Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала Громов Александр

Начало Великой Отечественной войны

Драматическая ночь с 21 на 22 июня 1941 года описана в бесконечно огромном количестве мемуарных и художественных произведений. В подавляющем большинстве случаев их авторы придерживались тезиса о внезапном нападении Германии, которого никто не ждал.

…Юноши и девушки, застигнутые роковой вестью сразу после выпускного вечера.

Пограничник, любующийся цветами на рассвете, – а напротив него под прикрытием еще не рассеявшихся сумерек немцы хладнокровно рассаживаются по танкам.

Кто-то предвкушал воскресный отдых в кругу семьи, кто-то собирался в отпуск… Одним словом, мирная и благополучная жизнь, грубо и вероломно разрушенная внезапным вражеским вторжением.

«Как ни странно, именно так и было с очень многими простыми советскими гражданами, которые были уверены, что Гитлер никогда не осмелится напасть на СССР, – писал британский журналист Александр Верт в своем труде «Россия в войне 1941–1945». – Другие, более умудренные опытом, реагировали подобно герою романа Симонова “Живые и мертвые”: “Казалось бы, все давно ждали войны, и все-таки в последнюю минуту она обрушилась как снег на голову; очевидно, вполне приготовить себя заранее к такому огромному несчастью вообще невозможно”».

Сам Верт встретил этот день в Англии, причем 20 июня он разговаривал с членом английского правительства Р. А. Батлером, и тот весьма решительно сказал журналисту, что 22 июня немецкая армия вторгнется в Советский Союз. Верт, по его словам, оказался перед сложным выбором – сдав в печать вечером 21 июня материал с подзаголовком «Вторжение неминуемо», он опередил бы многих коллег. Но вдруг вторжения не будет? Английский репортер не рискнул довериться тому сообщению…

Для Жукова, который вместе с Тимошенко уже несколько недель одолевал Сталина докладами о подозрительной военной активности немцев у наших границ и просьбами разрешить приведение войск в боевую готовность, ночь на 22 июня, конечно, не была спокойной.

РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СВОДКА

ШТАБА ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

№ 02

от 22 июня 1941 г.

о группировке войск противника

к 20 часам 21 июня 1941 г.

СОВ. СЕКРЕТНО

Серия «Г»

Копии:

Начальнику Генерального Штаба Красной Армии

Начальнику Разведывательного управления

Генерального Штаба Красной Армии,

Начальникам штабов 8, 11 и 27-й армий,

Начальнику штаба Западного особого военного округа

РАЗВЕДСВОДКА № 02 К 20.00 21.6.41 ШТАБ ПРИБВО ПАНЕВЕЖИС

22.6.41 0.25

Карты 100 000 и 500 000

По данным, заслуживающим доверия, продолжается сосредоточение немецких войск в Восточную Пруссию. 20.6.41 г. на участке железной дороги Кенигсберг – Тильзит усиленное движение воинских эшелонов. Выдвижение частей к государственной границе продолжается.

Закончено строительство понтонных мостов через р. Неман в районах: Рус, Таттамишкен (2426), Клокен (1834), Тильзит, Винкел; продолжается в районе Вишвилл и усиленно в районе [г. дв.] Винге (1048).

Охрана границы и наблюдение за нашей территорией возложены на полевые части.

В Клайпедской области гражданскому населению (главным образом преклонного возраста) предложено эвакуироваться вглубь от границы на 20 км.

В Сувалкском уезде жители выселены вглубь от границы на 5 км.

12.6.41 г. в районе Сувалки производился учет лошадей, которые должны быть взяты 20.6.41 г. в армию.

Среди военнослужащих и гражданского населения Восточной Пруссии идут разговоры, что войска, расположенные в Восточной Пруссии, получили приказ занять исходное положение для наступления.

Первое. Шауляйское направление

а) данными нашей разведки подтверждена и установлена следующая дислокация:

В Клайпеда: штаб 291-й пехотной дивизии, 504, 505 и 506-й пехотные полки, 291-й артиллерийский полк, 291-й танковый батальон, 291-й саперный батальон, 291-й батальон связи, 7-й полк береговой обороны в составе артиллерийского дивизиона и двух пехотных батальонов, тяжелый артиллерийский полк, батальон 20-й бронетанковой дивизии; отряд штурмовиков в составе трех рот.

В Приккуле: запасный батальон 348-го пехотного полка 217-й пехотной дивизии.

В Шилутэ: 161-я моторизованная дивизия в полном составе, танковый батальон 20-й бронетанковой дивизии.

В Тильзит: штаб 7-го армейского корпуса, штаб 1-й пехотной дивизии, 216, 43, 45-й пехотные полки, 213-й запасный батальон, 21-й легкий артиллерийский полк, 22-й тяжелый артиллерийский полк, 101-й танковый батальон. Штаб 8-й моторизованной дивизии, 202, 204, 227-й моторизованные полки, 505-й моторизованный тяжелый артиллерийский полк. Штаб 290-й пехотной дивизии, 501, 502 и 503-й пехотные полки, 290-й артиллерийский полк. Штаб 20-й бронетанковой дивизии (нумерация частей, организационно входящих в состав дивизии, точно не установлена). Штаб 1-й кавалерийской бригады, 1-й и 2-й кавалерийские полки, 1-й артиллерийский дивизион. Авиационная группа до 63 самолетов.

В Нойкирх: штаб 217-й пехотной дивизии, 348-й пехотный полк (нумерация остальных частей, организационно входящих в состав дивизии, не установлена).

В Кенигсберг: штаб 1-й армии, штаб 8-го армейского корпуса, штабы 4-й и 43-й пехотных дивизий, штаб 3-го армейского корпуса (данные требуют проверки). 21, 207, 201 и 210-й пехотные полки, 25-й моторизованный полк, 4-й и 19-й артиллерийские полки, бронетанковый полк, штаб 1-го воздушного округа; на аэродромах Кенигсберг до 300 самолетов неустановленных типов.

В Пиллау: 215-й полк морской зенитной артиллерии, тяжелый артиллерийский полк, авиационная часть до 100 гидросамолетов и до 50 Ю-87.

В Тапилау: штаб 205-й пехотной дивизии (ранее, в сводке № 15, нами отмечались части, входящие в состав 205-й пехотной дивизии, в Мемельской области).

В Натткишкен и Коадиутен: танковый батальон 20-й бронетанковой дивизии и артиллерийский дивизион 511-го тяжелого артиллерийского полка;

б) по данным 105-го пограничного отряда, в Клайпеда отмечается штаб 61-й пехотной дивизии, в лесу (7220) – до батальона пехоты и кавалерийский эскадрон, в лесу (7218) – до батальона танков с артиллерией, в лесу (7416) – до двух батальонов танков (данные требуют проверки).

Примечание. Данными нашей разведки штаб 61-й пехотной дивизии в Клайпеда не отмечался.

Второе. Каунасско-вильнюсское направление

а) продолжается выдвижение немецких частей непосредственно к государственной границе. В районе фл. Судавске (2824) окапывается до батальона пехоты с 6 пушками, выдвинувшимися из Вижайны;

б) в районе Брызголь (8436), Лясь-Подсерский – части 5-й пехотной дивизии.

Примечание. Ранее, по нашим данным, 5-я пехотная дивизия отмечалась в районе Шилутэ, убытие [ее] из района Шилутэ нами не отмечено;

в) данными нашей разведки подтверждена и установлена на направлении Каунас, Вильнюс следующая дислокация.

В Инстербург: штаб 12-го армейского корпуса, штаб 16-й пехотной дивизии, штаб 22-й пехотной дивизии (нами в сводке № 15, по непроверенным данным, отмечался штаб 22-го армейского корпуса, очевидно, это был штаб 22-й пехотной дивизии). 27, 29, 69-й пехотные полки, 10-й, 43-й запасные пехотные батальоны, 61-й, 206-й артиллерийские полки, 4-й артиллерийский полк противотанковых орудий, 206-й кавалерийский полк, 25-й танковый батальон, 337-й конвойный батальон.

16-я авиационная группа – до 170 самолетов.

В Гумбинен: штаб 120-й пехотной дивизии (нами в сводке № 15 ранее отмечался штаб пехотной дивизии неустановленной нумерации), 222, 203, 204-й пехотные полки, 317-й артиллерийский дивизион противовоздушной обороны, 494-й запасный пехотный батальон.

В Шталлупенен: штаб 405-го пехотного полка (1-й, 2-й и 3-й батальоны 405-го пехотного полка расположены у границы в районе Эйдткунен).

Выводы

1. Продолжается сосредоточение немецких войск к государственной границе.

2. Общая группировка войск продолжает оставаться в прежних районах.

3. Требуется установить:

достоверность дислокации в Кенигсберг штаба 3-го армейского корпуса, штаба 1-й армии (нашими данными в течение продолжительного времени отмечался штаб 18-й армии; данных о его убытии не поступало);

продолжают ли оставаться части, не указанные в этой сводке, ранее нами отмечаемые (наша разведсводка № 15).

Начальник штабаПрибалтийского особого военного округагенерал-лейтенант КленовЗаместитель начальника Разведывательного отделаштаба Прибалтийского собого военного округаполковник Кашников

Вечером 21 июня начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал М. А. Пуркаев доложил Жукову, что его подчиненные доставили очередного немца-перебежчика, и тот уверяет, что через несколько часов германская армия двинется в наступление на Советский Союз, а войска уже занимают исходные позиции. Жуков сообщил новость Сталину, и тот распорядился, чтобы Тимошенко и Жуков приехали к нему в Кремль.

Генералы не просто прибыли к вождю, но привезли с собой проект директивы о приведении войск в боевую готовность. Между собой они договорились приложить все усилия, чтобы убедить Сталина одобрить это распоряжение.

Совещание началось без десяти девять вечера. Вместе с Жуковым и Тимошенко приехал Буденный, а в кабинете Сталина их, помимо хозяина, уже ждали Молотов, Ворошилов, Берия и Маленков.

«А не подбросили ли нам этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?» – спросил Сталин.

Тимошенко твердо отвечал, что перебежчик не единственный, да и информация из других источников поступает аналогичная. А на вопрос, что же в таком случае надо сделать, сообщил, что директива о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность и выдвижении их на оборонительные рубежи уже подготовлена. И кивнул Жукову, который в соответствии с договоренностью стал зачитывать заранее составленный проект директивы.

Но Сталин снова возразил: «Такую директиву сейчас давать преждевременно. Может, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение немецких частей может начаться с провокационных действий. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений».

Жуков и Ватутин спешно переписали директиву, как было указано. Сталин внес еще несколько поправок и наконец-то одобрил ее, передав бумагу Тимошенко, чтобы тот подписал документ на правах наркома обороны.

Теперь текст содержал предупреждение как о возможности неожиданного вторжения немцев, так и о высокой вероятности провокаций. Но все-таки Жуков и Тимошенко в значительной степени смогли настоять на своем – войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов предписывалось быть в полной боевой готовности и, если понадобится, отразить натиск немцев и их союзников.

Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО

Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота

1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко. Жуков21.6.41 г.

Директива была передана в перечисленные военные округа уже за полночь. Предстояло еще довести ее до сведения войск, требовалось время на выполнение необходимых действий.

В Генеральном штабе и Наркомате обороны никто не спал и никто не ушел домой. К Жукову и Тимошенко стекалась информация от командующих округами. Те в свою очередь получали сведения от пограничников – и сведения эти были угрожающими: на той стороне границы уже отчетливо слышался усиливающийся шум двигателей.

С другой стороны на границу смотрели ничуть не менее пристально.

«Тщательное наблюдение за русскими, – писал в своих воспоминаниях немецкий генерал Гудериан, – убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками. Работы по укреплению берега едва ли хоть сколько-нибудь продвинулись вперед за последние недели. Перспективы сохранения момента внезапности были настолько велики, что возник вопрос, стоит ли при таких обстоятельствах проводить артиллерийскую подготовку в течение часа, как это предусматривалось приказом…»

В полночь Жукову из Тернополя позвонил командующий Киевским округом генерал-полковник Кирпонос и сообщил о новом перебежчике, военнослужащем 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии вермахта, который переплыл приграничную речушку и пришел к нашим пограничникам все с той же информацией: в четыре часа утра немцы пойдут в наступление. Жуков велел Кирпоносу поскорее передавать распоряжение о приведении войск в боевую готовность.

А потом произошло то, неизбежность чего советские лидеры и военачальники в общем-то уже понимали, но всеми силами старались отодвинуть. О получении рокового известия Жуков рассказывал так:

«Под утро 22 июня Н. Ф. Ватутин и я находились у наркома обороны С. К. Тимошенко в его служебном кабинете.

В 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский и сообщил: “Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний”.

Я спросил адмирала:

– Ваше решение?

– Решение одно: встретить самолеты огнем противовоздушной обороны флота.

Переговорив с С. К. Тимошенко, я ответил адмиралу Ф. С. Октябрьскому:

– Действуйте и доложите своему наркому.

В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В. Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским военным округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доложил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города.

Нарком приказал мне звонить И. В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос генерала Власика (начальника управления охраны).

– Кто говорит?

– Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.

– Что? Сейчас?! – изумился начальник охраны. – Товарищ Сталин спит.

– Будите немедля: немцы бомбят наши города, началась война…»

При этом Жуков в своих воспоминаниях решительно опровергает утверждения, что «некоторые командующие и их штабы в ночь на 22 июня, ничего не подозревая, мирно спали или беззаботно веселились».

Хотя на самом деле кое-кто и веселился… Или, по крайней мере, старался делать вид.

Генерал И. В. Болдин вечером 21 июня в Доме офицеров Минска смотрел спектакль «Свадьба в Малиновке». Там же присутствовал командующий Западным округом генерал Д. Г. Павлов. В разгар спектакля в ложу вошел начальник разведотдела штаба Западного Особого военного округа полковник С. В. Блохин и негромко доложил Павлову, что, по данным разведки, немецкие войска на границе приведены в полную боевую готовность. Павлов воспринял известие невозмутимо и даже досмотрел спектакль. Болдин же, удивленный таким равнодушием, мысленно перебирал множество тревожных признаков, которые были замечены в последние дни.

А на рассвете Павлов вызвал Болдина в штаб и на вопрос, что случилось, ответил: «Сам как следует не разберу. Понимаешь, какая-то чертовщина. Несколько минут назад звонил из третьей армии Кузнецов. Говорит, что немцы нарушили границу на участке от Сопоцкина до Августова, бомбят Гродно, штаб армии. Связь с частями по проводам нарушена, перешли на радио. Две радиостанции прекратили работу – может, уничтожены… Звонил из десятой армии Голубев, а из четвертой – начальник штаба полковник Сандалов. Сообщения неприятные. Немцы всюду бомбят…»

…Наконец-то, вспоминал впоследствии Болдин, из Москвы пришел приказ немедленно вскрыть «красный пакет», где находился план прикрытия государственной границы на случай войны. «Но было уже поздно… – писал в мемуарах Болдин. – Фашисты уже развернули широкие военные действия, на ряде направлений враг глубоко вклинился на нашу территорию!»

Один из немецких журналистов, сопровождавших войска, писал тогда: «…миллионы немецких солдат ворвались в Россию без энтузиазма, но со спокойной уверенностью в победе».

Однако надежда на то, что это все же не война, а большая провокация, еще сохранялась у некоторых военачальников. Ранним утром 22 июня тому самому Федюнинскому, к которому попал один из первых немецких перебежчиков, назвавший время начала войны с точностью до часа, позвонил генерал Потапов и приказал объявить в войсках тревогу, но боеприпасы пока не выдавать.

Пусть это будет провокация!

А в Москве подошедший к телефону Сталин выслушал доклад и приказал Жукову и Тимошенко ехать в Кремль, куда Поскребышев должен был вызвать членов Политбюро.

До отъезда Жуков успел поговорить с адмиралом Октябрьским, который сообщил, что налет на Севастополь отбит и, хотя в городе есть разрушения, причинить сколь-нибудь заметный вред кораблям Черноморского флота противник не сумел.

Вскоре после четырех часов утра командующие Западным и Прибалтийским Особыми округами доложили, что после бомбовых и артиллерийских ударов на советскую территорию двинулись наземные немецкие части.

В половине пятого Жуков и Тимошенко приехали в Кремль, где в ответ на свой доклад услышали от Сталина вопрос:

– Не провокация ли это немецких генералов?

– Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Какая же это провокация… – отозвался Тимошенко.

– Если нужно организовать провокацию, – проговорил Сталин, – то немецкие генералы бомбят и свои города…

А потом предположил, что Гитлер ничего не знает о происходящем.

Сразу после этого Молотов связался с посольством Германии и услышал, что посол – граф фон Шуленбург – просит принять его. Молотов отправился на встречу с немецким дипломатом, а вернувшись, произнес роковые слова: «Германское правительство объявило нам войну…»

В тяжелой тишине, повисшей после этой фразы, Жуков произнес, что теперь надлежит всеми силами обрушиться на врага, чтобы задержать его продвижение.

– Не задержать, а уничтожить, – добавил Тимошенко.

– Давайте директиву, – резюмировал Сталин.

ДИРЕКТИВА

ВОЕННЫМ СОВЕТАМ ЛВО, ПРИБОВО, ЗАПОВО, КОВО, ОДВО, КОПИЯ НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА (СССР)

№ 2

22 июня 1941 г. 7 ч. 15 мин.

22 июня 1941 г. 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке.

Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу.

В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.

2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск.

Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск.

Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100–150 км.

Разбомбить Кенигсберг и Мемель.

На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать.

ТИМОШЕНКОМАЛЕНКОВЖУКОВ

За эту директиву Жукову немало досталось от тех, кто впоследствии писал о событиях первых дней Великой Отечественной войны. Например, от небезызвестного Виктора Суворова: «Жуков требовал наступать в условиях, когда сожжены аэродромы. Когда наши разведывательные самолеты не могут подняться в воздух, следовательно, командиры не представляют, где противник. Жуков требовал наступать вслепую в условиях полного господства противника в воздухе. Жуков требовал наступать в условиях, когда противник все видит с воздуха, а у нас выбиты глаза».

Впрочем, с таким подходом согласны далеко не все.

Алексей Исаев в книге «Георгий Жуков» пишет, что ситуация выглядела иначе: «Первый удар 22 июня был сильным, но далеко не смертельным. Вынос аэродромов к границе на дистанцию артиллерийского залпа был исключением, а не правилом. Например, в Западном особом военном округе это были 129-й истребительный авиаполк 9-й авиадивизии, располагавшийся в 12 км от границы, и 74-й штурмовой авиаполк 11-й авиадивизии – в 14 км. Остальные авиаполки 9-й авиадивизии были в 20, 40 и даже 70 км от границы. При этом 129-й истребительный авиаполк уже в 4.05 был в воздухе и достойно встретил первый удар немцев. Он понес большие потери только во второй половине дня 22 июня. Всего в первый день войны ВВС Западного фронта произвели 1896 самолетовылетов, примерно по два на одну боевую машину… На каждый советский аэродром в первый день войны было совершено от 2 до 8 налетов с продолжительностью атак до 40 минут. Если один-два налета еще можно было отразить, то 6–8 неизбежно приводили к тяжелым потерям».

О серьезно пострадавшей авиации писал впоследствии и сам Жуков. Но точной информации о происходящем в зоне боевых действий утром 22 июня в Москве не имели. Отчасти это объяснялось нарушенной связью – ведь для немцев в план подготовки к войне входила и диверсионная деятельность, одной из важных целей которой были как раз средства связи.

Приехав в Наркомат обороны, Жуков и Тимошенко узнали, что «перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками и штабы округов и армий не имели возможности быстро передать свои распоряжения. Заброшенные ранее немцами на нашу территорию диверсионные группы в ряде мест разрушили проволочную связь. Они убивали делегатов связи, нападали на командиров. Радиосредствами значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена… Не имея связи, командармы и некоторые командующие округами выехали непосредственно в войска, чтобы на месте разобраться в обстановке. Но так как события развивались с большой быстротой, этот способ управления еще больше осложнил работу».

Проблема со связью, например, в Прибалтийском Особом военном округе была документально обозначена за несколько минут до начала войны, и решить ее, конечно же, не успели.

ДОНЕСЕНИЕ

ШТАБА ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

ГЕНЕРАЛЬНОМУ ШТАБУ КРАСНОЙ АРМИИ

О НЕДОСТАТКАХ В ОРГАНИЗАЦИИ СВЯЗИ В ОКРУГЕ

(22 июня 1941 г.)

СОВ. СЕКРЕТНО

Начальнику Генерального Штаба Красной Армии

Командный пункт 22 июня 1941 г. 4 часа

Слабыми местами связи округа, могущими вызвать кризис, являются:

1. Слабость фронтовых и армейских частей связи по численному составу и мощности относительно своих задач.

2. Необорудованность узлов связи армии и фронта.

3. Недостаточная развитость проводов из паневежисского и двинского узлов связи.

4. Отсутствие средств связи для обеспечения тыловой связи.

5. Слабая обеспеченность имуществом связи окружных, армейских частей связи и военно-воздушных сил.

Прошу:

1. Разрешить частичное отмобилизование фронтовых и армейских частей связи, отмобилизовав полки связи, линейные батальоны [связи], эксплуатационные роты и эскадрильи связи.

2. Отпустить средства [для] оборудования узлов связи: паневежисского – провода железного – 70 т, кабеля подземного – 10 км; двинского – провода железного – 60 т, кабеля подземного – 6 км, речного – 2 км; шауляйского (8-я армия) – провода железного – 30 т, кабеля подземного – 6 км; каунасского (11-я армия) – провода железного – 30 т, речного кабеля – 2,5 км, подземного кабеля – 6 км; рижского (27-я армия) – провода железного – 75 т, подземного кабеля – 6 км, речного [кабеля] – 3 км.

3. [Для] развития сети паневежисского и двинского узлов [связи отпустить] провода железного – 600 т, бронзового – 25 т.

4. Сформировать [за] счет внутренних округов шесть узловых пунктов связи для обеспечения тыловых учреждений (группы складов). Каждый пункт – в составе: СТ-35–1, «Морзе» – 12, раций 11-АК – 1, 5 машин летучей почты.

5. Для обеспечения корпусных, армейских, окружных частей связи и военно-воздушных сил выделить минимум: аппаратов «БОДО» – 10 шт., СТ-35–36 шт., кабеля телеграфного – 2393 км, шестового имущества в комплектах по 5 км – 542, радиостанций РАТ – 3 шт., РСБ и РАФ – 333 шт., 11-АК – 5 шт.

Начальник штабаПрибалтийского особоговоенного округагенерал-лейтенант П. Кленов

В первые часы войны и в штабы округов, и в Генштаб посыпалась самая разная информация, далеко не достоверная, а то и устаревшая, иногда паническая, иногда наоборот – занижающая силу противника. Были и заведомо ложные сведения, подброшенные теми же диверсантами или их пособниками.

Даже к вечеру 22 июня, когда Жуков вылетел лично разбираться, что происходит на Юго-Западном фронте, оставшийся в Москве на штабном хозяйстве Ватутин не мог добиться от штабов фронтов, армий и ВВС точных данных о своих и немецких войсках. Не было известно ни насколько глубоко вермахт продвинулся на советскую территорию, ни какие потери при этом понесли наши наземные войска и военно-воздушные силы. Командующие Западным округом Павлов и Прибалтийским округом Кузнецов на связь не выходили, удалось лишь выяснить в их штабах, что генералы «уехали куда-то в войска».

Исаев объясняет проблемы с достоверностью информации своеобразным болевым шоком, не позволившим сразу адекватно оценить обстановку: «Если впоследствии советские разведсводки чаще завышали, чем занижали силы врага, то самые первые оценки противника в войне были чересчур оптимистичными».

РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СВОДКА

ШТАБА ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА

№ 1

(22 июня 1941 г.)

Серия «Г»

РАЗВЕДСВОДКА № 1 22.6.41. ШТАБ ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА

Карта 500 000

1. Луцкое направление.

Противник в течение дня ведет активные боевые действия; его основные группировки: в направлении Любомль наступает пехотная дивизия; в направлении Владимир-Волынский – пехотная дивизия и танковая дивизия; в направлении Прецк-Увольвонек – пехотная дивизия; с направления Сокаль, Крыстынополь – пехотная дивизия.

Млынув (15 км северо-западнее Дубно) высажен парашютный десант в 16 часов. На аэродроме Свидник (юго-восточнее Люблин) в 11 часов 30 минут отмечено 100 самолетов.

2. Рава-русско-львовское направление.

На участке Махнув, Любыча Крулевска в направлении Рава Руска наступают две пехотные дивизии, кавалерийский полк и танковый полк.

Из района Любачув Олешице, Старе Село (10 км западнее Олешице) в 12 часов в южном направлении действовало свыше пехотной дивизии при поддержке мелких подразделений танков.

В лесу севернее Олешице в 14 часов отмечалось скопление мотопехоты и танков.

3. Перемышль-львовское направление.

На участке Ярослав, Медыка в 14 часов 45 минут в направлении Краковец, Мосьциска наступало до пехотной дивизии и подразделение конницы.

В районе Перемышль действует до пехотной дивизии, пытаясь обойти Перемышль с востока и запада.

В районе Львов частая бомбардировка аэродромов небольшими группами самолетов.

4. Венгерское направление.

Противник мелкими частями пытался перейти границу в районе Керешмезе, Ворохта, попытки отбиты.

5. Черновицкое направление.

Противник в результате контратак отброшен за р. Прут, а на участке Герца и в районе Тарасауци удерживает северный берег р. Прут.

Всего на участке Липканы, Рэдэуци действуют четыре румынские пехотные дивизии. Вероятно, в этом направлении действуют и немцы, так как часть захваченных пленных оказались немецкими солдатами.

В районе аэродрома Черновицы выброшен парашютный десант (100 человек). Непрерывно бомбардируют аэродром Черновицы.

Усиленное движение войск из глубины.

Выводы:

1. Противник перешел госграницу на фронте Влодава, Перемышль и Липканы, Виковерхня (10 км северо-западнее Рэдэуци) в составе:

луцкое направление – четыре-пять пехотных дивизий и танковая дивизия;

рава-русско-львовское направление – три-четыре пехотные дивизии с танками;

перемышль-львовское направление – две-три пехотные дивизии;

черновицкое направление – четыре румынские пехотные дивизии.

На 23.6.41 г. нужно ожидать более активных действий и ввода в действие более крупных сил. Последующие сведения – разведдонесениями.

Начальник штаба Юго-Западного фронта ПуркаевНачальник Разведывательного отдела штабаЮго-Западного фронта Бондарев

Виктор Суворов описывает первые часы войны так: «Войска приграничных военных округов, которыми командовали Павлов, Кузнецов, Кирпонос, Черевиченко, были выдвинуты к самым границам и попали под внезапный удар, не успев по тревоге добежать до своих танков и пушек. Случилось это не оттого, что глупенькие командующие фронтами по своей воле согнали миллионы солдат к границе, а потому, что так приказал начальник Генерального штаба генерал армии Жуков. Аэродромы приграничных округов были вынесены к границам и до пределов забиты самолетами. Там самолеты в своем большинстве и сгорели, не успев подняться в воздух. Случилось это не по прихоти Павлова, Кузнецова или другого командующего округом, а по приказу начальника Генерального штаба Жукова…»

БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ

КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 4-Й АРМИИ О НАПАДЕНИИ ПРОТИВНИКА И О ДЕЙСТВИЯХ ВОЙСК АРМИИ

(22 июня 1941 г.)

Минск

Командующему войсками Западного особого военного округа

Доношу: в 4.15 22.6.41 г. противник начал обстрел крепости Брест и района города Брест. Одновременно противник начал бомбардировку авиацией аэродромов Брест, Кобрин, Пружаны. К 6 часам артиллерийский обстрел усилился в районе Брест. Город горит. 42, 6-я и 75-я стрелковые и 22-я и 30-я танковые дивизии выходят в свои районы; о 49-й стрелковой дивизии данных нет. Штаб 28-го корпуса – Жабника. Данных к 6 часам 30 минутам о форсировании противником р. Зап. Буг не имею. Штабом перехожу на запасный командный пункт – Буховиче. 22-я танковая дивизия под артиллерийским огнем в беспорядке вытягивается в свой район. Самолеты противника с 6 часов начали появляться группами по 3–9 самолетов, бомбили пружанскую дивизию, результаты неизвестны.

Генерал-майор КоробковДивизионный комиссар Шлыков22 июня 1941 г.6 часов 40 минут

«Большая часть танковых войск трех особых округов дислоцировалась на глубине 100 км и более и воздействию немцев почти не подвергалась, – возражает Исаев. – Потери техники многочисленных механизированных корпусов Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов собственно 22 июня 1941 года были ничтожными. Они пришлись на две танковые дивизии, волею судеб оказавшиеся близко к границе, – 22-ю танковую дивизию у Бреста в Белоруссии и 41-ю танковую дивизию у Владимира-Волынского на Украине. В остальных танковых соединениях танкисты благополучно «добежали» до своих машин и приняли активное участие в Приграничном сражении. Более того, многие из них успели намотать на гусеницы до нескольких сотен километров, прежде чем столкнулись с противником».

Впрочем, директива «обрушиться всеми силами», хоть и была передана в войска, оказалась категорически невыполнимой.

Тем временем в стране была объявлена мобилизация, пока еще не всеобщая, она не затронула лишь три военных округа – Среднеазиатский, Забайкальский и Дальневосточный. В европейской части Советского Союза было введено военное положение, то есть теперь функции органов государственной власти относительно обороны, сохранения общественного порядка и обеспечения государственной безопасности передавались военным властям. Органы военной власти получили право реквизировать для нужд обороны любые транспортные средства, а также привлекать население к строительству оборонительных рубежей.

Особые военные округа отныне становились фронтами: Прибалтийский округ – Северо-Западным фронтом, Западный – соответственно, фронтом Западным, а Киевский округ превратился в Юго-Западный фронт.

ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР

УКАЗ

от 22 июня 1941 года

О мобилизации военнообязанных по Ленинградскому, Прибалтийскому особому, Западному особому, Киевскому особому, Одесскому, Харьковскому, Орловскому, Московскому, Архангельскому, Уральскому, Сибирскому, Приволжскому, Северо-Кавказскому и Закавказскому военным округам

На основании статьи 49 пункта «о» Конституции СССР Президиум Верховного Совета СССР объявляет мобилизацию на территории военных округов – Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого, Одесского, Харьковского, Орловского, Московского, Архангельского, Уральского, Сибирского, Приволжского, Северо-Кавказского и Закавказского.

Мобилизации подлежат военнообязанные, родившиеся с 1905 по 1918 год включительно.

Первым днем мобилизации считать 23 июня 1941 года.

Председатель ПрезидиумаВерховного Совета СССРМ. И. КАЛИНИНСекретарь ПрезидиумаВерховного Совета СССРА. Ф. ГОРКИН22 июня 1941 г.Москва, Кремль

Днем 22 июня Сталин, осознавший, что точной информации о происходящем в атакованных районах страны получить не удается, позвонил Жукову и велел тому как представителю Ставки Главного Командования немедленно отправиться на Юго-Западный фронт, поскольку «командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись». Надлежало самолетом добраться до Киева, а далее следовать в Тернополь, где находился штаб фронта и командный пункт командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса. От партийно-государственного руководства Жукова должен был сопровождать член Политбюро Хрущев.

Жуков позвонил домой, сказал Александре Диевне, что сегодня точно не появится и когда его ждать – неизвестно. И уехал на аэродром, где был приготовлен самолет, сразу же поднявшийся в воздух и взявший курс на столицу советской Украины. Устроившись в кабине, начальник Генштаба осознал, что ничего не ел со вчерашнего дня. «Выручили летчики, угостившие меня крепким чаем и бутербродами», – вспоминал он.

Прилетев в Киев, Жуков отправился в ЦК КП(б)У, где встретился с Хрущевым. Тот сообщил, что до Тернополя придется ехать автотранспортом, поскольку обстановка в воздухе напряженная: все время появляются немецкие истребители и атакуют любые советские самолеты. Поздним вечером того же дня Жуков и Хрущев прибыли в Тернополь. Связавшись с оставшимся в Москве генералом Ватутиным, Жуков узнал, что проблемы с получением информации от войск не решены, а Сталин велел подписать новую директиву наркома обороны и именем Жукова тоже. Начальник Генштаба поинтересовался, что за директива, и, услышав, что речь идет о контрнаступлении с выходом на территорию противника, усомнился в целесообразности такого распоряжения, когда нет точных сведений, где и какими силами противник наносит удары. Жуков предложил подождать с директивой хотя бы до утра, пока он не разберется, что именно происходит на фронте. Ватутин вздохнул и сказал, что он тоже так думает, но решение свыше уже принято.

ДИРЕКТИВА

НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ

СОЮЗА ССР

№ 3

22 июня 1941 года

1. Противник, нанеся удары из сувалкинского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях. На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.

2. Ближайшей задачей на 23–24.6 ставлю:

а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкинскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки; б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиацией Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин.

3. ПРИКАЗЫВАЮ:

а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы. Граница слева – прежняя.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»