Расколотое небо Талан Светлана
Она вывела «Дракона» из ангара и увидела, как «Феникс» взлетает в небо. Тристан вскинул руку. Этот нахальный взмах вернул ее к своим сияющим крыльям и голубому серебру «Дракона».
– Я смогу, – сказала она себе. – Я должна. – Она сделала глубокий вдох. Потом – еще один. – Готов, Пиппин, малыш?
– Всегда готов, милочка Никси.
В голосе Пиппина не было привычной бодрости.
Наверное, ему лучше было знать.
34. Красная черта: Головокружительная скорость
Чейз достаточно собралась, чтобы выиграть полет на скорость, добравшись до пяти Махов, и отвоевать себе лидерство длиной в Парк. Тристан удержался на четырех Махах, а Сильф осталась на комфортабельных трех.
Когда Чейз добралась до координат, где были назначены испытания маневренности, все ее тело гудело от адреналина. Сотни старомодных истребителей висели в воздухе, создавая тучу непознанных целей, которая напомнила ей рой беспилотников, виденный ею за несколько месяцев до этого.
– Ты только посмотри, Пип!
– Из них составили лабиринт. Тебе надо пройти через него, как по полосе препятствий.
У нее во рту стало кисло. Полосы препятствий она не любила. И если она сделает неверное движение, то врежется в один из самолетов, внутри которого какой-нибудь бедолага-пилот играет роль беспомощной мишени. Она пристроилась между «Фениксом» и «Пегасом» на воображаемой стартовой черте и, нервно трогая ручку, ждала сигнала начинать.
Когда сигнал пришел, она отправила самолет вперед, ощущая, как сердце у нее гулко ударяется о ребра. Сильф захватила лидерство, демонстрируя свою впечатляющую маневренность. Половину пути даже казалось, что она выиграет, но потом Тристан нащупал ритм и в результате опередил ее на длину крыла «Стрикера».
Пиппин с Чейз ясно увидели, как в нескольких метрах от них Сильф беснуется в кабине.
– У Бунтаря кровь из ушей пойдет, – заметил Пиппин.
Чейз время от времени посматривала на «Феникса», и у нее в голове вспыхивали сценки вчерашней встречи. Она цеплялась за воспоминание о том, как Тристан ее целовал, как заставлял смеяться. А потом был разговор, который длился и длился, пока они не отупели от усталости. Это воспоминание почти заслонило жгучие мысли о Торне.
И ее гулкую тревогу относительно последнего теста.
– И что теперь? – спросил Пиппин.
– Ждем и выясняем, что это будет за бой.
Ждать пришлось недолго. Истребители начали менять позиции. Все истребители. Тревожный сигнал «Дракона» заработал, сообщая об опасности обстрела. Чейз скрутило в кресле.
– Все птички нападают! – заорал Пиппин.
Чейз смотрела, как туча самолетов оживает и оборачивается против нее.
– Черт! Они пытаются поймать нас в прицел!
«Стрикеры» рассыпались, истребители ринулись за ними. Им не хватало скорости, чтобы не отстать, но их было достаточно, чтобы помешать ей и полностью перекрыть путь к отступлению. Плюс к тому, в глубине души она понимала, что ей не полагается отступать. Пришло время боевой части испытаний.
Воздушный бой, каких еще не бывало.
Чейз повторила маневр Тристана: иммельман и наведение на Ф-18. Самолет пошел на снижение, как только она поймала его в перекрестье.
– Ага, вот оно. Нам надо пометить этих козлов. Начали.
Пиппин не ответил: он сосредоточился на том, чтобы им не зашли в хвост.
Чейз быстро осмотрелась и увидела, что «Феникс» и «Пегас» тоже поняли правила игры, – и началось долгое преследование. Казалось, оно тянулось много часов, хотя на самом деле скорее всего не больше двух. У Чейз от усталости в глазах стоял туман. Уши болели от сигналов тревоги, срабатывавших каждый раз, когда истребители оказывались слишком близко, но в итоге «Стрикеры» доказали, что способны превзойти все истребители скоростью и маневренностью.
«Дракон» ощущался как колибри среди ворон: он закладывал стремительные круги, подскакивая и отлетая прежде, чем намеченный истребитель его замечал. Тело у нее покрылось потом, руки тряслись – но в итоге в небе осталось всего три истребителя. Три «Стрикера».
– Все? – спросила Чейз у Пиппина.
– Не-а. Об окончании нас должны оповестить.
– Тогда чего мы ждем… – Чейз замолчала. Она увидела, что «Феникс» зашел «Пегасу» в хвост для нанесения удара. – Не может быть! – выдохнула она. – Так это значит, что выигрывает тот самолет, который остался в небе?
– Похоже на вершины военной оригинальности. Так что – да.
Чейз смотрела, как Тристан навел ракету на Сильф, после чего та оставила место боя, гневно нарастив скорость. Остались они двое.
– Будет интересно, – сказала она. – На этот раз он поддаваться мне не станет.
– Кто-то еще чувствует неловкость? – осведомился Пиппин. – Мне так очень неловко.
Чейз добавила режим и ощутила магнитный всплеск ускорения мчащегося за ними «Феникса». Они летели секунды… минуты… вечно. Она развернулась, когда они залетели глубоко в небо Канады, бросая ему вызов. По ее лицу расплывалась широкая улыбка.
– Никс! – заорал Пиппин, сбивая ее концентрацию. – Ты это видишь? Посмотри на экран!
Чейз опустила взгляд – и увидела, как к ним приближается пятнышко. Быстро.
Быстрее быстрого.
Она вглядывалась в горизонт, пока не разглядела нечто мелкое.
Нечто кроваво-красное.
Она потеряла Тристана в солнечном блике.
– Красный беспилотник! Это ведь фальшивка, да? – Она уже выполняла маневры уклонения, но ее разум не желал принимать действительность. – Это же часть испытания боем, да?
– Похоже, он настоящий! – прокричал Пиппин.
Она летела зигзагом, отрываясь от преследования, но беспилотник был быстрее.
– Откуда он взялся?
– Наверное, они заметили наши маневры. После происшествия прошлой недели мы слишком долго оставались в небе.
Пиппин отчаянно сражался со своим пультом.
– Можешь вызвать диспетчерскую по радио?
– По нулям. Беспилотник может заглушить наш сигнал?
Давешнее предостережение Кейла обожгло ей позвоночник.
– На нас охотятся, – пробормотала она. – Наверное, хорошо, что на этот раз у нас настоящие ракеты, а?
– «Хорошо» – это не то слово, которое я выбрал бы.
«Феникс» летел рядом с ней. Она с трудом справилась с желанием посмотреть в его кабину. Ей надо прибавить скорость. Им надо разлететься. Беспилотник сможет преследовать только одного из них.
Похоже, Тристан это понял. Он отвернул направо. Она полетела налево.
– Похоже, мы выиграли, – сказал Пиппин, когда беспилотник повернул за ними, – или проиграли.
Чейз снизила высоту и скорость, так что беспилотник сел ей на хвост, а потом бросила «Дракона» к великолепному дикому району, где были изумрудные поля и громадное зеленовато-синее озеро.
– Тут никого нет, – сказала она, хватая ртом воздух после каждого слова. – Людей внизу нет. Сделаем это здесь. – Она открыла крышку управления ракетами и приставила напряженный палец к кнопке пуска. – Нельзя, чтобы беспилотник вернулся к жисюндинцам, и никак нельзя вести его к «Звезде», так?
Ответ Пиппина прозвучал через несколько километров после ее вопроса.
– Так.
Чейз набрала максимальную скорость, которую могли выдержать ее усталые мышцы, и развернулась над поблескивающей водой. Чересчур быстро беспилотник уже был над ними. Она ударила по тормозам, и он пролетел над ними в такой близости, что Чейз услышала скрежет металла по металлу. Она направила самолет обратно вверх, заставив беспилотник чуть отстать, но зная, что вскоре ей снова придется снижаться.
Снижение.
Слишком сильное. Ей необходимо снова подняться, но, казалось, беспилотник ждет именно этого. Он шел на нее, лоб в лоб.
Чейз выстрелила – но беспилотник выстрелил первым.
Ракета полетела в них, смазываясь в пути.
В кабину.
Чейз рванула ручку в сторону. «Дракон» уклонился, но левое крыло самолета взорвалось.
– Никс! – закричал Пиппин.
Они полетели вниз, тошнотворно вращаясь. Чейз пыталась вернуть управление, а озеро словно поднималось навстречу их самолету.
На такой малой высоте катапультироваться было нельзя.
Посадку обеспечить не удастся.
Они отскочили от поверхности воды, словно она была из гранита. Правое крыло «Дракона» оторвалось с ужасающим воплем. Голову Чейз отшвырнуло на подголовник – и они резко остановились у песчаного берега.
Кабина наполнилась дымом. Стекло фонаря каким-то образом держало форму, хоть и растрескалось, словно на него набросили сетку. Она включила механизм открытия – и фонарь поднялся.
Чейз выбралась из кресла, давясь при каждом вдохе.
– Пиппин! – попыталась крикнуть она.
Голова у него свесилась на грудь. Она тряхнула его за плечо, но он не пошевелился.
Чейз взвалила Пиппина себе на плечо. Они перевалились через край кабины и с плеском упали в неглубокую воду. Она потащила его от «Дракона». Мокрый песок засасывал ей ноги, так что она несколько раз спотыкалась – а потом они оба рухнули у кромки озера.
Ее шлем исчез – и она не заметила, когда именно его потеряла. Она стащила шлем с Пиппина, обнаружив на его задней части огромную трещину. Дурной знак. Она пощупала ему пульс, но ее пальцы слишком онемели в холодной воде. Она прижалась ухом к его груди, слушая сердце.
Оно билось. Слава богу!
– Очнись! – Она тряхнула его. Она знала, что следует быть осторожной, но ничего не могла с собой поделать. – Пиппин!
Его веки задрожали и поднялись.
– Голова, – простонал он.
– Ты ею ударился.
– Это ты ею ударила, – возразил он.
Она немного успокоилась. Если он шутит, значит, он в норме. Она заставила себя ровно дышать, глядя в синее безоблачное небо.
– Где «Феникс»? Куда делся беспилотник? Он вернется?
Ответа не было.
– Пип?
Чейз перетянула его туловище к себе на колени, и его голова запрокинулась под резким углом, словно он не мог ее удерживать.
– Меня… меня…
Его вырвало. Она держала его за плечи, а вода стала мерзкая. Он обмяк у нее на коленях, и Чейз увидела кровь у себя на руках. На летном комбинезоне Пиппина.
– У тебя голова кровит, – сказала она. – Надо вытащить тебя из воды.
– Нет смысла. Отек мозга. Череп наполняется кровью.
– Не шути со мной! – она выругалась. – Спасательные вертолеты уже летят. Будут здесь с минуты на минуту.
– Им сюда лететь несколько часов. Мы в глуши, в Канаде. Я ведь штурман, забыла? Это ты не сдала географию. – Он шумно вздохнул. – У меня осталось всего несколько минут, а потом давление отключит мне высшие функции мозга.
Она не стала реагировать на это.
– Нам просто надо не волноваться, чтобы справиться с шоком. Хорошо?
– Хорошо.
Опять это слово. Это ужасное слово.
– Чейз, я не смогу нормально говорить… очень скоро. Больно.
– Ты не врач, и с твоей головой все нормально.
Но это было не так. Его голова у нее на коленях становилась тяжелее. Она распухала у нее в руках, а если Пиппин прав, то внутри его черепа творится то же.
Вода расцветала алым, а на них опустилось неестественное спокойствие. Чейз заставляла себя сосредоточиться на Пиппине, но ее страх становился ветром, который разрывал ее на части.
– Тебе просто наложат пару швов, и все будет нормально.
Она стиснула его комбез, притянула к себе крепче.
У Пиппина глаза остекленели и почти выпучились, но он смотрел прямо на нее.
– Ненавижу эти фильмы. Там вечно убивают парня-гея.
– Заткнись. Ты не умираешь.
– Откуда такая уверенность? – спросил он.
– Ты же не слышишь, чтобы я умоляла меня простить или признавалась, что люблю тебя?
– И правда.
Он попытался улыбнуться, но его губы с этим не справились. На его зубах были следы крови. Паника вырвалась из уголка ее сознания и начала все стремительно крушить. Чейз не могла дышать. Она не может потерять Пиппина!
Хрипло дыша, она посмотрела вверх, чтобы спрятать слезы.
– Ну где они!
– Потерял левый глаз. Брежу, – сказал он. – Мост… перейти. Именно тот. – Он начал хватать ртом воздух. Его дыхание стало прерывистым. – Поражен дыхательный центр. Спутанное сознание.
– Прекрати ставить себе диагноз! – Она встряхнула его и прижалась лицом к его волосам. Они были мокрые и все в песке. – Расскажи мне про «Оду к радости». О чем она на самом деле?
– О радости. Я просто… дразнился. – Он вдруг вскрикнул и стал дышать реже. – Страшно, – прошептал он. – Ног нет.
– Твои ноги целы, – сказала она, давясь словами. Мир наваливался на нее, сотрясал ее, давил на нее. Она еще крепче прижала Пиппина к себе. – Скажи мне что-нибудь. Давай, Пип.
– Вверх, вниз, ноты. Вверх… и вниз. – Он закрыл глаза. – Дурни, летите. Нет. Слушай, Чейз…
Он подарил ее имени свой последний рвущийся вздох.
Дельта
35. Дымящаяся воронка: Что осталось
Чейз прошла вдоль берега, отчаянно стремясь сбежать от запаха дыма.
Она оставила труп Пиппина. Она сорвала голос, повторяя его имя, а ее летный комбинезон окрасился кровью от живота до колен. Когда «Дракон» стал едва виден, она тяжело села и прижала колени к груди.
Пиппин умер. Эта истина оказалась ей не по силам – и она потеряла ее. Она ее отпустила. Истина поднялась в небо с дымом, оставив ее в одиночестве. А потом она стала ждать. Она надеялась, что Пиппин ошибся, что вертолетов не придется ждать несколько часов.
Но Пиппин никогда не ошибался. Даже относительно собственного отказывающего тела.
Чейз всматривалась в небо, выискивая красный беспилотник. Или «Феникса». Нашла она только несколько крупных птиц, запоздало летящих на юг, на зимовку, в неопрятном построении. Все было слишком обыденно. Слишком живописно для того, что только что случилось. Дыхание у нее стало неровным, вспарывая легкие при каждом судорожном вдохе.
Хрустальный купол, которым Чейз так долго закрывалась, раскололся. Осыпался. Теперь она была открыта жестокому ветру. Чувствам. Порыв ветра заставил растрескаться засохшую у нее на руках кровь, пока она рисовала на крупном песке сердечный круг Ритц.
В центре она написала «Генри».
И заплакала.
Вертолеты прилетели с оглушающим ревом. Два приземлились у «Дракона», а третий завис в воздухе, взбив поверхность озера в белую пену. Она увидела, как ее ищут спасатели. Увидела, как они бегут вдоль берега. Это были взрослые, а не кадеты. Настоящие летчики, которыми все у них в академии только притворялись.
Чейз встала, и один из медиков закутал ее в тепловую пленку. Он довел ее до одного из вертолетов и закрепил на носилках, приподняв ноги. Он светил фонариком ей в глаза и задавал вопросы. Много, много вопросов. Она не стала даже в них вслушиваться, не то что отвечать.
Через открытую дверь Чейз смотрела, как с вертолета, зависшего над местом крушения, «Дракона» поливают белой пеной.
– С тобой все будет хорошо, – сказал ей медик. Она начала хохотать, и этот звук даже ей самой показался больным. – Она в шоке! – крикнул он пилоту. – Летим!
Они взлетели в тот момент, когда в кабине сработала тревога. Чейз забилась: она была уверена, что красный беспилотник вернулся, чтобы ее прикончить.
– Он вернулся! Вернулся.
Медик удержал ее на носилках.
– Это военный маяк, – сказал он. – Неопознанных ЛА поблизости нет. – Он прижал ей руки и наклонился слишком близко, окликая пилота. Его голос ударил по ней, как пощечина. – В чем дело?
– Угрозу терроризма повысили до «высокой». Президент Грейнор обращается к нации. Он объявил чрезвычайное положение.
Мозг Чейз цеплялся за вопросы, не понимая их. Откуда президент узнал? Сколько она провела на берегу? Что происходит?
– А что от генерала Торна? – проорал медик пилоту. – Война?
– Грейнор говорит, что конгресс сейчас заседает, – прокричал пилот в ответ. – Скоро объявят.
Чейз зажмурилась, совершенно сбитая с толку. Она неожиданно начала дрожать. Она чувствовала, что «война» – такое короткое слово! – пытается затмить аварию, но не может. Это слово не может тронуть Пиппина. Чейз ему не даст.
– Где мой ОРП? – спросила она.
– В другом вертолете, – ответил медик.
Он без предупреждения всадил ей в руку шприц. Забытье стало наплывать на нее, так что остальные его слова долетали до нее неравномерно.
– Вот что… получаем… позволяя ребятам летать.
Эпсилон
36. Жесткая земля: Ниже некуда
Кроны деревьев были слишком близко. Бунтарь орал ей снова и снова, но его предостережения были очевидными. И неправильными. Он все говорил неправильно.
– Заткнись! – завопила она ему.
Ее вспышка ушла в ее мышцы, в ее нервы. Она дергалась. Билась.
Падала.
ОПЯТЬ.
Ее крыло задело вершину изумрудно-зеленой сосны и отлетело, уходя за лес вспышкой оранжевого пламени цвета курток строителей. На Чейз не было визора. И шлема. Она стерла пот, застилающий глаза, и с изумлением обнаружила, что она вся мокрая, а руки у нее трясутся.
– Соберись! – проворчала она.
США вот-вот вступят в войну с Новым восточным блоком, а где она? Застряла в чертовом тренажере-центрифуге.
Она заслонила глаза от ослепительного света и распахнула дверь.
Бунтарь налетел на нее.
– Сколько раз ты собираешься опускаться слишком низко? Я тебя предупреждал! Я даже давал тебе отсчет до земли, чего Сильф, кстати, никогда не требуется. КАК Я МОГУ ТЕБЕ ПОМОГАТЬ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ЖЕЛАЕШЬ СЛУШАТЬ?
Чейз низко опустила голову, но не от стыда. И не от беспомощности. Это была ярость.
Бедняга Бунтарь.
Она отвела руку и ударила его в лицо так, что он взвыл и рухнул на колени. Адриен попыталась вмешаться, но Чейз отбросила ее ласковую руку.
– Я не могу летать в этой глупой машине. – Чейз указала на центрифугу «Звезды». – Мне нужно в истребитель.
«Мне нужен «Дракон». И Пиппин».
Эти слова не вырвались на свободу, но и в глубине не остались. Они выплыли на поверхность и полились слезами. Руки не действуют. Ноги слабые. Она тяжело села и закрыла лицо руками, ощущая воспаленную кожу под глазами и усталость, которая теперь окутывала ее, словно кошмар. Чувствовать так много было невероятно утомительно. Если бы она могла отключить все эмоции, то так и сделала бы.
Именно это она и пыталась сделать.
Бунтарь поднялся на ноги. У него из носа шла кровь.
– Кажется, не сломала.
– Что тут происходит? – Доктор Ритц ворвалась в комнату и моментально стала осматривать Бунтарю лицо. – Это ты сделала?
– Он споткнулся о мой кулак, – сказала Чейз.
– Ну, ты только что добавила себе лишнюю неделю, кадет Харкорт.
Чейз застыла.
– Неделю? Да все закончится в считаные дни!
Ритц обратилась к Бунтарю, игнорируя Чейз:
– В лазарет, а потом – отдыхать. Когда тебе снова лететь?
Бунтарь посмотрел на часы.
– Через пять часов.
– Иди.
Ритц повернулась к Адриен, а Чейз смотрела, как уходит Бунтарь.
По дороге из комнаты он налетел на два стула – и это не было связано с его носом. Он тоже был выжат. Все безумно устали, особенно Сильф и Тристан. Торн приказал, чтобы один «Стрикер» постоянно наблюдал за демаркационной линией. Одному самолету не справиться с флотом вторжения, но в условиях, когда радио выдает бессмыслицу, а спутники отказали, «Стрикеру» надо вернуться в «Звезду» с предупреждением – предупреждением, которое отправит всех по убежищам.
«Пегас» и «Феникс» несли дежурство по двенадцать часов уже пять дней – с того момента, как гибель Пиппина превратила Вторую холодную войну в открытый конфликт. И на этот раз никаких подписок о неразглашении не было. Все про всё знали. Про Жи Сюнди, про беспилотник, про крушение.
Про Пиппина.
Чейз посмотрела на стол Адриан. Пожилая инженер не включала звук, но Чейз все равно видела безумные новостные передачи. Всеобщая паника. Налеты и истерия – не говоря уже о мрачных речах президента Грейнора, во время которых он вцеплялся в кафедру так, что костяшки белели.
Но на этот раз на экране был новый кошмар.
Три брата и мать Пиппина втиснулись на обшарпанный диван. Его мать закрывала лицо рукой.
– Что это? – выпалила Чейз, прерывая спор Ритц и Адриен.
Они проследили за взглядом Чейз – и Адриен прикоснулась к углу экрана, включая звук.
Репортер нависал над ними, словно хищник.
– Вы могли бы рассказать нам о вашем сыне? Что было его страстью? Чем он увлекался?
– Он был ботан, – сказал старший брат Пиппина.
Эндрю – самый младший, самый непоседливый и, бесспорно, самый чумазый из мальчишек – ткнул старшего брата локтем в бок.
– Генри обожал летать. Он был лучший ОРП ВВС. И самый умный. И пилот у него был лучший. Никс.
У Чейз оборвалось сердце. Она перестала дышать.
Репортер скользнул еще ближе, демонстрируя, что он никакой не хищник. Он – чертов стервятник и сейчас вознамерился полностью распотрошить всю семью.
– Миссис Доннет, а как вы относитесь к пилоту Генри? Вы возмущены тем, что ваш сын погиб, а она выжила? Вы ее вините?
Мама Пиппина не подняла взгляда.
Адриен потянулась выключить экран.
– Оставьте! – хором потребовали Ритц и Чейз.
Читать бесплатно другие книги:
