Рождество Эркюля Пуаро Кристи Агата
– Никто не обвиняет вас в том, что вы имеете к этому отношение, – резко перебил его полковник Джонсон.
– Нет, сэр, разумеется, нет. Но очень неприятно, когда в доме происходит убийство.
– А никто и не говорит, что это приятно. Как долго вы на службе у мистера Ли?
– Чуть больше года, сэр.
– Вы были довольны своим местом?
– Да, сэр, очень доволен. Плата была очень высокая. Мистер Ли как инвалид иногда проявлял тяжелый характер, но я, в конце концов, приноровился обращаться с ним.
– Инспектор Сагден запишет, где и у кого вы служили раньше. Но прежде я хочу узнать вот что: когда вы в последний раз видели покойного?
– Примерно в половине восьмого, сэр. Мистеру Ли всегда подавали в семь легкий ужин, который я сервировал в его комнате, а затем я готовил его ко сну. После этого он обычно еще некоторое время сидел перед горящим камином, пока не уставал и не ложился в постель.
– И во сколько он обычно делал это?
– Когда как, сэр. Часто он ложился уже в восемь часов, – если был очень усталым. Но бывало и так, что засиживался до одиннадцати и дольше.
– И тогда он звонком вызывал вас, чтобы вы помогли ему раздеться и лечь?
– Да, сэр.
– Но сегодня, к примеру, вы ушли из дома. Пятница всегда была для вас выходным днем?
– Да, по пятницам у меня всегда выходной.
– Что было бы, если б мистер Ли собрался лечь?
– Он позвонил бы, и ему помог бы либо Трессильян, либо Уолтер.
– Он, значит, был не совсем беспомощным? Он мог ходить по комнате?
– Да, сэр, но только с большим трудом. Он страдал ревматоидным артритом В некоторые дни ему становилось лучше, чем обычно.
– В течение дня он никогда не ходил из своей комнаты в другие?
– Нет, сэр. Он предпочитал оставаться в своей.
Мистер Ли был непритязателен. Комната большая, света и воздуха в ней достаточно.
– Значит, мистер Ли поужинал как обычно, в семь?
– Да, сэр. Я отнес ему поднос с бутылкой шерри и двумя бокалами. Все оставил на письменном столе. Так распорядился мистер Ли.
– В этом не было ничего необычного?
– Иногда он отдавал такие распоряжения. Как правило, никто не посещал старого господина без его приглашения. Обычно он желал по вечерам оставаться в одиночестве, но бывало, просил мистера Альфреда или миссис Лидию, или их обоих разделить с ним ужин.
– Но сегодня вечером, значит, было не так? То есть он никого не приглашал к себе, насколько вам известно?
– Я, во всяком случае, никому не передавал такой просьбы, сэр.
– Значит, никого из семьи он не ждал?
– Он мог, конечно, пригласить кого-нибудь и сам лично.
– Разумеется.
– Я проверил, все ли в порядке, пожелал мистеру Ли спокойной ночи и ушел из комнаты.
– Прежде чем уйти, вы еще подложили дров в камин? – спросил Пуаро.
Слуга поколебался.
– Этого не требовалось, сэр. И так сильно горело.
– А мистер Ли мог сам подкладывать дрова?
– Нет, сэр. Наверное, это сделал мистер Гарри.
– Мистер Гарри был у отца, когда вы вошли с ужином?
– Да, сэр. Он как раз уходил.
– В каком настроении находились оба господина, по вашему мнению?
– Мистер Гарри был, кажется, в хорошем расположении духа, сэр. Он шел, задрав голову, и смеялся.
– А старый господин?
– Он был тих и задумчив.
– Вот как?.. Ну, я хотел бы узнать еще кое-что. Хорбюри, что вам известно об алмазах в сейфе у мистера Ли?
– Алмазы, сэр? Я никогда не видел алмазов.
– Мистер Ли хранил там несколько нешлифованных алмазов. Вы, должно быть, видели, как он держал их в руках или рассматривал.
– Это такие маленькие камешки, как галька, сэр? Да, я несколько раз видел их у него в руках. Но я и не знал, что это алмазы. Вчера только он показывал их этой молодой даме-иностранке. Или это было позавчера? Не помню.
– Камни были украдены, – сказал вдруг полковник Джонсон громко и резко.
– Не думаете ли вы, сэр, что я причастен к этому? – подскочил Хорбюри.
– Я не говорю ничего такого, – отрезал Джонсон. – Ну, что вы еще можете сказать нам об этом деле?
– Об алмазах, сэр? Или об убийстве?
– И о том, и о другом.
Хорбюри задумался, облизнул бледные губы Когда через некоторое время он посмотрел на Джонсона, взгляд его был испуганным.
– Думаю, что ничего не смогу добавить, сэр.
– А может быть, вы слышали какие-то слова, которые могли бы помочь следствию? – мягко спросил Пуаро.
Ресницы слуги начали подрагивать.
– Нет, сэр, думаю, что нет. Впрочем, вероятно... Был конфликт между мистером Ли и..... членами семьи.
– Какими членами семьи?
– Речь шла о возвращении мистера Гарри домой, что мистеру Альфреду Ли показалось совершенно неуместным. Об этом он и говорил с отцом – вот и все. Старый хозяин никоим образом не обвинял его в том, что он взял алмазы. И я убежден, что мистер Альфред никогда бы не сделал этого.
Пуаро незамедлительно спросил:
– Спор произошел после того, как мистер Ли обнаружил пропажу алмазов, не так ли?
– Да, сэр.
Пуаро наклонился вперед.
– Я думал, Хорбюри, что вы не имеете ни малейшего понятия о пропаже, что вы только сейчас, от нас услыхали об этом. Но как же вы тогда могли знать, что мистер ли обнаружил пропажу до того, как стал разговаривать с сыном?
Хорбюри побагровел.
– Бесполезно лгать! – сказал Сагден. – Бросьте это! Когда вы узнали о пропаже камней?
– Я слышал, как он с кем-то говорил об этом по телефону, – глухо ответил Хорбюри. – Я был за дверью и отчетливо смог разобрать только два-три слова.
– И какие же это слова? – спросил Пуаро очень дружелюбно.
– Я услышал слова «кража» и «алмазы», и еще он сказал: «Не знаю, кого и подозревать», а потом что-то насчет сегодня около восьми вечера.
Инспектор Сагден кивнул.
– Он разговаривал со мной, дорогуша! Примерно в десять минут шестого, так?
– Так точно, сэр!
– А когда вы после этого вошли в комнату, мистер Ли был очень взволнован? Возбужден?
– Не очень Скорее, он выглядел опечаленным.
– Настолько опечаленным, что вам даже стало немножко скверно на душе? А?
– Послушайте, мистер Сагден! Вы не вправе разговаривать со мной так! Я никогда не прикасался к этим алмазам, даже пальцем их не трогал, и можете не доказывать мне обратного. Я не вор!
Инспектор Сагден ответил невозмутимо:
– Ну, это мы еще посмотрим.
Он вопросительно посмотрел на полковника и, увидев, что тот кивнул, сказал:
– Это все, Хорбюри. Сегодня вечером вы мне больше не нужны.
Хорбюри с облегчением вздохнул и моментально исчез.
– Просто невероятно, мистер Пуаро, – сказал с восхищением Сагден. – Я еще не видел такой ловко расставленной западни. Вор он или нет – неизвестно, а вот лжец он первоклассный!
– Не особо располагающий к себе человек, – констатировал Пуаро.
– Отвратительный тип! – усилил эту оценку полковник Джонсон. – Вопрос теперь в том, что нам делать с его показаниями?
Сагден кратко резюмировал суть дела.
– На мой взгляд, есть три версии, сэр. Первая: Хорбюри – вор и убийца. Вторая: Хорбюри – вор, но не убийца. Третья: Хорбюри невиновен. В пользу первого допущения говорит то, что он слышал разговор по телефону и знал, что кража обнаружена. По тому, как вел себя старый господин, он решил, что находится под подозрением. Быстро принимает решение: демонстративно уходит в восемь и обеспечивает себе алиби. Довольно несложно выйти из кинозала и незаметно пробраться сюда. Конечно, он должен быть совершенно уверен в том, что девушка его не выдаст. Посмотрим завтра, что мне удастся из нее выудить.
– А как же он мог проникнуть в дом? – спросил Пуаро.
– Это уже более сложный вопрос, – согласился Сагден. – Но и это тоже можно устроить. Если, к примеру, одна из служанок открыла ему боковую дверь?
Пуаро в знак сомнения поднял бровь.
– Выходит, он доверил свою жизнь в руки сразу двух женщин? И одна-то женщина уже означает большой риск, но чтобы две – это граничит с самоубийством.
– Некоторые преступники думают, что им все сойдет с рук, – сказал Сагден. – В пользу второй версии говорит то, что Хорбюри мог выкрасть алмазы, унести их сегодня вечером из дома и передать, вероятно, сообщнику. Все это само по себе несложно. Но в таком случае мы должны допустить, что старого господина убил кто-то другой – кто-то, кто не имел никакого понятия о краже алмазов. Это тоже возможно, но достаточно невероятно. Версия третья: Хорбюри невиновен. Кто-то другой украл алмазы и убил мистера Ли. Вот и все три предположения. Какое из них соответствует истине, нам теперь и предстоит выяснить.
Полковник Джонсон вздохнул, снова посмотрел на часы и поднялся.
– Ну, я полагаю, нам пора отправляться спать. Пойдемте только взглянем на сейф. Вот будет фокус, если окажется, что эти проклятые алмазы спокойненько лежат на месте.
Но проклятые алмазы не лежали в сейфе. Заветное слово, отпиравшее замок, удалось отыскать в записной книжке покойника. В сейфе лежал только пустой мешочек из замши. Среди всех бумаг, хранившихся там, значение имело только завещание, составленное пятнадцать лет назад.
Если не считать различных пожертвований, имущество распределялось очень просто. Альфред Ли наследовал половину имущества отца. Другую половину нужно было поделить в равных долях между остальными детьми: Гарри, Джорджем, Дейвидом и Дженнифер.
Часть IV
25 декабря
Эркюль Пуаро гулял по саду Гостон Холла, наслаждаясь ярким утренним солнцем этого рождественского дня. Здесь, на южной стороне просторного, вытянутого дома была большая терраса, окруженная аккуратно подстриженной тисовой живой изгородью. Пуаро с восхищением рассматривал маленькие садики, которые были устроены повсюду между каменными плитами и кустами.
– Прекрасный видик, – пробормотал он себе под нос.
Поодаль он заметил две фигуры, которые приближались к искусственному пруду. Пилар легко было узнать, и в первый момент Пуаро подумал, что другая фигура – это Стивен Фарр; но потом разглядел, что Пилар сопровождал Гарри Ли. Он, кажется, очень заботливо опекал свою симпатичную племянницу. Иногда он закидывал голову назад и смеялся, а потом снова склонялся к ней.
– По меньшей мере один человек, который не находится в глубокой печали, – сказал Пуаро самому себе.
Шум сзади заставил Пуаро обернуться. Там стояла Магдалена Ли и тоже смотрела на две удаляющиеся фигуры. Затем она повернула голову и обворожительно посмотрела на Пуаро.
– День сегодня такой прекрасный, солнечный, что все ужасы прошлой ночи... даже не верится, что это было, не правда ли, мистер Пуаро?
– Да, действительно, мадам Магдалена вздохнула"
– Я еще ни разу не впутывалась в такую трагедию. Я, наверное. Я действительно, наверное, еще ребенок. Слишком долго я остаюсь им. Это всегда губительно.
Она снова вздохнула:
– Пилар такая взрослая, так владеет собой.. Должно быть, сказывается испанская кровь. Все это так странно, не правда ли?
– Что вы считаете странным, мадам?
– То, что она появилась здесь нежданно-негаданно, как гром среди ясного неба.
– Мне говорили, что мистер Ли долго разыскивал ее. Обращался в консульство в Мадриде и к вице-консулу в Алкваре, где умерла мать Пилар.
– Он всегда устраивал из всех таких дел великую тайну, – сказала Магдалена. – Альфред ничего не знал об этом. И Лидия тоже.
– Ах вот как?
Магдалена подошла к Пуаро чуть ближе. Он смог различить даже запах ее духов.
– Знаете, мистер Пуаро, с Эстравадосом, мужем Дженнифер, произошла какая-то темная история. Он умер вскоре после свадьбы, и с его смертью связаны какие-то неясные обстоятельства. Альфред и Лидия знаю тайну. Думаю, это было что-то довольно... прискорбное.
– Да, – ответил Пуаро, – это действительно печально.
– Мой муж считает, – и я полностью того же мнения, что семье следовало бы побольше узнать о происхождении девушки. В конце концов, ее отец был преступником...
Она смолкла, но Эркюль Пуаро не сказал ни слова. Он, казалось, всецело погрузился в созерцание красот зимнего пейзажа вокруг Гостон Холла.
– Я не могу отделаться от ощущения, – начала Магдалена, – что сам способ, каким был убит мой свекор, имеет особое значение. Это убийство было таким... таким совсем не английским.
Пуаро медленно повернулся к ней. Его умные глаза смотрели на нее с выражением удивления и вопроса.
– Так вы думаете, что это испанское убийство?
– Но ведь они такие жестокие! Не правда ли? – Голосом Магдалены говорил любознательный ребенок. – У них же там ужасные бои быков, и всякое такое.
– Не хотите ли вы тем самым сказать, что предполагаете, что сеньорита Эстравадос перерезала глотку своему дедушке?
Эркюль Пуаро задал этот вопрос с милой улыбкой.
– Да нет же, мсье Пуаро. – Магдалена была в ужасе. – Я ничего такого не говорила. Действительно, нет!
– Нет, этого вы действительно не говорили.
– Но я полагаю, что она... подозрительная личность. Уже само то, как она вчера подняла что-то с пола...
Голос Пуаро внезапно зазвучал совсем по-другому. Он резко спросил:
– А она вчера вечером подняла что-то с пола? Магдалена кивнула, ее детский ротик злобно скривился.
– Да, как только мы вошли в комнату. Вначале она быстро посмотрела вокруг, не заметит ли кто, что она сделает. А потом так и бросилась на это. Но тот инспектор все заметил, к счастью, я бы сказала, и заставил ее отдать эту штуку обратно.
– А что же она подняла, вы не знаете, мадам?
– Нет, я стояла недостаточно близко, чтобы разглядеть. – Это было сказано с искренним сожалением. – Что-то очень маленькое.
Пуаро наморщил лоб.
– Это интересно, – пробормотал он.
– Да. И поэтому я сочла, что должна рассказать вам обо всем, – быстро сказала Магдалена. – В конце концов, мы вообще ничего не знаем о том, какое воспитание получила Пилар и какую жизнь вела до этого. Альфред всегда такой доверчивый, а милой Лидии все безразлично.
Затем она сделала вид, что чем-то озабочена.
– Ах да, мне же сейчас надо пойти спросить, не могу ли я чем-то помочь Лидии. Наверняка придется писать много писем.
Она попрощалась с удовлетворенной улыбкой. Пуаро остался в растерянности стоять на террасе.
Там его и нашел Сагден. Лицо инспектора было грустным.
– С добрым утром, мсье Пуаро. Не правда ли, в такой ситуации желать веселого Рождества не приходится.
– Мой дорогой коллега, вы, кажется, и вправду не особенно веселы. Но если бы вы пожелали мне веселой рождественской ночи, то я в ответ пожелал бы вам еще более веселой рождественской ночи.
– Я не пожелал бы вам второй такой, как эта, – сказал Сагден.
– Ну что, дело продвигается?
– Я прояснил различные пункты железного алиби Хорбюри. Контролерша видела, как он входил с девушкой и как выходил после фильма. И она вполне уверена, что Хорбюри не покидал кинозала во время сеанса. Девушка клянется, что он все время сидел рядом с ней.
– Ну, тогда об этом пункте больше нечего и говорить, – задумчиво сказал Пуаро.
Однако Сагден цинично произнес:
– С этими юными девицами никогда нельзя знать точно, сэр. Они будут врать, выручая мужчину, даже на огне чистилища.
– Это делает честь их сердцу, – улыбнулся Пуаро.
– Какой-то иностранный взгляд на вещи, – пробурчал Сагден. – К тому же такой взгляд не отвечает целям правосудия.
– Правосудие и справедливость – понятия, тождественные довольно редко, – сказал Эркюль Пуаро. – Разве вы никогда не задумывались об этом?
Сагден посмотрел на него удивленно.
– Странный вопрос, мсье Пуаро.
– Вовсе нет. Я только следую логике своих размышлений. Но нам не к чему пускаться в дискуссии, не так ли? Вам, значит, кажется, что девушка с молочного завода не говорит правды?
Сагден покачал головой:
– Нет, это не так. Я даже полагаю, что она не обманывает. Она простодушна, я бы сразу же заметил, если бы она начала врать.
– У вас большой опыт.
– Так точно, мистер Пуаро. Когда всю жизнь собираешь показания, поневоле начинаешь разбираться, кто лжет, а кто – нет. Нет, я убежден, что девушка сказала правду, и отсюда, следовательно, вытекает, что Хорбюри не убивал старика и что мы должны искать убийцу в семейном кругу.
Он глубоко вздохнул.
– Это сделал кто-то из них, мсье Пуаро. Но кто же?
– У вас есть какие-нибудь новые зацепки?
– Да. С телефонными разговорами мне тоже, в общем-то, повезло. Мистер Джордж Ли заказал разговор с Вестеринхэмом без десяти восемь, разговор длился шесть минут.
– Ага.
– Вот именно. Кроме этого, не было заказано второго разговора, ни с Вестеринхэмом, ни с каким-либо другим городом.
– Интересно, – признал Пуаро. – Мистер Джордж Ли сказал, что он как раз закончил свой телефонный разговор, когда услышал шум наверху. Но он, выходит, закончил его по меньшей мере за десять минут до того. Где он был эти десять минут? Миссис Магдалена Ли утверждает, что она тоже звонила по телефону. А на самом деле второго телефонного звонка не было. Где же она тогда находилась?
– Вы только что говорили с нею, мсье Пуаро, – в словах Сагдена прозвучал немой вопрос.
Однако Пуаро ответил:
– Вы ошибаетесь.
– Простите, не понял.
– Я не говорил с нею. Это она говорила со мной.
В нетерпении Сагден сначала не обратил было внимания на это тонкое различие, но вдруг понял, что оно означает.
– Ах, вот как, и что же она вам рассказала?
– Она хотела представить мне подозрительными разные обстоятельства: неанглийская манера убийства мистера Ли; возможно, достаточно сомнительное происхождение мисс Эстравадос по линии отца; тот факт, что мисс Эстравадос что-то подняла с пола, когда вошла в комнату убитого.
– Вот как. Все это она вам рассказала? – с интересом проговорил Сагден.
– Да. А что, собственно, подняла сеньорита? Сагден вздохнул:
– Триста раз можете угадывать, но не угадаете. Я покажу вам это. Такие вещи в криминальных романах обычно сразу раскрывают все тайны. Если вам это удастся, я уступлю вам свою роль.
Сагден достал из кармана конверт и вытряхнул на ладонь содержимое. По лицу его пробежала еле заметная улыбка.
– Вот, пожалуйста. Ну что, можете вы сделать из этого какие-нибудь выводы? Вам это о чем-нибудь говорит?
На широкой ладони инспектора лежала полоска красной резинки и маленький деревянный гвоздик. Сагден еще больше развеселился, когда увидел, с каким вниманием Пуаро рассматривает оба предмета.
– Ну, мсье Пуаро? Вам это о чем-нибудь говорит?
– Этот маленький кусочек резинки, должно быть, мешочек от губки.
– Так и есть. А именно от губки, которая висит в комнате мистера Ли. Вероятно, мистер Ли даже взял его сам. Но зачем? Хорбюри не может дать никаких объяснений по этому поводу. А откуда этот маленький деревянный гвоздик – тайна, покрытая мраком.
– Да, это, конечно, необычно, – тихо сказал Пуаро.
– Если хотите, можете оставить эти вещи у себя, – дружески предложил ему Сагден. – Мне они больше не нужны.
– Мой друг, я не хочу вас грабить.
– Значит, эти вещи вам ни о чем не говорят?
– Должен сознаться, что ни о чем.
– Великолепно, – сказал Сагден с легкой иронией и засунул конверт себе в карман. – Мы действительно продвигаемся вперед.
– Миссис Магдалена Ли рассказала мне, что юная дама быстро нагнулась и украдкой подняла эти штуки. Вы можете это подтвердить?
Сагден задумался.
– Н... нет, – наконец неуверенно ответил он. – Я бы так не сказал: она выглядела при этом так, словно не сознавала за собой никакой вины, совершенно не сознавала. Но она взяла их как-то целенаправленно и спокойно, если вы понимаете, о чем я говорю. И она не знала, что я видел, как она это сделала. Я в этом убежден. Ведь она вздрогнула, когда я разоблачил ее.
Пуаро задумался над этими словами.
– Тогда обе штучки имеют какое-то значение? Только вот какое? Маленький кусочек резинки, совсем новый, нетронутый. Им, кажется, еще совсем не пользовались. Что же это может значить? И тем не менее...
Сагден нетерпеливо перебил его:
– Вы можете ломать над этим свою голову, если вам так нравится, мсье Пуаро. Я думаю совсем о другом.
– Насколько вам удалось прояснить дело? – спросил Пуаро.
Сагден вытащил свою записную книжку.
– Давайте начнем с фактов. Прежде всего исключим людей, которые не могли совершить убийство.
– Кто же это?
– Альфред и Гарри Ли, – у них бесспорное алиби, так же, как и у миссис Лидии Ли, которую Трессильян, примерно за минуту до всего этого спектакля на втором этаже, видел в гостиной. Что касается остальных – я составил себе список.
Он протянул Пуаро свою записную книжку. Тот внимательно стал читать.
В момент убийства были:
Джордж Ли -?
Читать бесплатно другие книги:
