Говорить как Путин? Говорить лучше Путина! Апанасик Валерий
Обратите внимание: в обыденной речи мы постоянно пользуемся образными выражениями, даже не задумываясь об этом. Мы говорим:
льет как из ведра
замерз как цуцик
хитер как черт
зол как собака
красив как бог
молчит словно воды в рот набрал
вскочил как ужаленный
бегает как угорелый
Все это – примеры сравнений, где вещь или действие называется и сравнивается с чем-то еще. Сравнение как минимум усиливает сказанное: не просто красив, а прямо как бог. Часто к тому же сравнение вносит дополнительные оттенки. Например, бегать можно по-разному: можно за автобусом, или на скорость, или в качестве физического упражнения легкой трусцой, или даже – на месте. Совсем другое дело, когда кто-то бегает как угорелый – очень быстро, хаотично и… ну, как угорелый, иначе не назовешь.
Если использовать сравнение, но не называть то, что сравнивается, получится метафора.
Если использовать сравнение, но не называть то, что сравнивается, получится метафора. Достаточно сказать о человеке «звезда» – и станет понятно, что он чем-то отличился или даже прославился. Метафора – это замена одного объекта другим на основании сходства этих двух объектов. Мы говорим «пробки на дорогах», сравнивая скопление машин с пробкой, затыкающей горлышко бутылки. Мы говорим:
свежая мысль
цены упали
надуть кого-то
Мы настолько привыкли к переносному смыслу этих слов, что даже не замечаем их образности. И нам кажется, что ничего переносного и образного в этих выражениях нет. Например, мы говорим, что снег идет, зима приходит, хотя, конечно же, ни снег, ни зима ходить не могут.
Метафора – это замена одного объекта другим на основании сходства этих двух объектов.
Другой распространенный пример – метафора «горячее/холодное». В зависимости от контекста горячим мы называем что-то активное, чувственное, эмоциональное, а холодным – нечто пассивное, безэмоциональное, уравновешенное, иногда – рациональное (холодный рассудок, холодный расчет). Мы говорим: горячее сердце, холодная голова (хотя на самом деле температура того и другого, надо полагать, вполне нормальная), пламенный взгляд, горячее предложение, теплый прием. И даже не замечаем, что используем эти слова в переносном смысле.
Кроме таких «незаметных» метафор есть множество образных выражений, которыми мы вполне осознанно и со вкусом украшаем свою речь. Вот только несколько примеров – первое, что пришло на ум (кстати, «пришло на ум» – тоже образное выражение):
совать нос (не в свое дело)
играть на нервах
дымить как паровоз
золотая голова
дубина стоеросовая
завестись с полоборота
ни в зуб ногой
прикинуться шлангом
позеленеть от злости
встать не с той ноги
лопнуть от смеха
как рыба об лед
медведь на ухо наступил
плюнуть в душу
нем как рыба
гол как сокол
одна нога тут – другая там
на дороге не валяется
заговаривать зубы
сами с усами
откуда ноги растут
дело – табак
Во всех этих выражениях, по крайней мере в большинстве из них, очевидно, какое слово используется в переносном смысле, и даже примерно понятно, почему. Хотя иногда бывает непросто догадаться, откуда, собственно, этот смысл перенесен, то есть каково было изначальное, буквальное значение этих слов. Например, в выражениях «гол как сокол», «дубина стоеросовая» и даже «дело – табак». Но это не мешает нам воспринимать и активно использовать эти и многие другие образные выражения – главное, чтобы был понятен переносный смысл, а без точного знания буквального значения вполне можно обойтись.
Огромное количество устоявшихся метафор и образных выражений можно найти практически в любой сфере жизни.
Огромное количество устоявшихся метафор и образных выражений можно найти практически в любой сфере жизни – не только в обыденной речи, но и, например, в науке:
клетка организма
компьютерный вирус
магнитное поле
звуковая волна
За примерами из политики тоже не надо далеко ходить. Мы говорим «Белый дом», подразумевая правительство Соединенных Штатов, «Кремль» – правительство России. И подобных примеров очень много:
холодная война
хромая утка
пятая власть
коричневая угроза
мировое закулисье
дружба народов
международный ландшафт
Обратите внимание: многие из этих выражений сложно чем-то заменить, передать их смысл другими словами. Мы видим, насколько порой образное выражение точнее буквального передает мысль.
Употребленное к месту образное выражение или сочная народная идиома придают речи живость, создавая ощущение близости говорящего к народу и вызывая доверие слушателей.
Однако в политических и деловых речах люди часто стараются избегать даже таких, вросших в повседневную речь, привычных образов. И, по мнению многих экспертов, совершенно напрасно это делают. Употребленное к месту образное выражение или сочная народная идиома придают речи живость, создавая ощущение близости говорящего к народу и вызывая доверие слушателей. Путин часто пользуется этим приемом:
«Это полная чушь, несуразица, сапоги всмятку». (О возврате к СССР)
«Мы, извините меня за эту грубость, не из носа выковыриваем эту цену». (О поставках газа на Украину)
«Не Пыталовский район они получат, а от мертвого осла уши». (О территориальных претензиях Латвии)
«Надо исполнять закон всегда, а не только тогда, когда схватили за одно место». (О своевременной уплате налогов)
Несомненно, используемые метафоры (и стиль речи в целом) многое говорят о самом человеке. Поэтому важно, чтобы ваши слова не противоречили тому образу, который вы пытаетесь создать. Набор метафор и других выразительных средств речи индивидуален, он свой у каждого человека. Например, Медведев не может позволить себе использовать те же идиомы, что и Путин.
В любом случае всем знакомые метафоры и сравнения – хотя и самая простая, но немаловажная часть в речи. Другую, более яркую и запоминающуюся часть составляют новые, необычные образы.
«Неразорвавшиеся снаряды, образно выражаясь»: метафора в речи политика
Как уже говорилось, по определению метафора – это замена одного объекта другим на основании сходства этих двух объектов. Можно сказать, что образные выражения, такие как сравнения и метафоры, – своего рода мосты между мыслями, поскольку в них одна вещь сопоставляется с другой, обычно с первой вещью не связанной. И тем самым подчеркивается определенный аспект вещи или явления. Например, в следующих словах:
- Рабы разумные, послушно согласим
- Свои желания со жребием своим…
Баратынский называет нас рабами не потому, что мы формально ими являемся, но потому, что мы по сути не свободны.
Образные выражения делают речь более яркой и запоминающейся. Они позволяют красиво сказать что-то, что в буквальном выражении будет не очень привлекательным. Или слишком банальным.
Таким образом, не читая моралей и лекций, не надоедая буквализмом, можно передать сходство двух объектов или явлений косвенно, не напрямую. И эта косвенная передача будет гораздо ярче прямой. Вот что сказал Чарльз Ревсон, создатель косметической фирмы Revlon:
На заводах мы производим косметику. В магазинах мы продаем надежду.
Хотя можно было просто сказать, что косметические средства позволяют подкорректировать внешность, скрыв недостатки и подчеркнув достоинства. Но это сухо и неинтересно. Насколько более емким и афористичным делает метафора «надежда» слова Ревсона! Впрочем, реклама практически вся построена на метафорах. Это только лишний раз доказывает их эффектность, которая заключается в том, что как и другие риторические техники, образные выражения делают речь более яркой и запоминающейся. Они позволяют красиво сказать что-то, что в буквальном выражении будет не очень привлекательным. Или слишком банальным.
В качестве примера можно привести вошедшую в учебники речь Рональда Рейгана после крушения шаттла «Челленджер» в 1986 г. Вот что он сказал о команде астронавтов:
Мы никогда не забудем этих людей, никогда не забудем, как видели их в последний раз сегодня утром, когда они готовились к своему путешествию и, помахав нам рукой на прощанье, «выскользнули из мрачных пут Земли», чтобы «коснуться лица Бога».
Процитированные в этой речи слова из стихотворения американского летчика и поэта Джона Гиллеспи Маги позволяют с нужной пропорцией вкуса и пафоса сказать то, что иначе прозвучало бы банально и фальшиво. Это выступление Рональда Рейгана вошло в историю как одна из наиболее эффектных речей – в том числе благодаря этим столь уместным поэтическим метафорам, придавшим особое настроение, особую торжественность и одновременно проникновенность всей речи.
Надо сказать, что цитирование в публичной речи, особенно цитирование поэтических строк, – дело весьма рискованное, и далеко не все решаются пойти на такой риск. Но насколько сильнее прозвучало бы, например, обращение Путина после смерти Бориса Ельцина, если бы он решился процитировать классиков! Здесь как нельзя лучше подошли бы слова из пушкинского «Медного всадника»:
- О, мощный властелин судьбы!
- Не так ли ты над самой бездной,
- На высоте, уздой железной
- Россию поднял на дыбы?
А вот что сказал Путин на самом деле:
…Ушел из жизни человек, благодаря которому началась целая эпоха. Родилась новая, демократическая Россия – свободное, открытое миру государство. Государство, в котором власть действительно принадлежит народу.
…Благодаря воле и прямой инициативе Бориса Ельцина была принята новая Конституция, провозгласившая права человека высшей ценностью. Она открыла людям возможность свободно выражать свои мысли, свободно выбирать власть в стране, реализовывать свои творческие и предпринимательские планы. Эта Конституция впервые позволила начать строительство реальной, эффективной Федерации…
Конечно, все это верно, слова о свободе и праве понятны слушателям, но как-то очень уж обыденны. Торжественная речь произносится по давно сложившимся канонам, и в ней непросто сказать что-то свежее в соответствующем духе. Но зато если это удается, эффект от речи будет гораздо сильнее. Цитата из Маги пришлась к месту – именно поэтому речь Рейгана стала классикой.
Торжественная речь произносится по давно сложившимся канонам, и в ней непросто сказать что-то свежее в соответствующем духе. Но зато если это удается, эффект от речи будет гораздо сильнее.
Правда, нельзя не признать, что Путин создал себе образ лаконичного и делового оратора, которому не к лицу подобная лирика. Но и он порой включает в свои речи удачные образные цитаты, например, на Мюнхенской конференции:
Такой всеобъемлющий неделимый характер безопасности выражен и в ее базовом принципе: «безопасность каждого – это безопасность всех». Как сказал еще в первые дни разгоравшейся Второй мировой войны Франклин Рузвельт: «Где бы ни был нарушен мир, мир повсюду оказывается в опасности и
под угрозой».
А вот пример непроцитированной (собственной) метафоры. Свое первое президентское новогоднее обращение к гражданам России Путин начал с такого образа:
Дорогие друзья! Уважаемые граждане России! В эти минуты мы не только сверяем наши часы, мы сверяем наши помыслы и чувства, сверяем ожидания, наши ожидания, с тем, что мы имеем в действительности…
Здесь сравнение «сверять помыслы, чувства и ожидания» (как сверяют часы) выражает в новой и необычной форме то, что все и так знают, – что в Новый год подводятся итоги года прошедшего и выражаются (обычно в форме новогодних пожеланий) надежды на год будущий. Если бы Путин выразился буквально, слушатели тут же отвлеклись бы на собственное прошлое и будущее, и вряд ли кто-то продолжил бы его слушать. Но метафора, во-первых, красива, а к красивой речи можно и прислушаться. А во-вторых, она выражает особое эмоциональное отношение самого Путина к подведению итогов, и становится интересно, что же он скажет дальше.
В этом предложении метафора еще и сочетается с двумя приемами, которые мы рассмотрим позже в этой главе. Один из них – контраст: буквальное «сверять часы» противопоставляется метафоричному «сверять помыслы». И как будто этого недостаточно, мысль усилена использованием триады («помыслы… чувства… ожидания») с троекратным повторением слова «сверять». Очевидно, что искусное применение этих техник подчеркивает и растягивает удовольствие от метафоры.
Несмотря на то, что придумать новую метафору может каждый (это вовсе не так трудно, как может показаться), все же получается это не всегда. Но и проверенные старые метафоры годятся не всегда. К счастью, на такие случаи существует компромисс между изобретением совершенно новой метафоры и использованием старой. Сочетание двух и более метафор, пусть и не новых, может прозвучать вполне свежо и ярко. Даже Пушкин – вот уж для кого придумать новую метафору не составляло труда! – успешно использовал этот прием:
- И на обломках самовластья напишут наши имена.
Трудно представить, чтобы метафора обломков и образ вписывания имен когда-нибудь, пусть даже в пушкинское время, звучали свежо и ново. В любом случае, независимо от новизны этих двух образов, сильный эффект строчки заключается именно в объединении этих метафор.
Но вернемся от поэзии к прозе. Вот несколько примеров объединения метафор из Мюнхенской речи Путина:
И, как всякая война, «война холодная» оставила нам и «неразорвавшиеся снаряды», образно выражаясь. Имею в виду идеологические стереотипы, двойные стандарты, иные шаблоны блокового мышления…
Надеемся, что и наши партнеры будут действовать так же транспарентно и не будут откладывать на всякий случай, на «черный день», лишнюю пару сотен ядерных боезарядов…
Здесь сочетаются два образных выражения: «откладывать на черный день» и «лишняя пара сотен», хотя это, конечно, не пара сотен и боезаряды вовсе не лишние:
И если сегодня новый министр обороны Соединенных Штатов здесь нам объявит, что Соединенные Штаты не будут прятать эти лишние заряды ни на складах, ни «под подушкой», ни «под одеялом», я предлагаю всем встать и стоя это поприветствовать. Это было бы очень важным заявлением.
Осторожно, «кривые» метафоры!
Здесь и правда следует быть осторожным. Важно не запутаться в образах, не сбиться с предполагаемой метафоры и не наговорить лишнего. Потому что абсурдность таких сбоев сразу очевидна и разрушает весь эффект. И тому есть множество забавных примеров:
Копать от забора до обеда…
Сапоги надо чистить с вечера, чтобы утром надевать их на свежую голову.
Мастером сочетать несочетаемое был В. С. Черномырдин:
«Локомотив экономического роста – это как слон в известном месте».
«Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?»
«Надо срочно ликвидировать жертвы катастрофы».
Вообще, конечно, такие ляпы время от времени проскальзывают у многих политиков, не только российских, но и американских. Вот, например, высказывание Джорджа Буша:
Безопасность – важнейший блокпост на пути к достижению мира.
Поскольку блокпост воспринимается как необходимая остановка, препятствие на дороге, получается, что безопасность – препятствие на пути к миру. То есть отсутствие безопасности как раз будет способствовать достижению мира во всем мире. Это очевидный абсурд. Такое ощущение, что Буш, начиная фразу, хотел сказать одно, но передумал и сказал другое. Вот и получился курьез.
С Путиным такое тоже случалось:
…И наша с вами святая обязанность – показать этим людям путь в конце тоннеля.
Здесь очевидно смешение двух устойчивых выражений «показать путь» (обычно к спасению и т. п.) и «свет в конце тоннеля». По значению этих два выражения, в общем-то, сходны, но все-таки нельзя сказать, что они совпадают. «Показать путь» означает направить, указать на возможные действия, сказать что следует делать. А «свет в конце тоннеля» – это надежда. В результате у Путина получилось, что у «этих людей» должна появиться надежда на то, что «в конце тоннеля» им сообщат что делать. Вряд ли он на самом деле собирался это сказать.
Вот еще несколько примеров:
«Мы понимаем свои преимущества, но не собираемся задирать нос и дремать на своих природных ресурсах».
«И давайте называть вещи своими именами: получается, что одной рукой раздается «благотворительная помощь», а другой – не только консервируется экономическая отсталость, а еще и собирается прибыль».
Попробуйте представить себе, какими должны быть эти руки, чтобы и собирать, и консервировать одновременно, да еще и одной рукой, пока другая занята раздачей благотворительной помощи.
«Как святой Франциск, ежедневно мотыжить участок»: метафора как стратегия
Метафоры не только доставляют слушателям эстетическое удовольствие (или смешат их, как в приведенных только что примерах). Образные выражения имеют и стратегический смысл. Они задают определенный контекст и направление мысли, в то же время отсекая нежелательные оратору ассоциации.
Образные выражения имеют и стратегический смысл. Они задают определенный контекст и направление мысли, в то же время отсекая нежелательные оратору ассоциации.
Как уже говорилось, метафора объединяет нечто знакомое и понятное с чем-то другим, новым, и за счет этого позволяет по-новому взглянуть на знакомое и понятное. Посмотрим, как метафорично высказался президент Путин на Мюнхенской конференции в 2007 году:
Камни и бетонные блоки Берлинской стены давно разошлись на сувениры. Но нельзя забывать, что ее падение стало возможным и благодаря историческому выбору, в том числе нашего народа – народа России, выбору в пользу демократии и свободы, открытости и искреннего партнерства со всеми членами большой европейской семьи.
Мысль, выраженная в этом отрывке, понятна и очевидна: противостояние СССР и США, выраженное метафорой Берлинской стены, давно ушло в прошлое («разошлись на сувениры»). Напряжение разрядилось. Благодаря метафоре стены и сувенирности эту мысль удалось выразить без отрицательно заряженных слов («напряжение», «блок» – военный конечно же, «противостояние»). Она прозвучала очень умиротворенно, спокойно, даже дружелюбно. Поэтому и дальнейшие слова президента, которые можно было бы истолковать как претензию или даже агрессию, прозвучали вполне конструктивно:
Сейчас же нам пытаются навязать уже новые разделительные линии и стены – пусть виртуальные, но все-таки разделяющие, разрезающие наш общий континент. Неужели вновь потребуются долгие годы и десятилетия, смена нескольких поколений политиков, чтобы «разобрать» и «демонтировать» эти новые стены?..
Нередко, слушая речи политиков, можно заметить, что, выбрав какую-то метафору в начале, они придерживаются ее на протяжении всей речи. Этим, с одной стороны, обеспечивается целостность речи, единство мысли на всем протяжении выступления. С другой стороны, единая метафора позволяет объединять вещи и рассуждения, связь которых без этого может показаться не столь очевидной. К тому же, как уже говорилось, таким образом автоматически отсекаются альтернативные аргументы и рассуждения – они просто не приходят на ум слушателям в контексте заданной метафоры.
В своей знаменитой речи «У меня есть мечта» Мартин Лютер Кинг следующим образом вводит и развивает метафору «банка справедливости»:
В каком-то смысле мы прибыли в столицу нашего государства, чтобы получить наличные по чеку. Когда архитекторы нашей республики писали прекрасные слова Конституции и Декларации независимости, они подписывали тем самым вексель, который предстояло унаследовать каждому американцу. Согласно этому векселю, всем людям гарантировались неотъемлемые права на жизнь, свободу и стремление к счастью. Сегодня стало очевидно, что Америка оказалась не в состоянии выплатить по этому векселю то, что положено ее цветным гражданам. Вместо того чтобы выплатить этот святой долг, Америка выдала негритянскому народу фальшивый чек, который вернулся с пометкой «нет средств».
Но мы отказываемся верить, что банк справедливости обанкротился. Мы отказываемся верить, что в огромных хранилищах возможностей нашего государства недостает средств. И мы пришли, чтобы получить по этому чеку – чеку, по которому нам будут выданы сокровища свободы и гарантии справедливости.
Говоря о равных правах американцев всех рас как о чеке, как о деньгах, Мартин Лютер Кинг тем самым подчеркнул, что как деньги имеют совершенно одинаковую ценность, какого цвета ни была бы рука, их держащая, так же права и свободы должны одинаково применяться к американцам всех рас.
Но, если подумать, к правам и свободам можно применить и какую-нибудь другую метафору. Например, сказать, что как по-разному наделены люди природными способностями, так же по-разному они могут быть наделены и правами: кто-то больше, кто-то меньше. Или что право – это не унаследованный вексель, а зарплата: каждому выдается этой свободы столько, сколько он заслужил, заработал. Можно придумать много метафор, из которых будет следовать, что люди вовсе не равны и не должны быть равны перед законом. Более того, если бы мы услышали буквально следующее: «все люди должны быть равны перед законом» или «все люди обладают равными правами», – эти нежелательные для Мартина Лютера Кинга метафоры могли бы прийти на ум сами, случайно или не случайно.
Когда же метафора к месту, думать не в ногу с говорящим куда сложнее. Кстати, обратите внимание, что «думать не в ногу» из предыдущего предложения – еще один пример сочетания несочетаемого, употребления в метафоре не подходящих ей слов. Это еще раз показывает, что, как мы уже говорили, сочетать метафоры – не такое простое дело.
Для Путина сквозной можно назвать метафору власти как тяжкого и монотонного труда – а не привилегии или почетного долга, как склонны говорить о ней, например, американцы. Путин постоянно подчеркивает, что это приятный, но тяжелый и монотонный труд:
«Я не правлю, я работаю». (Пресс-конференция 1 февраля 2007 г.)
«Все эти восемь лет я пахал, как раб на галерах, с утра до ночи. И делал это с полной отдачей сил. Я доволен результатами своей работы.
…Полагаю, что заказчик – российский народ, избиратель, который проголосовал за меня дважды на выборах Президента Российской Федерации, – в целом удовлетворен.
…У меня не было соблазна остаться на третий срок – никогда. С первого дня работы в качестве Президента Российской Федерации я для себя сразу решил, что не буду нарушать действующую Конституцию. Эту «прививку» я получил, еще работая с Анатолием Александровичем Собчаком. И я считаю, что это очень важный сигнал для общества вообще: все должны соблюдать действующее законодательство – начиная с главы государства. Считаю, что это принципиальный вопрос, он не носит технического характера.
Конечно, мне хочется работать [вместо «мне хочется власти»], но такая возможность есть». (Большая пресс-конференция 14 февраля 2008 г.)
«Все мы должны на своем месте, как святой Франциск, ежедневно мотыжить участок, отведенный нам Богом». (Встреча со студентами в Чебоксарах 25 января 2010 г.)
Итоги
Итак, образные выражения, такие как рассмотренные в этой главе сравнения и метафоры, выполняют следующие функции:
оживляют речь, привлекают внимание и создают яркий, запоминающийся образ, даже если это устоявшиеся образные выражения (клише);
позволяют соединить две мысли, обычно не связанные друг с другом;
представляют мысль в нужном оратору свете и отсекают нежелательные ассоциации;
сквозные метафоры объединяют выступление, даже если в нем затрагиваются весьма различные вопросы, и позволяют создать целостное впечатление.
Сквозные метафоры объединяют выступление, даже если в нем затрагиваются весьма различные вопросы, и позволяют создать целостное впечатление.
«Существует три категории ораторов: одних можно слушать, других нельзя слушать, третьих нельзя не слушать»[24]: искусство расставлять слова
Предположим, вы готовитесь к публичному выступлению. Определили цель выступления и условия, в которых его придется делать. Выделили основные мысли, которыми хотите поделиться со слушателями. Нашли аргументы.
Наметили план речи. Решили, каким человеком хотите показать себя публике и какие эмоции у нее вызвать. Самое время подумать о том, как заставить аудиторию внимательно выслушать все это. И это серьезный вопрос.
Увы, предел естественного человеческого внимания настолько низок, что даже в самой короткой речи нельзя рассчитывать в него уложиться.
Кому из нас не случалось заснуть на скучной лекции? Через сколько минут вы перестаете следить за тем, что вещает какой-нибудь зануда с телеэкрана? Увы, предел естественного человеческого внимания настолько низок, что даже в самой короткой речи нельзя рассчитывать в него уложиться. Мы почти сразу отвлекаемся от унылого оратора и во время его выступления преспокойно размышляем о чем-то своем. До тех пор, пока он не оговорится.
Речи многих политиков (и не только) забываются на следующий день, но их оговорки порой живут в народной памяти годами. Многие помнят, как, например, оговорился министр финансов Кудрин на международном инвестиционном форуме «Россия зовет!»:
Я не в курсе этих действий, но в целом хочу сказать, что считаю, что борьба с коррупцией сегодня является главным злом.
Или как Лужков сказал на пресс-конференции по итогам выборов в Москве в декабре 2007 г.:
И все то, что произошло, я думаю, позволит нам сформировать Государственную дулю… э, думу…
Но не отсутствие оговорок отличает хорошего оратора от плохого – в конце концов, оговориться может всякий. Хороший оратор отличается тем, что умеет удержать внимание аудитории на протяжении всего выступления не только за счет оговорок. К сожалению или к счастью, это умение не зависит ни от ума говорящего, ни от его профессионализма, ни от внешних данных. Более того, даже содержание выступления не определяет напрямую, насколько внимательно вас будут слушать. Потому что даже самую замечательную, умную мысль можно пропустить, если оратор мямлит и занудствует. Но есть и хорошая новость: самую банальную мысль можно сформулировать так, что слушатели захлебнутся от восторга. Возьмем в качестве примера начало инаугурационной речи Рональда Рейгана 1981 г.
Даже содержание выступления не определяет напрямую, насколько внимательно вас будут слушать. Потому что даже самую замечательную, умную мысль можно пропустить, если оратор мямлит и занудствует.
Надо сказать, что в США инаугурационные речи традиционно привлекают большое внимание, поскольку в них новый президент излагает программу своих будущих действий и высказывается по наиболее острым вопросам американской жизни. Однако начинаются речи зачастую с весьма банальных вещей. В этом смысле не стала исключением и речь Рейгана. Вот с чего он начал:
Для немногих из нас, собравшихся здесь сегодня, это торжественный и очень важный день, и в то же время в истории нашей страны это обычное дело. Дежурная передача власти, предписанная Конституцией, регулярно происходит на протяжении вот уже почти двух столетий, и мало кто из нас сейчас не думает о том, насколько мы на самом деле уникальны. В глазах большей части мира эта церемония, которая регулярно повторяется каждые 4 года и которую мы воспринимаем как норму, предстает чудом, и никак не меньше.
В каждом из этих трех предложений Рейган противопоставляет рутинность передачи власти в Америке и экстраординарность этого явления. В первом предложении обыденность процедуры противопоставляется значению этого момента лично для него, Рейгана. И это вполне понятно: хотя президенты в США сменяются каждые 4–8 лет, с одним отдельно взятым человеком инаугурация может случиться только раз, максимум – два раза в жизни. Причем далеко не с каждым человеком это случается.
Во втором предложении слова о «дежурности» передачи власти соседствуют со словами «насколько мы уникальны», и это создает некий контраст и интригу. В чем уникальность, если эта процедура традиционно и неизменно повторяется уже не один век?
Следующее предложение отвечает на этот немой вопрос: «мы» уникальны в мире, который смотрит на «нас» с удивлением и восхищением, как на чудо. Причем в этом последнем предложении опять повторяется рефрен о регулярности передачи власти. Тем самым, во-первых, подчеркивается значимость этих слов, и, во-вторых, создается контраст между обыденностью передачи власти в США и удивлением всего мира.
В результате в первом предложении слушатели сопереживают Рейгану, разделяют его волнение и что там еще он мог чувствовать в этот момент. Во втором их внимание цепляется за интригу, созданную противопоставлением «дежурности» и «уникальности». А в третьем слушателей переполняет гордость за свою страну, на которую с восхищением взирает весь мир.
Как можно увидеть из примера речи Рейгана, даже банальную мысль можно сформулировать так, чтобы аудитория слушала, затаив дыхание. Причем для этого не так уж много требуется: Рейган использовал всего две простые риторические техники. Именно о риторических техниках и пойдет речь в этой главе.
Вы можете возразить, что правильные и умные мысли не требуют искусного выражения. Увы, это совсем не так. Как говорил Вольтер, «прекрасная мысль теряет свою цену, если она дурно выражена». Прибавим к этому, что, как заметил Скилеф[25], «говорить могут даже дети, но говорить как следует не могут и многие взрослые». Из всего этого следует, что даже если вы собираетесь сказать что-то необычайно важное, не следует пренебрегать формой. Необходимо помочь людям услышать ваши замечательные мысли. И достигается это продуманным подбором и расстановкой слов.
«Быть или не быть»: техника контраста
Для начала поговорим о трех риторических техниках, позволяющих за счет определенной расстановки слов сформулировать мысль так, что она будет легко понятна слушателям и надолго останется в их памяти. И первая такая техника, пожалуй, самая протая – это контраст, или противопоставление. Именно эту технику так удачно использовал Рейган в рассмотренном выше примере. И не только он: огромное количество вошедших в историю цитат из речей и произведений литературы построены именно на контрасте. Вот лишь несколько примеров:
Война и мир
Гордость и предубеждение
Преступление и наказание
Быть или не быть
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Все эти примеры построены на использовании антонимов – слов с противоположным значением, таких как «добро – зло», «белое – черное», список можно продолжать до бесконечности. Построенные на антонимах контрасты всегда привлекают внимание к сказанному.
Живите так, как если бы вы умирали завтра; учитесь так, как если бы жили вечно.
Махатма Ганди
Обратите внимание на то, что эту фразу практически и не перескажешь другими словами. Контраст позволяет не только привлечь, зацепить внимание слушателей, но и четко, образно выразить то, что иначе потребует длинной проповеди. Это, кстати, относится не только к контрасту, но и к большинству риторических техник. Они представляют собой своего рода форму, подставляя в которую нужные слова, можно получить весьма осмысленную, емкую, а порой даже глубокую реплику.
Контраст позволяет не только привлечь, зацепить внимание слушателей, но и четко, образно выразить то, что иначе потребует длинной проповеди. Это, кстати, относится не только к контрасту, но и к большинству риторических техник.
Но вернемся к контрасту. Вот еще один пример противопоставления, основанного на антонимах:
«Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца. А у того, кто хочет его восстановления в прежнем виде, у того нет головы». Путин (декабрь 2010 г.)
Контраст «голова – сердце (или душа)» вообще встречается довольно часто. Вот, например, известная фраза, авторство которой приписывают в том числе Уинстону Черчиллю:
Кто в молодости не увлекался радикальными идеями, у того нет сердца; кто к старости не стал консерватором, у того нет головы.
Путину удалось использовать контраст «голова – сердце» даже не в подготовленной заранее речи, а в ответе на вопрос, на пресс-конференции в феврале 2008 г. В ответ на слова Хиллари Клинтон о том, что он «как бывший сотрудник КГБ по определению не может иметь души» (цит. по материалам сайта vesti.ru), Путин сказал: «Думаю, что как минимум государственный деятель должен иметь голову».
Но совсем не обязательно зацикливаться на какой-то устоявшейся паре антонимов. Противопоставить можно практически что угодно. Как сказал кинорежиссер Вуди Аллен:
Я не то чтобы боюсь умереть – я просто не хочу при этом присутствовать.
Или кинорежиссер Альфред Хичкок:
Я не против полиции, я просто боюсь ее.
А вот что противопоставляет в своих речах Путин:
«Над принятием закона думают сотни и тысячи, а над тем, как его обойти, думают миллионы». (Всероссийское совещание налоговых органов и Федеральной службы налоговой полиции, февраль 2001 г.)
«У нас страна огромных возможностей не только для преступников, но и для государства». (Заседание президентского Совета безопасности 30 ноября 1999 г.)
Но все это скорее ирония. А вот уже на полном серьезе:
«Право быть избранным или назначенным на государственные должности, как и возможность получать публичные услуги, публичную информацию, должны быть доступны в равной степени всем гражданам страны. При этом любой преступивший закон должен знать, что наказание неотвратимо». (Послание Федеральному собранию, апрель 2005 г.)
Здесь правам граждан противопоставляются их обязанности – соблюдать закон.
Или вот еще пример из выступления Путина на открытии VI Всемирного русского народного собора:
Варварству, стремлению разжечь конфликт цивилизаций и религий мы обязаны противопоставить духовность и терпимость.
Контраст можно найти буквально где угодно. В уже обсуждавшемся отрывке интервью Путина после трагедии на подлодке «Курск» было сказано следующее:
Вы знаете, мне вчера в Видяево на встрече родственники, а сегодня довольно известные и опытные люди, которые многие годы провели в политике, – говорили, что нужно проявить характер, продемонстрировать волю. Нужно обязательно кого-нибудь уволить, а лучше посадить. Это самый простой для меня выход из этой ситуации. И, на мой взгляд, самый ошибочный. Так было уже не раз. К сожалению, это не меняет дела по существу.
Обратите внимание, что мысль о непродуктивности массовых увольнений и вообще карательных мер Путин ввел через противопоставление. Одну сторону этого контраста составляет естественное в подобной ситуации желание срочно всех наказать, «проявить характер». Другую – желание Путина решить проблему по существу, а не отделаться самым простым способом. Это сказано не просто так.
Представьте, что Путин без предисловий заявил бы: никто не будет уволен. Согласитесь, это было бы довольно странно. А теперь обратите внимание, как легко и изящно техника противопоставления позволяет решить эту проблему. Достаточно только начать не с того, в чем вы собираетесь убедить слушателей, и шансы на успех заметно повышаются.
Этот пример также демонстрирует, что, несмотря на соблазн развлечь читателя яркими афоризмами, контраст в речи вовсе не обязательно должен быть афористичен. Этот прием можно применить не только к построению фразы, но и к построению аргументации в целом. В качестве еще одного примера можно привести заключительные слова Мюнхенской речи Путина:
И, конечно, нам бы также хотелось иметь дело с ответственными и тоже самостоятельными партнерами, с которыми мы вместе могли бы работать над строительством справедливого и демократического мироустройства, обеспечивая в нем безопасность и процветание не для избранных, а для всех.
Формально смысл сказанного не изменился бы, если бы Путин произнес: «…безопасность и процветание для всех». Однако президенту важно было отметить, что безопасность и процветание должны быть обеспечены каждому, а не только избранным. Вся фраза была произнесена только ради этого контраста. Причем именно такая формулировка позволила одновременно подчеркнуть слова «не для избранных» и завершить речь позитивно, на стремлении к добру и процветанию для всех.
Наиболее эффектного контраста можно достичь, если удастся во второй части предложения поменять местами слова из первой части.
Однако вернемся к ярким эффектам. Наиболее эффектного контраста можно достичь, если удастся во второй части предложения поменять местами слова из первой части. Например:
Читать бесплатно другие книги:
