Айсберг в джакузи Луганцева Татьяна

Глава 13

Начальник полицейского отделения Симон Хас чувствовал себя очень неуютно оттого, что приехал в день праздника со столь неприятной миссией.

— Все это так неожиданно…  — отметил он, отводя глаза.

— Да уж! Нас чуть не убили!  — возмутилась Ариадна, которая при падении получила легкую травму и выглядела весьма воинственно с подбитой скулой и заплывшим глазом.

— Надеюсь, на меня вы зла не держите?  — уточнил полицейский.

— За что?  — спросила Анна.

— За то, что я не предусмотрел такого кошмара.

— Откуда вы могли знать?

— Вот именно, что не мог, такого разбоя у нас в городе никогда не было. Бандиты  — приезжие из России…  — уставился на Анну Симон.

— А что вы на меня смотрите? Я их не знаю,  — огрызнулась Аня.

— Да я так, к слову. Просто вы сюда приехали, и тут же произошел этот случай,  — словно стесняясь, пояснил Симон.

— Если бы не Анна, меня бы уже не было в живых!  — заступился за нее Эрвин.

— Это точно,  — кивнула его бабушка в знак согласия,  — все из-за того, что в меня словно бес вселился, не могла себя в руки взять.

Симон украдкой продолжал рассматривать Аню.

Она и сама была не рада своему виду, но пыталась «держать хорошую мину при плохой игре». Черное бархатное платье было измазано грязью, щедро пропитано вином и порвано осколками от бутылок. Рюши и кружева смотрелись рваниной, словно их долго драли дворовые собаки. Шляпку с сеточкой-вуалью Аня, к своей радости, давно потеряла, а жуткий макияж растекся по лицу одним темным пятном.

— Почему вы пришли не вместе со всеми, я имею в виду, не через центральный вход, а появились из-под земли?  — допытывался Симон.

— Меня туда отправила женщина, про которую я вам уже рассказывала, с целью сокращения пути и создания эффекта неожиданности.

— И язык вы хорошо знаете… Готовились к вторжению в богатую семью?  — не сдержался Симон.

— Опять!  — возмутился Эрвин.  — Не она готовилась, а я нашел ее и заставил…

— Я сама за себя отвечу! Язык я знаю, так как это одна из составляющих моего образования и профессии. А если вы опять меня подозреваете, то нелогично получается. Свою бывшую свекровь я якобы пыталась убить для того, чтобы она не мешала мне стать женой Эрвина. Зачем мне тогда нанимать бандитов, чтобы его прикончить? Я ведь еще не стала его женой.

— Да кто вас поймет, русских?  — вздохнул полицейский, из чего Аня поняла, что остается для него подозреваемой номер один.

— А зачем вы надели… это платье? Я знаю, что вам его предложила госпожа Кристина, но у вас-то есть глаза! Как вы могли явиться к мужчине, которого хотели соблазнить, в таком виде?!

— Вы на что намекаете?  — удивилась Ариадна.  — Что в таком наряде можно только убивать моего внука?

— Я не это имел в виду…

— Я поняла,  — усмехнулась Аня,  — темперамент и внешность Кристины убедили меня довериться ее профессиональному чутью. Я даже почти поверила, что это платье  — шедевр альтернативного искусства. Хотя я была пьяна  — раз, и потом, это платье выглядело не так, как сейчас. Оно было чистое.

— Все равно странно все это.

— Да чего странного-то?  — не понял Эрвин.

— Вы удивляете меня, господин Эрвин Ламар! Не раз становились человеком года в Австрии! Работали представителем ООН, сделали столько добра детям и больным СПИДом! О вашем уме и хватке бизнесмена ходят легенды! А ваша способность все просчитать и заработать огромные деньги! Просто невероятное чутье! Но в этой ситуации вы слепы, как котенок! Несуразная девица, свекровь которой кем-то покалечена, врывается в ресторан из-под земли в непотребном виде, сносит с ног одного матерого бандита и крестом, извините, распятием, оглушает второго!  — Глаза Симона горели яростью.

— И что?  — остался невозмутимым Эрвин, кстати, ему уже оказали первую медицинскую помощь.

— Как что? Не понимаете? Противоестественно это все!

— Вы намекаете, что между нами была договоренность?  — спросила Аня, уже давно сообразив, к чему клонит следователь.

— А как иначе субтильная девушка после удара по голове и вся в порезах смогла справиться с профессионалами? Что за метание крестов, словно бумерангов? И главное  — она попала точно в цель!

— Простите, что я использовала вашу семейную реликвию. Сначала я вооружилась распятием как оружием, думая, что просто огрею им кого-нибудь по голове, а потом обратила внимание на его странную форму. Я математик! Все стороны креста оказались равны. Мне ничего не оставалось делать, как метнуть его. Иначе бы бандит выстрелил. На столь потрясающий результат я и не надеялась. Хотя в детстве я хорошо бросала бумеранг, и он всегда возвращался,  — сказала Анна, словно извиняясь.

— То, что взрослая женщина смогла оглушить двух мужчин, вас удивило, а то, что маленький пожилой мужчина справился с закоренелым преступником в одиночку, вас совершенно не обескуражило?  — сузила глаза Ариадна.

— Вы имеете в виду господина Карлоса?  — уточнил полицейский.  — Смею вас разочаровать: этот господин не так-то прост, как кажется. Дети богатой женщины, знавшие о ее причуде  — отправлять посыльного с большими суммами наличности, подсунули ей этого неприметного человечка. На самом деле Карлос в совершенстве владеет всеми видами оружия, а также приемами рукопашного боя. Когда на него напали, он сначала замер, решив осмотреться и оценить обстановку. Когда же вы, Анна, вмешались, Карлос спокойно вырубил бандита, стоявшего рядом с ним. Вам повезло.

— Что же ему помешало, обезоружив этого бандита, выстрелить во второго и в третьего,  — ехидно поинтересовалась Ариадна,  — раз уж он такой специалист?

— Шок,  — ответил Симон.

— Что?  — не поняли присутствующие.

— Шок от вида русской амазонки, свалившей с ног здорового мужика распятием, которое, кстати, весит пять килограммов. Карлос залюбовался этим зрелищем, он теперь ваш горячий поклонник,  — сказал Симон, и Анна не поняла, шутит он или говорит серьезно.

— Русская женщина в горящую избу войдет и коня на скаку остановит,  — ответила она.

— Вот-вот! И я о том же,  — довольно потер руки Симон.  — Кстати, госпожа Ламар, вы не переживаете, что ваша семейная реликвия, крест, немного поврежден?

— Нет, я не переживаю! Распятие спасло нам жизнь. Может, оно для этого и было предназначено, и висело все эти века, чтобы реально спасти чью-то жизнь? Мы отреставрируем его, и все будет хорошо,  — ответила старая дама.

— Спасибо.  — Аня поблагодарила ее за понимание, но все же сочла своим долгом объяснить ситуацию:  — Когда я поняла, что в доме преступники и заложники, решила чем-то вооружиться на всякий случай… Распятие выглядело весьма внушительно. А если честно, я не собиралась вступать в схватку с бандитами, я тогда еще не решила, что буду делать… А тут услышала, что Эрвина хотят пристрелить,  — и все… Ждать было нельзя, пришлось действовать.

— Ты ради меня рискнула жизнью?  — расплылся в улыбке Эрвин.

— Так поступил бы любой нормальный человек,  — тоном советского полковника из сериала про разведчиков произнесла Аня.

— Ну, не скажи, если люди, попавшие в беду, мне абсолютно безразличны, я бы предпочла отсидеться в укромном месте,  — подала голос госпожа Ламар и посмотрела на часы.  — Простите, по-моему, мы уже решили все вопросы, и думаю, у вас больше нет оснований нас задерживать.

— Ариадна, я вас не задерживаю, я всего лишь выясняю все обстоятельства дела,  — сказал Хас.

— Что теперь будет этим мерзавцам?

— Все пойдут в тюрьму,  — уверенно заявил Симон и в упор посмотрел на Анну, словно намекая, что в тюрьму попадут и люди, состоявшие в заговоре с исполнителями.

— Мы можем идти?  — нетерпеливо повторила Ариадна.

— Надеюсь, вы пока не собираетесь покидать страну?  — снова обратился к Анне полицейский.

— Если только нелегально с караваном наркоторговцев,  — ответила она язвительно.

Вообще, больше всего Анне хотелось сейчас снять с себя эту чертову одежду и оказаться в ванне-джакузи, которую она видела в доме Ламаров.

— Вы всегда сможете найти Анну у нас в доме,  — сухо сказала Ариадна.

— Надеюсь на это,  — так же сухо ответил господин полицейский.

— Кстати, как там бедная родственница нашей Анечки?  — поинтересовалась Ариадна, которая после удачного спасения своей жизни и жизни любимого внука с особым благоговением относилась к русской гостье.

— Без улучшений,  — ответил полицейский,  — но если что-то изменится, вы первые узнаете об этом,  — заверил он семейство Ламар и Анну.

Выйдя из трактира, где еще продолжали работать полицейские, Аня с удивлением узнала, что домой они поедут в повозках, запряженных лошадьми. Повозки были украшены цветами, лентами и воздушными шариками. Лошади были холеные, с аккуратно подстриженными хвостами и гривами и украшенные бубенцами, колокольчиками и разноцветной тесьмой.

— Мы должны были отправиться с праздника в хорошем настроении на нашем национальном транспорте,  — виновато сказала Ариадна Львовна.

— Ага, а едем с допроса полицейского под подписку о невыезде,  — добавила Анна пессимистично.

— Зато все на тех же нарядных лошадях!  — сказал Эрвин почти весело.

Анну пугал его задорный взгляд, которым он периодически одаривал ее. Похоже, она все-таки произвела на него впечатление, но каким образом!

«Что он за мужчина, если его сердце можно завоевать, только надев платье, изъеденное молью, и вырубив двух амбалов»,  — подумала Анна, залезая с его помощью в повозку.

Ариадна последовала за ней, и возница тронулся в путь.

— Я знаю, чего ты сейчас хочешь,  — обратился Эрвин к Анне,  — и я готов это исполнить!

— Ты будешь рыть тоннель?  — удивилась Аня.

— Зачем?

— Чтобы я смогла провалиться сквозь землю,  — пояснила она под смешок Ариадны.

— Я имел в виду принять душ или понежиться в ванне.

«Все-таки паршиво я выгляжу»,  — с грустью констатировала Анна, вспомнив, что сама недавно думала о том же.

— Не ссорьтесь, будет еще время,  — сказала Ариадна.

Аня с тоской смотрела по сторонам, прохожие здоровались с ними и улыбались. Ей же казалось, что ее в нелепом наряде везут на Голгофу и конца и края не будет этой дороге позора.

Лошади шли неторопливо, тележку трясло на брусчатке, и вдобавок ко всему лошади все время какали.

— Наверное, съели что-нибудь…  — спокойно заметил возница.

Анна вздохнула, эта размеренная сельская жизнь совсем не походила на суетливую московскую с ее бешеным темпом. Поэтому разрядка в духе американского боевика несколько взбодрила Аню.

Не успела она войти в свою комнату, как Эрвин пригласил ее в сауну, находящуюся в их же доме. Аня с удовольствием приняла приглашение и, облачившись в купальник, расположилась на специальной полке из финской сосны. Она блаженно вытянула ноги и закрыла глаза. Сухой пар прогревал все мышцы и кости, успевшие промерзнуть под землей. Она предвкушала, как окунет свое измученное тело в прохладную воду маленького бассейна. Дверь в сауну скрипнула, и вошел Эрвин в чем мать родила. Аня чуть не обомлела, а он с улыбкой заявил, что является ее должником.

— Ты пришел отдать долг?! Не таким же способом!  — закричала Анна, зажмурившись.

— Я присоединяюсь к тебе в сауне, ничего более,  — ответил Эрвин.  — Что с тобой?

— Почему ты голый?

— Как почему? Потому что я в сауне,  — сказал Эрвин,  — а почему ты одета?

— Ах да! У вас же так принято! Мужчины и женщины в бане сидят вместе голые,  — поздно вспомнила Аня.  — Потому ты меня сюда и пригласил? Чтобы посмотреть и оценить товар лицом, так сказать?!  — снова завелась Анна.

— Мы не разглядываем друга друга в сауне, мы здесь паримся. Это совершенно естественно, я привык к этому с детства.

— А я привыкла совсем к другому!  — огрызнулась Аня, шаря с зажмуренными глазами руками в поисках выхода.  — Выпустите меня отсюда!  — вякнула она жалко.

— Так, я все понял, сиди, не выходи. Я сейчас надену плавки и вернусь,  — сообщил Эрвин, и Аня, услышав, как хлопнула дверь, осторожно открыла глаза. Вернулся он очень быстро, словно плавки висели за дверью.

— Одежда портит дорогую древесину, так как она собирает пот и пропитывает им сухое дерево, да ты открой глаза, не такой уж я и страшный,  — ухмыльнулся он.

Аня с ужасом на него покосилась.

— Тебе дерево жалко или мою нервную систему?

— Древесину не жалко,  — заверил Эрвин, присаживаясь рядом и пытаясь ее обнять.

— Этим вы тоже занимаетесь… с детства?  — спросила Анна, не понимая: то ли в сауне раскалился воздух, то ли ее, как всегда, при приближении этого мужчины бросило в жар?

— Этим я хочу заняться только с тобой,  — ответил ей Эрвин, придвигаясь к ней вплотную,  — и где это будет происходить, в сауне или в стоге сена, мне совершенно все равно.

— Какой ты горячий!

— Я такой…

— Вот потому я и предлагаю окунуться в бассейн, пора уже.  — Анна выскользнула из его цепких объятий и рванула в бассейн.

Она так быстро погрузилась в воду, что даже не успела вскрикнуть, ощутив резкий контраст разгоряченной кожи и холодной воды. Эрвин следовал за ней по пятам, словно привязанный.

— Ты избегаешь меня?

— Опасаюсь…

— Чего?  — Эрвин продолжал испепелять ее взглядом.

— Мимолетных увлечений и ни к чему не обязывающих связей,  — ответила Анна.

— Так я к тебе со всей серьезностью…

— Давно ли? Чтобы ты это понял, мне надо было доказать, что я тебя не брошу в трудную минуту?  — спросила Анна, бултыхаясь в воде.

— Я давно к тебе присматривался, еще в России… Из-за тебя пошел на не совсем красивый поступок, чего раньше за мной не наблюдалось.

— Иногда человек вынужден совершать необдуманные поступки,  — пожала плечами Аня,  — и вообще, мне кажется, мы совсем не подходим друг другу.

— Почему ты так думаешь?

— Что называется, разный менталитет. Я не привыкла к такому образу жизни…

— На тебя так повлияла лошадиная повозка?  — рассмеялся Эрвин, блеснув белыми зубами.  — Ты еще не видела меня в кожаных шортах и в шляпе с пером.

— Ты считаешь, что это зрелище хуже, чем твой голый зад?  — съязвила Анна.

— Думаю, что в любом из этих вариантов, с твоей точки зрения, я выглядел бы комично,  — ответил Эрвин.

— Хорошо, что у тебя присутствует самоирония,  — ответила Анна.

— И все-таки, что тебе не нравится в доброй старой Австрии?

— Все нравится, но жить постоянно я бы здесь не могла. Здесь все противно моему нутру, если ты понимаешь, о чем я… Эти пряничные домики, дружелюбные лица вокруг, сельская, спокойная местность, даже этот короткий проход от вашего дома до трактира…

— Понятно, это же не десять остановок в московском метро с двумя пересадками,  — подал голос Эрвин.

— Вот именно!

— Когда я приехал в Москву, у меня тоже возникло чувство неприятия всего, что увидел. Мне не нравились унылые люди, вечно спешащие куда-то, полное отсутствие уюта во многих домах Москвы. Но потом я привык и полюбил Россию…

— Я бы здесь с ума сошла, чувствую, как у меня ссыхаются мозги от безделья и сытой жизни,  — вздохнула Анна, с удивлением заметив заглянувшего в дверь Марата.

— Вот вы где… Можно к вам присоединиться?

— Конечно!  — с огромным облегчением в голосе пригласила его Аня, для которой было большим испытанием находиться наедине с сексуальным Эрвином.

— Заходи,  — разочарованно протянул тот.

— Только в трусах!  — добавила Аня.

— Я не австриец, я всегда в трусах,  — рассмеялся Марат,  — а Эрвин уже успел напугать тебя?

— Там нет ничего страшного и смешного,  — ответил Ламар.

— Наконец-то мы смутили этого наглого австрийца!  — обрадовался Марат, выглядевший весьма нелепо в семейных трусах.

Он погрузил свое большое волосатое тело в бассейн, сразу подняв цунами, и восторженно посмотрел на Аню.

— Наслышан о твоих подвигах, тронут до глубины души, даже не знаю, что сказать.

— Вот ничего и не говори! Сама не понимаю, что на меня нашло,  — заявила Аня.

— Это Кристина тебя вином подогрела и придала смелости,  — пояснил Марат.

— Пойдемте париться?  — предложил Эрвин, у которого пропал интерес к бассейну при появлении Марата.

— Делаем несколько заходов?  — уточнила Аня.

— А как же!

Глава 14

Аня поняла, что ее представления о жизни все больше и больше расходятся со взглядами австрийцев. Когда они вышли из сауны, первое, что увидела Аня, были сытые лица уже знакомых ей и незнакомых людей, сидящих за большим столом в гостиной.

— Праздник продолжается,  — прошептала она.

Стол ломился от все тех же экологически чистых продуктов. Анну при виде ярко-желтого сыра с крупными дырками, огромного розового окорока с корочкой, ярких, словно искусственных, овощей и разложенных по тарелкам закусок просто затошнило.

«Сколько можно есть?! Они все время едят… и пьют, праздник ли, похороны ли. Интересно, когда они работают?»  — подумала Аня, с трудом скрывая обуревавшие ее эмоции.

— Проходите!  — радостно позвала их Ариадна.  — Наш праздник там не удался, так продолжим его дома,  — сказала она.

Аня с ужасом увидела, как красная жидкость уже наполняет большой бокал.

«Это молодое вино Ламаров будет являться мне в кошмарах»,  — мелькнула у нее мысль.

— Я что-то не хочу пить,  — тактично сказала она.

— Бабушка обидится,  — шепнул ей на ухо Эрвин.

— Как же?! Дорогая моя! Ты  — наша героиня! Без тебя никак нельзя.

Анна со вздохом опустилась на стул. Настроение ее было испорчено, а вскоре и живот был набит до отказа. Как ни странно, но этот праздник живота вовсе не радовал Анну.

«Останусь здесь с Эрвином и через год не пролезу в дверь, а лет через пять буду лежать в наркологической клинике, думаю, в такой же дружественной обстановке».

Австрийцы, набив животы, сохраняли благостное выражение лица, пели незатейливые тирольские песни и даже пытались танцевать. Между гостями сновали маленькие дети в национальной одежде и раздавали всем конфеты. Каждый гость разворачивал фантик и читал написанное там пожелание: здоровья, удачи, счастья, любви, в общем, всего того, что желают друг другу люди во всем мире, несмотря на национальность, возраст и вероисповедание. Аня не сразу обратила внимание, что конфетка ей досталась, отличная от других и по размеру и по цвету фантика. Она развернула ее скорее по инерции, чем от желания полакомиться. На фантике был написан текст на английском языке:

«Дорогая Аня, мне очень надо с тобой поговорить. Я буду ждать тебя у себя дома сегодня ближе к ночи. Приходи обязательно, у меня жуткие опасения по поводу жизни любимого мужчины! И никому не говори, что я тебя пригласила! Кристина-стилист».

От таких «пожеланий» у Анны мурашки побежали по коже. Она растерянно смотрела на фантик.

— Что-то случилось?  — приблизился к ней Эрвин, увлекая ее танцевать.  — Ты не чувствуешь, что у тебя шоколад тает в руке?  — Его глаза смеялись, а Аня чувствовала, как у нее тает сердце.

Она машинально взяла конфету в рот, а Эрвин, перехватив ее руку, облизал пальцы. Анну будто ударило током.

«Как-то нехорошо он на меня влияет,  — с тоской подумала она,  — может, мне в детстве вставили в кости металлические спицы, а в голову металлические пластины? А Эрвин ради повышения своего сексуального магнетизма носит в кармане мощный магнит?»

— Что предрекает твое послание?  — продолжал прожигать ее глазами Эрвин.  — Давай угадаю? Встречу с брюнетом, которая перевернет всю твою жизнь. Вас захватит любовь, страсть, главное, чтобы вы не проворонили свою судьбу, и тогда счастливая старость в окружении кучи детишек будет вам обеспечена.

Аня наконец вышла из оцепенения, скомкала фантик и запихнула его в карман, решив не жевать записку, как в шпионских боевиках.

— А что, если нам пройти в «номера»?

— Что?  — не понял Эрвин.

— Заняться первозданным злом.

— Чем?

— У тебя тугоухость или ты тугодум?

— Ни то, ни другое.