еще зудел и чесался, но маги сказали, что это побочный эффект заклинания присоединения. — Как она?

— Кто?

— Этот Крестоносец, который вызвал дождь!

— А-а-а, — наместник отмахнулся, раздраженно повернувшись в сторону окна. — Маги Солнца ее уже освободили от заклинания. Она, конечно, прыгать до неба не сможет какое-то время — чужая волшба выпила из нее все силы — но лекари обнадеживают сообщениями, что с ней все будет в полном порядке.

«Хвала Тонгару, она осталась жива», — доблестный воитель лесного народа не стал озвучивать свои радостные думы, которые жадному до власти и денег наместнику было не понять. Между тем отвага Рут, бросившейся на огненного монстра, спасла наемнику жизнь. Даже и раненный до этого броском молота, Файдайер представлял большую опасность. Ильт еще раз прочитал молитву гномьему божеству, хоть этого никогда раньше и не делал, только бы жизнь храброй женщины оставалась вне опасности еще на протяжении долгих лет.

— Договоренность об оплате помнишь? — эта фраза была произнесена так, что любой, даже не искушенный в дипломатии человек, заметил бы тайный смысл, укрывшийся за произнесенной репликой.

— Нет, — наместник взял бокал вина и мигом осушил его, а потом отправил в рот горсть сушеных яблок. — Получишь ровно столько денег, сколько требуют оставшиеся в живых наймиты, и не монетой больше!

— Но ведь ты договаривался об оплате именно со мной! И мы обсуждали общую сумму, не оговаривая, на какое количество человек данные деньги будут распределяться! — Щеки полуэльфа запылали гневной красной краской.

— Во-первых, мой дорогой друг, — Ильт при этих словах сильно поморщился, — твои ребята довольно здорово покутили и пограбили за мой счет, а во-вторых, оборотней уничтожил вовсе не ты и твои парни, а Крестоносец и этот бело-голубой гигант, что разрушил главные ворота. Так что я и так, считай, плачу тебе ни за что!

— Вор и обманщик! — Ильт так рьяно хотел проучить нечестного властолюбца, что совсем забыл о недавнем ранении. Плечо тут же отозвалось на необдуманный порыв злобы, проснувшейся в желавшем мести за погибших солдат полуэльфе. — Мои солдаты достойно выполняли свой долг! То, за что ты им платил! Конечно, ты хотел набирать себе все больше и больше солдат, думая, что от количества мечей будет лучше уровень безопасности. Но вот дилемма: наемным солдатам тоже нужно где-то жить, где-то есть и где-то ремонтировать свое оружие.

— Только не начинай старую песню.

Альфор притворно закрыл уши ладонями, давая понять, что разговор на эту тему окончен. Однако эльфийский воин, под чьими командами стояли восемь сотен наемных душ, не собирался так просто сдавать свои позиции:

— А я начну! — Тут больная рука вновь напомнила о себе, отчего Ильт прерывисто застонал.

— Не греми костяшками, Ильти, — Лоуд подошел к воину и по-дружески похлопал того по раненому плечу. Командир наемников протяжно застонал от противного ощущения боли в еще не окрепшем сочленении костей. Пальцы другой руки судорожно сжались на мече. И только сейчас эльф заметил изменившееся выражение лица Лоуда.

— Зря ты волнуешься, царек, — эльфийский воин из последних сил поднялся на ноги и встал напротив градоправителя. — Я не собираюсь забирать с собой твою жалкую душонку, а тем более жизнь.

Но наместник только дольше отошел от полуэльфа. В руках у Лоуда тут же возник двуручный меч, острие которого смотрело прямо на дверь, ведущую из приемного зала во внутренние покои.

— Камни!

— Что?

— Камни на твоем мече! — поведение Лоуда говорило само за себя — наместник был напуган. И далеко не дружелюбный разговор с эльфийским мечником испугал его.

Ильт, тут же забыв о боли и отбросив все мысли о раненой рыцарше, вскинул свое оружие наизготовку и внимательно осмотрел эфес меча. Магические камни ярко светились, предупреждая своего обладателя об опасности.

— Может, сходишь вниз и посмотришь, все ли там в порядке? — Наместник осторожно покосился на входные двери, как бы лишний раз намекая эльфийскому воину на его обязанности.

— Похоже, ты во мне снова стал заинтересован? — Полуэльф попробовал сделать несколько движений раненой рукой — та все еще болела, а каждое резкое движение сопровождалось неприятным жжением в области предплечья и вызывало головокружение. Держать щит или какое-либо другое оружие для блокирования вражеских выпадов являлось для недавно пришитой конечности практически невыполнимой задачей.

— Чего ты встал? — градоправитель заметил колебания наемника и тут же не забыл подначить эльфийского мечника ехидным словом: — Похоже, что ты тоже не торопишься отрабатывать свои денежки, а требуешь, брат, немало за свои ночные прогулки на постах перед кабаками.

— Я тебя сейчас точно прирежу, — процедил сквозь зубы командир наемников, поднимая свой зачарованный меч в сторону стоявшего возле дальнего окна Лоуда, но взгляд раскосых миндальных глаз не отрывался от входной двери. Самоцветы заблистали ярче солнечного света. Ильт даже прищурился, когда лучи зачарованного камня ударили ему прямо в глаз.

— О чем идет спор, хлопцы?

Ни эльф, ни наместник не заметили, как входные двери неслышно распахнулись, и в зал аудиенций вошел непримечательный старик в белой домотканой одежде с выцветшим волчьим полушубком на тощих плечах.

— Ох, — градоправитель облегченно вздохнул. Тяжеленный меч сразу же оказался на полу, наместник больше не нуждался в бесполезном оружии. — Это вы, мастер Дрениган, а мы уж тут забеспокоились. Тут, знаете ли, такие события в городе приключились. Сначала нападения кошмарных оборотней, затем поголовное исчезновение магов, пожар в Доме Магов, потом пожар во всей южной части города, а потом у самых главных ворот два гиганта устроили настоящую драку. А потом какой-то умный Крестоносец попросил своего бога залить наш город водой, и вот этот ненавистный ливень сейчас затапливает город.

Ильт внимательно следил за вошедшим стариком. Рукоятка меча стала сильно греть руку. Оружие мечник опустил, но расслаблять хватку пальцев на эфесе меча он не стал. Что-то его верному артефакту не нравилось в этом Дренигане.

— Что поделать, мальчик мой. Иногда жизнь преподносит не совсем приятные сюрпризы. — Дрениган задумчиво потеребил свою небольшую коротенькую седую бородку. Морщинистые веки старого друида на секунду закрылись, потом на чистых аквамариновых зрачках проступили капельки влаги. — Теперь уже и Гримнор отправился в мир мертвых.

Альфор сначала подумал, что старик окончательно спятил, сидя целыми днями у себя в доме и читая всякую астрологическую чушь.

— Прошу прощения, мудрый Дрениган, но позвольте вам напомнить, что лесного бандита Дагора Гримнора вот уже пять лет, как поймали наши доблестные мудраханские стражники, а потом лично я, еще будучи вашим учеником, зачитал этому мародеру обвинительный приговор, после чего палач выбил из-под него кругляк, и кровожадный бандит повис на пеньковой веревке, да так и провисел целых три дня и две ночи, пока по приказу тогдашнего градоначальника солдаты не сняли мертвое тело и не зарыли в нашем лесу.

— Нет-нет, мой бывший ученик, я ничего не путаю. — Друид медленно покачал головой. — Просто ты не знаешь, что случилось с беднягой Гримнором после того, как мой верный слуга Форбариус откопал его тело и провел с ним парочку своих экспериментов.

Наместнику показалось, что все происходящее с ним — это ни что иное, как кошмарный сон. Он ожидал подобных речей от кого угодно, даже от самого себя, но только не от существа, чьи жизненные взгляды ставились многим в пример, и уроки которого не сделали из купеческого баловня солидного управителя. Внезапная догадка пришла в голову и эльфийскому мечнику. Самоцветы в мече теперь не просто светились, от них исходил настоящий жар, того и грозивший расплавить тонкое лезвие.

— Меч, — выкрикнул громко командир наемников, успевая выставить свое оружие наизготовку и сделать первый шаг в направлении друида.

Градоначальник не мог понять, как старому друиду удалось передвигаться с такой высокой скоростью. Эльфийский воин не успел даже закричать, когда нечто большое и сильное ударило его по лицу.

Когда Ильт уже падал на мягкий цветастый ковер, Альфор успел заметить на лице храбреца пять глубоких порезов, из которых вытекали кровь и мозги полуэльфа. Края порезов поблескивали белым светом — разрезанные кости черепа перемешались с хрящами и лицевыми мышцами. Такое ранение не восстановить никакому магу. Ильт Оскариози умер и уже окончательно. А наместник, чье слово являлось вот уже четвертый год законом в городе Мудрахане, ошарашенно смотрел на труп наемника. Эльфийский воин — самый быстрый и самый искусный среди фехтовальщиков, сейчас лежал мертвым телом с разрезанной головой. Чудо-меч по-прежнему был зажат в его руке, а самоцветы продолжали светиться, показывая опасную близость врага.

— Верно, мой ученичек, — друид плавным движением пригладил свои каскады седых волос. — Это именно я стою за всеми бедами в твоем городе.

— По-поч-чему? — наместник нащупал рукоять кинжала, висевшего в небольших ножнах на поясе, но страх перед невероятной силой и скоростью старца застопорил любую попытку Альфора достать оружие и выступить против самого главного врага.

— Боишься меня? — Старик спокойно подошел к осевшему на пол правителю и насмешливо погрозил ему пальцем. Как это ни странно, но кожа на руке была совсем гладкой, розовой и крепкой. Кисть руки выглядела явно не по-стариковски молодой и просто переполнялась физической силой. — Правильно делаешь, что боишься. Хотя, если бы ты не стал посылать за помощью, то мои оборотни просто пощипывали бы и дальше этих засидевшихся на своих грядках фермеров. Наймиты потрошили бы содержимое лавок ремесленников и выгоняли бы неспособных к выживанию людишек из домов прямо на ночные улицы, где перерожденные мною Гримнор и Форбариус поджидали бы их со своими щенятами. Так нет же, угораздило тебя пожелать быть умнее всех.

— Я ничего такого не делал, — наместник с ужасом слушал своего бывшего учителя, сопоставляя некие даты. Ведь это именно при нем начались нападения оборотней на жителей окрестных сел и деревень. Лоуд тогда осваивал преимущества праздной жизни градоначальника и не мог позволить каким-то там зверям подпортить его репутацию. Все эти дела закрывали, списывая убийства на стаи голодных волков, а свидетелям происшествий и родственникам погибших наместник выплачивал несколько горстей серебра, заставляя их забыть о случившемся несчастье. Когда жители сел всеми семьями начали перебираться в город, а количество жертв за два месяца превысило пять десятков жизней, то именно Дрениган посоветовал Альфору отказаться от услуг Белых Грифонов. Это именно друид рассказал Лоуду про жадность Эверхарда, описав в подробностях возможные последствия помощи от столичных воинов. Тогда же друид посоветовал нанять в качестве командира наймитов эльфийскорго мечника. Благо, Ильт тогда нуждался в деньгах и хорошем крове, поэтому Альфору без труда удалось заполучить эльфийский чудо-меч к своим услугам.

— Что я сделал не так? — почти жалобно промямлил Лоуд, чувствуя близость смерти.

— Тебе не следовало доверяться магам. Этим напыщенным дуракам, которые решили все же обратиться за помощью в столицу, обойдя мой запрет. Крестоносец и воин-вампир — хорошая команда для борьбы с оборотнями, ничего не скажешь!

— Это сделал ученик твоего мага Форбариуса.

Летаврус, воспользовавшись своей способностью вампира проходить без шума через двери, незаметно появился в зале для аудиенций.

— Я уже понял, кому обязан твоим появлением в этом городе. — Друид внимательно всмотрелся в лицо Никсалорда.

Лоуд немного привстал со своего места, чтобы получше разглядеть нового гостя. Вначале наместник решил, что это очередной сообщник огненного монстра, устроившего в городе пожар. Внешность Никса была вполне приемлема для мест, где несколько раз в месяц останавливаются торговцы из гномьих, орочьих и эльфийских земель. Существ с бело-голубым цветом волос можно было найти сколько угодно, особенно в эльфийских землях. Изумрудный цвет глаз тоже был вполне обычным делом, правда, уже среди жителей подземного народа. Портили впечатление немного выступающие из-под верхней губы белоснежные клыки — этот атрибут ночного народа безошибочно выдавал вторую сущность Никса.

— А — а-а, может, это… — наместник побоялся договорить дальше, но кивок головы и направление взгляда ясно показывали сначала на сверкающие самоцветы эльфийского меча, а потом на стоявшего в дверях наемника.

— Нет, глупец, — друид укоризненно покачал головой, — этот воин как раз помог твоему городишке освободиться от моих слуг.

— Но как ты прошел через охрану? — наместнику показалось, что его вопрос прозвучал до возмутимого громко. От испуга за возможное наказание градоправитель втянул голову в плечи, по-детски съежившись.

Друид хотел как раз дать глупому человеку хорошую затрещину, но Никс быстро перехватил инициативу:

— А я отвечу тебе, наместник Лоуд, — Летаврус внимательно следил за мимикой старика. Слишком густые брови мешали Никсу заглянуть старику в глаза. Остроконечная форма ушей, слегка вытянутое книзу лицо, немного острая форма скул, пропорциональные рот и нос, широкий лоб — на вид лицо друида представляло лицо обычного человека с примесью эльфийской крови. Так сказали бы многие, но зрение вампира, усиленное силами Аватара, позволяло Летаврусу видеть немного дальше. Под гладкой кожей старого человека, лишенной каких-либо признаков старения, ходили туда-сюда двигающиеся мышцы, коих в эльфийской или людской анатомии просто не существовало.

— Все твои охранники внутренних покоев замка лежат на полу возле своих постов с перерезанным горлом.

Лоуд весь тут же изменился в лице: сначала посерел, а потом и побледнел. Летавруса почему-то в этот миг заинтересовало, а потеряет ли градоправитель сознание, когда друид сбросит человеческую личину и покажет свой настоящий облик.

Старик в свою очередь не сводил глаз с Никса.

— А ты, оказывается, обладаешь неплохим умом, если догадался, в каком месте следует меня искать, — Дрениган внимательно изучал Летавруса, который, по-прежнему одетый в робу послушника Дома Магов Мудрахана, стоял перед живым воплощением всех бед, обрушившихся на город.

— Дешевая лесть тебе не поможет. — Никс смотрел в глаза друида, пытаясь проникнуть в его мысли. Пока что безрезультатно.