Рыжее наследство Ромич Инна
Он не любил, когда ему напоминали о его промахах. И, черт побери, хватит уже держать его за шиворот, как нашкодившего щенка! В глубине души закипала злость, но он старался сдерживать себя.
Видимо, Перси почувствовал угрозу в его голосе и медленно разжал пальцы. Отойдя от него, граф опустился в кресло. Он наконец успокоился, и теперь перед Ноллисом вновь был образчик английского лорда.
— Хорошо, что мы все прояснили, — приятно улыбнувшись, заметил сэр Джеффри. Он изящно промокнул губы платочком и бросил его на столик. — Мне все равно, дорогой Джон, как именно ты убедишься в ее смерти. Ты должен исполнить мое приказание, не так ли?
Его темные глаза требовательно уставились на слугу. Джон нехотя кивнул.
— Видишь ли, недавно ко мне приезжал мой дорогой тесть и весьма скорбел по поводу ужасной гибели сэра Родерика Перси и его детей, — задушевно произнес граф. — Я бы сказал, скорбел он довольно деятельно. Даже приказал выслать к разоренному замку несколько человек, чтобы они попытались отыскать выживших. На твое счастье, таковых там не нашлось. Но расспросы вилланов из селения навели нашего доблестного рыцаря на мысль, что девчонка могла остаться в живых. И, представь себе, он вбил себе в голову, что мы просто обязаны найти несчастную девушку и исполнить последнюю волю его задушевного друга Генри Перси. То есть подарить ей половину графства!
Его голос предательски сорвался, но он взял себя в руки.
— А месяц назад один мой человек случайно видел в Фолстоне странную компанию... — Сэр Джеффри откинулся в кресле, задумчиво вертя в руках свой графский перстень. — Это маленький городок не очень далеко отсюда, в очень живописном месте на берегу Тейна. На всякий случай я послал людей проверить. .. И не ошибся. Аккурат в конце сентября там объявилось несколько всадников на запыленных лошадях, а с ними рыжий мальчишка-паж. Они пытались продать двух лошадей и купить повозку. Говорят, что в харчевне они что-то болтали насчет того, что отправляются к королю... Искать справедливости.
Ноллис замер, как охотничий пес, почуявший след.
— Это невозможно... — хрипло выговорил он. — Она не могла выбраться оттуда живой!
— Я тоже так думал, мой верный Джон, — делано зевнув, произнес граф. — Слишком мало шансов... И если бы ты честно выполнил свою работу и проверил все, то я бы не стал настаивать. Однако ты решил схитрить, и все бы ничего, но твоя небрежность может стоить мне половины графства! Лучшей половины, прошу заметить. И поэтому ты немедленно отправишься в Фолстон и все разузнаешь. И если, не дай бог, этот рыжий паж действительно окажется Эрикой Тейндел, которая решила искать справедливости у нашего рыцарственного государя... — Джеффри угрожающе подался вперед, и его лицо утратило приятное выражение, — я прикажу повесить тебя, мой дорогой Джон, — закончил он. В его голосе теперь слышалась неприкрытая угроза. — Жаль, что не пришлось сегодня подписать эти бумаги... Я знаю, ты так долго ждал этого, но теперь придется повременить.
Граф с деланым сожалением вздохнул, холеными пальцами легко дотронувшись до свитка, лежавшего на низеньком столике рядом с креслом. Ноллис жадно уставился на пергамент, глаза его загорелись. Если это дарственная на обещанную ферму... О, дьявол! Им завладела такая злость, что он едва не пнул ногой несчастную собаку, свернувшуюся калачиком около двери. Проклятье! Неужели из-за того, что эта рыжая дрянь перехитрила его, он лишился справедливой награды?
— Ты должен найти Эрику Тейндел, слышишь? — сквозь зубы процедил Джеффри. — Найди ее! Я знаю, чувствую, что эта маленькая мерзавка жива. Не могу спать спокойно, пока хоть один отпрыск моего братца ходит по земле. Я ненавижу Родерика! — неожиданно взвизгнул он. — Я слишком многим рисковал и теперь должен получить свое графство, потому что честно заслужил эти земли...
Правильные черты лица молодого графа исказились, словно дьявол смял их по своей воле, пальцы рук судорожно скрючились. Ноллис невольно отвернулся от хозяина, в душе, впрочем, потешаясь над ним. Ну вот, накричал, за ворот подержал... А все ж таки нужен ему он, Ноллис, и никто другой. Грязную работенку кто-то должен делать, а?
— Хорошо, ваша светлость, — после долгой паузы мрачно проговорил Джон. — Я найду ее, жива она или мертва.
— Вот и прекрасно, — заключил граф Нортумберлендский. — Я дам тебе в помощь людей. Ты сегодня же отправишься в Фолстон и станешь расспрашивать всех, кто что-либо знает о беглецах. Ты должен стать охотничьей собакой, ищейкой, мой дорогой Ноллис. Будешь говорить, что это твоя сбежавшая из монастыря дочь и ты разыскиваешь ее. Сделай все, чтобы найти девчонку! У моей племянницы есть милая привычка переодеваться пажом, теперь ты это знаешь. Можешь перерыть всю Англию вдоль и поперек, перетрясти всех рыжих девок и парней, но найди ее.
— Да уж, по таким приметам в Англии отыскать ее будет нелегко, — вздохнул Ноллис. — Как ее найдешь, когда в этой стране полным-полно рыжих?! Спасибо, что мы хоть не в Ирландии.
Сэр Джеффри приятно усмехнулся, показывая, что оценил шутку своего слуги.
— Я верю в тебя, Джон. Ты справишься. Ведь ты мой лучший человек, и мне неприятно было бы лишиться тебя. А когда вернешься, я подпишу эти бумаги.
Он небрежным движением отправил пергаментный свиток в шкатулку, стоявшую на столе, и защелкнул замок. Ноллис едва не заскрежетал зубами.
— Но помни, — наставительно поднял палец граф Перси, — на этот раз ошибки быть не должно. Жизнь этой девчонки мне ни к чему. Мне нужна ее смерть!
Глава 8
Незаметно прошла зима. Она в этом году выдалась суровой как никогда — старики говорили, что давно такого не бывало в Шотландии. По ночам трещали такие морозы, что птицы замерзали на лету. Стоило высунуть нос из теплого дома, как он тут же становился похож цветом на сливу, а руки превращались в ледышки.
Снегом замело все перевалы, поэтому в Бархед очень редко добирались гости. Сами обитатели замка оказались не большими любителями путешествий, и из-за плохой погоды Эрика почти все время просидела в замке, слушая завывания ветра за его крепкими стенами. Конечно, можно было радоваться, что им с Дональдом не пришлось в такую страшную зиму оказаться на улице, у них есть крыша над головой, теплый и уютный дом, еда всегда в достатке, но... Вот именно, но. Это был не ее дом, вот в чем дело. Все здесь было чужим, незнакомым — и люди, и их привычки, и то, как они жили. Тоска по Тейнделу грызла сердце, и не раз уже девушка сожалела о своем решении искать защиты у родственников. Но что ей оставалось делать? Вместо родного дома у нее осталось разоренное гнездо, возле которого ее караулит неведомый хищник... Ей нельзя возвращаться назад.
Когда становилось совсем тоскливо, она забивалась в какой- нибудь укромный уголок, где никто не мог найти ее, и отсиживалась там. Эрика тяжело вздохнула. Вот и сейчас она сидела на чердаке одной из небольших жилых башен. Здесь никто ее не потревожит и она может спокойно подумать о чем-то своем...
Никто не станет докучать бесконечными нравоучениями и приказаниями, не станет попрекать ее тем, чего она ничего не умеет делать.
Она обхватила руками колени и грустно посмотрела в узкое чердачное окошко-бойницу. За окном уже вечерело — лазоревое небо постепенно темнело, становясь густо-синим. Скоро ужин, все чинно рассядутся за большим дубовым столом... Девушка встала и потянулась, разминая затекшие ноги. О, черт! Опять она умудрилась где-то испачкаться! Теперь-то ей точно попадет.
Идти вниз расхотелось. Опять за ужином сэр Дункан начнет хмуриться и мрачно поглядывать на нее: дескать, вот, дармоедку кормим. А Мэри, как обычно, станет глупо хихикать и намекать, что всяким замарашкам за столом не место. Эрика поморщилась. Вот уж кто был ей ненавистен в Бархеде, так это ее двоюродная сестричка. Дочка Мак-Фергюсов, чистенькая, аккуратная, с безукоризненными манерами... Мэри никогда не поднимала глаз, когда разговаривала со старшими, всегда говорила: «Да, мамочка, конечно же, папочка», не опаздывала к обеду и умела все, что полагается уметь воспитанной девице на выданье. Словом, она была настоящей леди. Правда, слегка длинноносой, со злорадством уточнила Эрика. Мэри презирала свою невесть откуда взявшуюся родственницу-оборванку. Ох, каким острым бывал ее язычок, когда они оставались вдвоем и любящие родители не слышали, какие ядовитые слова слетают с нежных уст их доченьки! Впрочем, подумалось Эрике, сэр Дункан только порадовался бы, услышав их.
Дядя невзлюбил ее с первого взгляда, это девушка поняла сразу же. Худой и мрачный, он казался ей похожим на кладбищенского ворона. Что и говорить, сэра Дункана Мак-Фергюса нельзя было назвать привлекательным и общительным человеком. Он почти никогда не улыбался, а если и бывал в хорошем настроении, то выражал это своеобразно: мог выпить лишнюю пинту пива — и все. Он был очень экономен, ее дядя Дункан, и всегда так внимательно следил за тем, как она ест, что Эрике кусок в горло не лез.
Девушка еще раз задумчиво взглянула в окошко. Было уже совсем темно. Сегодня почему-то с самого утра ей было не по себе. Сердце томила глухая тоска, хотелось бежать куда-то, что-то делать, но все валилось из рук, и она с полудня забралась на этот чердак и спряталась от всех. Господи, до чего тут все не похоже на Тейндел! Ни смеха, ни веселья, сплошная тоска. Гулять ей не позволяли, и всю зиму она провела за изрядно опостылевшими стенами Бархеда. Вот и весна уже наступила, снег сошел с полей, а ее все держали взаперти. Подумать только — настоящей леди никак нельзя гулять одной, без сопровождающих! Это просто неприлично, да и опасно. Эрику просто бесили эти дурацкие правила, которыми раз за разом потчевала ее тетушка. «Ведь ты Рэндолф, а это ко многому обязывает. Рэндолфы никогда не были простыми голодранцами с гор, это графский род».
А ей так хотелось вырваться отсюда! Пройтись по холмам, добраться до озера, которое поблескивало вдалеке голубым овалом, прогуляться по оживающему весеннему лесу, послушать пение птиц...
Впрочем, бездельничать ей не приходилось. У леди Маргарет всегда находилось для нее какое-нибудь дело. Поначалу Эрика просто ужасалась: ей казалось, что домашняя работа, которую они делают, никогда не кончится. Она не привыкла вести такое большое хозяйство. Замок, слуги, домашняя скотина — за всем этим надо было следить, и она только диву давалась, как хозяйка Бархеда все успевает.
Девушка даже и не подозревала, что в доме может быть столько вещей, требующих ухода. У одной тетушки Мэг было целых пять платьев! А посуда, которую нужно мыть и аккуратно ставить на горку, столы, которые приходилось скоблить до блеска? Бесконечные лари и сундуки, в которых ровными стопками громоздились покрывала, крахмальные скатерти, длинные рулоны полотна и шерстяного тартана, шерсть в тяжелых кожаных мешках...
Особенно Эрика ненавидела эту овечью шерсть. Ну не умеет она прясть! Не умеет, и все тут. Нитка у нее получалась кривая: то толстая, как бочка, то такая тонкая, что рвалась от одного касания; веретено норовило выскользнуть из рук, словно живое. Мэри все потешалась над ней, когда им доводилось вместе прясть. Вернее, это Мэри пряла, а Эрика портила. Конечно, сестру этому с детства учили — вон как ловко управляются с веретеном ее тонкие пальчики. Эрика только угрюмо молчала, когда та смеялась над ее неуклюжестью. Ей следовало помнить, что она живет в Бархеде из милости...
А манеры? О, эти каждодневные занятия с тетушкой, которая изо всех сил пыталась привить ей «благородное воспитание»! Этого делать нельзя, это неприлично, ступай так, поклонись эдак. Она вспомнила, как в первые дни своего пребывания в Бархеде по привычке залезла на дерево, чтобы помочь Дженет собрать орехи, и какой скандал разразился из этого. Невыносимо, просто невыносимо.
Эрика оперлась о подоконник обеими руками и высунулась из окошка, подставив лицо свежему ветру. Он подхватил выбившиеся из прически пряди, весело играя ими. Прозрачные весенние сумерки окутали замок, скрыли подножия стен и сделали невидимыми хозяйственные постройки во дворе. Ей казалось, что она одна парит здесь, наверху, где свистит ветер и уже начинают загораться по-весеннему яркие, будто умытые, звезды. Завороженная этой красотой, Эрика замерла. Она медленно вдохнула сладковатый запах весны, и у нее слегка закружилась голова.
Невесть почему ей вспомнился тот самый день, когда они с отцом и братьями отправились на ярмарку в Хоик. В Хоике она встретила Дика... Ричард Далхаузи... Зачем она вспоминает о нем так часто? Она ничего о нем не знает, да и расстались они не лучшим образом. Но помимо воли воспоминания возвращались снова и снова: как он обнимал ее, как набросил на нее свой плед... Как будто это было вчера. Помнила ощущение защищенности, исходящее от его теплых ласковых рук, его улыбку, глаза цвета лесного ореха, глядящие на нее со странным выражением, от которого ее поневоле пробирала легкая дрожь. Девушка почувствовала, что краснеет от одного этого воспоминания. Господи, как хорошо, что тетушка Мэг не умеет читать мысли! Уж она-то точно назвала бы их греховными.
Эрика грустно подперла кулачком щеку. К чему вспоминать все это? Вряд ли они когда-нибудь увидятся. Как жаль, что она ничего не узнала тогда о своем спасителе, не догадалась расспросить того же Оуэна. Кто он, где живет? Ричард где-то здесь, в Шотландии, возможно, всего в нескольких милях отсюда... Кто знает. Теперь она потеряла его навсегда. Ей вдруг невыносимо захотелось снова почувствовать его рядом, прижаться к его плечу...
— Где же ты, Дик Далхаузи? — прошептала она.
Девушка почувствовала себя такой одинокой, одной в целом мире, что слезы сами собой навернулись ей на глаза. Вот он, мир — лежит внизу, такой прекрасный и равнодушный к ее горю...
Внезапно она насторожилась, резко отпрянув от окна. Внизу послышались тихие шаги: кто-то поднимался по скрипучей лестнице на чердак. Она едва удержалась, чтобы не помянуть вслух имя нечистого. Ее обнаружили... Похоже, сейчас ей достанется.
— Эрика, ты здесь?
Так и есть, тетя! Это ее голос. Девушка быстро вытерла следы слез и отвернулась. Не хватало еще, чтобы ее увидели плачущей.
— Я спрашиваю, ты здесь? Ответь мне!
Лучше ответить, решила Эрика.
— Да, тетушка! — стараясь, чтобы голос звучал ровно, крикнула она. — Я тут!
Послышался скрип, и в полукруглом люке, ведущем вниз, показалась голова Маргарет Мак-Фергюс. В руке у нее был масляный светильник, освещавший ее сердитое лицо.
— Слава богу, ты здесь, маленькая негодница, — с видимым облегчением в голосе сказала леди. — А ну-ка, живо спускайся! Святые угодники, как тут темно и холодно!
Эрика молча спустилась по крутым ступеням вниз, оказавшись нос к носу с сердитой тетушкой.
— Ты что, плакала? — требовательно спросила Маргарет, беря ее за подбородок.
Интонации ее чуть смягчились, даже выражение лица изменилось: теперь на нем была написана жалость. И эта жалость резанула по сердцу Эрики с такой силой, что она действительно едва не разрыдалась от уязвленной гордости. Стиснув зубы, она гордо задрала голову и вызывающе взглянула в глаза леди Мэг.
— Нет, — звенящим от обиды голосом промолвила она, — я не плакала. Я просто сидела на чердаке. Мне не хотелось никого видеть. Так хотелось подышать свежим воздухом, — дерзко добавила она.
— Если тебе хотелось подышать, — делая акцент на последнем слове, ядовито ответила тетушка, — то вышла бы во двор, покормила кур и кроликов. Там воздуха вполне достаточно. А на крыше юным девушкам из благородных семей делать нечего.
Леди Маргарет выдержала паузу, во время которой Эрика с грустной обреченностью подумала, как быстро выросла ее вина. Она уже на крыше, оказывается, сидела!
— Эрика, ты должна вести себя как подобает, — сварливо напомнила Маргарет племяннице. — Я как раз хотела поговорить с тобой об этом после ужина. Я обещала сестре позаботиться о тебе и выполню свое обещание: сделаю из тебя настоящую леди. Тебе не следует, словно дикарке, скакать по крышам или бродить по лесу. Еще не хватало, чтобы ты меня опозорила перед гостями.
Эрика резко остановилась и подозрительно уставилась на нее.
— Какими гостями, тетушка? Разве в Бархеде ожидаются гости?
Маргарет взглянула на нее так, словно она с луны свалилась.
— Конечно. Ведь скоро Пасха, и в замок съедутся соседи. Мак-Фергюсы всегда принимают окрестных лэрдов в светлый день Пасхи в своем замке. Поверь мне, этот великолепный праздник всегда удается на славу. И я хочу, чтобы и в этом году мы тоже не ударили в грязь лицом.
Она многозначительно посмотрела на нее, и у Эрики немного поднялось настроение. Праздник! Она и забыла, что скоро Пасха. О, как это здорово! Может, под шумок ей удастся вырваться из замка, из-под надоевшей опеки родственников...
— Поэтому с завтрашнего дня у тебя появятся новые обязанности, — непреклонно изрекла леди Маргарет. — Мне нужна помощь каждого. Работы в замке просто невпроворот. Нужно все вычистить к приезду гостей, украсить столовую, закупить кое-чего... Пряности почти кончились! Дункан вернулся вчера из Эдинбурга, привез не очень радостные вести для нас. Налоги опять повысили, король Давид[35] требует денег из Франции...
Ее речь лилась, словно спокойный широкий поток, которому нет преград. Когда тетушка рассуждала о хозяйстве, ее невозможно было прервать. Эрика почти не слушала ее. Приятные мысли о празднике заслонило собой темное пятнышко беспокойства, разраставшееся с каждой минутой. В Бархед съедутся гости... но ведь среди них могут быть не только друзья. Веселое настроение испарилось без следа. Что, если убийцы отца все еще разыскивают ее? Вдруг они узнают, что она прячется здесь? Пока суровая зима отрезала их от всего остального мира, она могла чувствовать себя в некоторой безопасности, но сейчас...
— О чем ты только думаешь, Эрика? — недовольный голос тетушки вернул ее с небес на землю. — Опять ты меня не слышишь.
— Простите, тетушка, — буркнула девушка.
Что она должна была сказать? Что боится чужих людей, каждый из которых может оказаться ее врагом, а она не будет даже подозревать об этом?
— Учти, мне не хотелось бы опозориться перед гостями, — строго сказала Маргарет. — Если ты выкинешь какую-нибудь из своих штучек, я просто запру тебя в чулан. Ты поняла меня?
Эрика мрачно кивнула. Конечно, поняла. Безусловно, заманчиво попасть на настоящее торжество с шумным пиром, весельем, жонглерами и менестрелями... Вот только чем это обернется для нее?
— Я буду вести себя достойно, — пообещала она. — По крайне мере, постараюсь.
Тетушка Мэг пожала плечами.
— До чего ты странная девушка! — в сердцах воскликнула она. — Тебя не поймешь. То ты ноешь, что тебе скучно в замке, но, услышав весть о том, что сюда съедутся гости, мрачнеешь на глазах. Уж и не знаю, что у тебя на уме!
Не дождавшись ответа, Маргарет поджала губы. Что ты сделаешь с этим бесенком!
Они уже добрались до второго этажа, где располагались спальни обеих девушек.
— Спокойной ночи, тетушка Мэг, — опустив глаза, произнесла Эрика.
— Спокойной ночи, — ответила та.
— Тетушка, — вдруг раздался голос девушки. — А что вы скажете обо мне гостям?
Красивые брови леди Маргарет взлетели вверх.
— Скажу, что ты моя племянница, разумеется.
— Пожалуйста, не говорите никому, кто я, — неожиданно взмолилась она.
— Что за глупости! — возмутилась Мэг. — Как же тебя величать? Принцессой Уэльской? — не удержалась она от колкости. — Нет уж, я представлю тебя гостям так, как есть. Нам нечего скрывать от соседей, мы честные люди. Не понимаю, что за блажь на тебя нашла? — раздраженно поджала губы Мэг. — Впрочем, если ты так просишь...
— О, я очень, очень прошу вас, тетушка! — девушка сложила руки в молитвенном жесте. — Я буду молить за вашу доброту, если вы никому из гостей не скажете, что мой отец — Родерик Перси.
— Хорошо, — решила тетушка. — Ты что, стесняешься имени своего отца?
Эрика низко опустила голову и упрямо молчала. Не хватало еще, чтобы ее подняли на смех. Что можно было говорить, если даже верный Дональд, единственный, кто остался с ней, лишь отмахивался от ее слов. Для них всех это было просто разбойное нападение. Что поделать, граница, неспокойный край... Там часто гибнут люди. А она знала, чувствовала, что ее ищут. Знала и боялась. До сих пор перед ее глазами то и дело вставало кровавое зрелище. Эрика не верила, что человек, безжалостно истребивший все население замка, не задумался бы о том, куда делась дочь хозяина. С другой стороны, скажи она о своих подозрениях, и дядя Дункан решит, что она опасна, выставит ее за дверь. Куда ей потом деваться?
— Ты самый странный и неблагодарный ребенок из всех, кого я встречала на своем веку, Эрика, — возмущенно сказала тетушка, устав ждать ответа. — Немедленно иди спать, а завтра прочитаешь двадцать раз «Верую», стоя на коленях.
— Да, конечно, тетя, — кивнула Эрика.
Поклонившись, как учила ее Маргарет, девушка направилась к себе. Спала она в соседней комнате с Мэри. Правда, ее комнатушка была намного меньше, чем спальня дочери хозяев, но все равно казалась ей великолепной. Там стояла настоящая кровать, крохотный столик и стул, сундук, а еще верх роскоши — умывальный таз. Огорчало ее только одно: соседство вредной сестрички Мэри было настоящим испытанием.
Едва она взялась за дверную ручку, соседняя дверь тотчас же приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулся любопытный нос Мэри Мак-Фергюс. Наверняка ведь подслушивала, мелькнула у Эрики мысль. Сейчас начнется... Она пожалела, что не оказалась достаточно проворной, чтобы незамеченной проскользнуть в свою комнату.
Убедившись в том, что мать ушла, Мэри осмелела и вышла из своей комнаты.
— Эй , ты, — повелительно приказала она, — быстро подойди сюда!
Эрика молча уставилась в пол.
— Что, попало тебе? — с лицемерным сочувствием спросила Мэри. — О чем это мать говорила с тобой?
Девушка неопределенно пожала плечами. Связываться с ней не хотелось — та, чуть что, бежала жаловаться леди Маргарет на непочтительное обращение.
— Ни о чем, — попробовала отделаться она ничего не значащей фразой.
Мэри моментально насупилась. Глаза зло прищурились, губы поджались. Эрике пришло в голову, что сейчас сестричка похожа на человека, наглотавшегося уксуса. К сожалению, и внешностью, и характером Мэри удалась в отца. От матери ей достался высокий чистый лоб, с которого она тщательно убирала густые черные волосы, чтобы каждый мог полюбоваться его идеальной формой. Она была высокой стройной девушкой с хорошей фигурой, но лицо портило все впечатление. Небольшие темные глаза, близко посаженные к длинному носу, придавали ей сходство с какой-то болотной птицей — то ли выпью, то ли цаплей. А прибавить к этому обычное постное и надменное выражение физиономии — и получалась не очень-то приятная картина.
Сейчас начнет, как обычно, читать ей мораль. Уж в этом удовольствии сестричка себе не откажет.
— Ты позволила себе не явиться сегодня к ужину, — противным голосом начала она. — Это крайняя наглость! Что, брезгуешь нашим обществом?
Девушка упрямо молчала, и Мэри разозлилась еще пуще.
— Думаешь, я не знаю, о чем говорила с тобой мать? Я все слышала. Оказывается, ты стесняешься своей родни? — фыркнула она. — Поделом тебе. Но можешь даже не рассчитывать на то, что будешь участвовать в празднике. Отец сказал, что на Пасху он тебя к гостям не выпустит. Не хватало еще опозориться перед ними.
Эрике стало смешно. Вот как? А она боялась быть узнанной. Все так решилось — ее просто не выпустят к гостям, и никто не будет знать, что она живет здесь. И ей вдруг захотелось попасть на этот праздник. Она со всей отчетливостью поняла, что ей очень хочется надеть красивое платье и пойти на торжественную службу в церковь в нарядной и притихшей толпе, вдыхать сладковатый запах ладана, с замиранием сердца слушать хор певчих. .. А потом веселиться, танцевать, шутить и смеяться. Ну уж дудки. Она попадет на этот праздник!
— Ну, это мы еще посмотрим, — неожиданно для самой себя заявила Эрика. — А ты не суйся не в свои дела.
Мэри непонимающе вытаращилась на нее. Она привыкла, что эта малявка обычно предпочитала отмалчиваться, и была просто шокирована.
— Ах ты, дрянь! — Лицо у Мэри исказилось злобой. — Извинись сейчас же! Я имею право говорить тебе все, что хочу. Скоро я выйду замуж и буду сама себе хозяйкой, а ты так и останешься здесь приживалкой, запомни это. Никчемной приживалкой, жалкой, никому не нужной! Такую щепку вообще никто замуж не возьмет.
Она разъярилась не на шутку. Глаза Мэри горели злобой, щеки покраснели. Эрика неожиданно для самой себя тоже разозлилась.
— Давай-давай, поджидай своего жениха. Что же он не едет? Никак не разглядит твой длинный нос? — язвительно сказала она.
Мэри подскочила как ужаленная.
— Ты... да ты что? — взвизгнула она. — Я расскажу отцу, и он выкинет тебя из Бархеда. Побирушка! Никчемная замухрышка! Думаешь, если твой отец был граф Перси, так тебе все можно? Подумаешь, нашлась принцесса! Твоего папашу, между прочим, лишили наследства и выгнали из дому.
Неожиданно Мэри умолкла, видимо, осознав, что сказала лишнее. Испуганно побледнев, она отступила назад. Сжав кулаки, Эрика шагнула к ней.
— Отойди от меня! — пронзительно взвизгнула Мэри и отпрыгнула к двери своей комнаты. — Ма-а-а!
На мгновение Эрике показалось, что она сейчас не выдержит и ударит ее, но почему-то сдержалась. Она медленно развернулась и на негнущихся ногах пошла к себе.
— Ну все, теперь можешь распрощаться с мечтами о празднике! — злорадно выкрикнула ей вслед осмелевшая Мэри. — Завтра я расскажу матери, как ты на меня набросилась, посмотрим, куда она после этого тебя отпустит. Ты поплатишься за это!
Мэри Мак-Фергюс захлопнула дверь, и Эрика услышала, как лязгнул крепкий засов. Обидные слова эхом отдавались у нее в ушах. Зайдя в комнату, девушка зажгла свечу и обессиленно опустилась на кровать.
Окинув взглядом свою уютную комнатку, она едва не разрыдалась. Мягкая подстилка, теплое одеяло, крепкие стены, крыша не течет, окна закрыты добротными ставнями, не пропускающими сквозняков. Не все так плохо, если разобраться. Но сердцу больно, на душе лежит камень. Это не ее дом. Хоть в нем тепло и уютно, она тоскует по Тейнделу, где все ее любили. Сквозняки можно как-то пережить, а вот холод в сердце перенести сложнее...
Пасха в этом году наступила в мае. Яркая сочная зелень на полях словно приветствовала светлый праздник Христова Воскресения. Яблони накануне отцвели, и опавшие лепестки теперь устилали двор замка Бархед. Леди Мак-Фергюс специально приказала не убирать их.
В замке поднялась суета, обычно предшествующая любому празднику. А уж если речь идет о празднике, который организовывает леди Маргарет... В этот раз все должно было быть особенно торжественно — ведь на эту Пасху из Эдинбурга приезжал их сын, Роберт, только что посвященный в рыцари. О, Маргарет фанатично любила своего сына. Он был ее гордостью, ее надеждой, и ради него она была готова на все. С молодым Мак-Фергюсом должны приехать его друзья, и кто знает, может быть, Мэри посчастливится найти среди них жениха...
И поэтому с самого раннего утра слуги носились по замку как угорелые. Леди Маргарет, подобрав юбки, тоже со страшной скоростью перемещалась по замку, всегда оказываясь именно там, где работа стопорилась. Домочадцам иногда казалось, что она раздвоилась и находится одновременно в двух местах. Она ругалась, подгоняла, упрашивала, пробовала все кушанья, ссорилась с поваром и тут же с жаром принималась обсуждать, чего нужно еще добавить в праздничное угощение. Попадало от нее всем: собакам — за то, что вертятся под ногами, слугам — за нерасторопность, даже любимица хозяйки Дженет получила нагоняй наравне с остальными.
Эрика сбилась с ног, стараясь помочь своей требовательной тетушке. Запыхавшись, она бегала вверх-вниз по замку, выполняя ее указания. Еще бы! Сегодня начнут прибывать гости, а у них ничего не готово. То есть это Маргарет так считала, а Эрике как раз казалось, что они сделали все еще неделю назад. Она уже давно хотела улизнуть в свою комнату и сменить заношенную, всю в заплатках юбку и холщовую блузу на новое платье, которое ей подарили по случаю торжества, но у тетушки в последний момент для нее все время находилось какое-нибудь поручение. Небось, Мэри уже двадцать раз переоделась и теперь вертится перед зеркалом...
Эрика с досадой подобрала юбку и поспешила вниз по лестнице. На этот раз тетя решила, что на кухне не хватает муки, и она должна была подтвердить это страшное предположение. Может, следует привезти пару мешков из соседнего аббатства?
Вообще, еды было заготовлено столько, что в Тейнделе едва ли могли съесть все это за год. Гостей, судя по приготовлениям, ожидалось множество. Интересно, как вся эта орава тут разместится? Ведь Бархед, прямо скажем, небольшой замок. Занятно будет взглянуть и на молодого Роберта Мак-Фергюса, она ведь никогда не видела своего кузена.
Размышляя таким образом, девушка быстро пересекла двор замка. Легко увернувшись от двоих здоровенных парней, тащивших яростно упирающегося барана, она вбежала в кухню. Запах там стоял такой, что у нее после долгого поста слюнки потекли. Аромат жареной дичи, печеных пирогов, специй и прочей восхитительной снеди ударил в нос, живот тотчас отозвался на него протяжным урчанием. Эрика сглотнула. Да уж, это вам не вареная репа и не надоевший до чертиков поридж...[36]
В кухне был настоящий ад. В очаге бушевало пламя, пар вырывался из-под крышек котлов, всюду что-то булькало, жарилось, тушилось, варилось... Двое чумазых мальчишек, больше похожих на маленьких закопченных чертей, с натугой крутили вертел, на который была насажена туша целого быка. Служанка ожесточенно обминала тесто, норовившее вылезти из огромной бадьи, еще две девушки быстро крошили большими ножами овощи.
Эрика завертела головой во все стороны, стараясь рассмотреть в этом бедламе Сида, главного повара. Наконец она увидела его: яростно размахивая руками, он отчитывал провинившегося слугу.
— Эй, Сид! — силясь перекричать весь этот тарарам, завопила Эрика. — У тебя достаточно муки? Хозяйка прислала меня спросить, не нужно ли чего.
Толстый Сид, пыхтя, повернулся к ней.
— Что значит — достаточно?! — возмущенно загудел он. — Конечно же, у меня всего достаточно, и муки, и всего остального. Я не проходимец какой-нибудь, я уже двадцать лет служу господину Дункану и его семье и уж сумею позаботиться, чтобы всего было вдосталь! А вот некоторые, — он как следует тряхнул несчастного слугу, — думают, что им можно отлынивать от работы. И в результате жаркое сгорело! Что я буду делать с этим? Разве можно ставить на стол перед благородными господами пригоревшее жаркое?! Так и передай ее милости, что сегодня я убью этого негодяя, пусть ищет другого слугу. Да пускай принесут больше дров, огонь в очаге вот-вот погаснет!
Сид яростно потряс в воздухе огромной ручищей, и Эрика пулей вылетела из кухни. Пока главный повар не излил на нее все свои горести и печали, надо поскорее убираться отсюда. Она поспешила обратно. Может, ей наконец-то удастся пробраться в свою комнату и переодеться...
Она так замечталась о том, как наденет новое платье, что не сразу услышала громкий предупреждающий окрик. Чей-то испуганный голос прокричал над ее ухом:
— Эй, посторонись! — и она едва успела шарахнуться в сторону от крупной каурой лошади.
Всадник с силой дернул за повод, лошадь заржала и поднялась на дыбы, едва не задев девушку копытами. Ахнув, Эрика потеряла равновесие и со всего размаху шлепнулась в грязь. Все произошло так быстро, что она даже пискнуть не успела. Жидкая грязь облепила ее юбку, руки, заляпала лицо... Она с ужасом подняла свои черные руки к глазам и охнула. Господи, как же она теперь покажется тетушке?
Громкий смех привел Эрику в чувство. Во двор замка успело въехать не меньше дюжины всадников, а она, разиня эдакая, даже не соизволила заметить этого. Все разодеты в пух и прах, оружие начищено до блеска, лошади лоснятся... Поднявшись из лужи на дрожащих от страха ногах, девушка затравленно огляделась. Вокруг надрывались со смеху шотландцы, показывая на нее пальцами. Молодой паж, который чуть не сбил ее, соскочил с коня и рассерженным ястребом ринулся к ней.
— Ты, безмозглая служанка, по сторонам смотри! — грубо закричал он. — Что, разве не видишь, что в замок въезжают благородные рыцари? А ну, с дороги!
Парень угрожающе занес над ней руку. Эрика хотела возразить, что он ошибся и она вовсе не служанка... Но не успела. Парень шагнул к ней и грубо толкнул, стараясь, чтобы она угодила в грязь. Эрика рассвирепела. Вспомнив подзабытые навыки деревенской драки, она резко уклонилась от удара и отступила. Рассердившись, парень угрожающе прошипел:
— Вот я тебя!..
Он с силой схватил ее за руку, но Эрика резко выкрутилась, другой рукой толкнув его в спину. Потеряв равновесие, парень полетел прямо в лужу. Несчастный паж шлепнулся носом в грязь, нелепо взмахнув руками. Компания, с интересом наблюдавшая за этой сценой, развеселилась. Молодой богато одетый шотландец, восседавший на вороном коне чуть позади, восхищенно присвистнул. Он подъехал к ней, наклонился и бесцеремонно взял испуганную Эрику за подбородок.
— Ничего себе! — весело сказал он. — Вот так красотка! Господа, только полюбуйтесь на нее. Уложила нашего славного Мак-Наба одним ударом! Что-то я не припомню такую служанку в этом замке.
— Я не служанка! — возмутилась Эрика, вырываясь от него. — Я...
Она сконфуженно умолкла, представив себе, какой смех вызовет сейчас ее заявление. Она дочь графа Перси, да уж! Закусив губу, она мотнула головой.
— Ого, а она строптива! Не служанка? Так кто же ты в таком случае? — спросил молодой человек.
— Я... я здесь живу, — едва пролепетала она. — Позвольте мне пройти!
— Если тебя как следует отмыть, ручаюсь, ты станешь хорошенькой, — заключил рыцарь.
Он окинул ее взглядом, и Эрика инстинктивно съежилась.
— Оставь эту оборванку, Роберт, — снисходительно промолвил пожилой кряжистый воин. — Тебя ждет мать.
Эрика чуть сквозь землю не провалилась. Еще никогда ее так не оскорбляли! Сгорая от стыда под насмешливыми взглядами мужчин, она резко развернулась и со всех ног бросилась к замку. Кое-как добежав до башни, она повернула за угол и, тяжело дыша, прислонилась к холодной каменной стене. Боже, какой стыд! Громко всхлипнув, Эрика подняла глаза к небу. Как она теперь покажется на празднике, как? Теперь каждый может обозвать ее грязной служанкой, оскорбить. Слезы брызнули у нее из глаз, и она со злостью хлопнула ладонью по каменной стене.
— Дьявол вас побери! — вырвалось у нее. — Черт, черт, черт! Проклятые шотландцы!
Девушка испуганно закрыла ладонью рот. Негоже ругаться в святой праздник... Зачем, зачем она подралась с этим глупым пажом?! Но, с другой стороны, что ей было делать? Позволять так обращаться с ней?
— Значит, вы, леди, кроме того что деретесь, еще и ругаетесь, — раздался прямо над ее ухом чей-то спокойный голос. — И чем же вам не угодили шотландцы?
От неожиданности Эрика подскочила на месте. Если бы над ней сейчас разверзлись небеса и оттуда ударила молния в наказание за упоминание имени нечистого в день Пасхи, она испугалась бы меньше. Ноги в одно мгновение стали ватными, а во рту пересохло. Этого не может быть. Не может!
Девушка медленно обернулась, уже зная, кого сейчас увидит.
Перед ней стоял Ричард Далхаузи и насмешливо разглядывал ее, словно редкое явление природы. Казалось, он был совершенно не удивлен их встречей — наоборот, держался с таким видом, будто они расстались только вчера. Эрика попыталась что-то сказать, но из горла вырвался лишь невразумительный хрип.
— Значит, я не ошибся, — со странной интонацией в голосе произнес Дик. — Это действительно ты.
Она вдруг почувствовала, что ей опять становится жарко под его взглядом. Эрика попробовала взять себя в руки, но тщетно. Мысли путались, она никак не могла найти достойный ответ и только молча взирала на него в растерянности.
— Впрочем, можно было не сомневаться в этом, — задумчиво продолжил парень. — Как только где-то возникает драка, ты тотчас же оказываешься рядом. Слава Господу, вот это удача!
Она не успела съязвить в ответ, как Ричард вдруг нежно прикоснулся рукой к ее щеке. Эрика вздрогнула и замерла, боясь пошевелиться. Его пальцы на секунду задержались на ней, а потом Дик со вздохом стер с нежной кожи налипшую грязь. Девушка подняла на него испуганный взгляд и робко улыбнулась. Ей показалось или голос его чуть дрогнул, когда он произнес последнюю фразу?
— Я никак не ожидал тебя встретить здесь, Эрика Тейндел, — продолжил шотландский рыцарь. — Я вижу, теперь ты носишь женский наряд, платье пажа уже не в моде? Или ты решила стать служанкой? О боже, в каком же ты все-таки состоянии! Тебе надо срочно умыться, малышка.
С лица Эрики сползла улыбка. Она вспомнила, что похожа на болотную кикимору: все лицо и одежда в грязи, которая уже начинает подсыхать, берясь коркой. Обида стала подниматься где-то в глубине души, подступая к горлу. Дик Далхаузи опять смеялся над ней! Впрочем, чего можно было ожидать от невоспитанного шотландца.
— Значит, ты узнал меня? Почему же тогда не заступился? — гневно набросилась она на него. — Ведь при тебе обижали женщину!
— Если честно, я был не уверен, что это ты, — несколько смущенно пояснил Ричард. — Ведь я еще не привык к тому, что ты носишь юбку. Впрочем, ты и сама прекрасно справилась. Бедняга Оливер Мак-Наб, он не знал, с кем связался.
Видя, как изменилось ее лицо, он весело расхохотался.
— Ах ты, нахал! — крикнула Эрика, окончательно выведенная из себя. — Сейчас ты тоже получишь!
Девушка шагнула к нему, угрожающе сжав свои грязные кулачки.
— Да, ты не изменилась, — заметил шотландец. — Все такая же задира. Как ты попала сюда? Увидев тебя, я едва рассудка не лишился! Поначалу подумал, что брежу...
— Ты тоже не изменился, — неприветливо ответила она. — По-прежнему считаешь, что при встрече девушке надо как следует нагрубить?
Она уже не шутила. Далхаузи помрачнел.
— Прости, но мне казалось, что я-то как раз не грубил тебе. Если уж вспомнить, кто из нас кому нагрубил в последнюю встречу...
— Да?! — уперев руки в бока, язвительно возразила она. — И чем же это я тебя обидела? Не позволила обращаться с собой как с девкой? Если бы ты был настоящим рыцарем, то не позволил бы вести себя так со знатной дамой.
Брови шотландца гневно сдвинулись на переносице. Теперь они стояли друг перед другом, как два рассерженных петуха, готовых к драке.
— Да откуда мне знать, кто передо мной — знатная дама, драчливый паж или грязная служанка? — сердито переспросил Дик, наступая на нее. — С тобой с ума можно сойти! Всякий раз, когда я вижу тебя, ты в новом обличье. Хоть сама-то помнишь, кто ты на самом деле?
— Если ты явился сюда, чтобы оскорблять меня, — заявила Эрика, — знай, тебе это не удастся!
Она оттолкнула его с дороги и решительно зашагала прочь. Сейчас она была готова просто растерзать этого нахала, чтоб ему провалиться.
— Это почему же? — миролюбиво поинтересовался Ричард, пристраиваясь и шагая рядом с ней.
— Потому что в этом замке за меня есть кому заступиться, — гордо ответила девушка.
— Ах вот как... — значительно протянул шотландец.
Эрика остановилась и подозрительно посмотрела на него.
В его голосе звучала неприкрытая издевка.
— Надеюсь, ты не имеешь в виду ничего дурного? — надменно спросила она.
Дик испуганно замахал руками.
— Нет, что ты! Я просто дрожу от страха, о благородная леди. Сейчас меня, наверное, растерзают ваши слуги!
Он прыснул со смеху, и Эрика с трудом удержалась, чтобы не треснуть его по самодовольно улыбающейся физиономии.
Топнув ногой, девушка сорвалась с места и побежала к дверям жилой башни.
— Эй, ты так и не сказала мне, как очутилась тут! — сердито крикнул Дик. — Погоди же, остановись на минуту, не убегай. Ты должна мне все объяснить!
Далхаузи бросился за ней. Он бегал намного лучше и легко поймал Эрику за локоть. Крепко схватив за руку, он притянул ее к себе. На мгновение ей даже страшно стало, оттого что он оказался так близко.
— Нет уж, ты объяснишь мне, что тут происходит! — сдавленно произнес шотландец. — Я хочу это знать.
Эрика вдруг поняла, что на самом деле он страшно волнуется. Голос его прерывался, между бровями залегла суровая складка.
— Как получилось, что я встретил тебя в Бархеде? Оказывается, ты была под самым моим носом, а я... Отвечай, как тебя занесло сюда и что ты здесь делаешь? — он довольно сильно дернул ее за руку. — Ты дурачишь меня! То утверждаешь, что из рода Перси, и вдруг оказывается, что ты живешь в замке Мак-Фергюсов. Зачем ты солгала? Кто ты, в конце концов?!
Далхаузи требовательно смотрел на нее, и в его глазах читалось недоверие. Эрика вскипела.
— Оставь меня! — потребовала она, возмущенно выдернув руку. — Ты что, с ума сошел? Я не обманывала тебя. Я действительно. ..
Девушка осеклась и быстро закрыла рот ладошкой. Только этого ей недоставало. Как она могла забыть, что ей надо скрывать свое настоящее имя! Нет уж, пусть лучше считает ее обманщицей.
— Ну?! — требовательно выкрикнул Ричард, теряя терпение.
— Я не обязана отвечать тебе, — огрызнулась Эрика. — И если ты сейчас же не уберешься, я действительно позову кого-нибудь из слуг. В конце концов, я тут живу, а ты всего лишь гость в этом замке.
Вырвавшись, она одним прыжком оказалась на ступеньках, ведущих в жилые покои замка. Эрика рванула на себя тяжелую дубовую дверь, и шотландец не успел ей ничего ответить — так и остался стоять столбом на улице. Девушка изо всех сил хлопнула дверью прямо у него перед носом и скрылась внутри. Она была вне себя от ярости. Ну и прекрасно! Пусть катится в свой Хайленд[37], болван. Она готова была разреветься от обиды. Почему он ведет себя с ней как невоспитанный дикарь? И тут в памяти всплыло, как она одним ударом сбила с ног несчастного пажа. .. Да уж, и она хороша. Должно быть, странное впечатление остается у Дика Далхаузи от каждой встречи с ней.
Эрика припала плечом к холодной стене и тихонько застонала. Господи, ну почему? Почему, встречаясь с этим человеком, она всегда выглядит в его глазах глупой и задиристой девчонкой? Как бы она хотела быть благородной дамой, красивой, с изысканными манерами... Именно таким дамам служили рыцари в сказках, которые рассказывала по вечерам старая Кэтрин. Им, холодным воспитанным красавицам, посвящались стихи и баллады, в их честь ломались копья на турнирах. Девушка с отвращением оглядела свою испачканную одежду, заляпанный передник... Дик навсегда запомнит ее такой — растрепанной драчуньей, ничуть не похожей на знатную леди.
— Ну и пусть катится на все четыре стороны, — решила Эрика.
Настроение было безнадежно испорчено. Понурившись, она побрела по крутой винтовой лестнице наверх, в свои покои. Что бы там ни было, а ей надо срочно переодеться. Скоро все пойдут к обедне...
— Ах вот ты где! — неожиданно прервал ее размышления визгливый голос Мэри.
Она подняла голову. Сестричка стояла на верхней площадке лестницы, царственно облокотившись на перила. На ней было великолепное платье темно-вишневого бархата с отделкой из черных кружев, необычайно шедшее к ее волосам и бледной коже. Эрике неудержимо захотелось как следует ей поддать.
— Ма, иди сюда, — позвала Мэри. — Полюбуйся на нее!
Рядом с дочерью стояла Маргарет Мак-Фергюс, строгим голосом отдававшая последние распоряжения своей камеристке Дженет. Тетушка обернулась, бросив беглый взгляд на племянницу, и ее лицо удивленно вытянулось.
Эрика была готова сгореть со стыда. И надо же, чтобы Мэри увидела ее именно сейчас. Проклятая лошадь! Мысленно желая каурой кобыле и ее хозяину всех благ, девушка быстро взбежала по лестнице и с виноватым видом остановилась перед тетушкой.
— Я выполнила ваше поручение, — затараторила она, стараясь не обращать внимания на презрительные взгляды, которыми одаривала ее Мэри. — На кухне всего достаточно. Мука есть, Сид все сделал, только жаркое подгорело...
Маргарет округлила глаза.
— Жаркое?! — испуганно переспросила она. — Какой ужас. Я надеюсь, он что-нибудь придумает... О боже мой, тебя что, искупали в болоте?! — тут же напустилась она на девушку. — Я же, кажется, просила тебя выглядеть прилично перед нашими гостями.
Голос тетушки стал суровым. Бедное сердечко Эрики замерло от страха. «Сейчас она меня прогонит в свою комнату. И я не увижу Ричарда», — испуганно подумала она.
— Я чуть не попала под копыта лошади, — еле пролепетала она.
Читать бесплатно другие книги:
