Кутерьма вокруг хирурга Луганцева Татьяна

– А ты? Ты не могла проверить его документы? – допытывался Венсан.

– Как-то ни к чему было… Да они могли у него быть фальшивые, что бы это изменило? Я готовилась к спектаклю, тоже мысли витали в облаках, да к тому же он ошарашил меня сразу фотографиями трупов молодых девушек, и как-то стало не до документов, – призналась Фрида. – Я до сих пор осознать не могу, что он напал на меня…

– Он убил бандита, преследовавшего тебя, которого обезвредил на твоих глазах, – сказал Венсан.

– Да? Откуда ты знаешь?

– Денис Игоревич показал мне фотографии подозреваемых, я опознал его, а следователь сообщил, что этого человека нашли мертвым.

– Какой ужас… Тогда мне показалось странным, что он не позвал на помощь, не заключил преступника в наручники… Боже! Я все время находилась в опасности. Рядом со мной был человек, которому я доверяла, а должна была опасаться! Как же я вам благодарна за спасение! – прижалась к нему Фрида. – Мне надо учиться слушать разумные доводы.

– Золотые слова, – подтвердил Венсан.

Врачи оставили их в больнице до утра и отпустили под подпись, что они покидают больницу по собственному требованию. Раздраженные, красные глаза Фриды не могли принять даже глазные капли, которые вызывали резкую боль и поток слез.

Утром с опухшими глазами она выглядела не лучше. Встретившись в холле с Венсаном, они вместе поехали в следственное управление.

– Я не оперирую, – сокрушенно признался Венсан, – с тех пор, как познакомился с тобой, общаюсь только с полицией и лечащими врачами.

– А я не играю на сцене по тем же самым причинам, – вздохнула Фрида.

Они приехали к следователю вовремя и в десять часов вошли к нему в кабинет.

– Доброе утро, – поднял голову Денис Игоревич. – Кажется, утро у вас не очень доброе. Как себя чувствуете?

– Как и выглядим, – ответила Фрида.

– Присаживайтесь, – предложил следователь и зевнул. – Извините, не выспался, ну и типчика мы вчера взяли. Настоящий псих! По нему плачет судебная психиатрия!

– Он что, настоящий маньяк? – уточнил Венсан, придвигая стул своей спутнице.

– Тот самый! Он действительно убил двух девушек, и все это он делал для Фриды.

– Для меня? – удивилась она.

– Это с его слов. Вы его фетиш, его навязчивая идея. Мы с группой побывали сегодня под утро у него дома и были поражены. Вам бы, Фрида, понравилось. Столько вариантов поклонения вашему образу вы не получите за всю жизнь, даже если будете всенародной любимицей. Вместо обоев стены оклеены вашими афишами, увеличенными фотографиями и постерами. На полках в кабинете в рамках тоже ваши фотографии! Причем снимал он вас на сцене в разных ролях, на улице и есть даже снимок через окно.

– Он следил за мной? – ужаснулась Фрида.

– Говорит, он ваш поклонник уже два года, – пояснил Денис Игоревич.

– Кошмар! Я ничего не замечала.

– А что ты вообще замечала вместе со своим Петром Михайловичем? – спросил Венсан и уточнил у следователя: – Его действительно зовут Семеном Ивановичем?

– Своей музе он представился настоящим именем – Семен Иванович, фамилия его Суховей. У него высшее образование, когда-то давно он был женат, но брак не сложился. Жена воспитывает сына, тот не общается с отцом, считает его неудачником. После развода он сильно пил, но потом это дело бросил ради достижения своей цели – любви и гармонии с вами, Фрида.

– Что? – Фрида вытаращила глаза.

– Видимо, в результате неудач с женщинами, полным фиаско как мужа и отца, алкогольным отравлением и крахом на профессиональном поприще, грубо говоря, у него повредилась голова. После развода, пьянства и увольнения с работы Семен Иванович устроился грузчиком при продовольственном магазине и поселился у них в подсобном помещении. Но при всем при этом он остро ощущал нехватку ласки, любви, заботы и понимания. Как у каждого человека, у него был идеал женщины, и этот идеал стал для него наваждением. Он вбил себе в голову, что если бы встретил такую женщину, то она бы поняла его, а он ради любви к ней смог бы возродиться из пепла, свернуть горы, и они жили бы долго и счастливо. Ваша беда, Фрида, заключается в том, что вы явились его идеалом. Встретив вас случайно на улице, Семен Иванович потерял разум окончательно. Он пошел за вами как зачарованный. Он проследил вас до театра, затем до дома, и с этого дня его жизнь обрела смысл, если можно так сказать. Он узнал о вас все и стал молча вас обожать, собирая афиши, посещая спектакли, тайно фотографировать вас, придумывать разные истории.

– Он же должен был знать, что Фрида замужем, – тихо сказал Венсан. – По его логике, первым должен был пострадать ее муж Максим?

– Первоначально у Семена Ивановича была другая логика. Он хотел, чтобы его любимая была полностью счастлива, даже если и не с ним. Он уничтожил Фридиного мужа, если бы тот ее бил и обижал. Семен хотел решить все мирным путем, он желал, чтобы она сама поняла, что живет не с тем человеком, и ее судьба – это он.

– Он же убил двух девушек! – заметила Фрида, высморкавшись. – Наверное, представлял, что убивает меня!

– Опять мимо! Он убивал их из-за того, что они посмели быть похожими на его музу. Они были жалкими подделками его богини, – пояснил майор.

– Какой ужас! А я жила и ничего не замечала…

– Так бывает, он умел раствориться в толпе и смотреть на вас восторженными глазами из зрительного зала. Постепенно Семен Иванович стал замечать, что ему мало просто наблюдать за вами. Он остро захотел общаться с вами. Семен начал думать, как сблизиться с вами, чтобы доказать, что он и есть тот человек, который нужен его музе. Ему пришла в голову идея использовать свои же преступления во благо знакомства с вами, и он сделал то, что сделал, постепенно озлобляясь.

– Почему? – спросила Фрида, заинтересованная рассказом следователя.

– Потому что так часто бывает: фантазируешь себе одно, а при общении с человеком оказывается, что он совсем не такой, каким ты его придумал. Вы не упали в обморок при его появлении и не попросила любви, причем не только не бросили своего мужа, но еще и завели себе любовника. Семен начал нервничать, что все идет не по его сценарию, затем злиться, поэтому он и решил напасть на вас.

– Чего он хотел?

– Привезти вас к себе в квартиру, больше похожую на алтарь, посвященный вам, и выложить все начистоту. Вы или бы приняли его условия, или поплатились бы жизнью, – посмотрел он на Фриду поверх очков и добавил: – Так что мы с Венсаном Витальевичем успели вовремя.

– Я понимаю и хочу поблагодарить вас лично.

– Это моя работа, а ваш Венсан – молодец! – подмигнул следователь, чем немало смутил их.

– А моего преследователя Семен Иванович убил?

– Только из-за того, что он посмел прикоснуться к вам без его разрешения, – ответил Денис Игоревич.

– А почему убили Мишку, мы так и не знаем, – задумчиво произнес Венсан.

– Да, жалко, что вы, Денис Игоревич, так и не смогли допросить моего похитителя. Наверное, вам бы удалось за что-нибудь зацепиться.

– А вам это дело покоя не дает? – прищурил глаза следователь.

– А как же! На почве этого мы и познакомились, пережили многие испытания и не знаем, что послужило их причиной, – пожаловалась Фрида.

– К сожалению, следствие ничем не располагает на этот счет, – медленно ответил Денис Игоревич, просматривая какие-то записи, – все против нас.

– Ну, вы такой умный и проницательный! – продолжала Фрида петь дифирамбы. – Скажите хотя бы, о чем вы думаете?

– О чем я могу думать? Если его убили по каким-то личным мотивам, то дело глухо, так как к жене и родственникам не подкопаешься, там на первый взгляд все чисто, да и на второй тоже…

– А пропавшие документы, переделанное завещание? – предположила Фрида.

– Опа, как завернули! Венсан, думаю, что вам не удержать эту женщину в узде, так как эта задача невыполнима изначально. Если она соглашается на задания маньяков, то уж…

– Вы мне теперь все время будете об этом напоминать? Я хочу забыть о Семене Ивановиче, как о страшном сне в моей жизни.

– Хорошо, молчу. Вы спросили, что я думаю, отвечаю. Думаю, что причина гибели хирурга кроется в его профессиональной деятельности.

– С этого момента и мне стало интересно, – включился Венсан, – он же работал у меня.

– Кем?

– Вы же знаете, он был пластический хирург.

– Вот именно.

– Думаете, он кому-то неудачно сделал пластику? – предположил Венсан.

– Думаю, что, наоборот, удачно, и его убрали, как убирают свидетелей.

– Он изменил кому-то внешность? – догадался Венсан.

– Думаю, что да, – сказал Денис Игоревич, поднимая указательный палец, – хотя это всего лишь предположение.

– Имеете в виду, что для расследования нет прямых доказательств?

– Точно. Да и кого мы будем проверять? Ваш хирург прооперировал не один десяток пациентов, а криминальную операцию он мог совершить и нелегально. Вот так, друзья, это все, что я могу вам сказать.

– Мы можем идти? – спросил Венсан, задумавшись.

– Да, я подпишу пропуска. А вам, дамочка, хочу сказать, чтобы вы больше ни во что не ввязывались.

– Постараюсь, – задумалась Фрида. – Скажите, а у покойного хирурга были какие-нибудь сбережения, которые можно было завещать?

– Нет, все деньги он вкладывал в строительство загородного дома. Зарплата у него была большая, но не баснословная. А вот за неделю до его смерти на его счет поступила кругленькая сумма. Ее происхождение его жена объяснить не может.

Фрида с Венсаном переглянулись.

– Ему заплатили за операцию? – спросил Венсан.

– На этом все, – развел руками следователь, и как бы в подтверждение окончания разговора на его рабочем столе зазвонил телефон.

– Не будем больше отрывать его от работы, – сказал Венсан и, подталкивая Фриду в спину, вышел из кабинета следователя.

– Что ты обо всем этом думаешь? – сразу же спросила она.

– То же, что и следователь, чтобы ты поменьше об этом думала.

– Нет, а все же?

– Я считаю, что Михаил не мог сделать серьезную пластическую операцию с изменением внешности, как предполагается, в кустарных условиях. Такое невозможно, это я, как хирург-пластик, заявляю. Еще перевязать огнестрельную рану где-то в подвале можно, не сообщая в полицию, но сделать пластическую операцию без множества специальных инструментов, без лазерного ножа, без шовного материала, который строго подотчетен, – невозможно. Из этого следует вывод, что если он что и сделал, то только у меня в клинике.

– Венсан, ему перевели большую сумму денег, наверное, за операцию после ее успешного выполнения. Значит, он провел ее не так давно. Ты не можешь узнать, поднять архив, какие последние операции провел Михаил?

– Это я посмотрю, – задумался он.

– Давай поедем к тебе в больницу и посмотрим, – стрельнула темными глазами в сторону Венсана Фрида.

– Ты все никак не можешь угомониться? – покосился на нее Венсан.

– Неужели ты не хочешь докопаться до истины? Следователь недвусмысленно дал понять, что он ничего не может, – ухватилась за него Фрида, шмыгая носом и вытирая слезы.

Со стороны можно было подумать, что она слезно упрашивает мужчину не уходить от нее.

– Поехали! – наконец-то согласился Венсан, твердо уверенный, что каждым делом должны заниматься профессионалы, но, похоже, что именно они в этом криминальном деле его кинули.

Войдя в свой кабинет, Венсан сразу же открыл окно, так как в комнате было очень душно. Секретарша Ольга с испугом поглядывала на помятого шефа и его плачущую спутницу.

– Шеф, очень много звонков, все спрашивают, когда вы приступите к работе?

– Скоро, – буркнул он, – вот только переловим всех маньяков и преступников.

– Собралась большая очередь из пациентов, желающих оперироваться у вас. Я не знаю, на какие числа назначать, сообщите, когда вы будете, – попросила Оля, нервно крутя ручку в длинных, тонких пальцах.

– Скоро я дам даты приема, – снова пообещал он и попросил: – Принеси, пожалуйста, операционный журнал Михаила Пашутина.

Круглые глаза Ольги стали еще круглее, и она выскользнула из кабинета со скоростью света. Фрида стояла у стены почета Венсана Витальевича Журавлева и изучала сертификаты, полученные не только в России, но и за рубежом. Они в простых деревянных рамочках висели на стене в его кабинете.

– Сколько же ты знаешь! – присвистнула она. – Неудивительно, что на личную жизнь у тебя времени не остается. Я этим не могу похвастать, зато институт окончила с красным дипломом.

– Вот журнал, – ворвалась Ольга, – полицейские его уже изучали.

– Можешь быть свободна, – ответил Венсан и склонился над журналом.

Фрида сопела у него над ухом.

– Ну, что там? Что написано? Одни медицинские термины, я ничего не понимаю.

– Краткое описание хода операции, применяемый наркоз, состояние пациента после наркоза и диагноз, – пояснил Венсан и замолчал, сосредоточенно разглядывая журнал.

– Что? Ты что-то увидел? Ну, скажи хоть что-нибудь, – тормошила она его за рукав.

– Знаешь, перед смертью он провел три операции, пациентов этих потом наблюдал я, – ответил Венсан. – До этого были операции, на которых Михаил был только моим ассистентом, а еще раньше он вообще был в отпуске. Именно в последнее время его что-то тревожило, чем-то он хотел поделиться со мной, но я тогда запутался в своих личных проблемах…

– Это я уже знаю! Значит, что-то случилось после этих трех операций, что это за люди?

– Они уже давно выписаны из клиники. Обычные люди, на лбу ни у кого не написано, что он известный террорист, разыскиваемый в мире, из-за чего ему срочно понадобилось изменение внешности. Стриптизерша, бизнес-леди и ребенок с расщелиной верхней губы…

– Он оперировал их один? – допытывалась Фрида.

– Один… в смысле медсестра, конечно, должна была ему помогать.

– Она могла что-нибудь не заметить, если бы Михаил сделал нечто незаконное?

– Думаю, что нет. У нас очень опытные медсестры и разбираются в ходе операции.

– Следовательно, надо поговорить с ними и узнать интересующую нас информацию! – хлопнула себя по лбу Фрида.

– Так в случае с бизнес-леди Нелли Николаевной операционной сестрой была Алевтина, а в случае с ребенком и танцовщицей эротического жанра Сашей помогала Яна, – посмотрел Венсан в записи. – Я предлагаю Яну сразу исключить.

– Почему?

– Александре не изменяли лицо, ей увеличивали грудь, или ты считаешь, что, вставляя в грудь имплантат, женщина неузнанной уходит от погони? Ну а о ребенке и говорить нечего… А вот Нелли Николаевну раскроили полностью и сделать потом можно было всё, что угодно.

– Хорошо, но поговорить надо с обеими медсестрами, не заметили ли они что-нибудь странное в ходе операции?

Венсан нажал кнопку связи.

– Ольга, работают сегодня Алевтина и Яна в операционном блоке? Если да, то пусть придут ко мне в кабинет прямо сейчас. Спасибо.

– Думаю, что мы ничего не выясним, – задумчиво проговорила Фрида, накручивая на палец прядь длинных волос. – Потому что, следуя логике преступника, он убирал всех свидетелей, и медсестру, ассистирующую хирургу, в живых не оставил бы.

– Типун тебе на язык, – мрачно обронил Венсан. – Хватит уже мне трупов в клинике.

Алевтина была женщиной неопределенного возраста, с убранными в гладкую прическу русыми волосами и внимательными большими глазами. Про такую внешность обычно говорят «серая мышь», но в общении она была дама приятная. Яна же, наоборот, была молодой, прыткой девицей с рыжими волосами, ультрасовременной стрижкой и ярким макияжем. Она улыбалась и стреляла глазками в шефа. Они были абсолютно разными, но сошлись в одном. Они обе отрицали какое-либо ненормальное действие Михаила Пашутина во время операций.

– Все было как обычно, уверяю вас, – сказала Алевтина.

– Операции как операции, ничего экстраординарного, – надула пузырь из жвачки Яна. – И менты уже спрашивали то же самое.

– А ты?

– Ответила, как и вам. Правду, что же еще? Мне скрывать нечего, – ответила Яна.

– Можете идти, – отпустил их шеф.

– Есть, товарищ начальник, – козырнула Яна.

– Вы что, Венсан Витальевич, в следователя переквалифицировались? – удивилась Алевтина. – Лучше бы уж хирургом оставались, вы так работаете, это просто музыка какая-то… Каждый должен заниматься своим делом.

Когда за медсестрами закрылась дверь, Венсан кинул на Фриду острый взгляд.

– Что ты об этом думаешь?

– То же, что и ты: мы в полной галоше при условии, что они говорят правду.

– Как мы можем их проверить? – пожал плечами Венсан. – Я не буду проверять своих сотрудников на детекторе лжи. Давай, Фрида, послушаемся совета следователя и не будем лезть в это дело.

– А как же любопытство?

– А здравый смысл? Его еще никто не отменял, – вопросом на вопрос ответил он.

– Я же видела тебя в действии, парниша! Ты же смелый парень!

– Я далеко уже не парень, а следы твоего действия у тебя на лице.

– Ну, ладно! Приглашаю тебя прыгнуть с парашютом, – выпалила она, – так как в театр пойти пока не могу, я еще не в форме, а вот с парашютом… Хотя – стоп, ты же ранен! – разочарованно протянула Фрида.

– Ты еще и с парашютом прыгаешь? – Брови Венсана удивленно поползли вверх.

– Да! У меня есть подтверждение, что я совершила сто прыжков. Только Максу не говори.

– Могила, – заверил он, и они содрогнулись от этого недвусмысленного слова.

Старые районы Москвы жили ожиданием момента, когда снесут ветхие дома и построят новые, современные, амбициозные здания. Пятиэтажные, серенькие хрущевки приткнулись между старых уродливых тополей. В песочницах играли малыши, дети постарше качались на скрипучих качелях. Бабульки в старомодных одеждах и платках, завязанных под подбородком, сидели на собственноручно покрашенных лавках и чесали языками. Дворовые кошки как-то сосуществовали с прикормленными всем двором псами. Развешанное на веревках между деревьями постельное белье поражало свежестью и чистотой. Вороны вили гнезда на тополях выше жилища человека и сверху посматривали на ходящих вразвалочку голубей. Древняя бабулька в вязаной кофте цвета асфальта с вытянутыми карманами, широкой в складку коричневой юбке, стоптанных тапках и белоснежном платочке вошла в один из таких двориков. Она еле передвигала худые, искривленные временем ноги, спина у нее была согнута, будто мост через речку. Из-под косынки выбивались серые космы, а на лице была сетка глубоких морщин. Она вытерла слезящиеся глаза и обратилась к старушкам на лавочке:

– Можно присесть? Ноги уже совсем не держат…

– Конечно, – подвинулась одна из старушек. – Издалека?

– Да с другого края Москвы, – охотно вступила в разговор бабулька.

– Какими судьбами у нас здесь?

– Да вот сын хочет квартиру купить в этом доме, приехала посмотреть… Как, ничего район-то?

– Ничего, ничего, спокойный район, хороший. Два продуктовых магазина рядом, супермаркет «Пятерочка», булочная, дешевые крупы, – сказала пожилая дама в розовом вязаном берете.

– Зато социальный отдел далеко, – пожаловалась другая, в темном платке. – Ездить приходится за субсидиями одну остановку на метро, а потом на троллейбусе. А что, именно здесь надумали покупать квартиру?

– Поближе к сыну, а то со мной часто плохо бывает. То давление, то на ноги встать не могу, совсем не ходят, а живу у черта на рогах. Сыночку-то несподручно все время мотаться ко мне, он у меня работает, уважаемый человек, а я обуза. А так буду поближе к ним жить, и сынок заскочит, когда и внучка, а может, и невестка придет.

– Хорошие отношения с невесткой-то? – поинтересовалась дама в берете.

– Да… – махнула рукой бабулька.

– Часто так бывает, вмешиваемся в дела молодых себе же во вред, ум только к старости приходит, – сказала женщина в платке и протянула прибывшей собеседнице пакетик с семечками. – Угощайтесь.

– Вот спасибо! Только не могу я, – схватилась она за челюсти. – Зубья-то болят. Сын, аккурат, два года назад водил меня к доктору, челюсти вставили, и все неудобно мне было, переделывали раз пять. Потом только я узнала, что за все эти переделки сынок-то деньги платил.

– Вот сволочи! Сейчас только деньги и дерут, – согласились с ней бабульки.

– Вот тогда я и сказала сыну, что все хорошо у меня, только для того, чтобы эти кровососы перестали деньги из него сосать. Они же ему не сыплются просто так, как манна небесная.

– Да, жизнь сейчас тяжелая, детям нашим ой как нелегко, – согласились все, – а в какую же квартиру вы въезжаете? Вроде у нас никто не уехал, никто не помер…

– Толком сама не помню, но соседкой моей будет молодая девушка, рыжая такая, медсестрица…

– А! Яна! Ну да, Яна – медсестра! Постой, так это что же, Кузьмич съезжает, что ли? – удивилась женщина в темном платке.

– Да нет, куда ему?! Соседи же бывают и сверху, и снизу! Скорее Шмелевы уезжают к дочери в Америку, все-таки дождались… Хорошие люди, воспитанные…

– А эта Яна, ну, соседка моя будущая, ничего девица? Сами понимаете, не хотелось бы, чтобы за стеной музыка всю ночь или компании какие, – обеспокоилась прибывшая бабулька.

– Яна-то? Хорошая девушка, – задумалась женщина в темном платке. – Из современных, конечно. Может, и не того образа жизни, какому нас отцы учили, но все равно неплохая. Когда Клавдии из шестой квартиры было плохо с сердцем, Яна к ней бесплатно ходила, уколы делала, все-таки медичка. Так что вам даже повезло, если со здоровьем проблемы, ваш сын сможет всегда с ней договориться, за небольшую плату она и за вами присмотрит. Я знаю, раньше она так работала в качестве сиделки, деньги зарабатывала. Ох, нелегок труд с нами, стариками, с ворчливыми да обездвиженными. А коли красится Яна ярко да юбки носит слишком короткие, так это мода сейчас такая да ее личное дело.

– Ой, не скажи, – покачала головой вторая старушка, – ты вспомнила, какие времена! Сейчас вряд ли Яна будет ходить по квартирам старикам уколы делать. Любовник у нее богатый объявился, вот что! Сама лично видела. Представительный такой, на машине, на такой большой иномарке ездит, мне сын сказал, что жуть какой дорогой.

– Повезло девчонке, не будет больше таскаться с непонятными типами, нет, не волнуйся, компании к ней больше не ходят, – вторила бабушка в темном платке. – Она встретила богатого и надежного человека.

– Ну не скажи. Мне кажется, ее ухажер из этих, «новых русских», наверное, связан с криминалом. Меня ведь даже милиция расспрашивала об Яне, не иначе, как ее ухажером интересовались.

– Надо же, – покачали головой собеседницы.

– А что вы сказали о ней милиции? – спросила вновь прибывшая старушка.

– Да ничего, девчонка ни в чем плохом не замешана, к тому же опять-таки делала уколы моей подруге Клаве, – упрямо поджала морщинистые губы женщина в платке.

– А кстати, вон ее хахаль идет, – шепнула вновь испеченной подружке бабулька в берете.

Та обернулась и увидела плотного мужчину в черном костюме, черном плаще, черных ботинках и с ежиком черных с проседью волос. Он напоминал «Черный квадрат» Малевича. На вид ему было лет сорок пять.

– Ничего хахаль, – подумала вслух старушка.

– Вот и мы о том же, сразу видно, что человек при деньгах, – прошептала одна из них и противным голосом поздоровалась с «черным квадратом»: – Здрасте-е-е.

Тот даже бровью не повел и вошел в подъезд.

– Во как, мы для него люди второго сорта, – пояснила она, обиженно хлюпнув носом, – даже не здоровается.

– Ладно, подружки-старушки, пойду я, – еле встала, кряхтя и причитая, бабка.

– Уже? Ну, так переезжай к нам, как тебя?

– Аграфена Ильинична.

– Вот-вот, Аграфена Ильинична, переезжай к нам, вместе будем судачить у подъезда, – заулыбались они, давая понять, что полностью принимают новенькую в ряды сплетниц-подружек.

– Хорошо, хорошо, убедили меня. – Аграфена Ильинична зашаркала прочь от скамейки за угол и распрямилась.

Она пошла к припаркованной машине походкой манекенщицы, плавно покачивая бедрами.

– Ого, бабка дает! – присвистнули проезжающие мимо парни.

Фрида, она же Аграфена Ильинична, дошла до своей машины, открыла дверцу и села за руль. Многие водители в этот день с удивлением наблюдали за древней бабкой, лихо рассекающей на серебристой «Ладе». Фрида приехала к своему театру и пошла к служебному ходу. Старенький дедушка с белой бородой, в каком-то замызганном камзоле, скорее всего из театральных костюмов, очнулся и кинулся вслед за резвой бабулькой.

– Эй, гражданочка, сюда нельзя!

– Дядя Паша, это я, Фрида Сницерова, иду в свою гримерку, – обернулась она к нему.

– Ой, Фридочка! Ну, что творят, что творят! Ох уж эти артисты! – вернулся он на свое место, покачивая головой.

Фрида вошла в гримерную, сняла платок, расстегнула ворот бабушкиной кофты и принялась снимать с лица толстый слой грима косметическими дисками, ватой и салфетками. Кожа с глубокими морщинами сползла с лица, словно со змеи во время линьки.

«Что я узнала? Чего добилась? – думала Фрида, сосредоточенно наблюдая за своими метаморфозами в зеркале. – Собственно говоря, ничего особенного я и не узнала. Подумаешь, Яна завела себе крутого дядю… Что с того? Пригодится мне эта информация? Скорее всего, нет».

Она положила смоченную холодной минеральной водой салфетку себе на лицо и легла на маленький диванчик, чтобы хоть как-то охладить свою пылающую, раздраженную кожу. В образе этой же старушки, меняющей жилье на старости лет, немного ранее она побывала в доме, где жила Алевтина. Кстати, адреса она обманным путем достала из компьютера у Венсана на работе, этому ее научил Максим, как взломать и найти интересующую информацию из любого компьютера. Про Алевтину отзывы старушек-сплетниц были еще более радужные и положительные, как будто эта «серая мышка» была святой.

– Алевтина – чудная женщина, – заверили Аграфену Ильиничну, – тише и спокойнее соседки не найдешь.

– Она семейная? – уточнила Аграфена Ильинична.

– Была вроде, сейчас в разводе, живут вдвоем с дочкой. Отзывчивая, приветливая, добрая, безотказная, в общем, очень порядочная женщина.

– А кем она работает? – продолжала допытываться любопытная бабулька, сама не зная, что хочет узнать, просто прощупывая словами, словно палкой, зыбкое болото.

– Медсестрой, – сообщили ей, – раньше-то Алевтина работала участковой медсестрой и, надо отметить, профессионально и добросовестно выполняла свои обязанности. Она и в снег, и в стужу ходила по участку к больным и неходячим старикам, делала им уколы и снабжала льготными рецептами. Все это, представьте себе, за нищенскую зарплату. Не знаю, наверное, нашей Алевтине бог помог, сама нашла новую работу или кто посодействовал, но устроилась она в платную больницу на работу. Сразу повеселела, и дочка стала лучше выглядеть, одеваться хорошо. А недавно я узнала, что она землю купила где-то в пригороде Москвы и дачку себе собирается строить. Молодец женщина, что скажешь! Ей никто даже не завидует, насколько она хорошая.

Вот такую информацию Фрида получила о второй хирургической медсестре клиники Венсана, и она не могла не заинтересовать ее.

«Купить землю фактически в черте города. Да это минимум три тысячи долларов за сотку, минимум шесть соток – это восемнадцать тысяч долларов, – размышляла Фрида под своим холодным компрессом, – а если Алевтина еще и дом собирается строить… Так, работает она у Венсана пять лет, зарплата у медсестры десять тысяч рублей, это я тоже выяснила. Даже если она откладывала по сто долларов ежемесячно… Нет, все равно не выходит. Должен быть еще какой-то способ зарабатывания денег, а ведь купила землю медсестра именно в последнее время, не иначе как за молчание. Вот, черт, до чего я додумалась! Тоже мне Шерлок Холмс в юбке! Но, к сожалению, я остановиться уже не могу и должна проверять все возможные варианты».

Фрида в яркой розовой кофточке и короткой джинсовой юбочке стояла перед высоким современным зданием из бетона и зеркального стекла и рассматривала причудливые золотистые буквы, слагающиеся в название «Дом моды госпожи Нежинской». Ее точеная нога в темно-золотистых колготках и классической черной туфле на шпильке поднялась на мраморную ступеньку, и Фрида бодрым шагом вошла во вращающиеся стеклянные двери. Ее сразу же встретила знакомая рама металлоискателя и неприветливые, не отягощенные интеллектом лица охранников в отутюженных черных костюмах.

– Вы к кому?

– Я к Нежинской, мне выписан пропуск.

– На имя?

– Фрида Сницерова.

– Проходите. Вернитесь назад, выложите сюда все металлические предметы и пройдите снова. – На лицах охранников не отразилось ни одной эмоции.

«Время такое», – вздохнула Фрида и подчинилась.

Госпожа Нежинская сидела на высоком стуле за полукруглым, широким столом, который стоял на подиуме. Создавалось неприятное впечатление, что она возвышается над всеми, кто входит в ее кабинет, глядя на посетителей сверху вниз. Фрида поздоровалась, представилась и прошла по ковровой дорожке к столу Нежинской.

– Вы прекрасно сложены, но несколько низковаты для модели, – сразу же взяла быка за рога Нежинская.

– Я компенсирую рост сверхвысокими каблуками, – ответила Фрида.

– Пройдитесь до двери и обратно, – попросила Нежинская.

Фрида без труда выполнила ее просьбу. Она умела так ходить и могла играть в любую игру, что ей предлагали.

– Хорошо, располагайтесь, где хотите, – предложила хозяйка Дома моды.

Фрида села в небольшое, круглое, на вертящейся ножке кресло по правую руку от Нежинской и закинула ногу на ногу. Именно такой она и представляла Нелли Николаевну – холеная, лощеная, средней комплекции, в сильно приталенном жакете и, наверное, корсете. Светлые блестящие локоны обрамляли гладкое, без морщин лицо Нелли Николаевны. Умело наложенный макияж, цепкий взгляд и дежурная улыбка дополняли ее образ.

– Сколько вам лет?

– Двадцать пять, – не моргнув глазом, ответила Фрида.

– А если я попрошу показать паспорт?

Страницы: «« ... 1112131415161718 »»

Читать бесплатно другие книги:

В книгу вошли два детективных романа современного английского журналиста, писателя и драматурга Дэви...
Тема, которую исследует автор, – книги и книжные полки. Он задается вопросом: так ли очевидно и неиз...
Это издание для тех, кто хочет глубже понять основы православной веры, таинства церкви, ход богослуж...
На протяжении веков сюжеты Священного Писания находили отражение в работах великих мастеров живописи...
Пособие предназначено для изучающих русский язык как неродной на продвинутом этапе обучения (I–II се...
Книга о том, как очистить свою душу от пессимизма, скепсиса и неверия, обрести радость жизни, заряди...