Новая Зона. Хозяева Москвы Кузнецова Светлана
Ворон кивнул.
– Представляю вам группу, господа сталкеры, – произнес Шувалов и откашлялся. – Какой-то здесь воздух спертый, не находишь?
Ворон пожал плечами.
– А в моем кабинете ремонт. Потому мы и здесь. – Не дождавшись ответа и на эту реплику, Шувалов вернулся к теме разговора. – В настоящее время при содействии нашей Академии создается исследовательский центр в бывшем здании боевых искусств на Сумской улице. Научно-исследовательский центр пси-вмешательства, – уточнил он. – От вас требуется провести в него группу ученых, – взмах в сторону мужчин и девушки.
– Хазаров Петр Тихонович, – представился мерзнущий мужчина, – ведущий психиатр, работал в Московской психиатрической клинической больнице номер один имени Алексеева, также известной как Кащенко или Канатчикова дача. Знаменитейшая психиатрическая клиника, знаете ли, – и мягко улыбнулся.
– Москва, Загородное шоссе, – вставил Ворон. – Там теперь знаменитейший, – он особенно подчеркнул заимствованное слово, – на всю Зону бар «У кролика Роджера» и аномалия, в простонародье прозванная «призраком». Вреда не приносит, но картинки показывает забавные. Кино – обхохочешься, только юмор сплошь черный.
– Психическое расстройство у человека разумного всегда трагедия, – укорил психиатр. – Я работал с шизофрениками и аутистами, и знаете, милостивый государь, это было не лучшее время моей жизни.
– А это уже птенцы нашего партнера, – продолжил Шувалов. – Психолог-биокорректор, измерение ауры, фото биополя, открытие восьмой чакры и многое другое. – Перечисляя, начальник Академии даже не поморщился, хотя и Денису было ясно, что к традиционной науке подобные занятия не относились. Видимо, партнер давал большую часть денег, и спорить с ним не хотели. – Арсений Гришко. Отчество не называет, – развел руками Шувалов и улыбнулся.
Дэн подумал, что мало ли как человеку не повезло с именем родителя. Вдруг он каким-нибудь Даздрапермовичем рожден?
– Протестую, это принципиальная позиция. Отчества – это анахронизм, пережиток прошлого. Весь цивилизованный мир без него обходится и не жалуется, – заметил невысокий, крепкий, обритый под ноль мужчина. Дэн дал бы ему не больше тридцати шести. Он производил впечатление не ученого, а мелкого мошенника вроде тех, кто в небольших городках все еще дурит прохожих игрой в наперстки. Немало способствовала этому одежда. Синие искусственно состаренные джинсы, болотного цвета водолазка и клетчатый пиджак с заплатками на локтях. Мужчина кардинально отличался от сотрудников Академии и даже Ворона, предпочитающего камуфляж.
Отчество. Дэн задумался, как могли звать его отца, но в памяти ничего не осталось. По всем документам он был Игоревичем, но до того, как узнал настоящее имя Ворона, даже не задумывался почему.
– Ранова Тамара Дмитриевна, – наконец представил Шувалов девушку, – практикантка, в прошлом студентка. Психолог.
Денис кивнул ей. Девушка улыбнулась в ответ, и он не смог оторвать взгляда. Миниатюрная и хрупкая. Казалось, она нуждается в постоянной защите, и не только на территории Зоны, но и в повседневной жизни. Блондинка с очень светлыми, почти белесыми голубыми глазами. На таких глазах особенно ярким кажется зрачок, и потому создается впечатление его расширенности. Она словно гипнотизировала взглядом. Миловидное лицо. Мягкие женственные черты…
– Это все? – резко и громко спросил Ворон, и наваждение рассеялось. Тамара моргнула и прервала зрительный контакт. – Старик с проблемами кровообращения, менеджер, мало знающий о слове «спорт» вообще и о полосе препятствий в частности, и бывшая студентка. Скажите, Василий Семенович, чья жизнь для вас предпочтительнее, и я, так и быть, доведу этого человека.
– Ты доведешь всех троих. – Шувалов нахмурился. – Я же не обременяю тебя большой группой. Трое ученых на двух сталкеров.
Ворон пожал плечами и обратился к так называемой группе:
– Семь утра. Завтра.
Девушка явно хотела что-то спросить, но посмотрела на хмурого Шувалова и, развернувшись, первой направилась к двери. Ее примеру последовали и остальные.
– Итак? – Когда за последним ученым закрылась дверь, Ворон сел на один из столов. – Ты говорил, что люди будут подготовлены хоть немного. – И, обернувшись к Дэну, бросил: – Сядь куда-нибудь, не мозоль глаза.
Денис плохо представлял, как может мозолить глаза человеку, у которого за спиной находится, но повиновался. Отыскал взглядом стул и сел на него, возложив локти на столешницу. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке, слишком уж быстро развивались события. Уже завтра он отправится в Москву. Завтра!
– Игорь, – Шувалов поморщился, словно от головной боли, – ты, вероятно, заметил, что их всего трое, причем от Академии в Зону направляется только один мой сотрудник.
– Зато какой! – фыркнул Ворон.
– Я знаю, как ты относишься к психиатрии вообще и психологам в частности. Но выбора все равно не будет.
– Я к ним не отношусь, и я уже понял. – Ворон обернулся к Дэну. – На душеспасительные темы не говорить, о себе не рассказывать. Так почему центр исследования новейших аномалий вдруг стал центром пси-вмешательства? – Это уже Шувалову.
– С тех пор как выяснился характер этих самых аномалий и у нас появился партнер, нашедший средства для расчистки в Москве целого здания и переправки дорогостоящего оборудования, – честно ответил Василий Семенович.
Академик сцепил пальцы в замок и теперь тер их друг о друга. Похоже, он нервничал, и сильно. А то, что обращался к Ворону на «ты» и только по имени, говорило если не о дружеских, то о доверительных отношениях между ученым с мировым именем и сталкером.
Выдра рассказывал иное. Он говорил, будто научники и ходоки в Зону друг друга не переносят на дух. Одни считают, что человеку с высшим образованием, а то и тремя никто не указ в принципе. Вторые недоумевают, благодаря какому чертовскому везению это чудило дожило до своих лет.
– Что за аномалии, кстати?
– Именно на Варшавке, куда и впадает Сумская улица, фиксируется повышенный психический фон, – принялся рассказывать Шувалов. – Даже аномалию новую обнаружили, называется «тень Морфея». Выглядит как сизый туман. Попавший в него человек впадает в кому и медленно разлагается. – Он встал, снял пиджак и, небрежно кинув его на спинку кресла, заходил по комнате. – Некоторые полагают, что этот «Морфей» не что иное, как эволюционирующий «иллюз», хотя и этой аномалии вполне хватает. Для изучения различных пси-воздействий Зоны и формируется центр. Ученые, которых вы ведете, психиатры и психоаналитики. Они необходимы для анализа уже собранных данных.
– Эта студентка-практикантка на самом деле гений в короткой юбчонке?
– Она племянница нашего партнера.
– Час от часу не легче, – фыркнул Ворон. – Зона ее сожрет.
– С тебя спрос.
– Это и пугает.
Денис вздохнул. В своем уголке ему совершенно нечем было заняться. Понимал он крайне мало, а принять участие в перебранке не решился бы. Кроме того, он прекрасно знал, кого станет защищать теперь в первую очередь. Тамару он не даст в обиду никому. Даже Ворону!
– Одной из главных задач центра является изучение эмиоников, – произнес Шувалов.
Для Дэна это прозвучало как гром среди ясного неба. Именно так называли детей, потерянных в Москве и мутировавших в… Хозяев. Точно таким мог стать Денис, но вовремя встретил Ворона.
– Существа, способные подчинять людей с помощью эмоционального удара, бомбардировки счастьем, в простонародье – эмо-удара. И вы намерены их что… изловить, изучать, контакт налаживать? – Теперь сталкер смотрел на академика, как на умалишенного.
– Мы занимаемся аномалиями. Остальное – дела нашего партнера. – Шувалов развел руками. – Направление исследования – общее, и собранные данные – тоже. Разнятся только методы. Академия пользуется традиционными, научными. Партнер так называемыми «модными» – измерение ауры, биополя и остальная хрень в этом роде. Но то, во что превратилась Москва, само по себе хрень порядочная. Так что неясно, кто быстрее доберется до истины. Пусть ребятки попробуют. – Создавалось впечатление, что, говоря это, Шувалов ищет поддержки и понимания.
Ворон не собирался оказывать ни того, ни другого.
– Конец года скоро, – сдался Шувалов, – а у нас финансирование государственное.
– Неужели?! – делано ужаснулся Ворон. – А еще вчера был сентябрь.
– А никто декабря ждать не обязан, – прорычал Шувалов. – Потому что тут, – он потыкал пальцем в ладонь, – Зона, а вокруг – взмахнул руками, начертив в воздухе воображаемую окружность, – вся остальная Россия. И живет она по тем же гребаным правилам, что и десять, двадцать, сорок лет назад. Да они еще при Союзе существовали, эти правила. Мы бюджетники! А это значит, денежки, которые в начале года отвалили, будь добр, потрать до копеечки и отчетность сдай. Хоть на науку пускай, хоть дворников нанимай, чтобы территорию облагораживали.
– Территорию уже облагородили дальше некуда, – заметил Ворон.
– Но ведь это хорошо, если деньги остаются? – все же подал голос Денис. Во-первых, он действительно не понимал объяснений академика. А во-вторых, уже начал чувствовать себя в этой комнате неодушевленной частью обстановки.
– Чистая душа, – вздохнул Шувалов. – Конечно, хорошо. Но не в России. В России хороший руководитель не тот, кто работу выполнил и деньги сберег, а тот, кто не выделился из общей серой массы. Получил – потрать. А если ты деньги отмыть не умеешь, то какой же ты руководитель. Значит, в следующем году финансирование тебе урежут.
Денис по-прежнему ничего не понял, но кивнул.
– Расея, пнимаешь, – отозвался Шувалов и пошел к небольшому сейфу. Выудил оттуда бутылку водки и стаканы. – Малому не предлагаю, а мы с тобой тяпнем, как старые знакомые.
– Немного, – согласился Ворон, неизвестно что именно имея в виду.
Прозрачная влага наполнила стаканы почти до половины. Ворон поднял свой, отсалютовал академику и выпил – легко, словно воды хлебнул. Академик проглатывал горючую жидкость с видимым трудом и не так быстро.
– По второй… – Шувалов снова потянулся за бутылкой, он на глазах утрачивал ореол большого начальника и превращался… Дэн даже не мог подобрать слов для объяснения. Даже манера речи изменилась. Василий Семенович начал растягивать слова и говорить просто, почти как Стаф обычно.
– Хватит. – Ворон качнул головой.
– Да брось. Беленькая ж, не паленка какая-нибудь. Ваш брат говорит, радиацию и всякие плохие последствия Зоны из организма выводит.
Ворон хмыкнул.
– Ты когда в последний раз в Периметре был? – И, не дождавшись ответа, заметил: – По поводу радиации – это к старой Зоне, в Москве ее нет, и даже радиационный фон имеет тенденцию к уменьшению. Насчет последствий водки для организмов ходоков в новую Зону не в курсе. Но печень мне моя дорога… хотя бы как память о ней самой, – пьяным он не казался совершенно.
– Очень жаль. – Казалось, Шувалов не обиделся. – Тогда не задерживаю.
Они вышли в коридор, и тут Ворон удивил Дэна по-настоящему. Потому что никто и никогда раньше не интересовался его мнением относительно других людей. А уж по поводу предстоящего задания – тем более. Денис чувствовал себя польщенным и благодарным одновременно, хотя где-то внутри и понимал, что интерес Ворона вызван вовсе не хорошим отношением к нему лично. Сталкер сравнивал впечатления. Сверялся с ним, как с новым и более точным, но непривычным в обращении прибором.
Глава 6
Арсенал Академии располагался на минус третьем этаже и мог спорить даже с валуевским. Дэн думал, что за свою жизнь насмотрелся на автоматы, обрезы и пистолеты во всех их вариациях, но, оказалось, ошибался. Чего только стоило узкое длинное дуло с пришпандоренными прямо на него мониторами. Приклад, спусковой крючок и коробочка, чем-то похожая на трансформатор, крепились отдельно, но выглядело оружие как очень навороченная дубина.
– Перед вами первая модель винтовки типа электрошокер, – подскочил какой-то научник в халате и очках с квадратными линзами. – Самодельная, единственная в своем роде. А вот это, – он указал на небольшую коробочку с антенной и дулом в виде иглы, на боку располагалось несколько кнопок и рычажков, – модель последняя. Почувствуете разницу?
– Зачем в Зоне шокер? – Дэн был удивлен. Он всегда полагал этот прибор, считающийся оборонительным оружием в некоторых странах Европы, больше пугачом или женским средством защиты во время ночных прогулок. Нечто наравне с газовыми баллончиками или знаниями азов рукопашного боя. Мужчинам положено огнестрельное оружие или, на худой конец, холодное, но не травматика или подобные игрушки.
– За тем, что такой электромагнитной среды, как в Москве, нигде больше не найдешь. И штука эта посильнее пули, быть может. – Ученый расплылся в улыбке. Видимо, не часто ему доводилось объяснять настолько элементарные вещи.
– Ни разу не видел, чтобы эта игрушка остановила мародера или быкуна, например, – бросил Ворон.
– Зато пуля не останавливает матрицу, а шокера они пугаются и сворачивают. – Научник даже обиделся от такого скептицизма.
– Матрицы не опасны в принципе. На людей они не нападают, – заметил Ворон. – Если на тебя движется труп, разумнее всего попросту уйти с его дороги.
Они препирались еще некоторое время, но Денис утратил нить разговора. Он во все глаза смотрел на следующую диковину. От прежней винтовки у нее остались только приклад да набор сменных прицелов в виде небольших мониторов. К прикладу крепился толстый металлический брусок длиной сантиметров двадцать. Из него торчал прицел, используемый в данный момент, приемник боезапаса, небольшая антенна, вроде как у ручного стереоприемника, рожок с электронным дальномером и что-то совершенно не поддающееся опознанию. Вместо спускового крючка – большая плоская кнопка.
– Водомерка, – улыбнулся Ворон чему-то своему, проследив за его взглядом, и обернулся к научнику. – Макет или все-таки выпросили у старика?
– Сам отдал, – пожал плечами хранитель арсенала-музея.
Ворон хмыкнул. Кем бы ни был этот «старик», но он либо отошел от дел, либо ходит теперь с монстром побоеспособнее. Хотя Дэн и не мог представить, чтобы ходок в Зону расстался с любимым оружием – а ведь заметно, что «водомерка», как обозвал ее Ворон, именно обожаемая, взлелеянная, сотню раз переделанная именно для удобства хозяйской руки.
– Эффективная дальность стрельбы у импульсной винтовки составляет четыре с половиной километра, на трех километрах заряд проделывает дыру в танковой броне, – произнес научник так, словно это было его оружие, а сам он наведывался в Зону почти каждый день.
– Не четыре с половиной, а все же четыре, – поправил сталкер и заслужил неистовый взгляд.
Научник воспринял уточнение как сильнейшее оскорбление. Однако взял себя в руки и продолжил рассказывать:
– Отдачи нет. Звук выстрела представляет собой негромкое шипение, которого не слышно с двадцати шагов. Вспышки не дает. Дыма не создает. Боезапас – восемьдесят выстрелов без перезарядки. На ее основе создан пистолет АПЛОТ. Он, конечно, бьет недалеко, но и не столь громоздок.
Дэн посмотрел на оружие вполне обычного вида, напоминающее стандартный ПМ.
– А я могу его взять? – спросил он немного робко.
– Научная разработка, – ответил научник с видом дружинника на добровольных началах, задержавшего дебошира, и даже грудь вперед выпятил.
«Не очень-то и хотелось», – подумал Дэн. Но ведь и идти в Зону «голым» казалось неправильным…
– Значит, стандартный набор, – словно прочитав его мысли, приказал Ворон. – Аптечка, энзэ, сухпай. Из оружия… – Он на мгновение задумался. – Автомат тебе ни к чему, обойдешься короткоствольником, – оглядев невысокого и худющего парня скептически, принял решение сталкер. – Твоя задача иная, не как бойца.
А как прибора – он помнил! И все же Дэн покраснел. Неприятно, когда в восемнадцать лет выглядишь на пятнадцать. Еще невыносимей, если подобное замечают столь демонстративно, словно буквально недавно видели на твоем месте атлета. Пять лет назад Денис тоже не отличался ни ростом, ни телосложением.
– Тогда прошу, – поторопил научник. – Вот, – они остановились у очередного стенда, – топ лучших пистолетов на сегодняшний момент. «Брент нуль» на базе итальянской «Беретты». Прототипы «Браунинг хай-пауэр» и «Вайзер».
Дэн кивнул.
– Не подойдет. – Сталкер на пистолет взглянул лишь мельком. – Громоздкий. И рукоятка толстая, удобная только для стрелков с большими ладонями.
Дэн такими не обладал точно.
– «Фур-фур» или «Черный стриж». – Пистолет был элегантен. И, пожалуй, это все, что Дэн мог о нем сказать. А вот научник, похоже, заучил его технические характеристики железно. – Российская разработка. Обладает оригинальной автоматикой с коротким ходом ствола, запирание происходит без каких-либо его движений, соответственно, без поворотов или перекосов в отличие от того же «Глока». Подобная схема позволила снизить ось ствола относительно удерживающей руки. При темповой стрельбе это снижает подброс, что, в свою очередь, способствует высокой кучности на разных дистанциях.
Ворон скрестил на груди руки, а его вид так и говорил: ну же, удиви меня.
– Благодаря высокому углу рукоятки у пистолета очень удобный люгеровский хват, который помимо прочего при определенной сноровке способствует быстрому извлечению оружия. – Научник посмотрел на Дэна. Сначала взгляд был оценивающим, а потом стал неуверенным. Видимо, в обогащенной знаниями голове представления о Денисе и о сноровке друг с другом не сочетались. – А благодаря трем автоматическим предохранителям – чисто теоретически, конечно, – «Стриж» можно носить с патроном в патроннике, то есть всегда быть готовым к стрельбе.
– Нет, – скривился Ворон.
– Почему?!
– Расхваливаешь, как торгаш на рынке.
– Но оружие действительно хорошее!
– И какая у него скорострельность, дальность…
– Патрон семь аш двадцать один. Масса пять с половиной граммов. Начальная скорость до пятисот метров в секунду.
– Мало.
– Возможность стрельбы отечественными бронебойными патронами семь аш тридцать один. Это почти легкий пистолет-пулемет! К тому же при использовании этих патронов начальная скорость возрастает до шестисот!
– Дальше…
Научник разочарованно вздохнул.
Внешне пистолет Денису понравился, но он решил в отношении выбора оружия положиться на своего напарника. Опыта у Ворона было больше. К тому же у Дэна возникло подозрение: работник арсенала столь рьяно расписывал преимущества «Стрижа» лишь потому, что пистолет попросту никто не брал.
– «Пять-семь-десять», – указал научник на небольшой симпатичный пистолетик, с виду не вызывающий чувства опасности. – Разработан на основе бельгийского «Файв-севен». Затвор полусводный. Патрон специальный СС девять тысяч калибра пять и семь миллиметров с остроконечной пулей, развивающей дульную скорость семьсот метров в секунду. Броник прошивает – как иголка ткань.
– Ладно, этот.
Научник с облегчением кивнул.
Дальше дело пошло быстрее. Денис получил в свое пользование новенький камуфляж, рюкзак с аптечкой и сухим пайком, термос. Они уже направлялись к двери, когда научник преградил дорогу.
– А как же вы? – обратился он к Ворону. – Василий Семенович сказал, вам не отказывать, все что угодно отдать. Даже образцы…
Дэн обернулся. Импульсная винтовка так и манила притронуться.
– А у меня все свое, – улыбнулся сталкер.
Вышли они уже из другого подъезда – вполне обычного, с треугольной крышей и ядовито-зеленой лавочкой у входа. До камионеты дошли в молчании. Ворон шел налегке, но не слишком быстро. Выглядел он задумчивым. Денис тащил на собственных плечах все полученное от научника снаряжение и даже больше – в последний момент тот все же впихнул ему коробочку с иголкой. Весила последняя модель новейшего электронного пистолета АПЛОТ немного.
– Идти вроде недалеко, но именно в районе Варшавского шоссе слишком сильны электромагнитные излучения, – произнес сталкер, закрывая свою дверь и запуская мотор. – Сканеры и электроника сбоят и выходят из строя. Так что мне будет необходима твоя помощь как воздух, Дин.
Денис вздрогнул, услышав старое и почти забытое обращение.
– Моего лучшего друга и однокашника звали Денис Довбенко, его мать была румынкой и сокращенно называла его Диня. Ну а я – Дин, соответственно, – пояснил Ворон. – Для меня такое сокращение имени более привычно, чем американизированное Дэн.
– А что случилось с вашим другом? – спросил Денис.
– Не вернулся. Еще из той, первой Зоны.
– Погиб?
– Лучше, если б погиб. – Лицо сталкера превратилось в непроницаемую маску, только потемневшие глаза жили на нем. Ворон смотрел прямо на дорогу и делал вид, будто крайне заинтересован абсолютно прямым и пустым шоссе, по которому они ехали.
– Простите… – Денис не чувствовал себя виноватым, но ощутил непреодолимую потребность извиниться. И он снова назвал сталкера на «вы», напрочь забыв об уговоре. Ворон, впрочем, и не заметил этого.
– Чернобыльская Зона уже не первый год успешно порабощает людей. Воздействует она на них. Через психику воздействует. Только не спрашивай, как именно, я в отличие от стариков-первопроходцев не хочу и не буду считать эту пакость разумным существом. Потому что если она разумна, то рано или поздно нам придет конец.
– Этот ваш друг стал пленником Зоны?..
– Ты нашел чертовски правильное слово. Пленник. Только не осознающий своей неволи, наоборот, безмерно счастливый. Ни ответственности, ни проблем, ни привязанности, ни… – Он покачал головой.
– Это не жизнь, – убежденно сказал Денис.
– Думаешь?..
– Уверен! Я и представить не могу, как можно… ну, например, жить, не читая книг или… – он покраснел, но продолжил, – не писать стихов. Будь у меня свободное время, я рисовать начал бы.
Сталкер усмехнулся и покачал головой:
– Не у всех так. Бывает и иначе.
– Наверное…
– Я так и не успел вернуть его.
– Зато нашли меня… – неуверенно начал Дэн.
– Не пристрелил при первой же возможности, ты хотел сказать?
Денис кивнул, потом сообразил, что сталкер мог не обратить внимания на движение, и сказал:
– Да.
– Смешно, – бросил мужчина. – Одного потерял, второго вывел. Вот только обмен неравносильный какой-то. Впрочем, посмотрим.
Вряд ли он хотел уязвить, но получилось именно так.
– Я сделаю все, что от меня требуется, – пообещал Денис, стиснув зубы.
– Не сомневаюсь. Потому что, насколько неприспособленными для жизни в Периметре ни являются эти люди, а довести их мы обязаны. Московская Зона молода и непредсказуема. Но мне не нравится, что в ней появились эмионики и «Морфеи». Это неправильно. Они не старая добрая радиация, с которой плохо, но можно жить. Это воздействие на уровне психики. И если данный профессор от психиатрии или псевдо– ученые сумеют разобраться, как этому противостоять, я первый им поклонюсь. Прямо до земли.
Глава 7
– Идем непосредственно по шоссе. – Сталкер сидел прямо на полу возле расстеленной на тонком бежевом паласе карты Москвы. Размер у нее был такой, что на столе попросту не уместился бы. Зато теперь удавалось во всех подробностях рассмотреть само шоссе и примыкающие к нему районы.
Денис развалился в глубоком кресле с деревянными подлокотниками, наслаждаясь теплом самого настоящего камина. Тот был небольшой, выполненный в старинном стиле. На каминной полке стояли в ряд оловянные солдатики в синих и красных мундирах. Двое сидели на конях с саблями наголо. На стене висели картины с изображением охоты, а на противоположной, глухой, алое полотно с коллекцией старинных пистолетов и кинжалов.
По всему выходило, что сталкер весьма обеспеченный человек, способный позволить себе роскошь, а не просто приличное выживание. Впрочем, это и так было ясно – одна камионета чего стоила, даже не учитывая того, что бронированное стекло в ней занимала «витринка».
Дом сталкера находился в Серпуховском районе. Раньше в непосредственной близости, а теперь – в черте города Пущино, когда-то маленького, а теперь разросшегося вширь и в длину настолько, что мало отличался от Серпухова. Когда в Москве выросла Зона, те, кто спасся из столицы, прихватив с собой хоть какие-то сбережения, осели здесь. Двухэтажный особняк Ветровых стоял еще со времен Союза и уже тогда считался небедным.
«К этой крепости не подкрадется даже Зона, – пошутил Ворон, указывая на виднеющееся вдалеке русло реки. – Как мы знаем из сказок, нечисть текущую воду не любит. Ну, да тебе это известно лучше, чем мне, не так ли?»
Участок в пятьдесят соток огибала толстая кирпичная стена в три человеческих роста с битыми бутылками наверху. Железные ворота, специально усиленные, не уступили бы и таранной атаке какого-нибудь джипа. Все окна дома были защищены решетками, и не снаружи, как делают большинство дачников, а внутри. Дверь, кстати, тоже была железной с сейфовым замком.
Зато в доме было действительно уютно, обстановка отражала безупречный вкус хозяина. Невероятное количество коллекционного оружия и ни одной статуэтки или мягкой игрушки – пожалуй, нашлось бы мало женщин, способных выносить подобное.
– Войдем там, где Варшавка перетекает в Симферопольское. – Ворон пошарил рукой, не глядя сцапал пивную банку, которую опустошил пять минут назад, и водрузил на карту. – КПП, – прокомментировал он свои действия. – Причем вполне официальный. С автоматчиками, собаками и электроникой всех мастей. К слову, если нам придется спешно уносить ноги из Зоны, бежать нужно к нему.
Денис нахмурился. Он, как и любой клановец, не слишком доверял властям, а церберам, охранявшим официальные входы в Зону, – тем более.
– Ты знаешь, что означает SOS на море? – спросил сталкер.
– Спасите наши души.
– Верно. При этом позывном любое судно обязано прийти на помощь пострадавшим. И безразлично, какой они национальности, вероисповедания или достатка. Сначала спасти, потом уже разбираться: кто, почему и откуда. – Ворон повертел головой в поисках доступных предметов. – Еще банку подай. И себе возьми заодно.
Дэн встал и направился к столу. Взял пару карандашей и ручку – чтобы дважды не ходить – и непочатые банки пива – себе и сталкеру.
– Благодарю. – Ворон взял и то, и другое. Письменные принадлежности отложил в сторону, а банку открыл, щелкнув ключом. – Так вот. Станции КПП – это такие вот суда, услышавшие позывной. Возможно, в этой стране и каждый друг другу волк, но главный враг все же Зона. И уж поверь, никто ей просто так сожрать тебя не даст. Если будет возможность, помогут, а выяснять, кто ты и какого рожна сунулся в Москву, начнут после.
Дэн пожал плечами, но к сведению принял. Специально оборудованные входы на территорию Зоны были и всем прекрасно известны. Власти не стали оригинальничать и установили КПП на выходе главных трасс по всему МКАДу – там же, где когда-то устанавливали пункты ДПС.
Он открыл пиво и глотнул терпкого с ароматом ржаной кислинки напитка. Сталкер предпочитал темное, а значит, иного и Денису не полагалось. Впрочем, другого и не хотелось. Пиво было вкусным.
– Не уходи, – то ли попросил, то ли приказал Ворон, – еще насидишься.
Дэн присел на корточки возле карты.
– Значит, входим мы здесь. – Сталкер указал на банку. – Потом, – положил зеленый карандаш справа от шоссе, – двигаемся по прямой до самого здания. – Его обозначила недопитая банка. – Там – ночевка. С утра – выход. – Слева от шоссе лег синий карандаш. Ручку сталкер взял, но, не найдя ей лучшего применения, просто вертел между пальцев.
На карте все выходило очень просто и легко. И по идее, обернуться удалось бы и за день. Однако Зона вносила свои коррективы.
– Шоссе широкое, это плюс. А вот то, что хорошо просматривается, – минус, и огромный, – продолжил Ворон. – С многоэтажек у метро «Аннино» нас легко будет снять. – Он обвел ручкой близлежащие дома, используя ее вместо указки. – Причем мы вряд ли даже поймем, откуда ведется огонь, не то что сумеем отстреливаться в ответ.
– И что делать?..
– По идее, в многоэтажку еще надо забраться, а учитывая обитающую вокруг живность, просто так этого делать не станут. Если только некто не наведет на нас намеренно, но… – Сталкер развел руками. – Брать у нас нечего. Мы мирно и тихо ведем ученых, разве не так?
Денис вздохнул. Как-то его это мало успокаивало.
– Надейся на лучшее, – подбодрил Ворон. – Мародеры не самая страшная неприятность. Вот здесь, – он указал на обширную территорию справа от шоссе, – бывшая промышленная зона. А это почти в девяноста девяти случаев из ста означает зоопарк.
Денис передернул плечами.
– Теперь я вряд ли смогу их отогнать…
– А раньше мог? – прищурился сталкер.
– Нет, – покачал головой Дэн. – Я тогда только матрицей управлять научился.
Он ждал продолжения разговора, но его не последовало.
– Ты доволен оружием? – резко сменил тему сталкер.
Денис кивнул.
Ворон поднялся одним плавным движением и, сделав знак следовать за собой, направился в подвал.
Дэн ждал чего-нибудь сверхординарного, но подобного даже вообразить не мог. Подвал представлял собой склад высотой метра три и длиной не меньше пятидесяти. Бетонированные стены и пол. Лампы дневного света, тотчас включившиеся, стоило им войти. И везде, куда хватало взгляда, коробки, ящики, брезент, колеса от джипов. Денис не удивился бы, обнаружив здесь целый зенитный комплекс.
– Этим можно снарядить армию…
– Можно, – согласился Ворон. – Только не нужно. Пока.
В выборе снаряжения Денис тоже ожидал чего-нибудь этакого, но Ворон выбрал вполне обычный с виду камуфляж – серый, специально разработанный для городских спецслужб. Подумав немного, выдал Дэну такой же.
– А…
– Одежонка не простая, – ответил раньше, чем Денис успел задать вопрос. – Один умелец, известный еще по старой Зоне, промышлял. Знал, зараза, какой-то секрет, а может, артефакт какой использовал. От стандартного не отличишь, а материал приобрел свойства неплохого такого бронежилета. От «Грозы» убережет навряд ли, от пули – не всякой, а вот от ножа – вполне. Согласись, это не лишнее.
Дэн согласился, а потом подумал, что у сталкера не все так гладко, как кажется со стороны. Либо у Ворона прогрессировала паранойя, либо его действительно хотели убить.
Из оружия сталкер выбрал обрез – нестандартный и явно самодельный. Ствол был укорочен заметно сильнее, чем у виденного Дэном оружия такого типа. Приклад – тоже. За счет этого обрез смотрелся компактным и очень легким, но наверняка потерял в мощности. Дульная энергия была ниже, но все же больше, чем у пистолета, при более громком звуке выстрела и сильной дульной вспышке. Рассчитанный на более длинный ствол пороховой заряд не успевал полностью сгореть и передать пуле энергию.
– Ты пойдешь с этим?!
Сталкер удивленно вскинул бровь:
– А ты ожидал, что облачусь в маскарадный костюм терминатора? Что именно тебя не устраивает в этом оружии?
Дэн помотал головой. Конечно, ясно, что сталкер хотел идти быстро и налегке, затрачивая как можно меньше сил непосредственно на дорогу. Но обрез! Может, он и удобен в городских условиях или при встрече с бандитами, но не в Зоне.
Дэн не собирался спорить, но ему вовсе не хотелось быть в Москве «голым», даже если камуфляж не позволит какому-нибудь мародеру подкрасться сзади и всадить ему нож в спину.
– Меньшая кучность и эффективная дальность стрельбы в связи с укорочением ствола и кустарной обработкой дульного среза, прицельных приспособлений и приклада исходного образца. А еще избыточное давление пороховых газов на дульном срезе, вызванное несоответствием мощности патрона длине ствола. Не хотелось бы…
– Эффективность обрезов гладкоствольных ружей на коротких дистанциях может превосходить поражающую способность автоматического оружия, – заметил Ворон. – Ладно, смотри.
Он прошел в дальний угол, где располагался своеобразный тир с мишенями. Навесил новую – девственно-чистую. Надел наушники, приказал Дэну сделать то же самое и отошел подальше.
Бух-бух-бух. Во лбу, сердце и животе нарисованного человека зияли дыры.
– Мало? – поинтересовался сталкер. Денис прекрасно понял вопрос по губам.
В этот раз Ворон выбрал мишень уже не в образе человека, а круглую, наподобие тех, на которых тренируются спортсмены.
Бух-бух-бух. Дыры легли ровно по центру.
Дэн снял наушники.
– Достаточно или пойдем по тарелочкам постреляем? – предложил сталкер, снимая наушники. Похоже, его сильно раздражало подобное недоверие со стороны сопляка, да вдобавок и не совсем человека. – Тебя очень заинтересовала импульсная винтовка старика, я видел, – заметил сталкер. – Вот только ты немного не понимаешь самых элементарных вещей. С оружием старика может обращаться только старик.
Денис кивнул, но не до конца уверенно. Его воспитывали на рассказах о легендарных сталкерах. Одиночках Зоны. Они могли пропадать в ней неделями, а потом возвращались с редкостями, никогда и никем не виденными, или с артефактами, достать которые считалось невозможным, и не менее легендарным было их оружие – обязательно нестандартное, бьющее без промаха и верное своему владельцу. Честно говоря, Дэн ожидал нечто подобное встретить здесь.
– Если у меня нет импульсной винтовки или еще какого-нибудь спрутообразного монстра, – сказал сталкер подчеркнуто спокойно, – это означает лишь одно. Мне подобное оружие без надобности.
И спорить с этим уже было бесполезно в принципе.
– Впрочем, чисто для твоего успокоения, я возьму еще и «калаш». Доволен?
Дэну не оставалось ничего иного как кивнуть.
Вернувшись в гостиную, сталкер снова сел перед картой. Вперился взглядом в какую-то точку на юго-западе Москвы и задумался.
– Я раньше жил на улице Строителей в красном сталинском доме, – сказал чуть погодя. – Шикарная трехкомнатная квартира на четвертом этаже с окнами, выходящими во двор. Потолки – три двадцать. За окном – настоящий мини-парк с тремя детскими площадками, цветниками и даже фонтанами. Все же при «отце народов» строить умели капитально. Это тебе не хрущевки.
Денис разговор не поддержал, уселся в покинутое кресло и вернулся к созерцанию огня. Тот, кто утверждал, будто на живое пламя смотреть можно бесконечно, знал, о чем говорил.
– А тебя я обнаружил в районе МГУ, – продолжил сталкер. – Возможно, ты жил где-нибудь поблизости…
– Не помню! – Подобные разговоры всегда раздражали его. Дэн не помнил ничего из прошлой, дозоновой жизни и очень смутно припоминал то, что происходило с ним в Москве после катастрофы. – Но думаю, я был во многих местах.
– Да, – согласился сталкер. – За три месяца столицу удалось бы обойти, если не всю, то ближайшие районы точно. Так что же с прошлым?
Наверное, это был все же не пустой разговор. Сталкеру зачем-то хотелось знать ответы на свои вопросы. А Дэну – не хотелось врать и изворачиваться. Не ему, во всяком случае.
– Ничего. Если сравнить мой мозг с компьютером, то директории, содержащие воспоминания о прошлой жизни, удалены напрочь. Остался лишь белый шум в виде непонятных теней и ощущений, запахов, музыки… А вот вас я запомнил хорошо. Могу рассказать, как вы выглядели и во что были одеты пять лет назад. О чем говорили – слово в слово.