Хрупкая женщина с веслом Жукова-Гладкова Мария
– Это почему? – поразился ребенок. – Имущество делят или оно арестовано?
Я в полном обалдении повернулась на заднее сиденье.
– Где ты услышала про имущество?!
Оказалось, Лизка смотрела какую-то передачу по телевизору (я явно была чем-то занята и не проследила), в которой шла речь про дележ имущества мужем и женой, а пока они его делили, им никто не пользовался.
– Дом был за забором, как у мамы с папой. И ворота почти такие же. И никто там долго не жил. А потом там грибок завелся. То есть завелся, пока не жили. И они снова стали судиться.
– Из-за чего? Из-за грибка?!
– Ну да, – кивнула внучка. – Тот, кто получил дом, захотел, чтобы тот, кто не получил, заплатил за выведение грибка, потому что грибок завелся из-за того, что дом пустой стоял, и того, кто его в конце концов получил, туда не пускали, и он его не топил. Бабушка, а у мамы с папой печь есть? Я чего-то не помню.
В это мгновение ворота поползли в стороны, и я заехала на территорию усадьбы зятя и дочери. Ворота открывала горничная. Как только я заехала, створки поползли назад. Я вышла из машины, выпустила Лизку.
– Здравствуйте, Любовь Александровна! – поздоровалась горничная, которая была старше меня лет на пять. Ей вроде бы через год полтинник? – А никого больше нет. Ваша дочь уехала часа два назад, не говорила, когда будет.
– Печь здесь есть? – встряла Лизка.
– Печь? – женщина удивленно перевела взгляд на ребенка.
– Мы посмотрим, что тут имеется из отопительных приспособлений, попьем чаю и поедем, – сказала я.
Лизка отправилась на исследование дома родителей, а я – на кухню. Горничная пошла за мной.
– Я вам накрою, – предложила она.
– Сядьте и отдохните! – воскликнула я. – И попейте со мной чаю. Вы же устали небось от этого домины. Ни моего зятя, ни моей дочери сейчас нет. И я им, естественно, не буду сообщать, что вы со мной пили чай вместо того, чтобы прибираться в комнатах. И вообще вам в любом случае надо делать перерывы.
Раиса (так звали горничную) тяжело вздохнула и опустилась на стул. Я включила чайник, заглянула в шкафчики, нашла печенье и конфеты. Зять у меня сладкоежка, как большинство мужчин, дочь – на вечной диете. Она ни конфеты, ни печенье, ни пирожные с тортами не потребляет.
– Вы сегодня одна? – спросила я, чтобы разговорить женщину.
– Да, мы же с Надей тут не каждый день. Нет необходимости. Игорь Иванович меня с утра впустил, потом закроет ворота…
– А моя дочь?
– Так она спит еще, когда я прихожу, – удивленно посмотрела на меня Раиса. – Игорь Иванович нас с Надей впускает и выпускает. Мы ему звоним на мобильный, когда подъезжаем. И он же сообщает, когда приходить. Но, слава богу, зарплату платят независимо от количества дней работы в месяц. И вообще, если бы сюда каждый день приходилось ездить, я бы не выдержала.
Раиса тяжело вздохнула.
– Кто бы мог подумать, что придется пойти в услужение? Ведь мы же с вами росли в одно и то же время, Любовь Александровна…
– Просто Люба. Без отчества.
Раиса улыбнулась.
– Вы и хозяин – единственные нормальные люди в этой семье. С хозяином нам с Надей повезло. Другие знакомые такое рассказывают… – Раиса закатила глаза. – А ваша дочь, как кажется, не замечает, убрано, не убрано…
– Она всегда была неряхой. И я ничего не могла с этим поделать.
Раиса кивнула.
– Знаете, есть жуткие неряхи, но прислуге на каждую пылинку указывают. А вашей дочери просто все равно. Меня иногда поражает ее равнодушие – ко всему.
Я пожала плечами. Наташка была точно неравнодушна к тряпкам, драгоценностям, деньгам. Но я прекрасно понимала, что имела в виду Раиса.
– И ест она как птичка, так что и Наде с готовкой напрягаться не надо. Только для хозяина, а он четко говорит, что приготовить. Любовь Александровна, можно я вам вопрос задам?
– Люба. Просто Люба, – повторила я. – Задавайте.
– Что с хозяином?
Раиса смотрела на меня очень напряженно, в глазах читались боль и беспокойство. За себя? За свое будущее?
– В смысле? – не поняла вопроса я. Правда, я не так часто виделась с зятем. Хотя в последнее время мы встречались и разговаривали по телефону неоднократно – но из-за скорбных дел.
– Вы не знаете? У него со здоровьем что-то…
– Ну вообще-то Олег – не мальчик. Пятьдесят один год все-таки. И образ жизни не очень здоровый.
– Это все понятно, но он в последнее время по врачам много ездит… Ваша Наташа это с подружками по телефону обсуждает. Нет, вы не думайте, мы с Надей не подслушиваем, просто она нас не замечает и говорит, как будто рядом никого нет… У ее подружек мужья и любовники от импотенции лечатся или просто от половой слабости. Наташа это постоянно с ними обсуждает. Мужики совсем с ума сошли. Кто-то протезы в член вшивает, кто-то какую-то африканскую траву пьет, кто-то в специальной грязи сидит в радиационно-изолированной комнате.
– В какой комнате?
– Грязь какая-то облученная. Поэтому в ней сидят в закрытом и специально изолированном от внешнего мира помещении, чтобы радиация наружу не пошла.
– Так ведь самому же можно облучиться! – воскликнула я.
– Вот-вот. У Нади муж – физик. Он долго хохотал, когда она ему про эту облученную грязь для лечения от импотенции рассказывала. Явно какая-то разводка. Ну не будут же богатых клиентов за их деньги облучать?
– Вообще-то не должны, – согласилась я.
«Неужели зятек тоже от импотенции такими методами лечится?» – подумала я про себя. Вообще-то он никогда не производил впечатления идиота. Но у мужиков же пунктик насчет «дружка» и сексуальных возможностей. Тем более тут молодая жена.
– Значит, мой зять зачастил к врачам? – уточнила я.
– Да, но ваша дочь не думает, что из-за импотенции, хотя они не спят вместе… Ой, простите!
– Нет-нет, как раз продолжайте. У них теперь разные спальни?
Раиса кивнула.
– Рассказывайте все, что знаете. Признаться, меня волнует моя дочь. Какая бы ни была непутевая – все равно моя и родная. Я должна принять какие-то меры?
– Это ваша-то непутевая?! – воскликнула Раиса. – Ваша-то как раз все сделала правильно. В модели пошла, замуж удачно вышла… Это моя идиотка высшее образование получила, теперь в вузе преподает, восемь тысяч получает и еще со студентами-оболтусами мучается!
Я моргнула, потом подумала о том, как изменились времена и взгляды на жизнь. Преподаватель вуза с высшим образованием – идиотка. Моя Наташка, которая с трудом окончила школу, – умница. Ее большая любовь – одноклассник Жорик – в свое время (между очередными отсидками) всем хвастался, что друзья помогли ему устроиться грузчиком в крематорий. И люди завидовали, потому что многие мечтали попасть на подобное место, но тут нужны связи. На кладбище и в крематорий просто так не попадешь, а в вуз и НИИ можно. Наташка мне говорила, что теперь там только идиоты работают. Правда, и в советские времена на кладбище можно было встретить и академика, и капитана первого ранга, а попадали они туда не просто так.
– И моя дочь еще возрастом не вышла, чтобы в горничные идти, – печально продолжала Раиса. – Теперь в основном хотят женщин после сорока. Хотя высшее образование есть. И внешность славянская. Сможет потом устроиться или как я, или в службу кейтеринга…
– У горничной должно быть высшее образование?! Я понимаю, что вы были вынуждены пойти в услужение, но это официальное требование?
– В такие дома, как у вашего зятя? Да. Требуют русских женщин с высшим образованием от сорока до пятидесяти лет. Через дом отсюда кандидат биологических наук садовницей устроилась. Нянь много с учеными степенями. Со своими внуками не сидят, занимаются с чужими за деньги, на которые живет вся семья. Это масштабное явление. Хотя в разных местах может быть по-разному. Я в какой-то желтой газетенке читала, что в Москве была мода на филиппинок. В смысле для работы по дому. У нас – нет. Кое-где работают украинки, восточных женщин в этих местах ни у кого нет. Молодых не берут жены – боятся, что муж засмотрится. А вообще я, конечно, хорошо знаю только ситуацию здесь и в местах, куда устроились мои подруги. В той же Москве все может кардинально отличаться. И у нас на какой-то другой трассе. Хотя не думаю…
Я же думала про зятя. Неужели у Олега что-то серьезное? Надо будет попытать Наташку, если она, конечно, смогла выяснить точно, что происходит с мужем. Я хорошо отношусь к зятю, и я – в случае чего, не дай бог, конечно! – прокормлю и Лизку, и Наташку, но сам факт…
– У Наташки есть любовник? – спросила я у Раисы, хотя откуда ей знать…
– Есть, – кивнула женщина.
Я приложила усилие, чтобы не открыть рот. Хотя чему удивляться?..
– Она его сюда приводит?!
– Поговорите с ней, пожалуйста, Любовь Александровна, то есть Люба! Как мать! Не нужно ей сообщать, откуда вы узнали. И вообще она может и не задаться таким вопросом… Но нельзя же в этот дом, в котором она живет с мужем!.. Неправильно это, неприлично и… опасно, в конце концов! Я ее не сдам, не мое дело, но насчет Игоря Ивановича я не уверена. Если он увидит… Думаю, что сразу же сообщит хозяину. Зачем вашей дочери – и вам – лишние проблемы?
– Вы видели следы на простынях?
– И не только. Давайте я вам отдам его вещи? Я не решалась отдать Наташе. Мы с Надей это обсуждали и решили, что лучше вам отдать. И попросить поговорить с Наташей. Она хорошая девочка, только очень молодая. Не хочется, чтобы глупостей наделала. Хотя по молодости все совершают ошибки… Но если их можно избежать, лучше избежать, правда?
Раиса встала и сказала, что вернется через пять минут. Вещи Наташкиного любовника лежали в кладовке, среди швабр и бытовой химии. Забежала Лизка, сообщила, что мерит мамины платья. Я кивнула с отсутствующим видом. Лизка схватила конфету и опять убежала. Интересно, мама заметит, что дочь мерила ее наряды?
Вскоре вернулась Раиса с пакетиком. В нем лежала золотая зажигалка (или позолоченная, я точно определить не смогла), с вензелем в форме буквы «В», также она вручила мне мужской носовой платок, заметив, что от него пахнет неизвестным ей одеколоном (у хозяина совсем другой), какой-то ключ и булавку для галстука.
– Окурки я, конечно, выбрасываю, комнату проветриваю… Самого никогда не видела, даже не представляю, сколько ему лет.
– И давно он появился? – уточнила я.
– Месяца два.
– Часто бывает?
– Никакой регулярности нет. Явно бывает, когда нет хозяина. И даже не могу сказать, днем или ночью.
– Я обязательно поговорю с Наташей, – пообещала я. – Большое вам спасибо за информацию. У вас есть мой телефон?
Телефона не было. Раиса вбила мой мобильный себе в трубку, мне продиктовала свой. Мало ли…
Глава 9
Я забрала Лизку, и мы поехали домой. По пути мне показалось, что я увидела за рулем одной из идущих навстречу машин большую любовь моей Наташки – уголовника Жорика. Или померещилось? Я же его сегодня вспоминала, вот и привиделся. В любом случае Наташка с ним давно рассталась. И я очень надеялась, что она о нем полностью забыла.
Накормив ребенка, уложила ее спать. После путешествия за город у нее закрывались глаза. Я бы сама тоже поспала, но требовалось пообщаться с Наташкой.
Сидя на своей кухне, я набрала номер мобильного телефона дочери.
– Что, мам? – спросила она.
– Можешь к нам домой заехать? Поговорить надо. Лизка сейчас спит. Побеседуем – потом с дочерью пообщаешься.
– Не сегодня…
– А когда?
– Мам, ну что случилось-то?
– Много чего случилось. Давай, говори, когда с матерью сможешь встретиться. Какие у тебя планы на завтрашний день?
– Ну… Нет, завтра я не могу. Давай я к вам послезавтра днем заеду? Или погуляем где?
Мы договорились встретиться в парке. Лизка как раз будет занята, а мы побеседуем без свидетелей.
Потом я позвонила начальнику службы безопасности в фирме зятя, с которым была знакома лично (и неоднократно удостаивалась восторженных взоров), и спросила, может ли он выяснить адрес, телефон и вообще все, что получится об Анне Шаповаловой – так звали женщину, родившую ребенка от Ивана, старшего сына моего зятя.
– Отчество, год рождения знаете? – по-деловому спросил начальник службы безопасности, не уточняя, зачем мне эти сведения.
– Отчество не знаю. Возраст, думаю, до тридцати, но старше двадцати. Скорее ближе к тридцати.
«Она ведь долго лечилась от бесплодия».
– Была замужем. Сейчас у нее маленький ребенок. Родила без мужа.
– Негусто, но посмотрим, что можно сделать, – произнес мужчина.
Он перезвонил через полчаса и сказал, что нашел двух женщин, соответствующих названным мною описаниям, и сообщил мне их адреса и домашние телефоны.
– С мобильными сложнее, – сказал начальник службы безопасности. – Можно попробовать, но отнимет много времени.
– Не нужно. Этого хватит. Большое спасибо!
Я не решилась спрашивать по телефону про здоровье зятя. И вообще я у него прямо могу спросить, не объясняя, откуда до меня дошли сведения. Я все-таки – член этой семьи! Только надо подумать, где лучше с зятем встретиться. Можно на работу приехать. Нет, там народу много, и на работе он работает, некогда ему разговоры разговаривать. Позвонить и пригласить в ресторан? Хотя Лизку куда девать? Надо выбирать день, то есть вечер, когда свободен Святик. Пожалуй, лучше всего съездить к зятю с дочерью в гости на выходных. Дочь отправить на прогулку с Лизкой (вокруг особняка), а самой пообщаться с Олегом. Решено. Позвоню и напрошусь в гости.
Но пока я позвонила первой Анне Шаповаловой и спросила, знакома ли она с Иваном Ступниковым.
– А вам что от меня надо? Вы кто такая? – Женщина мгновенно перешла на крик. Голос был молодой.
Я представилась. На другом конце замолчали.
– Как я понимаю, с Иваном вы знакомы, – спокойно продолжала я. – Мы можем с вами встретиться и поговорить?
– Я ничего не хочу от Ивана, – отчеканила женщина ледяным тоном. – Решение родить ребенка было моим, и только моим. Я изначально ни на что не рассчитывала. Я в состоянии содержать своего ребенка. Я работаю дистанционно, дома, и могу совмещать работу с уходом за сыном. Я посчитала необходимым поставить Ивана в известность о том, что собираюсь делать. Вероятно, я это сделала зря. Еще есть вопросы?
– Да. Вы знаете, что ваша подруга намазала одежду Ивана выделениями течной суки и еще каким-то химикатом, и Ивана чуть не задрали собаки? Порчу наводила. То есть сказала, что наводила. Он в больнице, заведено уголовное дело. В самое ближайшее время на вас выйдет следователь. Я с ним сегодня общалась – в больнице у Ивана, у которого разорвано горло. Но ваше имя он написал в блокноте и, отвечая да или нет на наши наводящие вопросы, смог примерно описать ситуацию.
– Да нет никакой ситуации! – внезапно женщина запнулась. – Его что, правда собаки задрали? – ошарашенно спросила она.
– Да. Я могу к вам приехать? Правда, только с ребенком – девочкой четырех лет. Мне ее не с кем оставить.
– Ну раз с ребенком… Да, приезжайте. С ребенком мне будет спокойнее.
Анна объяснила, как доехать. Я сказала, что мы приедем на машине – сейчас разбужу Лизку, оденемся и тронемся в путь.
Но Лизка уже проснулась сама.
– Опять в гости едем?
– Ты против? У тебя есть какие-то другие предложения?
– Нет, лучше в гости, чем дома сидеть. А там дети есть?
– Вроде бы маленький ребенок.
Перед тем как загрузиться в машину, я зашла в магазинчик «24 часа», который в нашем доме держат армяне, купила шоколадный тортик и несколько красивых яблок. Дом нашла легко.
Анна оказалась женщиной моего типа – крупной, с широкой костью, большой грудью. Лицо было очень выразительным, несмотря на полное отсутствие косметики. А коса…
Мы внимательно осмотрели друг друга.
– Я вас вспомнила, – сказала Анна.
– Откуда? Мы с вами точно никогда не встречались.
– Иван про вас говорил. Что вы – единственная нормальная родственница в его большой семье.
Я усмехнулась. Анна пригласила нас с Лизкой на кухню.
– Бабушка говорила, что у вас есть ребенок, – сказала Лизка. – Я могу с ним поиграть?
– Ребенок еще маленький. Ему восемь месяцев. Может, тебе мультики поставить?
– Поставьте, – кивнула я.
Мультики и компьютер – это спасение современных родителей и бабушек с дедушками. Что бы мы без них делали? Хотя потом послушаешь Лизку – и поражаешься, чего наснимали и нарисовали… Кто это все придумывает?! Но я просто не имею возможности просмотреть заранее то, что смотрит Лизка. Хотя у нас дома есть и хорошие мультфильмы, из моего и Наташкиного детства…
Мы с Анной устроились на кухне, друг напротив друга. Анна сварила кофе, я разрезала тортик. Первой заговорила я – и рассказала, что произошло с Иваном, естественно, только то, что знала. Анна слушала очень внимательно, с серьезным выражением лица, к концу моего рассказа нервно покусывала губу.
– Вы можете мне не верить, Люба, но к случившемуся с Иваном я не имею никакого отношения. Я его не заказывала. Я никого не просила его воспитывать, что-то от него для меня требовать, наводить порчу…
– Но Ольга-то – ваша подруга!
Анна покачала головой.
– Но тогда почему она это сделала? Почему она называла вас?
– Возможно, заказчицей была какая-то другая женщина, которой насолил Иван. То есть, конечно, так и было. Они мне это сказали…
– Кто «они»?!
– Некая организация или сообщество, или просто шайка обиженных мужиками женщин.
Я удивленно посмотрела на Анну. Она кивнула.
– Я не знаю, как на них выйти. Но, наверное, кто ищет – тот найдет. Обыскивают, передают друг другу. Вы сомневаетесь, что на их услуги есть спрос?
– Да нет, как раз наоборот. То есть… Они по заказу мстят мужикам?
– Насколько я поняла – да. Сами они утверждают, что проводят воспитательную работу со злостными алиментщиками, после чего нерадивые папаши расплачиваются со всеми долгами. Если женатый мужик задурил голову молоденькой девчушке, то с ним тоже проводят работу, чтобы в дальнейшем хорошо думал перед тем, как ходить на сторону от жены. Они тщательно расследуют каждый случай. Со мной несколько раз разговаривали.
Я вопросительно смотрела на Анну, ожидая продолжения.
– Мне звонили по телефону, потом женщина лет тридцати пяти, очень приличного вида подошла ко мне, когда я гуляла с ребенком. Но я каждый раз говорила, что ничего не хочу от Ивана! Решение родить ребенка было моим, только моим! Я хотела ребенка – независимо от решения отца. Если бы отцом был не Иван, а другой мужчина, я все равно родила бы. Вы просто не представляете, сколько я лечилась…
– То есть эта организация не мстит каждому мужику, с которым рассталась какая-то женщина, считающая себя обиженной? Они занимаются конкретными случаями?
– Насколько я поняла – да. Ведь мы же сами часто строим воздушные замки, правда? Мужчина ничего не обещает, наоборот, при каждой встрече повторяет, что женитьба не входит в его планы, а женщина уже думает, куда поставит шкаф. Но ведь есть и другие случаи – когда мужчина поиграет и бросит, а то еще и оберет. Эти дамочки как раз такими и занимаются. Ивану, вероятно, было за что мстить…
С этим я была вынуждена согласиться. Но кто же истинная заказчица? Как на нее выйти? Как выйти на организацию или ассоциацию? Хотя они наверняка не сдают своих клиенток. Но пусть об этом голова болит у следователя. Кстати, интересно, почему истинная заказчица не назвала себя, а воспользовалась историей Анны Шаповаловой? Боялась полицию? Решила свалить вину на Анну? Ведь нельзя же было исключать, что на нее выйдут органы. Мстительница же назвала имя Анны! С Иваном я сама поговорю – чтобы в будущем был осторожнее. Мало ли на какую бабу нарвется. И еще насчет Анны побеседую. Она мне очень понравилась.
– Странно… – вдруг задумчиво произнесла Анна. – Или они мне наврали?
– Вы о чем?
– Та женщина, которая вместе со мной гуляла, говорила, что они пытаются высмеять мужчину, представить идиотом и посмешищем в глазах друзей и знакомых, получают удовольствие от придумывания наказания. Обычно в этом участвует заказчица, которая лучше знает окружение мужчины, то, что для него важно и дорого… Но Ивана же серьезно покалечили, если я вас правильно поняла? Это же преступление!
– Он вообще мог погибнуть, – сказала я. – И ему предстоит долгое лечение. Неизвестно, сможет ли он вообще когда-либо нормально говорить.
– Может, что-то не рассчитали? – задумчиво произнесла Анна.
– А может, как раз наоборот?
Мы с ней встретились взглядами.
– Я не знаю, с кем после меня встречался Иван. Как, впрочем, и до меня, – проговорила Анна. – Меня это никогда не интересовало.
– Как вы познакомились?
– На турбазе, – улыбнулась Анна. – Я приехала отдохнуть с подругой. А там остановились охотники, которых сопровождал Иван. Они ехали куда-то дальше, не помню куда. Вечер мы провели вместе, Иван взял мой телефон, потом позвонил. Встретились, я съездила с ним на рыбалку, на охоту отказалась. Не могу видеть, как убивают животных. Мы встречались где-то месяца три. Не каждый день, но время от времени. Потом он перестал звонить.
– Три месяца для Ивана – рекорд, – заметила я.
Анна усмехнулась.
– Ну а потом я позвонила и сообщила, что беременна и буду рожать. Иван орал… Я спокойно сказала, что мне от него ничего не нужно и я позвонила только для того, чтобы поставить его в известность. Больше я с ним не разговаривала ни разу. И сама я ему звонить не буду.
– Можем вместе съездить к нему в больницу. Я вас с ребенком отвезу на машине и привезу.
– Спасибо, Люба, но насильно мил не будешь. Не надо пытаться нас свести. Я вообще не люблю знакомства, устраиваемые родственниками и друзьями, а уж попытки примирить… Это должны решать сами мужчина и женщина. Без чьего-либо участия.
Я же для себя решила, что проведу работу с Иваном – как старшая и любимая родственница. Такая женщина отличная, а он на каких-то шалав смотрит!
– В общем, так, Аня, – сказала я ей. – Если тебе понадобится какая-то помощь – любая – звони. Все-таки не чужие люди, пусть и очень опосредованно.
Анна рассмеялась.
– Я серьезно. И с ребенком я могу посидеть, ну и вообще никогда не знаешь, что может случиться. Ты, главное, не стесняйся.
Я оставила Анне все свои телефоны и телефон Святика, мы с ней расцеловались на прощание, я забрала Лизку, а из машины решила все-таки позвонить своему зятю и Лизкиному отцу. Мне требовалось с ним поговорить.
– Чем занимаешься? – спросила у родственника.
– Как всегда – работаю, – усмехнулся он. – Ты где, Люба?
Зять предложил заехать к нему в офис. Я посмотрела на часы.
– Кто у тебя там еще продолжает работать?
– Константин Сергеевич, – сообщил зятек. – Которому ты сегодня звонила.
Константином Сергеевичем звали начальника службы безопасности. Значит, наябедничал? Ну ничего, разберемся.
– Едем к папе на работу, – сообщила я Лизке.
– Зачем? – спросил ребенок.
– Мне с ним поговорить надо.
– Давай лучше к ним с мамой домой съездим. Я там не все успела осмотреть.
– Что значит «не все»? Ты сколько раз в том доме бывала?
– Так там комнаты переделали. Ты же наверх не ходила, а я ходила. У мамы теперь комната как у куклы Барби, только большая. И еще две новые шубы появились. Но я их с вешалок снять не смогла. Я только платья померила.
– Ну и как? – спросила я, представив четырехлетнюю Лизку в чем-то из гардероба дочери-модели. Там любое платье должно было получиться со шлейфом спереди и сзади!
– Зачем маме столько платьев? У тебя, бабушка, раз в десять меньше, но тебе же хватает.
Я не знала, что ответить ребенку. Я могу понять девочек, приезжающих из маленьких городков, из очень бедных семей и скупающих все подряд, чтобы компенсировать то, что им недодали в детстве. Но у моей Наташки не должно быть такого «голода»! Мы никогда не были богатыми, но мы и не бедствовали! Наташка росла в среднеобеспеченной семье. Мы всегда нормально питались (за этим следила я), у нее всегда было пальто на осень и на зиму, сапоги не ремонтировались по десять раз. При любой возможности я ее баловала. И она уже почти пять лет замужем за очень обеспеченным человеком!
Или она покупает всякое барахло от нечего делать?
– Бабушка, а я унаследую мамины наряды? – спросила Лизка.
– Чего?! – я чуть не врезалась во впереди идущую машину.
– Ну, кому достанутся мамины наряды?
– Мама сама их еще долго будет носить, – сказала я.
– А от тети Альбины?
– У тети Альбины есть дочь. Ты же ее видела. И еще есть подруга Юля.
– Но нам же тоже что-то должно достаться.
– Лиза, с чего ты взяла?!
– Я слышала, как тетя Света с дядей Валерой обсуждали, что им может достаться.
– Когда?
– Когда все в последний раз собирались в доме у мамы с папой. И эту противную девчонку привезли… Больше она не приедет?
– Нет, – ответила я, хотя ни в чем не была уверена…
И жена Валерия, значит, руководствовалась не благородными мотивами, заявляя о своем желании взять девочку? Ну что ж, не мне ее судить. Я же не знаю про истинное положение дел в их семье. Они не выносят сор из избы, что, кстати, правильно. Но лишняя пара квартир, пусть одна из них и в Гатчине, не помешает. Света-то, насколько я помнила, приехала с какого-то Севера, куда ее родители в советские времена поехали за большим рублем. Но в девяностые годы там не стало не только большого рубля, но и вообще какого-либо – предприятие закрыли. Семья поехала куда-то в Ленинградскую область (название поселка я опять не помнила), где жили дальние родственники, поселились в деревянном доме с удобствами на улице. Они вкалывали всей семьей на каких-то стройках, а летом еще и в огороде, заработали на квартиру, правда, тоже в Ленобласти, а Света смогла поступить в институт, на вечернее, перебралась в Петербург, сняла комнатенку, чтобы не ездить каждый день из области.
С Валерием они познакомились в ночном клубе. Света была на четыре года старше. Институт она окончила, но не работала, так как родился вначале один сын, потом второй… И еще нужно было выполнять роль жены богатого человека. Валерий на все мероприятия, где требовалось присутствие с дамой, ходил с женой. Если и имел любовницу, то в глубоком подполье. С детьми Свете помогала мать, по-моему, в последнее время проживавшая в особняке зятя.
Вся эта информация была у меня от Альбины и Святика, которые Свету никогда не любили. Но они и к Валерию не питали особо теплых чувств. Я видела Свету только на общесемейных мероприятиях, и у меня с ней не было никаких отношений. Мы с ней никогда не общались один на один. В их с Валерием особняке, как, впрочем, и квартире я никогда не бывала, как и Святослав. На дни рождения Валерия и Светы нас не приглашали. Я не могу сказать, что любила ее – или, наоборот, не любила. Она не вызывала у меня никаких эмоций. Она следила за собой, всегда была дорого одета, она не встревала в споры, которые иногда разгорались за столом. Правда, в них участвовали только зятек, Иван, Валерий и я. Ни моя Наташка, ни Альбина, ни Святик тоже обычно не встревали. Это у меня есть по каждому вопросу свое мнение, а у Наташки нет. И у Святика нет. Им большая часть семейных проблем до белой березы. Я считала, что Света во многом напоминает мою Наташку, только она не из моделей и с высшим образованием…
– Что еще говорили тетя Света и дядя Валера? – спросила я у Лизки.
– Они все про дележ имущества, – буркнула та, глядя в окно. В параллельно идущей машине ехала большая собака и, в свою очередь, тоже смотрела на мир из окна машины. – Бабушка, давай собаку заведем.
– А кто с ней гулять будет?
– А мы такую, которая дома писает. Сейчас же много таких. Мы ее сможем брать во все гости, только с пеленкой надо.
– А ты откуда знаешь?
– Так у Вити из соседнего подъезда есть. Он все время про нее рассказывает. Я ее первый раз увидела, когда у Вити на дне рождения была. Они же с ней не гуляют. Я сейчас папе скажу, чтобы мне подарил на следующий праздник.
«Может, забудет, пока доедем?» – подумала я. Собаки мне еще только не хватало для полного счастья, пусть и писающей дома.
Глава 10
Офис зятя к нашему приезду почти опустел. Лизка заявила, что хочет есть. Секретарша Олега, которая оставалась на посту, повела ее в кухню, где всегда что-то держат для тех, у кого в период совершения трудовых подвигов просыпается аппетит. Начальник службы безопасности сам принес чай на подносе. Мы с ним и зятем устроились за столом для переговоров.
– Люба, что происходит? – произнес зятек.
– Ты у меня спрашиваешь?
– Зачем тебе понадобилась женщина Ивана?
– А ты давно знаешь, что Анна – мать твоего внука?
Олег посмотрел на Константина Сергеевича.
Читать бесплатно другие книги:
