Расколотое небо Талан Светлана

38. Ночные звуки: Стоны на больших высотах

Новый стук. Чейз сражалась с черным маревом сна, и оно легко не сдавалось. Она услышала, что кто-то вошел, а потом зазвучали негромкие голоса.

Ощутив прикосновение к плечу, она повернулась на бок и перевесила голову через край койки, оказавшись в чрезмерной близости от прекрасного лица Сильф.

– Мне пора сменять Стрелу с Ромео на демаркационной линии. Не делай ничего безумного в мое отсутствие. Помни наш план.

– Твой план, – пробормотала Чейз.

– После посадки Стрела придет сюда. Не вредничай, – сказала Сильф. Чейз что-то прорычала, и Сильф щелкнула ее по лбу. Больно. – Не упрямься, Никс. Влюбись. Это гребаная сказка.

Чейз слышала, как Сильф уходит. Ей хотелось перевернуться и снова заснуть, но она сползла с койки и выглянула за дверь. Бунтарь ждал Сильф в коридоре. Он нервничал: ударял себя кулаком по ноге. Сильф приказала ему прекратить – так что стало ясно, что она тоже нервничает.

Неизвестные силы, скапливавшиеся к западу от демаркационной линии, пугали всю страну до потери памяти. Конгресс был готов объявить войну в любой момент, ожидая удара, который казался настолько неотвратимым, что никто даже полной грудью не дышал.

Сильф и Бунтарь могут не вернуться с этого вылета. Это была голая истина. И неожиданно Чейз потрясла перспектива их потерять. Ей необходимо вернуть «крылья»!

Когда Тристан вошел в комнату, то обнаружил, что Чейз смотрит на него с верхней койки. Он попытался улыбнуться, но у него не получилось.

– Я думал, ты будешь спать.

Чейз внимательно осмотрела его с ног до головы. Он был в летном костюме, который кое-где прилип к его телу от пота, волосы у него были всклокочены. Полусонный Пиппин назвал его роскошно мужественным. Да, это было так. Почти полная темнота фокусничала с профилем Тристана – и Чейз ощутила долю его притягательности.

Ей хотелось потянуться к нему – но она была права, опасаясь встречи с ним. Его появление все утяжелило. Земное притяжение резко возросло, а ее сердце провалилось вниз.

Тристан поцеловал ее запястье.

– Я не стану тебя соблазнять, так что не слезай.

Это была неплохая попытка подразниться. Надо отдать ему должное.

– Выглядишь вымотанным.

– В небе была пробка.

Ему ничего не надо было говорить про беспилотники. Все и так было ясно написано у него на лице.

– Мне надо вернуться в воздух, – сказала она.

– Вернешься. Подожди несколько недель.

Он дотронулся до ее щеки. Его пальцы были теплыми.

– Но противостояние закончится в считаные дни или даже часы! – Горячась, Чейз села. – Ты измучен. Сильф перепугана. Вам нужен еще один сменный пилот. Сейчас.

Тристан хотел было что-то сказать, но покачал головой.

– Терпенье, Чейз.

– Ага. Никогда не было моей сильной стороной. – Она спрыгнула с койки и возмущенно посмотрела на живописную усталость Тристана. Она понимала, что ей следовало быть с ним осторожной. Вот только она не могла: ее собственная боль готова была выплеснуться. – Ты же взлетел сразу после МАВС.

– Взлетел, но ощущения были нехорошие. Я был на пределе. Я мог убиться. – Он уже рассердился. – Если бы у меня не было тебя, я бы вообще не справился.

Он швырнул в нее шлем. Со всей силы. Она поймала его и чуть было не бросила обратно – вот только он уже расстегивал свой комбез. До конца.

– Ты что делаешь?

– Нужно вымыться.

Тристан стащил с себя майку и оставил верхнюю часть летного костюма висеть на бедрах. Когда он включил в воду, все тело Чейз странно расслабилось. Она свалилась на койку Пиппина, глядя на бок Тристана, видимый в не закрытую до конца дверь. Он вылез из костюма и задернул занавеску душа.

Тристан Рутер у нее под душем!

– Господи!

Она прижала к груди его красный шлем. Проследила пальцами каждую букву написанного на нем позывного. Невероятно! Тристан у нее под душем, а она чувствует себя небывало подавленной – и все же не хочет забраться к нему и отвлечься.

Что случилось с той девицей, которая использовала обжимания как способ забыться?

Воду выключили, и она не удержалась и стала подсматривать, как он вытирается. Бледно-розовая кожа так и мелькала. Он закрепил полотенце на бедрах. Мокрые волосы упали ему на плечи и казались еще более длинными и черными, чем обычно. Он сел на край койки.

– Я готов с тобой ссориться, если это поможет, но предпочел бы, чтобы ты мне доверилась. Мне эта боль знакома, Чейз. – Он добавил: – позволь помочь тебе так, как ты помогла мне.

На это ушла целая вечность, и нервы у нее натянулись до жуткой боли, но она все-таки кивнула.

Он поцеловал ее, нежно, а она притянула его ближе, все еще влажного, и уложила рядом с собой. Когда они вот так лежали рядом, сравниться это могло только с полетом. Его пальцы переплелись с ее пальцами.

– Что ты чувствуешь?

– Злость. А временами – пустоту, – призналась она. – Страх. Это – самое тяжелое.

Его губы запечатлели у нее на плече поцелуй, заставивший все вокруг замереть.

– О чем ты думаешь, когда вспоминаешь МАВС? – спросила она.

– Нога. – Он перевернулся на спину и закрыл глаза ладонью. – Когда начались взрывы, мы с Ромео спали. Когда мы выбрались из нашей комнаты, часть здания уже обрушилась. Мы обнаружили кого-то, придавленного куском потолка. Только одна нога торчала. Не знаю, кто это был. Это была только нога. Но кто бы это ни был, я его знал. Я в МАВС был знаком со всеми.

Он крепче прижал ее к себе – и она излила свою самую сильную боль в извивающуюся тишину.

– Вот… он сказал мне, что мысли путаются. Он пытался поставить себе диагноз. Даже шутить.

– Так похоже на Пиппина, – мягко откликнулся Тристан.

– Он точно знал, что происходит, что как-то раздражало, а потом у него начали путаться слова. Тут мы оба перепугались.

«Вверх… и вниз. Дурни, летите. Нет.

Послушай, Чейз».

Пришли слезы. Тяжелые, гадкие, неукротимые. Она словно тонула. Тристан заставил ее сесть и выпить воды. Он тряс ее за плечи, но это не помогало. Чейз вспомнила испытания заново. Только на этот раз никаких прокруток не было. Она увидела страшную и прямую правду. Беспилотник. Резко вращающаяся кабина.

Песок, озеро и адски синее небо.

Она произнесла имя Пиппина – и почувствовала, будто вспыхнула пламенем.

Когда ее сердце стало биться медленнее, Чейз ощутила прижавшиеся к ее губам губы. Она ответила, отчаянно желая еще чего-то. Тристан перекатился на нее – и его вес заставил все замереть.

Он был настоящий. Эта мысль стала единственной звездой на ее почерневшем небе.

И он был рядом. Ее руки находили каждую его частицу. Спина, плечи, шея… длинные пальцы и широкая ладонь, которые приглашающе раскрылись, когда она до них дотронулась.

Она не запомнила тот вдох, когда ее губы наконец оторвались от его губ, или то мгновение, когда заснула. Она не запомнила ничего, кроме его кожи. Его веса. Контакта их тел и той эмоциональной связи, которая позволила ей отпустить свое горе.

39. Прищур: Глаза на цели

Ромео разбудил их задолго до того, как она готова была бы встать. Он был в летном костюме, взъерошенный и с темными полукружьями под глазами. Казалось, он нисколько не удивился, обнаружив Чейз и Тристана рядом и полуголыми. Он просто промямлил что-то насчет завтрака перед вылетом и закрыл за собой дверь.

Чейз прочла на лице Тристана такую же усталость, только еще более глубокую. Сколько сна он лишился в те часы, пока ее утешал?

– Тебе нельзя снова лететь. Не сейчас.

– Надо сменить Сильф.

Он встал, хрустнув суставами.

– Я могла бы полететь вместо тебя. Ромео не так устал. Пусти меня.

Чейз смотрела, как он одевается.

– Тебе запретили полеты, Чейз.

Все ее существо хотело быть Никс. Принять его слова за оскорбление. Быть жесткой и равнодушной. Однако она удержалась.

Она встала с койки.

– Сегодня я верну «крылышки».

Он улыбнулся и сказал:

– Не будь такой нетерпеливой. Сходи на вызов к психиатру. Поговори с Кейлом. Справься с тренажером. Дай Бунтарю тебе помочь.

– Большой план.

Она попыталась улыбнуться, и хотя это далось ей с трудом, улыбка вышла настоящей.

Он переплел их пальцы – и они вышли вместе.

В ангаре Тристана ждал дежурный по аэродрому. Чейз наблюдала за чрезвычайным положением в действии. Промерзшее бетонное сооружение было почти пустым: много самолетов осуществляли патрулирование. Наземные команды работали, не переставая. Работа была нервной, изматывающей.

Ромео подошел к ним, заглатывая банан нечеловечески громадными кусками. Вид у него был такой, словно его избили, но своего умения заигрывать он не растерял.

– Привет, красотка. Как держится наш паренек?

– А он наш?

– Oui. Ты – единственная девушка, с которой я согласен им поделиться.

– Наверное, с этим я как-то жить смогу.

Она не знала, что на нее нашло: она вдруг придвинулась к Ромео и крепко его обняла.

– Так я и знал! – воскликнул он, когда она его отпустила. – Ты от меня без ума! Я прав?

– Даже и близко нет.

Чейз смотрела на Тристана, стоявшего по ту сторону «Феникса». Он пролистал папку и что-то показал дежурному.

– О чем говорят? – спросила она у Ромео.

– На базе – что мы все погибнем под бомбами Жи Сюнди. В академии – о том, что Торн твой папаша. Идут разговоры о том, что это он устроил тебя в «Звезду», что ты получила «крылья» незаслуженно и поэтому разбилась. Кажется, это Бунтарь тебя сдал.

Ее тело стало таким же холодным, как цементный пол ангара.

– Но и там и там никто этому особо не верит, – добавил Ромео. – Это просто пустая болтовня. Нервишки и все такое.

Она пристально посмотрела на Ромео. Пиппин его любил! Внезапно это сделало Ромео гораздо более реальным. Человеком, имеющим для нее значение.

– Все время, пока я здесь училась, я боялась, что все узнают про Торна. И вот теперь… дерьмово. – Она помолчала. – Должно было бы быть хуже, да? А вот нет. Просто дерьмово.

– Скоро все переключатся на что-то еще. Так всегда бывает.

– Пиппин тоже боялся, – начала она признаваться. – Он считал, что если расскажет про себя, к нему начнут относиться по-другому. Он настолько боялся, что даже не смог тебе сказать, что в тебя влюбился.

– Правда? – Ромео радостно заулыбался.

Такая радостная реакция ее ошарашила.

– Он тебе нравился?

– Не-а. Мне нравятся женщины. Но всегда приятно слышать, что ты кому-то нравишься. – Лицо у Ромео стало серьезным, даже немного грустным. – Не так уж часто со мной случается, если честно.

Чейз понадобилась целая минута, чтобы разобраться с этой задачкой: хоть она и видела, как Ромео заигрывает чуть ли не со всеми девчонками в «Звезде», она ни разу не замечала, чтобы он добился хоть какого-то успеха.

– Я ведь не урод, так? – вопросил он.

Чейз обвела его взглядом, от ботинок до надбровья.

– Не урод. Но тебе стоит постараться не казаться постоянно таким озабоченным. Ты подаешь неправильные сигналы, когда пялишься на всех присутствующих девиц.

Он ухмыльнулся:

– Ну, все не настолько явно.

– Именно настолько.

– Srieusement? – Он побледнел. – То есть – серьезно?

– И смени позывной. Он производит не такое впечатление, как тебе кажется. Как тебя зовут на самом деле?

– Адам.

– Приятно познакомиться, Адам. – Она пожала ему руку. Это выглядело странно, но ей было наплевать. – А я Чейз.

– В моем родном городе сказали бы «Enchant». – В следующее мгновение Ромео посмотрел на нее очень внимательно и грустно, и это приготовило ее к тому, что он сказал дальше. – Мне очень жаль насчет крушения, Чейз. Мне уже не хватает Анри. Он стал моим первым другом в «Звезде».

Ромео добавил еще что-то непонятное по-французски. Это прозвучало печально, но мило.

– Пиппин говорил мне, что по-французски ты симпатичнее. Он был прав.

Ромео уставился в землю.

– Он… что он сказал, когда это случилось? Он мучился?

– Это было быстро, – сказала она. Сердце у нее начало колотиться, но она заставила себя вспомнить. – Его последние слова были… странные. То есть – он разбил голову, но мне кажется, тут было что-то еще. Кажется, он говорил мне, чтобы я не летала.

– Что он сказал?

– Дурни, летите. – Эти слова вспороли ей душу, но Ромео захохотал. Она уставилась на него, открыв рот. – Ты считаешь, что это смешно?

– Oui. Кажется, он над тобой подшутил. Как всегда, чересчур поумничал.

– Как это?

– Это похоже на знаменитые последние слова Гэндальфа из «Властелина колец». Он говорит…

– Дурни, летите со всех ног! – закончила Чейз. Пиппин усаживал ее смотреть этот старый фильм раз десять. Она замотала головой. – Неужели он это имел в виду?

«Дурни, летите. Нет. Послушай, Чейз».

Он прилагал такие силы, чтобы что… пошутить?

Ромео положил руку ей на плечо.

– Это значит спасись. Останься свободной. Выживи.

Она провела руками по волосам.

– Это действительно немного больше похоже на Пиппина.

– Правда.

Улыбка у Ромео была доброй – и немного повысила ей настроение. Совсем чуть-чуть, но именно так, как надо.

Тристан подошел к ним – и его серьезное лицо вернуло ее к действительности.

– Все плохо?

– Да, – подтвердил он. – От Сильф не было сведений. Радио, сети – все забито помехами. Наверняка она слишком испугана, чтобы включить сигнал и передать сообщение. Более или менее ясно, что она все еще в небе и что беспилотники не пересекали демаркационную линию, но спутник мог и ошибиться. Я смогу включить короткие волны, когда окажусь достаточно близко, и она доложится о происходящем.

– «Стрикеров» неправильно превращать в почтовых голубей! – возмутилась Чейз. – Мы способны сделать большее.

– Я способен примчаться сюда вовремя, чтобы всех предостеречь и дать время спрятаться в убежища.

Ромео направился к кабине.

– Пошли, Стрела! – позвал он.

Тристан ущипнул ее за ухо и надел шлем.

– Пусть я покажусь суеверным, но прощаться не хочу.

– Идет, – ответила она, заставив себя вскинуть голову.

Чейз смотрела, как «Феникс» выезжает из ангара и взмывает в темное небо. Она обхватила себя за плечи и зашагала в сторону Парка, но не смогла пройти мимо громадного брезента, расстеленного на полу. Он был завален обломками.

«Дракон»!

Обгоревшие, разбитые останки ее обожаемой птички. Пустота, которую Тристан и ее товарищи помогли ограничить, снова рванулась вперед – и Чейз заново ощутила отсутствие Пиппина.

Адриен ругалась по-французски, копаясь в куче закопченных деталей «Дракона». Ее голова наполовину ушла внутрь разобранного двигателя.

– Торцевой ключ! – потребовала она в пустоту.

Чейз подала ей нужный гаечный ключ:

– Вот он.

– Мерси.

Адриен вынырнула из двигателя и посмотрела на нее.

– Что вы делаете с моим малышом? – спросила Чейз.

Адриен засмеялась.

– Сначала это был мой малыш, мисс Харкорт.

Чейз сложила воедино кое-какие мысли, над которыми она раньше не задумывалась.

– Вы построили «Стрикеры» в Канаде, а потом тайком перевезли два сюда. И вы работали с канадской командой «Стрикеров», но никогда не приезжали сюда, к нам. Почему?

– Нам ведь не положено было сотрудничать, так? – Пыхтя, она затянула винт. – А теперь мы вместе, и будь что будет. По крайней мере, то, что от нас осталось.

Похоже, инженер намекала на более широкую картину. В списке потерь не один только Пиппин. МАВС разгромили: кадеты и служащие этой канадской академии разбросаны или погибли – и все из-за того, что Торн и ему подобные решили, что смогут обыграть жисюндинцев в их игре.

– Мы не можем победить, – сказала Чейз.

Адриен посмотрела на нее. На лице у нее были следы смазки, красное освещение делало ее седые волосы нежно-розовыми.

– Не можем. На данный момент.

– Тогда как мы это сделаем?

Адриен вернулась к работе.

– Вы уже знаете ответ. Большее количество «Стрикеров» – это больше силы. Вы свою роль в этом сыграли. Ну – вы сделали что могли.

В свете аварии и всемирной шумихи правительственная комиссияпока не вынесла решения по «Стрикерам». Или так казалось Чейз.

– Проект приняли? Мне ничего не говорили.

Адриен не ответила – и это само по себе было ответом. Конечно, правительственная комиссия должна была отвергнуть «Стрикеры» после ее постыдного провала при встрече с тем красным беспилотником.

Конечно же.

Адриен вытерла руки ветошью.

– У тебя при себе нет ножа?

Чейз изумилась:

– Чего?

– Мне нужен длинный нож, чтобы извлечь кое-какую начинку. – Адриен указала на комок внутренностей двигателя. – Надо проверить, цела ли она.

При взгляде на обломки память о крушении накатила на нее волной жара. Чейз рухнула на колени, но Адриен поймала ее за руку.

– Без слез! – приказала инженер. – Помогите мне разобрать вашу птичку на запчасти. Это успокоит вам сердце.

Они вдвоем провозились больше часа, пытаясь разогнуть металлическую обшивку «Дракона» и освободить внутренности. В напряженной работе Чейз почувствовала себя живой. Ей было приятно отделять части самолета, чертыхаться, стирать заливающий глаза пот.

Закончив, они оказались сидящими на брезенте в окружении нескольких тысяч мелких деталей. Чейз задала старшей женщине вопрос, который казался непонятно важным:

– Что вы со всем этим будете делать?

– Соберу заново. Исправлю кое-какие конструкционные недочеты, которые мы выяснили благодаря вашей аварии. У меня есть всего несколько недель для того, чтобы заткнуть правительственных скептиков и дать вам флот «Стрикеров».

– Вы все еще считаете, что заставите их изменить решение?

Адриен пожала плечами.

– Они требуют «Стрикеры» без юных пилотов, но этого я сделать не смогу. Только у подростков есть физическая стойкость, инстинктивно-быстрая реакция и психическая лабильность, которые соответствуют возможностям двигателя. Вы обучаетесь со скоростью звука. – Казалось, инженер гордится тем, что может использовать здесь этот термин. Она даже подмигнула Чейз. – Мы найдем способ доказать нашим правительствам, что нам нужны деньги. Мы будем идти вперед. – Адриен обвела рукой окружающие их детали. – Мы все восстановим.

Чейз посмотрела на останки «Дракона».

– Когда я оставила его на берегу того озера, он не выглядел настолько искореженным. Просто… разломился пополам.

– Его надо было спешно вывезти, чтобы спрятать от спутников Жи Сюнди. Его разбили на части для транспортировки.

Чейз повернулась к Адриен. Впервые с момента пробуждения в лазарете она почувствовала в себе силы.

– Вы должны его отремонтировать. Он мне нужен.

– «Дракон» еще может быть восстановлен. Я верю. Он был моим любимцем, но… – Ее тон изменился. – Ты на нем полетишь?

– Я… хотела бы. Но не знаю, смогу ли летать без него. Я намерена попытаться. – Чейз покрутила в руках эту невероятно простую мысль и кое-что вспомнила. – Пиппин всегда спрашивал: «Куда летим, Никс?» А я отвечала: «Куда-нибудь». Из-за этого полет ощущался как освобождение. Но, наверное, ему не положено так ощущаться.

Адриен ободряюще потрепала ее по плечу, но больше они ничего сказать не успели. Дверь ангара распахнулась – и в него ворвался «Пегас». Сильф резко затормозила, и Чейз взлетела по трапу, чтобы помочь ей выбраться из кабины. Бунтарь без сознания лежал сзади.

– Проверь его! – Сильф кричала, вот только голос у нее был хриплым и тихим. – Вырубился на обратном пути, и я не смогла его разбудить.

– Он потерял сознание от перегрузки?

– Нет! Он заснул. – Сильф на ватных ногах встала с кресла и стукнула своего ОРП по шлему. – Идиот!

Бунтарь дернулся, просыпаясь, и обвел взглядом ангар.

– Блин!

– Да уж.

Дежурный подбежал, чтобы принять у Сильф доклад, а Чейз помогла Бунтарю спуститься по трапу.

– Я в норме, – сказал он. – Черт, я не должен был засыпать, но теперь чувствую себя гораздо лучше. Там был сущий ад.

Чейз шикнула на него, чтобы он не мешал ей слушать доклад Сильф дежурному.

– На меня наводили ракеты. Снова и снова. Скажите Кейлу, что я вернусь туда только в сопровождении четырех звеньев!

Дежурный на это не отреагировал.

– Беспилотники пересекали демаркационную линию или пытались перехватить твое управление?