Жемчуг богов Юрьев Сергей
ГЛАВА 10
"Ошибочно утверждать, что Господь всеведущ — на самом деле он выше знания.
Ошибочно утверждать, что Господь всемогущ — он не может противиться самому себе.
Ошибочно утверждать, что Господь милосерд — добро и сострадание — не свойства его, а суть.
Ошибочно утверждать, что Господь существует — существование предваряется творением, а Он был всегда.
Ошибочно утверждать, что Господь непостижим — но постижение Его займет вечность".
— Огиес-Пустынник «Двенадцатый апокриф»
«Те, кто не может добиться аудиенции у коронованных особ, всегда имеют возможность подойти к ним на карнавале и изложить свою просьбу. Не видя за маской лица просителя, труднее ответить отказом. Откажешь — да не тому».
Годвин Хохмач, бродячий трубадур, VIII в. от основания Ромы
Э. Н., 34 день, 7 ч. 00 м.
— Ты отвратительно выглядишь, дорогой. — Роза вовсе не злорадствовала, но в ее голосе не ощущалось ни капли теплоты и сострадания.
— Зато, у тебя вид, как у счастливого манекена в витрине. Демонстрация мод диких племен Южной Лемуриды. — Зеро окинул взглядом свою бывшую благоверную с ног до головы, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. — У вас тут пива нет?
Роза, и впрямь, была как новенькая. Если бы не тот сон, и не узнал бы…
— Это был не сон. — Роза проигнорировала его последний вопрос, но и сам Зеро мгновенно забыл о нем.
— Ты что, мысли читаешь?
— Все твои мысли написаны у тебя на лице. — Роза поправила красное оперение на голове, заглянув в воображаемое зеркало. — Пива у нас не бывает. А тебе пора бы подумать о собственном здоровье.
— Помнится, мое здоровье тебя не очень-то интересовало.
— И, по-моему, тебя это вполне устраивало.
Пауза. Все-таки, крыша у них подтекает… Где-то за спиной падающие капли размеренно отсчитывали затянувшиеся мгновения.
— Мы что — собрались решать семейные проблемы? — вежливо поинтересовался Зеро. — Можно, я тогда сяду куда-нибудь.
— Нельзя. — В ее голосе мелькнула извиняющаяся интонация. — В святилище все, кроме меня, должны стоять, даже вождь.
— Ну, давай выйдем.
— Итак, Зеро Валлахо, гражданин Конфедерации Эвери, задержан на территории, испокон веков принадлежащей ватаху-урду, куда он, по его собственному признанию, был сброшен на парашюте. При себе имел: портативную радиостанцию, крупнокалиберный автоматический пистолет с шестью запасными обоймами, нож армейский, стандартную аптечку, запас продовольствия на трое суток…
— Роза!
— Не Роза, а Сквоседуватахучепанипарду…прибор ночного виденья, две ручных гранаты, фотоаппарат водонепроницаемый полуавтоматический. В любом уважающем себя государстве парашютиста с таким набором ставят к стенке.
— Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь! — Вот теперь было от чего испугаться. Роза и раньше-то была не в себе, а теперь, побывав в лапах старушки Лолы…
— Да, я знаю… Кстати, твой шеф тоже прибыл. Но ему меньше повезло.
— Судьба шефа меня мало интересует.
— Напрасно. От него кое-что зависит.
— Сейчас уже ни от кого ничего не зависит. — Зеро поставил ногу на ступеньку, одну из трех, ведущих к базальтовому трону, на котором сидела жрица. — Процесс пошел, и все в руках случая.
— У случая нет рук, дорогой…
— Да какой я тебе дорогой!
— Извини — привычка. — Роза посмотрела мимо собеседника туда, где располагался вход-выход, и Зеро поспешно оглянулся. Ватах, который привел его сюда, исчез, сами собой вспыхнули сальные светильники, бронзовые чашечки с фитильками, в беспорядке расставленные на полу и во впадинах барельефов. В помещении почти не стало светлей, но тени каменного зверья, казалось, начали медленно, но верно оживать.
— Что это? — После всего, что с ним произошло за последние несколько недель, подобные явления уже не вызывали ни удивления, ни испуга. Но все-таки…
— Это для слишком любопытных духов… Так вот, дженти Зеро, чтобы загнать пришельца обратно в Тантху, нужна жертва.
— А я думал, что для этого нужен лишь кусок тартаррина. Роза, ты опять несешь чушь. Какая жертва?!
— Вот именно, Зеро, только не простого тартаррина, а активированного… Ты что-нибудь понимаешь в квантовой механике?
— Нет.
— И я не понимаю, и дженти Гресс в этом смыслит немного, а уж местные жрецы — тем более. Насколько я знаю, для того, чтобы активировать стержень, нужно пару тысяч тонн специального оборудования и масса энергии, а здесь нет ни того, ни другого…
— И что делать?
— Я уже сказала: Красному Беркуту нужна жертва, человеческая жертва.
— Ты предлагаешь мою кандидатуру? — попытался сострить Зеро.
— Ты не годишься. — Жрица всем своим видом показывала, что отныне шуток понимать не собирается. — Великому Ватаху нужна именно Лола, но дженти Гресс, к сожалению, не прихватил ее с собой, а теперь уже поздно. Ты представляешь, чем это нам грозит?
— Значит, мероприятие откладывается?
— Шутить будешь на том свете. Вам, бледнолицым, наверное, ничего не стоит лизать пятки идолу, но не таковы люди Красного Беркута. Если не открыть Тантху, мы, ватаху-урду, соединимся с предками, а вот остальным придется гораздо хуже…
— Зачем Беркуту именно она? — Зеро вспомнил процессию, идущую по колено в розовом тумане навстречу черной бездне распахнутого клюва Великого Ватаху, Тику под знаменем Конфедерации, полупрозрачную хищную старушку…
— Вот у него и спроси.
— Ты — жрица, а я — так, с улицы пришел. — Его передернуло от одной мысли, что, может быть, вновь придется встретиться с Беркутом. — И что теперь?
— Теперь… — Она раскрыла ладони, и на них возникла чаша из серебристого металла с округлым дном, если наполнишь, уже не поставишь — надо пить до дна. — Вот сюда надо налить кровь, потом выплеснуть ее в жертвенный огонь. И только после этого несущий ее войдет в Тантху.
— У старушки, наверное, и не набралось бы столько. — Зеро осторожно взял сосуд.
— Чего не набралось?
— Крови.
Зеро стало слегка не по себе от собственной остроты, но слово — не воробей…
— Кстати, пока не забыла… Если останешься жив и доберешься до дому… Дженти Гресс обещал сделать для тебя свидетельство о моей безвременной кончине. Ты рад?
— Можно подумать, у меня есть выбор.
Внезапный короткий порыв ветра погасил все светильники. С Розой что-то случилось. Лицо ее побледнело, зрачки закатились под веки, пальцы впились в каменные подлокотники, а вокруг головы возникло бледно-алое сияние. Зеро почувствовал, что кто-то вцепился в плечо, и это вывело его из оцепенения. Сам вождь Седуватахучепанипарду, он же Мартин Шукша, чуть ли не волоком тащил его прочь из святилища.
— Поговорили, и хватит, — цедил Мартин сквозь зубы. — А теперь у жрицы встреча с Великим Ватаху.
Снаружи стояла влажная жара. Десятка два ватахов, вооруженных луками и автоматическими винтовками сидели на высоких каменных ступенях, и среди них лично Гресс Вико, одетый в потрепанную полевую униформу. Воины настороженно смотрели в одну сторону, да и сам дженти Гресс выглядел слегка обеспокоенным.
Ощутив, что он свободен от хватки вождя-шамана-императора, Зеро посмотрел туда же и в тот же миг ощутил, как у него холодеет спина.
Молодой человек шел прямо на них медленно, почти степенно, он был бос и полупрозрачен, точь-в-точь, как старушка Лола на языке Красного Беркута. Впрочем, с каждым шагом, он обретал плоть. Застиранный армейский комбинезон, на голове — что-то вроде пиратской повязки, двухдневная щетина на подбородке, в глазах — печаль и сострадание…
Отовсюду сбегаются ватахи: воины, женщины, дети, но никто не смеет приблизиться к нежданному гостю. Вдруг на вершине святилища сам собой вспыхнул жертвенный огонь, а из ворот святилища вышла Сквоседуватахучепанипарду, сжимая в правой руке жертвенный нож, черный от запекшейся крови, а по полу волочился красный форменный саван, перекинутый через ее левое запястье.
— Вообще-то, для церемоний времени нет, так что давайте быстрее. — Гость смотрит на верховную жрицу, и воины, только что заслонившие ее живым щитом, отходят в сторону, рядом остается лишь один из младших жрецов, несущий чашу со снадобьем, дарующим покой.
Присмотревшись, Зеро заметил, что это та самая чаша из серебристого металла, которую он сам рассматривал минуту назад. И тут воины оттеснили его в сторону, освобождая проход к лестнице. Рядом оказался дженти Гресс, но он, казалось, старался не замечать собственного агента…
— Шеф! — Зеро фамильярно дернул его за рукав. — Вам не кажется, что за подобную работу мне стоит прибавить жалованья.
Дженти Гресс лишь отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и в это мгновение ударили барабаны.
— Может быть, все-таки выпьешь, а то жалко будет, если снадобье пропадет. — Сквоседуватахучепанипарду поднималась к пылающему алтарю рядом с жертвой, и ее разбирало любопытство, не отвечающее торжественности момента.
— Нет уж, мамочка, обойдусь я без вашего пойла. Ты только ножичком так не размахивай, а то поранишь меня раньше времени. — Неожиданный гость говорил по-эверийски с легким ромейским акцентом. — И тебе со мной вообще говорить не положено, а то жертва не будет считаться.
— Нельзя говорить на языке ватахов, а по-эверийски можно… Кстати, как твое имя, а то мне надо будет представить тебя Великому Ватаху.
Последняя ступенька осталась позади, чаша, в которую надлежало выжать кровь из бьющегося еще сердца, повисла в воздухе, нож занесен над грудью жертвы.
— Иор. Меня зовут Иор. — Идущий на смерть виновато улыбнулся.
286-я зарубка на Лампе, вечер
— …свирепые псы Маргора легли у ее ног и стали лизать ее колени. И тогда могучий Маргор направил на нее тучи диких ос, но те, не тронув ее, обратились в янтарь и обрели вечность. Тогда могучий Маргор призвал на помощь шесть огромных огнедышащих демонов из Пекла…
— А что такое демоны? — спросила девочка, но Тамир-Феан дернул ее за косичку, призывая к порядку.
— Демон — это что-то вроде Иссы, только страшнее, — объяснила Сандра и продолжила: — Но демоны прошли мимо, не заметив ее, и вернулись в подземное царство Аспара. «Кто ты, и зачем пришла сюда?» — гневно спросил Маргор. «Я — Ника, дочь царя Феота. Оракул сказал, что лишь я могу преградить тебе путь. И вот я здесь».
— А почему Маргор сам не убил ее? Зачем псов посылал? — не сдержался юный вождь тигетов, и тут же получил оплеуху от девчонки.
— Потому что он был злой, как Родонагрон, а все злые люди — трусы. — Сандра щелкнула пальцами, и возле одинокого дерева, сотворенного ею накануне, возник шатер. — А теперь вам пора спать. Про Маргора вам завтра Дина дорасскажет.
— А можно мы с ветренком поиграем? — Девочка, которая до сих пор так и не выбрала себе имени, просто хотела оттянуть окончание хорошего дня.
— Ты же знаешь, что он улетел с Гетом и Заккаром…
Дети понуро направились к шатру — знали, что хоть богиня и добрая, но спорить с ней бесполезно.
Видящие поставили свои шатры между Источником и полуразрушенной Твердыней, которую владыка так и не успел полностью восстановить, толпа Просящих обосновалась за чахлой рощицей в пяти милях к северу от бывшей резиденции Родонагрона, по ночам приходя мародерствовать на руины, Милосердные Слуги разбежались кто куда. Изредка на ближних холмах появлялись небольшие группы всадников-тигетов, до которых дошли слухи, что их вождь жив и находится под покровительством самой Еги-Хранительницы. Лопо целыми днями сидел возле Источника и коротал вечность, наблюдая, как из темной глубины поднимаются гроздья воздушных пузырьков…
Фавр исчез, сгинул на дне Чаши вместе с Родонагроном-бессмертным, и теперь оставалось только ждать… «Доченька, у нас достаточно времени, и есть, чем заняться». Сказала и ушла… Не улетела, не переместилась, а именно ушла, прихватив с собой Гета-странника. С Диной ушел и Заккар, пожелавший немедленно узнать секрет ковки «волосатой» стали, которой славился Ирольн… Никто из Видящих за все это время так и не решился приблизиться к Источнику или просто придти в гости, и было совершенно непонятно, почему они вдруг покинули Притвор, который многие сотни лет служил им надежным убежищем. «…и есть, чем заняться». Интересно, что она имела в виду? Ну, приглядеть за девчонкой, потому что она славная и неглупая, а это — редкость среди Просящих. И за Тамир-Феаном нужен глаз да глаз… Построить дворец? Восстановить библиотеку? Нет… Дворец — это признак оседлости, но оставаться здесь навсегда совсем не хочется, а рукописи Танваалронга сохранены в памяти до последней запятой. Вот только неизвестно, не вылетит ли все это из головы по ту сторону Источника, если когда-нибудь удастся вернуться домой. И Лопо молчит. Может быть, он уже…
— Лопо… — Она подошла сзади и тронула его за плечо. — Очнись, я пришла.
— Вижу. — Он даже не оглянулся. — Есть новости?
— Ты лучше скажи, что с тобой на этот раз?
— Меня предчувствие томит… — Он зачерпнул ладонью воду из Источника, и медленно вылил ее обратно. — У меня никогда раньше не было предчувствий. Знаешь почему? А потому что я и так знал все, что будет. Как это: «Пуля в спину или в грудь, пусть не эта, так другая. Ежели меня убьють, ты не жди меня, нагая…» А теперь, представляешь, меня даже убить нельзя… А кого, спрашивается, убить нельзя? Правильно — покойника…
Сандра некоторое время смотрела на него, думая, чему дать волю — жалости или гневу.
— Да ты пьян, как полковник! — Она неожиданно для себя самой столкнула его в Источник и, перевесившись через мраморный бордюр, посмотрела вниз. Ей вдруг показалось, что где-то там, в глубине промелькнул какой-то отсвет…
— Там ничего нет. — Лопо уже стоял рядом, его белый парадный мундир был абсолютно сух, и аксельбанты сверкали фальшивым уставным золотом. — И здесь тоже ничего нет. Хочешь, предскажу будущее? Вижу, что не хочешь, но я все равно… Родонагрона больше нет, а что это значит… Это значит, что скоро здесь начнется резня. Басилея Эленга не любит Видящих, ведь они, как она считает, все минувшие века исправно служили владыке. Сыновья Ольдора вернутся в долину Ирольна, и как ты думаешь, куда они двинутся дальше? Конечно, уничтожать тигетов и тланов, которые разоряли их землю. Горяне начнут утверждать культ древних богов, а ты лучше меня знаешь, как происходит утверждение культов. И еще есть Просящие, которых надо кормить, потому что они только и умеют кланяться, петь Славу и кушать, когда есть что. Но, скорее всего, их перебьют первыми, так что, эта проблема скоро разрешится. Милосердные Слуги могли бы стать профессиональными грабителями, только здесь скоро будет некого грабить. И никто не сможет этому помешать, потому что тирана, на котором держался местный порядок, уже нет, и некому его заменить… Ты не годишься. И мать твоя — тоже. Здесь, чтобы поддерживать мир и порядок, нужен стопроцентный эгоист, деспот и самодур. Но самое паршивое — то, что я все это знаю, и мне на это плевать. Нет больше офицера Лопо да Пальпы, есть что-то размазанное по всему Варлагору и его окрестностям.
У ветра долгая жизнь и короткая память…
«Сандра, девочка… Главное — не терять надежды. Если Родонагрон отправил своего эмиссара в наш мир, это значит, что тот должен неизбежно, рано или поздно, вернуться с докладом, а у него с собой должен быть ключ. Кому-то из нас надо постоянно быть рядом с Источником…» — Сказала и отправилась пешком в Велизор… Может быть, мамочка-мамуля и сама не очень-то верит в то, о чем говорит. Иначе она не рискнула бы покинуть пост…
— Сандра, к нам, кажется, посетители. — Лопо тряхнул головой, избавляясь от остатков хмеля. — Похоже на психическую атаку.
Видящие шли рядами и колоннами, одетые в свои форменные белые балахоны, мужчины были вооружены короткими секирами, а во главе странного воинства верхом на воле-альбиносе двигалась сама Безымянная. Они шли молча, сосредоточенно печатая шаг, слегка задрав вверх подбородки.
— Остановить их? — Сандра почувствовала, что теряется, а Лопо сейчас вряд ли годился в советчики.
— Если их разогнать, мы так и не узнаем, чего им надо… — Лопо уселся на мраморный бордюр. — К тому же, это зрелище мне нравится. Есть в нем что-то родное…
Первые ряды остановились в сотне метров от Источника, и Безымянная первой раскрутила пращу. Осколок белого камня описал высокую дугу и с шипением, без всплеска, погрузился в воды Источника. Строй Видящих мгновенно рассыпался, охватывая Источник полукольцом, и еще несколько белых камней полетело в цель. Вода уже не бурлила, ее уровень падал, обнажая мраморные стенки колодца, и после каждого попадания снизу доносилось что-то похожее на стон.
Лопо обратился в ветер, и, попутно сметая ряды нападавших, бросился к шатру, где спали Тамир-Феан и девочка без имени, но несколько камней, пролетев сквозь его бестелесность, распались на мельчайшие осколки, расползаясь холодной болью по всему его существу. Он упал на землю возле самого шатра и нашел в себе силы оглянуться. Видящие замыкали кольцо вокруг Сандры, и ее голубые молнии поражали в воздухе все меньше камней. И вдруг мощная ударная волна разметала нападавших. Лопо мог бы поклясться, что в воздухе распространяется запах жженой селитры, он сделал попытку преодолеть ползком последние несколько метров, но заметил прямо перед своим носом пару армейских ботинок.
— Ты живой? — Матушка Сандры, как всегда, успела вовремя. — Если жив, то вставай. У нас гости.
Лопо сначала сел на землю и огляделся. Рядом с Диной, которая успела мгновенно переодеться в легкий зеленый сарафанчик, стояла какая-то девица в платье для приемов позднеколониальных времен и со сверкающей короной на голове. Эленга! Басилея Велизора… Она все-таки снизошла… За ее спиной стояло несколько воинов в роскошных доспехах, а в небе гоняли облака несколько молчаливых ветров. Значит, басилея изволили прибыть вместе со свитой…
Возле Источника лежало несколько тел в белых хламидах, а вокруг, на серой вытоптанной земле, были разбросаны сотни белых камней. Видящие, те, кто уцелел, врассыпную убегали в сторону заката, а Сандра сжимала запястье Безымянной, которая, впрочем, не вырывалась, лишь по ее щекам катились крупные редкие слезы.
— И что это было? — поинтересовался Лопо, ни кому конкретно не обращаясь.
— А вот сейчас мы это и будем выяснять. — Дина направилась к пленнице, и весь кортеж последовал за ней.
— Видящие просят твоей милости и снисхождения. — Безымянная уже стояла на коленях перед Сандрой. — Мы разрушили Притвор… Мы разбили Каменное Кольцо, которое долгие века служило нам убежищем. Мы хотели уничтожить Источник.
— Зачем? — спросила Сандра, продолжая сжимать ее запястье, но ответа Лопо не расслышал.
Та же холодная боль пронзила его ступню, и он отпрыгнул в сторону. Белый камушек, осколок Каменного Кольца, оказался у него под ногой. Дальше он предпочел двигаться, не касаясь земли.
— …он сказал нам, что если исчезнет Источник, исчезнут и бессмертные. В залог того, что он не лжет, Каббиборой оставил нам Жезл Родонагрона. Многие поколения Видящих хранили знания, ремесла, искусства — и все ради того дня, когда исчезнут бессмертные, ради Часа Пробуждения. Теперь мы беззащитны…
Краем глаза Лопо заметил, что воины Эленги собирают камни и складывают их в одну кучу. Небольшая пирамида все росла, и на нее, почему-то, было больно смотреть. Внезапно вспомнилось заточение в сосуде из Холодной Глины, и еще — как сотни изучающих глаз там, в Притворе Видящих, смотрят на него, и он, едва помнящий свое имя, стоит перед ними, как беспомощный птенец, только что вылупившийся из яйца…
— … отпусти нас и позволь собрать наши камни, чтобы вновь сложить Кольцо… Я могу открыть тебе многие тайны…
Театр. Детский утренник. Здравствуй, Дедушка Мороз… Чтобы извлечь джина из кувшина, нужно потереть его двенадцать раз с подветренной стороны… А вот построить бы их, дать каждому по лопате, и через какую-нибудь сотню лет здесь будет город-сад. Безымянная лукавит, а что, спрашивается, ей остается делать после такого акта не спровоцированной агрессии. Каббиборой во всем виноват, собака летучая… Нет, Лопо да Пальпа, хоть и полковник, но не даст себя провести. Вот сегодняшняя кампания завершится, и надо будет перед сном попросить Сандру-Егу сотворить парочку небольших фугасиков для усиления обороноспособности.
«Молчи и слушай… — чей-то голос проник в его сознание, подавляя посторонние шумы, — Очень скоро, может быть, прямо сейчас вернется тот остолоп, которого Родонагрон послал воевать на чужбину, ты его особо не трогай, а вот девицу, которая с ним, нужно будет сразу же затолкать обратно, а то у нее фантазия буйная и дурная…» — до Лопо вдруг дошло, почему голос кажется ему странным: он говорил по-сиарски. В последнее время он, даже беседуя с Сандрой, перешел на древнеромейский, и теперь звуки родной речи настораживали и удивляли. «Запоминай, пока время есть: ты — герой-любовник, и, как только гнусный похититель приличных девушек попадется тебе на глаза, хватай его, за что придется и вбивай в землю по пояс, а потом забирай, все, что у него в руках, и ныряйте все туда, откуда вылезли…»
— А ты кто такой? — Лопо поймал себя на том, что говорит вслух, и Дина-Ега, стоявшая рядом, сразу же косо на него посмотрела.
«Тихо, не шуми… Меня зовут Иор, и ты меня знаешь. Ну, кто в Сиаре не знает блаженного Иора… Я, правда, уже умер, но это в нашем деле не имеет никакого значения. Кстати, папочка, кардинал Стефан де Стефано, когда первый раз меня увидел, то же самое спросил. Но давай вернемся к нашим баранам. Если хочешь снова оказаться в рядах Освободительной армии, сначала молчи и слушай, а потом делай, что я сказал, и тоже молчи».
— А тебя еще кто-нибудь слышит? — На этот раз, отвечая, Лопо едва шевелил губами, сохраняя конспирацию, хотя еще и не обнаружил в себе полной веры в явление блаженного, который оказался еще и чудотворцем. Шутка ли — просочиться в мир иной, игнорируя санитарные кордоны…
«Каждый слышит то, что ему положено. — Невидимый собеседник ответил подозрительно уклончиво. — И не важно, веришь ты в мой план или не веришь… Ты все равно сделаешь все, как надо, уже потому, что деться тебе больше некуда…»
— …и третья тайна стоит первых двух, но прежде, чем я открою ее, ответь, ответь мне, Ега-Хранительница Тепла, стоят ли мои слова твоего милосердия.
— Милосердие не имеет цены. — Сандра отпустила руку Безымянной и посмотрела на небо, где беспокойно заметались ветра.
«Пора!» — безмолвный крик блаженного Иора даже слегка запоздал. Воды Источника на мгновение вскипели, а потом откатились куда-то в глубину, а оттуда, подперев низкое серое небо, поднялся столб бледно-голубого холодного пламени.
— Сандра! Он открывается! — Лопо метнулся к ней, но тут заметил, что маленький Тамир-Феан, не в силах побороть любопытство бежит прямо к пробудившемуся Источнику…
— Пусти! Я вождь! Пусти! — Малыш отчаянно вырывался, но в борьбе против ветра, имеющего многолетний боевой опыт, звание вождя могучих тигетов совершенно не помогало. Лопо оттащил его обратно к шатру, прикинув, что тот не успеет добежать обратно, раньше, чем минует опасность.
Трое бессмертных медленно, но с решительным видом, приближались к Источнику. Сандра мгновенно переоделась, в тот самый комбинезон, в котором когда-то странствовала по пещере, и даже Лампа в ее руках приняла первоначальный вид прожектора со сбитой «тарелки». Светлая басилея Эленга облачилась в тонкую кольчугу и верхом на пернатом друге неизвестной породы нарезала круги в сотне метров от земли, готовая в любой момент атаковать. Только Дина не стала добавлять воинственности к своему облику…
«Ну и компания у тебя, приятель. — В голове вновь возник беззвучный голос блаженного Иора. — Представляешь, ни до одной достучаться не могу, каждой кажется, что ее глючит. Вся надежда на тебя. Сейчас оттуда выползет злобный похититель особ королевской крови, разумеется, с добычей. Имей в виду: все должно быть, как в кино, иначе она не поймет. И называй ее инфантой…»
Лопо-ветер стремительно бросился вперед, как только за мраморный парапет уцепилась волосатая рука, унизанная перстнями, и показался островерхий шлем…
Кто-то опередил его. Тысячи мельчайших осколков льда ударили в лицо, а через мгновение обмякшее тело Недремлющего приподнялось над Источником и тут же с грохотом ударилось о землю.
Единственное, что представляло здесь какую-то ценность, уволокли из-под носа. Жезл, отпирающий выход, уволок Каббиборой, но его наверняка уже ловят. Сандра и Эленга вместе со всеми покорными ей ветрами исчезли, и скоро где-нибудь над Бертолийскими горами или долиной Ирольна произойдет воздушный бой. Совершенно непонятно, на что рассчитывает похититель… Разве что ему удастся добраться до храма Древних Богов, и там, зависнув над Чашей, в глубине которой сгинул владыка Родонагрон, он может шантажировать оставшихся бессмертных. Только, опять же, непонятно, чего он может требовать…
Испуганное личико той, которую Иор советовал называть инфантой, показалось знакомым, но не было ни времени, ни желания вспоминать, где они могли встречаться. Итак — герой-сокрушитель злодея встречает прекрасную незнакомку на поле недавней битвы. Кино, да и только!
Ее полупрозрачное промокшее одеяние прилипло к телу, а дрожащие пальцы едва удерживали небольшую чашу из серебристого металла. Похоже, она сама не понимала, как выбралась из воды не сушу.
— Инфанта, ваш враг повержен! — Лопо, на всякий случай, привел в порядок свой парадный мундир и поставил ногу на неподвижное тело Недремлющего.
— Чем я могу отблагодарить своего рыцаря? — Девица немедленно вошла в роль, на ее голове вместо растрепанных косм образовалась высокая прическа, да и одежда слегка подсохла. — Только не проси у меня слишком многого.
— Позволь мне лишь испить из той чаши, которую вы держите в ваших божественных руках («Отлично!» — шепнул Иор), а потом прикажите закопать ее в землю, чтобы я стал единственным, кто удостоился такой чести.
— Твоя речь возвышенна и учтива, — оценила красотка, — Но ответь мне, когда мы сможем вернуться в мой дворец, чтобы я смогла принести моему народу радостную весть о том, что враг повержен, а империя — свободна?
— Скоро сюда прилетят три могущественные феи, которые принесут ключ, открывающий обратный путь. Они же и проводят нас… — Лопо, стараясь не делать резких движений, приблизился к Лизе (узнал-таки эверийскую кинодиву), опустился на одно колено и протянул руку за чашей.
— Но она пуста, — заволновалась инфанта. — И в ней была кровь! Ты хочешь пить кровь? Может быть, ты не тот, за кого себя выдаешь? Назови свое имя!
— Лоподапал, рыцарь Неслабого Образа! — Он решил, что нет никакого смысла утруждать себя фантазиями. — Стоит вам пожелать, прекраснейшая, и эта чаша сама очистится от крови и наполнится прекрасным вином.
Когда Лиза вновь заглянула в емкость, там и вправду не осталось следов запекшейся крови и плескалось нечто распространяющее густой запах хвои.
Что бы там ни было, надо пить, а то обидится… Тем более что здесь умереть нет никакой возможности — ни от пули, ни от яда.
Напиток оказался густым и приторно сладким, он чем-то напоминал саму инфанту…
— Значит, пока мы там за ворьем гоняемся, ты с барышнями любезничаешь! — Сандра возникла внезапно, и Лопо едва не подавился подношением инфанты. — Это кто?
— Сандра познакомься — это инфанта. — Он влил-таки в себя последнюю каплю. — Инфанта, позвольте вам представить фею Сандру, одну из тех, о которых я уже имел честь поведать вашему высочеству.
Сандра только недовольно хмыкнула, но ничего не сказала.
— Она несколько дикая, но в душе — сама доброта и невинность… — Лопо продолжал стоять, преклонив колено. — Не будет ли позволено ей, когда мы прибудем в Сиар, стать вашей фрейлиной? — Теперь уже было не важно, что говорить, лишь бы занять внимание инфанты.
Тем временем подоспела Эленга, в одной руке сжимающая Жезл Недремлющего, а в другой — извивающегося Каббибороя в образе змеи. Траектория полета огромной птицы, на которой она восседала, напоминала боевой разворот фронтового штурмовика над вражескими позициями. Появление неожиданной гостьи явно не ускользнуло от внимания басилеи, и теперь можно было только гадать о ее намерениях.
— Семо соно, тойр имоно семи. Телло соно, тойр имоно телло. Ом циберан эн обэолэми, ове моно ло эт соти вэйло.[6] — Сандра встала между Лопо и пикирующей птицей, и голос ее, казалось, заполнил все пространство между плоской землей и низким тяжелым небом.
Птица исчезла, а Эленга, продолжая сжимать в руках Жезл и змею, уже стояла перед Сандрой на расстоянии вытянутой руки, и взгляд ее был полон печали и надежды.
— Ты можешь не верить, но ничто не мешает тебе испытать судьбу. Сделай шаг, и перед тобой откроется либо смерть, либо жизнь. Здесь у тебя нет ни того, ни другого, и ты это знаешь. Тебе нечего терять, Светлая. Велизору теперь нужнее память о тебе, чем ты сама. — Сандра говорила негромко, но ее слышали все — и Лопо, и инфанта, и Гет с Заккаром, укрывшиеся в недалекой ложбинке, и Дина, прижимающая к себе двух испуганных детей возле поваленного шатра, и воины Велизора, окружившие кучу осколков Каменного Кольца, и даже Видящие, успевшие укрыться за холмами. — Если ты не решишься, твое будущее смешается с прошлым, а прошлое канет в небытие. Ты этого хочешь, Светлая?
— Что это с ними? — вполголоса поинтересовалась инфанта, прижавшись к спине своего верного рыцаря.
— Просто у фей принято так разговаривать друг с другом. Но уверяю вас, как только они окажутся у вас при дворе, к ним вернется способность изъясняться нормальным человеческим языком. — Лопо посторонился, небрежно прихватив за талию инфанту — надо было уступить дорогу Эленге, которая, наконец-то, решилась…
«Только скажи ей: пусть Корону оставит, и ты тоже — выброси, наконец, этот стакан. Попил моей кровушки — и хватит с тебя, — вновь возник голос Иора. — И передавай там приветик папочке, кардиналу Стефану де Стефано, если увидишь…»
Эленга воспарила над Источником и, казалось, уже ничего не видела вокруг себя. Каббиборой, воспользовавшись моментом, вырвался из змеиной оболочки и, поднимая пыльную поземку, растекся по земле, успев напоследок столкнуть корону с головы басилеи Велизора. Но Эленге, похоже, было уже все равно. Воды Источника расступились перед ней, и сама она медленно, с достоинством, погружалась в голубое сияние.
— Да шевелись ты! А то опоздаем. — Сандра сгребла в охапку слегка опешившего Лопо и инфанту, по вполне понятным причинам пребывавшую в нерешительности. — Вперед!
Лопо едва успел отшвырнуть в сторону подарок инфанты, а пространство вокруг уже сжалось до размеров колодца, заполненного сполохами голубого и лилового холодного пламени.
— Стой! — Сандра, швырнула вверх Лампу, а сама метнулась вниз, туда, где Эленга с невозмутимым видом продолжала погружаться грозовые всполохи холодного пламени. — Остановись! Да подожди же ты!
Крик, казалось, обратился в смерч, в котором на мгновение смешались искаженные тела, клочья тумана, ледяные обжигающие искры и вывернувшиеся наизнанку стенки колодца. Когда все кончилось, Лопо обнаружил, что сам он висит вниз головой, нелепо раскинув руки, а Сандра почти у самой поверхности замутненного зеркала, разделяющего миры, одной рукой судорожно вцепилась в фавр, а другой обхватила скальный выступ, торчащий откуда-то из темноты.
— Мама! — Слово угадывалось лишь по шевелению губ, но этого хватило, чтобы до Лопо, наконец-то, дошло, в чем дело.
Дина, которая должна была двигаться вслед за ним, так и не появилась… Ега решила остаться со своими поклонниками? Каббиборой, превратившись в змея, искусил ее речью сладкозвучной? Но не оставаться же здесь из-за этого навсегда…
— Мы кого-то ждем? — Инфанта Лиза, как ни в чем ни бывало, парила рядышком и озиралась по сторонам со сдержанным любопытством. — Особам императорской крови не пристало ждать кого-либо, тем более, что все сословия Вальпора пребывают в ожидании моего счастливого возвращения…
Лопо попытался поднять руку, но она уперлась в непреодолимый барьер, и от легкого толчка он сдвинулся на несколько метров ближе к Сандре. Значит, вернуться и посмотреть, что там делает Дина, уже не получится. Как только Сандра рассталась с лампой, путь назад был отрезан.
— А Эленга где? — Лопо постарался заглушить щебет инфанты.
— В гнезде! — огрызнулась в ответ Сандра. — Дома уже твоя Эленга. Сказала «Бульк!» и удалилась. Ты, кстати, тоже можешь валить — путь свободен…
— Постой… Что-то я тебя не понимаю.
— Я без нее отсюда — никуда. Хочешь — оставайся со мной ждать, а хочешь — отправляйся инфанту провожать до дому. Ну, давай, не задерживайся, глаза не мозоль. — Она попыталась ухватить его за штанину, но ладонь уперлась в невидимую преграду.
— Я полагаю, нам стоит поторопиться. — Инфанта, раскинув руки, словно крылья, парила над головой Лоподапала. — Битва закончилась, и настало время воспользоваться плодами победы.
Лопо ухватил ее за пятку, воспользовавшись тем, что во время последнего возмущения пространства Лиза потеряла туфельки, и рывком низверг ее вниз.
— Сволочь ты, а не рыцарь! Когда мы вернемся, прежде чем воздать тебе посмертные почести, я познакомлю тебя с палачом, прославленным умением радовать публику долгими зрелищами… — Инфанта продолжала гневную речь до тех пор, пока по поверхности зеркала, разделяющего миры, от бесшумного всплеска не побежали ленивые круги.
— И долго ты собираешься тут торчать? — Лопо почувствовал, что предпочел бы немедленно предстать перед военно-полевым судом, чем провести лишнюю минуту в этой дыре на грани двух миров. — Пристрой фавр где-нибудь здесь и вход останется открытым…
— Нет. — Она не дала ему договорить. — Я буду ждать. День, два, вечность… Я полжизни ее искала, понимаешь…
— Ну что ж, наконец-то мы с тобой остались наедине. Теперь ничто и никто не помешает нам посвятить долгие годы неторопливым беседам о смысле жизни и сути бытия, любви и дружбе, добре и зле, не говоря уже о бытовых вопросах и прочей милой чепухе. — Лопо стряхнул с орденских планок невидимую пылинку. — Хорошо, я согласен. Здесь довольно мило, и, главное, вечный покой нам гарантирован, если ты, конечно, не впадешь раньше времени в старческий маразм и не начнешь по вечерам кидаться грязными кастрюлями…
— Иди ты в пень! — Сандра сделала еще одну попытку дотянуться до него, но в итоге лишь провалилась вниз еще на полметра. — Лучше бы ты все-таки…
— Тихо! — Он приложил палец к губам. — Слышишь?
Завихрения холодного пламени вновь пришли в движение, а через несколько мгновений наверху мелькнула какая-то тень.
— Привет, дети мои. Заждались? — Дина улыбалась, как ни в чем не бывало. Она явилась, как запоздалая гостья на банкет, будучи в полной уверенности, что без нее не начнут.
— Ну, и где ты пропадала? — Сандра состроила обиженную гримасу.
— Дочка, ты ведь сама обещала ребенку, что я дорасскажу ей историю про псов Маргора. Нельзя обманывать детей, особенно, когда расстаешься с ними навсегда…
13 сентября 2979 г. 11 ч. 23 м.
— Прощайте, дженти Гресс. Я очень надеюсь, что у вас не возникнет желания повторить экскурсию. — Седуватахучепанипарду приветливо кивнул бывшему шефу, вскользь посмотрел на Зеро и бесшумно растворился в зарослях.
Тропа, которая, по словам Мартина, должна была вывести к наезженной грунтовке, ведущей от Хавли к пещере, едва угадывалась в траве…
— Шеф, пока мы здесь одни, могу я задать нескромный вопрос? — Зеро чувствовал себя совершенно разбитым, но старался говорить бодро и слегка небрежно.
— Только один? — Вико даже не оглянулся, продолжая разглядывать начало тропы, по которой уже несколько недель никто не ходил.
— Пока один… Договор, который я имел неосторожность подписать, остается в силе? — Зеро вдруг вспомнил то ли сон, то ли видение, в котором он шел по бесконечному шоссе с Красным Беркутом на плече, а расстояние до Ромы не менялось, как он ни старался.
— А как бы вам хотелось? — несколько рассеянно поинтересовался Вико.
— Честно говоря, даже не знаю. С одной стороны, работа, вроде как, не совсем закончена, но продолжать что-то не тянет. Слишком много приключений даже за такие деньги… А ведь я еще, по сути, ничего не сделал.
— А по-моему, вы только начали входить во вкус. — Вико ступил на тропу и двинулся вперед, Что теперь делать с Зеро Валлахо, независимым экспертом и тайным агентом, было совершенно неясно — то ли беречь как ценного очевидца, то ли немедленно убирать как опасного свидетеля. — Будем считать, что полученный аванс вы уже отработали.
Дальше шли молча. Зеро то и дело ощупывал нагрудный карман, где хранился здоровенный рубин, который Роза подарила ему на память, потребовав взамен обручальное кольцо. ( «Ты пойми, Зеро, для нас, ватаху-урду, символы имеют очень большое значение. Иногда игнорировать их — означает подвергать себя серьезной опасности. Лучше отдай, и тебе самому будет спокойнее…») Вико шел, не оглядываясь, но чувствовалось, что он постоянно прислушивается к шуму шагов своего спутника. Джунгли продолжали жить обычной жизнью, не обращая никакого внимания на посетителей — где-то голосили макаки, шуршали в траве ящерицы, зеленый рогатый жук размером с ладонь упал Зеро прямо под ноги и пополз навстречу, пренебрегая сопротивлением воздуха и прочими препятствиями. В любую минуту можно было ожидать встречи с каким-нибудь крупным хищников, и в этом случае все зависело только от его аппетита. Ни огнестрельного оружия, ни лука со стрелами им в дорогу не дали… Хотелось спать, но надо было идти… И вовсе не обязательно было поддерживать темп, который задал дженти Гресс. В конце концов, куда идти им обоим объяснили достаточно подробно. Хотя, непонятно, почему их вообще отпустили. В обыкновенный акт милосердия со стороны вождя и жрицы, будь они хоть трижды бывшими соплеменниками, не очень-то верилось. Зеро вспомнил, как Роза лично на глазах у многочисленной публики потрошила блаженного Иора, и ему стало не по себе. Неисповедимы пути Красного Беркута, твари пернатой…
Сутки после жертвоприношения с ними вообще никто не разговаривал. Седуватахучепанипарду вместе со своей скво и всей ротой жрецов с утра куда-то исчезли, а на закате дрожала земля, и духи предков ватаху-урду беспокойными тенями метались вокруг святилища Красного Беркута, приводя в смятение женщин и детей.
— Дженти Гресс, а вам не кажется, что ваш друг Мартин просто решил нас убить чужими руками… Им самим обычай не велит проливать кровь тех, с кем успел поговорить. — Эта мысль казалась совершенно очевидной, и Зеро даже удивился, почему она пришла ему в голову только сейчас.
— Во-первых, Мартин, скорее, ваш друг, даже почти родственник, а во-вторых, не забивайте себе голову глупыми фантазиями… — Вико вдруг остановился, и Зеро чуть было не столкнулся с его спиной.
Поперек тропы лежал труп, покрытый толстым слоем пирующих рыжих муравьев. Из горла, чуть выше бронежилета торчала стрела со знакомым красным опереньем. Еще одно тело висело чуть дальше на стропах парашюта, зацепившегося за ветви гигантского папоротника. Вико наклонился над останками и, не обращая внимания на муравьев, сорвал медальон с шеи убитого.
«Капрал Сандрос Веста. Шестой отдельный десантный батальон специального назначения, Вооруженные силы коллегии национальной культуры Империи Сиар» — гласила надпись, выгравированная на медной бляхе.
— Значит, Тесса тоже интересовалась ватахами… — заметил Вико, передавая Зеро свою находку. — Нам стоит поторопиться.
— На тот свет? — Зеро чувствовал, как испаряется последняя надежда, на благополучное окончание путешествия.
Вико вытащил автомат из-под руки мертвеца, отстегнул магазин и, убедившись, что патроны есть, воткнул его на место.
— Когда бесследно пропала первая карательная экспедиция президента Уэсты против ватахов, в джунгли были брошены еще две моторизованных бригады. Так вот: на них напали вооруженные мертвецы, облепленные рыжими муравьями. Естественно, началась паника, каратели частично перестреляли друг друга, а те, кто уцелел, до конца жизни страдали галлюцинациями. — Вико стряхнул муравья, заблудившегося в волосах на тыльной стороне ладони. — Это предупреждение, но не нам, а тем, кто попытается тронуть ватахов еще когда-нибудь. Мартин хотел, чтобы мы это видели. Кстати, вам тоже не мешало бы вооружиться. Джунгли…
По пути попалось еще несколько тел, которые выглядели не лучше, чем первые два, но теперь, когда на шее висел автомат, Зеро чувствовал себя несколько спокойнее. Вико двигался впереди, словно молчаливый танк, и было даже немного жаль, что отсутствовал Тика со своим непрерывным трепом. Еще час или два. Пусть даже три. И все равно, кто там встретится — сиарские гвардейцы, «Цепные псы», банда мародеров, черти полосатые…
«Большинство думает, что наш Департамент это просто шпионская сеть, опутавшая весь мир, а сотрудники только и делают, что заглядывают в замочные скважины и подкладывают бомбы под неугодных политиков. Конечно, мы и этим занимаемся, у нас есть хорошие парни, которые делают грязную работу, но это все мелочи по сравнению с главным…» Савел Бакс… Он так и остался лежать, заваленный камнями, под древней стелой с изображением Великого Ватаху, окрашенного его кровью…
«Я знаю на островах несколько баз, законсервированных после договора о сокращении. Там есть все, что надо — можно хоть год, хоть три отсидеться, ни одна зараза не найдет… Я понимаю, дженти Зеро, у вас выгодный контракт, но хочу вам по секрету сказать, что слишком уж он выгодный…» Тика, наверное, не теряет времени — продолжает обзаводиться связями и оказывать неоценимые услуги. Чтобы выжить в любой ситуации, необходимо, чтобы все вокруг смирились с твоей необходимостью…
«Дженти Савел уже сообщал нам, что вы человек весьма разумный и обычно адекватно реагируете на любые обстоятельства. Завтра за вами придет субмарина, а через пару недель вы выступите по радио и в мировой информационной сети с разоблачением агрессивных планов правящих кругов Конфедерации». Белокурая «атаманша» имеет дар убеждения. Лучше бы и в самом деле отправили по радио выступать с разоблачением коварных планов…
«Главное в сложившейся ситуации — не делать ничего бессмысленного. К сожалению, общество не смогло предоставить мне такой возможности. Но это, как раз, вполне нормально. Любое общество, от человеческого стада до аристократической олигархии, основано на условностях, возведенных в абсолют. Я, к сожалению, понял это слишком поздно…» Доктор Барбос… Человек, который перепробовал в этой жизни все, и решил, что наилучшим образом может реализовать себя на свалке…
«Сначала я хотела, чтобы он замолчал. Просто замолчал… Но теперь надо пользоваться ситуацией… Он мне все расскажет, даже то, чего не знает…» Лола, наверное, стоит за большим разделочным столом и препарирует мозги обывателя. Занятие, конечно, тоже не из приятных, но, в конце концов, каждый выбирает себе дело по вкусу…
«А все мои вещи, даже если они тебе не мешают, выброси на помойку. Не хочу, чтобы там оставались хоть какие-то мои следы, не хочу даже, чтобы там обо мне помнили. А если тебе когда-нибудь еще придется увидеть Лолу, передай, что я ей благодарна за все, что она для меня сделала, но с удовольствием скормила бы ее кости Великому Ватаху.» Прощание с Розой нельзя было назвать трогательным — как жили, так и распрощались. Тем более что Роза Розе — lupus est[7], как говорится. Той Розы, которую он знал, уже нет, и слава Единому…
— Зеро! — Дженти Гресс говорил вполголоса, но над самым ухом. — Мы пришли.
Впереди чернели обгоревшие стволы, а чуть дальше, нелепо уткнувшись в землю орудийным стволом, замер покореженный танк. Присмотревшись, Зеро заметил еще несколько подбитых машин, а за ними, посреди просторной поляны — какие-то неопрятные постройки, полуразрушенный бункер и несколько сгоревших грузовиков.
— Это Хавли, — пояснил Вико. — Не поселок Хавли, а военная база Хавли. Точнее — то, что от нее осталось.
— Может быть, не стоит высовываться? — Зеро с некоторой опаской посмотрел на руины. — Неизвестно, кто там засел.
— Известно. Только автомат лучше оставить. Безоружному легче внушить доверие…