Пляж острых ощущений Степнова Ольга

— Глухарем больше, глухарем меньше, — философски заметила Анна. — Идите на пенсию, майор!

Не знаю, как у других, а у меня после болтанки на море земля под ногами ходуном ходила. Впрочем, Бизя тоже шел, широко расставляя ноги. Похоже, меньше, чем за час мы заработали знаменитый «морской походон».

Мы медленно пошли по направлению к автостоянке. Шторм затихал, на небе издевательски ярко вспыхнули звезды, тучи рассеивались с каждой секундой все больше и больше, словно природа исполнила свою грозную увертюру лишь для того, чтобы дать Шаровой беспрепятственно уйти в территориальные воды.

— Вы лучше скажите, как вы здесь очутились, — обратилась я к Барсуку. Майор подхватил Анну под локоть — она почему-то сильно хромала. Заметив впереди скамейку, Анна ускорилась и, оставив Барсука позади, попрыгала к скамейке на одной ноге. Она с размаху плюхнулась на нее и стала тереть ногу, на которую хромала.

— Черт, туфли где-то потеряла, — сказала она.

— И я потеряла. — Я села рядом с ней и тоже вытянула ноги. Нужно было посидеть немножко и как-то переварить то, что произошло.

— А я еще и ногу потянула, — словно бы похвасталась Анна.

— Если позволите, я посмотрю, — Барсук присел на корточки, взял в руки ногу секретарши Гавичера и стал внимательно ее изучать. Бизон многозначительно усмехнулся и подмигнул мне украдкой. Наверное, он хотел этим сказать, что Барсук готов пересмотреть свои суровые холостяцкие взгляды.

— Нет, ну как вы тут очутились?! — возмутилась я. — Ладно, природа выделывает кренделя, но вы-то как вместе тут оказались? Анна, вы знакомы с майором? Майор, вы купили яхту и заделались членом клуба?!

— У вас замечательная нога, — не обратив внимания на мои слова, сказал Барсук Анне. — Крепкая, сильная, нежная и красивая! Она скоро перестанет болеть.

— Так крепкая или нежная? — кокетливо уточнила Анна.

— Анна!! — крикнула я и увидела, как Бизя беззвучно хохочет. Что его так веселит — ухаживания майора или мое раздражение, я так и не поняла.

— Понимаете, Элла, — сказала Анна, — на работе скука, дома пусто и одиноко. Я подумала, что вы с вашим характером наверняка пойдете сами разбираться с преступником. А если это так, то лишняя боевая единица вам не помешает. Поскольку я сама собирала для вас всю информацию, то прекрасно понимала, куда вы двинете. Я позвонила вам на домашний телефон и мне подтвердили, что вы поехала в яхт-клуб. Одна из моих многочисленных племянниц работает в этом клубе поваром в ресторане, а охранник, который дежурит сегодня на въезде — ее любовник. Так что на территорию клуба я проникла без особых проблем. Смотрю, на стоянке стоит ваш «Харлей». Значит, я пришла вовремя и по адресу. Раиса, племянница моя, сказала, что девушка, похожая на вас, недавно ужинала у них в ресторане с молодым человеком. А потом они убежали куда-то. При этом девушке так понравилась кухня, что она съела даже салфетку. Я побежала к пирсу, и тут меня догнал этот бравый майор. Он размахивал пистолетом и что-то орал. Я его спросила: «Вам Носков, наверное, нужен?» А он: «Откуда вам, милая барышня, это известно?» Я ответила, что с преступником наверняка уже и без нас справились. Товарищ майор вернулся на автостоянку и расспросил охранника. Тот сказал, что видел, как его напарник минут тридцать назад вместе с какими-то людьми запрыгнул в яхту. И показал — в какую. Мы побежали к вам. Майор бегает очень хорошо, а я на мостках поскользнулась, упала и растянула ногу. Если бы не шторм, я бы ни за что не упала!! — Она снова потерла ногу. — Туфли мои улетели в воду. Слава богу, старые были, не жалко!

— Уж не знаю, как вы, друзья мои, вышли на этого Ювеналия, — вступил в разговор майор, — а я пошел самым длинным путем. Мои ребята прошерстили всех родственников погибших стариков. А потом у этих родственников проверяли медкарты — не было ли у них травм правой кисти. Ну и вышли на внука Максима Семеновича Осокина. В его медицинской карте, которую отыскали в старых архивах, осталась запись, что в детстве у него оторвало кончик мизинца — взорвалась какая-то смесь в руках. Потом я узнал о том, что произошла путаница с его смертью и он лишился квартиры. Все сходилось, я понял — он! И решил, что сам его задержу. Выслежу и задержу. Каким бы закрытым этот клуб ни был, ссориться с сотрудниками милиции никто не хочет, поэтому я проник сюда без труда, показав свое удостоверение. Смотрю, а тут эта очаровательная боевая единица бегает и тоже Носкова ищет! Как ваша нога? — спросил он Анну и снова взял в руки ее узкую ступню. Хотите я вас на руках понесу?

— Вот еще! — фыркнула Анна. — Я что, кисейная барышня, что ли?! — Она встала и вдруг сделала сальто. Здорово сделала — с прямой спиной, прямыми ногами, как профессиональная гимнастка. — Вот! Это я вас могу на руках донести до вашей милиции, — гордо сказала она майору.

— Меня Иван зовут, — восхищенно прошептал Барсук. Сальто его впечатлило.

— А меня Анна, — сказала Анна. — Анна Петровна Керн. Шутка! — захохотала она. — Слушайте, майор, а вы ведь наверняка жалеете, что Носков ушел от вас морем с этой отважной девушкой?

— Если б жалел, то тут не стоял бы, — не очень уверенно сказал майор, вздохнул тяжело и махнул рукой: — А-а, глухарем больше, глухарем меньше! Слушайте, а ведь я сюда на такси приехал, как выбираться-то будем? В этот богатейский клуб в такое время ни одна тачка из города не приедет!

— На нашем «Харлее» нет пассажирских мест! — предупредил его Бизя. Он улыбался, как ребенок, которому пообещали леденец.

— А пойдемте пешком! — предложила я. — «Харлей» тут под надежной охраной.

— До утра идти будем, — предупредил Бизя.

— И дамы босые! — всполошился Барсук.

— Пойдемте! — обрадовалась Анна. — Это, конечно, не на яхте в шторм под пулями погранцов, но тоже здорово!

Бизя захохотал. Я взяла его под руку, Анна повисла на локте майора, и мы пошли по склону вверх, туда, где блестел огнями город.

— Мы так и не посмотрели нашу яхту, — Бизон опять засмеялся.

— И черт с ней. Целее будет.

— Что ты имеешь в виду? — удивился он.

Я не ответила, я пожала плечами.

— А, впрочем, я знаю, что!! — загоготал он.

Ни в первый день, ни во второй, ни на третий, ни даже через неделю в новостях не появилось сообщений о том, что в территориальных водах задержана яхта, нарушившая государственную границу.

Из этого я сделала вывод, что Бэлка исчезла для меня навсегда, уплыв со своим сомнительным принцем в новую жизнь. Думать о том, что яхта могла перевернуться и затонуть, мне не хотелось. Бизя умалчивал, что он думает по этому поводу. Все последнее время он ходил с идиотски-отрешенной улыбкой, часто лез целоваться и много ел.

За прошедшую неделю мы так ни разу и не побывали в яхт-клубе. Сил не было. Я просто позвонила в клуб и распорядилась, чтобы мне подогнали к дому «Харлей». А когда я наконец немного пришла в себя и захотела посмотреть яхту, у Бизи не было на это совсем никакого времени. Ему, видите ли, позвонил из Владивостока Колян и попросил поработать еще пару недель, так как он задерживается. Бизя, конечно же, с радостью согласился. Он день и ночь сновал по пляжу в плавках со своим дурацким биноклем. Впрочем, вру — ночью он спал со мной. Иногда мы ночевали в вагончике, иногда — в квартире Сазона.

В доме напротив банка…

В доме напротив банка по-прежнему проживал зверь по имени Юлиана. Ведь в прессе сообщений о том, что молоточника задержали, так и не появилось!

На следующий день после того, как Бэлка уплыла в свою новую жизнь, я приехала в дом и поднялась в «светелку» под купол. К моему удивлению, Юлианы в комнате не оказалось. Я вышла, обошла дом вокруг и нашла ее возле бассейна. Она лежала в шезлонге, на зеленой лужайке и загорала топлесс. Мне было неприятно разговаривать с бабой без лифчика, но выхода не было. Стараясь не смотреть на ее резиновый бюст, я сказала:

— Юлиана, вы можете смело ехать в свой Голливуд, или продолжать гастроли в этом городе, вам больше ничего не угрожает.

— Почему я должна вам верить? — не глядя на меня и не снимая солнцезащитных очков, спросила звезда.

Я не могла объяснить ей, почему она может мне верить. Не могла же я ей рассказать, что моя лучшая подруга увезла преступника на безопасное расстояние.

— Так почему? — усмехнулась Ульянова.

Ярость вспыхнула во мне так, что я зажмурилась, сжала кулаки и заставила себя медленно сосчитать до десяти. Это помогло мало — совсем не помогло. Захотелось схватить звезду за рыжие кудри, утопить в бассейне, а потом сказать всем, что так и было. Что фэншуй у этого дома такой! Мальцев расстроится, попереживает, но я сама лично подгоню ему из Голливуда другую звезду.

Ярость настоятельно потребовала выхода на белый свет, поэтому я прошипела:

— А скажите-ка, Юлиана, свои первые деньги, которые впоследствии позволили вам раскрутиться, вы сделали на квартирах бедных, больных стариков, которых убивали по заказу фирмы «Гарант»? Судя по всему, вам достался самый большой куш. Вы спали с Матвеевым? Петушковым? Может быть, с Васей Щеточкиным? А, может, со всеми сразу? Нет, как же я сразу не догадалась-то?! Вы кувыркались тогда с самим мэром, и наверное, именно поэтому фирма «Гарант» вышла сухой из воды! Поэтому она смогла так долго просуществовать на рынке. Понятно, значит это вы были в «Гаранте» серым кардиналом. Вы! А остальные на подхвате у вашей гнусной идейки! И никого из вас совесть не мучила! Может, разве что, Селепухина, который просто пропил все свои деньги, а не вложил их в дело, как все остальные. Скажите, вы приехали в этот город, чтобы кому-то продемонстрировать, что вы на коне?! Что вы богатая, знаменитая, и годы над вами не властны? Кому вы решили здесь доказать это, рискуя собственной жизнью? Мэру?! Он тогда все-таки бросил вас! Бедненькая!! Тогда бросил, а сейчас прибежал: ну как же — звезда Голливуда по нему сохнет, очень и очень лестно! Слушайте, если это так, то может, в вашей грязной душонке осталось место для большой настоящей любви? Может, все что вы делаете, добиваясь вселенской славы, вы делаете для одного человека, просто, чтобы доказать ему, какую синюю птицу он упустил?..

— Швабра, — тихо сказала Ульянова, так и не повернув головы. Она сильно побледнела под толстым слоем грима и я поняла, что попала в точку.

— Швабра, — кивнула я. — Ты не представляешь, как классно быть шваброй, ходить в рваных джинсах, не париться по утрам у зеркала, штукатуря свой нос и скрывая свой возраст, а самое главное, знать — что не сделал в своей жизни ничего такого, чего нужно стыдиться.

— Пшла вон, — прошипела звезда, встала и пошла к бассейну.

Эта дрянь гнала меня из моего же дома.

— Эй, что ты там говорила про двух львов, при помощи которых можно избавиться от плохого фэншуя?!!

Ничего не ответив мне, Юлиана рухнула в воду, подняв снопы брызг, неприличные для такого совершенного, молодого, легкого и стройного тела.

Я развернулась и ушла, решив про себя, что сегодня же за ужином уговорю Сазона разобраться с фэншуем этого дома. Одно только меня смущало — Мальцев. В последнее время он имел стабильно счастливую рожу, тратил большие деньги на подарки звезде, а главное, не написал ни одного «квадрата» — и это был не творческий кризис, это был душевный подъем.

… Проблема разрешилась самым простым и неожиданным способом.

На пляже, где я сдыхала от скуки, со мной нос к носу столкнулся Михальянц. Он шатался по берегу одетый, с фотокамерой на плече, охотясь, наверное, за смачным кадром. Бизя в этот момент уплыл за буйки, пытаясь отловить там двух пьяных девиц.

— Элла! — воскликнул радостно Михальянц, увидев меня, распластавшуюся на песке. — Элла! — вопил он, словно я была самым родным и близким ему человеком. — Ну и… — он замолчал, не зная, что и сказать. — Как ваши дела?

— Отвратительно, — отлепилась я от песка. В голове у меня вдруг созрел план.

— Что случилось? — заботливо поинтересовался Михальянц, словно был моим личным врачом.

— Мне нужно утка.

— Гарсон, утку! — захохотал Михальянц. — Вы, кстати, еще не разочаровались в браке?!

— Нет, — заверила я его, потом потянув за руку, усадила рядом с собой на песок и на ушко стала нашептывать текст, который бы хотела увидеть утром в газете. Михальянц с большим удовольствием припал к моим губам своим молодым, красивым, любопытным ухом. Вдруг он всколыхнулся, схватил фотокамеру и стал делать снимок за снимком. Я посмотрела, куда направлен его объектив и увидела, что из воды выходит Бизон, волоча на себе двух бесчувственных пьяных девиц. Он сгрузил их тела на берег и только хотел уйти, как девицы перестали быть вялыми, стали хватать его за руки, за ноги, пытаясь повалить на песок.

Михальянц дал очередь фотокамерой, как автоматом, делая снимок за снимком. Я почему-то не возражала. Бизя тем временем отбился от девушек и подошел к нам.

— Это кто? — он ткнул в Михальянца пальцем.

— Михальянц, — честно призналась я. — Он без ума от меня и ждет, когда ты мне надоешь.

Бизя взял Михальянца за шиворот, поставил на ноги и дал в челюсть. Удар прошел вскользь, Михальянц умело и ловко от него увернулся. Поняв, что придется драться, он положил камеру на песок, размахнулся и дал в челюсть Бизе. Тот тоже ушел от удара. Они стали махаться, как подростки на улице — уворачиваясь и не попадая в цель. Так бывает, когда класс дерущихся примерно одинаков. Я взяла камеру и сфотографировала это шикарное зрелище с разных ракурсов.

Намахавшись, запыхавшись и, выплеснув негатив, парни присели рядом со мной.

— Отлично, — сказала я, просмотрев снимки на маленьком экранчике.

— Засранец, — решил Бизя наказать Михальянца словом.

— Он Златослав, — заступилась я за журналиста.

— Кретинское имя, — подытожил Бизон. — Слушай, где ты научился так драться?

— Я чемпион региона по рукопашному бою, — сказал Михальянц, достав из кармана зеркальце и поправляя прическу.

— Черт, и я чемпион, — удивился Бизя, — только бывший.

— Так, может, помахаемся завтра вечером в спортзале «Динамовец»?

— Помахаемся, — согласился Бизя. — Только при условии, что ты сотрешь все мои фотки из памяти своего фотоаппарата.

— Я фотографировал море, — усмехнулся Михальянц. — Синее, сильное, огромное, красивое море!

Михальянц не подвел.

На следующий день я купила газету, где черным по белому было написано, что молоточника задержали наши доблестные органы. Там даже был снимок, на котором какого-то человека со скрученными за спиной руками усаживали в машину два парня в штатском. Снимок был слегка подразмыт, как и полагалось быть снимку, сделанному впопыхах, при плохом освещении.

Я облегченно вздохнула. Желтый статус «Болтушки» позволял ей давать любую непроверенную информацию, не лишаясь при этом любви читателей.

Я помчалась к Ульяновой. Поднялась под купол по узкой лестнице и, не обращая внимания на то, что Мальцев пытается натянуть на голову одеяло и остаться мной незамеченным, швырнула газету звезде в лицо.

Вечером Юлиана пропала. Она испарилась со своим скарбом из нашего дома, будто ее и не было. Даже запах ее навязчивых душных духов исчез. Только синее перышко осталось лежать у дивана — оно отломилось от одного из ее сложных, нелепых нарядов. Я дунула на него, оно взмыло вверх, покружилось и снова упало на прежнее место с настырной наглостью своей прежней хозяйки.

— Ну ничего, я тебя пылесосом, — пообещала я перышку.

Юлиана исчезла, но оказалось, что к плохому фэншую она не имела ни малейшего отношения.

Мы сидели вечером всем семейством на кухне и ужинали.

Я пила свой кефир, Бизя наворачивал макароны прямо из сковородки, Кармен-Долорес ковыряла вилкой овощной салат, Генриетта Владимировна поедала третью упаковку клубничного йогурта, а Сазон… Сазон пил водку и закусывал ее огурцом. Только Мальцев не ел и не пил. Он мрачно раскачивался на стуле из стороны в сторону, выражая этим отчаяние, вызванное бесследным исчезновением голливудской звезды. А может, он переживал, что потратил почти все свои деньги на дорогие подарки?..

Мы ели молча, и только радио на стене бормотала тихонько.

— Тише-тише, — пробормотала вдруг Генриетта Владимировна, привстала со своего места и повернула регулятор громкости до упора.

— Пятеро вооруженных преступников в масках, — гнусаво сообщил комментатор, — ворвались в здание банка «Морской». Они обезоружили и связали охранника, приказали посетителям лечь на пол, и, направив на кассиров автоматы, потребовали у них деньги. Женщины выполнили их требования, но одной из них все же удалось нажать тревожную кнопку. Машина охраны прибыла на место происшествия в считанные секунды. Преступники не успели скрыться. Очевидцы видели, как убегая от преследования, выбив ворота и двери, они заскочили в жилой дом напротив и заняли там круговую оборону. Хозяев в доме, к счастью, не оказалось. На подмогу сотрудникам вневедомственной охраны была вызвана рота ОМОНа.

Бой продолжался в течение тридцати минут. Бандиты не хотели сдаваться и отстреливались до последнего патрона. В конце концов, их все же удалось задержать. В операции никто не пострадал, кроме владельцев огромного особняка, где развернулись военные действия. В доме не осталось ни одного целого стекла, испорчена мебель, выбиты двери, пулями изрешечены стены. А теперь о погоде на завтра…

— Ну, что я вам говорила?!! — захохотала Генриетта Владимировна, выключая приемник. — Что говорила?!! Нельзя было покупать этот дом!!! Против фэншуя разве попрешь?!! — Она торжествовала. Она отбросила недоеденный йогурт в мусорное ведро.

Мы ошарашено молчали.

— А вы — подкову повесим! Кошку пустим! Йес!!! — неприлично радовалась Генриетта Владимировна. — Йес! — она согнула руку в локте, сжала кулак и резко дернула вниз. Жест этот никак не вязался с образом приличной воспитанной дамы.

Бизя вскочил, обвел всех взглядом, но, убедившись, что никто не лишается чувств, сел и опять стал есть свои макароны, неприлично громко отскребая их вилкой от сковородки.

Сазон опрокинул в себя рюмку и захрустел огурцом.

— Я правильно понял, наш дворец разгромили? — спросил он. — Или у меня опять батарейки сели?

— Правильно, — вздохнула я. — Против фэншуя не попрешь, правильно мама говорит.

— А вы бы почаще ко мне прислушивались, деточка! — захохотала Генриетта Владимировна, проигнорировав издевательское «мама». Она достала из мусорного ведра свой йогурт и стала его доедать. Это тоже никак не вязалось с образом приличной воспитанной дамы.

Кармен-Долорес печально на меня посмотрела и показала на свой живот. Наверное, она мечтала стать такой же стройной, как я, поэтому перешла на овощные салатики.

— Ладно, — махнул рукой Сазон и крест на его груди полыхнул неприлично большим бриллиантом. — Главное, что все живы. Ваше здоровье! — поднял он вверх рюмку.

… Эпилог — грустное слово.

Это значит, истории скоро конец и автор торопится расставить все точки. Если бы я писала роман, то написала бы «Действие третье». Ведь черт его знает, сколько там этих действий, и в какой момент опустится занавес…

Действие третье

Бизон

Утром Беда обнаружила в почтовом ящике конверт. Обратного адреса на нем не было, а наш был отпечатал на принтере. Элка пожала плечами, вскрыла послание и обнаружила там открытку с видом Куала-Лумпур.

С обратной стороны открытки не было написано ни слова.

— Бэлка! — подпрыгнула Элка. — С ней все в порядке!! С ней все в порядке, а значит, рано или поздно на свет появится девочка по имени Элка!!

— Ага, — хмыкнул я, — у бедной девочки будет чокнутая мамаша и сомнительных взглядов папаша.

— Да какая разница?!! Главное, они любят друг друга!

— Любят, — проворчал я. — Это не любовь, это — истерика.

— Ну, значит я — за истерику!

Дома Элка вставила открытку в рамку и повесила над кроватью.

Больше к теме ее полоумной подружки мы не возвращались.

В этот же день мы поехали всем семейством посмотреть и оценить ущерб, нанесенный военными действиями нашему дому напротив банка.

Картина оказалась печальной. Дом напоминал Брестскую крепость после осады. Не осталось ни одного целого стекла, стены были исчирканы пулями, мебель разодрана и прострелена. Везде была грязь и разруха. Только «светелка» под куполом осталась не тронута. Наверное, грабители не догадались, что выше третьего этажа есть еще одно помещение.

— Страховать надо было и дом, и имущество, — вздохнула Беда, присаживаясь на краешек расстрелянного дивана и закуривая.

— Надо было меня слушаться, деточка! — весело захохотала маман. Она беспрестанно хохотала с тех пор, как узнала об ограблении.

— Главное, что Юлианочкину комнату не тронули, — грустно сказал Мальцев. — Там все осталось так, как было при ней. За это я им всем благодарен…

— Спасибо, бля, — закончила его мысль Элка и добавила от себя: — Да лучше бы ее разгромили!!

Мы спустились на первый этаж и пили за барной стойкой холодный чай из алюминиевых баночек, когда с улицы раздались требовательные автомобильные гудки.

— Пойду, посмотрю, кого там черт принес, — сказала Элка и вышла.

Через минуту она вернулась с выпученными глазами.

— Там… — ткнула она пальцем в сторону улицы, — там… там…

Никогда я не видел Беду такой немногословной.

— Там! — повторила она.

— Господи, деточка, к нам в гости снова грабители банков? — пробормотала маман.

Мы всей толпой выбежали на улицу. Последней бежала Кармен, придерживая руками свой колыхающийся живот.

У ворот дома стояла огромная фура. Двери фуры были открыты, и ее внутренности отлично просматривались. Там стояла огромная клетка, а в клетке…

Я снял с Элки очки и надел на себя. Действительность исказилась, земля под ногами вздыбилась, но даже с диоптриями минус шесть на носу, я увидел, что в клетке зевают, потягиваются, переминаются с лапы на лапу два огромных, африканских — или каких там?! — льва.

— Бля! — сказала вдруг рядом Кармен без всякого намека на испанский акцент.

— Вот те и бля, — обрела дар речи Беда.

— О! — только и смогла сказать маман, указав наманикюренным пальцем на клетку.

— Цари зверей, — вроде как одобрил Мальцев животных и добавил: — Оба-два.

— А че вы все всполошились-то?! — удивился Сазон. — Говорили же, львов заказать для исправления плохого фэншуя. Я и заказал! Первоклассные зверюги! Из Африки самолетом подогнали!

— Каменных!!! — заорали мы все, кажется, даже Кармен. — Каменных львов!!

— А, ну, значит, я не расслышал, — сник дед. — А эти-то чем не подходят? Посажу на цепь, ни один грабитель банка в наш дом больше не сунется!

— Дед, блин, срочно подари их зоопарку, — приказал я Сазону.

— Ну ладно, — пожал плечами Сазон. — А этих, каменных, из какого камня заказывать-то?!

— Из бриллиантов, — фыркнула Элка.

— Доча, у меня денег не хватит, — на полном серьезе сказал Сазон.

— Ну хоть на что-то да у тебя не хватит! — с невыразимым сарказмом воскликнула Элка и сняла очки с моего носа.

* * *

В доме начался ремонт. Царей зверей подарила зоопарку, пообещав выделять на их содержание ежемесячное пособие. В благодарность зоопарк объявил нас почетными своими гостями, но мы так ни разу и не навестили своих питомцев.

— Ну их к лешему, — сказала Элка и я с ней согласился. Я почему-то в последнее время стал часто с ней соглашаться.

Беда наконец-то вытащила меня в яхт-клуб и мы даже опробовали свою яхту в действии. Ветер бил нам в лицо, волны ласкались у борта, солнце жарило — все было круто, правильно, дорого.

— Скука, — сказал я Беде. — Смертная скука. То ли дело на пляже! Пьяные девки то и дело норовят заплыть за буйки и камнем пойти ко дну. Если никто не утонет, мне в следующем месяце опять премию дадут…

… Как-то раз в городе мы видели Барсука. Он шел почему-то спиной вперед, странно гарцуя, то и дело сталкиваясь с прохожими. Приглядевшись, мы поняли, что Барсук так идет перед Анной, которая вышагивала с розой в одной руке и мороженным в другой. Мороженое быстро таяло на жаре, и Анна языком старалась поймать белые капли.

— Ну надо же! — удивилась Элка.

— Да, это тебе не на яхте через границу, но все-таки…! — согласился я с ней.

Тем же вечером Элка позвонила Анне и та сообщила ей, что ушла от Гавичера работать в турфирму.

— Там светлый, просторный офис, молодой коллектив, кулер с холодной-горячей водой и кабинет психологической разгрузки! — с благоговением сообщила Анна Беде. Про Барсука она ничего не сказала.

…Мальцев впервые за долгое время пошел к морю, сел за мольберт и… написал картину под названием «Депрессивное море». Это был большой черный квадрат. Очень многозначительно, но… чистой воды плагиат. Я не стал расстраивать Мальцева и говорить, что такой шедевр уже существует.

Дед посмотрел на картину и, похлопав по плечу Елизара, сказал:

— Да не расстраивайся ты так! Кто она?! Мымра крашеная! А ты? Молодой, красивый, талантливый! У тебя все еще впереди!

— А кто говорил, что стихи мои дрянь, проза говно, а картины мазня? — мрачно спросил Елизар.

— А кто это говорил?! — удивился Сазон.

… Как-то по центральному телевидению в какой-то шоу программе мельком показали Верку Серикову. Она все время перебивала ведущего, пытаясь что-то сказать. Чтобы от нее отвязаться тот, наконец, вручил ей микрофон и Верка поведала новость о том, что самые известные в мире издательства рвут у нее права на ее новую книгу, которую она написала совсем недавно. Книга называлась «Теория привлекательности. Капкан для олигарха».

— Я так понимаю, — усмехнулась Беда, — олигарх — это наш бедный Мальцев, которого она оставила без копья.

Вот, впрочем, и все.

Нет, конечно же, это не все!!

* * *

Свадьба была в разгаре.

— Горько! — нестройно крикнули пьяные гости и мне действительно стало горько.

Невесты рядом не оказалось.

Все было так, как я мечтал: пивной погребок, расстроенное фортепиано в углу, чьи клавиши терзали умелые, чуткие пальцы и только самые близкие мне люди за столом: друзья детства — Колян, Вован, Гошка, Петька, Серега, Андрюха, а также Сазон, Елизар, маман, Кармен-Долорес и…

Да, еще тут был Михальянц. Я пригласил его по просьбе Беды, но с условием, что он оставит свою фотокамеру дома и не будет пялиться на Элку, словно она сладкий пряник.

— И с кем прикажете целоваться? — спросил я большей частью у себя, потому что гостям не было до меня никакого дела. Они пили, ели, смеялись, болтали, курили.

— Элка! — крикнул я и огляделся.

Куда она делась? Только что дышала мне в ухо и воровала из моей тарелки маслины.

Идея устроить повторную свадьбу принадлежала ей. Ради этого она даже купила себе белое платье. Наряд оказался неприлично короток и чересчур в обтяжку, но Беда мне сказала, что «ща так носят».

Я вырядился в черные джинсы и майку.

— Элка!! — опять позвал я и выпил кружку холодного пива с подозрительно стойкой шапкой пены. — Элка! — Я треснул кулаком по столу.

— Чего ты орешь? — Беда вылезла из-под стола.

— Что ты там делаешь?

— Где?

— Там!

— Кто?

— Я!

— Ты? — уставилась она на меня.

Я забыл, что хотел сказать.

— Горько! — приказал я невесте, пока она не исчезла.

— Кому? — спросила невеста.

— Нам!

— Вам?

— Мне!

— И что?

Я опять забыл, что хотел ей сказать. Похоже, я выпил чересчур много пива, и в этом пиве присутствовал димедрол. Нужно было выбрать заведение подороже, а не эту дешевую забегаловку.

— Ты хотел вон ту утиную грудку под брусничным соусом, — напомнила Беда мне то, что я хотел сказать.

— Я точно ее хотел?

— Точно, точно! Эй, Кармен, передай-ка сюда во-он ту тарелочку!

Кармен-Долорес и не пошевелилась. Она длинно-длинно, грустно-грустно что-то сказала по-испански.

Утку мне передал Михальянц. Он подскочил, как резиновый мячик и передал блюдо так, чтобы коснуться Элкиных пальцев.

Я выпил еще кружку пива и поразмышлял немного на тему — бить Михальянца прямо сейчас, или перенести разборки в спортзал «Динамовец», где мы махались с ним почти каждый вечер.

Кармен все говорила и говорила, она стала жестикулировать, показывая руками то на потолок, то на свой живот.

— Она говорит, что на ее родине свадьбы гораздо пышнее, женихи мужественнее, невесты красивее, а гости пьянее, — громко принялась переводить всем Элка. — Она говорит, что…

— Элла, вы что, действительно не знаете испанского языка?! — рассмеялся вдруг Михальянц.

— А вы что, Златослав, действительно его знаете? — ухмыльнулась Беда.

— Ну, не так, чтобы в совершенстве, — потупил черные очи Михальянц, — но смысл сказанного понять могу.

— И что же она говорит? Что у нее несварение от нашей пищи?

Гости засмеялись, потом затихли, с интересом слушая их диалог.

Кармен-Долорес тоже внимательно слушала.

— Нет, она говорит, что беременна, что у нее скоро родится сын, а никто об этом так и не узнает до родов. Она говорит, что ей нравится этот город, этот климат, эти люди, эта кухня, этот подвал, и что она любит Сазона, и тоже хотела бы точно такую же свадьбу. Вот, в принципе, и все. — Михальянц скромно потупился.

— Врешь, — ошарашено прошептала Элка.

Михальянц пожал атлетическими плечами и начал ковырять вилкой в тарелке.

— Черт, и кем же этот парень мне будет? — спросил я у Элки.

— Вроде бы дядей, — прошептала она.

— Испанский дядя, который на тридцать лет меня младше, — прошептал я. — Зашибись. Такого ни у кого нет.

— А мне он кем будет?! — требовательно вступила маман.

Страницы: «« « ... 1112131415161718 » »»