Пасынки судьбы Рой Олег

– Предположим, что я это уже забыла. Итак, добро…

– Ну не знаю даже, как объяснить… Добро, благо… То, что хорошо, что приносит пользу, радость…

– Отлично! А кому хорошо? Кому приносит пользу?

– Господи, да всем! Каждому конкретно и всему человечеству в целом.

– А вот и ерунду говоришь! – хохотнула она. – Такого не бывает. Нет и не может быть абсолютного добра – ни в глобальном масштабе, ни на уровне отдельного человека.

– Я с тобой не согласен. – Чиновник чувствовал, что его против воли втягивают в софистический спор, но уже не мог остановиться.

– Да что ты? – снова усмехнулась дьяволица. – Тогда докажи свою точку зрения. Вот что, по-твоему, может считаться благом для всего мира?

– Очень многое. Отсутствие войн, победа над страшными болезнями, здоровая экология планеты…

– И тем не менее люди сами, осознанно, на протяжении всего своего существования воюют и губят экологию, – перебила она. – И, как ты понимаешь, делают это не для того, чтобы навредить миру. Они преследуют собственные цели, то есть, если пользоваться твоей терминологией, делают добро себе, своим близким и даже своей стране. Вот убил он мамонта, накормил семью – они выжили. И мамонтов всех перебили. Завоевал царь соседнюю страну – и у его государства, у его народа есть земли. Разве для них это не благо?

Стиратель промолчал, и она восприняла это как маленькую победу.

– Не бывает, пойми ты, абстрактного добра! То, что хорошо одному, всегда плохо другому.

– Чушь какая-то! – Он развернулся к ней вполоборота. – Ну что ты такое говоришь? Мир полон добра. Например, выздоровел больной, поэт написал стихотворение, парень признался девушке в любви – ну кому, скажи на милость, от этого плохо?

– В каждом конкретном случае обязательно найдется кто-то, кто пострадает от этого, – не задумываясь, отвечала Дама. – Вот ты говоришь: выздоровел больной. А может, это уже старик, который давно впал в маразм и изводит родных своими выходками и капризами. Если бы он умер от своей ангины, они бы только вздохнули с облегчением – и камень с души, и квартира в наследство. Но нетушки! Он поправился, и все их муки продолжаются…

Чиновник открыл было рот, чтобы что-то сказать, но она жестом остановила его.

– Поэт пишет стихи, – продолжала дьяволица, – а за стеной хлопочет его жена. Чтобы обеспечить любимому мужу простор для творчества, она вынуждена и содержать его, и ухаживать за ним, да еще постоянно подбадривать да поддерживать супруга: потерпи, мол, родной, еще немного – и весь мир признает, какой ты у меня гениальный, твои стихи переведут на все возможные и невозможные языки, тебя начнут издавать миллионными тиражами и платить баснословные гонорары… И он развешивает уши и опять идет кропать свои вирши. Да лучше бы он был каким-нибудь уборщиком – хоть деньги бы на семью зарабатывал, пользу приносил.

Бывший ангел хмыкнул.

– Да и третий твой пример никуда не годится, – разгорячилась дьяволица. – Парень признался в любви девушке. Они, может, и счастливы, если девушка отвечает ему взаимностью. А если нет, если он ей совсем не нравится? Тогда его чувства ей только в тягость. Или того хуже – по нему вздыхает еще одна девчонка. Узнает она, что у этой парочки все срослось, да с горя и сиганет из окна. Вот тебе и добро.

– Ты все как-то так поворачиваешь… – пробормотал чиновник, но в голосе его уже не слышалось былой уверенности. Похоже, этот спор он проигрывал.

– Посмотри вон туда! – придвинувшись к нему поближе, Дама указала рукой на площадь. Там, напротив занесенного снегом фонтана, красовалась большая наряженная елка. Вокруг нее веселыми разноцветными муравьишками суетились дети. – Какая милая и трогательная картинка! Детишки бегают, играют, их родители смотрят на них и радуются… Вот оно, казалось бы, воплощенное твое добро, да?

– Господи, но тут-то что может быть плохого?

– Хочешь знать что? Посмотри вон на ту женщину, что проходит сейчас мимо колонн. Видишь, с непокрытой головой, в сером полушубке? Эта женщина сейчас только что из поликлиники. Ей там сделали «подарочек» на Новый год – сообщили, что она не сможет иметь детей. А ей уже под сорок, и она всю жизнь мечтала о ребенке. Загляни-ка к ней в душу, увидишь, какую боль ей причиняет эта идиллическая сценка вокруг елки, как она страдает, как готова ненавидеть матерей этих ребятишек… Ну? Что скажешь? Найдешь ли, что возразить мне?

– Сейчас, сразу, пожалуй, нет, – развел руками чиновник. – Я не готов к такой дискуссии. Признаться, вообще давно не думал о подобных вещах.

– Вот так-то, дорогой… – торжествовала Дама. – Нет в этом мире никакого абсолютного добра. Обязательно если один нашел, то второй потерял. И когда вы, глупые ангелы, пытаетесь сделать что-то для своих подопечных, вы тем самым обязательно приносите вред какому-то другому человеку.

Она поднялась на ноги, поправила огненно-красную юбку и прошлась взад-вперед по крыше.

– Нам в этом отношении проще, – продолжала Дама. – Мы не строим никаких иллюзий и не вешаем никаких ярлыков. Просто делаем то, что нам нравится. – А уж как относиться к этому, считать добром или злом – личное дело каждого отдельного человека. И в конечном счете ни для кого не секрет, кто приносит людям больше пользы. Ведь именно они окрестили нас «силой, которая вечно хочет зла и вечно совершает благо»…

Стиратель не отвечал, молча наблюдая за тем, как над городом потихоньку начинают сгущаться сумерки.

– Ты спрашивал, зачем я пришла сюда, – снова заговорила она после небольшой паузы. – Только для того, чтобы пообщаться с тобой. Я уверена, что у нас есть тема для беседы…

– Ты имеешь в виду Настю? – обернулся к ней Стиратель.

– Настю? Какую Настю? – Она даже растерялась на миг.

– Ту девочку, которую так усердно очаровывает твой протеже…

– Ах, эту соплячку? Ты действительно думаешь, что она стоит нашего внимания? Лично я так не считаю. Я пришла поговорить о тебе.

– Обо мне?

– Ну да. Позволю себе повториться и напомнить, что все это время я внимательно следила за тобой.

– Наверное, я должен сказать, что польщен? – усмехнулся Стиратель. – Но извини, что-то не хочется мне этого говорить.

– Ну что же ты, милый мой, такой… негалантный? – фыркнула она. – Так вот, к твоему сведению, где бы я ни была и чем бы ни занималась – а поверь мне, у меня это были очень насыщенные годы! – я постоянно была в курсе твоей жизни. И за эти почти сто лет я множество раз убеждалась, что не ошиблась тогда, выбрав себе в пару из всех ангелов, – она слегка ухмыльнулась, произнося это слово, – именно тебя.

– Ты выбрала меня себе в пару? – удивился он. – Это для меня новость. Я думал, у нас все вышло случайно, после того как наши подопечные влюбились друг в друга…

– Ты на самом деле так наивен или притворяешься? Неужели ты действительно не знал, что это я внушила своей подопечной дурочке любовь к твоему протеже, что именно я устроила так, чтобы они поженились? Ведь тогда это была единственная возможность постоянно быть с тобой рядом.

Лицо Стирателя исказила гримаса боли.

– Зачем ты говоришь об этом сейчас? – сердито спросил он.

– Да затем, что сейчас самое время подумать о твоем будущем! – Она решительно опустилась рядом с ним, энергичным движением взяла его за плечи и развернула его к себе. – Да посмотри же ты на меня! Скажи на милость, что ты собираешься делать дальше?

– Мне кажется, тебя это не касается, – не очень уверенно отвечал он, снова отворачиваясь, но она как будто даже не услышала его слов.

– Несколько десятков лет ты торчишь на Земле, – продолжала Дама. – Занимаешься тяжелой, монотонной и неблагодарной работой. Тебе не надоело?

– Нет, – решительно ответил он, глядя на быстро синеющее зимнее небо.

– Ой, только не ври мне! Я же вижу тебя насквозь. Давно надоело, ты смертельно устал, просто ты не знаешь, как быть! Ты боишься попроситься в отставку, потому что никак не можешь придумать, что станешь делать дальше. Кстати, боишься ты правильно. Где бы ты после этого ни поселился – на Небе или на Земле, – ты везде будешь чужим – и среди людей, и среди ангелов. Потому что от одних ты давно ушел, а к другим так и не пришел. И поэтому отставка означает для тебя смерть. Что, скажешь, я не права?

– Зачем тебе мой ответ? – Он пожал плечами. – Если ты все и так знаешь?

– Я даже знаю, что тебе нужно делать дальше.

– Неужели?

– Да, представь себе.

– И что же это такое?

Дама придвинулась к нему еще ближе.

– Помнишь, когда мы были с тобой вместе – в той квартирке в Кисельном переулке, в театре и здесь, на крыше, – мы часто завидовали нашим подопечным? Тому, что им даны многие радости, которых мы были лишены? Ведь ангелов делают счастливыми лишь счастье людей да хорошие поступки, которые они совершают. Ну, может быть, они еще могут наслаждаться созерцанием красот природы и произведений искусства. Но это все! А люди получают удовольствие от множества других вещей – от интересного занятия, от секса, от вкусной еды…

– От курения, от наркотиков, от опьянения и от того, что сделали подлость ближнему. Да, я помню эти наши разговоры…

– Ой, да перестань! – хохотнула Дама. – Читай эти морали кому-нибудь другому. А я-то отлично знаю, какой кайф ты ловишь, когда хлещешь у себя в кабинете свой коньяк. И каждый раз благодаришь Небеса за то, что тебе дозволили эту маленькую радость.

Стиратель потупился. Похоже, она действительно знала о нем очень многое.

– Ты сказала, у тебя есть какие-то идеи относительно моего будущего… – поспешил он перевести разговор на другую тему.

– Ну да, есть отличная идея. Ты перейдешь к нам.

Бывший ангел вздрогнул так, что чуть не упал с крыши.

– Ты говоришь об этом так… Так, словно это самая обыденная на свете вещь. И так, будто уже все решено.

– Ну да, конечно. Я уже все за тебя решила. А что, у тебя есть возражения?

– Да ты… Да ты что! Ты вообще соображаешь, что говоришь?! – От возмущения он даже вскочил на ноги. – Как ты вообще смеешь мне такое предлагать?

Дьяволица снова хрипло рассмеялась.

– Ох, дорогой, не надо тут разыгрывать передо мной оскорбленную невинность! Ты никогда не был ханжой, даже когда возился с душами людишек. А уж теперь, когда сделался черствым и циничным Стирателем… Вспомни, сколько раз ты задумывался о наших преимуществах перед вами, когда у тебя в кабинете распускали сопли жалкие ангелы, не сумевшие уберечь своих протеже от нашего влияния? Я же знаю, что тебе и самому не раз приходили в голову подобные идеи. Вот как раз сейчас ты именно об этом и думаешь.

– Перестань читать мои мысли! – Стиратель быстро отвернулся от нее. – И знай, что я никогда не соглашусь на подобное предложение.

– Нет, дорогой. – Она тоже поднялась. – Согласишься как миленький.

– И почему же ты в этом так уверена?

– Потому что у тебя нет выбора.

– Нет выбора?

– Ну да. – Дама подошла к нему вплотную, так, что бывший ангел вынужден был снова прижаться спиной к статуе. – Знаешь, я ведь не просто так наблюдала за тобой все эти годы. После нашей последней встречи здесь, на крыше, я тебя возненавидела. И поклялась тебе отомстить. Поверь мне, нет ничего в этом мире страшнее мести женщины, чью любовь отвергли. Тем более если эта женщина была ангелом, а стала демоном. Впрочем, такая метаморфоза случается со многими обиженными женщинами…

– Давай без лирических отступлений, – потребовал он. – Ближе к делу.

– Ближе к делу? Что же, изволь. Знай, что я пошла на службу к моему нынешнему Господину с одной-единственной целью – найти способ отомстить тебе. И нисколько не жалею, я многому там научилась… Для меня началась совершенно новая жизнь, прелести которой я и представить себе не могла, пока пребывала среди этих примитивных существ, именуемых ангелами… Но я не забывала о тебе ни на минуту. Просто никак не могла решить, что лучше сделать – причинить тебе такую же сильную боль, которую ты причинил мне, или заставить тебя валяться у меня в ногах и умолять о прощении…

– И на чем же ты остановилась? – Чиновник был очень взволнован, но изо всех сил старался, чтобы голос его не дрожал.

– Все это время я следила за тобой и ждала подходящего момента, – продолжала, игнорируя его вопрос, дьяволица. – К счастью, я еще с юности отличаюсь завидным терпением. Я ждала, и дождалась. Слов нет, все эти годы ты делал свою нудную и неприятную работу безупречно. Там, Наверху, не ошиблись, назначив на эту должность именно тебя. Но даже у идеальных работников бывают проколы. Случился он и у тебя. Этот мальчишка с его историей стал мне настоящим подарком к Новому году…

– Мальчишка?

– Ну не притворяйся, что ты меня не понимаешь! – хохотнула она. – Апрель, этот молоденький ангел… Ты, конечно, пытаешься скрывать свое отношение к нему, но я-то знаю, что ты ему симпатизируешь. Иначе ты не пошел бы ради него на нарушение Правил, которые так чтишь. И не дал бы ему, в обход всех ваших законов, отсрочку на день. Ох, и как же неосмотрительно было с твоей стороны так рисковать!

– Ты… ты… – Стиратель был так поражен, что не мог выговорить ни слова. И Дама была от этого в восторге.

– Хочешь, я скажу тебе, что это значит? – злорадствовала она. – Это означает полный крах твоей карьеры. Как только эта история станет известна Наверху, ты тут же, с треском и грохотом, вылетишь со своего насиженного местечка, за которое так держишься. Такого самовольства, такого нарушения всех инструкций тебе, конечно, не простят. И не надейся, что тебе удастся провернуть все втихаря! Все станет известно после того, как выяснится, что глупая жертва мальчишки оказалась напрасной.

– Я не понимаю тебя… Почему напрасной?

– Да потому что еще до полуночи душа его подопечной, этой деревенской девчонки, станет нашей. Мой художник добьется этого в два счета, даже не напрягаясь!

– Ты… ты… У меня просто слов нет! – восклицал Стиратель. – Как ты можешь?! Ты вольна причинять любое зло мне, но зачем же губить несчастного мальчика? Да и девочку, которая ни в чем не виновата?

– Девочка ваша, по большому счету, сама хороша. А мальчик… Он просто попался мне под руку. Так что прощайся со своей работой. Ведь это твое больное место, правда? – Она довольно улыбнулась, заглядывая ему в лицо.

– Ты чудовище! – Бывший ангел рванулся, пытаясь оттолкнуть ее. Но Дама только засмеялась ему в лицо.

– Я же говорю, что у тебя нет выбора! Ты ведь не допустишь, чтобы твой глупенький юный дружок погиб зря? Он и так уже наломал дров, обменяв себя на какие-то жалкие… кажется, пятьдесят три тысячи четыреста тридцать два зеленых? Не допустишь, я знаю! Но совсем не потому, что ты такой благородный и великодушный. Прошли те времена, когда ты был таким. Теперь ты другой – сухой, педантичный робот. Для тебя существует в жизни только одно – твоя работа. И больше всего на свете ты боишься ее потерять. А после того как я заберу душу девчонки, ты больше ни на минуту не останешься Стирателем! Тебя выкинут с насиженного местечка пинком под твой обрюзгший зад – и жизнь для тебя закончится. На Небо тебя, злостного нарушителя Правил, не пустят, жить на Земле, среди людей, которых ты не понимаешь и боишься, ты сам не сможешь… Они тебя просто не примут. Никому ты тут не нужен, старый пьяница!..

– Что ты хочешь? – глухо спросил чиновник, опуская взгляд вниз.

– Ну хочу я очень многого… У меня такие грандиозные планы! Но об этом мы поговорим потом, когда будем вместе, в одной упряжке. А для начала мне нужно, чтобы еще в этом году – стало быть, сегодня до полуночи – ты сказал, что согласен перейти в наши ряды. За это я, так уж и быть, велю своему протеже оставить девчонку в покое. Мальчишку Апреля ты можешь стирать или не стирать – это уже на твое усмотрение. Ну как? – издевательски поинтересовалась она. – Ты, надеюсь, согласен?

Еще ни разу за свою долгую жизнь Стиратель не чувствовал себя так отвратительно. Он весь сжался в комок, точно пытаясь закрыться, спрятаться от этой ужасной, невозможной, невыносимой ситуации. Он прижал руки к туловищу… и вдруг случайно одна из них нащупала на боку что-то твердое. Сумочка с фонариком! Ну, конечно, как он мог забыть об этом? Последние годы он не носил ее, держал в одном из ящиков своего роскошного стола. Но перед встречей на крыше его в последнюю минуту словно что-то осенило – и он надел сумочку, ремень которой уже оказался коротковат, и его пришлось переставить на несколько дырочек.

– Нет! Я не согласен! – выкрикнул он, выхватывая горящий фонарик и направляя его прямо в лицо дьяволице. – Пропади же ты, провались сквозь Землю! Сгинь вместе со всеми твоими проклятыми идеями!

Яркий серебряный луч разрезал уже совсем сгустившиеся сумерки и ударил Даме прямо в лицо. В его свете вместо холеной кожи и тщательно наложенного макияжа проступила истинная сущность дьяволицы – безобразно оскаленный череп. Дама вскрикнула, пошатнулась… но через мгновение снова пришла в себя и расхохоталась:

– Ой, напугал! Да не смеши ты меня! Неужели ты и впрямь думаешь, что мне страшен твой жалкий одинокий фонарик? Этим, милый, можно пронять только новичков, а не такую стреляную птицу, как я!

Ловко повернувшись, она ударом сапога вышибла вещицу из рук Стирателя. Светящийся фонарик упал на укрывающий покатую крышу пышный снег.

– Ладно, дорогой! – усмехнулась Дама. – Для первого свидания достаточно. Поразмысли немного, время до полуночи еще есть. А я пойду навещу наших голубков – как они там без меня?

И дьяволица исчезла, а бывший ангел, совершенно растерянный, остался стоять на портике около запряженных в колесницу клодтовских лошадей. Стало уже почти совсем темно.

Когда Стиратель пришел в себя и, опомнившись, вернулся в ЦУМ, ему показалось, что за время его отсутствия мало что изменилось. Разве что покупателей стало уже несколько меньше – ведь Новый год приближался с каждой минутой. Настя и Комов все еще ходили по бутикам, только уже на другом этаже, и выбирали не платье, а часы и украшения. Хмурый Апрель печально бродил вместе с ними, предусмотрительно держась на некотором расстоянии. Только теперь в этой компании появилось новое лицо – Дама. Вот уж кто чувствовал себя отлично! Она тоже с большим вниманием исследовала витрины и стенды, не церемонясь, брала вещи в руки, рассматривала их и, тотчас потеряв интерес, бросала прямо на пол, вызывая недоумение продавцов, которые, конечно, не могли ее видеть и понять, каким образом товар слетел с витрины. В одном из бутиков Даме попался на глаза яркий палантин кроваво-красного цвета. Недолго думая, она сорвала его с полки, подошла к зеркалу и эффектно завернулась в него. Заметив Стирателя, она улыбнулась и помахала ему рукой с таким приветливым выражением лица, точно они были старинными друзьями, и повернулась перед ним так и сяк, демонстрируя обновку – мол, как ты находишь, мне идет? Бывший ангел только скривился в гримасе.

– Давай-ка отойдем за колонну! – шепнул он и потянул Апреля за рукав.

Они обменялись информацией уже привычным для них способом – просто заглянув друг другу в глаза. За какой-то миг молодой ангел узнал обо всем, что произошло на крыше, а узнав, пришел в ужас. Он застонал, закрыл лицо руками, замотал головой и без сил опустился прямо на пол.

– Какой кошмар!.. – проговорил он. – Так вот в чем дело! Я подозревал, что они затеяли какую-то темную и нечестную игру… Но чтобы вот так…

– Прости, это я во всем виноват, – пробормотал Стиратель, опустив голову.

– Перестаньте, вы тут совсем ни при чем… – Взгляд молодого ангела растерянно метался по празднично убранным залам, словно в поисках спасения.

– Ума не приложу, что нам делать. – Чиновник был выбит из колеи не меньше, чем Апрель.

– Что-нибудь придумаем… Необходимо что-то придумать!.. Скажите, – его карие глаза смотрели на Стирателя даже с некоторым любопытством, – но неужели это правда? Неужели я настолько вам дорог, что… – Апрель не договорил.

– Ну да, – нехотя признался чиновник. – Я и сам не понимаю, когда успел так привязаться к тебе… Думаешь, ради кого-то другого я бы нарушил Правила? Да мне бы это и в голову не пришло! И она, бесовка, это сразу просекла! Она и раньше-то, пока была с нами, отлично меня знала и понимала. Ну а уж после того, как перешла к конкурентам… Следила за каждым моим шагом, наблюдала, делала выводы… И нашла ведь, гадина, самое больное мое место!.. Ты прости, но я ничем не смогу тебе помочь. За эти годы я почти разучился решать проблемы… В любом сложном случае я сразу обращался Наверх и всегда поступал так, как мне приказывали. Но сейчас я не могу этого сделать! И совершенно не знаю, как быть…

– Я тоже не знаю… Для начала попробую еще раз поговорить с Настей. – Апрель решительно поднялся на ноги. – Быть может, мне удастся ей все объяснить…

– Ну-ну, попробуй, – пожал плечами Стиратель, но у него не было и тени сомнения в том, что эта затея ни к чему не приведет.

Молодой ангел быстро приблизился к своей подопечной. Момент был подходящим – Настя и Комов только что сделали очередную покупку. Пока художник расплачивался кредитной картой, девушка стояла чуть поодаль и любовалась его подарком.

Заметив хранителя, она довольно улыбнулась – но эта радость была вызвана не встречей с ним, а всего лишь возможностью похвалиться обновкой.

– Посмотри! – Она показала своему хранителю стильные часы на голубом ремешке, точь-в-точь такого же цвета, как одно из выбранных ею вечерних платьев. – Это же Harry Winston! Белое золото, инкрустиро…

– Настя, мне срочно нужно с тобой поговорить!

– О чем? – удивленно поглядела девушка.

– О твоем… м-м-м… поклоннике. Это не тот человек, который тебе нужен.

– Ну вот, ты опять за свое! – надула губы девушка. – Не понимаю, чем ты недоволен? В кои веки я нашла именно такого человека, которого искала! Я влюблена, я счастлива, у меня, может быть, первый раз в жизни настоящий Новый год – столько радости, столько подарков, – а ты говоришь: «не тот человек». Ну не нравится он тебе – так я тебе его в мужья и не предлагаю!

– Прошу тебя, порви с ним немедленно! Или он тебя погубит!

Она только рассмеялась в ответ:

– Порвать с ним? Да ты с ума сошел! Посмотри на вот эту сумочку, которую он мне только что купил. Знаешь, сколько она стоит? Больше пяти тысяч долларов. Да-да, целых пять кусков! Да моя мать за всю жизнь столько бабок не заработала! А вот эти часы?.. Сказать, сколько он отдал за часы? И это все теперь мое, насовсем!

– Но Настя…

– Слушай, малявка, хватит тут канючить! – перебил его чей-то хриплый голос. – От твоего нытья уже тошнит!

Апрель обернулся. За спиной у него стояла Дама, которая, видимо, слышала весь их разговор.

– Не вмешивайтесь! – Голос у него сорвался.

– Это еще почему? – рассмеялась дьяволица. – Кто мне может это запретить, уж не ты ли? Не смеши меня, сопляк!

– Настя, – ангел схватил девушку за руку, – прошу тебя, умоляю, уйдем отсюда! Куда захочешь, куда угодно, только подальше от этого человека!

Девушка быстрым движением сбросила его руку.

– Знаешь что? Это ты оставь меня в покое! Если бы ты знал, как надоел мне со своими советами и моралями! Уйди от меня, ты мне не нужен! Я девятнадцать лет жила без всякого хранителя и дальше отлично проживу! Исчезни с моих глаз, чтобы я больше никогда тебя не видела!

Дьяволица захохотала. А Настя, стремительно отвернулась, подошла к Комову и взяла его под руку.

– Ну что? Каковы наши дальнейшие планы? – проворковала она, нежно заглядывая ему в глаза.

– Я хотел спросить об этом же у тебя. – Он убрал кредитную карту в бумажник и спрятал его в карман. – Кажется, мы купили все необходимое? Тогда, может быть, съездим куда-нибудь пообедать? Ты хочешь есть?

Девушка замотала головой:

– Нет, нисколечко. Я сегодня очень плотно позавтракала, потом ты накормил меня пирожными… А вечером нас еще ждет ужин, ведь правда? Если все так пойдет, я растолстею и не влезу ни в одну из своих новых шмоток…

Художник улыбнулся:

– Ну раз так, почему бы нам не скоротать оставшееся время у меня? Хочешь посмотреть мои картины?

– Ой! Ну еще бы!

– Тогда я приглашаю тебя в свою студию.

– Вау! Как круто!

Подхватив многочисленные черно-оранжевые пакеты, они двинулись к выходу.

– Что делать, юноша. – Стиратель обнял Апреля за плечи. – Это мир людей. А в этом мире разбитое сердце ангела ничего не стоит… Ты поплачь. Поверь моему опыту, нам от этого иногда становится легче.

Ангел покачал головой:

– Нет, я не буду плакать. И не стану сдаваться так легко! Должен же быть какой-то выход… И я найду его! В конце концов, у меня есть еще почти шесть часов! Я обязательно что-нибудь придумаю!

– Как я хотел бы, чтоб это было так, – пробормотал чиновник.

– Ну-ну! – рассмеялась Дама, которая шла прямо за ними. – Думайте, мальчики, думайте. А надумаете – не забудьте сказать мне.

Подойдя к выходу, она бросила взгляд на дежурившего у двери красивого охранника, зашла к нему со спины и, изловчившись, ущипнула молодого человека пониже спины. Тот даже вздрогнул от неожиданности и ошеломленно огляделся по сторонам – но вблизи никого не было. Вдалеке он увидел импозантного мужчину лет сорока пяти и его юную спутницу, уже покидавших торговый дом. Злорадного смеха Дамы он, конечно, не слышал.