Хоккей. Родоначальники и новички Тарасов Анатолий
Что еще выделяло Анатолия Фирсова даже в относительно небольшой группе выдающихся форвардов отечественного и зарубежного хоккея той поры? Самобытность, неповторимость в исполнении каскадов финтов, скрытных передач и, конечно, бросков – как «коронных», заранее отрепетированных, так и «призванных», продиктованных игровой ситуацией, но неизменно завершающихся красавцами-голами.
Знаменит был фирсовский бросок-удар. Он никогда, в отличие многих нынешних хоккеистов, не пользовался им слепо. Всё – и вратаря на выкате, и положение партнеров, и манеры соперников – видел и учитывал Анатолий. В зависимости от ситуации он мог сделать паузу перед броском, мог выложить шайбу на крюк партнеру, а итог всегда был один – гол.
Игра Фирсова была совершенна и с трибун казалась настолько простой, что однажды Анатолия даже спросили, сложно ли так играть. На что он в присущем ему стиле ответил: «Просто. Очень просто. Сложно тренироваться, чтобы играть так».
На тренировках, шлифуя старые приемы, изобретая новые, Фирсов дорожил буквально каждой секундой. И многих, особенно молодых, партнеров заражал своим азартом. Впрочем, слово «азарт» не совсем подходит к действиям Фирсова. Правильней будет сказать, что играл он и тренировался неистово.
Бывало, мы, тренеры, пытались сдерживать на тренировках неуемный пыл Анатолия, но все наши поползновения были бесполезны. Часто случалось, что он сам увеличивал сложность предложенных нами упражнений. Ведение шайбы сопровождал прыжками, танцевальными па наподобие нынешней аэробики. Другие хоккеисты ЦСКА, которых трудно было удивить сложными тренировочными упражнениями, во время занятий на Анатолия просто засматривались.
Когда Фирсов пришел в армейскую команду, был он вовсе не атлетом – из-под кожи ребра выпирали. Но атлетические тренировки, в которые он поверил сразу и безоговорочно, быстро дали свои плоды: у спортсмена окрепла мускулатура, увеличилась масса, возросла мощь бросков. Правда, богатырем с виду Анатолий так и не стал, однако редко кому из соперников удавалось выиграть у него единоборства. И дело не только в том, что Фирсов постоянно развивал быстроту, силу, ловкость, он почти до совершенства довел хоккейную смекалку. Достаточно вспомнить его знаменитый прием «конек – клюшка», который по справедливости надо было бы назвать его именем, как это делается, к примеру, в гимнастике.
Буквально с первых же шагов Анатолия Фирсова в хоккее соперники начали уделять ему особое – со всеми вытекающими отсюда последствиями – внимание. Из года в год оно росло. Опека становилась все плотней и назойливей. Как от нее освободиться? И однажды Анатолий попробовал внушить маячившему рядом сопернику, что шайба будто бы сошла у него с крюка. Но стоило опекуну, поверившему в это, пойти на сближение, как Фирсов включил дополнительную скорость и вместе с шайбой, проделавшей путь от клюшки к коньку и обратно, оказался у него за спиной.
В дальнейшем Анатолий довел этот прием до совершенства. И хотя весь хоккейный мир знал об этом фирсовском «оружии», противодействие ему так и не было найдено.
И еще об одной черте Фирсова-спортсмена стоило бы упомянуть. Бывает, игрок, добившийся признания, начинает позволять себе вольности. Что касается Анатолия, то за двенадцать лет совместной работы я не сделал ему ни единого замечания: ни в связи с опозданием на тренировку – таких случаев попросту не было, – ни тем более с какими-либо нарушениями режима.
В течение долгих лет мастерство Анатолия, его умение биться за победу были просто необходимы и армейской команде, и сборной СССР. И все же как тренер особую ценность такого игрока, как Фирсов, вижу в другом.
В 1961 году 20-летнему Анатолию Фирсову мы доверили место в составе команды ЦСКА. А позже рядом с ним, уже признанным мастером, стали играть семнадцатилетние Владимир Викулов и Виктор Полупанов. Фирсов так умело воздействовал на них, что молодые спортсмены, выдержав и физические нагрузки, и конкуренцию, сумели стать ведущими игроками сначала в клубе ЦСКА, а затем и в сборной страны.
Конечно, лидером, запевалой в звене оставался Анатолий. Но рядом с ним буквально на глазах рос тонкий тактик Викулов, быстро прогрессировал бомбардир Полупанов. С кем бы ни приходилось играть Фирсову, мастерство его партнеров начинало проявляться невиданными прежде гранями.
Десять лет Анатолий прекрасно выступал на левом крыле атаки, но когда тренеры предложили ему попробовать себя в новой для него (и для хоккея в целом) роли хавбека, он согласился сразу же, без колебаний. Согласился, хотя очевидно было, что придется в корне перестраиваться, занимаясь главным образом организацией атак, созданием благоприятных условий для передних нападающих – Владимира Викулова и Валерия Харламова. Эту принципиально новую в практике мирового хоккея роль Анатолий Фирсов сыграл отлично.
Не припомню, чтобы какой-либо другой хоккеист за 10–12 лет выступлений проявил себя столь многогранно, как Анатолий, чтобы кто-то еще способствовал становлению такой плеяды ярких спортсменов, нескольких выдающихся звеньев.
Новую для себя роль Анатолий начал осваивать, когда ему уже было за тридцать. Не скрою, заинтересовать его было поначалу нелегко. Но мне удалось убедить Анатолия в том, что в новом амплуа он будет чувствовать себя свободнее от опеки защитников противоборствующих команд, которые, подобно ястребам, вели постоянную охоту за ним. К тому же Фирсову давно хотелось играть в одной компании с Валерием Харламовым. Это желание, кстати, было обоюдным. Надеюсь, понятно почему.
Когда в одном звене выступают, тренируются вместе два незаурядных хоккеиста, в одном боевом расчете сражаясь с соперниками, то при этом возникает и немало сложностей. Важно, чтобы выдающиеся игроки, ведя свои сольные партии, не мешали друг другу, а дополняли один другого, полностью раскрывая свои возможности. Но, создавая новое ударное звено, мы, тренеры, были уверены в том, что такое хоккейное содружество будет способствовать росту мастерства хоккеистов, поскольку это люди доброжелательные, уважительно относящиеся к хоккейному авторитету и спортивной индивидуальности партнеров.
Говорю здесь о нравственных категориях вовсе не случайно. Сколько раз тренеры при создании новых звеньев терпели неудачу только потому, что они никак не учитывались. А ведь совместимость характеров спортсменов, выступающих «в одной упряжке», может сыграть решающую роль. Если хоккеисты на протяжении целого ряда лет с удовольствием вместе тренируются, играют, чувствуя локоть друг друга, это звено долговечно, успех его, можно сказать, обеспечен. Но если один из пяти спортсменов эгоист и тренер не желает этого замечать – пиши пропало. Ничего путного из такого «содружества» тренеру создать не удастся.
Пишу обо всем этом подробно не только для того, чтобы воздать должное Анатолию Фирсову. Пользуясь случаем, хотел бы поклониться в пояс всем хоккеистам, помогающим тренерам в их нелегкой работе. Создать, воспитать незаурядного игрока одному тренеру, будь он хоть семи пядей во лбу, – убежден в этом – не под силу. Стараниями наставника, тренерскими руками можно «слепить», пожалуй, игрока-середняка, в одиночку скомпоновать команду невысокого уровня. А вот выпестовать хоккейную личность, игрока-гиганта, создать классную команду без участия и помощи самих хоккеистов, подобных Фирсову, пустая затея. Ни умения, ни терпения не хватит. Лишь совместный творческий труд приведет к желанной цели.
Начал я рассказ об Анатолии Фирсове с упоминания о его улыбке. Хочу улыбкой и завершить его. Событие, о котором вспоминаю, поначалу, правда, развивалось так, что не до улыбок было. Решающий матч советских хоккеистов против канадской команды на чемпионате мира 1967 года в Вене складывался для нас трудно. Счет был 0:1, и наши нападающие ничего не могли поделать – прекрасно играл в воротах голкипер канадской команды Сет Мартин.
В одном из эпизодов Фирсов, как мы говорим, заигрался, не сменился вовремя и, слегка понурый, подкатил к борту, готовый перемахнуть через него и выслушать от тренеров внушение за проявленную недисциплинированность. Но тут перед ним оказалась шайба, и Анатолий не глядя бросил ее верхом в сторону ворот канадцев. И спустя пару секунд… оказался в объятиях товарищей. Защитник канадской команды Боунэсс, пытаясь задержать летящую шайбу, сделал это настолько неудачно, что она, изменив направление, скользнула по плечу не ожидавшего такого поворота событий Сета Мартина и оказалась в воротах.
Мы победили, стали чемпионами, и на заключительной пресс-конференции, естественно, Фирсову был задан вопрос, как это ему удалось с 35 метров забросить решающую шайбу опытнейшему вратарю канадцев. Анатолий, глазом не моргнув, ответил: «Заметил, что Мартин расслабился, что открыт верхний угол, вот и бросил туда шайбу…» Сказал и улыбнулся с хитроватым прищуром глаз: почему бы, мол, и не пошутить, отвечая на не вполне серьезный вопрос? Глянул я на журналистов – вижу, поверили, торопливо пишут что-то в блокнотах. И решил тогда легенду не разрушать. А теперь она, пожалуй, ни к чему: ведь Анатолий Фирсов своей игрой немало подлинных хоккейных легенд создал. Как, впрочем, и многие другие нападающие, принадлежащие к разным поколениям советских хоккеистов.
Кумиры публики
Верю в атаку. Вечно будет она опережать оборону в изобретательности, выдумке, инициативе, смелости, риске. Оборона создана лишь вторить, отвечать атаке на новизну ее выпадов, принимать против них контрмеры.
Не случайно говорят о волшебстве атаки. Волшебство – сверхъестественное, чарующее действие. Игрок, конечно, не циркач. Но должен быть немного магом, чтобы обыгрывать соперника и побеждать его. Таким кудесником игры хочется видеть нападающего завтрашнего дня. Он впитает, конечно, достоинства сегодняшних игроков: скорость, искусство обводки, передач, умение поражать цель. Но характер действий, способы решения игровых задач будут у таких нападающих еще менее предсказуемы. Главной задачей тренера станет развитие фантазии игрока. Такой хоккеист всегда будет загадкой для соперника.
Из нападающих последних лет, пожалуй, более других опередили время советские хоккеисты Валерий Харламов, Владимир Крутов, канадцы Ги Лафлёр и Марио Лемье.
Харламов Валерий Борисович. 1948–1981. Заслуженный мастер спорта. В 1967–1981 гг. играл в ЦСКА. Чемпион СССР 1968, 1970–1973, 1975, 1977–1981 гг. Лучший хоккеист сезонов 1971/72 гг. (вместе с А. Мальцевым) и 1972/73 гг. Чемпион мира 1969–1971, 1973–1975, 1978, 1979 гг. Чемпион Европы 1969, 1970, 1973–1975, 1978, 1979 гг. Олимпийский чемпион 1972, 1976 гг. Признан лучшим нападающим чемпионата мира 1976 года.
Награжден орденами Трудового Красного Знамени (дважды), орденом «Знак Почета».
Завоевав «все золото» мира, Валерий Харламов никогда, подчеркиваю, никогда не выглядел этаким старателем на россыпях спортивной удачи. За победу он сражался, как говорится, не на живот, а на смерть. И когда под сводами спортивных дворцов звучал наш советский гимн, Валерий всегда был очень горд. Не столько своим вкладом в успех, сколько тем, что на самом высоком флагштоке алеет советский флаг. Чувство патриотизма было свойственно Валерию Харламову в самой чистой и высокой степени.
Одареннейшим человеком был Валерий. Убежден, займись он в юности всерьез футболом, и в этой игре был бы на первых ролях. А как он танцевал! Помню, во время традиционных для армейских хоккеистов праздничных вечеров по случаю окончания сезона, когда в танцевальный круг со своей дамой входил Валерий, сразу в тень попадали такие признанные танцоры, как Анатолий Фирсов, Владимир Викулов. Валерий был настолько пластичен, изобретателен, так совершенно владел своим телом, настолько тонко понимая партнершу, что после танца всякий раз раздавались аплодисменты. Подобного в нашем почти семейном армейском кругу мне не доводилось встречать ни до, ни после.
Да, безусловно, Валерий был талантлив во многих сферах деятельности. Но создан-то он был все же для хоккея, для этой скоростной, хитроумной, боевой игры настоящих мужчин. И какие бы хоккейные звезды ни окружали Валерия – и в стане соперников, и среди партнеров по команде, – он оставался сильнейшим среди сильнейших, первым среди лучших.
До необычайной степени совершенства довел Валерий свою власть над тремя хоккейными скоростями – скоростью взрывного маневра на площадке, скоростью действий клюшкой, мгновенной реакцией на изменение игровой ситуации и наконец, скоростью мысли, не уступающей, полагаю, самым современным компьютерам. Каждой из трех скоростей владеют многие классные форварды. Но в сочетании, в сумме наиболее гармонично ими владел лишь Валерий Харламов.
Власть над тремя скоростями помогла Валерию применять такую обводку, которую с полным правом можно назвать легендарной: не одного – нескольких соперников обходил он раз за разом, в том числе признанных асов силовых единоборств. Харламова не мог остановить никто – даже с помощью откровенной грубости. Знаменитый Бобби Кларк, настойчиво охотившийся за Валерием во время первой серии матчей сборной СССР со звездами НХЛ в 1972 году, позже писал: «Я проникся таким уважением к этому великому форварду русской команды, что стыжусь тех минут, когда доставлял ему боль. Но другими средствами остановить Харламова мы были просто не в состоянии…»
К сожалению, иные хоккеисты, чья одаренность не достигает и половины таланта Валерия, мнят себя порой чуть ли не «пупом» Вселенной, требуя особого к себе отношения, особых условий, глядя на партнеров лишь как на «подносчиков патронов». И потому здесь хотелось бы вспомнить о том, как чуждо было все это Валерию Харламову. Вот уж кто ничего не требовал для себя. Вот кто умел искренне радоваться удаче товарища! И не просто радоваться – помогать рождению этой удачи!
Ради этого Харламов лез в самое пекло игры. Вынуждал соперника в страхе за безопасность своих ворот бросаться на него вдвоем, освобождая тем самым от опеки партнеров. Вот тут-то Валерий скрытным броском переправлял шайбу товарищу по команде, занявшему выгодную позицию вблизи ворот. И первым поздравлял его с успехом.
Выше интересов команды для Валерия не существовало ничего. И когда в канун Белой Олимпиады в Саппоро мы, тренеры, попросили Харламова расстаться на время с друзьями – партнерами по звену Борисом Михайловым и Владимиром Петровым, понимавшими его с полуслова, ради того, чтобы сыграть в новой «микрокоманде», действующей по принципиально новой тактической схеме, он спорить не стал. И, придя в новое звено, сумел заразить своей неуемной энергией, неиссякаемым оптимизмом и Александра Рагулина, и Анатолия Фирсова, и Геннадия Цыганкова, игроков, к тому времени уже знаменитых. И все они, как и Владимир Викулов, расцвет игры которого пришелся как раз на тот сезон, когда он выступал рядом с Валерием, были благодарны судьбе за то, что свела она их в одно звено с таким хоккеистом, как Харламов.
Должен сказать, что талант Валерия раскрылся для нас не сразу. Даже в молодежной команде ЦСКА, где он, хоть и выделялся своеобразием действий, лучшим все же не был – некоторые из его партнеров казались более многообещающими и перспективными. И когда пришла пора решать, определять судьбу юного дарования, его не сразу приняли в коллектив ЦСКА. Тогда нами, тренерами, было принято рискованное, но, как оказалось впоследствии, оправданное решение. Чтобы Валерий мог развить в себе игровую самостоятельность, усовершенствовать обводку, разучить новые финты, опробовав их на реальных соперниках, ему было предложено поиграть сезон в одной из армейских команд среднего класса – из города Чебаркуля.
Разумеется, отправив туда юного спортсмена, я изрядно волновался, хотя и знал, что попал Харламов в хорошие руки – тренировал тогда чебаркульскую команду хороший специалист, справедливый человек Владимир Альфер. Периодически мне сообщали, как у Валерия идут дела в новой для него, взрослой компании: замечаний нет… играет самоотверженно… прибавляет в мастерстве. (В скобках скажу, что мною был составлен для Валерия индивидуальный план подготовки.)
Приходили из Чебаркуля и такие вести: стадион городка, вмещающий восемь тысяч зрителей, во время матчей всегда переполнен – публика валит «на Харламова». И вскоре мы поняли, что Валерий созрел и для ЦСКА, что не потеряется он в компании хоккейных знаменитостей. Чуть позже воплотился в жизнь замысел создания принципиально нового по распределению игровых обязанностей звена форвардов. Родилась тройка, в которую вошли основные игроки армейской команды – Борис Михайлов, Владимир Петров и Валерий Харламов.
Великая тройка!
Комментарий Ю. В. КоролеваОб анализе Тарасовым статистических данныхХоккей – игра сложная, динамичная, многоплановая. По мере развития нашего вида спорта возрастали и требования к аналитическому подходу со стороны тренеров. Только визуальных впечатлений от матча уже явно не хватало, их следовало подкреплять объективными данными, которые выражались бы количественными показателями, то есть цифрами.
Но здесь таилась опасность передовериться арифметическим выкладкам, игнорируя игровые тонкости.
После первого турне сборной Советского Союза в Канаду в 1957 году Тарасов вернулся с огромным багажом впечатлений, в том числе прихватил с собой протоколы матчей, которые появлялись вскоре после финальной сирены в пресс-центре ледовой арены. Каких только не было там показателей – у нас глаза разбегались от их обилия! Однако в те годы наши возможности не позволяли получать столь объемный массив игровой арифметики. Как могли старались наверстывать это отставание.
Анатолий Владимирович – аналитик от Бога!
Мы с ним искали те самые количественные параметры, которые помогут проанализировать игровые действия хоккеистов. Искали, пробовали, ошибались и в конце концов находили то, что улучшало качественные характеристики.
Тарасов называл подобные наши пробы «педагогическими наблюдениями».
Он попросил меня посчитать количество бросков за матч у форвардов первого звена ЦСКА и сборной Михайлов – Петров – Харламов. Собранная информация озадачила – Петров крайне редко сам угрожал воротам. На разборе игры Тарасов обратился к нему:
– Ну что, Володя, совсем нет у тебя бросков. Это не годится!..
После окончания разбора вчерашнего матча Петров решительно подошел ко мне:
– Василич, ты что там понаписал?!
– Я ж не с потолка цифры взял. Мало, очень мало бросаешь по воротам.
– Ладно, учту.
После следующей игры он, едва выйдя из раздевалки, поспешил ко мне:
– Ну что, Василич, теперь-то статистика у меня нормальная?
– Да. Шесть бросков. Но…
– Какие еще «но»?!
– Так бросал ты сегодня от синей линии, и при этом никто их вратарю помехи не создавал. Неподготовленными, считай, были твои броски…
Возникали резонные вопросы: можно ли оценивать эффективность действий нападающего по тому, сколько он «стрелял» по воротам? Как считать сами броски, если они различаются по степени опасности для голкипера соперников?
В ходе таких поисков мы с Анатолием Владимировичем обсуждали, спорили и приходили к общему мнению.
Тогда он предложил: «Давай с тобой будем считать, сколько звено произвело бросков, сколько забило и сколько пропустило».
В итоге мы отказались от подсчета индивидуальных бросков, потому что такая информация искажала реальную картину игры и снижала качество тренерского анализа проведенного матча. А еще мы пришли к выводу: на первом месте сама игра, а только потом обсуждаются разнообразные математические показатели.
А что я вижу сегодня в хоккейной аналитике? Форвард бросил дважды и отличился один раз: следует вывод о том, что у него результативность – 50 %! Фантастика! Телекомментаторы взахлеб расхваливают его, причисляя к мастерам высочайшего класса. А что его звено ни разу не реализовало большинство, что оно с треском проиграло свой микроматч, а что у него самого отрицательный показатель полезности «плюс-минус» – все эти важные игровые показатели не берутся в расчет. А разве не важен момент, когда игрок отличился: забросил решающую шайбу или довел победный счет до разгромного?
Само по себе количество «выстрелов» ничего не значит. Количество, помноженное на качество, – вот это уже совсем другая аналитика. А ради показухи, ради создания иллюзии своей активности и нацеленности на ворота сегодня многие, откровенно говоря, швыряют шайбу в направлении голкипера, набирая якобы хорошую статистику.
Тарасов пустые, ничем не подкрепленные рассуждения не воспринимал. Процесс его исследования хоккея никогда не прекращался. На достигнутом не успокаивался и не позволял этого своим помощникам и своим игрокам.
Этот выдающийся специалист во многом опередил время.
В 1976 году казалось, что Валерий расстанется с хоккеем: после первой автокатастрофы, окончившейся для него переломами ног и ребер, он начал прихрамывать. И хотя Харламов с чудовищным упорством возвращал себя в хоккей – он был поистине жесток к себе, дорожил каждой минутой тренировок, – он никак не мог обрести психологическую уверенность в сложных игровых ситуациях. Несколько дней ломал я голову над разрешением этой проблемы и предложил Валерию дополнительно к тренировкам играть в компании 10–15-летних ребятишек, причем так, чтобы одному действовать против многих. Ребятам мы ничего не сообщили о цели эксперимента, иначе тренировка могла превратиться в игру в поддавки.
Временами мне казалось, что такую дьявольскую нагрузку выдержать невозможно. Но Валерий выдюжил и в результате вновь обрел веру в себя, стал прежним Харламовым, таким, каким привыкли видеть его в хоккейных сражениях миллионы любителей спорта.
Но, увы, какой-то автомобильный рок преследовал его. Вновь катастрофа. 27 августа 1981 года Харламова не стало.
Валерий Харламов не сознавал своего величия. Вернее, не хотел сознавать. Ничем не желал выделяться среди товарищей-партнеров, даже от капитанской повязки (а мы, тренеры и игроки, предлагали ее Валерию не раз) отказывался, предпочитая оставаться, как говорят психологи, «неформальным лидером». Говоря о будущем, о том времени, когда придется завершить спортивную карьеру, мечтал о работе с мальчишками. Именно с мальчишками, а не с мастерами хоккея, хотя последнее считается куда престижней.
Но престижность Валерия никогда не волновала. И в ситуациях, когда иные игроки раздувают щеки, Харламов всегда оставался самим собой.
Мне рассказывали, что однажды, когда после очередной победы сборной СССР на чемпионате мира и Европы один из известнейших наших игроков в грубой форме отказал в интервью кому-то из журналистов, Валерий, узнав об этом, возмутился:
– Да вы что, ребята? Ему (то есть журналисту. – А. Т.) надо дело делать… Что за барские замашки?
Обо всем этом, к сожалению, приходится говорить в прошедшем времени. Однако я, человек, близко знавший Валерия Харламова на протяжении почти двух десятилетий, не могу не подчеркнуть еще раз, что талант его как хоккеиста, высокие человеческие качества Валерия – честность, принципиальность, порядочность – навсегда останутся образцом подражания для молодых хоккеистов.
А теперь – о Владимире Крутове.
Крутов Владимир Евгеньевич. Родился 1 июня 1960 года[5]. Заслуженный мастер спорта. В ЦСКА играет с 1977 г. Чемпион СССР 1979–1989 гг. Чемпион мира 1981–1983, 1986 гг. Чемпион Европы 1981–1983, 1985, 1986 и 1989 гг. Олимпийский чемпион 1984, 1988 гг. Лучший нападающий чемпионатов мира 1986 и 1987 гг.
Награжден орденами Дружбы народов, Трудового Красного Знамени.
Люблю Владимира Крутова, форварда неповторимого, неистощимого на выдумки в игре! И еще люблю его за терпение и за выразительный взгляд.
Никогда и никому он не жалуется, хотя синяков и шишек получает, пожалуй, больше нормы. Но о переживаниях, горестных или радостных, красноречивей слов расскажут глаза Владимира. Они расскажут вам и о том, что несправедлив судья, и о том, что здорово досталось нападающему от соперника, и о том, что хорошо ему взаимодействовать с такими партнерами по атаке, как Игорь Ларионов и Сергей Макаров. Рыцарство, прямоту и честность суждений – все это может прочесть каждый в этом очень человечном взгляде.
Редкостный талант – так говорят теперь все без исключения о форварде армейского клуба и сборной СССР. Приходилось мне подробно беседовать о нем и с теми тренерами, что помнят Володю в возрасте, когда выступал он еще за детские команды. И все отмечают его трудолюбие, искренность, стремление всегда прийти на помощь товарищу. Таким остается Владимир и сегодня. Он никогда не позволит себе, в отличие от некоторых других спортсменов, не имеющих и половины хоккейных заслуг Владимира, глядеть на партнеров свысока.
…Решающий матч советской сборной с командой Швеции – своего рода финал московского чемпионата мира 1986 года. Вижу, новобранец нашей команды Юрий Хмылев, отыграв смену, норовит сесть на скамейке рядом с Крутовым. Сел, спросил о чем-то и столь внимательно слушает, что так и хочется узнать, какие же советы дает новичку опытный форвард. Небольшой штрих, но именно из таких крупиц и собирается, создается единство, монолит команды, где дружно, плечом к плечу выступают не обстрелянные в боях новобранцы и ветераны, спортсмены из армейских, динамовских, профсоюзных клубов.
Когда кто-либо из тренеров заявляет, что он, мол, лично воспитал такого-то выдающегося игрока, я ему, простите, не верю. Конечно, тренер – начало всех начал в спорте. Но воспитание игрока – не только обучение хоккейным приемам и премудростям. Это воспитание личности, человека грамотного во всех отношениях, сильного духом, дисциплинированного, хорошего товарища, коллективиста. А подобное тренеру осилить одному не под силу.
Такого спортсмена может воспитать лишь коллектив спортивных единомышленников, руководителей. Велика в этом, естественно, твердая воля тренера. Но без помощи опытных игроков, ветеранов команды ему не обойтись. Вот почему, еще раз подчеркиваю, эта роль – свойство характера Владимира Крутова, роднящее его с такими хоккеистами прошлых лет, как, например, Анатолий Фирсов. Его внимание к молодым игрокам, стремление помочь им обрести мастерство, стать на ноги проявлялось всегда и везде.
В пору хоккейного предсезонья слушатели Высшей школы тренеров обычно проходят стажировку в лучших клубах страны. Один из будущих наставников делился со мной впечатлением о том, как готовится к матчам хоккейного чемпионата Владимир Крутов: «Тренируется истово, удивительно умело. Почти всегда молчит. Никаких жалоб на неудобства или трудности. Полная сосредоточенность на том, чем занят в эту минуту. Не переносит лишь одного: если кто-либо из молодых игроков «филонит». В этом случае бывает очень сердит».
Такое строгое, но благожелательное отношение к молодым хоккеистам для Владимира не случайность. Вот что он рассказывал мне однажды: «Всю жизнь буду помнить, как приходил на наши ребячьи тренировки в хоккейной школе ЦСКА Анатолий Фирсов. Подолгу наблюдал, как мы занимаемся, советы давал. Благодарен и Владимиру Викулову, рядом с которым посчастливилось сыграть несколько матчей. Это был такой «технарь» – позавидуешь! И нас учил шайбу укрощать. Говорил бывало: «Ты что на нее уставился? Потерять боишься? А ну, подними голову!». С тех пор я играю всегда с поднятой головой».
Мы, тренеры, постоянно требуем от хоккеистов рациональности действий, и с этой точки зрения игру Владимира Крутова можно принять за эталон. Присмотритесь, как расчетливо, как бы вовсе без всякого контроля, ведет Владимир шайбу, как рациональны его действия, как опережает он соперников и в принятии решений, и в их исполнении.
Вот Крутов сближается с защитником. Не глядя на шайбу, он словно невзначай отпускает ее вперед. Соперник в смятении: вроде бы форвард делает ему подарок, достаточно протянуть клюшку – и Крутов без шайбы. Но стоит сопернику попытаться завладеть ею, как форвард преображается и, выполнив замысловатый маневр и прибавив скорость, оставляет соперника ни с чем. Тому остается либо смотреть Владимиру в спину, либо применять запрещенный прием. И среди хоккеистов, опекающих Владимира Крутова, немало таких, кто избирает именно второй вариант.
Кому приятны толчки, удары, причиняющие боль? Не проще ли избегать столкновений? Однако Крутов во имя интересов команды терпит все. Более того, сам вызывает соперника «на контакт». Не желая уклоняться от борьбы, идет на соперника, не оставляя ему времени на размышление, на выбор позиций. И хотя цепляют его защитники клюшкой, стремясь задержать крюком, руками, причинить форварду боль, Владимир, как правило, не обращает внимания на эти некорректные приемы. Ни на мгновение не задерживаясь на месте, он делает свое дело, создает помехи вратарю, подправляет летящие в ворота шайбы, вызывая огонь на себя, скрытными передачами выводит своих партнеров на ударные позиции.
Многие форварды, не желая вступать в столкновения у бортов, попросту отделываются от шайбы, посылая ее без адреса вперед. Крутов никогда не позволит себе подобного. Как бы агрессивен и жесток ни был соперник, Владимир вступает в борьбу и в случае необходимости отдает пас лишь тому партнеру, чей маневр и намерения для него очевидны. Эти выверенные передачи Крутова позволяют звену успешно развивать и завершать атаки.
Знаю: форвард физически крепкий, подвижный всегда способен ставить перед соперником трудные задачи. Однако куда сложнее действовать обороняющимся, если эти качества нападающего подкреплены выдумкой, фантазией, филигранной техникой. А ведь именно таков Владимир Крутов, хоккеист, неистощимый на выдумку. Не случайно многие наши юные хоккеисты стремятся подражать именно ему. И, с моей точки зрения, правильно делают.
…Пожалуй, впервые высказываю свое суждение об игроке, не разглядев его сквозь призму тренировок – а только так можно близко с ним познакомиться, наблюдая за его действиями во время матча со стороны. Поэтому, возможно, говоря о Марио Лемье, я в каких-то деталях буду неточен, за что заранее прошу у читателя извинения.
Когда видишь этого хоккеиста в деле, то, прежде всего, в глаза бросается его огромная физическая мощь. С трудом веришь в то, что такой высокий и кажущийся тяжелым спортсмен способен так ловко и быстро владеть шайбой, так легко и умело маневрировать по полю и, что самое поразительное, с некоторым изяществом вести единоборства. Обычно такие рослые, с могучим торсом хоккеисты действуют в игре упрощенно, полагаясь лишь на свою недюжинную силу. А у Лемье это достоинство проявляется по-другому.
Вот он легко, игриво маневрируя, ведет шайбу по левому флангу. Взгляд не на шайбе, он косо устремлен через плечо вправо, что уже говорит о хорошей выучке игрока, о его высокой ориентировке, стремлении постоянно видеть и оценивать игровую обстановку. Цепко ведя шайбу, вступая в единоборство, он не теряет нити, соединяющей его с партнерами. Это качество считаю бесценным для современного игрока.
Казалось бы, атлетические качества, избыток силы, быстрота, выносливость дают ему право действовать напролом, так, чтобы его побаивался соперник. А он избрал для себя иное тактическое и психологическое кредо. Никого ничем не пугает, ни на кого не замахивается. Ведет свою партию тактически удивительно рационально, осмысленно. А силой своей пользуется не напоказ, лишь вступив в контакт с соперником.
Мне нравится открытая, бесхитростная улыбка на его лице. Такие лица любит публика, особенно женская ее половина. Но притягивает этот хоккеист всеобщее внимание, словно магнитом, своим высочайшим мастерством.
Лемье обратил на себя внимание сравнительно недавно. И каждый год в его игре появляются штрихи новизны. Поначалу он выглядел лишь как индивидуально сильный игрок. А сегодня это и очень способный организатор на хоккейном поле. Он владеет скрытным и очень удобным для партнера пасом и, что важно, играет на партнера с удовольствием. Таких хоккеистов в НХЛ, кстати, немного. Они, уверен, на вес золота, и цена им у тренеров особая.
Истинная мудрость всегда проста. Это утверждение можно отнести и к игре Лемье. Его техника внешне проста, незамысловата. Но она удивительно экономна, рациональна, редкостно гармонирует со всем обликом спортсмена. Все его движения, действия клюшкой до того естественны, что, убежден, тот, кто обучал Марио хоккею, ни на йоту не нарушил подаренного парню природой. А как такая непринужденность, естественность движений ласкает глаз!
Он, как глыба, твердо стоит на ногах. Это, конечно, особенность профессионала. В нашем хоккее таких устойчивых игроков, пожалуй, нет. Редко-редко Марио оказывается на льду. В чем его секрет? Понимаю, что тут действует навык, привычка, что играют свою роль и солидный вес, и катание на широко расставленных ногах, и мощные бедра, помогающие хоккеисту «выжимать» скорость, не отрывая коньков ото льда. Но всего этого, пожалуй, маловато для того, чтобы сохранить равновесие в жестких столкновениях во время матчей чемпионатов НХЛ, где соперники знают друг друга до ребрышек. Устоять в этих матчах на льду ой как непросто!
Бывает, что игроки проявляют свою силу открыто. Перевидал таких спортсменов на своем долгом веку превеликое множество. И лишь единицы, подобно Марио Лемье (или Сергею Макарову), распоряжаются своей силой разумно. Зачем демонстрировать силу, когда нужно и ненужно? Лучше в подходящий момент, когда этого требуют условия поединка, неожиданно для соперника пустить ее в ход. Вот Марио, маневрируя с шайбой и видя, что с ним сблизился соперник и готовится нанести ему удар плечом, либо позволяет ему осуществить свой замысел, приняв лишь меры для сохранения шайбы, либо опережает соперника и сам встречает его ударом плеча или задней частью бедра. Причем делает это как бы между прочим, ни на секунду не отрываясь от главного – от игры.
Мне не хочется ошибиться, утверждая, что Марио Лемье, как и наш хоккеист Владимир Крутов, игрок не драчливый. Мне так хочется, чтобы еще один выдающийся (вслед за Гретцки) спортсмен канадского хоккея был именно таким. Истинным асам драки, я верю, претят. Они им противопоказаны. Драки никак не прибавят им мастерства.
И еще об одном достоинстве этого хоккеиста. Тренеры доверяют ему выступать в разных звеньях. И он уверенно чувствует себя в компании с разными по манере и классу игры партнерами. Такая восприимчивость свидетельствует о проникновении спортсмена в суть игры, творческом к ней отношении, умении перестраиваться под воздействием обстоятельств.
Намеренно не упоминаю о блестяще отработанном завершающем броске-ударе Лемье по цели. Особенно выполняемом с правой стороны – все это видит зритель в каждом матче с его участием. Результативность этого форварда настолько высока, что он на равных ведет спор и по числу забитых шайб, и по количеству голевых передач с самим Уэйном Гретцки, порой даже превосходя его.
Глава V
Как побеждать канадских профессионалов
Имею ли я право столь смело назвать эту главу? Возможно, кто-то подумает, что автор не совсем тактичен, бросая вызов канадским профессионалам. Для чего? Будут, мол, матчи, они и рассудят, кто сильнее, какой хоккей прогрессивнее, у кого из соперников быстрее растет мастерство. Однако, надеюсь, никто не заподозрит меня в том, что в чем-то хочу принизить канадский хоккей, недооцениваю его. Нет. Эта книга продиктована огромным уважением к родоначальникам мирового хоккея.
Питаю чувство глубокой благодарности к людям, которые изобрели, создали хоккей, эту, по моему убеждению, самую страстную и увлекательную спортивную игру XX века.
Именно в Канаде эта игра достигла наивысшего расцвета. Без хоккея, как мне представляется, жизнь канадцев была бы не вполне полноценной – настолько глубоко и прочно хоккей вошел в жизненный уклад жителей Страны кленового листа. Хоккей здесь для многих и лучший друг, и лучший досуг. Отнять у канадца любовь к хоккею – значит лишить его того, что ему дорого и близко. Изъять из его жизни частицу счастья.
В Канаде у меня много друзей. Здесь признали меня как тренера, специалиста хоккея, служению которому я посвятил практически всю свою жизнь. Горжусь тем, что работа советского тренера на этом поприще нашла свое отражение в Зале хоккейной славы в городе Торонто.
И разве могу я забыть, что именно канадские друзья протянули мне руку помощи в трудную минуту, что в городе Ванкувере хирург-кудесник доктор Данкен сделал мне сложную операцию на бедре, продлив тем самым жизнь. Никогда не забуду, как заботливо опекали меня после операции, денно и нощно дежуря у моей постели, канадские друзья, вселявшие в меня уверенность в том, что я встану на ноги и смогу еще послужить, принести пользу хоккею. Такое не забывается.
Но прежде, чем вы начнете читать эту главу, хочу еще раз напомнить о жизненном кредо автора. Не привык к обтекаемым фразам и выражениям, не приучен хитрить – говорить одно, а поступать по-иному. И очень рад, что мой характер пришел, наконец, в соответствие с духом времени – гласностью, открытостью. А потому, уважаемый читатель, считаю, что имею моральное право назвать эту главу так, как назвал. И вот почему.
В начале 70-х годов я был приглашен на две недели в город Ванкувер. В Москве я знал лишь то, что лечу на симпозиум тренеров. А с темами для обсуждения познакомился по прибытии на место. Одна из них звучала так: «Как победить русских?»
Это меня озадачило. Как поступить? Протестовать? Я – гость. Меня хорошо приняли, внимательно отнеслись ко всем моим нуждам. Протестовать как-то неловко. Смолчать? Значит, показать нашу слабость. Схитрить, слукавить? Не в моем это характере. Кривить душой считаю хуже воровства. Что ж, выход один: принять вызов, активно участвовать в споре, стать адвокатом советского хоккея, попытаться убедительно доказать – хотя бы словесными аргументами, – что не слабей он канадского профессионального.
Симпозиум удался на славу. Активность, откровенные выступления тренеров сделали его для всех полезным. Этому, конечно, способствовало умение организаторов тактично и разумно подобрать выступающих. Руководил симпозиумом большой знаток хоккея – заведующий кафедрой Ванкуверского университета Боб Хайдмаршал.
Он, к примеру, сумел пригласить в качестве докладчика по теме совершенствования атлетизма спортсменов одного из крупнейших специалистов, готовивших американских космонавтов к полетам. И хоть советы давались в общей форме, не применительно к хоккею, тренеры слушали доклад, затаив дыхание, постоянно писали что-то в своих блокнотах. Особый интерес вызвали тренажеры для космонавтов. Занимаясь на них ежедневно, исследователи космоса пробуждали к активной деятельности так называемые «спящие» – глубокие мышцы ног и туловища.
Спор вокруг «победы над русскими», как и ожидалось, вызвал особые страсти. Основное сообщение сделал тренер-священник – патер Бауэр. Он дал высокую оценку советскому хоккею, нашей сборной. Он предупредил тренеров профессиональных клубов, что легких побед у них не будет. И хотя он всячески подчеркивал этот тезис, иллюстрируя его примерами из встреч с советскими хоккеистами спортсменов любительской сборной Канады, мне показалось, что коллеги слушали его из вежливости. Мало кто вел конспекты, тренеры то и дело переговаривались между собой на посторонние темы.
Позже я узнал, что в Канаде не желают слушать, читать печатные выступления тех тренеров, чьи команды проигрывают зарубежным соперникам, позорят канадский хоккей. А зря. За одного битого двух небитых дают. Часто, очень часто из поражений куда легче извлечь в спорте пользу. К тому же патер Бауэр – специалист высочайшей квалификации. Среди хоккеистов канадской сборной он пользовался непререкаемым авторитетом. Игроки слушались его беспрекословно.
Лишь однажды на моей памяти эта традиция оказалась нарушенной. Сборная Канады в то время, когда ею руководил патер Бауэр, проводила в раздевалке перед выходом на лед для участия в матчах с советскими хоккеистами своеобразный ритуал, нечто вроде молебна. И вот однажды вратарь Сет Мартин отказался принять в нем участие. И тренер его не наказал. Как ни в чем не бывало включил в состав, и Мартин, как всегда, сыграл блестяще.
Итак, предостережения Бауэра о силе советской сборной на его канадских коллег не произвели особого впечатления. Позже, обмениваясь в кулуарах мнениями со многими тренерами, в том числе профессиональных команд, я ловил на их лицах снисходительную улыбку. Никто из них не желал даже в мыслях допустить, что сыщется в мире соперник, способный хоть чуть противостоять канадским профессионалам.
Но вот настал черед моего выступления. Сейчас, когда пишу эти строки, достал свои записи той поры, просматриваю страницы дневника, разграфленные по давней привычке пополам. Слева перечисляются достоинства канадцев, справа – те средства, которыми их можно локализовать. Выступление решил провести в непринужденной манере. Постарался исключить из тембра голоса всякое подобие металла, при серьезности содержания использовать больше шуток, прибауток, русских присказок. В заключение высказал уверенность в том, что матчи советских хоккеистов и канадских профессионалов принесут радость людям разных стран и, кто бы ни победил, в выигрыше окажется хоккей.
Не удержался, сказал, что неправы те специалисты и журналисты, что заранее пугают нас последствиями этих встреч: русские, мол, не выдержат игры в стиле профессионалов, где возможно все, в том числе и жестокость. Сказал, что эти оракулы, очевидно, не знакомы с особенностями русского характера. Мы за добрые, открытые отношения, за честную игру, но не рекомендовали бы выводить из себя наших игроков – они могут за себя постоять.
Когда произносил все это, проверил реакцию зала. Лишь один старый наш знакомый патер Бауэр согласно кивал. Остальные вежливо аплодировали, отдавая, видимо, дань отваге и запальчивости советского тренера, наивно верящего в то, что русские способны на равных сражаться с профессионалами.
Результаты прошедших матчей советских хоккеистов с канадскими профессионалами хорошо известны. Они приводятся в книге. А как будут складываться эти встречи в ближайшие годы? В более отдаленном будущем? И для того, чтобы найти ответ на эти вопросы, автор предлагает давно испытанное средство – провести, так сказать, «спектральной анализ» хоккея, подробно поговорив об отдельных его компонентах.
Атлетизм – не только сила
Надо признать, что наши соперники, в том числе и канадские спортсмены, в последние годы здорово преуспели в атлетической подготовке. Особенно возросла скоростная выносливость. Уделяется большое внимание развитию силы и быстроты. Канадские хоккеисты этим самым упрочили свои позиции при ведении силового единоборства. В составах клубов появились игроки скоростные, маневренные. А при составлении национальной сборной именно таким отдается предпочтение.
Рост атлетической готовности канадцев, на мой взгляд, не столько итог того, что усилилось внимание к этому разделу подготовки спортсменов. Просто сказались меры, принятые во имя омоложения канадского профессионального хоккея. Мне нравится, как оперативно и здраво руководители НХЛ извлекают уроки из поражений.
В первых встречах против советских хоккеистов участвовали в основном именитые игроки. Да, у них были популярность и опыт, но возраст многих из них был, увы, критическим. Они уступали нашим спортсменам и в резвости маневра, и в быстроте мышления. Канадские коллеги быстро сделали правильный вывод, стали ориентироваться на игроков молодых и средних по возрасту, зрелых в мастерстве, крепких физически. Давно к тому же известно, что молодой спортсмен быстрее растет как атлет и как мастер-виртуоз, чем игрок в летах. Значит, следует ожидать, что профессиональные хоккеисты всех амплуа будут действовать уверенно при высоком темпе игры на протяжении всех трех периодов, а если понадобится – и в дополнительное время.
Этот вывод делаю и с учетом, конечно же, того обстоятельства, что в канадских клубах уже сегодня есть специальное тренировочное оборудование, которое всегда к услугам и хоккеистов, и тренеров. И если сегодня у канадцев пока не наблюдается особого влечения к упражнениям на этих снарядах, то, думаю, очень скоро отыщутся тренеры-практики и методисты, которые сумеют растолковать спортсменам, какую громадную пользу они могут извлечь из таких занятий. Так что, полагаю, в атлетизме профессиональные игроки могут догнать наших спортсменов.
Как быть? Конечно же, не ждать, когда соперник наступит на пятки.
В жизни случается так, что человек, упорно не развивая заложенные в нем сильные природные качества, постепенно лишается перед другими этого преимущества. Так же и в спорте. Забвение своих «хоккейных козырей» – недопустимый просчет. Однако, даже совершенствуя свои достоинства, мы, тренеры, осуществляем это устаревшими средствами и методами, хотя в прошлом, возможно, они и приводили к неплохим результатам, но теперь не отвечают условиям современного усложненного хоккея.
Спору нет, занятия по совершенствованию атлетизма игроков на открытых площадках и в зале дали в свое время очень сильный эффект. Особенно много занимались мы атлетизмом перед началом сезона, хотя ведущие команды страны не чурались вести эту нелегкую работу и в условиях плотного календаря. И она должна стать достоянием всех, особенно детских и юношеских команд.
Но вижу путь и качественного улучшения таких тренировок. Он связан с искусством тренера подбирать наиболее полезные упражнения для каждой части урока. И предлагать комплект упражнений не огульно – один на всех, – а каждому игроку. В зависимости от амплуа выписать «особый рецепт» – наиболее нужный и полезный именно ему. И рассчитан «рецепт» должен быть не только на ту роль, что игрок выполняет сегодня, но и на ту, что тренер предложит ему завтра. При этом подобранный тренером букет упражнений должен учитывать особенности двигательных навыков спортсмена, его физические особенности, те из них, что необходимо пестовать, развивать.
Недооценка всех этих обстоятельств дорого обходится нашему хоккею. Маловато появляется индивидуально ярких, не похожих друг на друга и на своих предшественников хоккеистов разных амплуа. Это при нашей-то многомиллионной массовости хоккея! Однако беда в том, что при подъеме с одной возрастной ступени на другую мастерство юного хоккеиста, увы, не растет. Он или «топчется на месте», или даже происходит снижение уровня игры. Этот спад случается как итог потери интереса спортсмена к хоккею, утраты им чувства перспективы. Это очень важный вопрос, далеко, на мой взгляд, выходящий за рамки спорта.
Конечно, не из каждого мальчишки получится истинный мастер. И если тренер, пусть неосознанно, проявит свою незаинтересованность в его спортивной судьбе, это чревато потерей веры, апатией, а то и разочарованием в спортивных занятиях. Более того, парень может озлобиться. Перестать требовательно относиться к себе.
Он, разумеется, не прав. Но разве тренер вправе стоять в стороне? А помочь парню, направить его на путь истинный у тренера подчас не хватает ни времени, ни желания. Он твердо знает, что о трудах его будут судить по игрокам «с медалями», никто не вспомнит десятки, сотни тех, кого, отлучив от спорта, пустили в большое жизненное плавание «по воле волн».
Итак, проблема спортивная перерастает в социальную. Нашему спорту нужны не только рекорды и чемпионы. Круг спортсменов высокого класса достаточно узок. А остальные? Всем спорт обязан служить стражем здоровья, средством физической и волевой закалки, жизненной активности. И мы, тренеры, просто обязаны быть на высоте этих задач.
Прошло то время, когда мы были хоккейными новичками. Учились у других, в том числе у канадских хоккеистов. Перенимали лучшее, от чего-то отказываясь, вносили коррективы в свою игру. Роли давно поменялись. Советская школа хоккея вышла на ведущие позиции, у нее учатся многие. Канадские тренеры, и не только они, немалыми порциями берут из арсенала нашего хоккея то, что им по нраву.
Не случайно многие наши выдающиеся игроки, опытные тренеры трудятся за рубежом. Это явление пробуждает законную гордость за наш хоккей, который развивается в духе времени.
Но как по-прежнему побеждать, выигрывать стабильно, убедительно? Есть один лишь надежный, испытанный путь – повысить качество учебно-тренировочного процесса. Если все советские клубы будут следовать примеру наших лучших команд – ЦСКА, «Крыльев Советов» и московского «Динамо», – тогда наверняка появятся в нашем хоккее игроки-личности самых разных амплуа.
Выдающийся игрок. Сколько радости он дарит людям! Пользу, что он приносит команде, не измерить ни на весах, ни современной электроникой. Он, хоккейный кудесник, способен принести своему клубу победу над любым соперником. Однако не менее важно то, что рядом с ним, в лучах его славы быстрее «созревают» молодые игроки. Равняясь на звезду, они, не желая отставать, скорее постигают секреты хоккея. И пусть они чуточку завидуют лидеру, в этом чувстве заложен мощный побудительный мотив.
Как только наши тренеры увеличат «косяки» сильных игроков, появится возможность создать сильную конкуренцию в сборных командах разных рангов и возрастов. Каждая из команд, почувствовав надежный тыл, станет выступать уверенней, что обеспечит стабильные успехи советскому хоккею на международных турнирах. Верю в это. Не в какое-то чудо – в труд. В труд объемный и упорный, умелый и радостный.
Но не всегда надежна протоптанная стежка, не вечно чудодейственны старые рецепты. Жизнь, ускоряясь, мчится вперед. Каким будет хоккей там, за горизонтом? Важно не только представить это, а определить, что необходимо тренерам делать сегодня, чтобы явиться в это будущее не гостями.
Пока разговор об одном (и весьма важном!) компоненте игры – атлетизме, его совершенствовании. Важно, очень важно у игроков всех амплуа развивать то, что служит стартовой площадкой для взлета мастерства. Причем совершенствовать атлетизм желательно круглый год, в тесной сопряженности с развитием техники и тактики. В прошлые годы, когда мы добытые большим трудом физические качества, эту «тяжеловесную руду», переплавляли в металл мастерства, кое-что при этом терялось, пропадало, улетучивалось. Теперь же, при одновременном, комплексном развитии этих компонентов, утечка может быть исключена.
На кафедре хоккея Государственного центрального института физической культуры в Москве были проведены эксперименты, связанные с подходами к решению этой проблемы. О них автор и намерен рассказать.
Говорят, что новое в спорте – это хорошо забытое и усовершенствованное старое. По-видимому, это справедливо. А потому не резон отсылать в архив специальные мощные тренировки по атлетической подготовке на площадках и в залах в период предсезонья. Занятия, подобные им, провести на льду пока очень трудно. Без особого вида тренажеров на льду не выполнишь упражнения, столь же сильные по воздействию на организм спортсмена, помогающие ему развивать одновременно такие качества, как сила, ловкость, быстрота.
Ну, а тренировки на площадках и в залах должны стать выше по качеству. За счет чего? Тренировочный материал должен быть подобран таким образом, чтобы каждое упражнение было максимально приближено к движениям, которые спортсмен совершает во время игры. Выжимает, толкает ли хоккеист штангу, упражняется ли на эспандере, прыгает, бегает ли. Даже в играх в баскетбол, футбол, в других игровых упражнениях должны присутствовать элементы хоккея.
Но возможна и другая форма таких занятий. Представим, что рядом с хоккейной площадкой расположен спортзал. На стенах зала висят трафаретки, а под ними находятся различные снаряды, тренажеры. На трафаретках – набор упражнений для игроков того или иного амплуа. Хоккеист или звено перед занятием на льду добрый час упражняются в зале. Сильный эффект дает чередование занятий на льду и в зале, куда спортсмены по одному или звеньями приходят, не снимая коньков, для того, чтобы выполнить очередную серию упражнений на силу, ловкость, быстроту.
Разумеется, к таким объемным, разноплановым занятиям приучать спортсменов надо постепенно, предлагая им поначалу выполнять упражнения средней мощности, интенсивности и продолжительности, планомерно увеличивая нагрузку. Разноплановые, разнообразные, сложные тренировки всегда увлекают спортсменов. Верю, такие тренировки станут обычными для нашего хоккея.
Нет ничего хуже, если в тренировках присутствует трафарет, штамп, если изо дня в день тянутся однотипные, похожие, как близнецы, занятия под аккомпанемент формальных замечаний тренеров. Такие тренировки для спортсменов – что касторка для детей. Но мы-то, тренеры, должны знать, что только эмоциональные, лишенные монотонности занятия, трудные, но доставляющие удовольствие спортсменам, способны привести к успеху.
Долгие годы, работая с хоккеистами столичной армейской команды, со сборными страны, я как тренер всегда ставил перед собой задачу: на каждую тренировку приходить с новым конспектом, предлагать спортсменам новые упражнения, к тому же – повышенной сложности. Требовал того же от своих помощников, от тренеров детской хоккейной школы, где занималось свыше четырехсот ребятишек. И со многими из них ссорился, хотя и понимал, что не каждый способен проявить выдумку, фантазию в выборе тренировочных средств. Но твердо убежден, что тренер начинается с умения составить урок, интересно его провести. И желание ребят заниматься не должно угасать ни через день, ни через месяц.
Цель тренировочного урока может быть разной – тактической, технической, он может быть посвящен совершенствованию атлетизма или волевой стойкости. Могут ставиться задачи по подготовке к конкретному матчу с определенным соперником. Или задачи дальнего прицела – стратегические. Никому не позволительно отнять у тренера право на эксперимент, на поиск новых подходов к тренировочным занятиям – одному из главных средств воспитания хоккеиста. Хочу предложить новую форму тренировок на льду, позволяющую одновременно совершенствовать атлетизм и технические приемы, тактическую смекалку и волевую стойкость.
Этот метод тренировки назовем условно точечным. В разных зонах, в разных точках поля игроки совершенствуют контратаку, завершающую стадию наступления, передачи, отбор шайбы, приемы силового единоборства. Но есть еще одна, а могут быть и две точки – для развития атлетизма. Одна может быть расположена на льду, другая – у борта за калиткой. Тут постелены резиновые коврики, на которых спортсмены, не снимая ботинок с коньками, могут упражняться со штангой, с гирями, «блинами», набивными мячами, гантелями, поясными и кистевыми эспандерами.
Может быть использовано и другое тренировочное оборудование. Особенно полезны «вериги» – утяжеленные пояса наподобие патронташа, в карманы которого вставляются тяжелые свинцовые пластины.
Для детей, к примеру, можно рекомендовать упражнение с использованием старой шины от грузовика. К ней привязывают толстую веревку, на конце которой пояс. Спортсмен надевает его и начинает маневрировать по льду, вести шайбу, совершать прыжки, ускорения, повсюду таская за собой резиновый «прицеп». Это упражнение можно усложнить: в «повозку» садится партнер – он тоже может вести шайбу, раскачиваться из стороны в сторону, всячески затрудняя выполнение задачи товарищу по команде. Эти два хоккеиста – и тот, что в упряжке, и ездовой – могут выполнять передачи то одной, то двумя шайбами. Само собой разумеется, что роли при выполнении этого эмоционального и полезного упражнения могут меняться.
Вернемся, однако, к точечному методу тренировки. Через каждые пять-семь минут группы игроков (пятерки) переходят с одной точки на другую, соседнюю. Хорошо, если и эта минутная пауза чем-либо заполняется. Например, стартами, ускорениями, различными упражнениями с шайбой – индивидуальными, выполняемыми в парах, в составе звена, на коротких или длинных дистанциях. Возможно, тренер решит, что какие-то отрезки хоккеисты должны преодолеть, делая прыжки. Таким образом, звенья совершают три-четыре круга вокруг площадки, и тренер, естественно, рекомендует игрокам разных амплуа конкретные, отвечающие поставленной цели упражнения.
Но вот хоккеисты снова на точках. Выполняя очередное задание, игрок невольно захочет узнать: а чем занимаются соседи? Это поможет ему расширить игровой кругозор. Тренер может одну из точек назвать «нулевой». Здесь каждый хоккеист или звено вольны выполнять упражнения по своему выбору. Это развяжет инициативу спортсменов, даст толчок выдумке.
Каждому уроку, разумеется, предшествует разминка. Она может выполняться и всей командой, и по звеньям. Какие бы я предложил для нее упражнения? Сложную гимнастику, прыжки, ведение шайбы, передачи, имитацию единоборства, игровые упражнения с шайбой с участием хоккеистов звена. Различные виды скоростных ускорений. Для большей остроты эмоций возможны и упражнения акробатического характера.
Занятие, где параллельно совершенствуются и атлетические качества спортсменов, и технико-тактические навыки, весьма полезно для игроков. Вижу достоинство таких тренировок и в другом: они таят в себе сложность, а значит – пробуждают у хоккеистов дополнительный интерес. Постоянная смена режима и характера упражнений, разноплановые задания заставляют спортсмена все время напрягать и силы, и внимание. Такая большая целевая нагрузка не будет в тягость хоккеисту, если тренировка пройдет весело, непринужденно, на большой эмоциональной волне. Только тогда поможет она спортсмену сохранить боевой настрой, да и скорее восстановить силы.
Часто тренеры делятся со мной своей озабоченностью, вызванной стремлением постоянно повышать функциональные возможности организма спортсмена. Такую озабоченность легко понять. Наши игроки всегда имели превосходство в этом важнейшем компоненте хоккея. Умение хоккеистов действовать в высоком темпе, стойко переносить различные игровые конфликты, наличие у них запаса прочности в скоростной выносливости, способность быстро восстанавливать силы – все это «кирпичи» в фундаменте, на котором тренер строит свои замыслы. Но вот в чем вопрос: какими средствами это достигается?
Если тренер, держа в руке секундомер, заставляет игроков сломя голову пробегать скоростные отрезки и в этой изнурительной работе потерян хоккей – она никак не влияет на совершенствование игровых навыков. Такой метод подготовки я бы счел, мягко говоря, нерациональным. В самом деле, хоккеист тратит много сил, выполняя задание на пределе физических возможностей, однако проделанная им работа имеет мало отношения к хоккею. Конечно, функциональные возможности организма спортсмена повышаются. Но хоккей – не бег по гладкой дистанции.
Комментарий Ю. В. КоролеваО тарасовских тренировочных нагрузкахНа чемпионате мира 1970 года Анатолий Владимирович дал мне интересное задание:
– Подсчитай, какой суммарный прокат у шведских защитников Шёберта и Мильтона.
Оба были таким здоровяками, такими рослыми, что казалось – вот раскинут руки в обе стороны и всю ширину зоны перекроют!
Было ясно, что их подвижность оставляла желать много лучшего; с разрушительными задачами справлялись и без беготни. С тарасовским подходом – пятеро в атаке и пятеро в обороне – такое, конечно, ничего общего не имело… И все же мои подсчеты удивили:
– Анатолий Владимирович, эти шведы набегают полтора километра за игру.
– Да не может быть?!
– Дважды считал, и результаты близки, сходятся. Максимум – полтора километра.
– И как объяснишь?
– Я понаблюдал за ними повнимательней: шайбу отберут, отдадут пас нападающему и останавливаются как вкопанные на своей половине площадки, чтобы передохнуть, вперед особо не рвутся.
– Любопытно…
В 60-е годы шведскую сборную возглавлял Арне Стремберг. Очень грамотный и работящий специалист, который стремился вывести свою страну в лидеры мирового хоккея. Своим отношением к профессии вызывал у меня искреннее уважение.
С Тарасовым их связывали давние и хорошие отношения. Швед интересовался советскими методиками и охотно обсуждал профессиональные вопросы с Анатолием Владимировичем. На том же чемпионате мира 1970 года, было это при мне, Стремберг признался:
– Анатолий, ты, пожалуйста, учти, что я знаю слабые места в моей работе со сборной: мало тренируемся, мало уделяем внимания физической подготовке, недостаточно «перевариваем» нагрузок, потому отстаем в скоростной подготовке и в выносливости. Анатолий, ну а что я могу поделать, если сильнейшие игроки Швеции говорят мне в открытую: «Арне, если хочешь, чтобы мы тренировались по тарасовским конспектам, плати нам дополнительно… за каждую тренировку! У русских тренировочные нагрузки больше, чем в игре».
Надо признать, что с подобной проблемой наставник ЦСКА, базового клуба сборной СССР, не сталкивался. Анатолий Владимирович имел фактически неограниченные возможности – сколько считал полезным, столько и тренировал. Возникали проблемы другого плана: приучить людей переносить тяжелые нагрузки, внушить им необходимость этого, не загнать их физически и психологически, избежать однообразия в ежедневных, да еще зачастую двухразовых занятиях.
Во время игры спортсмен совершает сложные маневры с ускорениями, выполняет разнообразные технические приемы, вступает в силовое единоборство. И все это диктуется оперативным творческим мышлением игрока, выполняющего свою роль в постоянном взаимодействии с партнерами. А при механическом пробегании отрезков хоккей, извините, отсутствует. Убежден, только тот путь, при котором развитие функциональных возможностей спортсменов идет рука об руку с совершенствованием мастерства игроков, является единственно правильным.
Даже кросс, пользу которого оспаривать глупо, я всегда заменял тренировкой на местности, во время которой спортсмены преодолевали заданную им дистанцию чисто по-хоккейному. В пути они то разнообразно маневрировали, то продвигались вперед прыжками, то несколько минут играли на лужайке в футбол, то мчались стремглав вперед, то преодолевали сложные препятствия, а затем вели единоборство, упражнялись с тяжестями, набивными мячами. Готовясь к матчам с канадскими хоккеистами и зная их задиристый характер, мы, тренеры, включали в такие «кроссы» и упражнения с элементами бокса, борьбы. Такие кроссовые прогулки всегда проходили полезно и занимательно, расширяя функциональные возможности организма спортсменов и их игровые навыки.
Во время атлетической тренировки хоккеист совершенствует и скорость бега на коньках, и быстроту, ловкость, силу и скоростную выносливость. И все эти разноплановые достоинства игрока пронизаны одним качеством – быстротой. Быстротой во всех ее проявлениях. Такой, какой владел Валерий Харламов. Когда он вступал в игру, я был всегда уверен, что скорость его мышления намного опережает его действия, подсказывая, как поступить, какое принять решение, какой прием, физическое усилие использовать в конкретно сложившейся игровой ситуации.
Иногда слышу от тренеров: «Дайте мне спортсмена, который владеет тремя хоккейными скоростями, и я воспитаю из него замечательного игрока!» В таких случаях я думаю про себя: «Подарок подарком, ну, а мы-то, тренеры, на что?» Нет, не ждать надо «у моря погоды», а воспитывать эти качества у хоккеистов, постоянно думать об этом, придумывать для развития необходимых спортсмену свойств различные, в том числе и сложные, упражнения. И не жалеть на совершенствование этих качеств ни времени, ни сил. Находить и новые педагогические приемы, которые способствовали бы более быстрому и полному восприятию спортсменом новых навыков.
Особый вид быстроты – «взрыв». Он будет необходим в хоккее будущего. Взрывными действиями форвард способен обыграть защитника и выйти на голевую позицию. Хавбек мгновенным, как взрыв, рывком может и себя предложить, и – в содружестве с нападающими – развить острую атаку. Защитник с взрывной силой вступит в единоборство и, отобрав у соперника шайбу, быстро и умело ею распорядится. Но взрывные действия одного хоккеиста, возможно, не всегда изменят ситуацию на площадке, а вот одновременный «взрыв» целого звена нападающих, а то и всей пятерки игроков… Не надо быть провидцем, чтобы предсказать, как тяжко будет сопернику сдержать такую атаку. Да и действуя в обороне, пятерка игроков, если она умеет неожиданно, в едином порыве вступать в единоборство с соперником, перекрывая при этом все возможные их «ходы», может преуспеть, создав неприступный заслон перед своими воротами.
Такие взрывные действия получаются не у каждого хоккеиста. Из советских мастеров лучше других они удаются Андрею Хомутову. И делает он это как будто бы без труда. Он в совершенстве владеет сменой ритма, не подпуская к себе соперника, лишая его возможности вступить в контакт. В чем секрет этого нападающего? У Андрея отличная стартовая скорость, и это почти всегда застает соперника врасплох. Убежден, что в хоккее будущего с повышением индивидуального мастерства стартовая скорость будет цениться еще выше.
Почему я в этом так убежден?
Хоккей – об этом я уже говорил – останется контактным. А вероятнее всего – станет еще контактнее. Ведь средства атаки обретут более высокий темп. И в поисках противоядия оборона, без сомнения, прибегнет к более изощренным контактам. Ну, а у нападающего останется палочка-выручалочка – взрывной маневр. И каким бы бдительным и шустрым ни был соперник, он будет терять драгоценные доли секунды для разгадки истинного замысла форварда. А значит, его ответные действия будут запаздывать, чем всегда сможет умело воспользоваться игрок атаки.
Из хоккеистов молодых да ранних, уже успевших понюхать настоящего пороху, выделил бы С. Федорова. В девятнадцать лет стал он чемпионом мира, заслуженным мастером спорта. У него высокая техника, он тонко и быстро разбирается в игровых ситуациях, сумел найти золотую середину в сочетании индивидуальной игры с коллективными действиями звена. Он многое позаимствовал у старших товарищей по команде ЦСКА. Не только техническое мастерство, но и культура игры выгодно выделяет его из многих десятков столь же способных и удалых молодых хоккеистов.
В целом ряде игровых достоинств ничуть не слабее его партнер по звену Евгений Давыдов. Он даже как будто быстрее и азартнее Сергея. Но вот какая беда: задержался спортивный рост этого способного игрока. В чем дело? На мой взгляд, этот хоккеист слишком долго тянет сольную ноту, увлекаясь индивидуальными действиями с шайбой. При этом плоховато замечает партнеров, а возможно, и не желает их замечать. Это, считаю, большой грех. Из-за отсутствия у игрока чувства меры страдают партнеры, страдает звено.
Но это дело поправимое. Куда сложнее исправлять огрехи в скоростных действиях. Скажем, скоростной «взрыв» у хоккеиста мощный, но он не умеет совершать его скрытно от соперника и потому использовать свое преимущество не может. Перед тем как увеличить скорость, он вытягивает шею. И это сигнал сопернику о том, что хоккеист совершает усилие и готов прибавить игровые обороты.
Подобный казус был с молодым Анатолием Фирсовым. Он тоже вытягивал шею при выполнении ускорения. Мы, тренеры, посоветовали ему вбирать голову в плечи во время старта. Давалось ему это с большим трудом: изъян, как репей, прилепился к нему еще с того времени, когда он играл в детских командах. Тогда Анатолий в момент ускорения стал не втягивать голову в плечи, а чуть поворачивать ее в сторону. Мы, тренеры, провели своего рода опрос среди хоккеистов, вступавших с Фирсовым в единоборство, выяснили, что фирсовский поворот головы не вызывает у них беспокойства. Что ж, так и осталось у Фирсова это движение, кажущееся соперникам случайным. Маскировка, скрытность замысла – важные слагаемые хоккейного искусства.
Тренеры часто говорят своим игрокам перед матчем: создайте сопернику неудобства, и вы сумеете победить! О каких неудобствах идет речь? О высоком темпе, если он сопернику поперек горла. О быстрой игре в пас, при которой противоборствующей команде трудно держать оборону. О быстрых контратаках – соперник «завязнет» в наступлении и не успеет быстро откатиться назад. О контактной массированной атаке большими силами, если соперник не приучен терпеливо и мужественно защищаться.
Рекомендации тренера команде, звену по поводу того, как добиться победы в конкретном матче, могут быть и иными. Я же хочу поговорить о таких рекомендациях, которые связаны с особенностями индивидуального мастерства каждого игрока, с использованием сильных сторон его спортивного дарования. Эти нюансы мастерства хоккеистов также создают сопернику дополнительные трудности, неудобства.
Скрытность передач. Если их выполняют такие игроки, как Владимир Крутов, Сергей Макаров, Игорь Ларионов, Уэйн Гретцки или Марк Мессье, то соперник узнает о направлении посыла шайбы, как правило, «постфактум», задним числом, а иногда – лишь тогда, когда в итоге незаметного, но точного паса на табло стадиона вспыхивают цифры, говорящие о том, что счет матча стал другим. Эти хитроумные игроки никогда не смотрят в ту сторону, куда намерены передать шайбу. Всем своим видом, движением туловища, клюшки, зрачками глаз они дадут понять сопернику, что намерены послать ее совсем в другом направлении. А затем, когда долей секунды позже соперник «клюнет на эту приманку», шайба быстро, скрытно и точно посылается туда, где ее на самом деле ждет партнер.
Требуя от хоккеиста хитринки в игре, скрытности и точности передач, тренер, конечно же, понимает, что сделать это ой как не просто! Ведь совершить такую передачу предстоит в условиях высокого темпа игры, постоянных контактов хоккеистов, смены ритма, нескончаемых маневров своих и чужих игроков. И мало быть прозорливым, всевидящим, быстро принимать решения. Важно быть расторопным и ловким. Вот когда игроку пригодятся качества, приобретенные во время сложных постоянных тренировок! Без них спортсмену, будь он хоть ясновидящим, не воплотить свои намерения в игру, не овладеть скрытностью и точностью передач.
Часто мы наблюдаем такую картину. Тренер и хоккеист бьются над тем, как бы овладеть искусством таких передач, и все впустую. Так и хочется им подсказать: поезд уже ушел. Надо было этому спортсмену еще в самом юном возрасте развивать и ловкость, и быстроту, и умение делать скрытные передачи. Развивать упорно, осмысленно – как раздельно, по движениям, так и суммарно, совершенствуя передачи в сложных игровых условиях.
Упоминаю о сложности таких упражнений вовсе не случайно. Тренеры детских команд подчас оставляют ее, эту сложность, «на потом». Вот, мол, юноша повзрослеет, перейдет в команду мастеров… Ошибка – и непоправимая. Известно ведь, что быстроту, ловкость в раннем возрасте развивать проще, чем в зрелом. Работая с юным хоккеистом, тренеру нечего бояться, а главное – ничего не надо забывать. Не следует бояться сложности упражнений, их новизны и забывать о главном методическом принципе обучения: от простого к сложному, от известного – к неизвестному.
Нам, тренерам, всегда надо торопиться навстречу новому и сложному. Уж больно быстро бежит в спорте время. За короткий отрезок спортивной жизни хоккеисту надо успеть многое освоить – каждому ведь хочется стать истинным мастером. Большой эффект могут дать самостоятельные занятия юного хоккеиста, но к ним надо подготовиться совместно с тренером. Убежден, если тренер поможет юному хоккеисту составить индивидуальное задание, объяснит ему суть и значение скрытных передач, обоснует необходимость всячески развивать такие качества, как быстрота, ловкость, если он к тому же посвятит в тайны хоккея родителей парня, польза от таких самостоятельных занятий будет несомненной. Конечно, помимо рекомендаций и советов, тренеру хорошо бы хоть изредка посещать эти занятия.
Но поговорим о передачах. Хотя советские хоккеисты в массе своей давно опережают в этом компоненте игры всех своих соперников, почивать на лаврах нам, полагаю, нельзя. Хоккейные козыри нуждаются в постоянном обновлении, вдумчивом совершенствовании. Иначе – догонят соперники. Сейчас они, особенно канадцы, очень внимательны к совершенствованию передач, их качеству, смысловой идее.
Задача советских хоккеистов ясна – сохранить свое преимущество. А значит, тренерам необходимо проявить выдумку при выборе сложных, творчески осмысленных тренировочных упражнений. А игрокам – проявить упорство.
Уверен, что в хоккее будущего победа будет за тем, кто исповедует коллективный хоккей. А основой коллективной игры являются разнообразные и точные, быстрые и скрытные передачи.
Завершающий бросок. Кто из хоккеистов – и совсем юных, и в возрасте спортивного расцвета – не мечтает забивать и забивать шайбы в ворота соперников? Забивать, поражая разные точки ворот, из разных игровых ситуаций. Ну, а в матче с соперником равным, сильным забитая в его ворота шайба приобретает особые вес и ценность.
Мне нравится, как славят в Канаде хоккеистов, которые умеют забивать. Со времен Мориса Ришара, пославшего свыше 500 шайб в ворота соперников в течение своей хоккейной карьеры. И хотя в Канаде рекорд его многими уже превзойден, и сегодня все причастные к хоккею люди помнят этого складного, мужественного игрока, который так умело действовал на острие атаки.
А разве наш зритель забудет Всеволода Боброва, первого, кто показал всем, как красиво и артистично можно забивать голы в новой для нас игре. И в каждом матче доказывал, что это – главная обязанность форварда. Прислушайтесь: обязанность! И сказал это истинный нападающий, прославивший свое имя не только на хоккейном, но и на футбольном поле.
Другой вопрос – как забивать? За счет личных усилий, собственного умения? Пусть даже при этом ущемляя игровые возможности партнеров по звену? Это важнейший нравственный вопрос.
Взаимоотношениям игроков в звене наши тренеры всегда уделяли особое внимание. Разумеется, не всегда хоккеисты живут душа в душу. И конфликты могут возникать по разным причинам. Один из них способен породить тренер, если через край, взахлеб начнет восхищаться игроком, который забрасывает шайбы, и оставлять в тени тех хоккеистов, которые создают для него голевые ситуации. При коллективном характере советского хоккея раздавать столь однобокие оценки означает подрезать тот сук, на котором мы все сидим.
Жалею, что мало видел, как забивал шайбы Морис Ришар. Но хорошо помню, как мастерски делал это Бобби Халл. До сих пор перед глазами действия у неприятельских ворот Фрэнка Маховлича, Ги Лафлёра. Как бы вобрав все лучшие качества своих предшественников, будто играючи, умело и складно, как по нотам, забивает голы Уэйн Гретцки. И все, кто играл и играет рядом с ним, не ощущают никаких ущемлений со стороны маэстро – дирижера атак звена.
Нам по-прежнему дороги воспоминания об игре Александра Альметова, Вячеслава Старшинова. С ними мы невольно сравниваем сегодняшних лидеров нашего хоккея – Владимира Крутова, Игоря Ларионова, Вячеслава Быкова и других подобных им хоккеистов, что умеют поражать чужие ворота, оставаясь верными принципам коллективной игры, высокому духу товарищества.
Читать бесплатно другие книги:
