Ночной цирк Моргенштерн Эрин

– С ней это часто бывает, – говорит она. – Но она не со зла.

– Вам разрешается выходить сюда так запросто? – спрашивает Бейли, кивнув в сторону нескончаемого потока посетителей, которые проходят мимо, не обращая на них ни малейшего внимания.

– Конечно, – говорит Поппет, – но только инкогнито. – Она показывает на свое пальто. – Так нас никто не узнает. Верно, Виджет? – она оборачивается к стоящему неподалеку юноше, в котором Бейли до этого момента даже не заподозрил ее партнера по выступлению.

Черный жакет он сменил на коричневый твидовый пиджак, из-под кепки выбиваются такие же, как у Поппет, огненно-рыжие вихры.

– Люди редко обращают внимание на других, если не давать им повода, – говорит он. – К тому же наши волосы – изрядное подспорье в том, чтобы моментально откреститься от черно-белого цирка.

– Бейли, это мой брат Уинстон, – представляет его Поппет.

– Виджет, – поправляет он сестру.

– Я как раз собиралась сказать, – слегка раздраженно отвечает Поппет. – Видж, это Бейли.

– Рад знакомству, – говорит Бейли, протягивая ему руку.

– Взаимно, – откликается Виджет. – Мы собирались прогуляться. Составишь нам компанию?

– Да-да, пойдем с нами, пожалуйста, – подхватывает Поппет. – Мы редко с кем-то общаемся.

– Конечно, с радостью, – соглашается Бейли. Он не видит ни одной причины отказываться и радуется тому, что брат с сестрой оказались такими легкими в общении. – А вам нужно будет еще, ну, выступать?

– У нас перерыв на несколько часов, – заверяет его Виджет, и они пускаются в путь по аллее. – Котятам нужно отдохнуть. После выступлений они всегда сонные, как мухи.

– Они у вас молодцы. Как вы их всему этому научили? Мне еще не доводилось видеть котов, которые крутили бы сальто в воздухе, – говорит Бейли. Он замечает, что они втроем идут вровень, образуя единую группу. Он больше привык идти за кем-то следом, отставая на пару шагов.

– Любая кошка за редким исключением сделает что угодно, если хорошо ее попросить, – объясняет Поппет. – Но лучше начинать обучение, пока они маленькие.

– А еще нужно не жалеть лакомств, – добавляет Виджет. – Лакомства все сильно упрощают.

– А хищников ты видел? – спрашивает Поппет. Бейли трясет головой. – Ой, сходи обязательно. С хищниками выступают наши родители, их шатер тут поблизости, – махнув рукой, она показывает куда-то направо.

– У них шоу вроде нашего, только кошки побольше, – говорит Виджет.

– Сильно больше, – уточняет Поппет. – Пантеры и великолепные пятнистые снежные барсы. Они такие лапочки!

– И у них есть шатер, – продолжает Виджет.

– А почему у вас нет шатра? – любопытствует Бейли.

– А зачем он нам? – отвечает Поппет. – За ночь мы выступаем всего пару-тройку раз, и нам для этого необходимы только котята, обручи и ленты. Многие, кому шатер в общем-то не нужен, устраиваются на любом свободном пятачке.

– Это создает атмосферу, – поясняет Виджет. – Можно смотреть представления, просто гуляя по цирку, даже не заходя ни в какие шатры.

– Отличное решение для нерешительных людей, – шутит Бейли, и Поппет с Виджетом покатываются со смеху. – А вообще из такого многообразия порой трудно выбрать что-то одно.

– Это верно, – соглашается Поппет.

Они выходят на главную площадь и смешиваются с толпой. Бейли по-прежнему удивляет, что никто не обращает на них внимания. Для всех они – просто очередная компания молодежи, решившая провести вечер в цирке.

– Я проголодался, – сообщает Виджет.

– Ты не можешь проголодаться, ты же вечно голодный, – смеется Поппет. – Ну что, перекусим?

– Ага, – с энтузиазмом кивает Виджет, но Поппет показывает ему язык.

– Я вообще-то спрашивала Бейли, – заявляет она. – Так как, Бейли, ты готов перекусить?

– Конечно, – соглашается Бейли.

Судя по всему, Поппет и Виджет ладят гораздо лучше, чем он с Каролиной. Возможно, это из-за меньшей разницы в возрасте. Он гадает, не близнецы ли они – внешне они очень похожи, и вполне могут быть близняшками, но он боится, что спросить их об этом будет невежливо.

– Ты коричные штучки пробовал? – интересуется Поппет. – Они появились совсем недавно. Видж, как они называются?

– Невероятно вкусные коричные штучки? – неуверенно говорит Виджет, пожимая плечами. – Не думаю, что у всех недавних нововведений уже есть названия.

– Не пробовал, но, судя по описанию, это что-то хорошее, – улыбается Бейли.

– Это что-то волшебное, – говорит Виджет. – Тонкий бисквит, промазанный карамелью с корицей, свернутый рулетом и покрытый глазурью.

– Ух ты, – только и может выдохнуть Бейли.

– Вот именно, – говорит Виджет. – А еще нужно раздобыть какао и немного шоколадных мышей.

– Мыши у меня есть, – вспоминает Бейли и достает пакетик из кармана. – Купил, как только пришел в цирк.

– Ага, предусмотрительный, значит. Хорошо, когда человек готов ко всему, – говорит Виджет. – Ты была права насчет него, Поппет.

Бейли кидает на нее вопросительный взгляд, но она лишь улыбается в ответ.

– Давай мы с Бейли пойдем за какао, а ты отправляйся за коричными штучками, хорошо? – предлагает она, и Виджет одобрительно кивает.

– Отлично. Тогда встретимся возле факела? – уточняет он и, дождавшись ее утвердительного кивка, театральным жестом приподнимает на прощание шляпу, прежде чем раствориться в толпе.

Бейли и Поппет прогуливаются по главной площади. Немного помолчав, Бейли наконец набирается храбрости, чтобы задать вопрос, который давно его мучает, и он не уверен, что решится задать его в присутствии Виджета.

– Могу я спросить тебя кое о чем? – начинает он.

– Конечно, – откликается Поппет. За какао выстроилась порядочная очередь, но Поппет, дождавшись, пока продавец ее заметит, показывает три пальца, и он с улыбкой кивает ей в ответ.

– Когда… ну… когда цирк приезжал в прошлый раз, и я… ну… – Бейли мучительно подбирает слова, хотя еще секунду назад вопрос казался ему таким естественным.

– И? – подбадривает его Поппет.

– Откуда ты узнала, как меня зовут? – выпаливает Бейли. – И как ты вообще узнала, что я буду там?

– Хммммм… – наступает черед Поппет с трудом подбирать слова. – Это не так-то легко объяснить, – начинает она. – Иногда я вижу то, что должно произойти. Незадолго до того как ты появился, я видела тебя и знала, что ты придешь. И хотя я не всегда точно улавливаю детали, увидев тебя, я сразу поняла, как тебя зовут. Примерно так же, как я знаю, что твой шарф голубого цвета.

Когда подходит их очередь, у продавца уже наготове три полосатых стаканчика горячего какао с облаком взбитых сливок в каждом. Один из них Поппет протягивает Бейли, сама забирает два других. Заметив, что продавец поворачивается к следующему покупателю, не взяв с них денег, Бейли делает вывод, что бесплатное какао – это одна из привилегий сотрудников цирка.

– Получается, ты видишь все еще до того, как оно случится? – спрашивает он. Он ожидал другого ответа, хотя сам не знает, какого именно. Поппет качает головой.

– Нет, далеко не все. Иногда это какие-то обрывочные видения. Как слова или картинки в книге, в которой не хватает множества страниц. А еще ее уронили в воду, и теперь что-то видится четко, а что-то размыто. Я понятно объясняю? – спрашивает она.

– Не очень, – признается Бейли.

Поппет прыскает со смеху.

– Я знаю, это звучит странно, – говорит она.

– Да нет, это не странно, – возражает Бейли и тут же исправляется, поймав ее полный недоверия взгляд. – Ну, то есть да, это странно. Но по-хорошему странно, не по-плохому.

– Спасибо, Бейли, – говорит Поппет.

Они сделали круг и возвращаются к факелу. Возле него, разглядывая ослепительное пламя, их дожидается Виджет с черным бумажным пакетом под мышкой.

– Вы где застряли? – спрашивает он.

– В очереди стояли, – объясняет Поппет, протягивая ему какао. – А ты нет, что ли?

– Не-а. Похоже, народ еще не пронюхал, какая это вкусная штука, – ухмыляется Виджет, потряхивая пакетом. – Стало быть, мы готовы?

– Похоже на то, – соглашается Поппет.

– Куда мы идем? – спрашивает Бейли.

Поппет и Виджет обмениваются взглядами, прежде чем Поппет заговаривает.

– У нас это называется обход, – говорит она. – Мы бродим по цирку кругами и… наблюдаем. Ты же составишь нам компанию, верно?

– Обязательно, – соглашается Бейли, радуясь, что может пойти с ними.

Они гуляют по цирку, прихлебывая какао и закусывая шоколадными мышками и невероятно вкусными, как и было обещано, коричными рулетиками. Поппет и Виджет рассказывают ему разные истории из жизни цирка, о шатрах, мимо которых им случается проходить, а Бейли отвечает на их расспросы о его городе, удивляясь, что их интересуют вещи, на его взгляд, совершенно обыденные. Им легко втроем, словно закадычным друзьям, знающим друг друга с детства, и интересно, как бывает только с недавними знакомыми, у которых припасены новые, не слыханные доселе истории.

Если Поппет с Виджетом и обращают внимание на что-то, кроме него самого и своего какао, Бейли не понимает, на что именно.

– Что такое Старгейзер? – спрашивает он, когда они останавливаются под незнакомой вывеской, чтобы выбросить в урну пустые стаканчики и пакеты.

– Готова поглазеть на звезды, Поппет? – поворачивается Виджет к сестре. Она кивает, хоть и не сразу. – Поппет читает по звездам, – объясняет он Бейли. – В них проще всего увидеть будущее.

– В последнее время не так-то просто, – тихо замечает Поппет. – Но мы можем прокатиться. Он работает только в ясные ночи, и кто знает, выпадет ли еще такая возможность до окончания гастролей.

Они заходят внутрь и встают в очередь на лестнице, спиралью уходящей вверх вдоль круглой стены. Внутреннее пространство шатра скрыто от их глаз за тяжелой темной портьерой. Стена испещрена чертежами и картами созвездий: белыми точками и соединяющими их линиями на черной бумаге.

– Это вроде того, как прорицательница гадает по картам с разными картинками? – спрашивает Бейли, у которого никак не укладывается в голове, что будущее можно увидеть.

– Отчасти, но не совсем, – отвечает Поппет. – Я, например, вообще не умею читать Таро, а Виджет умеет.

– Это же как комиксы, – пожимает плечами Виджет. – Ты просто видишь, как истории с разных карт соединяются вместе. Ничего особенного в этом нет. Но карты лишь показывают разные возможности, разные пути. А Поппет видит то, что действительно должно произойти.

– Со звездами все не так очевидно, – возражает Поппет. – Они не говорят, где и когда это должно произойти, и чаще всего я до поры до времени не понимаю, что означают мои видения. Иногда понимаю, когда уже слишком поздно.

– Все с тобой ясно, Пет, – усмехается Виджет, обнимая ее за плечи. – Если хочешь, мы можем просто прокатиться.

Поднявшись на верхнюю ступеньку, они попадают на черную площадку, погруженную в кромешную тьму. Глазам удается различить только сотрудника цирка в белоснежном одеянии, который рассаживает посетителей. Он улыбается при виде Поппет и Виджета и, с любопытством взглянув на Бейли, помогает им занять места в чем-то наподобие кареты или вагонетки.

Они садятся на диванчик с высокой спинкой и подлокотниками, и слышат, как щелкает замок закрывшейся за ними дверцы. Поппет сидит между Бейли и Виджетом. Вагонетка трогается с места, но вокруг по-прежнему темно, и Бейли ничего не видит.

А затем раздается тихий щелчок, и вагонетка словно обрывается вниз, наклоняясь при этом назад, так что теперь они смотрят не вперед, а вверх.

У шатра нет крыши, догадывается Бейли. Над их головами раскинут купол звездного неба.

Это совсем не похоже на то, когда смотришь в небо, лежа в поле. Бейли часто это проделывал, но тут все иначе. Ветви деревьев не нависают по краям, а мягкое покачивание вагонетки создает ощущение невесомости.

Вокруг царит абсолютная тишина. Бейли не слышит ни единого звука, только шуршание вагонетки по невидимым рельсам и дыхание Поппет рядом с ним. Как будто весь цирк отступил и растворился во тьме.

Он оборачивается к Поппет и обнаруживает, что она смотрит не на небо, а на него. Улыбнувшись, Поппет отворачивается.

Бейли гадает, можно ли сейчас спросить ее, что она видит в звездах.

– Ты не обязана это делать, если не хочешь, – опережает его Виджет.

Поппет поворачивается к нему, чтобы состроить рожицу, а затем впивается взглядом в ясное ночное небо. Бейли не сводит с нее глаз. Кажется, что она разглядывает картину или читает вывеску вдалеке – и чуть-чуть щурится от усердия.

Неожиданно она опускает голову и закрывает лицо ладонями, плотно прижав пальцы в белых перчатках к глазам. Виджет обнимает ее за плечи.

– С тобой все в порядке? – беспокоится Бейли.

Не отнимая рук от лица, Поппет набирает воздуха в грудь, прежде чем кивнуть.

– Все хорошо, – раздается ее приглушенный голос. – Было очень… ярко. Даже голова заболела.

Она опускает руки и трясет головой, прогоняя наваждение. Что бы ни явилось причиной ее беспокойства, оно явно миновало.

Остаток пути они проводят в молчании. До звездного неба никому больше нет дела.

– Прости, – тихо говорит Бейли, когда они спускаются по лестнице к выходу.

– Ты не виноват, – откликается Поппет. – Это было предсказуемо. В последнее время звезды постоянно это делают: ничего толком не говорят, но причиняют боль. Пожалуй, мне стоит ненадолго оставить попытки.

– Тебе нужно взбодриться, – заявляет Виджет, когда они вновь погружаются в шумную суету цирка. – Облачный лабиринт?

Поппет кивает. Ее напряжение потихоньку спадает.

– Что за Облачный лабиринт? – интересуется Бейли.

– Ты вообще все интересные шатры пропустил, да? – удивленно качает головой Виджет. – Тебе придется прийти еще раз, за ночь нам везде не успеть. Теперь я понимаю, почему у Пет голова разболелась: ей явно было видение, как мы должны таскать тебя по всем шатрам, где ты еще не был.

– Видж видит прошлое, – неожиданно встревает Поппет, меняя тему разговора. – Отчасти поэтому все его видения такие складные.

– С прошлым все просто, – пожимает плечами Виджет. – Оно ведь уже произошло.

– Ты видишь его в звездах? – уточняет Бейли.

– Нет, – улыбается Виджет. – В людях. Прошлое прилипает к тебе, словно сахарная пудра к пальцам, после того как съешь пончик. Некоторые пытаются стряхнуть ее, но до конца это никому не удается. Это налет тех событий и поворотов судьбы, которые привели тебя туда, где ты есть сейчас. Я могу… не знаю… «прочитать», но это неправильное слово. Впрочем, то, что делает Поппет, тоже нельзя назвать чтением.

– Ты и мое прошлое видишь? – спрашивает Бейли.

– Мог бы увидеть, – говорит Виджет. – Я стараюсь не делать этого без разрешения, но иногда что-то всплывает само собой. Ты не возражаешь?

Бейли трясет головой:

– Нисколько.

Виджет несколько секунд смотрит на него и опускает глаза за миг до того, как Бейли вот-вот станет неловко под тяжестью его пристального взгляда.

– Я вижу дерево, – говорит Виджет, – огромный вековой дуб, под которым тебе уютнее, чем в собственном доме, но не так хорошо, как здесь, – он показывает рукой на шатры и яркие огни вокруг. – Даже в окружении людей ты чувствуешь себя одиноким. Яблоки. А твоя сестра, похоже, тот еще подарочек, – заканчивает он, ехидно прищурившись.

– Зришь в корень, – смеясь, кивает Бейли.

– А что за яблоки? – спрашивает Поппет.

– Моя семья держит ферму и фруктовый сад, – объясняет Бейли.

– Какая прелесть, – хлопает в ладоши Поппет. Бейли никогда раньше не приходило в голову, что длинные ряды кряжистых деревьев могут быть «прелестью».

– Вот мы и пришли, – объявляет Виджет, свернув за угол.

Несмотря на скудный опыт пребывания в цирке, Бейли поражен, что никогда раньше не видел этого шатра. Он очень высокий, почти такой же высокий, как у воздушных гимнастов, но гораздо меньше по размеру. Остановившись перед входом, он читает вывеску: «Облачный лабиринт. Путешествие в пространстве. Прогулка в небесах. Без конца и края. Входите, где вздумается. Уходите, когда захочется. Не бойтесь упасть».

Внутри, в окружении темных стен, он видит ослепительно белое сооружение. Бейли не знает, как его назвать. Оно занимает почти весь шатер, за исключением помоста, ведущего по кругу от двери вдоль стен. Пол по обе стороны от помоста усыпан тысячами белых шаров, похожих на мыльные пузыри.

Само сооружение представляет собой нечто вроде башни из находящих друг на друга платформ разного размера, по форме напоминающих облака. Все это нагромождение напоминает слоеный торт. Насколько может судить Бейли, пространство между некоторыми этажами позволяет свободно проходить в полный рост, между другими можно перемещаться только ползком. То тут, то там края отдельных платформ выступают из общей массы, повисая в воздухе.

Повсюду на башню карабкаются люди. Хватаются за выступы снаружи, пробираются по коридорам внутри, ползут кто вверх, кто вниз. Одни платформы прогибаются под их весом, другие стоят неподвижно. Конструкция постоянно находится в движении, словно дышит.

– Почему это называется лабиринтом? – спрашивает Бейли.

– Увидишь, – улыбается Виджет.

Помост, по которому они идут, мягко покачивается под ногами, словно понтон на волнах, и Бейли с трудом удерживает равновесие, попутно разглядывая башню.

Некоторые платформы подвешены на канатах или цепях к потолку. На нижних этажах видны длинные столбы, пронизывающие несколько слоев, но Бейли не удается разглядеть, доходят ли они до самого верха. Кое-где канаты сплетаются в сетки, в других местах свисают свободно.

Дойдя до конца помоста, они останавливаются. Отсюда можно спрыгнуть вниз, на какую-то из платформ.

Бейли поднимает один из белых шаров. Он легче, чем казался, и мягкий на ощупь, словно меховой. Многие перекидываются этими шарами, как снежками, только в отличие от снежков, шары мягко пружинят и отскакивают, ударяясь о препятствие. Бейли бросает шар и догоняет Поппет с Виджетом.

Сделав всего пару шагов, Бейли понимает, почему сооружение называется лабиринтом. Он думал, что его ждут стены, коридоры, тупики, но здесь все иначе. Платформы располагаются на разной высоте: одни на уровне колен или груди, другие нависают над головой, заслоняя друг друга и теряясь из виду. Это лабиринт, который ведет не только в разные стороны, но также вверх и вниз.

– Ну, до встречи, – говорит Виджет, запрыгивая на ближайшую платформу, а с нее взбираясь на следующую.

– Видж всегда сразу лезет на самый верх, – объясняет Поппет. – Он знает короткий путь.

Они с Бейли продвигаются по лабиринту неторопливо, выбирают платформы наугад, протискиваются через узкие проходы. Время от времени приходится карабкаться по канатным сетям. Бейли не видит ни краев башни, ни как высоко они забрались, но его успокаивает невозмутимость Поппет, которая в Старгейзере казалась куда более обеспокоенной. Она со смехом помогает ему преодолеть особенно трудные места.

– А как мы спустимся? – спрашивает наконец Бейли, гадая, смогут ли они вообще найти дорогу обратно.

– Самый простой способ – прыгнуть, – говорит Поппет. Она тянет его за угол, и они оказываются на краю платформы.

Они успели забраться гораздо выше, чем он думал, хотя до вершины все еще далеко.

– Все в порядке, – говорит Поппет. – Это не страшно.

– Это невозможно, – поправляет ее Бейли, опасливо глядя с уступа вниз.

– Нет ничего невозможного, – заявляет Поппет с улыбкой и прыгает в бездну.

Огненные волосы развеваются в полете.

Она ныряет в море белых шаров и скрывается было с глаз, но спустя мгновение ее рыжая голова вновь появляется на поверхности, и Поппет машет Бейли рукой.

На раздумья у него уходит секунда – и вот, поборов желание зажмуриться, он уже летит вниз и хохочет, кувыркаясь в воздухе.

Он падает в бассейн с шариками, как в облако – легкое, пушистое и уютное.

Когда он выбирается на помост, Виджет и Поппет уже поджидают его. Поппет сидит на краю, свесив ноги.

– Нам пора возвращаться, – говорит Виджет, взглянув на часы. – Скоро полночь, а нам еще нужно подготовить котят для следующего выступления.

– Полночь? – удивляется Бейли. – Я и не знал, что уже так поздно. В такое время я должен быть дома.

– Можно мы проводим тебя до ворот, ну пожалуйста? – спрашивает Поппет. – Я хотела кое-что для тебя добыть.

Они вместе проходят по лабиринту аллей, минуют главную площадь и оказываются у ворот. Поппет берет Бейли за руку и тянет за собой в тоннель, легко находя дорогу в темноте. Когда они выныривают из-под портьеры на другом конце тоннеля, толпа уже почти рассеялась, хотя отдельные посетители все еще снуют туда-сюда – кто внутрь, кто наружу.

– Подожди меня, – говорит Поппет. – Я быстро.

Она убегает в сторону кассы. В ожидании Бейли следит, как стрелки часов подбираются к полуночи. Впрочем, не проходит и минуты, как Поппет возвращается с серебряной карточкой в руке.

– Ты умница, Пет, – улыбается Виджет при виде сестры. Бейли растерянно смотрит на них, не понимая, что происходит. Поппет вручает ему серебряную бумажку примерно того же размера, что его билет.

– Это пропуск, – объясняет она. – Его выдают особым гостям, так что теперь тебе не придется платить, когда ты приходишь в цирк. Просто показываешь карточку при входе, и тебя пропускают.

Бейли, вытаращив глаза, читает черный текст на серебристой поверхности: «Пропуск дает владельцу право на неограниченное посещение». На другой стороне значится: «Цирк Сновидений». Внизу маленькими буквами приписано: «Чандреш Кристоф Лефевр, собственник».

Бейли ошарашенно таращится на блестящую карточку.

– Я подумала, что тебе будет приятно, – говорит Поппет, явно смущенная отсутствием какой-либо реакции с его стороны. – Это на случай, если тебе захочется прийти еще раз, пока мы здесь.

– Это потрясающе, – говорит Бейли, поднимая на нее глаза. – Огромное, огромное спасибо.

– Не за что, – улыбается Поппет. – А еще я попросила, чтобы мне или Виджету сообщили, как только ты появишься. Тогда мы сразу же тебя разыщем. Если, конечно, ты этого хочешь.

– Просто здорово, – благодарит Бейли. – Правда, я так рад.

– Ну, значит, скоро увидимся, – протягивает ему руку Виджет.

– Обязательно, – Бейли отвечает рукопожатием. – Я могу прийти завтра вечером.

– Это было бы чудесно, – радуется Поппет. Когда Бейли отпускает руку Виджета, она наклоняется вперед и касается щеки Бейли быстрым поцелуем. Бейли чувствует, как заливается румянцем. – Спокойной ночи, – говорит она, отстраняясь.

– И… и вам спокойной ночи, – говорит Бейли. Помахав на прощание, он смотрит, как они исчезают под тяжелой портьерой, и лишь затем поворачивается, чтобы уйти.

Ему кажется, что он переступил порог цирка не несколько часов назад, а целую вечность. Более того, Бейли, который сейчас покидает цирк с серебряным билетом в кармане, уже не тот, что вошел сюда недавно. Он гадает, который из этих Бейли настоящий, потому что не может быть такого, чтобы Бейли, в одиночестве коротающий часы на дереве, был тем самым человеком, которому вручается особый пропуск, дающий право на неограниченное посещение единственного в своем роде цирка, и который с легкостью заводит дружбу с такими необычными людьми.

Он думает об этом всю дорогу и уже возле дома осознает, что нынешний Бейли гораздо больше похож на того, кем он должен стать, чем тот Бейли, которым он был вчера. Он еще не очень понимает, что все это значит, но сейчас ему это и не важно.

В мечтах он рыцарь в сверкающих доспехах, скачущий на белом коне с серебряным мечом в руке, и внезапно это перестает казаться ему чем-то невероятным.