Анекдоты и тосты от Раневской Раневская Фаина
Да перестаньте вы переживать из-за сегодняшних неприятностей. Завтра будут новые!
— Если хотите, чтобы о вас все время кто-то помнил, возьмите деньги в долг и не отдавайте.
Чуть подумав, добавляет:
— Только не у меня. Во-первых, у меня их нет, во-вторых, я все равно забуду.
Со вздохом, после основательных размышлений:
— Настоящее начинаешь ценить, только когда понимаешь, что будущего уже нет.
Тяжелые минуты не так уж страшны, если они не растягиваются на всю жизнь.
Совестно сказать «бездельничаю», говорите «предаюсь неге».
Никому не нужны чужие проблемы, потому рассказывать о своих не стоит. Большинству наплевать, а остальные только позлорадствуют.
Совет Геннадию Бортникову:
— А вы соберите камни, брошенные в вас, и сложите из них китайскую стену.
— Фаина, дорогая, как жизнь? — поинтересовалась старая знакомая Раневской при встрече.
— Жизнь скучная, зарплата смешная, вокруг одни бездельники и бездари, но помирать все равно не хочется.
Раневская вздыхала:
— Неделю назад бросила курить. Промучилась два дня и осознала, что недобросила.
— Фаина Георгиевна, о чем вы мечтаете?
— В будущем пожить по-настоящему…
Бывает, у человека, кроме числа прожитых им лет, и уважать нечего…
Без ошибок в жизни не жизнь, а отбывание срока на Земле.
Всю жизнь наполняешь ее смыслом, а к старости оказывается, что это одни глупости. Беда в том, что для каждого возраста этот смысл разный…
Живу с высоко поднятой головой. А как иначе, если по горло в говне?
— Какая подлость назвать жизнь лабиринтом!
— Почему?
— Это означает, что за каждым поворотом тебя может ждать выход.
— Фаина Георгиевна, что общего у жизни и сказок?
Раневская невесело усмехнулась:
— И то, и другое заканчивается. Только сказка словами «жили они долго и счастливо», а жизнь безо всяких слов…
В наше время большинство ловит птицу удачи только для того, чтобы сварить из нее суп.
Есть люди с большими руками, есть с большой головой. А есть такие, что состоят из одной жопы.
Сокрушенно:
— Раньше все другое было… и голуби другие… и гадили по-другому…
Деньги есть всегда, к сожалению, чаще в чужих карманах… В моих им не нравится.
(Раневская действительно не умела ни копить, ни тратить экономно, но транжирой не была, вечно раздавала в долг и забывала об этом).
— В жизни постоянны только две вещи: человеческая глупость и отсутствие денег. Если научиться первое не замечать, а со вторым мириться, то жизнь станет вполне сносной.
— Вам удается, Фаина Георгиевна?
Со вторым почти справилась, а к первому привыкнуть, кажется, не удастся до смерти.
Жить хочется лучше, а приходится веселее…
К сожалению, следом за мудростью приходит маразм.
Я как атлант — держу на плечах груз прожитых лет и пережитой глупости.
Я одинокая. Даже эхо в квартире не живет…
Не живу — переживаю.
— Курю так много, что на день уже не хватает коробки.
— Вы хотели сказать, пачки, Фаина Георгиевна?
— Нет, милочка, именно коробки… спичек.
— Насколько опасно жить в человеческом обществе?
— Это смотря кто вокруг — стая или стадо. Стая сожрет, а стадо забодает.
Отрывая очередной листок календаря:
— Прошел целый год…
Домработница подозрительно:
— После чего это?
— С тех пор, как все в очередной раз осталось по-прежнему.
Раневская сокрушалась по поводу одиночества:
— Одна-одинешенька…
Геннадий Бортников возразил:
— Фаина Георгиевна, но у вас есть мы, ваши друзья…
— Друзья! Не позовешь же тебя почесать спину, если приспичит. Приходится елозить по дверному косяку.
Одиночество ужасно — мне даже поругаться не с кем!
Вернувшись из гостей, Раневская немедленно отправляется на кухню. Домработница, которая не готовила ужин, зная, что хозяйка идет в гости, удивляется:
— Вы что, голодная, что ли? Вы же из гостей!
Раневская:
— Милочка, приличные люди из гостей уходят голодными.
До зарплаты три дня. Денег привычно нет.
Домработница:
— Денег уже нет.
Раневская:
— Еще нет. Так звучит гораздо приятнее.
— Это ужасно, если все в твоей жизни зависит от тебя.
— Почему, Фаина Георгиевна?
— Даже пожаловаться не на кого.
Фаина Георгиевна услышала, что от одиночества некоторые начинают разговаривать сами с собой.
— Я пробовала, не получается.
— Разговаривать самой с собой?
— Не получается. Мы тут же поругались, оказалось, что эта сволочь знает обо мне все.
Если прощать всех врагов подряд, то их ряды не только не поредеют, но станут куда плотнее.
По главной улице пусть проводят без оркестра, важно, чтобы не под конвоем.
Беречь честь смолоду стоит только если точно знаешь, что хотя бы к старости она пригодится.
Люди беспрестанно жалуются на жизнь, но при этом цепляются за нее, как только могут, даже те, для кого она невыносима.
Отрепетировать можно все, кроме собственного рождения.
Живу только собою — какое ограничение!
Жизнь моя… Прожила около. Все не удавалось. Как рыжий у ковра.
Если бы я вела дневник, я бы каждый день записывала одну фразу: «Какая смертная тоска»…
Жизнь кончена, а я так и не узнала что к чему.
Мысли тянутся к началу жизни — значит, жизнь подходит к концу.
— В моей жизни не было ничего веселого, — как-то раз призналась Раневская. — Это, наверное, и есть самое смешное.
Жизнь — это небольшая прогулка перед вечным сном.
Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.
— Вы знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью — повидло!
— Как жизнь, Фаина Георгиевна?
— Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
Страшно грустна моя жизнь. А вы хотите, чтобы я воткнула в жопу куст сирени и делала перед вами стриптиз.
Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».
— Фаина Георгиевна, дорогая, ну почему же вы не пишете мемуаров? — спрашивали актрису коллеги.
— Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда, — отвечала Раневская.
— Как вы живете? — поинтересовалась Ия Саввина у Фаины Раневской.
— Дома по мне ползают тараканы, как зрители по Генке Бортникову, — заявила Фаина Георгиевна.
Жизнь бьет ключом по голове.
Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
У меня хватило ума глупо прожить жизнь.
— Молодой человек! Я ведь помню порядочных людей… Боже, какая я старая!
Бог мой, как прошмыгнула жизнь. Я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
Оптимизм — это недостаток информации.
Коллеги актрисы вспоминали, как после очередного спектакля Фаина Раневская с грустью посмотрела на принесенные ей зрителями открытки и корзины с цветами и пробормотала:
— Как много любви, а в аптеку сходить некому.
Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
Жизнь коротка и не стоит её тратить на диеты, на глупых и скупых мужчин и на плохое настроение.
Одиночество — это когда в доме есть телефон, а звонит будильник.
Подводя итоги, Раневская говорила:
— Я родилась недоношенной и ухожу из жизни недопоказанной. Я недо…
Лучше хороший матерящийся человек, чем тихая воспитанная сволочь.
Под самым красивым павлиньим хвостом скрывается самая обычная куриная жопа.
Обычно мне всё равно. Сегодня как обычно…
Люди сами себе устраивают проблемы, никто не заставляет их выбирать скучные профессии, жениться не на тех людях или покупать неудобные туфли.
Мечты сбываются… Стоит только расхотеть.
Окна квартиры Раневской в высотке на Котельнической набережной выходили на каменный внутренний двор. Во дворе был выход из кинотеатра и место, где разгружали хлебные фургоны. Утром артистку будили простонародные выражения грузчиков, вечером она наблюдала, как толпы зрителей выходят из «Иллюзиона».
«Я живу над хлебом и зрелищем», — жаловалась Раневская.
Фаина Раневская о возрасте
Как ощущала груз прожитых лет великая актриса Раневская? Пожалуй, так же, как и все ее сверстники. Правда, не все могли выразить это так, как умела сделать это Фаина Георгиевна.
В мои годы один может быть любовник — домашний клозет.
Книппер-Чехова[22], дивная старуха однажды сказала мне: «Я начала душиться только в старости».
Старая харя не стала моей трагедией — в 22 года я уже гримировалась старухой и привыкла и полюбила старух в моих ролях.
«Успокаивает» подругу:
— Провалы в памяти только сначала пугают, потом о них забываешь.
(В действительности Раневская очень переживала из-за ухудшения памяти и невозможности так легко и надолго запоминать необходимый текст).
— Я знаю графу, которую нужно было бы удалить из паспорта, по крайней мере, для женщин.
Услышав эту фразу собеседник Раневской смутился, памятуя о национальности Фаины Георгиевны. Но актриса не оправдала его ожиданий.
— Дату рождения! Разве можно заглядывать туда после восемнадцати?!
Я вовсе не скрываю свой возраст, но зачем же постоянно напоминать, что мне уже несколько раз не двадцать пять!
В старости есть свои плюсы, но пока к ним привыкнешь….
У человека бывает вторая и даже третья молодость, а вот старости второй не бывает. Если уж пришла, так не отвяжется, пока не умрешь.
Трясти стариной опасно, можно вызвать песчаную бурю.
Приятельнице, разглядывая пожелтевшую от времени фотографию:
— Помнишь, какие мы были молодые и красивые? Особенно ты…
С недовольным видом откладывая в сторону недавно сделанный снимок:
— А теперь стали старые и страшные… особенно я…
— В чем секрет неувядающей молодости?
Кто-то утверждает, что в отсутствии морщин, подтянутой фигуре и готовности к приключениям.
Фаина Раневская добавляет:
— И во лжи.
— А ложь здесь причем?
— А как же, ведь придется лгать насчет своего возраста.
— В каждом возрасте есть свои плюсы. Есть они и в старости.
— И какие же плюсы у старости?
Собеседник ожидает услышать о мудрости, об опыте, но слышит иное:
Можно совершенно безответственно мечтать. Точно знаешь, что мечты уже не сбудутся, потому возможно любое буйство, как в детстве.
Сколько ни размышляла, другого способа жить долго, кроме как состариться, не нашла.
Легко Пушкину было написать «любви все возрасты покорны», он не был старым….
— Времена настали… Вежливой быть опасно.
— Почему?
Фаина Раневская вздохнула:
— Решат, что флиртуешь.
С возрастом, милочка, умнеют все. Только не все живут так долго, чтобы, наконец, поумнеть….
Видно, желая поддеть постаревшую Раневскую, молодящаяся актриса вздыхает:
— Как понять, наступила старость или еще нет? Я вот не чувствую…
Раневская невозмутимо:
— Очень просто: пока кажется, что лучшее впереди, еще не наступила, а когда поймешь, что уже позади, значит стара.
— А у вас впереди или позади?
— Вокруг.
Все люди на Земле стареют, но некоторые стареют лучше, особенно некоторые женщины.
Первый признак старости — фраза: «Раньше было лучше».
Когда понимаешь, что твою молодость уже называют старыми добрыми временами, становится не по себе. Примиряет только то, что и сегодняшний день кто-то скоро назовет также, причем, гораздо скорее, чем кажется нынешним молодым….
Старость странная штука, не все до нее доживают, а вот пережить и вовсе никому не удавалось.
С возрастом порох в пороховницах постепенно превращается в обыкновенный песок….
Старость, как песочные часы: как ни переворачивай, песок продолжает сыпаться.
— Дни рождения — вещь полезная.
Это заявление Фаины Раневской, которая страшно не любила всякие юбилеи и болезненно относилась к своему возрасту, немало удивило окружающих.
— В смысле?
— У кого их больше, тот и живет дольше.
Марецкая о знакомом:
— Родился дураком, живет дураком… Может, хоть к старости поумнеет?
Раневская в ответ с сомнением:
— Не думаю. Будет старым дураком.
— Я свой возраст не скрываю.
— Гордитесь им?
— Нет, из подозрений во вранье могут дать больше лет, чем есть на самом деле.
О приметах возраста:
— В молодости удовольствия свои, а болезни чужие, в старости — наоборот.
Время течет неравномерно — лучшие годы сначала впереди, потом вдруг оказываются позади… Получается, что эти самые годы мелькают, как деревья за окном курьерского поезда.
Марецкая философствует:
— С годами приходят мудрость и опыт… Раневская театрально вздыхает в ответ:
— Только многих не бывает дома…
Я кончаю жизнь банально — стародевически: обожаю котенка и цветочки до страсти.
Экстазов давно не испытываю.
Воспоминания — богатство старости.
Старость мучительна тем, что ее нет в душе, в помыслах. Она — в расшатанных зубах, в увядшей харе, в одиночестве полнейшем.
Однажды Фаина Георгиевна отправилась в Ленинград, на свидание.
«Накануне сходила в парикмахерскую. Посмотрелась в зеркало — все в порядке. Волнуюсь, как пройдет встреча. Настроение хорошее. И купе отличное, СВ, я одна. В дверь постучали.
— Да-да!
Милая проводница спросила:
— Чай будете?
— Пожалуй… Принесите стаканчик, — улыбнулась я.
Проводница прикрыла дверь, и я слышу её крик на весь коридор:
— Нюся, дай чай старухе!
— Всё. И куда я, дура, собралась, на что надеялась?»
Фаина Раневская стала свидетельницей того, как ругают современную молодежь.
— Вы правы, — закивала актриса, — сегодняшняя молодежь ужасна.
И помолчав, добавила:
— Но еще ужаснее то, что мы к ней не принадлежим.
«В шестьдесят лет мне совсем не казалось, что жизнь кончена — вспоминала Фаина Раневская. — И когда седой театровед сказал:
— Дай бог каждой женщине вашего возраста выглядеть, как вы, — спросила игриво:
— А сколько вы мне можете дать?
Читать бесплатно другие книги:
