Рыжее наследство Ромич Инна

— А что до того, что рыцарь не может торговать овсом и яблоками, то я согласна, — деловито заметила она. — Поэтому я сама буду продавать наш товар. Я-то уж, во всяком случае, не рыцарь, и думаю, у меня хотя бы поэтому получится.

К Брану вернулась уверенность.

— Ты-ы-ы будешь торговать? — удивленно протянул он, и его упрямо сжатые губы растянулись в усмешке. — Ну-ну. Я хотел бы посмотреть, что из этого выйдет.

Эрика возмущенно дернула плечом. Какой же все-таки он вредный. С самого детства так — всегда считает, что раз он старший, то все делает лучше! Бран всегда с ней соперничал и ссорился, в отличие от Гила, из которого можно было веревки вить.

— Посмотри, я ведь не запрещаю, — с деланым равнодушием отозвалась Эрика, чувствуя, как в душе просыпается неуверенность.

Она никогда не торговала на таких больших ярмарках! И на маленьких тоже... Если уж на то пошло, она вообще никогда не торговала. Девушка храбро залезла на повозку, изо всех сил делая вид, что ей все нипочем. Бран стоял внизу и ухмылялся. Вокруг драли глотки продавцы, расхваливая свой товар. Как они это делают?

— Покупайте яблоки, — робко предложила Эрика проходившим мимо двум дебелым теткам.

— Сколько?

Она тихо назвала цену. Те окинули ее пренебрежительными взглядами и пошли дальше.

— Англичанка! — презрительно бросила одна из них. — Вырядилась в тартан[24] и думает, что стала своей.

Эрика густо покраснела. Идущая за тетками компания молодых девиц захихикала, беззастенчиво разглядывая ее костюм, и начала перешептываться. Бранвен обидно захохотал. Эрика готова была провалиться сквозь землю от стыда. Ей захотелось крикнуть всем этим людям, что она не просто так надела цвета Рэндолфов, она имеет полное право их носить... Но в носу противно защипало, а в глазах собрались готовые пролиться слезы. Черт бы побрал этих мерзких теток! Продавать оказалось не так просто, как она думала... Хуже могло получаться только у робкого Гила.

— Эй, красавица! — услышала она вдруг чей-то веселый окрик. — Что продаешь?

Взглянув затуманенными от слез глазами вниз, Эрика неожиданно обнаружила стоящего прямо перед их повозкой молодого парня.

Он стоял и улыбался во весь рот. Темно-каштановые волосы, в беспорядке разбросанные по плечам, делали его похожим на дикаря, а загорелое обветренное лицо только усиливало это впечатление. Худощавый, высокий — на вид ему было лет двадцать пять. Красно-коричневый килт открывал мускулистые сильные ноги, на плечи был наброшен тонкий коричневый плед. Эрика помимо воли залюбовалась его гордой осанкой и широкими плечами.

Парень подмигнул ей, и растерявшаяся девушка от неожиданности громко шмыгнула носом. О боже, как, должно быть, смешно она сейчас выглядит! В ту же секунду она почувствовала злость на себя, на всех людей вокруг, а особенно на этого незнакомого шотландца. Еще один хочет посмеяться над ней? Чего пристал?

Парень беззастенчиво смотрел на нее и продолжал улыбаться. Улыбка у него была хорошая — искренняя, белозубая, а глаза странного светло-карего, почти янтарного цвета. Эрика, демонстративно не обращая на него внимания, принялась деловито перебирать яблоки.

— Какая ты неприветливая. Может, дашь мне яблоко? — спросил молодой нахал, подходя поближе. — Или назовешь свое имя?

Если она и растерялась, то всего лишь на мгновение. Подбоченясь, Эрика свысока посмотрела на него.

— Я не называю своего имени всяким голодранцам с гор, — так надменно, как только могла, ответила она. — А что до яблок, то я тебе не Ева, да и на роль Адама ты не больно-то подходишь.

Вокруг раздался дружный хохот торговцев.

— Ай да молодец, девушка! — одобрительно выкрикнула молодка, по соседству торговавшая овсяными лепешками. — Остренький язычок у красотки! Так его!

Парень, как можно было ожидать, отнюдь не растерялся. Он восхищенно прищелкнул языком и в пояс склонился перед повозкой, на которой восседала Эрика.

— Я и не знал, что к нам пожаловал сам святейший епископ в юбке! Вон как знает Святое Писание! — парень сделал испуганное лицо. — О нет, наверное, это сама королева! Простите, ваше величество! — дурашливо завопил он.

Теперь народ потешался над Эрикой. Шотландцы вообще любили поддразнить друг друга, это она знала. Этот народ всегда ценил хорошую шутку. Вокруг возка мгновенно собралась толпа зевак, которым было охота послушать, кто победит в этом шутливом состязании.

В голове Эрики начала зреть одна идея... Этот наглец очень вовремя появился! По крайней мере, вокруг них собралась куча возможных покупателей.

— Приятно иметь дело с учтивым и благородным рыцарем, — она величественно склонила голову, благосклонно взирая на молодого человека. — Наверняка твой богатый и неприступный замок находится неподалеку, а сам ты принц, который прибыл на этот бал инкогнито...

— Точно, принц! Капустных грядок! — крикнул кто-то в толпе, и все радостно загоготали.

Эрика превосходно играла свою роль, изображая надутую и важную особу, так что окружающие со смеху покатывались.

— Пожалуй, я подарю тебе яблоко за твою прозорливость, — милостиво произнесла она. — Ты будешь потом рассказывать своим детям о том, что получил его из рук самой королевы!

Она выбрала из кучи самое большое и красивое яблоко с румяным боком и протянула ему. Толпа взорвалась приветственными возгласами, словно и впрямь парня наградила сама ее величество.

Молодой шотландец, не отрывая от Эрики взгляда, потянулся за яблоком. Она не успела отдернуть свою руку, и он легко поймал ее кисть. На секунду Эрике показалось, что она попалась в стальной капкан. Шотландец держал ее крепко, так что вырваться было просто невозможно. Ее охватила легкая паника, но неожиданно девушка ощутила, что рука, сжимающая ее, — шершавая, теплая — стала необычайно нежной. Будто огромный зверь ласково лизнул ее языком... Ее сердце гулко ударило в груди, как тяжелый церковный колокол.

Эрика ощутила на себе обжигающий взгляд незнакомца, и на мгновение ей показалось, что его янтарные глаза видят ее насквозь, будто она стеклянная. Кровь прилила к щекам, она отчаянно покраснела и выпустила яблоко из рук. Парень ловко поймал его в широкую ладонь.

— Это и впрямь королевский подарок, — серьезно сказал он, и в глубине его светлых глаз что-то вспыхнуло. — Но, может, мы как-нибудь вдвоем расскажем детям о том, как я получил его, — тихо, так, что услышала только девушка, произнес шотландец.

Его глаза смотрели серьезно и лукаво, как у эльфа. С этими словами он вонзил крепкие зубы в сочную мякоть и смачно захрустел яблоком. Эрика почувствовала, что во рту у нее мгновенно пересохло. Пока она лихорадочно придумывала достойную отповедь, парень заговорщически подмигнул ей и громко крикнул в толпу:

— А яблочки-то действительно королевские! Налетай!

Народ повалил валом к повозке, расталкивая друг друга и оттесняя прочь шотландца. Эрика только успевала отсыпать яблоки. Когда она в следующий раз подняла голову, его уже и след простыл. Занятая покупателями, она пожалела, что не успела даже как следует отбрить этого выскочку, а тот словно сквозь землю провалился.

Народ, привлеченный их шутливым словесным поединком, разошелся. Практически все уносили с собой «королевские» яблочки. Бранвен, которого в самом начале оттеснили далеко от повозки, наконец-то смог подойти. Господи, как хорошо, что брат не слышал, что этот невоспитанный горец заявил ей напоследок. ..

— А ты умница, сестренка! — сказал Бран, оглядывая уменьшившуюся вдвое кучу яблок. — Честно говоря, не ожидал такого. Хотя ты всегда могла заткнуть за пояс любого, когда дело касалось речей.

— Неправда, — огрызнулась она.

— Правда, правда, — посмеиваясь, ответил брат. — А парень тоже молодец! Ловко он тебе отвечал. Вы с ним, похоже, одного поля ягоды.

— Яблоки! Свежие яблоки! — звонко закричала Эрика, заглушая брата.

Ей совершенно не хотелось слушать разглагольствования Брана насчет этого нахала. Да она его, пожалуй, никогда больше и не увидит. Ушел, не попрощавшись, и ладно...

— Яблоки! — вопила девушка, пытаясь отогнать воспоминания, которые заставляли ее краснеть. — Покупайте, иначе на Рождество останетесь без печеных яблочек! Печеных, с золотистой корочкой!

К вечеру они продали все.

Утро началось с неприятностей.

— Нет, Эрика, — голос отца был непреклонен. — Ты туда не пойдешь.

— Но почему, па?! Ведь я продала вчера весь наш товар... Почему это Бранвену можно принимать участие в состязаниях, а мне нет? Все знают, что я стреляю лучше, чем он.

— Ну и хвастунишка же ты... — неодобрительно проворчал Бран, натягивая кольчугу. — Может, еще и в рыцари тебя посвятить?

Сэр Родерик насмешливо посмотрел на свою возмущенную дочь, и Эрика осеклась. Судя по всему, отец не собирался поддаваться на уговоры. Может, заплакать? Обычно это действовало.

— Я вижу, Эри, ты собираешься реветь. — Он словно прочитал ее мысли. — Не советую тебе этого делать. Я не изменю своего решения, а ты выйдешь на люди с огромным красным носом.

— Нигде не сказано, что в состязаниях по стрельбе участвуют только мужчины! — запальчиво выкрикнула Эрика. — Я могла бы выиграть приз, ведь нам так нужны деньги, а вы предлагаете мне просто стоять и смотреть. Джош, зачем ты тогда учил меня стрелять, если мне ничего нельзя!

Джош, чувствуя себя явно неловко, развел руками.

— Род, я выйду на воздух, подожду вас там, — пробормотал он и неуклюже протиснул свою плотную фигуру через узкую дверь.

Сэр Родерик нервно закусил губу. В комнате повисло напряженное молчание.

— Моли Бога, дочка, чтобы тебе действительно никогда не пришлось применять свое умение стрелять, — тяжело сказал он. — Ну, собирайся скорее.

Но в Эрику словно бес вселился. Она почувствовала, что готова сейчас наговорить кучу дерзостей отцу, братьям, даже Джошу. То, как они с ней поступали, было несправедливо, нечестно!

— Раз вы не пустите меня на состязания, я вообще никуда не пойду, — решительно заявила она, демонстративно усаживаясь на лежанку. — Я-то знаю, почему ты так спешишь на ярмарку, — не удержалась она от ядовитого замечания.

Отец побагровел. Братья испуганно переглянулись.

— Эрика, ты в своем уме? — спросил Бран.

Гил подбежал к ней и нерешительно обнял за плечи, но она недовольно стряхнула его руку.

— Сестренка, пойдем с нами...

— Пусть сидит здесь! — неожиданно громко прозвучал голос отца.

Эрика изумленно подняла на него расширившиеся глаза.

— Раз ты не хочешь идти, — твердо проговорил он, — то останешься тут. Ты не ребенок, Эрика, и пора бы тебе запомнить, что за свои слова надо отвечать.

Не говоря больше ни слова, отец гневно повернулся и вышел вон. Братья понуро побрели за ним. Гил, растерянно пожав плечами, оглянулся и закрыл дверь. Снаружи раздался скрежет ключа в замке, а потом все стихло.

Эрика открыла было рот, но тут же и закрыла. Осознание того, что она натворила, наконец-то пришло к ней. Ушли! Оставили ее одну. Пошли на ярмарку, где будут веселиться, есть всякие вкусности, смотреть представления бродячих жонглеров... А она будет сидеть на этом вонючем постоялом дворе и представлять, как им всем там хорошо и весело! Впервые отец так поступил с ней. Еще некоторое время Эрика сидела, прислушиваясь к звукам на улице. Конечно, они сейчас вернутся и скажут, что это шутка! Прошло время, но никто не появился.

Тогда девушка повалилась на жесткую лежанку и заревела в голос от острой жалости к себе. Но вскоре слезы кончились, а жалость сменилась злостью. Как они могли! Размазывая слезы по лицу, она вскочила, изо всей силы стукнула кулаком по дощатой двери и закусила губу от боли в руке. Это немного привело ее в чувство. Она пригладила волосы, глубоко вздохнула и сильно дернула дверь на себя. Та не поддавалась.

— Та-а-ак... — протянула она.

Ей хотелось во что бы то ни стало выбраться отсюда. Жажда деятельности овладела Эрикой, и она дернула ручку. Дверь держалась крепко. Судя по всему, она была сделана на совесть.

— Интересно, есть ли здесь другой выход? — про себя спросила Эрика.

На секунду застыв, она задумчиво подняла голову вверх...

— О! То, что надо!

Вверху, почти под самым потолком, виднелось небольшое узкое окошко. Постоялый двор, на котором они остановились, представлял собой старую длинную развалюху, разделенную на небольшие комнатки. Окон в комнатке не было, зато было отверстие, служившее одновременно источником свежего воздуха и дневного света. Девушка с трудом подтащила к стене широкую лавку. Если поставить на нее еще одну, вполне можно до него дотянуться.

...Через некоторое время по улочкам Хоика быстро пробежал худощавый парнишка лет пятнадцати. Всякий, кто обратил на него внимание, решил бы, что это чей-то паж торопится на ярмарку. Но улочки городка были пустынны — все жители собрались на лугу возле крепостного вала, и никому не было дела до переодетой пажом девчонки.

План Эрики был прост: добраться до места, где проходили состязания по стрельбе, выиграть приз и тихонько, пока ее никто не узнал, вернуться в комнату. А уж потом, дома, рассказать все отцу и братьям.

Слава богу, они с Гилбертом были почти одинаково худы. Сейчас на Эрике красовалась старая коричневая куртка брата с разрезами на рукавах и его же охотничья шапочка. Волосы девушка аккуратно спрятала, связав их на затылке узлом и затолкав под шапку. «Даже неплохо, что я разревелась», — подумала она, когда мельком посмотрелась в бочку с водой, стоявшую у стен постоялого двора. Черты лица расплылись, глаза чуть припухли... Не очень-то нежный у нее вид! Для верности Эрика еще немного измазала лицо грязью — теперь она выглядит точно как задиристый мальчишка.

Добравшись наконец до ярмарки, Эрика восхищенно присвистнула. Вчера тут было народу поменьше. Ничего себе! Как же она найдет здесь то, что ей нужно? Но уже в следующую минуту ноги сами понесли ее к краю огромной поляны, где накануне веревками ограждали место для состязаний. И точно, вскоре девушка увидела помост, сооруженный для знатных лиц, которые будут судить соревнования. Она ловко проникла в толпу и, сопровождаемая добродушными ругательствами, добралась до ограждения.

Мишени для стрельбы стояли тут же, чуть наклоненные назад. Прикинув на глаз расстояние, Эрика невольно присвистнула — там было около двухсот ярдов! Подле них плотной молчаливой толпой собрались стрелки, слушая объяснения какого-то валлийца в драном колете, с огромным луком Гвента[25] в руках. Судьи уже заняли свои места и теперь важно осматривали желающих показать свое искусство. Четверо знатных шотландских лэрдов, шериф Хоика, шотландский аббат... Ого! Это вам не сельский праздник, где все друг друга знают и всего-то пятеро участников. Она с сомнением оглядела сосредоточенно проверяющих свое снаряжение лучников. Самый щуплый из них был по меньшей мере в два раза шире ее в плечах. Только взглянув на огромные ростовые луки, которыми пользовались некоторые стрелки, Эрика поняла, что ни за что не натянет этакую махину. Девушка растерялась. Правда, вчера на ярмарке глашатаи объявляли о том, что будет устроено дополнительное состязание для пажей и оруженосцев, владеющих малым луком, арбалетом и пращой... Но, похоже, она не решится даже на это.

Один из шотландских лэрдов, видимо самый главный, поднялся с кресла, поклонился толпе и зычным басом объявил:

— Состязания лучников начинаются! Добрые люди, следите внимательно, и пусть Господь поможет победить сильнейшему и не знающему промаха!

Зрители приветственно загудели, и стрелки стали занимать свои места подле бревна, отмечающего первую линию стрельбы. Эрика потихоньку начала выбираться из толпы. Она грустно посмотрела поверх моря голов на мишени, белеющие свежими досками где-то вдалеке. Ее бесполезный маленький лук сиротливо болтался за плечами.

— Ой, а кто это у нас тут нюни распустил? — раздался сбоку от нее чей-то противный голос.

Эрика резко обернулась и нос к носу столкнулась с компанией молодых пажей, насмешливо разглядывавших ее. Один, с веснушчатым и покрытым оспинками лицом, обрамленным соломенного цвета шевелюрой, выступил вперед и в упор разглядывал ее. Сомнений в том, что его слова относились именно к ней, не было. Остальные трое пока не двигались с места, ожидая, чем кончится дело.

Эрика растерялась. Они приняли ее за мальчишку! Ну конечно, а как же иначе... Ведь она сама вырядилась в костюм пажа.

— Что? — невпопад спросила она, на всякий случай делая шаг назад.

Все четверо оскорбительно загоготали. Веснушчатый старался больше всех.

— Да это просто маменькин сынок! Девчонка!

Эрика испуганно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. «Конечно, девчонка! А ты что думал, дубина стоеросовая?» — едва не выкрикнула она, но вовремя прикусила язык. Позора потом не оберешься.

— А что это у нас здесь? Неужели лук? — издевательски спросил прыщеватый верзила, дергая ее за рукав.

— А ну отпусти, — с угрозой сказала она, стараясь говорить как можно грубее.

Вся компания одобрительно заржала.

— Слушай, ты, деревня, может, ты и стрелять из него умеешь? — продолжал длинный.

Громкий хохот раздался снова.

— Да уж получше, чем вы, — огрызнулась Эрика.

— Оуэн, ты слышал? — обратился здоровяк к веснушчатому забияке. — Он умеет стрелять лучше, чем мы.

— Неужели? — удивился тот. — А если мы тебя сейчас поколотим?

— Не думаю, что это прибавит вам меткости, — нагло прищурившись, заявила девушка. — Скажи, что просто сдрейфил. Спорим, что я стреляю лучше тебя?

Ей надо вести себя как можно более вызывающе, иначе они от нее не отстанут, — мелькнула у нее мысль. Мальчишки всегда так делают. Веселая компания, казалось, онемела от такой наглости. Веснушчатый Оуэн угрожающе выдвинул челюсть вперед.

— Что, сдрейфил? — презрительно спросила Эрика, стараясь закрепить позиции.

— Кто, я? — изумленно переспросил тот. — Вилли, этот заморыш говорит, что я сдрейфил.

Вышеупомянутый Вилли молча покрутил пальцем у виска, показывая, насколько смехотворно это предположение.

— Вот что, — снисходительно заявил ей белобрысый паж, обходя ее по кругу. — За наглость надо платить. Если ты мне проиграешь, то заплатишь десять пенни. Ну, а если я проиграю, то плачу я. Идет?

Побледнев, Эрика решительно ударила его по протянутой ладони. У нее не было ни одного пенни, не то что десяти. Но отступать было поздно.

— По рукам! — восторженно заорал один из пажей. — Пошли!

И не успела Эрика опомниться, как ватага забияк окружила ее, кто-то крепко вцепился ей в рукав и ее куда-то потащили.

— Ну что, готов? — деловито спросил Оуэн, когда они остановились на краю поля. — Посмотрим, что ты за птица!

Тут было огорожено маленькое ристалище, на котором бились на коротких мечах два долговязых недоросля в килтах. Немногочисленные болельщики подбадривали их громкими криками. Неподалеку были установлены два наскоро сбитых из досок щита с нарисованными смолой черными кругами посредине. Точь-в- точь как на «взрослых» соревнованиях, только расстояние до них было вдвое меньшим... Перед мишенями уже начала выстраиваться команда заявившихся на состязания пажей и оруженосцев.

— Эй! — громко крикнул распорядителю Оуэн. — Подождите нас!

Распорядитель, хмурый пожилой шотландец, недовольно взглянул на компанию, однако, увидев Оуэна, улыбнулся в густую бороду.

— А, это ты, Оуэн из Локерби? Твой рыцарь знает, что ты здесь? Ты разве не должен помогать ему?

Тот лишь беспечно мотнул головой.

— Там давно все закончилось, и милорд отдыхает. Он отпустил меня.

— Ну, тогда давай поскорее, — согласился дядюшка Бен. — А это кто? Они тоже будут принимать участие в состязаниях?

— Не знаю, все ли, дядюшка Бен, — махнул рукой рыжий, — но вот этот — обязательно. Представляешь, он похвалялся, что стреляет лучше меня!

Он бесцеремонно вытолкнул вперед побледневшую Эрику. Под насмешливыми взглядами окружающих она почувствовала, как засосало под ложечкой. Похоже, веснушчатый Оуэн был всеобщим любимцем. Но упрямство пересилило страх. Чтобы она позволила обставить себя какому-то оруженосцу? Задрав нос, она обвела присутствующих притворно-безмятежным взглядом.

— Назовись, — коротко приказал распорядитель.

— Э-э-э... Эрик из Тейндела, — храбро ответила Эрика, и голос ее предательски дрогнул.

Брови дядюшки Бена недоверчиво дрогнули.

— Ха, да он еще и англичанин! — Веснушчатый паж восторженно хлопнул себя по бокам. — Что ж ты раньше-то молчал! Ну, теперь держись, сассенах![26]

— Хватит болтать, — услышала она собственный охрипший от волнения голос. — Лучше докажи, что умеешь держать в руках оружие!

Оуэн побледнел так, что веснушки засияли на его круглом лице, словно маленькие солнца. Сжав зубы, он встал к первой линии. Эрика, быстро прикинув расположение мишеней, стала с левого края, как учил ее Джош. Ветер сегодня был хоть и небольшой, но поправку надо было учитывать.

Дядюшка Бен, не разводя церемоний, дождался, пока все встанут на свои места, и объявил:

— Первая линия — расстояние в сто ярдов. Вторая — сто десять ярдов. Третья — сто пятьдесят. Каждый имеет право выпустить три стрелы. Все понятно? Кто стреляет мимо мишени, выбывает. Трижды попавший в центр черного круга на мишени, если вдруг таковой объявится, безоговорочно признается победителем. Если таких не найдется, оставшиеся соревнуются по стандартным правилам. Победитель получает приз — охотничий кинжал.

Эрика почти не слышала его слов. Тщательно проверив тетиву, она ловко поставила ее в лунки на тело лука, попробовала натяжение и застыла в ожидании.

Сердце гулко билось в груди, губы пересохли. Распорядитель поднял руку.

— Приготовиться...

Лучники напряглись.

— Начинайте! — махнул рукой дядюшка Бен, и два десятка стрел поочередно полетели к цели.

Эрика краем глаза успела заметить, как некоторые из них самым позорным образом отвернули куда-то в сторону, даже не задев мишеней. Она выстрелила в числе последних и с неудовольствием увидела, как ее стрела с тройным белым оперением задрожала, вонзившись на самой границе черного круга. Спокойно. В центр мишени не попал никто. Краем уха девушка услышала, как ее обидчик тихо выругался сквозь зубы — его стрела тоже не попала в центр, но Эрика с досадой закусила губу. Выстрел Оуэна был лучше.

— Итак, — прозвучал спокойный голос распорядителя, — прошу уйти тех, чьи стрелы пролетели мимо мишени. Остальным отойти к следующей линии.

Шестеро неудачников грустно ретировались с поля. Эрика со злорадством успела заметить, что долговязый Вилли тоже удалился. Усилием воли девушка заставила себя забыть обо всем. Сейчас она не имела права проиграть.

Эрика закрыла глаза и постаралась дышать размеренно. Джош учил ее расслабляться. Он всегда говорил, что, нервничая, не попадешь в цель. Сейчас для нее не существовало ничего, кроме круга на мишени, чернеющего впереди. И, выпуская стрелу, она точно знала, что теперь попадет.

Вздох недоверия и восхищения прокатился по рядам немногочисленных зрителей. Ее стрела и стрела Оуэна торчали точно в центре мишеней — в маленьком, не закрашенном смолой кружочке. Еще несколько стрел попали в черный круг, но это уже не имело значения. Всем было ясно, что теперь существует два кандидата на победу, и они будут бороться до конца.

—  Последний этап! — выкрикнул пожилой распорядитель. — Приготовиться!

Оуэн поджал губы и весь вытянулся словно струна. С замиранием сердца Эрика увидела, как его стрела вонзилась в дюйме от предыдущей.

Толпа взорвалась победными воплями. Оуэн, расслабившись, позволил себе улыбнуться и торжествующе повернулся к ней, словно приглашая разделить его триумф.

Эрика сжала зубы. «Забудь обо всем, — раздался в ее голове голос Джоша. — Просто стреляй туда, куда хочешь попасть. Расслабь плечи, откинься чуть назад... Бери прицел чуть выше, стреляй навесом. Помни, что цель — в твоих мыслях». Вскинув лук, Эрика сделала глубокий выдох, тщательно прицелилась и выстрелила. Она еще успела услышать, как на мгновение повисла оглушающая тишина, а потом в уши ударила волна возмущенного рева.

Две ее стрелы торчали рядом, бок о бок. Вторая сорвала оперение с первой... Когда помощники подбежали и вынули стрелы, перевернув мишень, оказалось, что они пробили в щите одно отверстие. Шотландцы, не веря своим глазам, ринулись за ограждение, чтобы убедиться в проигрыше своего любимца. На Оуэна было страшно смотреть. Краем глаза Эрика заметила, что его ватага куда-то делась, и приготовилась к худшему.

Смелость покинула ее. Девушка стояла одна-одинешенька, пытаясь справиться с противной дрожью в руках, возникшей сразу после выстрела. Она вдруг почувствовала себя такой одинокой здесь, среди чужих людей...

Неожиданно чья-то тяжелая рука легла ей на плечо, так что она даже присела.

— Ну что ж, молодец, парень! — раздался у нее над ухом голос распорядителя состязаний. — Ты выиграл.

Он аккуратно снял с бархатной подушечки кинжал в красивых кожаных ножнах. Эрика затаила дыхание. Вся ее обида куда-то испарилась, уступив место чувству счастья и благодарности.

— Это нечестно! — выкрикнул кто-то из толпы. — Почему это наш приз должен получить какой-то англичанин? Даже если сейчас мир, то все равно, его предки своими погаными ногами топтали этот край.

Все одобрительно загудели, но кое-где раздались и возгласы протеста.

— Он получит награду не потому, что он англичанин или шотландец, а потому, что лучше всех стрелял, — веско сказал Бен, и все разом смолкли.

Он торжественно поднял вверх ножны и слегка вынул из них кинжал. Сталь блеснула на солнце, и Эрика восхищенно ахнула. Конечно, это не такое оружие, как у отца, наверняка он выкован в какой-нибудь местной кузне, но выкован на совесть. Простая удобная рукоять сама просится в руку, и длина подходящая... Она потянулась к чудесному подарку, и ее лицо осветилось улыбкой.

— Можно? — робко спросила она, не замечая, как потемнело от гнева лицо Оуэна.

И столько было в ее голосе радости, что хмурые шотландцы, вопреки всему, вдруг тоже заулыбались.

— Это твое оружие, парень. — Распорядитель вложил ей в руки приз и сделал шаг назад. — Бери и носи с честью.

— Спасибо! — поблагодарила Эрика.

С бьющимся сердцем она приняла в руки подарок. Она выиграла! Развернувшись, девушка побежала прочь, чувствуя, как в груди разливается упоительное чувство победы. Ей захотелось рассмотреть кинжал где-нибудь в сторонке. О немедленном возвращении на постоялый двор не могло быть и речи. Девушка шла, не обращая внимания на царящее вокруг веселье. Мысли вихрем проносились у нее в голове. Она обязательно покажет кинжал отцу, братьям и Джошу. Эрика представила себе выражение лица Бранвена и самодовольно хихикнула.

Она совсем не смотрела по сторонам, когда ей неожиданно что-то попало под ноги, и девушка кубарем полетела на землю.

— Эй, не так быстро, сассенах! — услышала она издевательский окрик.

Вскочив, Эрика в бешенстве уставилась на знакомых уже ребят, хмуро обступивших ее. Сам Оуэн стоял рядом, надутый, как сыч.

— Ты так высоко задрал свой английский нос, что совсем не видишь, что делается у тебя под ногами, — злорадно сообщил ей долговязый Вилли и радостно заржал.

— Так это ты подставил мне подножку? — возмутилась Эрика.

Щеки ее горели. Сейчас она была действительно похожа на рассерженного уличного мальчишку. Вилли шагнул к ней и, склонившись над самым ее лицом, нагло произнес:

— Я. А что ты мне сделаешь?

Никто из них, по-видимому, не ожидал, что она осмелится ударить его.

Вилли отлетел от нее, как кожаный мешок, набитый шерстью. Спустя мгновение он сидел на земле и ошеломленно мотал головой. Похоже, его давно никто не бил по-настоящему. Он утер кровь, сочившуюся из носа, и заорал как резаный своим остолбеневшим дружкам:

— Эй, чего вы стоите? Бейте его!

Эрика попятилась, крепко прижимая к себе кинжал. Больше всего она боялась, что сейчас у нее отберут приз.

— Стойте! — раздался повелительный голос Оуэна. — Не трогайте его!

— Этот англичанишка разбил мне нос! — возмутился Вилли.

— Мы не сассенахи, чтобы нападать впятером на одного, — веско возразил Оуэн. — Пошли!

Он бесцеремонно дернул Эрику за руку и решительно направился к невысокому холму, возвышавшемуся над дорогой. Эрика мрачно побрела за ним. А что оставалось делать? Вся компания опять окружила ее, не давая возможности скрыться.

— Послушайте, чего вы ко мне прицепились? — возмутилась девушка, когда они взобрались на плоскую вершину холма, поросшую жесткой травой. — Что я вам сделал? Мне пора домой!

У нее даже мелькнула предательская мысль, не позвать ли на помощь... А если откроется, кто она? Нет уж, лучше получить взбучку от Оуэна, чем от отца!

Оуэн, словно прочитав ее мысли, окинул ее презрительным взглядом.

—  Не дергайся, англичанин. Никто тебя не собирается бить. Просто между нами осталось кое-что, что я хотел бы выяснить. Все в Хоике знают, что я стреляю лучше всех! И я считаю, что тебе просто повезло. Поэтому я вызываю тебя на еще одно состязание. И если выиграю я, ты отдашь мне кинжал.

Эрика вздохнула и пожала плечами.

— А если мне не просто повезло? — спросила она. — Если я все же стреляю лучше тебя?

— Тогда я принесу тебе свои извинения, — высокомерно ответил паж. — И отдам проигранные деньги.

Эрике внезапно стало смешно. Вот глупый мальчишка!

— И как ты собираешься выяснить, кто из нас лучше стреляет? — с вызовом спросила она. — Прикажешь организовать новый турнир специально для тебя?

Долговязый Вилли, не выдержав, сжал кулаки и шагнул к ней.

— Чего ты с ним цацкаешься, Оуэн? — гневно завопил он. — Давай я ему врежу по его смазливой физиономии!

— Успокойся, Вилл, — приказал ему веснушчатый предводитель. — Эй, как там тебя, Эрик, можешь выбрать какую угодно мишень. Мы будем стрелять в нее отсюда.

Эрика открыла рот. Ничего себе!

— А ты соображаешь, что с нами будет, если нас поймают? Вряд ли кто-нибудь из торговцев будет в восторге, если в его телегу воткнется боевая стрела! — возмутилась она.

— Сдрейфил, — оскорбительно засмеялся Оуэн. — Трусливый сассенах.

Эрика почувствовала, как ее щеки заливает краска. Она кто угодно, но не трусиха.

— Послушай, никто не называл меня трусом, ты, чучело соломенное! Хочешь, чтобы я выбрал мишень? — в ярости крикнула она. — Но я не буду стрелять из лука боевыми стрелами, потому что не хочу, чтобы меня и моих родных арестовали. С тебя, слабак, довольно будет и пращи!

Она рывком выдернула из-за пазухи свою маленькую пращу и стала оглядываться вокруг в поисках подходящего камня. Ее по-настоящему разозлили. Наконец ей попался нужного размера камешек.

— Вот! Если я попаду в любую мишень этим камнем, вы отстанете от меня! — запальчиво выкрикнула девушка, поднимая пращу вверх.

Оуэн и его компания с презрением наблюдали за ее лихорадочными приготовлениями. Ну конечно, пращу они не считали достойным оружием. Но Эрика знала, что из нее-то она попадет во что угодно.

Внезапно ее внимание привлек рыцарь, ехавший по дороге мимо холма. Невысокий шотландец передвигался медленно, слегка покачиваясь в седле боевого вороного коня. Его можно было бы назвать даже щуплым, но как-то язык не поворачивался. Чем-то неуловимо мрачным веяло от всей его фигуры, облаченной в полные доспехи. Вороненая сталь нагрудника и оплечья сливалась с черненой кольчугой, делая его похожим на знаменитого Спящего Рыцаря из легенды. Черный бацинет[27] с шишаком на верхушке дополнял этот мрачный образ. Похоже, рыцарь не был любителем повеселиться.

Ей в голову тут же пришла одна шальная мысль... Непонятно почему Эрике захотелось подшутить над этим надутым как индюк всадником.

— Ставлю свой кинжал против твоих десяти пенни, что я попаду в нашлемное украшение вон того рыцаря! — быстро произнесла она.

Не успели ее изумленные противники что-либо сказать, как она прицелилась и, сделав взмах пращой, выпустила камешек в выбранную цель.

Все произошло слишком стремительно. Оуэн бросился к ней. Камешек, запущенный меткой рукой, летел к своей цели. Рыцарь спокойно ехал посредине дороги, когда неожиданный сильный удар по шлему заставил его пошатнуться в седле. Боевой конь заржал и взвился на дыбы, но всадник твердой рукой удержал поводья. Он медленно стащил с головы шлем и обвел бешеным взглядом собравшихся вокруг людей. У шотландца оказалась невероятно густая спутанная черная шевелюра, а узкое лицо с резкими чертами украшал длинный шрам, тянувшийся наискось от виска к подбородку. Под его мрачным яростным взором мальчишки невольно попятились...

И тут Эрика не выдержала и расхохоталась — до того смешным показалось ей выражение крайней свирепости на лице этого рыцаря. Господи, кем он себя воображает? Святым Георгием? Он услышал смех и медленно перевел взгляд на вершину холма. Их глаза на мгновение встретились, и Эрика невольно вздрогнула — ей показалось, что сам дьявол заглянул ей в душу. От этого рыцаря словно веяло могильным холодом, она даже ощутила озноб.

Обернувшись к Оуэну, девушка поразилась произошедшей в нем перемене — на озорном лице пажа не было ни кровинки.

— Ты... что, с ума сошел? — едва смог выдавить из себя испуганный парнишка. — Что ты наделал, дурак несчастный?! Бежим отсюда!

Эрика хотела спросить, что же такого страшного она натворила, но тут Оуэн что есть силы дернул ее за руку и толкнул перед собой. Она кубарем покатилась с горы, не успев понять, что произошло. Компанию молодых задир как ветром сдуло.

— Да что случилось? — возмутилась Эрика, когда они, вихрем промчавшись по склону холма, одним махом перескочили ров.

Оуэн на секунду остановился, переводя дыхание и оглядываясь назад.

— Ты что, совсем рехнулся? — Глаза у него были безумные. — Это же был Дуглас! Уильям Дуглас, и ты попал в него камнем!

У Эрики пересохло в горле. Значит, она попала в Дугласа? Она почувствовала, как ноги у нее подгибаются, становясь похожими на мягкий податливый войлок. Она уставилась на Оуэна ничего не понимающим взглядом, в котором отражался безотчетный страх.

— Что ты смотришь на меня, как корова на мясника! — заорал он на нее. — Скорей улепетываем отсюда! О, черт дернул меня с тобой связаться!