Хоккей. Родоначальники и новички Тарасов Анатолий

Мастерство – душа таланта

Вначале о самом, по-моему, важном. О том, какими глазами должны смотреть тренеры на индивидуальное мастерство спортсмена, оценивать его. Руководствуясь какими критериями, одного хоккеиста мы относим к разряду выдающихся, а другому отказываем в этом? Игроки какого типа, выступающие в разных амплуа, будут полезны нашему хоккею в будущем? И самое главное, как нам, тренерам, работать, действовать для того, чтобы воспитывать побольше игроков выдающихся?

В жизни все познается в сравнении, спорт лишь частица ее. Вот и в этой главе мы будем сравнивать игру знаменитых советских хоккеистов прошлого и настоящего, тех, кто прославил советскую школу хоккея. В орбиту этих сопоставлений будем вовлекать и выдающихся игроков канадского профессионального хоккея. Вновь хочу здесь напомнить: пишу эти строки под одним лишь углом зрения – как нам побеждать канадских профессионалов.

Часто можно слышать из уст тренеров, специалистов выражение – «сбалансированная команда». Имеется при этом в виду, что в команде (как это чувствуется, ощущается) средства атаки и средства защиты примерно равны или, что точнее, уравновешены.

Не верю я в этот абсолютный баланс. И в то, что такая команда, появись она на свет, будет непобедимой. Команда, если это, конечно, настоящая команда, всегда выражает взгляды, вкусы, жизненное кредо тренера. А среди тренеров нет людей одинаковых, не существует в нас «внутреннего баланса», этакой симметрии характера, где спокойно уживались бы противоположности и контрасты. Да и быть не может.

Давайте вспомним игру выдающихся клубов мирового хоккея и попробуем проанатомировать их действия. Самый, пожалуй, популярный клуб НХЛ – «Монреаль Канадиенс». Здесь всегда преобладала атака. Клуб «Эдмонтон Ойлерс» также силен атакой, правда, ее истоки звенья команды ищут в скоротечной обороне и в острых контратакующих выпадах. Под стать канадским клубам и самый мощный советский – ЦСКА. Думы его тренеров всегда сводились к тому, как заставить сложить оружие любого соперника, подвергая его массированным, долгим и острым атакам. Пусть атака эта будет рискованной за счет некоторого ослабления обороны. Но – атака!

Во всех упомянутых мною клубах выбор тактики, стратегии игры целиком зависел от личности тренеров, их вкусов, убежденности в том, что выбранные, изобретенные ими средства непременно приведут к реальной цели – победе.

Победа победой, но хоккей – это зрелище. И лучше нас это давно понимают в НХЛ, руководители клубов Канады и США, всей этой сложной хоккейной махины. Я уже говорил о том, что там, за океаном, делается все возможное для того, чтобы магнитом притягивать зрителей на хоккейные арены, а это прежде всего борьба за хоккейные звезды. За то, чтобы в каждом клубе поболее было игроков индивидуально ярких, чьи действия ласкали бы глаз зрителя. Для таких хоккеистов там ничего не жалеют. Не скупятся ни на материальное вознаграждение, ни на рекламу. В НХЛ понимают, что спортивные арены, как театр без знаменитых актеров, обойтись без выдающихся хоккеистов не смогут.

Говоря о выдающихся хоккеистах, об их талантливости, мы затрагиваем весьма тонкую тему. В тех видах спорта, где счет идет на метры, секунды, килограммы, где придуманы приборы, точно фиксирующие спортивный результат, отличить спортсмена средних достоинств от выдающегося атлета довольно просто. А как быть в хоккее?

Вот на трибуне тесно сидят плечом друг к другу десять зрителей. Словно завороженные, смотрят хоккейный поединок. Поинтересуйтесь мнением каждого о каком-либо игроке. Убежден – двух одинаковых суждений не найдется. У каждого из зрителей свой взгляд на жизнь, на спорт, на хоккей, на команду, звено, спортсмена.

Поистине универсален афоризм: «О вкусах не спорят». Но нам, читатель, надо все-таки договориться о том, кого же считать выдающимся хоккеистом. Для этого понадобится время. Конечно, разговор мы сможем повести лишь в общих чертах. Впрочем, не просто в общих чертах, а с учетом амплуа современного хоккея. Хоккея самого высокого уровня. Но перед тем, как «выстроить систему доказательств», разрешим один щепетильный вопрос.

Если говорить о спорте далекого прошлого, то был он чище, естественней. Любимый нами хоккей – не исключение. Состязались, разумеется, ради победы. Но она, эта победа, не так уж дорого оценивалась. Все мы были любителями и знали, что не одним хоккеем будем сыты. Играли подчас в свое удовольствие. Играли, добивались победы, как умели, и выражение «друзья-соперники» звучало искренне и правдиво. После матча игроки шли в раздевалку чуть ли не в обнимку, на ходу обсуждая перипетии только что закончившейся игры.

Как только спортивная победа обрела общественный вес, большой материальный стимул, и хоккей стал профессиональным, изменилось очень и очень многое. Конечно, и этого не следует скрывать, возрос интерес к игре. Усилилась реклама, средства массовой информации больше внимания стали уделять хоккею, командам, героям хоккейных «баталий». Возросла и роль тренера – творца побед и виновника поражений. Но главное – усилился учебно-тренировочный процесс в командах, серьезное, первостепенное значение хоккеисты стали уделять росту своего мастерства.

Многим матчам, победа в которых считалась особо престижной, где шла борьба «за честь стяга», стали придавать исключительное значение. Официальные турниры чемпионатов мира и Европы, Олимпийских игр стали своего рода смотром уровня развития культуры и спорта различных наций. И тренеры, и хоккеисты уже не просто играли в хоккей, а бились за престиж своей страны. Победы становились национальным достоянием.

Вспоминая этот период перехода хоккея от любительства к профессионализму, всякий раз задумываюсь над тем, как менялась в эти годы психология самих спортсменов. Раньше игра для них была удовольствием, досугом, теперь же – профессией. Жизнь в спорте стала необыкновенно сложной, но по-своему заманчивой и интересной. Хоккей стал уделом сильных телом и духом молодых людей. В их жизнь пришли регламентированные ежедневные сложные тренировки, теоретические занятия. Появилась необходимость четко распределять по часам, по минутам каждый день спортивной жизни.

Все это отразилось на сознании, психологии молодых людей, играющих в хоккей. Если даже не все они целиком посвящали себя хоккею, то все-таки подспудно сознавали, что «волка ноги кормят». Что надо выбиваться из сил, стремясь попасть в спортивную элиту, поощряемую не только горячими аплодисментами зрителей и одами журналистов.

Так, благодаря новым стимулам по-новому формировалась жизнь человека спорта – у него возникало все больше обязанностей перед хоккеем, своим клубом. У него укрепилось желание в эти недолгие, короткие годы спортивной жизни прославить себя, создать задел для жизни после спорта. По-иному спортсмен стал относиться к индивидуальному, «фамильному» мастерству. Его беспокойство за спортивную карьеру благотворно отразилось на его отношении к тренировкам, к режиму, гигиене, питанию. Но особое внимание он стал уделять росту своего мастерства. Он понял необходимость самостоятельных упражнений, самотренировки. А это – важный фактор самовыражения спортсмена.

Когда мне говорят, что я, мол, хорошо знаю возможности того или иного хоккеиста, команды, поскольку видел их во многих матчах и так далее, я обычно отношусь к этим словам недоверчиво. Для меня, тренера, знать – значит быть рядом. Мало видеть игру – надо чувствовать ее ритм, слышать реплики игроков, читать их мысли, видеть возбужденные лица хоккеистов. Но, чтобы ближе познакомиться со спортсменами, предпочитаю тренировку. Особенно если проводится она умелым, волевым тренером.

Лето 1987 года. Я – в Канаде, в Ванкувере. Имею возможность быть близко к профессиональной команде, ее тренерам, игрокам. Беседую с молодыми хоккеистами. Они тренируются, не щадя себя. Много пота льют на тренировках. А потому у них постоянная жажда. В ходе занятий они чрезмерно, в количестве, значительно превышающем разумные нормы, пьют и пьют воду, хотя ведь известно, что лишь умеренное потребление влаги способствует регулированию в организме водного баланса. Нет, эти игроки еще не научились держать себя в узде, строго контролировать свои действия, не научились умело тренироваться. Но в разговоре со мной постоянно подчеркивают свое желание стать настоящими игроками.

Да и в нашем хоккее, особенно в командах среднего уровня, немало хоккеистов, которые слабо знают свою профессию, ее тонкости и тайны. Хотя, возможно, и твердо усвоили свою роль в процессе игры, уверенно исполняют ее, действуя в составе звена.

Но я веду речь о другом, более важном. Вкус к умелой, терпеливой тренировке. Познание скрытых ее пружин, что ускоряет рост мастерства игрока. Сложная, умело построенная тренировка – занятие беспроигрышное.

Жаль, не все молодые спортсмены, так любящие популярность, славу, внимание близких и совсем незнакомых людей, отчетливо сознают, что у спортивной известности, как и у медали, есть две стороны – лицевая и оборотная. И если на одной, раскрашенной в яркие, радужные тона, красуется улыбчивая фея удачи, то на другой, не столь красочной стороне выведен девиз: «будь скромным и трудись». И тот, кто подолгу заглядывается на одну сторону медали и редко обращает внимание на другую, совершает непоправимую ошибку, которую не прощает быстротекущее время.

Трудолюбие и скромность. Два понятия, идущие рядом. В спорте их роднит многое. И не всегда одно может жить без другого.

Скажем, парень трудолюбив, на тренировках он рьян и азартен, но за пределами катка – кичлив. И это довольство собой подчас режет под корень его успех. Нескромность мешает спортсмену найти свое место в хоккейном коллективе, быть полезным ему и общему делу.

В нашем коллективном хоккее цена скромности особая. Без нормальных взаимоотношений в хоккейном коллективе, без дружбы между игроками, без атмосферы взыскательной доброты трудно, очень трудно овладевать высотами мастерства. А тренеру – почти невозможно создать боевые, творческие звенья.

Классический пример трудолюбия и скромности являл собою Валерий Харламов. В команде с ним всегда считались ветераны, к нему тянулась хоккейная молодежь, и даже соперники неизменно оказывали ему уважение. Каждый хоккеист армейской команды ЦСКА стремился хоть немного пообщаться с ним, потолковать, поспорить. И каждый получал от таких бесед понятное удовлетворение, ибо был у Харламова и запас самых разнообразных знаний, которыми он охотно делился с каждым, и, главное, доброта, искренность, скромность.

Давайте зададим себе вопрос. А кому принадлежит индивидуальное мастерство спортсмена? Будто бы ясно, как в солнечный день: ему, спортсмену, тому, кто владеет шайбой. Это он, спортсмен, терпеливо осваивал самые разнообразные хоккейные приемы, доводил их исполнение до автоматизма, до блеска. Это он, владея высокой техникой, помогает звену добиваться успеха, это им восхищаются зрители, журналисты, создавая игроку заслуженную спортивную славу. Как будто бы вопрос, поставленный мною, праздный. И на него может последовать один лишь ответ: мастерство принадлежит тому, кто им владеет. А я вот с таким категорическим утверждением не согласен.

Да, это почти узаконено в практике мирового хоккея, особенно в Канаде, где личное мастерство спортсмена возведено в настоящий культ. Хоккеист открыто гордится своим умением в совершенстве выполнять тот или иной прием, каскад технических трюков, эти приемы многократно в замедленной съемке показывают по телевидению, их комментируют, объясняют специалисты, о них с восторгом пишет пресса, о них слагаются легенды. Техническое мастерство – своего рода визитная карточка любого канадского хоккеиста.

Мне не раз доводилось проводить практические занятия с юными канадскими игроками. И всякий раз, когда мною предлагались такие упражнения, что способствовали совершенствованию техники, особенно обводки, завершающих бросков, то бросалось в глаза рвение, огонек в глазах, с которыми игроки принимались их выполнять. Каждый из этих ребят понимал, что эти приемы ему особенно необходимы. И каждый из них верил, что, овладев высокой техникой, он приблизит миг своей спортивной удачи, станет игроком, необходимым профессиональному хоккею.

Не вижу в этом ничего предосудительного, зазорного. Наверное, об этом могут мечтать и наши ребята. Хочу лишь верить в то, что в своих устремлениях, в своем усердии они не упустили одного существенного обстоятельства. Какого? А вот послушайте, читатель.

Индивидуальная техника игрока должна принадлежать партнерам, звену. Да, на первый взгляд это звучит странно. Ты, игрок, овладел шайбой, получил ее от партнера, тебе стоит немалых усилий сохранить ее от посягательств соперника. Но эта шайба на крюке твоей клюшки – вовсе не твоя. Да, в этот миг она как будто принадлежит именно тебе. Но не ты ее хозяин, не ты ею распоряжаешься. Да-да! Так и должно быть в нашем хоккее, где принцип коллективной игры возведен в закон. Если игрок считает шайбу «своей», то он может не расставаться с ней слишком долго, замедляя развитие атаки. Или – сыграть попроще, чтобы шайбу не потерять и не оконфузиться перед зрителями. Такой хоккеист может даже вырасти в глазах у неискушенной публики.

Однако законы коллективной игры требуют иного. Партнеры хоккеиста, владеющего шайбой, активно предлагают себя, и каждый из них вправе рассчитывать на то, что пас будет адресован ему. Так что шайба как бы принадлежит им, партнерам. Вести оборону против звена, придерживающегося такой тактики, очень непросто. Три-четыре хоккеиста обороняющейся команды вынуждены не только предельно внимательно опекать атакующих, но и постоянно напрягать силы, стремясь поспеть за маневрами соперников, вступая с ними в единоборство.

Теперь, оставив общие рассуждения, перейдем к предмету нашего разговора в этой главе книги – индивидуальному мастерству хоккеиста. Это не учебник, а потому речь пойдет лишь о тех технических приемах, которые являются основными, наиболее сложными и впрямую влияют на тактику игровых построений звеньев, определяют уровень мастерства хоккеистов разных амплуа.

Начнем с обводки. Пожалуй, в целом советские хоккеисты уступают канадцам в исполнении этого приема. Чего же не хватает нашим игрокам? Уверенности, а стало быть, и смелости то и дело брать игру на себя. Особенно явственно эта слабость проявляется у форвардов в завершающей фазе атаки.

В отличие от наших хоккеистов, канадские игроки, коль уж шайба попала к ним на клюшку, быстро укрощают ее, выполняют обводку и наносят – пусть не всегда прицельный – бросок по воротам. В этой игровой ситуации они совсем не тушуются. И ничто – ни толчки соперников, в том числе клюшкой, ни захваты руками, ни падение на лед – их не смущает, не отвлекает от главной цели – поразить ворота. Пробил мимо? Не беда. Каждый из форвардов в этой ситуации стремится вернуть шайбу своей команде и продолжить натиск.

Привычка применять обводку накоротке, в игровой толчее, в сложных условиях жесткого единоборства воспитывается с детства содержательными тренировками, да и самой сутью хоккея. Для успеха атаки в любом матче игрок, в том числе и защитник, должен действовать смело, преодолевая среднюю зону и синюю линию перед воротами соперника, уметь сыграть индивидуально. Ведь атака ведется, как правило, против превосходящих сил соперника. И без обводки хоккеисту не обойтись. Возникает игровая потребность в обводке, которая так ярко проявляется в действиях канадских спортсменов.

Если бы кто-нибудь все матчи с участием наших игроков и канадских профессионалов свел в единую математическую таблицу и сравнил цифровые выражения действий игроков в завершающей фазе атаки, то выяснилось бы, что канадцами создано втрое, а то и впятеро меньше голевых ситуаций, а вот голов они забивали, пожалуй, не меньше. Так называемый процент реализации голевых ситуаций у них значительно выше. Так было, таково положение и сегодня. И причина тому – высокое умение обводки в завершающей стадии атаки.

Видел я множество тренировок канадских профессиональных хоккеистов, и самая, пожалуй, любимая, судя по настроению игроков, – единоборство на малой площади перед воротами. Когда кто-либо из хоккеистов забивает при этом гол, то радости и гордости игрока нет, кажется, предела. Он и танцует, и подпрыгивает на льду, и что-то выкрикивает, а сотоварищи поощрительно похлопывают его по плечу.

Как же учить, готовить наших хоккеистов, особенно форвардов, для того, чтобы повысить мастерство обводки?

Конечно, учебу эту надо начинать с юных лет, умело используя такие подаренные игрокам природой качества, как быстрота и ловкость, а также особенности детского организма, восприимчивого и податливого. Развивать у игрока живость воображения, не лишая его права на импровизацию. Поддерживать в нем детскую раскованность в игре, поощрять стремление хоккеиста к риску, уходу от шаблона, трафарета действий. Многое из того, о чем здесь говорится, касается и хоккеистов более старшего возраста, но надо всегда помнить о том, как трудно переучивать или доучивать взрослых, сложившихся игроков. Но если тренер терпелив и не лишен фантазии, он может привить и взрослому хоккеисту необходимый игровой навык.

Комментарий Ю. В. Королева

О том, как Тарасов ценил игроков-импровизаторов

Анатолий Владимирович буквально физически не мог переносить пробелы в хоккейном образовании игрока. Готов был возиться с ним бесконечно, пока не искоренял какой-то недостаток. Также не знал усталости при шлифовке различных технических элементов и классических комбинаций. Но превыше всего ценил мастеров, способных к оригинальным решениям и, разумеется, к их воплощению на льду. Импровизацию Тарасов всегда поощрял.

Анатолий Фирсов, Владимир Викулов, Борис Майоров, Валерий Харламов, Александр Мальцев – он восхищался ими.

И сегодня таких мастеров в мире наперечет. Среди них наши парни – Павел Дацюк и Евгений Малкин.

Канадцы, в тарасовские времена многое переняв у советской школы, теперь считают, что в спецбригаде большинства должен быть один форвард, способный на нестандартные действия. А на того, кто действует по шаблону, или того, кто владеет лишь одним финтом, соперник быстренько «наденет пиджак», нейтрализовав его полностью.

Заметим, однако, что обводка соперника – не самоцель. Она необходима для того, чтобы без помех отдать пас или произвести завершающий бросок. Это важно понять и самим хоккеистам. Знаю немало талантливых форвардов, смело пользующихся обводкой, но затем явно теряющихся, не зная, какое принять решение. А оно должно зреть уже в ходе самой обводки. Форвард видит: открылся партнер, он в выгодной позиции, – получай-ка шайбу. Или заметил, что сместился вратарь, – тут же следует бросок в открывшийся угол по цели. Значит, при обводке обязательны и высоко поднятая голова, и широкая ориентировка. Это закон, аксиома.

Ах, как легко давать рекомендации! А сколько выдумки, терпения, упорства необходимо тренеру, чтобы «слепого» игрока превратить в «зрячего»! Игрок – и в этом он сродни артисту балета – начинается с осанки, с умения правильно держать голову. И если при ведении шайбы, обводке соперника взгляд игрока постоянно направлен вперед или в сторону, значит, он постоянно оценивает ситуацию на поле, значит, можно верить, что из этого спортсмена получится игрок творческий.

Так незаметно мы подвели наш рассказ к разговору о другом важном техническом приеме – искусству передачи.

Передача шайбы – основное средство коллективной игры. И хоть и молод наш хоккей, он может по праву гордиться тем, что именно он стал изобретателем многих, имеющих особую ценность передач, скоротечных, диагональных, продольных, выполняемых в одно касание. Передач, имеющих немалую смысловую задачу – с их помощью можно обыгрывать сразу нескольких соперников, создавать острые голевые ситуации. Передач, которым сопернику трудно, а подчас и невозможно что-либо противопоставить.

Часто, особенно в последние годы, можно слышать разговоры о том, что к нашим передачам как будто бы соперник приспособился. Конечно же, он молодец. Заокеанские профессионалы многое переняли из арсенала нашего хоккея. Клубы НХЛ давно проводят матчи в комбинационной манере. Ни одна тренировка профессионалов не обходится без упражнений по совершенствованию передач. Если в старые добрые времена любой канадский хоккеист, выходя для тренировки на лед, тут же начинал бросать шайбу о борт, то теперь, найдя себе партнера, подолгу, до самого свистка тренера, извещающего о начале занятий, обменивается с ним, как боксеры ударами, передачами шайбы с клюшки на клюшку.

Мы, конечно, гордимся тем, что некоторые наши изобретения стали достоянием профессионального хоккея, но…

Совершенствуя передачи, канадские тренеры тут же начали искать и противоядие против этого хоккейного «оружия». Игрока, отдавшего шайбу партнеру, здесь подолгу держат в объятиях, словно девушку. Эти объятия, разумеется, далеки от нежности, даже, пожалуй, излишне грубоваты, там слишком много мимики и жестов. Но именно при такого рода единоборстве передачи стали терять желанный результат.

В хоккее давно известен афоризм: передал шайбу – предлагай себя! Выполнение этого правила игры помогает не только обыграть соперника, но и создать численный перевес на участке поля, где разыгрывается шайба. Ну, а как быть, если соперник цепко держит, не отпускает игрока, выполнившего передачу?

Главное – не мириться с этим. Проявить характер, смекалку, а то и силенку – и постараться вырваться, несмотря ни на что, из «капкана», вновь включиться в игру. Понимать, что компромисс с соперником, как говорится, смерти подобен для коллективных действий звена. Идти на конфликт, при котором судье станет ясно, что было его первопричиной: нарушение соперником (применившим захват руками, клюшкой) хоккейных правил.

Но мало в такой ситуации проявить характер. Желание ускользнуть от чересчур назойливой, плотной опеки должно подкрепляться таким маневром, который способствовал бы развитию атаки.

Я уже говорил о желанной скрытности передач, придающей хоккейной атаке особый эффект и остроту. Наши игроки переняли у канадского хоккея так называемые «ударные» передачи. Они, слов нет, эффектны – молодецкий замах клюшкой, пауза перед ударом по шайбе. Это ли не зрелище? Однако есть, согласитесь, в такой передаче элемент рисовки, и вряд ли застанет она соперника врасплох.

Наши лучшие форварды и хавбеки, а также защитники владеют передачей, выполняемой движением одного лишь крюка клюшки. Резкий его поворот – и шайба срывается с конца крюка, направленная в нужную партнеру точку. Физические силы на выполнение этого приема затрачиваются минимальные, а достигаются и высокая точность, и скрытность передачи. И еще одно немаловажное обстоятельство. Такой посыл шайбы по характеру движения близок к приемам обводки, а стало быть, сопернику куда труднее разгадать намерения игрока.

Вот Вячеслав Фетисов, вступая в единоборство, опрокидывает на лед соперника, овладевает шайбой и тут же умело организует контратаку. Люблю наблюдать в такие моменты за этим магом игры, когда он, не теряя горделивой осанки, действуя с высоко поднятой головой, перечеркивает надежды соперника и выдает шайбу партнеру.

По направленности и характеру передачи можно судить о классе защитника. Если шайба адресуется ближайшему партнеру или выполняется поперечная передача, то очевидно – у этого игрока слабо развито творческое мышление. Но если хоккеист посылает шайбу далеко вперед, как говорится, вразрез, за спину сопернику, в район средней зоны, да еще так, как удобно принять партнеру, – такого защитника смело можно отнести к разряду классных. Пусть действия его порой рискованны, однако в интересах развития атаки он поступает абсолютно верно. Создает нападающим благоприятные условия для того, чтобы они могли устремиться к воротам соперника.

Но, разумеется, необходимый штрих к квалификации защитника – его умение создать сопернику трудности. Лишь такой защитник хорош, если он надежен, умело опекает соперника, отбивает у него шайбу, преграждает ему путь к воротам.

А теперь о некоторых нюансах силового единоборства. В момент контакта с нападающим защитник стремится его толкнуть. Плечом, например, или задней частью бедра. Делается это для того, чтобы отделить соперника от шайбы, лишить его устойчивости, на какое-то время вывести из игры. Разумеется, когда прием удается и соперник повержен на лед, защитник испытывает гордость. Ведь сделать это непросто, если не учитывать к тому же одно обстоятельство: на каком коньке скользит соперник в момент толчка. Если на ближней к защитнику ноге – ничего не выйдет, соперник сумеет найти опору другой ногой. Вот если толкнуть его в тот миг, когда скользит он на дальнем коньке… Он сразу лишится устойчивости – ноги заплетутся, опоры ему не найти. И никакая высокая координированность сопернику не поможет.

Но тому, кто решил совершенствовать приемы силового единоборства, недостаточно развивать себя физически, стать ловким, сильным, быстрым. Важно обрести мужество. Полюбить, вот именно, полюбить различные столкновения, контактный хоккей, как любят его в Канаде, да и в других странах, многие выдающиеся игроки современного хоккея. И не только защитники, но и хавбеки, и нападающие.

И еще одно. В контактном хоккее достается всем, а особенно хоккеистам нескладным, неловким, медленным. И поделом им. Пусть не дремлют на льду, пошевеливаются, терпеливо совершенствуют свое мастерство.

Синяки и шишки не только постоянные спутники хоккеиста, они сродни визитной карточке спортсмена. Я знаком со многими выдающимися игроками и горжусь этим. До чего же мужественные у них лица – ни одного участка кожи без шрама. Нельзя сказать, что шрамы эти лица красят, но они не мешают хоккеистам полнокровно жить, нравиться друзьям и, знаю, девушкам. Видел, как многие из этих игроков относились к травмам. Даже не морщились, ни за что не хотели внимать увещеваниям врача и покинуть лед. Выше боли и обид для них – игра, хоккей, служение команде.

Часто можно слышать на трибуне: что случилось с защитником? Так лихо исполнял силовые приемы, а теперь его постоянно штрафуют судьи. А может, игрок вовсе и не виноват. У него пропал, да-да, пропал, «испарился» навык. Ведь сам прием содержит много различных элементов, деталей, нюансов. Выпадет хотя бы одно малюсенькое звено из цепочки – и все насмарку. Нет, к примеру, прежней ловкости, в движениях нет необходимой свободы, раскованности, и хоккеист уже не сумеет умело и четко совершить подкат, сблизиться с соперником, надежно действовать в «ближнем бою». Все эти огрехи появились в действиях защитника не случайно. Он давненько не выполнял нужные упражнения на тренировках.

Мужество и умение. Не верю, что одно из этих качеств может существовать без другого. Они взаимосвязаны, дополняют друг друга. Мужество Владислава Третьяка опиралось на высочайшую технику. Уникальная техника Владимира Крутова, особенно при выполнении таких приемов, как обводка, передачи, подкреплена удивительным спокойствием, собранностью этого хоккеиста в условиях высокого темпа, жесткой, злой игры соперников. В то же время удалой игрок без техники – что всадник без головы. Вряд ли принесет он пользу своей команде.

Я столь подробно говорю о силовом единоборстве единственно из желания, чтобы матчи советских команд, как и встречи на международном уровне, проходили в атмосфере рыцарства, справедливой спортивной борьбы. Пусть это будут дружеские состязания мастерства, силы, мужества, воли, спортивной культуры истинных спортсменов. А также познаний и творческих устремлений тренеров, этих полководцев спортивных команд.

Силовое единоборство требует не только становления техники выполнения связанных с ним приемов, доведения их до совершенства, но и постоянного к ним внимания. Они подобны оружию, которое необходимо смазывать и чистить. О них, этих приемах, нельзя забывать, занимаясь на льду, на летней открытой площадке или в зале. Для чего необходимо это повышенное внимание? Во-первых, навык, хочется об этом еще раз напомнить, непрост, сложен. А во-вторых, он постоянно требует «цемента» – волевой стойкости спортсмена. А мужество не является качеством, раз и навсегда человеку данным. Этот костер – жар души – необходимо в себе постоянно поддерживать.

Во время своей долгой жизни в большом спорте мне не раз приходилось встречать людей, которым в мужестве как будто не откажешь, но проявлялось оно порой как-то странно, однобоко.

Расскажу о друге своей юности Александре Афонькине. Вместе мы учились в институте, играли в одесской футбольной команде мастеров «Динамо», а до призыва в армию зимой 1939/40 года выступали в составе хоккейной команды «Крылья Советов», затем долго служили вместе, играя в хоккей и футбол в коллективе ВВС. Этот смоленский парень, скромный, неразговорчивый, был талантливым спортсменом. Особенно преуспел он в русском хоккее, или, как теперь его называют, бенди. Он успешно выполнял роль хавбека. Умело отбирал мяч у соперника, мог дать точную передачу любой сложности на ход партнеру, а клюшкой владел, как теннисной ракеткой – нередко бил по мячу с лету. В игре Александр преображался – становился активным, веселым, действия его отличались выдержкой, мужеством. А вот на футбольном поле он становился совсем другим. Излишне осторожным, в единоборствах жалел свои ноги, после столкновений подолгу лежал на траве…

Встречал я и других спортсменов, которые в одних видах спорта были само бесстрашие, а в других этих качеств не проявляли. И полагаю, это не случайно.

Связь в спорте мужества и умения для меня несомненна. И мужество как «спокойная храбрость, присутствие духа в беде, опасности» (а именно так трактует это понятие «Толковый словарь русского языка») приходит к тому, кто полезен команде, кто ощущает поддержку партнеров. Нам, тренерам, следует всемерно прививать игрокам мужество и храбрость как спутников мастерства. Но совершенствование этих качеств должно идти в рамках высокой дисциплинированности хоккеистов, спортивной этики.

Тактика – лицо команды

Не знаю, как вы, любители хоккея, а я, тренер, о классе команды, культуре, квалификации, познаниях ее тренера сужу по содержанию ее тактических действий. Причем, конечно же, во встрече с равным по силе соперником, в матче, где налицо напряжение спортивной борьбы. Почему так? В этих действиях воплощаются знания тренера в хоккее, понимание им игры, его творческое кредо, то, какие средства и методы борьбы считает он главными. Именно в таких вот матчах проявляются тренерские замыслы, «домашние заготовки», новинки, никому, возможно, доселе не известные. Все это тренер подкрепляет личным руководством игрой.

Когда, будучи молодым тренером, я наблюдал в деле футбольную команду ЦСКА, то мне всегда казалось, что на поле незримо присутствует Борис Андреевич Аркадьев – великий кудесник футбола. По его «нотам» играло не одно поколение футболистов. И как играло! Всегда вдохновенно, с искрой азарта, тактически осмысленно. Любо-дорого было смотреть, сопереживать такому футболу. Для игры Аркадьев терпеливо подбирал, воспитывал футболистов удалых, умелых, творческих, не послушных «тружеников поля», а игроков, способных действовать в том ключе, как понимал футбол их тренер. А тех, кто не умел играть в футбол, Аркадьев не ругал, он их попросту не замечал, молчаливо от них отказывался.

Аркадий Иванович Чернышев значительно раньше меня увидел игру канадцев. Вместе с руководителем футбола и хоккея того времени С. А. Савиным он побывал на олимпийском турнире 1948 года в Швейцарии, проводившемся в красивом, уютном местечке Санкт-Мориц. На моего друга и коллегу Аркадия Ивановича сильное впечатление произвела канадская команда, особенно организацией игры в обороне. Восприняв идею обороны, при которой каждый игрок имеет свои четкие обязанности, обороны терпеливой, разумно построенной и изматывающей соперника, а также способной при помощи контратак наносить ощутимые уколы, он эту систему видоизменил, модернизировал, применил у себя в динамовском коллективе, пронес через свою долгую и счастливую тренерскую жизнь. Московские динамовцы многих поколений исповедовали, воплощали в игру тактику своего тренера. Пусть динамовский клуб не часто становился чемпионом страны, но призовые места занимал постоянно.

Итак, можно сделать вывод: команда играет, творит на поле, исполняя тактические мотивы своего тренера.

Какой же из четырех компонентов хоккея (атлетизм, техника, тактика, волевое усердие) является главным, определяющим, на который должны равняться остальные, как бы подчиняясь ему?

Задумаемся: как возводится здание? Сперва архитектор создает проект. Лишь затем строители, следуя ему, по кирпичику «собирают» дом.

Тренер же «строит» команду по собственному проекту. Прежде чем приступить к делу, он должен мысленно представить действия «его команды» на льду, стиль ее игры, тактические связи хоккеистов. То есть начинает с тактики. И пусть у тренера, приступившего к работе с командой, нет под руками нужных ему хоккеистов. Его должна вести за собой мечта, без которой не бывает спортивного счастья. Конечно, речь идет не о маниловщине, а о мечте реальной, соразмерной возможностям тренера и команды.

Игровой стиль. В моем понимании, это – совокупность средств, методов, служащая для выражения главной мысли тренера.

В последние годы лучшие команды мирового хоккея перестали исповедовать только лишь атакующий стиль. Это удивило специалистов, тем более что от атакующего стиля игры отказались и канадские профессионалы. Пока они варились в собственном соку, не переступая рамки НХЛ, канадские и американские клубы придерживались явного, я бы сказал, даже дерзкого атакующего направления. Атаки велись ухарски, большими силами, с изрядной долей риска. И это доминировало в игровых идеях всех тренеров команд НХЛ. Смотрелся такой хоккей великолепно. Атака рождала виртуозов хоккея, звенья проявляли тактическую изобретательность.

Такие залихватские атаки и связанный с ними риск были закономерны и даже оправданны. Атака всегда имеет право на риск. Это предусматривает и стимулирует новизну действий, импровизацию, заставляет спортсменов придумывать неожиданные ходы, постоянно совершенствовать и обновлять свой технический арсенал, «фамильные» приемы. Все это в итоге направлено на главное, на победу.

Но выход профессионалов на международную арену, и особенно матчи с советскими хоккеистами, потребовал от них изменения стиля игры. Произошло это, конечно, не сразу. В первых сериях встреч с нашими спортсменами канадцы играли в «свой» хоккей. Но, почувствовав силу советского хоккея, отказались от шапкозакидательских настроений, что вредно не только в спорте, но и во всех проявлениях жизни. Сопоставив свой стиль игры с нашим, решили в своих действиях многое перестроить.

Наши тренеры, в том числе и я, разумеется, не присутствовали на теоретических семинарах руководителей команд, где решались важные проблемы модернизации и усиления канадского хоккея. Так что сказать доподлинно, о чем именно велась на них речь, не могу. Но последующие матчи хоккейных профессионалов с нашими спортсменами показали, насколько серьезно руководители НХЛ и тренеры клубов относятся к встречам с советской сборной, видя в ней соперника сильного и достойного, коль уж идут они на пересмотр своих вековых концепций.

Но, дорогой читатель, наверное, пришел черед сравнить советский хоккей с профессиональным – того времени и нынешним.

Нетрудно было заметить, что канадские хоккеисты уступают нашим боевым порядкам в общей сумме скоростного маневра. Речь идет не о скорости – маневренности отдельных игроков. И в канадских командах немало было «реактивщиков» – хоккеистов шустрых, быстрых, вертких. Но я говорю о сумме маневра звена в единицу времени, что всегда создает основу активной занятости игроков на поле. Наши звенья за счет активных действий хоккеистов без шайбы – не только нападающих, но и хавбеков, защитников, – набирали куда более значительную сумму скоростного маневра.

Наших хоккеистов как бы было на поле поболее. Лучшие звенья того времени – например, звено Владимира Петрова, – играя в режиме 1:3, то есть в три пятерки, пробегали за матч в среднем 40 километров, а капитан команды ЦСКА и сборной СССР Борис Михайлов в отдельных матчах накручивал на свой «спидометр» до 11 километров. Канадцы по этому показателю уступали нашим игрокам в полтора раза.

Эту свою слабость наш именитый соперник ощутил в первых же встречах. Но ничего серьезного до поры до времени предпринять не мог – не было ни сил, ни убедительных аргументов, ведь требовалось ни много ни мало – поменять знаменитых ветеранов на молодых игроков. Но на матчи овеянных легендами ветеранов валил зритель, на их славе зиждилось все здание профессионального хоккея. Он был фундаментом хоккейного бизнеса. В благодарность за создание великолепного хоккейного зрелища руководители клубов никогда ничего не жалели для своих кумиров. Могли ли они списать их с корабля только потому, что с возрастом те стали медленней двигаться? Нет, это было выше их сил.

К тому же на внутренних соревнованиях этот изъян был не слишком заметен. Хоккеисты в возрасте были в каждом клубе. На протяжении долгих месяцев они давали прекрасные хоккейные спектакли, и проблема усиления темпа игры остро не стояла. Более того, увеличение занятости хоккеистов, скоростной, не переводя дух, принцип игры могли ранить психику сложившихся игроков. Непомерная усталость порождала бы технические огрехи, снижала бы эмоциональность игры. Усталость, известно, что гиря на ноге у пловца…

Мне всегда нравилось умение канадских коллег быстро реагировать на различные затруднения, возникающие в ходе встреч их подопечных с нашей сборной и клубами. Они всегда из многих возможных решений находили лучшие. И, как правило, простые. Эти их простые ответы часто усложняли нам жизнь. Так было и тогда. Поняв, что в короткий срок канадским игрокам не превзойти советских хоккеистов в скоростном маневре, заокеанские тренеры приняли несложное, но выгодное для своих подопечных решение: не жертвуя атакой, сделать ее не столь мощной и продолжительной, уделив особое внимание отходу нападающих к оборонительным действиям в своей зоне.

Расчет был и прост, и мудр. Наши звенья уже не могли рассчитывать на борьбу с канадскими хоккеистами на пространстве в 1800 квадратных метров. Они как бы приглашали советских игроков к себе в зону, где плацдарм борьбы сокращался втрое, а в прямоугольнике площадью в 600 квадратных метров не разгонишься, не развернешься, не укатаешь соперника, которому в позиционной обороне, где он имел возможность и сохранять, и применять силенку, в те годы не было равных. Канадцы лишали наших хоккеистов не только скоростного маневра, но и, как следствие, возможности пользоваться скоротечным, скрытным и точным пасом, который все наши игроки того времени считали своим козырным тузом.

Канадские игроки вели позиционную оборону умело, расчетливо. Тратя куда меньше сил, чем атакующие, они, чтобы наши хоккеисты чувствовали себя неуютно, при малейшей возможности предлагали им контактное силовое единоборство. Да такое, что у хоккеистов в глазах рябило. Канадцы – большие мастера таких схваток, если к тому же судья не слишком строг, «либерал».

Что же делать нашим хоккеистам в зоне соперника, если они лишены возможности постоянных скоростных передвижений, если теряются нити паса? Для того чтобы пробиться к чужим воротам, нужно применять обводку, прострелы, броски с дальних позиций, с флангов. Все это канадцам знакомо. В своем хоккее они используют именно эти тактические решения. А опыт свидетельствует: не можешь предложить сопернику действия, ему незнакомые, для него неудобные, – успеха не жди.

Наши хоккеисты очень старались, но коллективных действий наладить не удавалось, приходилось действовать в основном индивидуально. Наши команды становились непохожими на самих себя. Канадцы же ждали случая, когда наступление советских игроков захлебнется и они потеряют шайбу. И тогда наши изголодавшиеся по атаке соперники бросались вперед – к чужим воротам. А атаковать они умеют, на мой взгляд, как никто другой в мировом хоккее. Вспоминаю действия защитника Брэда Парка, который, выступая в Москве, имел два момента для взятия ворот и оба их использовал, заслуженно получив приз как лучший игрок той серии встреч советских хоккеистов с канадскими профессионалами. И это при том, что буквально чудеса творил в той серии матчей Фил Эспозито, забивавший шайбы самому Владиславу Третьяку из самых сложных положений.

Впрочем, и наши тренеры всегда уделяли повышенное внимание тактическим построениям. Должно быть, не раскрою большого секрета, если скажу, что львиная доля предматчевого времени накануне встреч с канадцами у наших тренеров уходила на тактические разработки, поиск новых решений. Каждый игрок и звено должны были до мелочей знать, что ждут от них в этих сложных матчах наставники, каким образом они могут усилить свои действия, выполняя порученную им роль, где, в какие моменты игры могут проявить свое творчество, изобретательность.

Мы, тренеры, вначале и предположить не могли, что канадские коллеги своему испытанному оружию – искрометной атаке – предпочтут оборону. А потому делали тактическую ставку на то, чтобы измотать силы соперника уже в начале матча за счет массированного скоростного маневра по всему пространству поля. А по мере того, как в действиях канадцев начнет давать себя знать усталость, стремиться извлечь из этого выгоду, проводя острые, подчас рискованные контратаки.

Здесь я часто употребляю это слово – «риск». И хотя за понятием этим скрывается угроза опасности, неудачи, провала, я отношусь к нему с долей уважения. Потому что имеет оно и другую смысловую грань – поиск свежих игровых идей, решений. Для меня, тренера, рисковать – значит выдумывать, предлагать игрокам новые задачи и на тренировках, и в матчах. Все, что связано с риском, мне всегда было по душе. Он всегда, если хотите знать, поднимал меня в собственных глазах, придавая дополнительные силы и особый настрой. Но риск удесятеряет и ответственность тренера за судьбу матча, за каждого игрока.

Тренер рискует, и это не может не отразиться на хоккеистах, не вызвать у них каких-то мыслей, оценок. И лишь для игроков инертных, лишенных здорового честолюбия, этот риск может оказаться нежелательным, пугая излишним напряжением мысли и физических сил. Но я в своей работе никогда не ориентировался на спортсменов аморфных, полагая, что большой спорт – для людей, сильных духом и телом, всегда устремленных к новому, неизведанному, не чуждых помыслам об успехе, о спортивной славе. И это (последнее – стремление к славе) не считаю эгоизмом. Такой игрок щедро дарит свое искусство и команде, и зрителю. Это – честно заработанная слава. Она – огромный стимул для тех, кто решил отдать спорту лучшие свои молодые годы.

Но продолжим разговор о том, как канадские профессионалы приспосабливали тактику своих действий к манере игры советских хоккеистов.

С первых же дней знакомства канадские тренеры стремились все, что мало-мальски умели делать на льду наши хоккеисты, глушить силой с помощью столкновений, различных тактических уловок. Их подчас не беспокоило то обстоятельство, что игроков канадской команды удаляют с поля, что наши звенья, действуя с лишним игроком, используют эту ситуацию и забивают в эти секунды шайбы. Нет, стремление оставалось прежним – подавить силой волю соперника, сбить его порыв, боевой настрой, ограничить скоростной маневр и… попугать. А почему бы и нет? Чего тут скрывать, во все времена побаивались канадских игроков соперники. Впрочем, о том, как развивались события в этой сфере наших игровых взаимоотношений, я уже подробно рассказывал на страницах этой книги.

Но как действовать, как поступать, если профессионалы и сегодня пытаются навязать нашим игрокам жесткое, а подчас и жестокое единоборство?

Исчерпывающего ответа на этот вопрос, конечно же, нет и быть не может. Тренеру нужно принимать решение, творчески оценивая ситуацию. Например, грубо играют лишь отдельные игроки, и рефери замечает и фиксирует нарушения правил. Тут хоккеистам один лишь совет: терпеть. Не обращать внимания на жестокость соперников и даже воспринимать грубость с улыбкой. Для чего же улыбка? А чтобы показать сопернику, что тебе все нипочем, и тем самым вывести грубияна из себя, лишить его контроля над собой.

Иное дело, если грубость соперника санкционирована тренером. Такое запланированное хамство при попустительстве судей может повлиять на исход спортивной борьбы. Мое тренерское мнение здесь однозначно – на вызов надо отвечать. Необходимо дать острастку зарвавшемуся сопернику. Ведь помимо того, что смирение может быть истолковано как проявление слабости, оно может привести к синякам и шишкам, тяжелым травмам. Если в этой ситуации арбитры не способны навести порядок, их функции должны взять на себя тренеры и спортсмены.

Говоря это, исхожу из своей богатой практики игровых взаимоотношений с канадскими командами. Руководствуюсь лишь одним желанием – играть в нормальный, джентльменский хоккей. Стремлюсь, чтобы соперники всегда соответствовали духу спортивной солидарности. В честном соперничестве не может быть места неуважения к личности и чести спортсмена.

Разумеется, нельзя не помнить и о том, что за океаном принято играть в этакий задиристый хоккей. Но и там в последнее десятилетие стали раздаваться голоса против чрезмерных страстей, за чистоту хоккея. Однако потасовки на хоккейных полях нет-нет да и случаются. Видимо, как писал еще А. С. Пушкин, «привычка свыше нам дана». Избавиться от грязной игры оказалось не так-то просто. Ни штрафы, ни дисквалификации ощутимого эффекта пока не дают. А жаль. Как хочется, чтобы победы в хоккее всегда были триумфом игровых и человеческих достоинств спортсменов. И стать на путь справедливой игры должны прежде всего «сильные мира сего» – советские и канадские хоккеисты.

Но вернемся к разговору о тактических построениях. Вообразим себе, что канадские профессиональные команды во встречах с нашими хоккеистами будут продолжать придерживаться оборонительных действий полным составом звена у себя в зоне, пытаясь извлечь из этого выгоду. Каким быть нашим боевым порядкам?

Решение, с которым я хотел бы ознакомить читателей, я не раз предлагал в последние годы тренерам нашей сборной, но они его отвергали. Причина одна – риск при обороне малыми силами. Да, ключ к тому, как лучше, целесообразнее вести атаку, преодолевать позиционную оборону канадцев, лежит не только в зоне соперника. Он и в организации собственной обороны. На первый взгляд это звучит странно. Однако послушайте, о чем идет речь.

Защищаясь полным составом, канадские хоккеисты не смогут вести атаку наших ворот большими силами, а главное – она не сможет быть внезапной. Конечно, многое в этой ситуации зависит от действий наших звеньев. Они должны настойчиво, тактически расчетливо изматывать соперника, не давая ему передышки, с тем, чтобы на резвую атаку ему не оставалось сил. Нужно предвидеть и то, что в наступлении канадцы будут расчетливы. Действуя в нашей зоне, третьего своего нападающего они будут держать чуть поодаль от наших ворот, опасаясь контратаки. Естественно, и канадские защитники примут участие лишь в розыгрыше шайбы – никаких вылазок к нашим воротам они предпринимать не будут – это нетрудно представить. В этой ситуации обороняться нашим хоккеистам полным составом – слишком большая, пожалуй, роскошь, занятие дорогостоящее. Такая оборона строится на чрезмерном опасении за безопасность своих ворот.

В классной команде все должно быть в меру. Памятуя о высоком индивидуальном мастерстве канадских хоккеистов, готовых, разогнавшись, с ходу обыграть соперников и атаковать ворота, можно до своей синей линии действовать полным составом, вменив нападающим использовать различные виды прессинга. А вот на пространстве между красной и синей линиями вместе с защитником вести спаренное единоборство (в том числе и контактное) против соперника, владеющего шайбой. И вот, поставив перед наступающим соперником такие оборонительные «ежи» и облегчив тем самым действия защитников по отбору у него шайбы, звено может переходить к обороне малыми силами – тремя, максимум четырьмя игроками.

Здесь учитывается то обстоятельство, что канадские защитники во время атаки привычно действуют вдали, в разрыве от своих форвардов (помимо тех случаев, когда они взаимозаменяются с нападающими ролями). И те наши форварды, которые, вступив с соперником в борьбу на рубеже синей линии, останутся в средней зоне, будут готовы, маневрируя за спинами канадских защитников, получить шайбу и без помех мчаться с нею к воротам соперника.

Защитники канадцев, конечно, могут принять в такой ситуации разные решения. Станут, например, опекать наших форвардов в средней зоне – тогда им еще усерднее следует, маневрируя, предлагать себя. Или вдруг кто-либо из защитников, явно рискуя, ринется вперед, в атаку – тут надо последовать за ним. Разумеется, оставшимся в средней зоне форвардам следует кататься не на виду у защитника, а поблизости – сбоку или за спиной, будучи готовыми перехватить шайбу и в том случае, если канадский нападающий решит передать ее назад, игроку обороны. Защитнику атакующей команды, конечно же, будет неуютно, если позади него скрытно станет маневрировать соперник – ему придется постоянно отвлекаться, оборачиваться назад.

А теперь – выводы. Если следовать предложенной тактике, риск в действиях обороняющихся, конечно, есть, но он не так уж велик. Вы обратили внимание? Выступая в численном меньшинстве, звенья действуют в обороне особенно собранно и надежно. Но – слышу возражение – в неполном составе играют, как правило, лучшие звенья команд! Но и этот способ защиты я предлагаю не для всех звеньев, во всяком случае – не для слабых. Это естественно: новые идеи, тактические ходы тренер доверяет воплотить в игру прежде всего игрокам, индивидуально сильным, боевым, тем, на кого он может положиться. И риска меньше, и мастерство талантливых спортсменов – а это всегда должно быть предметом особой тренерской заботы – растет куда быстрее, если перед игроками постоянно ставятся новые задачи.

И еще штрих. Смогут ли канадские игроки при таком способе действий наших хоккеистов в полном составе возвращаться в свою зону для организации обороны? Если советские спортсмены, обороняясь малым числом, готовы, перехватив шайбу, тут же провести острую контратаку? Конечно, нет. Не успеют. Но есть и еще одно, подчас не всегда улавливаемое глазом преимущество наших звеньев при таком ведении защитных действий.

И мощь атаки, и прочность обороны зависят в современном хоккее от согласованных, единых действий защитников и нападающих. В разных фазах игры, что естественно, эти игроки выполняют различные функции. Если подвергнуть анализу оборону канадских команд и попытаться вникнуть в первопричины ее надежности, то мы заметим, что наряду с тактической расчетливостью действий, всеобщим мужеством, желанием сражаться, не жалея себя, самым сильным средством защиты является изобретенный канадцами так называемый «спаренный отбор» шайбы. Один игрок, не теряя времени, с разгону врезается в соперника, отделяя его от шайбы или лишая контроля над ней, другой же подхватывает шайбу, если она оказалась свободной, или повторяет столкновение, опрокидывая соперника на лед.

При предложенном мною варианте обороны мы упреждаем канадцев, применяя столь сильное средство отбора шайбы против них самих и, казалось бы, привычное им. И в то же время лишаем их возможности применить его против нас. Почему? Да очень просто.

В результате нашей контратаки – а она будет рождаться пасом длинным, продольным – канадские защитники какое-то время вынуждены будут вести оборонительные действия без участия всех своих нападающих. Значит, соперник не сможет располагать численным превосходством на участке, где будет разыгрываться шайба, вестись борьба за шайбу. Далее при равенстве сил преимущество будет не у канадцев. Наши форварды, обладая высоким уровнем обводки, получат возможность обыгрывать обороняющихся по одному и атаковать ворота.

Конечно, пусть с запозданием, в оборону вернутся все канадские игроки. Но если советские игроки в атаке будут применять стремительный маневр и быстрый пас, то оборона канадцев лишится присущей ей рассудительности, спокойствия. Игроки постоянно будут находиться в цейтноте, что лишит их и четкой страховки друг друга, и возможности принимать верные решения. Да и овладев шайбой, вряд ли они сумеют быстро организовать контригру, поскольку возможность верно ориентироваться в обстановке будет ими частично утрачена.

Конечно, для успеха тактики ведения обороны малыми силами очень надежными в отборе шайбы должны быть защитники. Да и нападающие должны уметь творчески переключаться от защитных действий к атаке и наоборот. Освоив этот тактический мотив, поверив в него, хоккейное звено всегда будет особо надежно действовать при игре в численном меньшинстве, поскольку в эти тревожные для команды минуты будет чувствовать себя в привычных условиях.

Убежден, усилия по совершенствованию ведения обороны малыми силами дадут сильный эффект. Когда такая оборона станет привычной для игроков, они научатся извлекать из нее для своей команды немалые выгоды. Верно ведь говорят: покажите мне, как команда действует в меньшинстве, и я вам скажу, что это за команда. Хоккейные клубы терпят поражения по разным причинам. И одна из них – неумение действовать в меньшинстве.

Слышу возражение: а что, если канадцы, атакуя, не станут рисковать и заблаговременно начнут отходить назад? Как быть в таком случае? Но, полагаю, такое не в характере канадских игроков. Попробуйте-ка лишить заокеанского хоккеиста его любимого «лакомства» – атаки!

Конечно, тренер во имя успеха может пойти на все. Лишить команду привычного стиля игры, убедить игроков принять тактику, которая будет им неинтересна, неперспективна… и т. п., но – сгодится для одного конкретного матча. Предположим, канадцы ради победы над нами пойдут на крайнюю меру – уйдут в глухую защиту, обороняясь полным составом и отвечая отдельными уколами контратак. Как поступать в такой ситуации нашим звеньям?

Это тот случай, когда психологический настрой каждого игрока, возможно, станет решающим для успеха всего коллектива. Хоккеисты должны знать, на что рассчитывают профессионалы, когда сознательно уступают территорию и приглашают наши звенья действовать в условиях игровой толчеи.

Это – о знании. Теперь – об умении. Все следует делать быстро, скрытно и, пожалуй, как никогда, уверенно.

Веря без каких-либо сомнений в тактику, предложенную тренером, игроки должны претворять ее в каждом игровом эпизоде. Какие я дал бы здесь советы? Быстро обводить, не ждать, а самому находить соперников. Быстро и скрытно обмениваться пасами и, что не менее важно, быстро и дерзко освобождаться от объятий соперника и предлагать себя партнерам. Тот же совет, если пас отдается в ходе обводки.

Завершающий бросок должен следовать принципу «редко, но метко». Надо готовить его, а не стрелять беспорядочно издали и с флангов по воротам, порождая у соперников уверенность в их неуязвимости.

Ну, а если шайба потеряна, быстро, без раскачки, приступить к ее отбору. И каждый, буквально каждый игрок должен быть удивительно жизнестойким и, я бы сказал, веселым. Не должны смущать ни толчки, ни захваты, ни жестокость соперника. Все неприятности должны отскакивать от него, словно горох.

Естественно, в обстановке активной атаки тренеру надо подумать о том, как лишить соперника возможности контратаковать. А потому наскоки защитников на голевые позиции должны быть таковы, чтобы свести к минимуму степень риска. Их участие в атаке – в быстром розыгрыше шайбы, прострелах и мощной стрельбе по воротам. Они должны постоянно держать соперника перед глазами.

Теперь – о психологических аспектах такой игры.

Надо предвидеть, что соперник будет действовать с особым упорством, пока не начнет проигрывать. И надо знать, что, проигрывая, он изменит тактику и может пойти в атаку большими силами. Здесь многое зависит от тренера. Он должен умело перестроить игру, настроить своих игроков на расчетливую оборону, со стремлением опекать соперника в средней зоне, помышляя об острых контратаках.

Каждый хоккеист обязан знать, что пробить брешь в плотной обороне соперника будет непросто. Без терпения, мужества, решительности успеха не добьешься. В завершающей стадии атаки пригодятся и выдумка, и настырность, активные действия за воротами – без длинных пауз, с нырками к воротам или точным, расчетливым пасом партнеру. Все это заставит соперников развернуться лицом к своим воротам, что усложнит им опеку атакующих игроков. А это – новые возможности для того, чтобы внезапно выскочить на голевую позицию, для атаки ворот с ходу.

Как показал опыт встреч с профессионалами, они привыкли к тому, что наши хоккеисты, находясь в чужой зоне, подолгу разыгрывают шайбу, передавая ее друг другу, и потому канадцы часто разгадывают намерения советских игроков, перехватывают такие передачи. Убежден, неожиданные и яркие индивидуальные действия, кинжальная атака ворот может принести успех.

Разумеется, такой «слалом» к воротам (а он часто и успешно выполняется молодым нападающим ЦСКА и сборной СССР Валерием Каменским) должен быть поддержан партнерами по звену. Своими маневрами (как это делают, например, сотоварищи Каменского Андрей Хомутов и Вячеслав Быков) они не только отвлекают соперника от направления «главного удара», но и ставят заслоны, пробивают бреши в обороне, закрывают обзор вратарю, создавая партнеру условия для того, чтобы проскользнуть с шайбой к воротам и успешно завершить атаку.

Конечно, тактику, психологию, «энергетические особенности» соперника учитывать нужно. Но, совершая разведку соперника, строя предположения, как он будет действовать против твоей команды, тренеру нельзя потерять нить собственной тактики – основу игры команды, залог ее успеха. Забыть то, что рождено нашим хоккеем, делает его самобытным. Упустить то, что, возможно, заимствовано, но по-своему развито, модернизировано. То, что очень подходяще для наших хоккеистов и ох как не нравится соперникам! А именно – наш скоростной маневр с одновременной, всей пятеркой, сменой ритма игры, быстроту скрытных и точнейших распасовок шайбы. Разумное сочетание этих передач с обводкой, с особо быстрыми и неожиданными для соперника действиями в завершающей стадии атаки. А также нашу игровую дисциплинированность, осмысленность действий, умение менять тактику в ходе встречи при активном тренерском руководстве. Убежден, проявления всех этих наших достоинств вполне хватит для победы над профессионалами.

Решающим звеном в развитии тактики (как и в совершенствовании атлетизма, технического мастерства спортсменов) было, есть и, верю, будет содержание учебно-тренировочной работы в наших командах. Наши игроки всегда тренировались в охотку. Но теперь, когда подготовка команд ведется на современном, очень высоком уровне, этого недостаточно, даже если тренер предлагает игрокам интересные, целенаправленные упражнения. Главное, как отнесутся к тому, что им рекомендовано, сами хоккеисты. Осознанно, вдумчиво ли? Если тренер сумеет довести до каждого игрока суть тактической идеи, так заинтересовать спортсмена, что тот становится сам себе как бы тренером, повысить его личную ответственность за качество тренировки, за судьбу матча, то такой тренер, уверен, добьется многого.

И еще одно. Такие тренировки должны быть сложными, очень сложными, возможно, подчас сложнее, чем самый упорный матч с профессионалами.

Знаю, добиться такой степени сложности тренировочных занятий – дело не простое. От тренера потребуются не только иные педагогические, психологические подходы к игрокам, но и, в известной степени, мужество.

Проверяя отдельные тактические решения, обороняющаяся сторона должна будет действовать во время этих занятий «за профессионалов» на грани фола и даже жестоко. Ни в коем случае здесь нельзя жалеть атакующих, создавать им «тепличные условия», иначе урок не пойдет впрок. И в то же время недопустимо в ходе этих очень сложных тренировок нанести хоть малейший ущерб атмосфере товарищества в команде.

Умение и авторитет тренера помогут ему найти для таких занятий необходимую «золотую середину», при которой создание на льду экстремальной игровой обстановки сочеталось бы с дружелюбием спортсменов.

Вот, пожалуй, и все о тактических средствах. Подводя итог, скажу: как здание строится из кирпичей, так и тактика команды «собирается» из разных элементов хоккея, где наиболее важны физические качества игроков, особенно такие как быстрота, ловкость и сила, а также техническая оснащенность, отменная выучка хоккеистов разных амплуа.

Гимн рыцарству

Часто вспоминаю те счастливые незабываемые годы, когда вместе с командой летал в Канаду на турниры, на товарищеские матчи. Мы, тренеры, знали: те из игроков, кто сдюжит в канадском турне, не подведут команду и на чемпионатах мира, и на олимпийских турнирах. Встречи с канадскими командами, сильными, честолюбивыми, по-спортивному злыми, считались лучшей проверкой хоккеистов, особенно на волевую стойкость. И то, что им предстоит именно такая проверка на прочность с первых наших вылетов в Канаду, знали и спортсмены. Всегда тщательно готовились к матчам за океаном. И, что очень важно, сами игроки не хотели мириться, если кто-либо из хоккеистов пасовал перед соперником, начинал жалеть себя. Часто вожаки команды приходили к тренерам, требуя принятия мер, а то и высказывали полное недоверие к хоккеисту, не проявившему в матчах мужества. Мы, тренеры, никогда не оставляли такие заявления без внимания.

Конечно, смелость, проявление отваги, мужества имеют в хоккее свои оттенки. Основой преданности хоккею считаю трудолюбие спортсмена, его стремление всего себя отдавать игре, целиком посвящать свои действия успеху команды. И не только во время матча, когда на поведение хоккеиста влияет еще один мощный стимул – зритель. Счастлив, что ни разу не видел на льду лентяя во время хоккейных поединков.

Другое дело – трудолюбие в повседневных, подчас тяжких тренировках. Здесь для тренера важна не просто добросовестность спортсмена, проявляющаяся в том, что он не увиливает, честно выполняет все упражнения. К такому хоккеисту претензий, как будто, быть не может – он не белая ворона, тренируется, как все. Важно, однако, и другое. В охотку ли тренируется? С улыбкой ли выполняет упражнения, ищет ли при этом собственные решения, осознанно ли проявляет творческий поиск?

Не верю, что мужество – лишь дар природы. Главное – жизненный уклад молодого человека, его окружение – среда, условия воспитания. Важно, как юноша сам реагирует на все, что происходит вокруг. Ребят послевоенного поколения воспитывали высокие образцы героизма советских людей на фронтах Великой Отечественной войны, подвиги молодых патриотов – Зои Космодемьянской, Олега Кошевого, Александра Матросова и других.

И наши победы на мировых чемпионатах, в олимпийских турнирах – следствие не только определенного уровня мастерства и физической готовности спортсменов, правильно избранной тактики, но и вдохновения, мужества игроков, рожденных желанием постоять за престиж своей страны.

Пример преданности хоккею постоянно демонстрируют канадские игроки, и особую окраску спортивного мужества мы наблюдаем у профессионалов. Меня часто спрашивали: «Что, мужество профессионалов – это предел возможного? Их преданность хоккею выше, чем у наших игроков?» Вопрос сложный. Так просто, с ходу, одной фразой не ответишь. Однако и отмалчиваться не собираюсь. Попробую ответить на него, рассуждая не спеша.

Судить по внешнему впечатлению – равных канадским спортсменам в мужестве нет. В единоборстве они по-спортивному злы и живучи, не припомню, чтобы кто-либо из игроков не догнал соперника, отвернулся от летящей шайбы, не подставил себя под разящий бросок. А настрой команды? Всегда на победу!

Даже если канадцы посылают на какой-либо турнир несильную команду, все равно ее игроки не играют, а в буквальном смысле слова воюют на льду, отдаваясь борьбе самозабвенно, без остатка. И ничто никогда не может помешать их боевому настрою. Они бесстрашны. Со стороны кажется, что они какие-то заводные, приняли допинг, у них всегда избыток сил и желания играть.

Во время различных семинаров за океаном канадские руководители хоккея нередко доверяли мне проводить практические занятия с юными спортсменами. Последние всегда мне были близки, всегда нравились своей самоотдачей на тренировках. Им, похоже, давно известно правило, которое я не устаю повторять молодым игрокам: «Уменья не хватает? Не горюй! Если желания осваивать хоккей у тебя в избытке, то мастерство придет!»

Бытует мнение, будто профессионалы потому так преданы хоккею, что это их хлеб, что у них – контракт. Не проявит хоккеист самоотверженности в игре – контракт может быть аннулирован. Такие вот ходят суждения о профессионалах.

Согласен, текст условий контракта, по-видимому, предусматривает и соответствующее отношение спортсмена к своим обязанностям, особенно во время тренировок и матчей. Он, этот контракт, наверняка подтягивает спортсмена, заставляет его должным образом держать себя, готовить к матчам и тренировкам. Но убежден, дело тут не только в страхе быть уволенным или лишиться части денежного вознаграждения. Близко знакомясь, откровенно беседуя со многими истинными профессионалами, не раз убеждался в том, что эти парни слеплены из особого материала, что в них гармонично сочетаются и мастерство, и любовь к хоккею, и его знание, и тот боевой игровой характер, что рождает беспощадность по отношению к самому себе.

Смотришь матчи канадских профессионалов, и кажется, что нет мужества выше. Но такое наше суждение – плод нахлынувших эмоций. А если успокоиться, кое-что вспомнить, порассуждать, все взвесить на весах?

Если кто полагает, что мужество – предмет «одноразового пользования», тот, конечно же, ошибается. Но именно так подчас понимает мужество молодой человек. Он смело вступил в конфликт, помог товарищу отстоять правое дело. Или защитил девушку от хулиганов. Все это замечательно, достойно всяческой похвалы. Но есть не только мужество поступка, а мужество каждодневного труда, причем мужество осознанное. О нем и пойдет, читатель, наш разговор.

В году триста шестьдесят пять дней. Почти все это время, за вычетом короткого отпуска, игрок хоккейной команды тренируется плюс участвует в матчах всесоюзного чемпионата, в международных официальных, а также в разного рода товарищеских встречах. Если выразить эту его «хоккейную занятость» в часах, то среднегодовая цифра набежит к тысяче.

У нас, в команде ЦСКА, в трудное для нас время, когда наш хоккей готовился к дуэли с канадскими профессионалами и требовалось ввести в основной состав команды большую группу молодежи, годовой «объем работы» в течение нескольких сезонов доходил до тысячи двухсот часов. Это, конечно, многовато. Было тяжело справляться с работой и тренерам, и хоккеистам. Но высокие цели, стоящие перед нами, необычные задачи, заманчивая перспектива сразиться с профессионалами поднимали настроение у всех нас.

И я бы назвал это спортивным подвигом. Подвигом нелегкого повседневного труда. Как шахтеры, спускаясь надолго под землю, возвращаются на поверхность чумазые и счастливые, с чувством исполненного долга, так и мы с утра облачались в спортивную амуницию и начинали «вкалывать».

Мы, тренеры, лучше игроков знали, что так много тренироваться необходимо и полезно. Хоккеисты верили тренерам. Уже хотя бы потому, что каждый день убеждались: объемные занятия даются нелегко. Такие вот сложные тренировки особенно закаляют мужество игроков. Как сталь закаляется в огне, так мастерство и воля игроков крепнут в процессе сложных, объемных, целенаправленных и, конечно, интересных тренировок. Пусть простит меня читатель за то, что автор столь назойлив подчас в утверждении своей веры в волшебную силу тренировки. Но именно так понимаю хоккей и жизнь в хоккее.

Итак, мужество и стойкость канадских профессионалов имеют своим истоком принадлежность спортсменов, хоккейных клубов к доходному и притягательному для зрителей делу. У нас иные условия, другой подход. И главное в нем – учебно-тренировочный процесс при активном и ответственном участии игроков, сознающих свою ответственность за спортивные результаты команды, свою «боевую готовность».

Подходы разные. Но какой из них дает наиболее сильный эффект? Попробуем разобрать «систему доказательств».

Верю в учебно-тренировочный процесс. Он – и основа, и ускоритель роста мастерства спортсменов. Верю в коллективное усердие игроков, в лидеров команды, вожаков, тех, кто сам, демонстрируя образцы спортивной доблести и уменья, показывает пример, увлекает за собой остальных. Верю в тренеров, умеющих организовать эту работу, способных передать свой житейский опыт, хоккейные знания спортсменам. Верю в мощь и творческую силу коллектива.

Конечно, есть у канадских клубов свои плюсы в подготовке спортсменов. Прежде всего, в самоподготовке спортсменов к сложным жизненным испытаниям, к игре в хоккей. Сам за себя в ответе – это звучит звонко, красиво. Но я – тренер-практик, и для меня важен прежде всего результат. Какой подход разумней, рациональней? Такой, где если не всепоглощающим, то все же главным стимулом является доллар? Или наш – построенный на коллективном сознании, всестороннем воспитании, где основой является чувство ответственности игрока за себя, за товарищей, за команду? При нашем подходе постоянно действует контроль над спортсменом со стороны не только тренеров, но и товарищей по клубу, тех, кто многое вложил в спортсмена в ходе занятий, трудился рядом с ним.

Когда наблюдаешь матчи советских спортсменов с канадскими профессионалами, то вовсе нелегко отдать кому-либо из соперников предпочтение в мужестве и стойкости. Хотя и не ускользает от глаз разная расцветка этого мужества, его характер. Канадские игроки любят проявлять свои достоинства в этакой ухарской, а при попустительстве судей – и в драчливой манере. У них порой как бы вскипает кровь, они перестают себя контролировать и сдерживать. И в эти мгновения становятся очень опасны для любого соперника.

Наши игроки проявляют свое мужество, как правило, в более сдержанной форме. Наши тренеры ищут тактические, психологические ключи к сопернику в пределах законов игры. И поступают совершенно верно.

Пройдет время, и команды, я верю в это, будут соревноваться на хоккейном поле строго в рамках правил. Призвание спорта – служить людям, нести им искусство игры, воспитывать у зрителей и спортсменов доброжелательность и честность. Наконец, радовать публику не только мастерством, умением спортсменов, но и рыцарством, благородством, игрой не только мускулов и воли, но и ума. Жестокостью, пусть даже приносящей победу, многого не добьешься. Вряд ли грубая команда надолго завоюет зрительские симпатии. Скорей наоборот, публика от нее отвернется.

Клуб «Филадельфия Флайерс» – самая, пожалуй, жестокая команда в НХЛ. Соперники ее побаиваются, но мало кто искренне уважает, хотя в составе этого клуба играл в свое время знаменитый Бобби Кларк. Константин Локтев, бывший одно время тренером ЦСКА, рассказывал мне, как однажды, пригласив московских армейцев в гости к себе, филадельфийцы встретили приезжих спортсменов на своем льду. Навязали откровенный кулачный бой. Наш воспитанный тренер увел хоккеистов в раздевалку, потребовав прекратить хулиганство. Что же? Кое-кому из зрителей и журналистов такая реакция тренера не понравилась – они посчитали такое решение чуть ли не трусостью. Им хотелось драки с непременным условием, чтобы верх в ней взяли канадские спортсмены. Они потеряли голову, позабыв, что для кулачных боев существует боксерский ринг.

Не скрою, что и я отчитал своего молодого коллегу и друга, много лет выступавшего в рядах нашей армейской команды и сборной СССР, за неверное, на мой взгляд, решение. Во имя справедливости, замечу, что моя критика Локтева имела все основания: ведь он, тогдашний тренер ЦСКА, будучи игроком, был очевидцем многих моих решений в подобных ситуациях.

Возможно, команда Филадельфии состоит из супердрачунов, об этом мне говорили многие канадские тренеры. Один из них даже спрашивал совета: «Что делать, как быть моей команде?» Я и тогда говорил, и сейчас говорю: надо давать острастку!

Конечно, надо знать, когда выбрать для этого подходящий момент, ситуацию, иметь под рукой «комплект» игроков, психологически подготовленных, способных умело выполнить наказ тренера. А что прикажете делать, если соперник, зная твою, тренер, воспитанность, сдержанность, вместо нормального хоккея постоянно провоцирует твою команду на драку? Это – то же самое, что приглашать отдыхать в пороховой погреб.

А может ли жестокий, драчливый хоккей стимулировать воспитание истинного мужества? Пожалуй… Не по этой ли, куда более краткой, чем та, которую выбрали мы, дороге пошло воспитание мужества у хоккеистов-профессионалов?