Бронелетчики. Кровь на снегу Карде Игорь
А то как они без него? Наверное, уже всех финнов разогнали…
Между тем противник не сидел без дела. Воспользовавшись моментом, финны решили нанести внезапный удар. Но не по самой 44-й дивизии – сил для этого было мало, а лишь по ее штабу. План нападения предложил командир 9-й пехотной дивизии полковник Сииласвуо.
Он понимал, что его часть, даже усиленная тремя батальонами и пополненная шведскими добровольцами, не сможет долго противостоять 44-й стрелковой, особенно если с севера ее поддержит 163-я. Значит, остается одно – по мере возможности затягивать оборону. Как и приказал маршал Маннергейм – держаться и тянуть время. В надежде на то, что западные союзники наконец придут на помощь и спасут финскую армию от полного разгрома…
И тут на ум полковнику пришла смелая мысль: а что, если попытаться обезглавить советскую дивизию? Из донесений разведчиков он знал, что штаб 44-й находится в деревне Линтала. Подходы к ней были известны, окрестные леса хорошо знакомы (многие его подчиненные – родом как раз из этих мест), на карте был обозначен даже дом, где располагался русский штаб…
Очень удачно все получалось: советская дивизия сильно растянулась, возникли бреши, проникнуть сквозь которые большого труда не составляло. Конечно, для этого была нужна небольшая группа, полтора-два десятка человек – опытных, имеющих хорошую подготовку, смелых и решительных. Русский штаб (а также находящийся рядом лазарет), по сведениям разведки, охраняется всего одной пулеметной ротой. Конечно, это тоже сила, но вступать с ней в бой, возможно, даже не придется.
Полковник рассчитывал на неожиданность и внезапность нападения. Надо провести очень быстрый налет: ночью подобраться к штабу, снять часовых и закидать дом гранатами. А потом расстрелять из автоматов тех, кто попытается спастись. Пока русские опомнятся, пока сообразят, что происходит, пока организуют отпор…
Операция давно закончится, а его солдаты благополучно скроются в темноте. Лес же кругом, а он для финнов – что дом родной. Конечно, дело предстояло рискованное, очень опасное… Придется залезть, что называется, волку в пасть. Или, если быть совсем точным, в берлогу к русскому медведю… Для этого требовались очень храбрые, даже отчаянные парни…
И такие люди в 9-й пехотной дивизии имелись – двенадцать человек, первое отделение 6-го разведотряда. Все местные, хорошо знают лесные тропы, для них незаметно проникнуть к Линтала труда не составит. Во главе группы стоит лейтенант Отто Кухманен, сам родом из этих краев. Храбрый и в то же время опытный командир, уже принимавший участие в подобных операциях…
Раз русские допустили такую ошибку, оставили свой штаб почти без прикрытия, глупо не воспользоваться ситуацией. Нападение принесет пользу в любом случае: при неудаче русские все равно оттянут часть сил назад, чтобы прикрыть дыры в обороне, и, таким образом, замедлят свое наступление на Оулу, а в случае успеха можно выиграть как минимум две-три недели. А за это время многое на фронте и в мире может измениться…
Выстрелы взорвали тишину зимней ночи. Дмитрий Коврин вскочил на койке:
– Что это?
– Не слышишь, что ли, финны напали, – тут же ответил Матвей Молохов, – похоже, атакуют штаб дивизии. Незаметно, гады, прошли…
Бой шел в полукилометре от лазарета, в Линтала. Группе лейтенанта Кухманена удалось выполнить задуманное: дальними, скрытыми тропинками она обошла советские части, пробралась в глубокий тыл 44-й дивизии, вышла к деревне Линтала. Финнам везло – никто их не заметил. Да и трудно было заметить, учитывая, как тщательно они маскировались и как осторожно передвигались. К тому же погода им сопутствовала: снег, ветер, метель, скрывающие все следы…
Вечером, в полной темноте, финны вышли к Линтала. Остановились на окраине, осмотрелись: деревня жила обычной жизнью, ничто не нарушало ее спокойствия. Все давно спали, лишь в русском штабе горел свет – правильно, командиры работают, обеспечивая управление дивизией. Огонь был еще в трех избах по соседству – там ночевали бойцы пулеметной роты, охранявшие штаб. Спали по взводу в каждом доме. Тесно, конечно, зато тепло. К тому же ложились не все сразу, а посменно: одно отделение дежурит, второе – в запасе, а третье отдыхает, спит. Вот так и помещались в одной избе…
По деревне, как положено, ходили патрули – по два бойца в каждом. Красноармейцы были одеты очень тепло – в длинных овчинных тулупах, валенках и шапках-ушанках (слава богу, проблем с зимней формой уже не имелось – доставили). Три поста находились на окраине деревни – у дороги, прикрывая подходы, а еще один был непосредственно у штаба. Казалось бы, и мышь не проскочит. Однако…
За те две недели, что рота стояла в Линтала, бойцы расслабились, утратили прежнюю бдительность – привыкли, что война идет где-то далеко, а здесь, в тылу, все тихо и спокойно. Даже собаки ночью не лают – спят в домах (холодно очень). На улицу выбегают лишь днем, на короткое время, чтобы сделать свои дела – и сразу же назад…
Патрули, как положено, по часам обходили деревню, останавливались на пикетах, чтобы перекинуться парой слов с часовыми, проверить, не спят ли они. Не дай бог, в такой мороз задремать… Но настоящей бдительности уже не было – привыкли к спокойной жизни…
Этим финны и воспользовались: без труда определили, где находятся посты и сколько человек дежурит. А затем, в самое глухое время, в три часа ночи, напали. Незаметно подобрались к первому посту, сняли часовых. Те даже дернуться не успели – так быстро все произошло. Несколько ударов ножами – и все, путь в деревню был открыт.
Финны пропустили мимо себя очередной патруль и тихо, в темноте прокрались к штабу. В его окнах уже не было света, все легли спать, лишь на крыльце топтался одинокий часовой – маленький, нелепый, в длинном тулупе и с винтовкой, которая была чуть ли не выше его самого. Снова удар ножа – и нет его, штаб остался беззащитен. Все, можно действовать, никто и ничто уже не помешает.
Лейтенант Кухманен грамотно распределил своих людей – по одному под каждое окно, двоих – на крыльцо, к дверям, чтобы не дать никому выскочить, а еще двое должны ворваться в избу с заднего двора. Чтобы закрыть и этот путь к отступлению…
Остальным он приказал залечь у дороги и занять оборону. Если появятся русские – отсекать автоматным огнем, стрелять до тех пор, пока штаб не будет полностью уничтожен. Цель – не дать красноармейцам спасти своих командиров…
Как только дом загорится (а для этого приготовили «коктейли Молотова»), можно отходить в лес. Действовать всем одновременно и слаженно: сначала – гранаты в окна, потом – «коктейли Молотова» туда же, а затем – палить из «Суоми» по тем, кто попытается выбежать в дверь или выскочить в окно… Главное, делать все шустро, на всю операцию – не более пяти-шести минут. Если кого-то зацепит – оставаться на месте и отстреливаться, давая возможность другим уйти в лес. Все понятно? Тогда вперед!
Но надо же было случиться, что хозяйская собака, спавшая в сенях, услышала шум на крыльце и подняла лай. Она почувствовала, что за дверью чужие (к красноармейцам давно привыкла), и загавкала изо всех своих сил. Дежурные бойцы, дремавшие на лавках, тут же проснулись и выскочили наружу. И увидели, что часового нет, а на крыльце топчутся какие-то фигуры в белых маскхалатах. Финны! В руках у каждого – бутылка с зажигательной смесью, приготовленная к броску, горят уже тряпочные фитили в горлышках.
Красноармейцы среагировали мгновенно – думать некогда, даже выстрелить не успеешь: кинулись на финнов, схватились в рукопашной. Тишину ночи нарушил отборный русский мат.
На крики выскочил капитан Матвеев – начальник оперативной части штаба. Полуголый, в одном исподнем, но с пистолетом в руках. Тоже увидел финнов и открыл стрельбу. Не попал, зато шума наделал много. Ну и понеслось – финны, поняв, что их обнаружили, приступили к активным действиям.
В окна штаба полетели гранаты. Рванули, оглушив всех, кто находился в избе, но, к счастью, особого вреда не причинили – комсостав и штабисты спали в соседней комнате. Их спасла толстая бревенчатая стена, которая и приняла на себя основной удар. Затем финские разведчики швырнули внутрь дома два «коктейля Молотова». Но опять неудачно – бутылки попали на полушубки, расстеленные на лавках для тепла, и не разбились.
Начальник политотдела полковой комиссар Пахоменко очухался первым – открыл пальбу из «дегтярева» прямо из окна, стрелял во все, что движется. Комбриг Виноградов и начштаба Волков его поддержали – тоже начали бабахать из своих ТТ. Финны, стоявшие под окнами, попятились…
В это время на заднем дворе уже шел рукопашный бой – диверсанты схватились с красноармейцами, ночевавшими на конюшне. И вскоре были вынуждены отступить – численный перевес оказался на стороне русских. В общем, хорошо спланированная и тщательно подготовленная операция с треском провалилась. Внезапно напасть не вышло, эффект неожиданности был утерян. А из соседних изб уже выскакивали красноармейцы охраны…
Лейтенант Кухманен дал длинную очередь по окнам штаба – в надежде, что кого-нибудь зацепит, а потом приказал отходить. Сам же решил прикрывать своих солдат. Залег у дороги и стрелял до тех пор, пока не израсходовал два автоматных рожка. Третий, последний, решил оставить на потом – надо еще добраться до своих…
Красноармейцы, заметив, что противник отступает, усилили натиск. Финны начали поспешно отходить к лесу, но не у всех это получилось – трое были убиты в перестрелке, а еще троих ранили и взяли в плен. Кроме того, скрутили и тех двоих, что были на крыльце в начале атаки… Итого из двенадцати человек группы спаслись лишь четверо: сам лейтенант Кухманен и трое его подчиненных.
Они благополучно отошли на опушку, встали на лыжи и понеслись по лесной дороге. Пойди догони! Гнаться за ними, разумеется, никто не стал – ночь, да и лыж у красноармейцев не было. Ладно, черт с ними, главное, что отбились. И даже без больших потерь. Никто из комсостава и штабных работников серьезно не пострадал, хотя страху натерпелись немало…
Финны между тем неслись по лесной дорожке – подальше от этих русских. Лейтенант Кухманен был страшно разозлен: вместо успешной операции получил полный провал. Задание не выполнено, две трети группы потеряно. Причем погибли или попали в плен лучшие его солдаты! Что теперь он скажет командиру полка, как будет оправдываться? Лейтенант готов был сорвать злость на ком угодно…
Лесная дорога шла мимо советского лазарета…
Молохов зажег электрический фонарик (чтобы не привлекать лишнего внимания), при слабом свете они оделись. Точнее, полностью оделся один Коврин, а Матвей лишь накинул полушубок поверх гимнастерки – застегнуться мешала повязка на груди. Взяли оружие: Молохов – свой «дегтярев», Коврин – ТТ.
В лазарете все вскочили, Верочка и Павел Алексеевич тоже вышли из палатки – узнать, в чем дело. Оружия у них, разумеется, не было. Военврач заметил Молохова и запротестовал: зачем вы встали, раны еще не затянулись… Верочка же решительно замахала на Матвея руками – немедленно обратно, в палатку! Но Молохов решительно отодвинул ее (сейчас не до объяснений) и пошел в сторону советского штаба. За ним, разумеется, двинулся и Дмитрий Коврин – не оставлять же друга одного!
Но не успели они пройти и ста метров, как из темноты на них выскочили финны. Четверо лыжников… Хорошо, что у Матвея всегда была отменная реакция – заметил противника и дал длинную очередь. Стрелял, почти не целясь, навскидку, главное – напугать. Он понимал, что им вдвоем с финской группой не справиться, силы неравны, тем более он ранен, но вот обмануть, заставить уйти в лес… Пусть думают, что здесь много бойцов…
Дмитрий Коврин поддержал его огнем – стал стрелять из своего ТТ. Это было уже кое-что. Затея в принципе удалась: финны, встретив активное сопротивление, решили не рисковать и в бой снова не вступать – хватит на сегодня. Они резко повернули направо и пошли в глубь леса. Подальше, в обход лазарета…
Но на прощание лейтенант Кухманен дал по русским, вставшим у него на пути, длинную очередь. Просто от отчаяния. И, к сожалению, попал. Крупная фигура Матвея Молохова отчетливо виднелась на фоне белого снега…
Эпилог
– Жаль, что придется возвращаться раньше времени, – огорченно вздохнул Сергей Самоделов. – Только начали гнать финнов…
– Раны у Молохова опасные, – сказал Леонид Лепс, – особенно две последние. Пули попали точно в живот. А на Матвее даже хилого «броника» не было… Так нелепо получилось!
– Когда ему было одеваться? – вступился за друга Сергей Самоделов. – Мне Коврин рассказывал: только успели из палатки выскочить, как финны уже бегут. Прут прямо на лазарет… Могли такое натворить!
– Да, – кивнул капитан Лепс, – могли. Никто Матвея ни в чем не упрекает, это я так, к слову сказал, от обиды – нашего лучшего бойца подстрелили, вывели из строя как минимум на три-четыре месяца. И это, если все нормально пойдет, без осложнений…
– Операция вроде прошла успешно, – протянул Самоделов, – Павел Алексеевич пули вынул, Матвея заштопал…
– Да, успешно, – согласился Леонид Лепс, – но все же не стоит рисковать. Эх, если бы я был тогда в лазарете…
Капитан Лепс огорченно покачал головой – в самый нужный момент он оказался за десятки километров от госпиталя. Хорошо, что Матвей успел связаться с ним по наручному комму и сообщить о ранении. До того, как отрубился… Они прилетели на бронелете, как только смогли, приготовились к новой операции. К счастью, Павел Алексеевич уже все сделал – и пули вытащил, и раны промыл, и зашил, что надо. Ему, разумеется, помогала Верочка. Они вдвоем, по сути, и спасли Матвея. Как он чуть раньше их – от финских лыжников…
– Матвей уже сутки без сознания, – тяжело вздохнул Леонид Лепс, – медлить больше нельзя. Чем быстрее мы вернемся в Институт времени, тем быстрее сможем ему помочь. А здесь даже капельницу не поставишь…
Сергей Самоделов кивнул и продолжил работу – прокладывать путь к точке возврата. Надо пройти около двухсот километров. Далековато… Но зато они поедут по уже зачищенной (или освобожденной – как хотите) территории. Если все будет нормально, то доберутся до места к вечеру. Большую скорость развить не получится, Матвея из-за ранения нельзя трясти, придется ехать медленно и осторожно. Слава богу, снег хороший выпал, дорога стала укатанной, а неровностей – гораздо меньше. Хотя…
Советская техника разбила шоссе до основания. Тяжелые грузовики наделали ям и ухабов, продавили глубокие колеи, а танки и бронемашины разворотили покрытие… Добротная финская дорога стала похожа на родной российский проселок, от прежней ее ровности и гладкости ничего не осталось. Колеи в некоторых местах сделались такие, что колеса уходили наполовину. Не скоро исчезнут…
А для бронелета эти неровности и ямы – очень плохо, для плавности хода и скорости нужна ровная дорога. Придется, видимо, объезжать разбитые места по снежной целине. А это опасно – финские мины далеко не везде сняли…
Матвей находился в бронелете без сознания, за ним постоянно ухаживал Леонид Лепс. У Молохова начался жар, сбить пока не удавалось. Ему, разумеется, вкололи нужные лекарства, давали препараты, но… В общем, решили срочно вернуться в Институт времени. Чтобы не рисковать и провести лечение в нормальных условиях…
Жаль, конечно, прерывать операцию, но что делать… Хотя задачу свою группа в основном выполнила. После разгрома финнов под Хиринсалми движение 163-й дивизии пошло без сучка без задоринки. 27-й финский полк, понеся большие потери, постепенно откатывался к Ботническому заливу. Если не мешкать, не тянуть, как обычно, резину, можно закончить его разгром за неделю. Командование 9-й армии РККА, слава богу, теперь погнало все резервы вперед…
44-й дивизии дали хорошее пополнение – свежий стрелковый полк и еще бронетанковую бригаду с новенькими Т-26. А пушек стало столько, что их вообще не считали. Из глубин же Советского Союза тянулись к финской границе все новые и новые эшелоны, безостановочно везли живую силу и технику…
Наладилось и снабжение красноармейцев – они получали нормальное горячее питание. Что сразу же сказалось на настроении и боеспособности. Да и на здоровье тоже – меньше стало ослабленных и больных, а больше – веселых и уверенных в себе, прямо рвущихся в бой. Всё говорило о том, что окончательный перелом в зимней кампании уже произошел…
Майор Злобин и Градский загрузили в бронелет последние вещи – то, что никак нельзя оставлять в 1940 году. Почти все продукты, перевязочные материалы, теплые спальники и одеяла отдали капитану Лапшову. В память о бронелете и его бравом экипаже. Все-таки вместе воевали, стали настоящими боевыми товарищами.
Что касается прапорщика Михеенко и его нытья по поводу утерянных вещей… Да черт с ним, уговорим как-нибудь. Пропали в бою, сгорели, утонули при переправе… Давай списывай, дорогой Богдан Маркович! В крайнем случае подключим к делу Леонида Лепса, он с ним разберется. Не зря же капитана Мозголомом зовут!
Долго прощаться с новыми друзьями не стали. Ни к чему это. Время военное, не до сантиментов. Потихоньку собрались, загрузились – и в путь. У каждого своя дорога… И в прямом, и в переносном смысле. Им – обратно в Институт времени, докладывать о результатах операции, писать отчеты, лечить Молохова, а командирам и бойцам 44-й дивизии – идти вперед, к Ботническому заливу. К победе…
Среди наступающих на Оулу бойцов был и Иван Мешков. Отделенный командир первого взвода 3-го батальона 305-го стрелкового полка.
Его, как и обещали, представили к награде – за отвагу. Сказали, что дадут медаль, но, может быть, получится и орден. Как начальство решит… Зато после наступления точно поощрят поездкой домой, дадут отпуск на две полные недели.
Иван уже представлял себе, как приедет в деревню, пройдет по главной улице, удивит всех новенькой формой и орденом. Ну, хорошо, пусть даже медалью. Дед Трофим приосанится – смотрите, какой внук у меня, настоящий Мешков! Не подвел, стал героем. Как его отец, и как дед, и как прадед…
Иван поправил сползающую с плеча винтовку, потуже затянул ремень (все-таки он сильно похудел за месяц) и бодро зашагал по дороге – во главе своего отделения. Наконец-то им прислали пополнение, и теперь он был настоящим командиром. Строгим, внимательным, взыскательным. Учил молодых бойцов, как надо драться. А то зеленые они еще, молоко на губах не обсохло. Растеряются в трудный момент, запаникуют, побегут. И погибнут. Нет, за ними глаз да глаз нужен…
Иван прислушался – где-то за деревьями заревел мотор, и вскоре на опушку выскочил бронелет. Пронесся, поднимая снежную пыль, и умчался куда-то. Очевидно, на новое задание. И снова бой…
Иван помахал вслед рукой – прощайте, товарищи. Может, еще и свидимся. Война – штука сложная, всякое случается… Потом Иван прибавил шагу и негромко затянул свою любимую песню:
Читать бесплатно другие книги:
