Военное дело индейцев Дикого Запада. Самая полная энциклопедия Стукалин Юрий

4. Украсть коня. Воин получал, право наносить на рубаху или одеяло символы лошадиных копыт или носить веревку, распутанную с одного или обоих концов.

5. Часто бывать в военных походах. Право носить головной убор из орлиных перьев, или роуч.

6. Убить врага – считалось храбрым деянием, но не шло в сравнение с пятью перечисленными выше подвигами, особенно с первыми четырьмя. Убивший врага мог держать во время плясок лук или ружье, а скальпировавший врага – его скальп.

У омахов зафиксировано шесть степеней подвигов:

1. Высочайшим подвигом считалось дотронуться до не раненого врага рукой или луком. Только два человека могли посчитать «ку» на одном и том же противнике. Воины, заслужившие «ку», носили в скальповой пряди хвостовое перо орла с белым кончиком, стоящее вертикально.

2. Дотронуться до раненого врага. Хвостовое перо орла с белым кончиком, прикрепленное так, чтобы оно располагалось сбоку головы горизонтально.

3. Дотронуться до тела убитого врага. Перо орла, свисающее кончиком вниз.

4. Убить врага. Стрела, продетая сквозь скальповую прядь, или лук в руках во время определенных церемониальных плясок.

5. Скальпировать врага. Этот подвиг приравнивался к подвигу номер 3, поскольку, хотя мертвый враг не мог сопротивляться, друзья павшего делали все, чтобы защитить тело товарища. Носили орлиное перо кончиком вниз. Скальпировать врага могли лишь два воина (омахи допускали, чтобы с одного врага снимали по скальпу два воина).

6. Отрезать у врага голову. Этот подвиг не обозначался никакими регалиями, но человеку, совершившему его, было дано право вести церемонии на пиршествах воинского общества Хетушка.

Кроме орлиного пера, людям, посчитавшим любой «ку», было дано право носить во время церемоний роуч.

Джеймс писал, что в 1819 году кража лошадей у омахов считалась подвигом четвертого ранга, а более почетным было захватить пленника, ударить (посчитать «ку») живого, мертвого или раненого врага.

Айовы считали самым достойным военным деянием удачливое предводительство военных отрядов. Точно так же оценивалось лидерство на племенной охоте, во время которой охотники подверглись нападению врагов, но сумели отбиться. Вторым по значимости был человек, убивший врага. За ними следовала группа подвигов, оценивающихся одинаково.

1. Первые два «ку» на живом или мертвом враге.

2. Отрезание головы. Если у воина была возможность, он отрезал, голову у павшего врага либо мог подскакать к нему и ограничиться движением рук, будто отрезал ему голову или нос.

3. Скальпирование врага. По данным Скиннера, при скальпировании айовы обматывали верхушку головы врага тетивой и, используя ее в качестве ограничителя, резали кожу ножом, после чего отрывали скальп. Но эта информация сомнительна.

4. «Срезание пряди». Этот подвиг зачислялся воину, срезавшему с головы павшего врага прядь волос, но не скальповую.

У канзов одним из величайших подвигов считалось убийство или убийство и скальпирование врага, за что воин получал право носить на голове роуч из оленьих волос. Убивший в одном бою двух врагов носил сдвоенные перья. Если убийство произошло на рассвете, когда небо было красным, перо окрашивали в красный цвет. Кража лошадей также считалась значимым деянием, тогда как подсчет «ку» был не более чем храбрым поступком, и воины канзов не стремились в бою выполнить его.

Степени подвигов у кайовов можно грубо поделить на три группы (нумерация подвигов проставлена по мере уменьшения их значимости):

Группа 1.

1. Посчитать первый «ку».

2. Атаковать врага, прикрывая отступление своего отряда.

3. Спасти товарища во время отступления своего отряда перед натиском вражеского отряда.

4. В одиночку атаковать предводителя вражеского отряда перед началом боя (что было равнозначно самоубийству).

Группа 2.

5. Убить врага.

6. Посчитать второй «ку».

7. Получить ранение во время почетного действия (например, в рукопашной схватке).

Группа 3.

8. Спешиться, отпустить коня и сражаться пешим.

9. Посчитать третий «ку».

10. Посчитать четвертый «ку».

11. Часто быть «тойопки» (предводителем военных отрядов).

12. Увести у врага лошадей.

13. Принести пользу военному лагерю (выполнение распоряжений, хорошая разведка и т. п.).

Количество поперечных линий на леггине женщины кайова означало количество скальпов, захваченных кем-то из ее родственников-воинов, или количество посчитанных им «ку».

Величайшим подвигом у хидатсов и манданов считалось отправиться в одиночку в долгий поход, во время которого убить и скальпировать врага без чьей-либо помощи. Этот подвиг обозначался следующим образом: одна сторона рубахи и рукав, а также соответствующая леггина раскрашивались в черный цвет, а другая сторона, рукав и леггина – в желтый или белый.

К каждой лодыжке прикреплялось по хвосту койота – это символизировало, что он первым увидел врага и ударил его. Плюс к этому воин получал право на ношение одного орлиного пера. У хидатсов предполагалось, что такой воин станет надевать этот наряд каждый раз, когда во время церемоний будет вести людей, проходящих религиозный пост, а у манданов – во время Плясок Скальпов на протяжении всей жизни.

У этих племен посчитать «ку» на одном враге могли четыре воина:

1. Первый получал, право раскрасить одну сторону рубахи и леггину в черный цвет, прикрепить один хвост койота к лодыжке и носить одно орлиное перо. (По данным Хоффмана, полученным им от хидатсов форта Бертольд в 1881 году, к кончику пера прикреплялись выкрашенные в красный цвет пуховые перья орла или пучок конских волос.)

2. Второй – одеваться и раскрашивать одежду, как и первый, но на перо наносили красную полосу. (Перьевой символизм совпадает с данными Хоффмана.)

3. Третий – раскрасить в черный цвет только леггины и носить одно орлиное перо с нанесенными на него двумя красными полосками. (Перьевой символизм совпадает с данными Хоффмана.)

4. Четвертый – раскрасить в черный цвет только леггины и носить одно орлиное перо с нанесенными на него тремя красными полосками. (Перьевой символизм совпадает с данными Хоффмана.)

Раненный в бою, согласно Хоффману, мог носить в волосах орлиное перо, полностью выкрашенное в красный цвет. А перо, ствол которого был украшен иглами дикобраза, означало, что воин убил женщину из враждебного племени.

В военном походе, в котором повстречали всего одного врага и на нем были посчитаны «ку», каждый посчитавший «ку» воин получал право нарисовать на леггине два знака «X» (один ниже колена, другой над ним) или нанести их на рукав рубахи. Во второй раз воин мог добавить еще пару знаков «X» на рукав рубахи или на другую леггину. Если у воина было нарисовано по паре «X» на каждом рукаве и каждой леггине, это означало, что он участвовал в четырех разных походах, в которых был встречен всего один враг, и каждый раз он считал на враге «ку».

По данным Хоффмана, полученным от вождей хидатсов, манданов и арикаров в 1881 году, эти три племени использовали одинаковые знаки для обозначения воинских заслуг. Арикары и манданы переняли их от хидатсов. Знаки наносили на бизоньи накидки и одеяла обычно красной или синей краской, а также на лопасти весел:

1. Две короткие горизонтальные линии, пересекаемые двумя короткими вертикальными в виде «решетки», – воин успешно отбивался от врагов, набросав небольшую насыпь из земли и укрываясь за ней.

2. Четыре короткие горизонтальные линии, пересекаемые двумя длинными вертикальными в виде «рельс», – воин дважды успешно отбивался от врагов за насыпью. Знак представлял собой две соединенные «решетки».

3. Перевернутое U на одеяле, накидке, леггине, весле, других вещах или теле – захватил лошадь.

4. X – среди хидатсов и манданов означал, что воин первым коснулся павшего врага.

5. X с маленькой вертикальной чертой справа от него – у хидатсов и манданов означал, что воин вторым коснулся павшего врага (у арикаров – первым).

6. X с двумя маленькими вертикальными чертами справа от него – у хидатсов и манданов – воин третьим коснулся павшего врага (у арикаров – вторым).

7. X с тремя маленькими вертикальными чертами справа от него – у хидатсов и манданов означал четвертый «ку» (у арикаров – третий).

8. X с четырьмя вертикальными чертами справа от него – у арикаров означал четвертый «ку».

9. Знак X, справа и слева от которого было нанесено по одной короткой горизонтальной линии, а сверху и снизу по две короткие горизонтальные, – у хидатсов говорил о том, что воин участвовал в четырех схватках, в которых он сделал два вторых «ку» (линии слева и справа) и два третьих (линии снизу и сверху).

Хвост койота, прикрепленный к пятке мокасина, воин носил, если ударил врага далеко от своего дома. Два хвоста койота – ударил врага в двух разных дальних походах или ударил врага в одиночном походе. Перо вороны или ворона в волосах – первым заметил врагов, будучи разведчиком в военном отряде. Дальний поход, или, как называли его манданы, «далеко от селения», означал рейд или набег за пределы обычных племенных охотничьих угодий. Брэдбери писал: «Я видел у некоторых воинов этого (арикаров. – Авт.) и других племен прикрепленные к пяткам мокасин лисьи хвосты. Капитан Винтер, одно время живший в Мичиллимакинаке, сообщил мне, что такой же обычай распространен и среди племен Верхней Канады, и право носить хвосты дается только тем воинам, которые убили врага на своей территории». Предводитель военного отряда, называемый у манданов и хидатсов Старым Волком, удостаивался чести носить скальповый жезл, к которому было прикреплено столько скальповых сегментов, сколько скальпов сняли воины под его руководством. Он также мог носить такое же количество скальповых сегментов на своей рубахе или леггинах. За первый скальп он получал право прикрепить скальповую прядь к одному рукаву, за второй – ко второму. По одному скальпу на каждом рукаве и каждой леггине означало, что воин был предводителем четырех военных походов, во время которых был скальпирован враг. После смерти владельца скальповая рубаха хоронилась вместе с ним. Предводитель не мог носить перья, хвосты койота или красить одежду, если лично не принимал участия в убийстве или скальпировании врага в своем или других походах.

Индейцы хидатса. Окрестности форта Бертолд. 1860—1870-е гг.

Воин, посчитавший первый «ку» три или более раза, полностью раскрашивал левую леггину в красный цвет, обычно снизу до колена – считалось, что так красивее. Воин, ударивший трех или более врагов вторым, раскрашивал левую леггину красным выше колена. Сделавший три третьих «ку» наносил на левую леггину три горизонтальных красных полосы, а сделавший четыре четвертых «ку» – четыре красных горизонтальных полосы.

По некоторым данным, воин хидатсов, убивший и скальпировавший врага, привязывал скальп к ружью и наносил на него по белой линии за каждого убитого. Поскольку у хидатсов крылья ворона символизировали скальпы, только скальпировавшие врага могли использовать их для украшений. Человек, схвативший врага обеими руками, имел право носить перья ворона и выкрашивать свои мокасины в красный цвет.

Очень почетным считалось сделать первый «ку» в бою, в котором было убито несколько врагов. Такой воин рисовал на одной леггине три черных горизонтальных полосы. Следующие трое, ударившие того же врага, рисовали три красных полосы. Сделать «ку» на последнем убитом в бою враге считалось еще более почетным. По словам мандана Воронье Сердце, вокруг последнего убитого противника обычно возникала серьезная неразбериха, и часто было трудно определить, кто же удостоился столь высокой чести. Героя определял предводитель отряда, и воины принимали его решение. Если кто-то не соглашался и наносил на свою одежду знаки отличия, его подвергали насмешкам. За первый такой «ку» воин рисовал черным две полосы во всю длину леггин и четыре пары полос горизонтально на равном расстоянии друг от друга. За второй, третий и четвертый «ку» воины получали право только на пару черных горизонтальных полосок.

Четверо, посчитавшие «ку» на убитой или пощаженной женщине (или девочке), носили в волосах короткую резную деревянную палочку, украшенную иглами дикобраза и перьями, но не могли наносить знаков отличия на одежду. Предводителю отряда предоставлялось право носить скальп. Если же «ку» считали на враге мужского пола, то, независимо от его возраста, воин носил обозначения, как за полноценного бойца.

Ударить или схватить живого врага считалось очень почетным. Воин мог нарисовать на одной стороне груди два отпечатка ладони или сделать там такую же татуировку. Воронье Сердце помнил одного мандана, на груди которого было нанесено восемь ладоней, обозначавших, что он четырежды смог схватить врагов и держать, пока их не убивал сам или кто-то из его соплеменников. Если воин лошадью сбивал живого врага, он мог изобразить по два отпечатка ладони на груди лошади за каждого врага. Подстреленный воин носил в волосах выкрашенную красным палочку, выструганную так, чтобы стружка оставалась посередине. Такие палочки хорошо видны на портрете вождя Матотопы работы Карла Бодмера. Человек, раненный ножом или копьем, носил украшение в виде выкрашенного в красный цвет небольшого деревянного ножа. Раненный пулей рисовал на рубахе, леггинах или накидке красное пятно с бегущими вниз линиями, символизирующими кровь. Если под воином была застрелена или ранена лошадь, такая палочка привязывалась к гриве или челке лошади. Воин, первым в военном походе сообщивший об обнаружении вражеских жилищ, носил в волосах перо из крыла белого лебедя. Первый, кто заметил дым, поднимавшийся от костра во вражеском типи, носил в волосах часть растения «кошачий хвост». Если человек был успешен в конокрадстве, он мог изобразить свои удачные походы, нарисовав на бизоньей накидке следы копыт лошадей, сгруппировав их так, чтобы было видно, сколькими успешными походами он руководил.

Перечисляя свои воинские заслуги, индеец обычно описывал их в хронологическом порядке. Второй вождь манданов, Матотопа (Четыре Медведя), так поведал о них Джорджу Кэтлину:

1. Убил и скальпировал вождя сиу, который незадолго до этого убил трех воинов арикаров.

2. Убил копьем вождя шайенов, пославшего ему вызов в присутствии огромных отрядов манданов и шайенов.

3. Тяжело раненный и брошенный своими воинами, убил шайена под пулями его соплеменников.

4. Убил вождя шайенов. Жена шайена бросилась на выручку, но было слишком поздно. В тот день Матотопа захватил два скальпа.

5. Вместе с арикарами был обстрелян воинами сиу. Арикары бежали, а Матотопа спешился, отпустил лошадь, встретил врагов лицом к лицу и убил одного из них.

6. Воин-арикар убил брата Матотопы из лука, а затем подбежал к нему и пронзил копьем, оставив его в теле. Матотопа выследил и прикончил убийцу его же копьем.

7. Убил арикара, отомстив за гибель белого торговца, убитого арикарами некоторое время назад.

8. Убил вождя шайенов, который вызвал его на бой. Они сражались верхом. Сначала они использовали ружья, пока пороховой рог Матотопы не был разбит пулей. Потом пускали друг в друга стрелы, пока не опустели колчаны, после чего спешились и дрались врукопашную. Шайен выхватил нож, у мандана же ножа не оказалось, но ему удалось вырвать оружие у противника и убить его его же оружием.

9. Несколько сотен манданов и хидатсов были атакованы отрядом ассинибойнов. Все бросились бежать, а Матотопа остался, убил одного из врагов, вынудив остальных отступить, и захватил шестьдесят лошадей. Именно после этого боя он получил свое имя, потому что, по словам ассинибойнов, накинулся на них, как четыре разъяренных медведя.

10. Около селения оджибвеев убил и скальпировал двух женщин. Когда Кэтлин спросил его, разве по-мужски хвалиться тем, что он скальпировал женщин, то он серьезно задел этим гордость вождя, и тот отказался отвечать. Переводчик (известный торговец Дж. Кипп) объяснил, что Матотопа в течение шести дней укрывался около вражеского селения, дожидаясь возможности отомстить, после чего на виду всего племени убил женщин и скрылся. Опасность, которой он подвергался, давала ему право гордиться своим деянием, несмотря на то что убитые были женщинами. (Сиу также говорили, что убить женщину в присутствии ее мужчины считалось храбрым деянием.)

11. У поселения манданов был замечен огромный отряд ассинибойнов. Манданы и хидатсы атаковали их, но были отбиты. Матотопа в одиночку бросился в бой, один из ассинибойнов выстрелил в него, но ружье взорвалось, и он побежал. Матотопа прострелил ему плечо, а затем прикончил томагавком.

12. Матотопа долго удерживал в одиночку воинов сиу. Его ранили стрелой. В этой битве он не взял скальпов, но его действия были столь храбры, что вожди и воины удостоили его высоких похвал. Воины всех племен очень гордились шрамами. Матотопа покрывал свои шрамы красной краской.

Воин черноногих

Символика обозначения подвигов у различных племен сиу варьировались. Зачастую использовались индивидуальные знаки. Высокий Лысый Орел носил на конце трости маленький деревянный нож, выкрашенный в красный цвет, к которому был прикреплен пучок конских волос, обозначавший убитых им индейцев пауни. По данным Хассрика, за первый «ку» воин получал, право носить перо орла на затылке вертикально. За второй – орлиное перо на затылке, склоненное влево. Третий воин зарабатывал право носить перо орла на затылке горизонтально. А четвертый – перо канюка, прикрепленное вертикально вниз. Последние три пера назывались «перьями счета». Максимилиан писал., что сиу считали кражу лошадей более почетным подвигом, чем убийство врага. По сведениям Стэнли Вестала, посчитать «ку» считалось более почетным, чем убить, скальпировать врага или отобрать у него оружие. Язык перьев, закрепленных на затылке, согласно Весталу, говорил о владельце следующее. Вертикальное перо – первый «ку». Перо склоняется вправо – второй. Горизонтальное перо, кончик которого указывает вправо, – третий «ку», а перо, склоненное вниз-вправо, – четвертый. По словам Джорджа Белдена, если воин убивал врага, он носил орлиное перо с нарисованным на нем красным пятном размером с серебряный четвертак. За каждого последующего убитого он получал право на другое такое же перо. Деревянная Нога говорил, что «многие сиу носили на затылке орлиные перья, причем их количество означало число убитых воином врагов». По его словам, шайены никогда не перенимали этот обычай. У сиу «ку» также засчитывался, если воину удавалось сорвать с врага головной убор из перьев. Но такое происходило редко. Хункпапа-сиу Громкий Медведь однажды схватил за длинный развевающийся шлейф головной убор вождя кроу, после того как тот ворвался в ряды сиу, посчитал на их воинах два «ку» и развернул коня, чтобы умчаться к своим. Это деяние было настолько необычным, что в честь него назвали год в «счете зим» хункпапов. Кларк Висслер отмечал, что сиу обычно хвалятся своими ранами, убитыми врагами и посчитанными «ку».

Спасший в бою друга получал, право нанести краской, на одежду крест, а если он вывез его из боя на коне у себя за спиной, то мог нанести двойной крест. По Весталу, убив врага в рукопашной схватке, воин мог нанести на одежду или на своего скакуна отпечаток ладони, вымазанной красной краской. Согласно Белдену, красный отпечаток ладони на одеяле означал, что воин был ранен врагом, а черный – что он попал на тропе войны в серьезную переделку.

«Ку» можно было обозначить, нанеся на леггины вертикальные линии. Красные вертикальные линии на леггинах означали, что их владелец был ранен. Выкрашенное красной краской перо также обозначало ранение. Перья с зарубками показывали, что была ранена лошадь владельца. Черное перо, ободранное так, что оставалась только верхушка, – был разведчиком и первым заметил врага, что тоже считалось подвигом.

На пере, символизирующем «ку», леггинах или на принадлежавшем воину скакуне рисовались копыта лошадей, обозначавшие количество животных, захваченных им у врага. Причем каждый символ «копыто» был нарисован цветом, соответствующим масти угнанной лошади. Если человек увел десять или более лошадей, он мог носить на ремне миниатюрную веревочку и мокасин; если лошадей было менее десяти, то к поясу прикреплялась лишь веревочка.

Деревянный нож с выкрашенным красным лезвием и конскими волосами на рукояти, зажатый в руке воина хункпапов или миниконжу, во время плясок означал, что он снял с врага скальп. Если воин нес копье с выкрашенным в красный цвет лезвием – он проявил себя во время боя с копьем. Место ранения, полученного воином или лошадью, отмечалось горизонтальной линией с каплями стекающей крови для стрелы и красным пятном со стекающей кровью для пулевого ранения. Украшения в виде скальпа, прикрепленного к уздечке лошади, удостаивались лишь те животные, которыми в бою был сбит враг. Позволялась и имитация скальпа. Такой «скальп» делался из конских или женских волос и выкрашивался в красный и черный цвет. Но, по словам оглала-сиу, скальп на уздечке означал, что ее владелец добыл вражеский скальп, сражаясь верхом на коне. Воину, получившему ранение, но сумевшему после этого убить противника, согласно Весталу, выпадала честь изобразить красной краской знак «X» на правом плече своей военной рубахи.

Сведения о знаках отличия сиу, записанные Джеймсом Уокером со слов оглала-сиу Громового Медведя в 1912 году, несколько отличаются от вышеприведенных.

Убивший знаменитого врага получал право носить свешивающееся с мочки уха перо. Воин, убивший врага или посчитавший на нем «ку», носил белое орлиное перо с черным кончиком, закрепленное в волосах на затылке вертикально вверх. Если его при этом ранили, перо окрашивалось в красный цвет. Украшения на ногах из шкурки выдры означали, что воин был в походе разведчиком. Разведчик, наткнувшийся на следы врагов, в результате чего те были позднее обнаружены, носил перо из орлиного крыла – белое с черным кончиком, свешивающееся вниз со скалыювой пряди. За каждое обнаружение полагалось по одному перу. Орлиное перо, выкрашенное в желтый цвет, закрепленное вертикально вверх на затылке, – боевой конь воина подбит под ним во время сражения. Воин, сам раненный при этом в туловище, наносил на желтое перо горизонтальные синие полосы, а если в какую-либо конечность – красные. Предводитель военного отряда, вернувшийся из похода со скальпами, пленными или лошадьми, мог носить в волосах хвостовое перо орла, выкрашенное в синий или голубой цвет и закрепленное вертикально вверх. Хвостовое перо, выкрашенное в зеленый цвет и свешивающееся со скальповой пряди, означало, что воин захватил у врага лошадей. Воин, совершивший в бою с врагами деяния отчаянной храбрости, носил перо орла, обрезанное по бокам зубцами, – оно свешивалось с мочки уха, с ожерелья или верхнего конца выкрашенного в красный цвет шеста. Человек, скальпировавший врага, мог носить небольшой шест, выкрашенный в красный цвет. Один из концов шеста был раздвоен подобно рогатине, и именно к этой части привязывали скальп и другие заслуженные в боях знаки отличия. Посчитавший «ку» мог носить закрепленную на скальповой пряди миниатюрную копию лука, выкрашенную в красный цвет. Раненный в бою копьем – закрепленную на скальповой пряди миниатюрную копию копья, выкрашенную в красный цвет, а раненный в бою стрелой – миниатюрную копию стрелы красного цвета. Получивший пулевое ранение носил на шнурке на шее свинцовую пулю. Воин, посчитавший «ку» на враге после того, как сам был ранен, носил в волосах хвостовое орлиное перо, ствол которого был расщеплен сверху до середины пера. Узкая лента, завязанная на шее, свидетельствовала о том, что воин участвовал в битве с врагами. Лент могло быть несколько – по одной за каждый бой. Если воин был ранен, лента была красного цвета.

Участник военного отряда равнинных оджибвеев, который лишь следил за боем, так ничем и не отличившись, получал право носить в волосах одно орлиное перо. Воин, сумевший нанести врагу такой удар, что на оружии оставались следы крови, имел право на два орлиных пера. Застреливший врага и скальпировавший его получал три. Взявший в плен во время боя раненого врага, что было крайне опасно, потому что раненый воин становился отчаянным, зная, что через мгновение умрет, мог носить в волосах пять орлиных перьев. Эти награды присуждались всенародно, и никто в здравом уме не осмелился бы присвоить лишние знаки отличия, хотя было несколько случаев, когда с голов таких горе-героев срывали перья.

По словам равнинных кри, «ку» на убитом враге у них вообще никак не засчитывалось. Убитого следовало скальпировать либо забрать у него оружие. Совершив один из нижеприведенных подвигов, воин доказывал храбрость и автоматически становился окичито – солдатом племени.

1. Убить врага. По словам Скиннера, это и следующее деяние считались наиболее высокими как у равнинных кри, так и у равнинных оджибвеев. Кри получал право носить одно орлиное перо горизонтально за каждого убитого врага (но никто никогда не носил более одного). Если человек убивал врага копьем, то во время плясок мог носить прямое или изогнутое копье, украшенное перьями.

2. Скальпировать врага. Этот подвиг обозначался расщепленным пером за каждый скальп.

3. Отобрать у противника оружие.

4. Дотронуться до живого врага рукой или оружием, то есть посчитать «ку».

5. Украсть лошадь. Воин рисовал черные горизонтальные полосы 7,5-10 см длиной на одной стороне своего одеяла – по одной за каждый набег, и знаки копыт, соответствующие количеству уведенных лошадей, на другом краю. Иногда эти знаки наносили на леггины – полосы на одной, а отпечатки копыт на другой леггине.

Несмотря на предоставляемое право, по словам кри, среди них считалось вульгарным носить присужденные за подвиги перья или украшенные ими копья, кроме как на тропе войны или во время церемониальных плясок. Многие вообще предпочитали никогда не надевать их. Громкий Голос, вождь общины Зовущей Реки и один из наиболее выдающихся воинов кри, всегда плясал обнаженным, с нарисованными по всему телу черными пятнами, означающими, что его магическая сила столь велика, что если пули попадут в его тело, то сплющатся и отскочат. В волосах он обычно носил горизонтально воткнутую на затылке маленькую палочку с пучком вьющейся стружки на ней, которая означала, что он участвовал в отчаянной схватке в одиночном окопчике. Такие палочки получали право носить все, кто попадал в подобную передрягу. Информаторы Скиннера говорили, что воин, ранивший врага, получал право на расщепленное перо, а раненный сам – на обрезанное воронье перо, воткнутое перед ухом.

Сиу по имени Сломанная Рука. 1899 г.

Рейды обозначались короткими горизонтальными линиями, подобными тем, которые наносились за кражу лошадей. Как и у равнинных оджибвеев, равнинные кри, участвовавшие в рукопашной схватке с врагом, рисовали руки на тех местах тела, где враг хватал их. Места ранений они обозначали на коже красной или желтой краской.

Воин ассинибойнов, убивший врага, во время церемониальной Пляски Травы носил в волосах орлиные перья. Если убитым был враг из племени сиу, к пятке мокасина танцора пришивалась шкурка скунса. Но убийство врага без его скальпирования или подсчета на нем «ку» не было подвигом. Скальпирование и «ку» считались равнозначными. За эти деяния воин получал право носить на леггинах или рубахе бахрому из волос. Знак «X» или острый угол, направленный вверх, с маленьким кружком над ним, означал место ранения. Разнообразные знаки могли наноситься на рубахи и на леггины. «и»-образные знаки означали удачные набеги за лошадьми. «Трубки» показывали, во скольких удачных экспедициях воин был предводителем. Также среди ассинибойнов считалось почетным, если в бою он расстрелял более десяти патронов – значит, сражался достаточно долго. Другими воинскими подвигами было захватить лошадь, ружье или лук, а также в одиночку пешим убить медведя гризли.

Воин плоскоголовых, во время битвы приблизившийся к противнику и посчитавший «ку» перед лицом превосходящих по численности врагов, получал право во время плясок и парадов нести копье с огромным металлическим наконечником, древко которого полностью было обернуто мехом выдры, а нижняя часть древка загнута как «пастуший посох». Это церемониальное оружие было знаком доблести.

Параллельные черные линии на леггинах черноногого означали количество вождей или шаманов, убитых воином, а нарисованные на военной рубахе знаки колышков с короткими веревками говорили о числе лошадей, украденных от палаток врага.

Согласно лейтенанту Брэдли, в 1870-х годах градация подвигов у черноногих была следующей:

1. Отобрать у врага оружие;

2. Дотронуться до живого врага;

3. Дотронуться до мертвого врага или снять скальп;

4. Захватить у врага лошадь.

Информация Юэрса в основном согласуется со сведениями Брэдли:

1. Отобрать у врага оружие (особенно ружье);

2. Снять скальп;

3. Захватить у врага лошадь.

Захват других предметов, кроме лошадей и оружия, заслуживал похвалы и давал возможность зафиксировать событие на бизоньей накидке. Кларк Висел ер писал., что черноногие редко упоминали снятые ими скальпы, но подробно рассказывали о числе захваченных ружей и лошадей. В начале 1940-х годов в резервации черноногих в Монтане еще были живы три старика – ветерана межплеменных войн, снимавшие скальпы с врагов, более дюжины конокрадов, но ни одного, кто отобрал в рукопашной схватке ружье.

Градация подвигов у кроу, согласно исследованиям Роберта Лоуи, предусматривала четыре основных подвига.

1. Первый «ку» на живом или павшем враге. По словам Желтой Брови, воин получал, право носить волчьи хвосты, прикрепленные к пяткам мокасин, а по словам Серого Быка, – украшать человеческими волосами рубаху. Кроме того, воин мог полностью выкрасить в черный цвет накидку или рубаху. (Много Подвигов утверждал, что самым почетным подвигом было сделать первый «ку» на живом, вооруженном враге. За каждый «ку» воин получал право носить в волосах орлиное перо. Если при этом он был ранен, перо окрашивалось в красный цвет, показывая, что он истекал кровью. Однако это считалось менее почетным, чем улизнуть невредимым. Два Леггина также сообщал, что первый «ку» считался величайшим подвигом, и за него воин получал право прикрепить к пятке мокасина хвост койота. Если он дважды совершал этот подвиг, то мог прикрепить по хвосту к каждому мокасину.)

2. Отобрать лук или ружье в рукопашной схватке. По словам Желтой Брови, воин мог украсить рубаху хвостами горностая, а по словам Серого Быка, – человеческими волосами. Кроме того, этот воин мог полностью выкрасить в черный цвет накидку или рубаху. (Два Леггина ставил этот подвиг на третье место.)

3. Увести лошадь, привязанную у типи врага. (Два Леггина ставил это деяние на второе место. По его словам, об этом подвиге свидетельствовала завязанная узлом веревка, свешивавшаяся с шеи скакуна, и его определенная раскраска.)

4. Быть предводителем в успешном набеге. По словам Желтой Брови, воин получал право украсить леггины бахромой из шкурок горностая или скальпов, а по словам Серого Быка – украсить волосами мокасины и рубаху. (Два Леггина не упомянул это деяние среди четырех высочайших подвигов.)

1. Человека, совершившего хотя бы одно из вышеперечисленных деяний, по данным Лоуи, называли «прославленными», и он мог претендовать на роль предводителя. В 1910 году в Лодж-Грассе жило всего два таких человека – Магическая Ворона и Серый Бык, а в Прайоре – несколько стариков, включая Колокольную Скалу и Много Подвигов. Самым «прославленным» среди кроу большинство индейцев считали друга вождя Много Подвигов – Колокольную Скалу. Он отобрал у врагов пять ружей, увел трех привязанных у типи лошадей, сделал шесть несомненных первых «ку» и был предводителем более чем в одиннадцати военных походах. Серый Бык, чья храбрость почиталась всеми, совершил не более трех деяний из каждой категории. Склон Холма не стал, вождем только потому, что враги отбили у него лошадь, украденную им от вражеской палатки. Некоторые кроу (например, Серый Бык) говорили, что, в принципе, все четыре типа деяния имели равную значимость, а Синяя Бусина отдал предпочтение предводительству и первому «ку». При этом Серый Бык считал заслуги Колокольной Скалы выше деяний Много Подвигов, несмотря на то что последний сделал семь «ку» (против шести) и увел четырех лошадей (против трех). Он объяснял это тем, что Колокольная Скаля на два раза больше предводительствовал в военных походах.

На одном враге могли посчитать «ку» четыре воина кроу. Люди, сделавшие второй и третий «ку», получали право выкрасить в черный цвет половину накидки или рубахи, а посчитавший четвертый «ку» – только рукава рубахи.

Лоуи указывал, что другие деяния, кроме указанных четырех, засчитывались как похвальные, и их тоже можно было перечислять на публике, рисовать на накидке и т. п. Но все они были второстепенными. Однако приведенные им же деяния кроу по имени Без Большеберцовой Кости показывают, что это утверждение не совсем верно. В 1907 году он перечислил свои подвиги в таком порядке:

1. Я захватил ружье.

2. Я захватил лук

3. Я вел военный отряд, который убил врага.

4. Я был подстрелен.

5. Я убил лошадь.

6. Я застрелил мужчину.

7. Я привел домой десять лошадей.

8. Я ходил в военные походы около 50 раз.

9. Сиу преследовали меня, и я застрелил одного из них.

Свое ранение, убийство врага и лошади противника он оценил выше, чем кражу лошадей. Несомненно, в данном случае большую роль сыграла ситуация, в которой был совершен тот или иной подвиг. Кроме того, Два Леггина определил четыре высочайших подвига несколько иначе:

1. Сделать первый «ку».

2. Увести лошадь от палатки врага.

3. В бою отобрать у врага оружие.

4. Сбить врага наземь своей лошадью.

По его словам, человек, совершивший все четыре подвига, мог украсить свою военную рубаху четырьмя полосами, вышитыми бисером или иглами дикобраза, – две вдоль рукавов и две вертикально на груди.

Из вышесказанного видно, что кроу, в отличие от большинства равнинных племен, не считали снятие скальпа делом, заслуживающим упоминания. С другой стороны, Эдвин Дениг сообщал, что величайшим знаком воинских заслуг бойца кроу была бизонья накидка, отороченная бахромой из вражеских скальпов, и носить ее мог только тот, кто убил множество врагов.

Рискованное деяние еще не было подвигом в строгом смысле слова. Только должное общественное признание превращало деяние в подвиг, иначе оно оставалось лишь достоянием личной памяти. До проведения определенных церемоний и общественного признания содеянного совершенный воином подвиг еще не принадлежал ему, и он не мог заявлять о нем. Пауни Гарланд Блейн вспоминал, что, если воин возвращался домой и говорил, что убил врага, кто-нибудь мог спросить: «Может, он отвернулся, а ты подкрался сзади и прикончил его?» Говорилось это с насмешкой и означало, что человек мог быть не настолько храбр, как ему хотелось, чтобы о нем думали. Иногда по этой причине воины даже отказывались от совершения рискованных действий. Опечаленный смертью своей сестры, брюле-сиу Маленькая Собака отправился в поход в одиночку, наткнулся на охотника пауни и погнался за ним, намереваясь посчитать «ку», но затем отказался от преследования – рядом не было никого, кто смог бы подтвердить его деяние. Ночью он пробрался в лагерь пауни и увел пять лошадей.

Часто бывало, что в пылу сражения подвига не замечали, ему не доверяли или на него претендовали другие. После боя воины собирались вместе, и каждый заявлял право на совершенное им деяние. Человек, веривший, что имеет право претендовать на подвиг, должен был стойко бороться за его признание, рассчитывая на поддержку друзей и родственников. Другие свидетельствовали в его пользу или оспаривали его право. В суматохе и неразберихе сражения многие могли приписать себе достижения других, поэтому воин старался привлечь внимание к себе и своему поступку, чтобы потом было меньше вопросов. Команч, первым коснувшийся поверженного врага, издавал крик: «А-хе!» – «Я притязаю на это!» Шайен восклицал: «Ах-хай\» – «Я первый!» Следующий кричал: «Я второй!» и так далее. Сиу, посчитавший «ку», громко выкрикивал свое имя, добавляя: «Я победил этого врага!» Скиди-пауни, посчитавший первый «ку»: «Татики!» – «Я ударил его!» А посчитавший второй или третий: «Витару-хукитаса!» Кроу озвучивал любое свое действие в бою: «Я, Красный Ворон, сейчас убил врага и посчитал на нем первый «ку»\» или «Я, Медведь в Реке, посчитал второй «ку» и захватил ружье!» Именно из-за этого обычая белые очевидцы настойчиво утверждали, что каждый раз, когда воин убивал врага или сдирал с него скальп, он издавал боевой клич.

Иногда приходилось разбирать сложные варианты. В бою два молодых шайена помчались к павшему врагу, чтобы посчитать «ку». Их кони скакали бок о бок, но один, державший в руке саблю, оказался чуть впереди, а второй наклонился вперед, чтобы коснуться тела копьем. Сабля короче копья, и передовому воину мог достаться только второй «ку». Тогда он наклонился, перехватил копье соплеменника и немного подтолкнул его вперед. Так, вцепившись в копье вдвоем, они коснулись распростертого тела врага. Первый «ку» был засчитан воину с саблей, потому что во время прикосновения он держал руку на копье впереди руки его владельца.

Перечисляя боевые деяния, индейцы говорили правду. У арапахо считалось, что, если человек солжет, его обязательно вскоре убьют враги. Они даже отклоняли подвиги, которые по ошибке им приписывали другие люди. Такие же воззрения существовали и у других племен. Прежде чем подвиг был официально признан соплеменниками, воину необходимо было пройти через определенные ритуалы, во время которых он давал клятву. Шайены полагали, что если человек даст фальшивую клятву, вскоре несомненно умрет он или кто-то из его семьи. Они боялись этой клятвы, и, если человек сомневался, он просто не выходил вперед, когда произносили его имя. Ложное объявление подвига, по всеобщему убеждению команчей, также влекло за собой несчастье и смерть.

Шайены говорили, что в битвах, в которых участвовало много воинов, всегда случались споры, и клятвы по поводу совершенных деяний звучали достаточно часто. Иногда воин мог заявлять права на подвиг по ошибке. Клятвы давались несколькими способами. Воин мог провести рукой над трубкой или указать на Магические Стрелы (племенной талисман) и сказать: «Стрелы, вы слышите меня. Я совершил (или не совершил) это». Другая форма клятвы была более официальной. Бизоний череп раскрашивали следующим образом: красная полоска наносилась между рогами и спускалась до носа, вокруг глазниц рисовали красный круг, на правой щеке черное пятно, символизировавшее солнце, а на левой – красный полумесяц. Глазницы и ноздри набивали зеленой травой. Череп символизировал Магическую Палатку. К нему прислоняли ружье и четыре стрелы, представлявшие Магические Стрелы. Воины, дающие клятву, возлагали на них руки и делали заявления. Готовили маленькие палочки в 30 см длиной, числом, равным количеству убитых в бою врагов. Их клали рядом со стрелами и ружьем. Посмотреть церемонию собиралась огромная толпа мужчин и женщин. Вожди велели глашатаю созвать всех воинов, заявлявших права на совершенные подвиги, в порядке, в котором они считали «ку» – первый «ку», второй и так далее. Воин подходил к священным предметам и, стоя над ними, возносил руки к небесам и говорил: «Священные Силы, выслушайте меня». Затем, нагнувшись, клал на священные предметы руки и добавлял: «Я коснулся врага. Если я лгу, пусть меня пристрелят вдали от дома». Он подробно рассказывал о произошедшем, после чего вызывали других воинов, посчитавших «ку» на том же враге. Таким образом о своих деяниях рассказывали все, проявившие себя в конкретном бою. Если возникал спор, участники схватки могли сказать одному из них: «Мы не видели ясно твоих действий, но в том, что сделал он, мы уверены».

У команчей при первом же удобном случае после битвы предводитель созывал воинов. Сама процедура варьировалась в различных общинах и применительно к обстоятельствам. По одному из сообщений, воины рассаживались полукругом, перед которым расстилалась бизонья шкура. Некоторые индейцы плясали под бой барабанов. Воин въезжал, в круг, внезапно замирал на месте и вонзал копье в бизонью шкуру. Музыка и пляски стихали, и воин под присягой сообщал о своих деяниях и предъявлял претензии на подвиг. Закончив, он спешивался и присоединялся к товарищам в полукруге. Пляски и бой барабанов возобновлялись. Призывался второй воин и с тем же ритуалом излагал свою историю, после чего тоже садился в полукруге. Воины обсуждали услышанное и либо признавали подвиг, либо отвергали его.

Бывало, что разведчик, неожиданно столкнувшийся с врагом, добывал «ку». В таком случае никаких свидетелей его подвига не было. Если он принадлежал к общине Водяной Лошади, то клялся на куске бизоньего мяса. Возвращаясь к своей группе, он извещал ее, что несет важные новости. Перед тем как войти в лагерь, он дожидался сбора всех воинов. Все становились в ряд позади трех-четырех кусков бизоньего мяса, поставленных вместе конусом в виде типи. Разведчик подъезжал к ним и поражал копьем столько кусков мяса, скольких врагов он убил или коснулся. С каждым ударом он кричал: «А-хе!» Если же он не добывал «ку», то просто обходил кучу и разбрасывал, ее в знак того, что новости, принесенные им, истинны.

У кроу этот процесс назывался Акьяпбатсапасуа – Взаимный спор о военном деянии. Каждый из спорящих брал нож, зажимал его во рту, указывал им на солнце и произносил клятву: «Это я ударил врага. Солнце, глядя вниз с неба, ты видело, как я сделал это. В будущем, когда я встречу врага, позволь мне снова так же легко превозмочь его!» или «Я посчитал этот «ку». Ты (Солнце) видело меня. Пусть тот из нас, кто лжет, умрет до зимы». В одной из разновидностей церемонии люди пронзали стрелой кусок постного мяса и клали эту стрелу на старый высохший бизоний череп с выкрашенными красным кончиками рогов. Каждый из спорщиков, в свою очередь, поднимал стрелу и, указывая правым указательным пальцем на наконечник, дотрагивался губами до мяса и произносил клятву. Если оба воина отваживались пройти тест, люди не могли сразу решить, кто из них прав. Но, если впоследствии с одним из них происходило какое-нибудь несчастье, он считался виновным во лжи, а его оппонент засчитывал себе «ку».

Церемония официального признания подвигов у омахов называлась ватегичту, или Собирание вместе совершенных деяний. Для каждого своего деяния воин готовил раскрашенную в красный цвет палку, длиной приблизительно в полтора метра. Вскоре после прибытия победоносного отряда в селении ставилась специальная палатка, часть которой была открыта, чтобы собравшиеся соплеменники могли наблюдать за происходящим. Вели церемонию четыре хранителя Священных Связок Войны, а вожди могли только присутствовать, но не могли ни вести церемонию, ни давать каких-либо указаний. Хранители вставали перед Священными Связками лицом к востоку, а воины-претенденты занимали место перед ними. Те, кто заявлял права на подвиги высшего ранга, стояли первыми. За ними, по убывающей, в зависимости от деяния, располагались остальные. Хранители призывали воинов говорить правду без страха, но и не преувеличивать, поскольку «птицы» — священные амулеты, находящиеся в связках, – слышат их и сообщат обо всем богу войны Грому. Если воин солжет, бог войны накажет его. Хранители пели специальную песнь, после чего вперед выступал воин, совершивший самый значимый подвиг, и, держа красную палку над Священной Связкой Войны, рассказывал о своем деянии. По сигналу хранителя он отпускал палку на связку, и, если никто не оспаривал его подвига, а палка оставалась лежать на Священной Связке, люди восклицали в восторге, что «птицы» из Связки принимают его слова как правдивые. Хранитель подтверждал, что Высшие Силы признают подвиг воина, и разрешал ему носить регалии, обозначающие его. Но если его подвиг оспаривался кем-нибудь из присутствующих или палка падала на землю, это означало, что человек говорит неправду и «птицы» отвергают его слова. Люди осыпали его насмешками, его палка выбрасывалась, и он терял право на заявленный подвиг.

У понков существовал клан зихида, которому принадлежали две Священные Связки, применяемые для испытания правдивости воинов, утверждавших, что они совершили подвиг. Позже одна из них была похоронена вместе с ее хранителем. У осейджей военные подвиги церемониально подтверждались после прибытия в деревню во время определенных ритуалов. Черноногий обычно проводил рукой над чубуком трубки, подтверждая тем самым, что его слова столь же прямы, как чубук.

Пожалуй, сложнее всего приходилось пауни. Деяние засчитывал ось, только если было конкретное свидетельство. Например, если кто-то ударил мертвого сиу, но при этом рядом не было ни одного соплеменника, он прятал труп, а затем приводил туда свидетелей. Или показывал следы лошадей и крови, что доказывало наличие схватки с врагом. Тем не менее, даже если такое свидетельство было представлено, позже, когда бывшие враги встречались мирно, пауни могли попросить противников подтвердить слова воина.

Наличие свидетелей было необходимо и для шайенов. Один из них, вспоминая о плясках, устроенных в честь победы над американскими солдатами, говорил: «Наши воины публично рассказывали о своих подвигах в великой битве. Один из них во время танца начинал размахивать ружьем и выкрикивал: «Я убил солдата!» После чего следующий воин делал то же самое». Шайен особо отметил, что каждый из них должен был иметь свидетелей, которые могли подтвердить его слова. Сиу поступали так же. Если человек мог представить свидетелей деяния, оно сразу признавалось за ним, и он впоследствии мог рассказывать о нем на общественных собраниях и церемониях. Если же на счету индейца не было ни одной воинской заслуги, ему автоматически запрещалось участвовать в племенных церемониях. Он в действительности был никем – у сиу такой человек не мог даже самостоятельно дать имя собственному ребенку.

Вождь арапахов Пороховое Лицо.

Художник Ч. Рассел

Обычно в большинстве племен церемония обсуждения и признания совершенных подвигов проводилась вскоре после столкновений с врагом, но понкам, по словам стариков, порой приходилось ждать ее достаточно долго. Когда проводить церемонию, решали хранители Священных Связок, да к тому же исполняли ее только летом. Могло пройти более полугода, прежде чем воину предоставлялась возможность заявить о своих правах. Во время церемонии людям велели поставить палатки в круг. Претенденты выстраивались в линию у центра лагерного круга, лицом на восток. Руководил церемонией один из хранителей Священных Связок. Незадолго до ее проведения претенденты посылали ему подарки – лошадей или ценные вещи. Он предупреждал, что, если претенденты солгут, их ждет смерть от Высших Сил, после чего первый воин рассказывал о своем подвиге, обращаясь не к кому-то из людей, а к Священной Связке. Если никто не оспаривал его деяния, подвиг зачислялся. Затем выступал следующий боец. Если на одно и то же деяние претендовали два воина, решение откладывалось, потому что считалось, что солгавший должен умереть. Когда это по той или иной причине случалось, деяние приписывалось воину, оставшемуся в живых.

Но даже после того, как за воином официально признавалось право на подвиг, соплеменники внимательно следили, не присвоил ли он лишних почестей. Во время различных общественных или церемониальных собраний на мужчин, совершивших определенные воинские деяния, возлагались различные обязанности. Считалось, что если человек солгал, с ним должно произойти несчастье. Например, во время Пляски Солнца для проведения церемоний воздвигалась большая хижина. У кроу человек, связывавший четыре шеста на крыше хижины, перечислял при этом свои боевые деяния. Индейцы верили, что если он солжет, то обязательно упадет вниз.

Индейские племена были невелики по численности, и люди зачастую знали своих врагов по именам. Знаменитые воины тем более были хорошо известны врагам. Когда заключалось перемирие, мужчины обоих племен собирались вместе и обсуждали недавние битвы, проверяя заявления соплеменников об их воинских заслугах и «ку», а будучи спрошенными, честно свидетельствовали о подвигах своих врагов. Так, если один из сиу утверждал, что в бою ранил арикара, то во время перемирия его соплеменники могли попросить этого арикара показать шрам, чтобы убедиться, что их воин говорил правду. Иногда они спрашивали, как погибли их соплеменники, если отряд был вырезан полностью и некому было сообщить, что произошло. Порой воины обсуждали даже битвы далеких прошлых лет. Так, спустя некоторое время после захвата шайенами большого лагеря кроу у их лагеря появился всадник кроу. Он ездил вперед-назад, и люди не могли понять, плачет он или поет. Несколько воинов бросились за ним в погоню и попали в засаду. Спустя тридцать лет, во время заключения перемирия, бывшие враги встретились, и шайены спросили этого кроу – плакал он или пел. «И то и другое. Я плакал по тем, кто был убит, и пел военную песнь, взывающую к мести», – ответил старик.

Таким образом, воины и вожди разных племен разбирали различные битвы и со временем хорошо узнавали все, что происходило. Как правило, слова воинов находили подтверждение, но иногда выяснялось, что человек солгал. Вождь шайенов Старая Кора, человек влиятельный и уважаемый, в молодости отправился в поход за лошадьми и каким-то образом подружился с вождем враждебных пауни. Вождь и его жена накормили юношу, подарили ему прекрасного белого мула и мексиканское седло. Тем не менее вернувшись домой и желая похвастаться своей храбростью, Старая Кора сказал, что мула и седло он украл. Когда по прошествии многих лет обман раскрылся, это не могло не отразиться на отношении к нему соплеменников.

Индеец мог уступить возможность посчитать «ку» своему другу или более молодому воину. Во время боя с шошонами один из врагов доставлял шайенам много хлопот. Он был чрезвычайно храбр и постоянно атаковал их на горячем скакуне с копьем в руке. Сидящий Медведь, который был одним из лучших стрелков в отряде, сказал Одинокому Медведю, чтобы тот не стрелял в шошона. «Я застрелю его и дам тебе шанс посчитать на нем «ку», – сказал он. Шошон подскакал ближе, Сидящий Медведь хорошо прицелился и подстрелил его. Когда шошон упал с коня, Одинокий Медведь подбежал к нему и ударил прикладом по голове, посчитав первый «ку». Потом на нем посчитали «ку» еще два шайена. Сидящему Медведю тоже был засчитан подвиг за то, что он застрелил такого храброго врага.

В некоторых случаях право первого «ку» можно было заслужить во время племенных церемоний. Дорси упоминает, что утром третьего дня Пляски Солнца понков происходил церемониальный забег танцоров до центрального столба. Победитель удостаивался права посчитать первый «ку» на павшем враге.

«Ку» в качестве знака уважения можно было передать посредством публичной церемонии. Известно, что подобная практика передачи «ку» и прочих заслуг существовала у сиу, шайенов, черноногих, команчей и некоторых других племен, когда старики «спонсировали» ими молодых воинов, чтобы те могли принять участие в той или иной церемонии, где от человека требовалось наличие определенных воинских заслуг. По мнению Уоллеса, подобная практика могла появиться только после поселения в резервации, когда сражения ушли в прошлое и «ку» стали редкостью. Для такого обряда у команчей приглашались все члены общины. После пляски старик выходил в центр круга, призывая всех остановиться. Затем он сообщал подробности своих «ку», клялся в их истинности и в завершение говорил: «Теперь я отдаю это моему брату…» Названный человек вставал и говорил: «Теперь я беру эти деяния. Свидетели мои в том Отец-Солнце, Луна и Мать-Земля». Гремели барабаны. «Ку» даровались только храбрым людям. Их нельзя было купить или унаследовать.

Военные заслуги давали воину множество различных привилегий в социальной и церемониальной жизни племени и значительно повышали его статус. Благодаря тому или иному подвигу индеец мог претендовать на определенные должности или действия во время проведения церемоний и иных важных для племени мероприятий. Существовал и еще один важный аспект, на который, к сожалению, практически не обращают внимания историки и этнографы.

Семья индейцев сарси

Наличие воинских заслуг приносило человеку экономическую выгоду. Успех на тропе войны, по мнению индейцев, свидетельствовал о значительной магической силе духов-покровителей и амулетов воина. Бывало, что юноши, отправлявшиеся в военный поход, получали от какого-либо воина защитные амулеты, расплачиваясь впоследствии частью добычи. Помимо этого, знаменитых воинов приглашали для оказания ряда услуг, например наречения ребенка, за что одаривали лошадьми. Так, у канзов проколоть уши ребенку приглашали воина, который в бою был сильно перепачкан кровью врага, или татуированного воина. Последними были те, кто убил не менее семерых врагов и захватил не менее шести лошадей. За свою услугу человек получал ценные подарки.

Удачливые воины имели право изобразить воинские деяния на бизоньих накидках, военных рубахах, покрышках типи или его внутренней подкладке. Банноки изображали свои подвиги над входом в типи, в то время как у некоторых других племен воин мог разрисовать ими всю покрышку. Когда ассинибойн наносил красной краской отпечаток руки на покрышку палатки или собственное тело во время плясок, это означало, что воин ударил врага. У черноногих уведенная от палатки лошадь изображалась рисунком колышка, к которому она была привязана, а лошади, захваченные в бою, – геометрическими символами копыт. Лошадей всегда рисовали в профиль и раскрашивали именно тем цветом, какой масти они были. Крапчатых скакунов сначала рисовали черным, а поверху наносили белые точки. Для рисования применяли ивовые палочки около 10 см длиной, заточенные с одной стороны, подобно карандашу. Более детализированные изображения лошадей появились начиная приблизительно с 1880-х годов. Сиу, если когда-либо был предводителем военного отряда, на своем пиктографическом изображении мог нарисовать в руке военную дубинку. Хидатс изображал удачный набег за лошадьми, рисуя на бизоньей накидке следы копыт. При этом отдельные группы следов представляли различные набеги, в которых он был предводителем. Вождь манданов Матотопа потратил две недели, чтобы изготовить для Джорджа Кэтлина бизонью накидку, на которой были изображены все битвы его жизни. Жены знаменитых воинов команчей часто носили бизоньи накидки, на которых были изображены военные подвиги их мужей. Арикары вырезали различные изображения своих подвигов на лопасти весел, при этом подковы означали захваченных лошадей, а знаки «X» – «ку». Позднее этот обычай переняли у них хидатсы и манданы. Веслами пользовались женщины, управляя «бычьей лодкой», собирая плывущие по воде ветки и палки или переправляя воинов на другой берег. Женщины гордились, что люди могут увидеть по знакам на их веслах, какими храбрецами были их мужья.

Если поход был удачен и в нем никто не погиб, воины шайенов перед въездом в свой лагерь иногда раскрашивали бизоньи накидки. Этот процесс так и назывался – Разрисовывать военные накидки. Края накидки аккуратно подрезали и приводили в порядок, а затем из волчьей шкуры нарезались полоски шириной около 5 см. Обшить этими полосками края накидки приглашали воина, который уже однажды украшал так свою собственную. Один из членов отряда уходил на охоту и убивал бизона, снимал с него большой кусок шкуры, наполнял кровью завязанную с одной стороны кишку и нес все это на стоянку. В землю по кругу диаметром около метра вбивалось множество раздвоенных колышков, на которые в виде своего рода котла, шерстью вниз, натягивался кусок свежей шкуры, наполняемый кровью. Затем воины собирали сухую траву ржи, связывали ее в пучки и поджигали, держа так, чтобы пепел падал в кровь. Содержимое постоянно размешивали руками. Так получали черную краску. Накидки расстилали на земле и рисовали на них пальцем или палочкой прямые параллельные полосы, идущие от одного конца накидки к другому. Между полосами изображались следы волка, лисы, кролика или медведя. Поскольку шайены носили бизоньи накидки головной частью шкуры на левой стороне тела, когда ее надевали, полоски шли вертикально. Не все накидки разрисовывались одинаково – применялись различные орнаменты. Эта краска не сходила и оставалась на накидке. Разрисовать ее таким образом мог любой желающий, если находил человека, готового сделать это для него. Воины, возвращавшиеся из походов в начале весны, когда тополиные почки уже были готовы распуститься, вместо краски применяли эти коричневые, вязкие почки. Получавшиеся рисунки были недолговечны, откуда пошло выражение: «Этой весной я разрисовывал свою бизонью накидку столько-то раз», что означало, что воин этой весной участвовал в стольких-то пеших военных походах. Воины кроу перед победоносным входом в родной лагерь натирали бизоньи накидки влажной глиной, а затем разрисовывали их символами своих боевых заслуг – «ку», захваченных лошадей и т. п. Краску для этого получали следующим образом: кровью только что убитого бизона наполняли желудок животного, после чего смешивали ее с теплой водой и двумя видами углей.

Индейское общество предоставляло воину много возможностей напоминать соплеменникам о своих боевых заслугах. Помимо их перечисления на различных церемониях, пиктографического изображения на типи и одежде, а также ношения знаков отличия, боец имел право раскрашивать лицо жены, она могла ехать на его лучшем коне, везя на луке седла его щит, и т. п.

Кэтлин особо отмечал: «В этой стране, где из всех стран, в которых я побывал, мужчины наиболее ревностны в отношении своего ранга и статуса, а также в таких небольших сообществах, где военные заслуги каждого человека известны всем, непочетно и даже небезопасно для жизни воина надевать на себя изображения битв, в которых он никогда не участвовал». Это могло коснуться и жены воина. У кроу молодой женщине, чей муж никогда не уводил вражеских лошадей, запрещалось ездить на лошади во время племенных церемоний. «Я видела женщин, которых воины стаскивали с коней, когда они забывали об этом законе», – вспоминала одна из них.

От участников племенных церемоний требовалось наличие тех или иных воинских заслуг. Например, во время церемонии Окипа у манданов, воину, подвергавшему себя истязаниям, прокалывали на груди плоть, вставляли под кожу деревянные палочки и за них подвешивали над землей. При этом человек, убивший или ударивший врага, имел право повесить себе на шею в качестве ожерелья вражеский череп. Позже истязуемого выводили из хижины Окипа два человека, принадлежавшие к клану его отца. Ими могли быть только люди, отличившиеся в боях. Правая сторона их тела была окрашена в синий цвет, а левая – в красный. Черноногий, прокалывающий кожу на груди соплеменника, которого подвешивали на ремнях во время Пляски Солнца, должен был в прошлых битвах захватить у врага копье. Наличие военных заслуг было обязательным для воина, который удостаивался чести срубить дерево для центрального столба Пляски Солнца, а также людей, нарезавших ремни для привязывания балок к столбам церемониальной хижины. Честь выполнения последнего ритуала можно было перекупить, заплатив лошадью и другими ценными вещами. По данным Кларка Висслера, нарезать ремни мог только тот, кто захватил в бою живого врага. Перед нарезкой ремней из шкуры исполнитель должен был поднять вверх нож и публично перечислить четыре персональных подвига, которые обычно включали захват вражеских лошадей. В поздние годы старики, имевшие воинские заслуги, выступали спонсорами для молодых юношей и женщин, заплативших за право резать ремни. В 1943 году на Пляске Солнца, проводившейся в окрестностях Браунинга, пиеган Создающий Холодную Погоду (ок. 1866–1950), один из последних ветеранов походов за лошадьми в племени, перечислял свои подвиги, перед тем как его протеже принялся нарезать шкуру на ремни. Воин кайовов, отбивший у врага своих лошадей, удостаивался чести заботиться о костре в хижине церемонии Пляски Солнца. Посчитавший «ку» мог публично перечислить воинские заслуги на открытии Пляски Солнца. Сиу, посчитавший «ку», получал право срубить столб для Пляски Солнца, проколоть ребенку уши для сережек. За последнюю услугу он получал плату (например, лошадь).

Белый бизон (альбинос) считался священным животным среди всех равнинных племен, и действия, связанные с его шкурой, были сопряжены с ритуалами, честь исполнения которых предоставлялась воинам, совершившим конкретные подвиги. Шайен, убивший белого бизона, не дотрагивался до него, а сразу же искал какого-нибудь старика, обладавшего определенными магическими силами. Если бизон был убит из ружья, человек, исполнявший церемонию, должен был иметь среди боевых заслуг убийство врага из ружья. Если бизона убивали стрелой, церемонию исполнял человек, убивший врага из лука. Кожу с головы бизона мог снять только тот, кто посчитал «ку» и скальпировал врага. Первоочередное право положить на лошадь для перевозки в лагерь шкуру священного белого бизона предоставлялось воину, захватившему в бою пленника и увезшему его на своей лошади. Если на охоте такого не было, высокая честь предоставлялась человеку, вывезшему с поля боя сбитого с коня соплеменника. Честь снять шкуру белого бизона с лошади по прибытии в лагерь предоставлялась человеку, в бою сбившему врага с коня. Отнести шкуру в палатку счастливца-охотника полагалось воину, посчитавшему «ку» внутри вражеской палатки. На различных этапах церемонии принимали участие: воин, вытащивший врага из его палатки; захвативший женщину другого племени; участник успешного военного отряда, вернувшегося без потерь; убивший и посчитавший «ку» на враге, одетом в отороченную скальповыми прядями рубаху и леггины, когда сам был одет в такую же одежду.

Пиеган Ленивый Мальчик говорил, что скачки между представителями различных племен или соперничавшими военными обществами обычно начинались с команды стартера: «Оки!» Иногда их начинали выстрелом из ружья. В этом случае стартером должен был быть человек, застреливший врага. Считалось, что, если стартер солгал, о своем подвиге, одна из лошадей во время скачки обязательно упадет.

Воины бладов, совершившие деяние двойной значимости, имели особую привилегию. Например, Много Пятнистых Лошадей, один из вождей племени, в бою убил военной дубинкой двух врагов, скачущих на одной лошади. Таких людей в племени было не больше дюжины. Им предоставлялась честь владеть типи из 30 бизоньих шкур. Отражая двойной подвиг, у типи было два входа, два очага, и оно делилось на две части, когда лагерь кочевал с места на место. Человек, совершивший подобный двойной подвиг, должен был обладать не только храбростью, но и богатством, потому что такое типи можно было перевозить только на двух лошадях.

В большинстве равнинных племен функции по сохранению порядка в лагере и на охоте выполняли воинские общества. Когда, например, сиу готовились к племенной охоте на бизонов, вожди предоставляли одному из военных обществ функции «полиции». Их основной задачей было следить, чтобы никто в одиночку не отправился охотиться. Если кто-нибудь нарушал приказ, он мог испугать стадо и надолго оставить людей голодными. Когда «полицейские» ловили такого человека или узнавали, что в его палатке появилось свежее мясо, они сурово наказывали его – могли убить его лошадей, сломать палатку и изрезать на куски принадлежащие ему бизоньи шкуры. Обычно нарушитель не сопротивлялся, хорошо понимая, что виновен. Но если человек оказывал сопротивление, у сиу наказать его было проще воину, на чьем счету числилось больше воинских подвигов, чем у нарушителя.

Соплеменники часто выражали признательность своим героям во время общественных племенных плясок. Например, во время Пляски Просящих у сиу танцоры ходили от типи к типи, исполняя хвалебные песни в честь живущих в них воинов. Как правило, они останавливались у палаток воинов трех категорий:

1) удачливых предводителей военных отрядов;

2) удачливых воинов, но не предводителей;

3) тех, кто получил в бою ранения.

Перед палаткой воинов первой категории втыкали палку, выкрашенную в черный цвет, с конца которой свешивалось черное перо. Перед палаткой воинов второй категории втыкали палку, окрашенную черными кольцами, количество которых соответствовало числу его подвигов. Перед палаткой раненного в бою втыкали палку, выкрашенную в красный цвет. Тем самым танцоры выказывали общественное признание деяний воина. В ответ с танцорами полагалось поделиться едой. В конце Пляски Травы сиу участники рассаживались на земле, барабан продолжал бить, и через мгновение один из сиу вставал и по кругу исполнял Пляску Хвоста. Этот человек выбирался остальными танцорами, и быть избранным считалось большой честью. Заслужить ее мог только тот, кто успешно прикрывал отход военного отряда, или его лошадь была подстрелена под ним, и с поля боя его вывез на своем коне другой соплеменник. У миниконжу-сиу существовал, забавный обычай, по которому люди имели право снять с воина, совершившего храброе деяние, мокасины и одежды, когда он ехал на место проведения пляски в его честь. Зная это, некоторые сиу, вместо того чтобы надеть лучшие одежды, отправлялись туда лишь в набедренной повязке и мокасинах. Едва ли этот обычай можно назвать привилегией, но он давал воину возможность лишний раз проявить благородство, выдержку и доброжелательность, тем самым повышая авторитет у соплеменников.

У кроу родственники по отцовскому клану могли подшучивать друг над другом без опасения быть наказанными. Некоторые шутки, по мнению индейцев, были довольно жестоки. К примеру, один родственник-шутник мог отрезать у другого волосы, что считалось большим позором для пострадавшего. Воин, спасший в бою соплеменника, имел право спасти беднягу от потери роскошной шевелюры, подойдя и сказав: «В таком-то бою я спас кроу и теперь спасу тебя». Этих слов было достаточно, чтобы шутник ушел прочь.

Одним из элементов соперничества между воинскими обществами кроу была церемониальная, узаконенная кража жен членов другого общества. Если женщина отбивалась, ее могли увести силой. Муж при этом должен был сохранять хладнокровие и не вмешиваться, иначе его осмеивали. На следующий день после кражи пленницу церемониально провозили по лагерю. Она была одета в новое платье, ее лицо празднично раскрашено в красный цвет, а ее похитители раскрашивали себя, как для войны. Пленница ехала за спиной воина, который однажды спас соплеменника на своей лошади. Причем подвиг этот должен был быть совершен на тропе войны, а не во время защиты лагеря, что считалось менее опасным. Боец удостаивался титула Вывезший воина за спиной. Любой другой сразу стаскивался с лошади членами соперничающего общества. Лошадь, на которой ехала пара, должна была быть уведенной от палатки врага, иначе всадников сбрасывали, уздечку снимали, а лошадь отгоняли прочь. Членам общества Быков кроу, которые в бою соскакивали с коня, чтобы драться пешими (что было гораздо опаснее), позволялось во время церемоний прикреплять сзади к своему поясу бизоньи хвосты, которые вымазывали глиной, чтобы они стояли торчком.

Наличие воинских заслуг давало человеку возможность претендовать на те или иные посты в племенной организации. Мандан Сердце Вороны говорил, что все воины, которые были удачливы в военных походах, имели большие шансы хотя бы раз в жизни стать предводителем летней племенной охоты на бизонов, что было очень почетно и повышало значимость человека в племени. Глашатаем в лагере кроу выбирали только того человека, который отличился на военной тропе и имел на своем счету достаточное количество героических деяний или хотя бы раз был предводителем военного набега за лошадьми или рейда за скальпами. В 1911 году на праздновании Дня независимости США в резервации кроу глашатаем был Белый Человек Гонит Его, которому удалось лишь послужить разведчиком у генерала Кастера. Роберт Лоуи стал свидетелем того, как один из стариков с сарказмом заметил: «В прежние времена мы никогда бы не выбрали глашатаем такого, как он».

Человек в индейском лагере должен был следовать законам, порядкам и обычаям, установленным в данном лагере. Желающий по каким-то причинам освободиться от этих правил ставил типи вдали от лагеря, становился полноправным хозяином себя и своей семьи и жил, как хотел. Если кто-то еще ставил свои типи рядом с его, образовывалась новая община, и он становился ее вождем. Если присоединившихся было мало, этот вождь практически не имел влияния и оставался зависим от общины, от которой отошел. Но если последователей было много, то его влияние становилось значительным. Авторитет вождя зависел от его мудрости, способностей и удачливости. Если он был слаб, труслив или его преследовали неудачи, люди уходили от него, и он терял влияние, даже будучи верховным вождем племени. Сиу говорили: «Вождь храбр – его лагерь будет огромным. Он трус – люди покинут его». У сиу вождь подчинялся акичитам, но сильный лидер управлял даже ими. Если вождь терял авторитет, воинские деяния и доказательство храбрости были одними из наиболее распространенных методов его восстановления. Многим хорошо известным вождям случалось пройти через это, чтобы убедить соплеменников в правоте своих действий.

Вождь кайовов Пинающая Птица выступал за мир с белыми. В середине 1870-х годов соплеменники обвинили его в том, что он хочет дружбы с белыми по причине трусости, обозвали бабой и отказались прислушиваться к его советам. Понимая, что теряет влияние, и желая доказать свою храбрость, Пинающая Птица собрал военный отряд и отправился в Техас, где в столкновении с врагами проявил такое хладнокровие и воинские способности, что даже заслужил слова уважения командующего силами противника. По возвращении домой Пинающая Птица снова начал говорить о мире с белыми, и его соплеменники, убедившиеся в бесстрашии вождя, стали прислушиваться к его аргументам и в большинстве случаев следовать его советам.

В крупном столкновении с солдатами, произошедшем 14 августа 1872 года, пришлось доказывать храбрость великому вождю сиу Сидящий Бык. Вождь приказал воинам закончить бой и был обвинен одним из них в болтливости. Он отложил оружие в сторону и, прихватив лишь кисет с трубкой, пошел в сторону солдат так медленно, словно прогуливался по собственному лагерю. Метрах в тридцати от индейской позиции, на открытой равнине, вождь сел на землю прямо на виду у солдат. Сидящий Бык набил трубку табаком и начал неторопливо покуривать ее. Затем он повернул голову к пораженным воинам и прокричал: «Если кто-нибудь хочет покурить, идите ко мне!» Нашлось лишь четыре смельчака, готовых рискнуть жизнью под градом солдатских пуль, – два сиу и два шайена. Они присоединились к вождю и сели рядом с ним. Как вспоминал один из них: «В отличие от Сидящего Быка, мы времени не теряли. Наши сердца бились как сумасшедшие, и мы курили так быстро, как только могли. Вокруг нас свистели и вгрызались в землю пули. Но Сидящий Бык не боялся. Он сидел там, совершенно спокойный, будто покуривал трубку в своей палатке». В это время один из воинов сиу поскакал вдоль солдатских рядов. Когда он мчался мимо пятерки храбрецов, его коня подстрелили, и он упал, а пыль и земля из-под его копыт полетели в лица сидящих. Выкурив трубку, Сидящий Бык достал острую палочку, вычистил трубку и убрал ее в кисет. Затем он спокойно поднялся и пошел к индейской позиции, а четверка его воинов стремглав побежала впереди него. Один из них был так напуган, что даже забыл свои стрелы. Этим поступком вождь доказал, что у него стальные нервы, и преподал болтливому соплеменнику хороший урок.

Вышеприведенные ситуации – лишь малая толика примеров в истории индейцев Дикого Запада, когда тому или иному лидеру приходилось восстанавливать или поддерживать авторитет среди соплеменников посредством публичного проявления собственной храбрости и хладнокровия. Только храбрый человек мог управлять в обществе, где каждый мужчина был волен самостоятельно выбирать, за кем последует его семья.