Великолепный любовник Брук Кристина
– Сэр, вы мне льстите, причем весьма пшло.
– Я не пытался льстить, – спокойно возразил Пирс. – Хотя, конечно, я не оригинален. Вряд ли на свете найдется мужчина, который, глядя на вас, удержится от комплимента.
Джорджи подумала о Бэкенхеме. Она не слышала от него комплиментов даже тогда, в спальне. Правда, на ней была маска, но это не помешало маркизу Стейну назвать ее розой, не так ли? Возможно, Бэкенхем считает красивыми женщин с другим типом внешности. Какая грустная мысль…
– Вас что-то тревожит? – осведомился Пирс, доставая из кармана табакерку. – Неужели вы боитесь меня?
Джорджи фыркнула:
– Милорд, вы забыли, кто кого переиграл шесть лет назад.
Он открыл табакерку.
– Я бы сказал, что тогда все закончилось вничью. Однако, в отличие от вас с Бэкенхемом, я еще не разыграл последнюю карту.
Она похолодела от страха.
– Да, дорогая моя, я вижу, вы все помните.
У нее сжалось сердце.
– Вы намерены опозорить меня.
– Нет, если получу от вас то, что желаю.
– Что именно? – спросила она.
Пирс негромко рассмеялся.
– Не стоит опережать события. Всему свое время, – он взял понюшку табака, отряхнул пальцы и спрятал табакерку в карман. – Кстати, у вас очаровательная сестра. Мне посчастливилось видеть ее на… м-м-м…
Джорджи обмерла. Что такое «м-м-м»? Маскарад?!
– Держитесь от нее подальше, – яростно прошипела она. – Если вы посмеете тронуть ее, клянусь, вам не поздоровится.
– Кажется, меня подводит память. Где же я видел мисс Вайолет? Ах да, конечно, на бульваре. Или на набережной? Прелестная юная леди. Жаль, что она еще не выходит в свет. Уверен, ее дебют будет гвоздем сезона.
– Я отказываюсь обсуждать свою сестру с такими, как вы, милорд.
«Подводит память»? Чепуха! Этот тип не из забывчивых. И не из тех, кто что-то упускает из виду. Пирс не упомянул про маскарад, но то, что он заговорил о Вайолет, – очень и очень дурной знак.
– Игра идет весьма вяло, – сказал Пирс, оглядев карточные столы. – Не лучше ли нам вернуться в зал, дорогая?
Он протянул ей руку. Джорджи не хотелось прикасаться к нему, но благоразумие заставило ее подчиниться правилам этикета.
– Вы забли про улыбку, – ухмыльнулся он. – Улыбайтесь, Джорджиана, улыбайтесь.
– Провалитесь в преисподнюю, милорд, – от души пожелала Джорджи, растянув губы.
Он рассмеялся, словно услышал превосходную остроту.
– О, непременно. Но, пока этого не случилось, я намерен как следует позабавиться здесь, на поверхности земли.
Джорджи стиснула зубы. Пирс сохранил письмо и теперь будет с наслаждением шантажировать ее.
Чего он хочет? Опозорить ее? Жениться на ней? Сделать ее своей любовницей? Перспективы одна хуже другой, но самое ужасное – если он примется обхаживать Вайолет. Сестра не должна расплачиваться за чужие ошибки. Есть только один способ защитить ее: Джорджи придется отвлечь Пирса, приблизив его к себе.
И это когда Бэкенхем…
У нее перехватило дыхание. Нельзя допустить, чтобы он вмешался и повторилась история шестилетней давности.
Слава богу, она отказала ему вчера утром. Потом он весь день буквально преследовал ее, и она засомневалась. Бэкенхем вел себя необычно, даже как будто флиртовал с ней. Она подумала, что ухаживание может перерасти в нечто большее. Вдруг Бэкенхем взглянет на нее по-новому, вдруг ей удастся пробудить в нем нежные чувства, он полюбит ее, и тогда…
Теперь уже никогда. Все кончилось, даже не начавшись. На смену романтическим мечтаниям о Бэкенхеме пришла жестокая реальность в лице Пирса.
Подумать только, когда-то Джорджи находила его интересным. Сейчас каждая секунда, проведенная рядом с ним, казалась сущей пыткой.
Как нарочно, они вернулись в зал в тот момент, когда оркестр заиграл вальс.
Без приглашения Пирс обнял ее за талию и повел танцевать, как будто имел на это право.
Бэкенхем вошел в зал и тотчас увидел Джорджи. Она танцевала, и не с кем-нибудь, а с Пирсом, будь он трижды проклят.
– Значит, наш приятель вернулся, – Лидгейт словно читал мысли Бэкенхема. – Не думал, что у него хватит наглости.
– Ты его недооценил.
Лидгейт мог быть не в курсе последних новостей, но Бэкенхем успел навести справки. Пирс приехал в надежде прибрать к рукам внушительное наследство и без стеснения появлялся в свете. Общество отнеслось к нему вполне благосклонно. Очевидно, в глазах света грядущее богатство перевешивало прошлые грехи.
– Ты слышал про его тетушку? – спросил Лидгейт. – Говорят, она сказочно богата и сейчас лежит в Бате на смертном одре в окружении любящих родственников.
Бэкенхем кивнул. Бог с ней, с тетушкой. Главное – Джорджи. Похоже, она целиком поглощена Пирсом, ловит каждое его слово.
Бэкенхем вспомнил другие вечера в других бальных залах. Он точно так же стоял у стены и смотрел, как Джорджи вальсирует с Пирсом. И тогда, и теперь ему хотелось кулаком стереть улыбку с физиономии этого мерзавца.
Как он смеет говорить с ней? Как смеет дотрагиваться до нее? И почему, черт побери, она все это ему позволяет?
– Вроде бы тетушка еще не определилась с завещанием, – продолжил Лидгейт. – Пирс вернулся с расчетом умаслить ее. По слухам, старушка отнюдь не глупа и придерживается строгих правил. Племянник сильно упал в ее глазах после той истории с дуэлью. Насколько я понял, пока она не склонна его видеть. Поэтому Пирс приехал в Брайтон, чтобы зализать раны и перегруппироваться.
Бэкенхем сдвинул брови. По каким бы причинам Пирс ни явился в Брайтон, Джорджи он не получит.
Вальс закончился, пары смешались с толпой.
– Подержи, ладно?
Бэкенхем вручил свой бокал Лидгейту и устремился на поиски Джорджи. Через несколько минут он увидел ее – Пирса рядом не было. Изящно лавируя среди гостей, мисс Блэк пробиралась к выходу.
Бэкенхем ускорил шаги.
Словно почувствовав, что ее преследуют, Джорджи оглянулась, вздрогнула и, кажется, едва не бросилась бежать. Однако быстро совладала с собой и в ответ на поклон Бэкенхема присела в реверансе.
Он протянул руку:
– Надеюсь, следующий танец мой.
Джорджи немного помедлила, затем согласно кивнула и улыбнулась. В ее ослепительной улыбке ему почудился вызов.
– Кажется, сегодня вечером вы с Пирсом нашли общий язык, – заметил Бэкенхем, когда они заняли свое место среди других пар.
– Как можно найти с кем-то общий язык в таком шуме и толчее? – Ее голос слегка дрожал.
– Вам лучше знать как. Вы танцевали с Пирсом.
Она отвела взгляд.
– Я танцевала не только с ним.
Не только с ним и не только сегодня. Шесть лет она танцевала с кем угодно, только не с Бэкенхемом. А он?..
За эти шесть лет в его объятиях побывало множество женщин, и ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Джорджи.
– Полагаю, вы знаете, зачем я здесь, – сказал он.
Она подняла голову и посмотрела на него:
– Да, милорд, но вы напрасно побеспокоились. Мой ответ остается прежним.
У Бэкенхема внутри что-то оборвалось. С Пирсом она весела и кокетлива, а ему холодно отказывает.
– Выйдем на террасу, – резко сказал он.
Джорджи поморщилась. Очевидно, ее покоробил его тон.
– Дорогая мисс Блэк, в зале немного душно. Может быть, вы позволите проводить вас на террасу?
Она вздохнула:
– Да, милорд. Вы так любезны.
Не задерживаясь на террасе, они спустились в сад. Лунный свет серебрил кроны деревьев, китайские фонарики покачивались над дорожками, свежий морской воздух дарил прохладу.
Джорджи старалась запечатлеть в памяти эти мгновения. Волшебные мгновения тишины рядом с человеком, которого… Рядом с Маркусом. Больше всего на свете ей хотелось броситься в его объятия, все рассказать, попросить защиты.
Но она не могла так поступить. Не потому, что сомневалась в нем, а потому, что не желала вновь подвергать его опасности.
Какая горькая насмешка судьбы – встретиться с ним лишь для того, чтобы снова расстаться. Как больно терять его. Во второй раз.
Возможно, много лет назад она совершила ошибку. Возможно, ей следовало отойти в сторону и позволить ему драться на дуэли. Он мог ранить Пирса, например, в плечо, а Пирс мог промахнуться. Тогда, исполнив долг чести, оба остались бы живы, а она стала бы женой Бэкенхема.
Но если бы вышло по-другому? Если бы по ее вине произошла трагедия?
Она и по сей день считала, что Пирс спровоцировал дуэль с самыми подлыми намерениями. Джорджи стремилась помешать ему и добилась своей цели, не так ли? Бэкенхем не пострадал, Пирсу пришлось покинуть Англию. И скорее всего, он не вернулся бы, не будь этой злосчастной тетушки с ее огромным наследством.
В любом случае что сделано, то сделано. Прошлого не изменишь. Кроме того, даже если бы Пирс не вернулся, она не могла принять предложение Бэкенхема.
Потому что он не любит ее.
Внезапно Бэкенхем остановился, заключил Джорджи в объятия и приблизил губы к ее губам.
Джорджи бросило в жар. Только не это. Не сейчас. Не сегодня. Никогда.
Она собралась с силами и уперлась ладонью ему в грудь.
– Маркус, пойми, я не выйду за тебя замуж.
Он медленно опустил руки и как будто побледнел. Хотя, возможно, ей так показалось из-за лунного света.
– Почему?
Она не могла ответить честно и, пожав плечами, выпалила первое, что пришло в голову:
– Мне просто не хочется выходить замуж! Всего через несколько месяцев я получу наследство и стану сама себе хозяйкой. Меня вполне устраивает такое положение вещей.
– То есть как? – изумился он. – Ты хочешь остаться старой девой?
Она улыбнулась, хотя ей было совсем не весело.
– В твоих устах «старая дева» звучит как приговор. По мне гораздо хуже быть покорной женой. Ты ведь знаешь, я не выношу, когда мной пытаются помыкать.
– Я бы не стал тобой помыкать.
Она фыркнула:
– Неужели, Маркус? Я ничуть не сомневаюсь, что при первом неповиновении с моей стороны ты быстро показал бы мне, кто из нас главный.
Бэкенхем ненадолго погрузился в молчание, а потом сказал:
– Ты не можешь отрицать, что на вилле Стейна нас влекло друг к другу. Признайся, ведь это была ты?
Скрывая смущение, Джорджи рассмеялась:
– Да, это была я. Конечно, я, – она махнула рукой: – Ну вот, я призналась. Можешь думать, что хочешь, мне все равно. Только, ради бога, больше не говори со мной о браке. Никто не знает, что произошло между нами той ночью. Ты не обязан приносить себя в жертву.
– Я не приношу себя в жертву, но поступаю как человек чести.
Господи помилуй, опять его пресловутая честь!
– Маркус, скажи, ты… – Джорджи чуть было не спросила, любит ли он ее, но спохватилась. – Если бы мы не встретились у лорда Стейна, тебе не пришло бы в голову делать мне предложение, правда?
– Но ведь мы встретились, – возразил он и нетерпеливо добавил: – Полно, Джорджи, хватит жеманиться.
– Жеманиться? – возмутилась она.
Разве надеяться, чтобы тебе делали предложение из любви, а не под давлением обстоятельств, это жеманство?
Бэкенхем нахмурился:
– По-моему, все предельно ясно. Я скомпрометировал тебя, и мы должны пожениться.
– Должны? Как прозаично! Благодарю за оказанную честь, милорд. Но я никому ничего не должна и не принимаю ваше предложение.
– Джорджи, мне нужна жена, – тихо сказал Бэкенхем. – На самом деле я приехал в Брайтон, чтобы… Впрочем, неважно. Мне кажется, наша встреча не случайное совпадение, – он взял ее за руку. – Давай забудем прошлое и вместе пойдем в будущее.
Он говорил так проникновенно, что ей стоило огромного труда отнять руку:
– Маркус, у нас нет общего будущего. Это мое последнее слово.
Он стиснул зубы, словно не мог смириться с поражением, затем кивнул и отступил на шаг назад.
– Что ж, раз это твое последнее слово…
Джорджи повернулась и направилась к дому – гордая и непреклонная. С полными слез глазами.
Глава 8
Бэкенхем прицелился и выстрелил. Уголок игральной карты, служившей мишенью, взвился в воздух.
Плохо. Сегодня утром все идет вкривь и вкось. Надо наконец собраться и продырявить этот туз посередине.
– Что у тебя за пистолет? Попробуй мой, – предложил Ксавье, протягивая дуэльный пистолет с резной эбеновой рукояткой.
Бэкенхем покачал головой:
– У плохого мастера всегда инструмент виноват.
Он специально выбрал старый пистолет, чтобы усложнить задачу и отвлечься от навязчивых мыслей о Джорджи.
Два выстрела грянули одновременно. Ксавье, почти не целясь, поразил мишень. Бэкенхем промахнулся.
Черт бы побрал Джорджи! Черт бы побрал его самого! Чего ради он так настойчиво уговаривал ее выйти за него замуж, мало ему было прошлого унижения?
– Варвары, – простонал Лидгейт, лежа на бортике фонтана. – Что вам неймется в такую рань?
– Ночь была бурной, кузен? – насмешливо осведомился Ксавье.
Бэкенхем взял следующий патрон.
– Если тебе мешает шум, иди в другое место.
– Не раньше, чем ты расскажешь, что произошло вчера вечером.
– Ничего, – отрезал Бэкенхем, не испытывая ни малейшего желания откровенничать с кузенами.
Он спустил курок. Выстрел – опять мимо! – заглушил слова Лидгейта.
– Что ты сказал?
Лидгейт повысил голос.
– Я спросил, почему бы тебе не поделиться с нами. Между тобой и мисс Блэк что-то произошло после того, как она столь увлеченно вальсировала с Пирсом.
– Мне всегда нравилась Джорджи Блэк, – сообщил Ксавье. – Она не так банальна, как большинство девиц. По крайней мере, ее не назовешь покладистой, у нее есть характер.
Лидгейт фыркнул:
– Характеры бывают разные.
Бэкенхем хмуро посмотрел на Лидгейта, но ничего не сказал. Меньше всего ему хотелось ее обсуждать. Он мечтал о ней забыть.
– Я слышал, Пирс вернулся из-за тетушки. Говорят, конец близок, – Ксавье слегка улыбнулся: – А еще болтают, что старушка совершенно здорова и просто дурачит своих алчных родственников, – он помолчал и добавил: – Бог весть, как далеко зайдет Пирс в погоне за наследством.
– Что? Ты подозреваешь, он ведет грязную игру? – спросил Бэкенхем.
– Будьте уверены, я выясню, так ли это, – заявил Лидгейт.
Ксавье опустил пистолет и повернулся к Лидгейту:
– Ты не перестаешь меня удивлять. Какое тебе дело до Пирса и его тетушки?
Глядя в синее летнее небо, Лидгейт потянулся и заложил руки за голову.
– Знания никогда не бывают лишними.
– Если тебе нечем заняться, помоги мне найти невесту, – предложил Бэкенхем.
Кузены обменялись многозначительными взглядами.
– Итак, это снова актуально, – произнес Лидгейт. – Прекрасно. Я составлю список претенденток и план действий к концу недели.
Бэкенхем мысленно выругался. Еще семь дней в Брайтоне. В одном доме с кузенами и в одном городе с Джорджи. Как бы не сойти с ума.
Джорджи нечаянно толкнула горничную локтем.
– Ой, Смит, простите, до чего же здесь темно и тесно.
Они находились в одной из знаменитых купальных кабинок Брайтона. Леди Блэк не могла уехать из города, не испробовав решительно все курортные процедуры.
Сейчас мачеха как раз принимала морскую ванну. Вайолет ждала своей очереди, сидя на ступенях кабинки, а Джорджи с помощью Смит переодевалась во взятый напрокат купальный костюм. Ядовито-желтый комплект состоял из нелепого тюрбана и бесформенного балахона необъятных размеров. Понятно, почему купальщиц окунали в воду крепкие краснолицые женщины. Самостоятельно в таком одеянии запросто можно утонуть.
Одно хорошо – сюда допускаются исключительно дамы. Во всех остальных местах Джорджи постоянно сталкивалась с Пирсом: на балах, на приемах, на прогулках, на пикниках, везде и всюду.
Смит закрепила тюрбан.
– Готово, мисс Джи. Можете идти. Только осторожно.
– А вы, Смит?
– Я?! – Горничная посмотрела на нее, как на сумасшедшую. – Нет, мисс, мне вовсе не хочется, чтобы какие-то мегеры таскали меня, словно куль с мукой.
– Пожалуй, вы правы. Я тоже начинаю жалеть, что согласилась принять в этом участие.
Придерживая балахон, Джорджи сделала несколько шагов и примостилась на ступенях рядом с сестрой.
Тихая задумчивость Вайолет встревожила Джорджи. О чем и о ком она мечтает? Уж не о Пирсе ли?
– Дорогая, где витают твои мысли?
– А? – встрепенулась Вайолет. – Так, нигде.
Джорджи взяла ее за руку.
– Скажи, милая, у тебя все хорошо? Ты счастлива?
– Счастлива? – удивленно повторила Вайолет. – Наверное, да. Почему ты спрашиваешь?
Джорджи ласково убрала со лба сестры легкий белокурый локон.
– В последнее время ты изменилась, стала такой рассеянной. Мне кажется, тебя что-то беспокоит с тех пор, как ты побывала на маскараде лорда Стейна.
– Господи, при чем тут маскарад? – рассмеялась Вайолет. – Я вовсе не изменилась, просто… Я думала, нельзя ли мне поехать к Лиззи и остаться там до конца лета, пока вы будете гостить у леди Арден.
Джорджи нахмурилась. Лиззи живет в Бате. Если верить слухам, Пирс со дня на день отправится туда дожидаться кончины своей тетушки.
– Но мы собирались обсудить с леди Арден твой дебют в свете. Было бы весьма странно планировать такое ответственное событие без тебя, – Джорджи заметила, что Вайолет погрустнела, и предложила: – Может быть, Лиззи поедет с нами к леди Арден?
Вайолет покачала головой:
– Лиззи скоро выходит замуж за мистера Дарти. Ей надо готовиться к свадьбе.
– Ах да, конечно, – Джорджи слегка замялась, не зная, как спросить о Пирсе, не упоминая его имени. – Тебя не огорчает, что твоя подруга выходит замуж раньше, чем ты, правда?
– Разумеется, нет, – сказала Вайолет и через паузу добавила: – Хотя, согласись, это наводит на мысль, что я уже достаточно взрослая и может найтись джентльмен, который сделает мне предложение.
– Ты имеешь в виду какого-то определенного джентльмена?
– Что ты, конечно нет, – улыбнулась Вайолет и подозрительно быстро отвела взгляд.
Бэкенхем взял список, на составление которого у Лидгейта вместо обещанной недели ушло целых три.
– Фамилии мне известны, но ни с одной из этих девиц я не знаком.
– Откуда же тебе их знать, если последние шесть лет ты жил как отшельник, – сказал Лидгейт. – Почему ты нахмурился? Что-то не так?
– Если не ошибаюсь, в семействе Максвеллов каждый второй – сумасшедший.
– Ничего подобного, – возразил Лидгейт. – Во-первых, не каждый второй. Во-вторых, не сумасшедший, а эксцентричный. Не волнуйся, мисс Дженнифер Максвелл не имеет привычки надевать цветочный горшок вместо шляпы. Ты убедишься в этом, когда познакомишься с ней в Пэтридж-Холле.
– Нет. Она не подходит.
Бэкенхем взял перо и недрогнувшей рукой вычеркнул мисс Максвелл из списка.
– Ты слишком суров, – с упреком произнес Лидгейт. – В конце концов, в каждом семействе есть пара-тройка людей со странностями. Вспомни нашего дядюшку Пембла. По воскресеньям он прятался в клозете, не желая идти в церковь. Тетушка Уинифред всякий раз умудрялась вытащить беднягу, и на церковной службе тот подвывал, заглушая певчих.
Лидгейт тактично не упомянул третьего графа Бэкенхема. Он приходился Маркусу родным дедом, и его безумства нанесли немалый урон состоянию и репутации семьи.
– Лидгейт, я не хочу рисковать. Боюсь, мисс Максвелл не подойдет.
Кузен махнул рукой:
– Ладно, забыли о ней. Как насчет остальных? У тебя есть еще какие-нибудь возражения?
В кабинет вошел Ксавье и со скучающим видом процедил:
– Вы оба все еще здесь?
Бэкенхем взял со стола список.
– Я получил то, что мне нужно, и теперь наконец смогу уехать.
– Что это? – Ксавье выхватил у Бэкенхема листок. – О, я вижу, Лидгейт изрядно потрудился. Однако здесь нет самой очевидной кандидатуры.
Лидгейт насторожился:
– Кого ты имеешь в виду? Надеюсь, не Джорджи Блэк?
– Разумеется, нет. Я имею в виду ее младшую сестру, Вайолет.
– Вайолет Блэк? – изумился Бэкенхем. – Ты спятил? Она еще ребенок.
– Ошибаешься, – Ксавье покачал головой. – Ей почти восемнадцать, и она полная противоположность своенравной старшей сестре. Выйдет в свет в следующем сезоне. Но, думаю, леди Арден согласится оставить ее за тобой.
– Ты говоришь так, словно речь идет не о девушке, а об участке земли, – возмутился Лидгейт.
– Разве тут, – Ксавье пренебрежительно щелкнул пальцем по списку, – перечислены будущие героини любовного романа? Мне показалось, Бэкенхем исповедует сугубо деловой подход к браку. Если это не так, прошу простить мне мои неизящные выражения.
Бэкенхем молчал, смутно припоминая тихую светловолосую девочку, игравшую в куклы в Кловерли-Мэнор много лет тому назад. Пусть сейчас она подросла, но жениться на ней? Что за мысль!
– Нет. Она слишком молода для меня.