Хрупкая женщина с веслом Жукова-Гладкова Мария

Глава 20

Зятя на работе не оказалось. Меня встретил Константин Сергеевич и поцеловал ручку.

– Где Олег? – спросила я.

Константин Сергеевич с невинным видом развел руками.

– Никак зятек бабу завел?

– Любовь Александровна, что вы такое говорите?! И вообще ему не до баб.

Мы находились в кабинете Олега, и я уверенно плюхнулась на хозяйское место за массивным столом.

– А почему ему не до баб? – спросила у начальника службы безопасности.

– Я не вправе разглашать тайны босса.

– Со здоровьем проблемы по этой части?

– Любовь Александровна…

– Хватит ходить вокруг да около! Онкология у него или импотенция? – я грохнула кулаком по столу. Все бумаги на нем подскочили. Константин Сергеевич подскочил вместе со стулом. – Говорите немедленно! Еще не хватало, чтобы я свои нервы изводила!

– Все под контролем, Любовь Алексан…

– Я конкретный вопрос задала! – я опять грохнула кулаком по столу.

– Ни то, ни другое, – быстро сказал Константин Сергеевич.

– А что?

– Я не могу этого сказать. Но скоро все будет в порядке. Точно, Любовь Александровна!

– Почему он не спит с моей дочерью? Я зятьку объясняла и вам могу, что мужчину нельзя считать импотентом, если у него остается язык и десять пальцев и он умеет ими пользоваться! А если не умеет, то я могу…

– Любовь Александровна! Любовь Александровна! – замахал руками начальник службы безопасности. – С Олегом Ивановичем в этом плане все в порядке. Какие его годы? Всего пятьдесят один! И он в прекрасной физической форме. Вы же сами знаете, что он постоянно занимается спортом и… Но у них с вашей дочерью совершенно разный график жизни. Они мешают друг другу в одной спальне. Она ложится и встает поздно, а Олег наоборот. Просто ваша дочь все неправильно поняла! Вы же сами знаете, что ей все по несколько раз объяснять надо!

Я задумалась.

– Дело как-то связано с происходящим сейчас в семье?

– В фирме, – поправил меня Константин Сергеевич. – Тут были кое-какие проблемки…

– Деньги утекали на сторону?

– Заказы. Ну и соответственно деньги. А это оказалась фирма Валерия, оформленная на подставное лицо.

Я моргнула.

– Ну неужели вы думаете, что я тут зря зарплату получаю? Не сидели мы здесь сложа руки! Да, дельце было умело оформлено, и баба посажена толковая…

– Какая баба?

– Той фирмой же кто-то должен был руководить!

– Баба откуда взялась?

– Они вместе в институте учились. И вообще она с Севера, откуда и Света. То есть это фактически знакомая Светы, но в деловом плане они сошлись с Валерием. Удивительно, но вроде не спали вместе, только деньги делали. Я-то вначале думал, что Валерий с ней спит. Вероятно, все дела вершили из дома. То есть официально Валерий к той фирме не имеет никакого отношения. С бабой встречался у себя дома, куда она вроде бы приезжала к Свете.

– А Света в курсе? Вообще была в курсе происходящего?

– Сомнительно. Может, только в общих чертах, но, скорее всего, ее ни во что не посвящали. Да и навряд ли бы она смогла разобраться во всех хитромудростях. Я повторяю: официально Валерий к той фирме никак не причастен. Он просто переводил кое-какие наши заказы туда. Не самые крупные. В общем, мы вполне могли без них обойтись. Но если сложить все вместе, то получается весьма внушительная сумма.

– Что теперь будет делать Валерий?

– Без понятия. Олег отсек его от дел. Ну и информация в деловых кругах распространяется очень быстро… Волков не так давно на нас бочку катил…

– Оправданно, – заметила я.

– Пусть оправданно, но репутация немного пострадала. Теперь Олег перевел все стрелки на Валерия. А у нас все должно быть тип-топ. Той фирме конец. И я сомневаюсь, что та баба будет делиться с Валерием тем, что уже поимела.

– Но, наверное, она ему с каждой сделки что-то переводила, и у него на счетах скопилось немало.

Константин Сергеевич пожал плечами.

– Если только брать и не класть, то деньги скоро закончатся. Или не очень скоро, но все равно закончатся. Денег, позволяющих жить на проценты с капитала, у Валерия точно нет. Плюс теперь еще Света отсудит по крайней мере половину. А она настроена решительно.

Константин Сергеевич вздохнул и добавил:

– Я не думал, что Валерий такой дурак. Он обкрадывал отца по мелочи. Это на самом деле были мелочи по сравнению с остальными нашими заказами и оборотами. Не стоило оно того… Ведь Олег Иванович в дальнейшем фирму именно в его руки передал бы… Вы же знаете, что ни Ивана, ни Святослава бизнес не интересует.

– Ничего, Лиза скоро подрастет, – сказала я.

Константин Сергеевич рассмеялся.

– А за Лизиной спиной всегда будете стоять вы. Ну, тогда за бизнес точно можно быть спокойными.

– А что с покушениями на детей Олега Ивановича? С этим удалось что-то выяснить?

Константин Сергеевич покачал головой.

– Склоняюсь к мысли, что это совпадения. Про Альбину вообще ничего не получилось узнать. Не исключаю, что в ее отсутствие машиной кто-то пользовался – зная, что хозяйка уехала и машина просто стоит в гараже. Может, тот человек ее и чинил. И не доделал. Ивана какая-то женщина заказала мстительницам. Следователи выяснили, что такие мстительницы на самом деле существуют, успешно действуют, но им на них не выйти. Шифруются, скрываются… Но Ивану было за что мстить. Вы же сами знаете про его отношение к женщинам.

– Но его потом пытались пристрелить!

– Опять же не факт.

– То есть?

– У медсестрички имелся назойливый поклонник. Доказать ничего не удалось. У него алиби – пил с друзьями. Но кто знает?

– А стрельба в Валерия?

– Тоже явно было за что. Он недавно расстался с любовницей.

– И она в него стреляла?! Господи, ну что за бабы пошли!

– Насчет бабы не знаю, но Валерий оказался человеком с червоточинкой. Я не смог выяснить про все дела, в которые он был замешан, да мне это и не нужно. Но того, что я выяснил, достаточно, чтобы предположить наличие людей, желающих Валерию смерти.

Но мне все равно казалось, что в покушениях на детей Ступникова должно быть что-то общее… Слава богу, теперь Святослав ходит с охраной.

Или Святослав – не сын Ступникова? Вообще-то он на него совсем не похож…

Глава 21

Пока я сидела в задумчивости в кресле Олега, у меня зазвонил телефон. Наташка. Ну что еще могло случиться? Дочь звонит мне, только когда что-то случается.

– Да, доченька?

– Мама, Олег погиб!!! – заорала Наташка.

Константин Сергеевич с выпученными глазами склонился вперед.

– То есть как погиб? – ошарашенно спросила я.

– Машину взорвали!!!

– Где?

Наташка назвала улицу на выезде из города.

– Мне сейчас из полиции звонили, велели приехать. Мама, поезжай туда! Мама, что мне делать?

– Ты дома?

– Нет, мы с Женей в кафе. Мы…

– Где находится кафе?

Наташка назвала адрес.

– Я сейчас за тобой заеду и поедем вместе. Сиди и жди меня! Когда подъеду, позвоню. Ты все поняла?

– Да, мамочка.

Константин Сергеевич уже кому-то звонил. Из здания фирмы мы выходили вместе, он – в сопровождении двух подчиненных.

– Встретимся на месте, – бросил мне Константин Сергеевич. Я не стала уточнять, на каком.

Зрелище оказалось не для слабонервных. По предварительным данным, в машину было подложено мощное взрывное устройство. После того как оно сработало, салон объяло пламенем. У находившегося внутри Олега не было шансов спастись. И от него практически ничего не осталось… Опознать в обгорелой головешке кого-либо было нельзя. А запах…

Мне стало дурно. Наташку я к машине ее мужа вообще не подпустила. Странно, но сохранилась задняя табличка с номером. Хотя пожар был внутри… По номеру машины и определили владельца.

С полицией разговаривал Константин Сергеевич. Наташка непрерывно рыдала. Константин Сергеевич сказал, что Ступников поехал из офиса на деловую встречу, и подтвердил, что он часто сам садился за руль, отказываясь от услуг шофера, охрану не признавал вообще. В фирме есть служба безопасности, но она скорее выполняет детективные, чем охранные функции.

«Ну и как же вы их выполняли?!» – хотелось заорать мне.

Погибла Альбина, совершены два покушения на Ивана, одно покушение на Валерия, похищение дочери Альбины и теперь успешное покушение на Олега. Ничего себе! За что эта служба безопасности получает деньги?!

Да, кстати, а пирожными-то кого хотели отравить, которые съел Наташкин любовник? Ведь не Наташку же, которая блюдет фигуру! А Олег был любителем сладкого. Не получилось с отравлением, так взорвали… И еще была «хлопушка» в квартире Альбины.

Почему служба безопасности не сработала раньше? Почему они не смогли ничего выяснить? Кто этот тайный враг?! Кому не угодила семья Олега и сам Олег?

Наташку в этот день я забрала к себе домой. Она была практически в невменяемом состоянии.

– Что с мамой? – не понимала Лизка. Я сказала, что мама заболела. Про папу пока не сказала ничего. Но смерть папы не должна стать для Лизы серьезным ударом и трагедией. Она мало его видела в своей жизни. Она с ним никогда не жила, как, впрочем, и с мамой.

Уложив дочь и внучку, я отправилась в комнату Святослава, который лежал на диване, задрав ноги кверху и упираясь пятками в стену. Он каждый вечер так лежит, чтобы ноги отходили.

Святослав повернул голову, я плюхнулась на диван рядом с ним.

– Что будет дальше? – спросил он.

– В смысле что изменится в твоей, моей и Лизкиной жизни? Ничего. Ты будешь работать, как работал, я тоже.

– Наташа к нам переедет?

– Ах, вот что тебя волнует… Нет, не переедет. Я против. Пока поживет в том же доме, а там видно будет. Наверное, опять замуж выйдет.

– И у нас будет жить еще один ребенок? – улыбнулся Святослав.

– Ты против?

– Ребенка? Нет, конечно. Мне просто в кайф общаться с Лизкой, наблюдать, как она познает мир. Интересно слушать ее вопросы, смотреть на мир ее глазами. Тетя Люба, но ведь сейчас начнется драка за наследство.

– А кто драться-то будет?

– Ты разве не будешь за Наташу и Лизу?

Святик откровенно удивился.

– От положенного отказываться не станем, и ты не должен, но драться-то с кем?

– С Валерием. Может, еще и с Иваном.

– С Иваном? – я вопросительно приподняла брови.

– Тетя Люба, я знаю, что у тебя прекрасные отношения с Иваном, и он, в общем-то, неплохой человек. Просто у нас с ним не сложились отношения. Ну, ты все сама знаешь. И наверное, если бы не травма, Иван не стал бы устраивать драку. А сейчас может. Ему же явно деньги нужны. Сможет ли он так работать, как раньше? Будет ли пользоваться таким успехом у женщин?

– Святик, в случае нашей семьи и наследства Олега навряд ли кто-то сможет получить больше, чем положено. Я лично за этим прослежу! И не позволю, чтобы тебя обделили!

Святослав нежно сжал мою руку чуть повыше локтя и улыбнулся.

– Если бы тебя не было, тетя Люба, я бы вообще мог ничего не получить, а так эти двое знают, что ты за меня вступишься. Слушай, а если отец завещание оставил?

Этого я не знала.

– Святик, расскажи мне, пожалуйста, про свою маму и родственников с той стороны, – попросила я.

– Почему они тебя сейчас заинтересовали? – удивился младший Ступников.

Я объяснила.

– То есть ты считаешь, что покушения могли быть на детей мамы, а не на детей отца?

– Я не знаю. Ты, кстати, никуда не ходи без телохранителей!

– Да надо мной уже в театре смеются! Называют олигархом!

– Святик, лучше быть живым посмешищем, чем мертвым. Еще ничего неясно! Константин Сергеевич пытается разобраться.

Я рассказала про фирму Валерия, о которой узнала от начальника службы безопасности.

– Меня это не удивляет, – пожал плечами Святик.

– На Валерия кто-то покушался. Альбина вообще мертва. На Ивана покушались дважды. Похищали дочь Альбины. Вокруг тебя не происходило ничего необычного?

Святослав покачал головой.

Вообще-то и без телохранителей на него было сложно организовать покушение. По улицам он не гуляет, если только с Лизкой на нашей детской площадке. Вообще он или дома, или в театре, или где-то в большой компании своих балетных коллег. От подъезда до машины очень маленькое расстояние, и тут нужен на самом деле профессиональный киллер, а их, насколько я понимала, не использовали. Путь со стоянки перед театром до дверей опять же небольшой. И это центр города! Там киллеру даже устраиваться негде. Также возможно, что Святика не считали серьезным конкурентом.

Вот только в чем?

Святослав сказал, что бабушка со стороны матери была известной балериной, но мне ее фамилия ничего не говорила. Я с балетом, можно сказать, познакомилась после того, как Наташка вышла замуж за отца Святика, а мы с последним стали жить в одной квартире. Я знаю фамилии Улановой, Павловой, а также Лопаткиной и Волочковой, но бабушку Святослава я не знала. Да и уровень ее, как я понимаю, был несколько пониже, хотя она и танцевала первые партии. И когда это было?

С дедушкой они не были официально расписаны, и очень хорошо, что не были, потому что дедушка во время каких-то гастролей остался на Западе. Были советские времена, был большой скандал, но бабушка умело его использовала, представив себя пострадавшей стороной. Ее пару раз вызывали на допросы, но она поносила отца своей дочери последними словами, да и в театре никто не хотел попасть под каток правоохранительной системы и быть на заметке у КГБ, поэтому выставляли бабушку невинной жертвой, на которой этот мерзавец не женился, бросив с ребенком, ну и вообще нашли в нем массу пороков, которых не замечали, пока он являлся членом труппы.

– Дедушка танцевал первые партии?

– Нет. У него во всех спектаклях были маленькие роли. Фамилия значилась в программках. Но дедушка был бисексуал, о чем в те времена говорить было не принято, и остался он за рубежом у одного своего поклонника. Немного потанцевал, а потом где-то затерялся. Бабушка-то не пыталась с ним поддерживать отношений. И нельзя было в советские времена, и, как я понимаю, она особо теплых чувств к нему не испытывала. Но мама попыталась узнать о его судьбе. Вот тогда и выяснила, что несколько лет он выходил на сцену, но в дальнейшем в балетной среде не остался. Наверное, он давно умер.

– Где он танцевал?

– В Австрии. Где жил потом, не знаю. Чем занимался, тоже не знаю. Теоретически, конечно, можно выяснить, но смысл?

– Так, рассказывай про бабушку.

– Бабушка со стороны матери, похоже, на самом деле встретила свою любовь. Этот мужчина был наполовину швейцарцем, наполовину французом. Также бабушка поняла, что времена меняются, дочь хорошо пристроена, с внуками она сама сидеть не имела никакого желания, наоборот, хотела пожить для себя и в свое удовольствие.

Уехала она из страны без проблем, преподавала во Франции, так как французский язык знала и быстро его подтянула с мужем-французом, с мамой Святика отношения поддерживала, но в Россию никогда больше не приезжала.

– Ты сам с ней отношений не поддерживал?

– Нет. Я ее живьем никогда не видел, только на старых фотографиях.

– Где эти фотографии?

– Часть у меня, – Святик кивнул на стоявший в его комнате старинный секретер. – Часть, наверное, хранится в доме отца. Он вообще-то обещал не выбрасывать мамины вещи… Тетя Люба, ты же, наверное, будешь помогать Наташе разбирать шмотки? Ну, через какое-то время…

– Вместе поедем, – сказала я. – Заберешь все снимки матери и бабушки. Мне как раз покажешь.

Святик кивнул. Но бабушку и мать я увидела в этот вечер – на тех снимках, которые остались у младшего сына сошедшей с ума несостоявшейся балерины. Обе были красивыми миниатюрными женщинами. Правда, мать впечатляла больше, чем дочь.

– И ты, конечно, не знаешь, жива бабушка или нет?

Святослав покачал головой.

– Ее последний адрес у тебя есть?

– Нет. Я пытался его найти в вещах матери, но не нашел. А потом мы поругались с отцом, я ушел из дома… То есть у меня не было возможности просмотреть все мамины вещи. Я хотел сообщить бабушке, что мама в сумасшедшем доме, ну и… У меня тогда была мысль отсюда свалить. Мне тошно было. Я же только начинал танцевать в театре! И я был никому не нужен. Отец отправил маму в психушку… Я понимаю, что она была больна, плохо соображала, но… Она – единственный человек, которому я был нужен. Слава богу, что появилась ты, тетя Люба!

Святик обнял меня и поцеловал. Бедный двадцатичетырехлетний ребенок!

– В общем, адрес мог сохраниться где-то в бумагах, если их не выбросили – отец, твоя Наташа, горничная. Но какой смысл искать бабушку?

– А если она еще жива? Во сколько она родила маму? Хотя бы примерно?

– Не в двадцать точно. Ну, наверное, ей сейчас лет восемьдесят – если она еще жива. Но не она же покушалась на Ивана, Валерия и Альбину?!

– Не она. А если дело как-то связано с ней? С ее мужем? С его потомками? Святик, здесь служба безопасности никаких концов не нашла! Значит, нужно искать за границей.

– Давай попробуем съездить к маме, – вдруг предложил Святик.

Я пораженно посмотрела на него.

– Я не знаю, бывают ли у нее просветления, – вздохнул мой, можно сказать, приемный ребенок.

– Когда ты был у нее в последний раз?

– Давно… Тетя Люба, я не могу на нее смотреть в таком состоянии! Не могу, и все! Да, я плохой сын, но я решил, что пусть она лучше останется в моей памяти такой, какой я ее знал! Она всегда прекрасно выглядела. Она с утра подводила глаза, дома! Она дома ходила в таком виде, в каком другие отправляются на выход! Я помню ее духи… Но в клинике-то она без макияжа, а запах… Тетя Люба, мне там дурно стало! И она меня в последний раз не узнала. У нее были совершенно пустые глаза. Ну зачем мне себя травмировать? Если бы маме это было нужно… Но ей не нужно. Ей вообще ничего не нужно.

Я сомневалась, что в последние годы наступило улучшение… Но вдруг? Вдруг первая жена Олега Ступникова нам что-то сможет сказать? И в бумагах в доме зятя следует порыться, если там, конечно, что-то осталось.

Но кто же его убил-то? За что? И устранилась ли угроза? Надо ли теперь беспокоиться детям?

Глава 22

Похороны Олега Ступникова сильно отличались от похорон его дочери Альбины, хотя организацией опять занималась его фирма. Но то мероприятие было частным, а это, так сказать, общественным. Пришло много народу. Большую часть я не знала. Сотрудники фирмы открыто плакали, вероятно, беспокоясь о своей дальнейшей судьбе. Хоронили в закрытом гробу, на который поставили фотографию довольно молодого Олега. Гражданской панихиды в офисе не было. Прощались на кладбище. И никаких объявлений о том, что «начало гражданской панихиды в 12.00», тоже никуда не давали. Я пояснила организатору похорон в офисе, что подобное выражение – нонсенс. Панихида – это всенощное бдение. Она не может начинаться в 10, 11 утра. И она не может быть гражданской. Какой идиот придумал это выражение?! Почему оно регулярно используется и не только в обыденной речи, но и в официальной? Хоть кто-нибудь из попов, приближенных к чиновникам и депутатам и отпускающих им грехи и устраивающих совместные представления в алтаре в религиозные праздники, может это подсказать тем же «официальным лицам»?

Лизка осталась в машине с телохранителями, к которым уже привыкла. Я поддерживала безостановочно ревущую Наташку под локоток. Признаться, не ожидала, что моя дочь будет так рыдать на похоронах нелюбимого мужа. Или наконец чувства прорезались? Понимает, что такого больше не найдет?

Рядом со мной также стояли Святослав и Иван, покинувший больничные стены. Иван сказал, что в больницу возвращаться не намерен. Все, что можно, врачи уже сделали. Пришел и Валерий. Света отсутствовала, хотя, возможно, ей никто и не сообщил. Насколько я поняла, Валерий теперь жил в городской квартире, а Света с детьми осталась в загородном доме. Возможно, мне следовало ей самой позвонить. Хотя это должны были сделать из фирмы. Или им не пришло в голову?

Поминки проходили в доме, где жили Олег с Наташкой, но на них поехала от силы половина тех людей, что собрались на кладбище. Сотрудники фирмы, за исключением Константина Сергеевича, собирались поминать Олега в офисе. Готовили поминки Надя с Раисой и подавали на стол с красными от слез глазами.

Народ не очень долго сидел за столом. Вообще-то люди все были деловые, и их жизнь продолжалась. Я в эту ночь собиралась остаться в этом доме с Наташкой и, конечно, уложить тут Лизу. Святослав уехал в театр, Иван тоже уехал (не знаю куда), Валерий на поминках не присутствовал.

Я помогла женщинам убрать со стола и отпустила их. Волков был на кладбище, на поминки не поехал, но мне предлагал ему звонить, если потребуется какая-то помощь. Я собиралась поискать вещи первой жены Ступникова, и в этом мне помощь Волкова совсем не требовалась.

Я поинтересовалась у горничной Раисы, не знает ли она, где Олег Иванович держал вещи первой жены.

– Так в ее комнате, – как само собой разумеющееся ответила Раиса. – Вы на нее просто не обращали внимания. На втором этаже, самая дальняя, с решетками. А-а, окна выходят на другую сторону, а не на ворота. Так что вы на самом деле могли не заметить. Марианну Владиславовну же запирали, пока не отправили в клинику. Она же что угодно могла устроить.

– Вы там убирались?

– Где-то раз в две недели пыль вытирала. Но там все осталось по-прежнему. Вашу Наташу та комната совершенно не интересовала. Она вообще переустройством дома не занималась, хоть мы и предполагали, что будет. Новые хозяйки часто все меняют кардинальным образом… Наташа только в этом году себе спаленку обустроила. Ну, вы видели эту комнату куклы Барби. Любовь Александровна, нам с Надей новое место подыскивать?

Я не знала ответа на этот вопрос, но обещала сразу же позвонить, как только мы разберемся с делами. Я подозревала, что моей дочери будет не на что содержать кухарку и горничную. Да и вообще было маловероятно, что она останется жить в этом доме. Я не знала, будет ли на него претендовать кто-то из детей Олега. Святослав точно не собирался, ему загородный дом не нужен. Иван с Валерием? Скорее всего, дом будет выставлен на продажу. Все предпочтут взять деньгами. Жилье у всех есть, а дом на самом деле дорого обходится. Поскольку он был построен Олегом до заключения брака с моей Наташкой, он не считался совместно нажитым имуществом, и на половину ей рассчитывать не приходилось. Интересно, а что у них совместно нажитое? Или Наташка везде получается одной из наследников, имеющей право на равную долю с детьми? Никакой половины? Ладно, разберемся. Не дам я пропасть своей дочери и внучке.

Раиса проводила меня в комнату первой жены Ступникова, которую никто не запирал, и вскоре они с Надей уехали. Кстати, а не переходит ли половина дома этой самой Марианне Владиславовне? При разводе никакого раздела имущества не было, поскольку супруга пребывала в неадекватном состоянии, но ведь имущество-то приобреталось в браке с ней! Практически все имущество Олега!

Хотя три года прошло после развода. Если не ошибаюсь, нужно подать иск на раздел имущества в течение трех лет. Не подали – каждый остался при своем, то есть при том, что на него и на нее записано.

Да и Марианне оно, конечно, не нужно. А вот Валерию… Ладно, найдем юристов и будем разбираться. Пока никто еще ни на что не претендует. И вообще у нас еще полгода впереди.

Я осмотрела комнату первой жены. Никаких вазочек, статуэток, никакой посуды. Разумно. Могла ведь заняться членовредительством или на кого-то напасть. Трудно сказать, что было в голове у Марианны Владиславовны. В шкафу висели платья, жакеты, пальто. Запах духов выветрился, пахло средством против моли. Наверное, его сюда подкладывала Раиса. В нижней части шкафа лежала обувь. Зеркало явно вынули специально. Зеркала в комнате вообще отсутствовали. Имелся музыкальный центр, который стоял на комоде.

В комоде я и обнаружила бумаги. Больше всего было вырезок из старых газет, причем это были газеты, которые писали и о бабушке Святослава, и об успехах молодого Святика. Эту папочку я сразу же отложила. Альбомы с фотографиями у меня не было желания просматривать, я только открывала их на первых страницах. Один был заполнен старыми фотографиями, на которых танцевала мать Марианны Владиславовны, другой посвящался самой Марианне, но, скорее, как ребенку, хотя были и балетные фотографии. Большая часть альбомов посвящалась детям самой Марианны, а если конкретнее, то Ивану и Святославу. Первого ребенка всегда фотографируют больше других, наверное, поэтому детских фотографий Ивана и было больше. Но если брать фотографии в целом, то количество снимков с изображением Святослава превосходило вместе взятые снимки с изображением трех других детей. Мать фотографировала сына-танцовщика – одного, с другими танцующими детьми, переодевающегося, упражняющегося дома…

Я нашла письма из Швейцарии, датированные девяностыми годами и началом двухтысячных. Читать не стала. Пусть читает Святик. Если потребуется, посоветуется со мной. По крайней мере у нас теперь был адрес бабушки, которая в последние годы, похоже, проживала в Швейцарии.

Я сходила на кухню, взяла там несколько полиэтиленовых пакетов, в один положила письма, в другой – папки с вырезками из газет, в остальные – альбомы, посвященные бабушке и матери Святослава и ему самому. Если Иван с Валерием захотят, возьмут другие. Хотя, пожалуй, надо взять снимки Альбины – для Ларисы.

Я отнесла все это в багажник своей машины, которая стояла на территории под открытым небом, и уже собиралась возвращаться в дом, когда в ворота позвонили. Кого еще несет на ночь глядя?

В монитор увидела двух молодых мужчин, переминающихся у какой-то темной машины.

– Вы к кому?

– К вам, – сказал один.

– Ко мне?! Я вас вижу в первый раз в жизни.

«Какие еще проблемы меня ждут?»

– Вы – Наташа?

– Нет. Я ее мать.

Парни переглянулись и тихо перекинулись какими-то фразами, которых я разобрать не смогла.