Предел обороны Огай Игорь

Пролог

За два часа до…

В контрольном зале центрального вероятностного процессора было тихо и прохладно. Макатанаи дежурил здесь всего третий раз, но уже привык к такому положению вещей. Прохладу давал прозрачный кожух главного преобразователя энергии, всегда покрытый внутри изморозью. Если бы не хорошее отопление зала, операторы смогли бы находиться здесь только в шубах (урожденный инка улыбнулся своим мыслям — лишь из дорогого меха ламы, разумеется) или в гиперборейских накидках из пуха и перьев. Впрочем, Макатанаи тут же согнал улыбку: высокорожденный должен быть снисходителен к жителям Ствола вероятностного Древа — местная ватная телогрейка тоже вполне подошла бы.

Ну а тишина… Процесс-мастер Каратонинью утверждал, что ей можно только радоваться. Это было справедливо. Ведь нарушить безмолвие, наполненное негромким шелестом — гласом стихий вероятности, — могли только два звука: голоса людей или сигнал тревоги. Вести отвлеченные беседы атмосфера почти религиозной святости этого места не позволяла, а значит, все правильно — тишине можно только радоваться.

Разум Макатанаи соглашался с этим, но, что поделаешь, возраст порой брал свое. В девятнадцать с небольшим порой так хочется, чтобы однажды все вокруг взорвалось воем сирены и грохотом настоящего боя!.. Например, как это случилось в прошлом месяце по местному календарю, когда в контрольном зале действительно кипел бой, а на улицах окружающего города — Москвы, кажется? — шла пусть короткая, но самая настоящая война, отголоски которой, несмотря на все старания Земного отдела, задели даже коренное население. Как жаль, что для Макатанаи тогда еще не пришло время стажировки!

Дежурную смену процессора составляли трое — стажер пока не в счет. Юный инка украдкой оглянулся: присутствие иноверцев все еще было для него в новинку.

Справа Таланий, подданный великой Атлансии, служитель Посейдона. Атлант неторопливо двигал ладонью над утыканной металлическими стержнями каменной тумбой. Веточки прирученных молний с тихим треском плясали между стержнями и плотью, пропитанной благородным орихалком. Использование этого металла, способного преобразовывать любую биоэнергетику в электричество, когда-то предопределило главенствование атлантов в их родной ветви вероятностного Древа. Что ж, у каждой расы свои методы управления вероятностным процессором. И свои способы ведения войн: против служителя Посейдона с орихалковым стиком в руках можно выстоять, только имея самое мощное оружие и укрывшись защитным полем…

Помыслав, творец, слуга Общины гиперборейской, расставил на деревянной столешнице перед собой простые геометрические фигуры. Каменные кубики, пирамидки, шары… Некоторые из них висели над поверхностью, не удерживаемые ни гравитацией, ни силой мысли. Творец Помыслав вплел их в ткань Мироздания там, где они показались ему уместными и полезными. Никто, кроме гипербореев, не мог понять ни смысла, ни самой возможности подобных действий, но это не мешало творцам управлять реальностью. Впрочем, так же как и гиперборейским воинам, способность которых разгонять в бою свое тело до состояния ультразвуковой вибрации делала их несокрушимыми бойцами в рукопашной схватке.

Процесс-мастер Каратонинью — солнцерожденный инка — рассеянно оглядывал свои мониторы из удобного операторского кресла. Установленную перед ним машину древних богов земляне назвали бы пультом управления. Панель с кнопками и переключателями, два больших экрана, испещренных линиями и символами Великих Ушедших… Некоторые из этих священных знаков Макатанаи уже знал, сотни других еще предстояло выучить и научиться понимать их бесчисленные комбинации. Кое-кто из иноверцев — особенно земляне — считали могущество империи Инка фальшивым. Невежды полагали, что найденные пять веков назад в пещерах долины Куско машины и оружие достались детям солнца слишком легко. Что эти находки сделали их вероломными завоевателями в своей вероятностной ветви… Макатанаи невольно скривил надменную мину. Глупцы, не познавшие благоволения солнечного бога Инти! Они не подозревают, что такие подарки судьба делает лишь избранным народам! Впрочем, откуда им знать, если на Земле, в Стволе вероятностей, по недосмотру богов победила цивилизация белых…

Инка, атлант, гиперборей… Трое дежурных от трех могущественных народов вселенского Древа, учредивших некогда Ассамблею миров, призванную охранять покой и стабильность великих рас. Не хватает только самых сильных и загадочных — смарров, потомков реликтовых ящеров. Впрочем, говорят, что и до своего поражения в последней схватке и спонтанного выхода из Ассамблеи они никогда не работали с вероятностным процессором напрямую, предпочитая свои мистические методы. Или магические… Каких только сказок о них не рассказывают.

Тихий голос процесс-мастера прервал неспешные размышления стажера:

— Подойди, ученик. Посмотри на рисунок этих символов. Что они тебе говорят?

Макатанаи облизнул вмиг пересохшие губы. Учиться у самого Каратонинью было не только большой честью, но и большой головной болью.

— Это… орел, распростерший крылья над зайцем. И еще… змея, ныряющая в реку. Нет! Да… кажется… И еще солнце, стоящее в зените… — Макатанаи тяжело вздохнул, предчувствуя справедливую отповедь. — Прости, учитель, я не помню такого сочетания.

Однако вместо суровых слов процесс-мастер одобрительно кивнул.

— Ты почти прав. Только первый символ не орел над зайцем, а сова. И последний не солнце, а луна. Ты еще ни разу не видел их на экранах.

— Но… Учитель! Тогда это предупреждение о трансвероятностном проколе между ветвями вселенского Древа!

Макатанаи не сумел сдержать восклицание, но Каратонинью не уделил ему и двух слов порицания. Дежурный посмотрел на атланта, потом на гиперборея. Первый, нахмурившись, комкал пальцами красный ветвящийся разряд от одного из орихалковых стержней. Второй озабоченно созерцал пирамиду и шар: фигуры поднялись со стола и затеяли в воздухе хоровод.

— Я подтверждаю, — произнес наконец Таланий. — Одиночный. Кратковременный.

— Но с высокой энергией, — уточнил Помыслав. — Это прокол из очень далекой ветви Древа.

— Обратные координаты не фиксируются, — не остался в долгу атлант. — Похоже, гости не хотят быть опознанными. В привязке к карте города выход на территории лесного массива Лосиный остров. Около километра от Ярославского шоссе.

— Согласен, — кивнул гиперборей. — Только, пожалуй, прибавлю пятьсот метров.

— Согласен, — повторил за ним атлант. — Поднимаем мобильную группу?

— И Земной отдел, — вставил наконец процесс-мастер. — Возможно, придется зачищать следы… Макатанаи, ты еще медлишь? Вот эта черная кнопка.

Юный инка не сразу осознал последние слова наставника. Рука его немного дрожала, когда он положил ладонь на большую шляпку тревожной кнопки. Помедлив еще мгновение, чтобы до конца проникнуться сознанием высокого доверия, он преодолел сопротивление тугой пружины.

Протяжный вой разнесся по зданию земного представительства Ассамблеи, и арендованный некогда у разорившейся мебельной фабрики корпус взорвался движением, словно растревоженный муравейник…

1

Слишком холодный для начала декабря воздух щекотал ноздри, заставляя их слипаться при каждом глубоком вдохе. Облачко пара моментально оседало на маске ледяной коркой. Указательный палец на курке давно потерял чувствительность.

Павел осторожно сделал новый шаг. Появившийся после очередной московской оттепели наст предательски хрустнул, заглушив на миг далекий рокот Ярославки. Не беда, все так и должно быть. Лишь бы отставшие на десяток метров гипербореи продолжали двигаться так же бесшумно, как и раньше.

Следующий шаг, мягкий хруст наста… Новый вдох, и обледеневшая маска опять прижимается к губам…

Как же давно это было — замороженный горный чеченский лес, зимний масккостюм, простой и надежный, как кусок арматуры, «калашников» в руках… И как же это было недавно! Сложная штука — память.

Лосиный остров, конечно, не горы, но и враг, затаившийся где-то впереди, не чеченский бандит…

Треснула ветка! Или показалось?..

Павел замер, как делал это уже десятки раз. Помедлил секунду, прислушиваясь, кинул взгляд на экран GPS. Связь с предыдущей мобильной группой была потеряна час назад, но датчики бойцов давали отчетливый сигнал. Пять источников по-прежнему оставались неподвижны, и ничего хорошего это не предвещало.

Павел спрятал прибор и шагнул дальше. Нет смысла быть чересчур осторожным — он все равно самый заметный среди воинов, рожденных в снежной пустыне. Он — наживка, которая должна приковать к себе внимание врага и дать гипербореям шанс атаковать неожиданно…

Еще несколько шагов в обход плотной группы деревьев — прятаться в белом камуфляже за темными стволами бессмысленно. Новый взгляд на экран. Близко, уже чертовски близко… Меньше пятидесяти метров. Павел чертыхнулся про себя. Гипербореям хорошо: снег и сумрак — их родная стихия. А вот ему следовало взять ПНВ. Он опустился на колени и медленно перетек в положение лежа: дальше только ползком. Наживка наживкой, но ведь лучемет инков в его руках тоже чего-то стоит.

Если враг был еще здесь, он не спешил себя обнаруживать. Должно быть, так же он вел себя и при встрече с первой группой. Его атака оказалась внезапной и молниеносной, двое инков и трое атлантов не успели оказать никакого сопротивления. Или не смогли… И потому теперь вслед за Павлом идут гипербореи.

Он двигался все медленнее. Пара плавных движений локтями, остановка, осмотр… Ни черта не видно в этом белесом сумраке! Сколько еще осталось? Двадцать шагов? Десять?

Поляна открылась внезапно. Только что впереди были только темные стволы, и вдруг они… Нет, не расступились — исчезли, открыв залитую светом умирающего дня площадку. Пять тел… Нет, пять неподвижных комков плоти, лежащие неподалеку друг от друга, да забрызганный чем-то темным снег. Павлу потребовалось несколько раз моргнуть, чтобы понять: половина поляны в прямом смысле залита кровью. А на другой ее стороне…

Враг уже заметил одинокого человека, наверняка не способного стать опасным противником. Слишком легко он убил пятерых таких же, чтобы сейчас проявлять осторожность.

Павел зажмурился, тряхнул головой. Еще секунду назад он полагал, что четыре месяца работы в Земном отделе Ассамблеи чего-нибудь да стоят. Он готов был встретить в московском лесу кого угодно — вплоть до десанта марсиан… Но только не это! На языке людей не было ему названия, кроме одного: Зверь. В самом что ни на есть библейском смысле. Враг рода человеческого, не больше и не меньше…

Даже мгновение замешательства — слишком долго. Павел торопливо, почти судорожно направил лучемет на врага — тяжелый аппарат регулярной армии инков, не каждый день такой попробуешь в деле. Только вот будет ли от него толк?

Прицел схватил фокус, пробежался перекрестием по вероятным уязвимым точкам противника. Конечности, голова, сердце… Все не то. Неизвестно, есть ли чему биться под красной чешуей брони грудной клетки и есть ли мозг под высоким лбом, увенчанным двумя короткими, направленными вперед рогами…

Пара ноздрей с шумом выпустила пар… Или дым? Пара глаз вспыхнула оранжевым светом… Пламенем? Четыре отливающих сталью клыка, и капающая слюна, от которой на снегу вспыхивали язычки пламени…

Лучемет «думал», что знает, как убить это. Павел сомневался. Потеряв еще миг, он выключил туповатый интеллект оружия и перекинул флажок предохранителя в режим непрерывного излучения. Такую цель проще уничтожить целиком — экономить энергию незачем.

Вовремя!

За миг, который потребовался человеку, чтобы моргнуть, монстр перешел в атаку. Слишком быстро, как будто грубая смена кадра в плохо смонтированном кино. Павел вдруг увидел его уже на середине поляны, не то бегущим со скоростью локомотива, не то летящим… Переход был слишком неожиданным, и прежде чем мозг осознал изменения, мышцы указательного пальца рефлекторно сократились.

Опережая поток фотонов, монстр дернулся в сторону, уступая дорогу белой бесшумной смерти. На другой стороне поляны с треском лопнуло дерево, но Павел уже вел стволом мечущуюся цель… Вел и все никак не мог дотянуться. Зверь опережал пляшущий луч на доли мгновения, с каждым рывком приближаясь к стрелку.

Не отрывая взгляда от монстра, землянин видел краем глаза, как опасно быстро растет индикатор перегрузки на ствольной коробке оружия. Вот ленточка налилась красным и уперлась в верхний край шкалы. Еще миг, тонкий предупредительный писк в ушах и…

Луч не погас. Контроллер оружия лишь снизил мощность, уберегая беспечного стрелка от разрыва рабочей камеры. Вот только Зверь сразу понял, что угрозы больше нет.

Он замер, посмотрев человеку прямо в глаза. Оскалился… Нет, улыбнулся — Павел готов был в этом поклясться. Холодно, зловеще… Но улыбнулся. И не обращая внимания на упершийся в чешую безобидный луч, ринулся вперед.

Нужно было отпустить кнопку — дать оружию мгновение передышки и получить шанс на последний выстрел в упор. Нужно было. Вот только распрямить словно судорогой скованный палец оказалось невозможно…

Несколько серых бесшумных теней промелькнули в поле периферийного зрения. Одна из них пронеслась совсем рядом, и выбитый из рук Павла бесполезный лучемет отлетел на десяток шагов. Гипербореи! Наконец-то…

Он успел лишь облегченно вздохнуть, а нечеловеческая схватка уже началась и закончилась. Секунда, наполненная свистом клинков и ревущим дыханием монстра… Один миг земной дрожи от невероятно тяжелых, но неуловимо быстрых ног…

И все кончилось — лишь медленно оседало облако снежной пыли и трещало пламя на срезанных лучом деревьях…

Павел поднялся, с отвращением стянул с себя промерзшую маску. Сделал несколько шагов навстречу союзникам. Из всех возможных вариантов завязки для разговора он выбрал самый неудачный:

— Какого черта так долго?!

Старший группы повернулся.

— Извини, мы потеряли тебя из виду. А когда догадались о локальной зоне замещения пространства, то чуть не стало поздно.

— О локальной зоне… — повторил Павел.

Ладно, пусть будет замещение. Шеф объяснит позже, если только ему будет до объяснений. Землянин сделал еще шаг и за спинами гипербореев наконец увидел, что хотел.

Зверь лежал на спине, раскинув в стороны лапы. Или руки? Копыта, чешуя, рога… Вьющийся из-под крестца длинный хвост. Классика жанра. Мимолетное желание оглянуться в поисках режиссера и оператора с камерой Павел задавил — для съемок фильма в жанре хоррор здесь все было слишком натурально.

Во лбу зверя, точно между потухшими впадинами глазниц, торчал сломанный клинок. Когти на пальцах оказались запятнаны кровью, но несколько глубоких порезов на теле монстра были совершенно сухими. Значит…

Павел поспешно огляделся. Двое гипербореев склонились в стороне над другим неподвижным телом.

— Это…

— Гарруда, меченосец третьей ступени, — ответил старший на так и не прозвучавший вопрос. — Его удар был последним, но демон умер не сразу. Отсутствие «паузы» обходится слишком дорого.

Павел молча кивнул. Что можно ответить на это? Одна жизнь оказалась оплачена другой — на войне как на войне.

— Это твое? — Кто-то из воинов сунул ему в руки лучемет. — Не теряй больше.

— Я и не терял… — пробормотал Павел, но его уже не слушали.

Ладно… Что там дальше по программе? Он расстегнул масккостюм, достал из-за пазухи телефон. Номер шефа давно был заведен на кнопку быстрого набора, трубку тот снял мгновенно.

— Да, Паша, слушаю. Аномалию нашли? Все обошлось?

— Аномалию?..

Павел покосился на распростертого монстра. Да, именно так. Первая группа бойцов Ассамблеи искала здесь всего лишь аномалию, зафиксированную операторами вероятностного процессора. Одиночный кратковременный прокол с высокой энергией и неясным обратным адресом.

— Нашли, Сергей Анатолич, — проворчал Павел. — Все в порядке. Со мной тоже… ничего не случилось.

— Понятно. Значит, опять лез в самое пекло. Остальные?

— Есть потери. Много. Первая группа целиком плюс один гиперборей.

Шеф озадаченно кашлянул в трубку.

— Надо было дать нам «паузу», — проговорил Павел. — Мы бы справились без жертв.

— Про «паузу» ты все сам знаешь, Паша. Совбез Ассамблеи решил, к чему теперь кулаками махать?

Павел, конечно, знал.

Ассамблея была далека от стабильности: дележка полномочий, мелкие взаимные нападки, а порой и крупные стычки… Последний, самый крупный раскол выбросил за борт смарров — самую могучую и загадочную из рас. Разборка была кровавой. Когда она закончилась, многие вздохнули с облегчением, не сразу сообразив, что потеряли.

«Пауза» — уникальное устройство для локального фасттайминга — была для Ассамблеи всем. Бойцам прибор обеспечивал преимущество в схватках, экспертам — в анализе данных, политикам — в принятии решений. Скрытность всех без исключения боевых операций тоже обеспечивалась «паузой», которая позволяла начать и закончить драку посреди города, устранив заодно ее последствия, прежде чем люди вокруг почувствуют беду. Но после исчезновения ящеров заряжать «паузы» магической энергией стало некому. Тринадцать оставшихся в работе экземпляров были опечатаны и переданы в спецхран. Каждая выдача на руки и тем более включение санкционировались Советом безопасности, потому что иерархи национальных представительств отнюдь не исключали ситуацию, в которой несколько субъективных минут под «паузой» могут однажды спасти мир.

Только вот это «однажды» было слишком абстрактным по сравнению с разорванным горлом бойца.

Гарруда-меченосец… А ведь Павел его, пожалуй, знал.

— Тебе вторую машину выслать? — заботливо поинтересовался шеф. — Или так поместитесь?

— Не надо машину, — мстительно отозвался Павел. — Позвоните инкам, нам понадобится «летатель».

— Шутим? Представляешь, во что нам обойдется пролет НЛО над Москвой? Филиппыч опять с ног собьется, раздавая журналюгам взятки! А если ПВО засечет?..

— А если машину остановят и найдут то, что мы повезем? — перебил Павел. — Звоните инкам, мы можем подождать до темноты.

Ответа он ждать не стал — выключил трубку и спрятал в карман.

— Пришлют? — осведомился старший гиперборей без лишних уточнений.

— А куда денутся… — пробормотал Павел.

Огляделся. Воины собирали трупы, укладывая в ряд. Скошенные выстрелами елки уже погасли — сырое дерево не хотело гореть. Пробирающий до костей мороз замещенного пространства снова сменился внеурочной декабрьской оттепелью.

Откуда-то издали доносился размеренный шум Метрогородка — промышленный район и не думал прекращать работу: феноменальная инертность мышления нормальных землян, а также их способность не замечать всего, что хоть как-то выбивалось из их размеренного быта, порой ставила Павла в тупик.

— Подождем, — констатировал гиперборей.

— Подождем, — согласился землянин.

Пять столетий назад в языке народа инка не нашлось подходящих слов для того, что они нашли в пещерах древних богов. Названия для их машин получились образованием существительных от принципа действия, назначения или даже внешнего вида предметов.

«Летатель» — классический дисколет из двух полусфер, опоясанный по периметру россыпью мерцающих огней — завис над поляной, опираясь на столб света. Шеф был сто раз прав: любой уфолог отдал бы полжизни за возможность сделать здесь хоть один кадр. Однако, на беду энтузиастов, Филиппыч — единственный сотрудник Земного отдела по работе со СМИ и органами власти — в последнее время работал достаточно эффективно: сенсации даже в желтую прессу просачивались все реже и реже.

В столбе света под днищем корабля возникла размытая человеческая фигура и разом канула к земле. За ней появилась следующая, потом еще…

Бойцы опускались на снег и рассыпались по поляне. Четверо инков с тяжелыми излучателями на изготовку, семеро атлантов с орихалковыми стиками, покрытыми голубой электрической бахромой… Встав через одного, они оцепили центр поляны, и тогда в луче света появились еще несколько фигур.

Господин Акарханакан, посол империи Инка на земле…

Господин Уний, глава Миссии великой Атлансии…

Брахмир, нижайший слуга Общины гиперборейской…

Вот этого Павел ожидал меньше всего. С какой стати рабочий, в общем-то, эпизод удостоился личного внимания глав представительств всех трех оставшихся рас Ассамблеи? Нет, четырех. Потапов Сергей Анатольевич, глава Земного отдела, и вездесущий Пронин Семен Филиппович, спец по «связям с органами и прессой», спустились последними.

При виде высоких персон старший гиперборей сделал знак своим воинам, и те включились в оцепление. Еще месяц назад — во времена раскола — при встрече с атлантами они, не сомневаясь ни секунды, обнажили бы мечи, но междоусобные интриги отступали назад, когда появлялась внешняя угроза, требующая совместного отпора. Так, значит, что же — все настолько серьезно?

Павел остался стоять над трупами, принимать высокую делегацию было больше некому.

— Головин, — произнес атлант еще издали. — Должно быть, это мой рок: каждый раз я нахожу тебя там, где возникает очередной кризис.

— Это взаимно, — отозвался землянин. — Только кризиса я здесь пока не вижу…

— Это не входит в твою компетенцию, — заверил его господин Уний.

— Зато входит в нашу, — перебил атланта Потапов, пресекая пикировку в зародыше. — Паша, доложи по форме. Все с момента высадки.

Тот пожал плечами и приступил. Сорок минут напряженного поиска и молниеносная схватка с демоном, пересказанные сухим языком рапорта, уместились в несколько предложений. В конце концов, ничего красноречивее материальных свидетельств битвы Павел все равно предложить не мог.

— Лаконичность — сестра доблести, — проворчал атлант. — Не думал, что это относится к землянам.

Посол инков предпочел высказаться более конструктивно:

— Что еще было необычного? Кроме монстра, разумеется.

Павел мысленно усмехнулся, отметив отсутствие личного обращения в словах индейца. Пускай, высокорожденного могила исправит. Уничтожив цивилизацию белых в своем мире, индейцы были склонны относиться к положению вещей в других ветвях, и особенно в Стволе вероятностей, как к недоразумению, допущенному Древом по недосмотру.

— Было кое-что, — согласился Павел. — Очень сильный холод, мороз градусов под сорок. И еще… Лес тут редкий, прогалина должна быть видна метров за двадцать-тридцать. Но я не увидел поляну, пока не вышел прямо на нее. Гипербореи из-за этого чуть не опоздали.

— Замещение пространства во время прокола? — произнес Брахмир задумчиво.

— Очень похоже. — Господин Уний мрачно кивнул. — Как я понимаю, после гибели демона все эффекты пропали?

— Почти сразу, — подтвердил Павел. — Мы бы насмерть замерзли, пока вы собирались.

Потапов шагнул поближе к телам. При свете «летателя» можно было разглядеть монстра во всех подробностях. Павел невольно отметил не замеченные в полутьме детали, задержал взгляд в паху, презрительно хмыкнул.

— Нужно бы вскрытие, — проговорил Филиппыч, тенью следуя за шефом.

— Зачем? — удивился гиперборей.

— Ну, так… — Семен замялся. — Посмотреть, что внутри…

— Что внутри? — переспросил Брахмир и оглядел окружающих. — Всем это интересно, коллеги?

— А вам нет? — удивился атлант. — Никто еще не встречался с такой расой, нам пригодятся знания об их мире…

Господин Уний не сумел закончить свою мысль — короткий меч гиперборея со свистом покинул ножны. Прежде чем окружающие успели отшатнуться, слуга Общины сделал несколько взмахов и снова спрятал клинок.

— Смотрите, — провозгласил он и ударил носком сапога в покрытое броней плечо.

Череп и грудная клетка поверженного Зверя разошлись на две половинки.

— Как интересно, — прокомментировал инка. — Кажется, здесь ничего нет.

Павел заглянул через плечо шефа. Однородная серая масса заполняла все внутреннее пространство массивного тела. В нем не было ни единого органа, как будто меч рассек набитый поролоном манекен.

— Голем, — констатировал Брахмир. — Здесь все ясно, коллеги. Давайте грузиться и…

— Откуда вы знали? — перебил Акарханакан.

— Не я послал его, если вы на это хотели намекнуть. — Слуга наметил тень холодной улыбки на устах. — Просто я вижу, что могло быть живым, а что нет. Это — не могло.

— Допустим, — произнес атлант. — Но закончить вскрытие все-таки нужно в более подходящих условиях. Сергей Анатольевич, какие понадобятся меры зачистки?

Шеф взглядом переадресовал вопрос Филиппычу.

— Да никакие, — ляпнул тот. И увидев непонимание в глазах собравшихся, пояснил: — Кто же в лесу деревья считает? Мало ли от чего попадали… Через пару дней снежком присыплет, и вообще никому дела не будет. Главное — трупы забрать.

— Хорошо, вам виднее, — согласился атлант, с сомнением оглянувшись на другую сторону поляны. Три широкие просеки, пробитые оружием Павла, брали начало у кромки леса и терялись во тьме, куда не доставал свет дисколета.

— Думаю, сбор данных уже закончен, — сообщил Акарханакан, бросив взгляд в сторону «летателя». — Из этого места мы больше не выжмем ничего интересного.

— Согласен, — кивнул атлант. — Уходим.

Он сделал знак воинам оцепления и указал на тела павших.

— Еще автобус на фабрику отогнать… — подсказал Филиппыч. — Паша, ты как? Составишь компанию?

Тот взглянул на блистающий корабль инков и разочарованно вздохнул. Похоже, и сегодня не судьба прокатиться в «тарелочке»…

— Вот и хорошо, — удовлетворенно констатировал Филиппыч. — Пойдем, что ли? До шоссе-то минут двадцать пешком. Не заблудишься впотьмах?

— Лучемет оставь, — распорядился Потапов. — Не нужно лишний раз по городу…

Павел усмехнулся, сдернул с плеча оружейный ремень. Прикинув азимут, бросил через плечо: «Идем» — и зашагал с поляны.

— Ты чего злой такой? — проговорил Филиппыч, догнав его уже у самых деревьев.

— Я? — удивился Павел. Машинально проанализировал состояние души и был вынужден согласно кивнуть. — Злой… Устал. Четыре часа на ногах.

— Ну… — Филиппыч на мгновение смутился. — Извини, не подумал. Хочешь, вернись, я сам автобус отгоню.

— Ты же водить не умеешь? — усмехнулся Павел, оглянувшись в сторону поляны. — Да и поздно уже…

Тени деревьев зашевелились и поползли в сторону. Корабль инков бесшумно поднялся над верхушками и заскользил к центру города.

— Я много чего… не умею, — проворчал Филиппыч, провожая взглядом гаснущие огни «летателя». Сам аппарат уже нельзя было различить за ветвями, пилот включил режим визуальной маскировки.

Возвращаться по старым следам не имело смысла, после высадки на обочине Ярославки группа двигалась по широкой дуге, стремясь выйти к поляне с наименее ожидаемого направления.

— Сюда. — Павел махнул рукой, и Семен послушно взял правее. — Надо было атлантов послать. Недавно ведь огребли заодно с ящерами: все хвосты поджимали, назад в Ассамблею просились. А теперь снова командовать?

— А ты как хотел? — удивился Филиппыч. — Ассамблейщики друг друга давно знают, им надолго ссориться не резон. А мы для них еще вчера были вроде обслуживающего персонала.

— Шеф месяц уже как член Совбеза.

— Ну и что? Ты вот все время в поле и не знаешь ни черта. А Сергей только тем и занимается, что отбивает попытки снова свалить на нас всю черную работу. Ничего, придет время — отучим чужаков от халявы…

— Даст бог… Ну-ка стой-ка!

Павел замер, предупреждающе подняв руку. Не слишком большой темный предмет выделялся на снегу даже в темноте.

— Чего ты? — не понял Филиппыч, но все же остановился.

— Погоди, я щас… — Павел осторожно шагнул вперед.

Для пехотной мины предмет был великоват. А для артефакта из параллельной ветви? Рядом с точкой выхода трансвероятностного прокола можно было ждать чего угодно. Чего угодно, кроме…

— Ерунда какая-то… — Сообразив, что за штука лежит на снегу, Павел нагнулся и не без усилия поднял ее.

Книга. Увесистый том в кожаном, но вполне современном переплете с золоченым тиснением названия.

— У тебя фонарь есть, пехота? — осведомился Филиппыч, незаметно оказавшийся рядом.

— Есть, — отозвался Павел.

— А какого дьявола мы в темноте бродим?

— Не буянь. Еще одного накликаешь.

Павел провел ладонью по обложке, стряхивая снег. Не поверил глазам и вытащил все-таки из чехла фонарь.

Современным рубленым шрифтом на мягкой коже было оттиснено: «Книга дьявола».

— Ну вот, — выдохнул Филиппыч. — Накаркал…

— Думаешь, она связана с этим? — Павел неопределенно кивнул себе за спину.

— Ну не с лета же тут лежит. Сухая ведь совсем…

— Согласен. Берем с собой?

— А как же.

— Тогда держи. — Павел сунул пять килограммов бумаги в руки Филиппычу. — До шоссе сам понесешь. А я, так и быть, посвечу тебе…

Когда они захлопнули за собой дверцы микроавтобуса, часы на приборной панели показывали без двух минут одиннадцать.

— Разворот далеко здесь? — спросил Филиппыч, шумно переводя дух. — Что-то набегался я с тобой, аж в сон клонит.

— Набегался он, — хмыкнул Павел. — Ну-ну!

Семен проигнорировал сарказм:

— Ты заводи, заводи.

Он положил на колени затянутый в кожу том, включил плафон.

— Не открывал бы ты, — посоветовал Павел, поворачивая ключ. — Отдай лучше атлантским экспертам, пусть возятся…

Семен усмехнулся.

— Суеверия в нашем деле вещь, конечно, полезная. Но в меру.

— Суеверия или нет — это я не знаю… — Павел пожал плечами. — А вот грамм двести тротилового эквивалента в такую книжку запросто можно впихнуть.

— Думаешь? — насторожился Филиппыч.

— Видел однажды такую штуку, — признался Павел.

— Ну… — Семен почесал в затылке. — Тогда ладно. Пусть до экспертов полежит. Слушай, разбуди меня на проходной. Глаза слипаются — не могу…

Ответить Павел не успел. Пока он соображал, что можно возразить на эту вопиющую наглость, Филиппыч облокотился плечом на дверцу и захрапел. Понятно, зачем старый плут вызвался гнать автобус. Полет до снятой в аренду мебельной фабрики — земной резиденции Ассамблеи — занял бы несколько минут. К тому же в присутствии первых лиц национальных представительств не то что вздремнуть — присесть бы толком не удалось. А на фабрике — внеочередное заседание Совбеза, работа с экспертами… Пока дело не касалось отношений с московскими властями, все это было головной болью скорее Потапова, чем Филиппыча. Но уснуть до утра все равно бы не получилось.

Павел добродушно усмехнулся. Ладно, пусть. Вернуться в снятый шефом номер «Молодежной» ему сегодня тоже, видно, не судьба. Но занять один из диванов в переговорной точно никто не помешает.

Начало декабря — не самое праздничное время года, а Ярославское шоссе — далеко не самая центральная улица. И все-таки даже здесь и сейчас уже чувствовалось, что Москва готовится к Новому году. Первыми на приближение времени распродаж, как водится, отреагировали рекламщики и торговцы. Перетяжки и плакаты сулили бешеные скидки, витрины придорожных магазинов заливались огнями гирлянд и украшенных заранее елок. Глядя на этот исключительно мирный «пейзаж», невозможно было поверить в реальность событий нескольких последних часов.

Должно быть, прямо сейчас инки прятали свою фантастическую машину в одном из заброшенных ангаров фабрики. Атланты в лабораторных халатах уже склонились над изрезанным рогатым монстром — порождением иной ветви великого Древа вероятностей. Гипербореи… тоже наверняка занимались какими-нибудь своими тайными делами.

Операторы процессора следили за состоянием вероятностного поля в пределах Москвы, дублирующая мобильная группа дежурила в оперативном резерве, готовая отреагировать на несанкционированное проникновение, а непричастные к текущей работе сотрудники Ассамблеи включали телевизоры и заваривали чай в своих честно купленных или снятых городских квартирах…

Все это происходило каждый день, плюс перехваты и стычки с нарушителями территории, которую Ассамблея объявила своей, по нескольку раз в неделю. И все же в такие минуты, когда вокруг не наблюдалось лиц неземного происхождения, а ремень лучемета не давил на плечо, Павел частенько ловил себя на мысли: не сон ли его последние несколько месяцев жизни?

Впрочем, сейчас-то лучемет как раз давил. Большой пехотный образец забрал шеф, но ручное, почти табельное теперь для землянина оружие никто не отменял. В одной кобуре из двух покоился белый и мягкий на ощупь «ствол» инков, во второй — вполне земная «Гюрза» с немагнитными боеприпасами в обойме — единственный способ пробить электрическое поле атлантов.

В начале двенадцатого ни Ярославское шоссе, ни проспект Мира плотностью движения не отличались. Развязку со Звездным бульваром Павел миновал практически на автопилоте. Еще через минуту честно включил правый поворот и даже начал вращать баранку…

Рефлекс сработал в последний момент — тормоза заблокировали колеса, когда бампер автобуса уже подмял оранжевый конус ограждения у поворота на Бочкова.

Заливистая трель милицейского свистка стала достойным аккомпанементом смачному словцу Филиппыча, когда тот приложился лбом о переднюю стойку двери. Павел тряхнул головой и только тогда окончательно пришел в себя. Автопилот — дело хорошее, если только на пути не возникает неожиданных препятствий…

От стоящих поперек проезда сине-белых «Жигулей» с работающей мигалкой на крыше отделилась фигура в желтом световозвращающем жилете и с полосатым жезлом в руке. Павел обреченно вздохнул и приоткрыл окно.

— Не, ну ты чё, браток, совсем ослеп? — От искреннего и совершенно справедливого возмущения сержант даже позабыл уставное обращение к гражданину. — Мы для чего здесь стоим, а? Документы давай.