Хрупкая женщина с веслом Жукова-Гладкова Мария
– Это же…
– Дочь Альбины, – сказала я. – Наташа или Олег дома?
– Оба.
Я взяла Ларису за руку и повела к дому. Игорь Иванович за мной не спешил. Вероятно, не хотел вмешиваться. Он вообще человек очень деликатный.
В доме ругались моя дочь и зять. Слов пока было не разобрать, только интонации…
– Когда я жила с няней, у нас со всех четырех сторон так кричали, – спокойно сообщила мне Лариса. – Иногда одновременно. А у Юли никто из соседей не кричит и не ругается, и даже не поют по субботам, только эта противная бабка всех воспитывает.
Я не знала, плакать мне или смеяться.
– Давай я тебе сейчас чего-нибудь поесть дам…
– Тетя Люба, давайте я лучше с вами пойду? Вы же туда собираетесь?
Лариса посмотрела на лестницу.
– Ладно, пошли, – приняла решение я. Может, так оно и лучше.
Вскоре я смогла разобрать отдельные слова. Суть скандала сводилась к тому, что зятек называл мою дочь шалавой, а она его – импотентом. Он грозился запереть ее в доме и надеть на нее паранджу, а она предлагала ему сделать протезирование полового члена (называя его другим словом) или, по крайней мере, нагнетать кровь при помощи какой-то помпы. Надо будет потом уточнить у Наташки насчет помпы. Вдруг мужика заведу, которому не двадцать лет?
Я толкнула дверь в спальню дочери, где и разгорался скандал, то есть, скорее, продолжался.
– Добрый вечер! – поздоровалась я. Лариса промолчала.
Зять с дочерью замолчали на полуслове (оба) и повернулись ко мне.
– Мама?
– Люба?
– Это не Лиза, – вдруг моргнула моя дочь. – А где Лиза?
– Это что за ребенок? – спросил зятек. Уже забыл, как выглядит внучка?
Я пояснила. И вообще описала ситуацию.
– Еще не хватало мне с чужим ребенком сидеть, – фыркнула моя дочь.
– Прекрасная мысль, – высказал свое мнение зять. – Как раз Наташе будет чем заняться.
Лариса устроила истерику, вероятно, показательную. Наташка заорала.
– Люба, пойдем поужинаем, – предложил зять. – Ты еще не ела, наверное? И ребенка покормишь.
В результате мы втроем спустились вниз. Наташка осталась наверху. Я быстро разобралась с Надиными кастрюлями, разогрела еду. Лариса больше не истерила, ела, что дают, а потом еще и тарелку хлебушком вычищала. В разговор взрослых не встревала. По-моему, еда ее интересовала гораздо больше. Неужели еще не наелась у Юли с Зинаидой Петровной? И вообще, куда смотрела Альбина?!
– Тебе что-нибудь удалось выяснить? – спросила я у зятя.
Он покачал головой.
– Как Иван себя чувствует? Мне сейчас некогда к нему заезжать.
– Идет на поправку. Горло ему прооперировали, но все равно придется ставить аппарат.
– Какой аппарат? – моргнула я.
– Насколько я понял, что-то типа слухового. Но наоборот – чтобы окружающие слышали слова. Мне врач долго объяснял, но я тебе не могу повторить детали. Понял только, что нормально Иван не будет разговаривать никогда, с другой стороны, окружающие будут его понимать. Физически он восстановится полностью. Он уже встает, делает зарядку, то есть бегать, прыгать сможет, как раньше.
– Но удастся ли ему работать инструктором, как раньше?
Зятек пожал плечами.
– Ты можешь ему предложить работу в своей фирме? Или у кого-то из друзей?
– Он сам не пойдет. Думаю, что найдет, чем заняться. В его привычных кругах есть специальности, которые вообще не предполагают открывание рта. Знаешь, Люба, я сейчас думаю: главное – Иван жив и не стал калекой. Вот если бы он ноги или руки лишился, для него это стало бы гораздо большей трагедией, чем лишение возможности нормально разговаривать. Для Ивана тело важнее.
Я кивнула. Зять был прав.
– Англичанин Альбинин не прорезался?
Олег покачал головой.
– А про нас с твоей дочерью что не спрашиваешь? – усмехнулся он.
– Не люблю лезть в чужие дела. Ты это сам знаешь. Без меня разберетесь. Или не разберетесь. Но я всегда приму сторону дочери, и ты это тоже знаешь. Это англичане могут свою дочь полиции сдать, потому что она «поступала неправильно». Увидеть по телевизору – и сдать в полицию, и еще давать интервью журналистам и призывать других родителей поступать точно так же. А я – русская мать, и своего ребенка не сдам и всегда поддержу, пусть даже и считаю, что она не права.
– Ты знаешь, что у твоей дочери есть любовник? – прямо в лоб спросил Олег.
Я внимательно посмотрела на него и решила разобраться по крайней мере с одной проблемой…
– Ну, я бы это так не назвала.
Олег удивленно посмотрел на меня.
– А как?
– Если мужчина пристает к женщине, которой от него не отбиться, это едва ли можно назвать заведением любовника.
– Кто пристает к Наташе?
– Кто тебе сказал про любовника? – ответила вопросом на вопрос я.
– Валерий.
Я только усмехнулась.
В этот момент в кухню ворвалась Наташка, которая, вероятно, слушала нас под дверью, и заорала истошным голосом. Я даже не думала, что она может так орать. Лариса молча подперла щечку ручкой (очень по-взрослому!) и стала внимательно слушать. Возможно, в последнее время ей не хватало привычных скандалов.
И я даже не знала, что моя дочь знает такие слова, которыми она характеризовала Валерия. Олег сидел с открытым ртом. Я налила себе еще чаю. Наоравшись, Наташка развернулась на каблуке (она и дома ходила в тапочках на каблуках, чего я бы не стала делать никогда), вылетела из кухни, где мы втроем ужинали, и со всей силы хлопнула дверью.
– Это что, правда? – посмотрел на меня Олег, который еще не успел прийти в себя.
– Версию Валерия я не знаю и знать не хочу. Я верю своей дочери. Возможно, Валерий тебе завидует, может, это какое-то желание соперничать на подсознательном уровне. Не знаю. Тут, возможно, следует с психологом проконсультироваться. Но я думаю, что он пристает к Наташке, потому что она – твоя жена. Я могу ошибаться. Наташке это не надо.
– Но Валерий сказал…
– А Наташке он сказал, что скажет тебе, будто у нее есть любовник, если она ему откажет. У тебя есть основания считать, что у нее есть любовник?
Олег неопределенно передернул плечами.
– Ты ее заставал в постели с другим?
– Нет.
– Твоя служба безопасности тебе сообщала, что Наташка завела шашни с тем-то и тем-то? Ведь явно Константин Сергеевич держит руку на пульсе.
Олег рассмеялся.
– Кстати, мужчину, по-моему, нельзя назвать импотентом, если у него есть язык и десять пальцев и он умеет ими пользоваться. Ты меня понял, зятек?
Олег смеялся так, что у него на глазах выступили слезы.
– Люба, я в очередной раз убедился, что нужно было жениться на тебе, – сказал он, когда наконец смог говорить.
– Так женитесь, – впервые подала голос Лариса.
Олег моргнул.
У меня зазвонил мобильный. Звонил Волков и предлагал поужинать. Я решила, что в мой большой живот вполне поместится еще один ужин. Все равно же я никогда не похудею, а мне хотелось с кем-то пообщаться для себя. В свое удовольствие!
Глава 16
Лариса осталась в доме. По-моему, они нашли общий язык с Олегом, который с интересом слушал высказывания четырехлетней внучки, о существовании которой узнал совсем недавно. Наташка даже не вышла меня проводить. Я ей позвонила из машины, трубку она взяла, а я рявкнула, чтобы не вздумала в ближайшее время с любовником встречаться. Ее, вероятно, будет проверять Константин Сергеевич или кто-то из его людей.
– Мама…
– Ты хочешь Валерия отвадить? Так давай решать по одной проблеме за раз. Потом будешь встречаться со своим Андреем в нашей старой квартире. Мать слушайся! Я тебе плохого не пожелаю.
– Я знаю, – пискнула Наташка. – А эта Лариса к нам надолго?
– Дня на два. Переживешь.
Вечер с Волковым прошел прекрасно, еще лучше, чем все наши предыдущие встречи. Расставались опять чинно и благородно – с поцелуем ручки.
На следующий день я отправилась в его новый особняк, но вынуждена была из него сорваться раньше, чем планировала.
В истерике позвонила Наташка и сообщила, что Ларису украли.
– Кто? – спросила я, как полная дура.
– Она не представилась.
– Женщина?
– Да.
– Одна?
– Да.
– Каким образом?
– Мама, приезжай, пожалуйста! – зарыдала в ответ дочь. – Мама, мне очень плохо!
Я, конечно, сорвалась с объекта. Волков обещал сегодня вечером приехать, но мне было не до него… Я вкратце сказала рабочим и пенсионерам, обслуживающим дом, что у моего ребенка серьезные проблемы, подхватила Лизку и понеслась в дом дочери и зятя. Нас сопровождали приставленные телохранители на второй машине.
Слава богу, Лизку в доме ее родителей развлекать не приходилось. Она сразу же куда-то убежала.
У Наташки со здоровьем явно наметились проблемы. Она сидела на кровати в своей спальне куклы Барби с разбитым лицом и коленом. Рядом с кроватью стояла чашка зеленого чая, вероятно, принесенная то ли горничной, то ли кухаркой, обе, увидев меня, вежливо поздоровались, но никаких комментариев не высказали. Телохранители отправились на кухню.
– Мама, ты видишь мое лицо?! – завыла Наташка.
– Вижу. Бывает хуже.
Я привела в пример Юлю.
– Юле не сниматься в рекламе!
– Ну, не снимешься разок. Ничего страшного. У тебя не последний кусок хлеба. И вообще, можно подумать, что твоих коллег мужики никогда уму-разуму по морде не учили.
– Но у меня-то…
– Рассказывай с самого начала.
По словам Наташки, она не знала, чем занять Ларису. Это меня нисколько не удивило. Она не знает, о чем с родной дочерью разговаривать. Правда, Лизка и сама себя может занять. И ее можно посадить перед компьютером или телевизором. Но, насколько я поняла, Лариса к компьютеру не была приучена, так как его у няни не имелось. Тех мультиков, которые есть у нас, у няни тоже не было. Имелся только обычный телевизор, который не брал спутниковые каналы, да и, возможно, не все бесплатные брал. Поэтому Лариса таких развлечений не знала. Но она привыкла к общению – с соседскими детьми, с взрослыми. Няня все время с кем-то общалась и сплавляла Ларису во двор играть с детьми. Там, вероятно, это считалось безопасным. Или кто-то все время был во дворе. Не знаю.
В общем, Лариса требовала идти гулять и общаться. Наташке ее нытье надоело, и они отправились на прогулку по окрестностям, по которым сама Наташка никогда не гуляла. С кем ей было по ним прогуливаться? С Олегом они даже в конфетно-букетный период под луной не гуляли. Наташке прогулок по подиуму хватало, от которых безумно болели ноги, а Олегу было просто лень. И для прогулок требовались телохранители. А что за общение с милой в присутствии телохранителей?
Наташка сама с интересом смотрела на то, что имеется в округе. Она никогда на это не обращала внимания, приезжая в дом всегда по одной дороге. Но с другой стороны их коттеджного поселка находилось поле, которое в те годы, которые тут проживала моя дочь, не возделывалось. Через поле шла грунтовая дорога, отходящая от основного шоссе. У Наташки никогда не возникало мысли на нее свернуть. Но такая мысль появилась у Ларисы, заметившей вдали, но в принципе в пешей досягаемости, какие-то строения, вероятно, оставшиеся то ли от колхоза, то ли от совхоза.
Какое-то время они с Ларисой препирались у начала грунтовой дороги, потом Наташка махнула рукой и решила идти к тем строениям. На полпути их догнала машина.
– Какая?
– Я в таких марках не разбираюсь, – заявила моя дочь. – Мужчины, которые могут меня заинтересовать, на таких машинах не ездят.
– Ты вроде бы говорила, что Ларису украла женщина, – напомнила я.
– Да, в машине была женщина. Одна.
– Номер ты хотя бы запомнила?!
Наташке не пришло в голову смотреть на номер, когда машина остановилась и из нее высунулась женщина. И вообще, тогда номер было не видно. А когда машина отъезжала, Наташка была без сознания.
– Она чем-то в нас с Ларисой брызнула и тут же закрыла стекло. Мы отошли к самому краю дороги, чтобы ее пропустить, а она притормозила, руку с баллоном выставила и… Мама, я больше ничего не помню!
– Ты очнулась, лежа на дороге?
– Да. Но я, наверное, упала на машину. То есть вначале на машину, потом на дорогу. А вообще не знаю. Ни Ларисы, ни машины не было.
Я глубоко задумалась. Кому понадобилась Лариса? Отцу? Которому она не была нужна с самого начала? С другой стороны, Лариса теперь наследница. Но наследство-то не такое большое! Хотя две квартиры… Я же не знаю, какое у него материальное положение.
Значит, и Юлю машина могла сбить не случайно?
И Альбина погибла не просто так?
Кто-то претендовал на девочку?
Но тогда с какого боку тут Иван и Валерий? Хотя дела с покушениями на одного и другого могут не иметь никакого отношения к делу Альбины и Ларисы.
А я еще обещала сегодня заехать к Юле. И к Зинаиде Петровне надо заглянуть. И с Волковым хотела встретиться, правда, с ним только поздно вечером… Хотя какой теперь Волков?!
Что я скажу Юле?!
– В полицию ты, конечно, не звонила? – посмотрела я на дочь.
Та покачала головой.
– А Олегу или Константину Сергеевичу?
– Олег запрещает мне беспокоить его на работе. А Константина Сергеевича я боюсь. Мама, у него же глаза как у змеи!
– И что? – не поняла я.
«Разве как у змеи? – подумала я. – Надо будет повнимательнее посмотреть».
– Я предпочитаю не находиться рядом с ним. Мне некомфортно!
Я вздохнула и сама набрала номер Константина Сергеевича, которому описала ситуацию.
– Вы выяснили, что представляет собой тип, от которого Альбина родила Ларису? – спросила я. – Я же называла вам его имя и фамилию.
Я на самом деле сразу же сообщила их начальнику службы безопасности зятя – как только узнала у Юли.
– Занимается информационными технологиями. Жена, теща, двое детей. Периодически появляются какие-то бабы, но несерьезно. Не похоже, чтобы ему была нужна Лариса, а уж жене с тещей так точно.
– Материальные проблемы у него есть?
– Звезд с неба не хватает, но зарабатывает прилично. В азартные игры не играет, тотализатором не увлекается. Вообще ничем не увлекается, кроме информационных технологий. Ну и похищение ребенка – это статья. Проще легальным путем доказать свое отцовство. Если бы он хотел получить опекунство, то точно следовало действовать легальным путем.
– Но у нас в стране кое-какие известные личности…
– Он – не известная личность. И там тоже никто никого не усыплял. Нет, Любовь Александровна, это не биологический отец Ларисы. Это кто-то другой… Думаю, что нужно ждать звонка.
– С требованием выкупа?
– Или чего-то еще. А вообще я сейчас своим знакомым в полиции позвоню. Думаю, что нужно официально зарегистрировать похищение ребенка.
Мне пришлось задержаться в доме дочери и зятя, дождаться следователя, который записал показания Наташки, вместе с ним и экспертом прогуляться на место, где на Наташку с Ларисой напали. Сама Наташка идти не могла – у нее опухла нога, причем не только колено, но и нижняя часть голени.
– По следам протектора можно найти машину? – спросила я у эксперта, колдовавшего над дорогой.
– Иногда. Но тут проезжало несколько машин. Да, дорога влажная, следы остались, но вот которые нужны нам?
Вопрос повис в воздухе.
Потом мы со следователем поехали в больницу к Юле, которая считалась официальным опекуном Ларисы. Телохранители повезли Лизку домой, чтобы сдать с рук на руки Святику. По пути я купила все, что Юля заказывала. Еще утром я из дома прихватила свой старый аппарат. SIM-карта у Юли осталась – ее удалось извлечь из расплющенного аппарата.
Юля была шокирована.
– У вас никто не пытался выкрасть ребенка? – спрашивал следователь.
Юля качала головой. Я же про себя думала, что похитить девочку у нее или Зинаиды Петровны было гораздо проще. Кто мог предположить, что Наташка выйдет с Ларисой гулять? Кто мог знать время, если его не знал никто, включая саму Наташку? А Зинаида Петровна гуляла с девочкой примерно в одни и те же часы.
С другой стороны, на их детской площадке все время много народу. Наташка же с Ларисой оказались на пустынной дороге.
Но кто мог предположить, что Лариса окажется у Наташки?
А если отец Ларисы – другой человек, не тот, кого называла Альбина? Хотя зачем ей было врать?
Вечером я все-таки встретилась с Волковым и пересказала ему события дня.
– Будет какое-то требование, – уверенно заявил он. – От него и нужно плясать. Твоя дочь эту бабу никогда раньше не видела?
Я покачала головой. Наташка ее толком и рассмотреть-то не успела. И вообще она баб не разглядывает. Она на мужиков смотрит.
Но требования о выкупе не последовало. Ларису вернули. То есть не совсем вернули…
Ее оставили в соседнем с Юлиным дворе, под грибком детской площадки, где ее утром обнаружили дворники-таджики. Ларису отвезли в детскую больницу, хотя никаких увечий у нее на теле не было, она просто сильно замерзла, довольно долго просидев на улице. Она не могла точно сказать, когда ее высадили в том дворе, и не могла сказать, где она была, кто с ней разговаривал.
Она ничего не помнила – или ее щадила собственная память.
Мне пришлось разговаривать с еще одним следователем, тот связывался с другим, который приезжал в дом к моей Наташке. Я сама пытала врачей, желая выяснить, что делали с Ларисой.
– У нее брали кровь? – спросила я.
– Мы не обнаружили следов никаких уколов, – ответили мне. – А почему вас волнует забор крови?
– Генетическая экспертиза на предмет установления отцовства.
Врачи усмехнулись и пояснили, что теперь все стало проще. Теперь берется простой мазок из полости рта.
– Насколько мы смогли выяснить, с ней ничего не делали, – сказали мне. – Мы сами брали кровь. Кровь чистая. Никаких препаратов. Вероятно, она вдохнула газ из баллона, которым усыпили и вашу дочь. Просыпалась она у похитителей или нет, сказать трудно. Возможно, просыпалась, потом ей снова пшикнули в лицо и отвезли в тот двор. С ней говорил детский психолог. Она на самом деле ничего не помнит. Она только хочет к Юле.
Я пояснила, где Юля и в каком состоянии, и подумала, что Ларисе пока, возможно, лучше побыть в больнице. По крайней мере Зинаида Петровна должна вот-вот выйти. И уже тогда она заберет Ларису домой.
Глава 17
Через день мне снова пришлось ехать в особняк дочери и зятя.
– Мама, Валерий рвется ко мне! Мама, ты обещала меня спасти! Мама, ты далеко?!
Я опять была в доме Волкова. На этот раз оставила Лизку там с телохранителями, сказала, что в самом скором времени вернусь. То есть я надеялась, что в скором времени, а как оно будет на самом деле…
Заворачивая к воротам особняка, увидела, что перед ними уже стоит какая-то машина, но Валерий на такой явно не ездил. Не мужская это была машинка – маленькая и пучеглазенькая.
Когда я подъехала, из машины выскочила Света, жена Валерия. Светины глаза метали молнии, и, если бы взглядом можно было убить, я бы уже лежала на земле.
– Вы знаете, Любовь Александровна…
– Что ваш муж пристает к моей дочери? Знаю. Она меня вызвала, чтобы я ее от него спасла.
– Что?! Это…
– Ты считаешь, что это моя дочь завлекает твоего мужа к себе в постель? Ты считаешь, что он кому-нибудь, кроме тебя, нужен? Ты хорошо подумала, Света? Моя дочь, конечно, дура, но не такая же. Она очень четко умеет просчитывать свои перспективы с разными мужчинами – и что с каждого может поиметь.
«Это, конечно, совсем не так, но для Светы такая версия подойдет лучше».
– Твой свекор, Света, женился на моей дочери, а не на ком-то другом из многочисленных моделей, вившихся вокруг него. И моя дочь точно знает, с какой стороны ее кусок хлеба намазан маслом – фигурально, конечно, потому что она не ест ни хлеба, ни масла. Зачем ей-то твой Валерий из всех мужиков? Любая женщина между Олегом и Валерием выберет Олега.
Света заткнулась, больше взгляды-молнии в меня не метала, наоборот, смотрела в землю, потом подняла на меня глаза.
– Ключ от ворот у вас есть?
– Есть. Только давай заезжать не будем, а просто зайдем и послушаем, что говорят.
Мы заперли машины и зашли через калитку, также закрывавшуюся на электронный замок. Крики были слышны уже на улице. Дом оказался не заперт, и уж там мы насладились скандалом…
Я про себя похихикивала, слыша, что Наташка выдает в адрес Валерия. По всей вероятности, она бегала от него по комнатам, а он пытался ее поймать. Падала мебель, что-то со звоном разбилось.
Я повернула голову к Свете и вопросительно посмотрела на нее.
– Где тут кладовка со швабрами? – спросила она у меня нейтральным тоном. Лицо у нее словно окаменело.
Я кивнула в нужном направлении.
Света быстро направилась туда и выбрала странную швабру, каких я, признаться, никогда раньше не видела. Палка была обычной (пластиковой), а на конце болтались многочисленные, связанные в пучок волосины сантиметров по двадцать пять длиной и миллиметров по пять шириной. По виду материал напоминал тот, из которого делают салфетки для вытирания стола, теперь в большом выборе представленные в хозяйственных магазинах. Попробовать ткань на ощупь мне не удалось, так как Света со шваброй припустила вверх по лестнице. Я устремилась за ней.
Подоспели мы как раз вовремя, так как Валерий уже повалил Наташку на пол в одной из комнат. Наташка орала:
– Спасите хоть кто-нибудь!
Спасла Света, помощи от которой Наташка, вероятно, не ожидала. Но от одного ее крика Валерий тут же скатился с моей дочери и повернулся лицом вверх.
Возможно, ему не стоило этого делать, так как Света мгновенно пустила в дело выбранную швабру. Зрелище было комичным, Валера махал руками, пытался сдернуть с себя «волоски», но не получалось. Они забивались в глаза, рот, нос… Валерий то чихал, то кашлял, то давился. Я подумала, что если когда-нибудь выйду замуж, то мне тоже нужно будет купить такую швабру для воспитания мужа.
Наташка то ли отползла, то ли отпрыгнула на попе в другой угол и оттуда наблюдала за воспитанием Валерия законной супругой. Я стояла посреди комнаты и оценивала нанесенный ущерб. Никто из нас не услышал прибытия новых действующих лиц. Но они явно не смогли въехать на территорию, так как у ворот стояли Светина и моя машины. Значит, шли пешком. Поэтому звуков двигателей мы и не слышали.
– Что здесь происходит?! – рявкнул от двери зятек, за спиной которого маячил Константин Сергеевич.
– Ваш сын приставал к вашей жене, – на мгновение оторвалась от своего увлекательного занятия Света, Валерий попытался что-то сказать, но Света незамедлительно продолжила воспитание мужа шваброй.
Я встретилась взглядом с Олегом.
– Наташа успела мне позвонить, – тихо сказала я ему.
Олег кивнул. Вид у него был очень серьезный. А кому приятно узнать, что твой сын пристает к твоей жене? И, главное, застать его почти на месте преступления.
– Света, хватит, – тихо, но как-то очень веско сказал Олег.
Света мгновенно замерла на месте, повернулась к свекру. В глазах у нее стояли слезы.
– Теперь я сам с ним поговорю. Подождите внизу. Все.
– Наташа, подъем! – сказала я забившейся в угол дочери, но мне пришлось помогать ей встать и уводить ее из комнаты. Она все время оглядывалась назад.
Валерий выглядел жалко. Я никогда не видела его таким растрепанным. Лицо у него пошло красными пятнами, он тер левый глаз, правый слезился.
Внизу все проследовали в столовую, расположенную рядом с кухней.
– Наташенька, не сообразишь ли нам всем чайку? – мягко сказал Константин Сергеевич, обращаясь к хозяйке дома.
Но хозяйка дома посмотрела на меня.
– Я соображу, – объявила я.
– Можно мне водки? – посмотрела на меня Света, устало опускаясь на стул. Орудие мужевоспитания осталось наверху.
– А домой как поедешь?
– Ребята отвезут, – вставил Константин Сергеевич.
Я открыла бар, извлекла оттуда бутылку, велела Наташке принести рюмку. От закуски жена Валерия отказалась и на все наши предложения только махала рукой. Не до нас ей было. На душе кошки скребли.
Я отправилась на кухню ставить чайник. Наташка поплелась за мной.
Читать бесплатно другие книги:
