Галки Фоллетт Кен

Он увидел пустую комнату с грязным полом. Кроме ведра в углу, в ней ничего не было. На полу, уставившись в пространство, сидели двое мужчин. Дитер видел их накануне. Того, что постарше, звали Гастоном, он устроил взрыв. Рана у него на голове была перевязана широким бинтом. У второго, молодого Бертрана, видимых телесных повреждений не было.

Дитер немного понаблюдал за ними, чтобы не торопясь все продумать. Он не мог жертвовать еще одним пленным. Дитер предвидел, что мальчишка испугается, но сможет долго выдерживать боль. Второй был слишком стар для серьезной пытки – он мог умереть до того, как расколется, но старик, должно быть, человек мягкий.

У Дитера начал складываться план относительно этих двух. Он вернулся в комнату для допросов и распорядился:

– Сержант Бекер, отвяжите женщину и поместите в камеру к мужчинам.

Бекер вынес из пыточной истерзанное тело Женевьевы.

– Убедитесь, что старик хорошо ее разглядел, а потом приведите его сюда.

Бекер вышел и вскоре вернулся с Гастоном. Дитер жестом предложил ему присесть и положил перед ним сигареты со спичками. Гастон закурил. У него тряслись руки.

Дитер заговорил по-французски, дружелюбным тоном:

– Я собираюсь задать вам несколько вопросов.

– Я ничего не знаю, – заявил Гастон.

– А я думаю, знаете. Вам за шестьдесят. Вероятно, вы прожили всю жизнь в Реймсе или поблизости.

Гастон не стал отрицать. Дитер продолжил:

– Я понимаю, что участники Сопротивления используют клички и сообщают друг другу минимум информации о себе, но вы знаете большинство из них не один десяток лет.

Гастон отвел глаза, чтобы не встречаться взглядом с Дитером, подтверждая, таким образом, правоту последнего.

– Я хочу, чтобы вы поняли – все зависит только от вас. Боль или облегчение, смертный приговор или его отсрочка – выбор за вами.

– Я ничего не могу вам сказать, – почти шепотом произнес Гастон.

Дитер пожал плечами. Что ж, пришло время жестких методов. Он приказал Бекеру по-немецки:

– Пойдите в камеру. Пусть мальчишка разденется догола. Приведите его и привяжите к столбу в соседней комнате.

Дитер повернулся к Гастону:

– Сейчас вы назовете фамилии и клички всех известных вам участников Сопротивления.

Гастон отрицательно покачал головой. Через минуту Бекер вернулся с Бертраном. Гастон увидел, как голого юношу завели в пыточную. Дитер встал.

– Присмотри за стариком, – попросил он сидевшего в углу лейтенанта Хессе, а сам проследовал за Бекером.

Он специально оставил дверь приоткрытой, чтобы Гастон все слышал.

Бекер привязал Бертрана к столбу и ударил его в живот. Тот застонал.

– Нет, нет и нет, – остановил его Дитер.

Как он и ожидал, у Бекера был совершенно ненаучный подход.

– Сначала нужно сделать так, чтобы он ничего не видел.

Дитер достал из кармана большой хлопчатобумажный платок и завязал Бертрану глаза.

– Таким образом, каждый удар приходит неожиданно, а паузы между ударами превращаются в мучительное ожидание.

Бекер поднял деревянную дубинку и ударил жертву по голове. Раздался громкий треск, Бертран закричал от боли.

– Нет, нет, – снова вмешался Дитер. – Никогда не бейте по голове. Так можно сломать челюсть, и объект не сможет говорить. Хуже того, можно повредить мозг, и тогда все сказанное ничего не будет стоить.

Взяв у Бекера дубинку, Дитер дал ему взамен стальной прут.

– Теперь запомните: наша цель – причинить нестерпимые мучения, не ставя под угрозу жизнь допрашиваемого и его способность сообщить то, что нам нужно.

На лице у Бекера появилось хитрое выражение. Тщательно выбрав цель, он ударил Бертрана по локтю. Парень взвыл от боли, Дитер узнал этот крик.

– Пожалуйста, не надо, – взмолился Бертран.

Дитер вернулся в смежную комнату. Гастон сидел на том же месте, но это был уже другой человек. Сгорбившись, он спрятал лицо в ладони, рыдал и молился. Дитер опустился перед ним на корточки и тихо сказал:

– Только вы можете это остановить.

– Пожалуйста, прекратите, – простонал Гастон.

– Вы ответите на мои вопросы?

Гастон молчал. Бертран снова взвыл.

– Да! – выкрикнул Гастон. – Да, да. Если вы прекратите, я расскажу вам все!

Дитер по-немецки приказал:

– Сержант Бекер, пока хватит.

– Слушаюсь, майор, – в голосе Бекера звучало разочарование.

Дитер перешел на французский:

– Что ж, Гастон, давайте начнем с командира сети. Фамилия и кличка. Кто он?

– Мишель Кларэ. Кличка – Моне.

Первое имя давалось труднее всего, остальные следовали без усилий.

Искра жила в мансарде большого старого дома в Бейсуотере. Там было мало ее вещей – фотография Мишеля, играющего на гитаре, книжная полка с книгами Флобера и Мольера на французском и акварельный пейзаж Ниццы, который она нарисовала в пятнадцать лет. Два ящика небольшого комода занимала одежда, третий – оружие и боеприпасы.

Раздевшись, Искра улеглась в постель и попыталась полистать журнал, но ее мысли упорно возвращались к проваленному заданию. Она опасалась, что, кроме проигранного боя, возможно, теряет и мужа. Искра гадала, существует ли закономерность, по которой неумение командовать оборачивается неумением сохранить семью. Быть может, в самой ее натуре кроется некий изъян.

В конце концов Искра забылась беспокойным сном. Ее разбудил громкий стук в дверь.

– Искра! К телефону!

Голос принадлежал одной из соседок с нижнего этажа. Искра накинула халат и сбежала в холл к телефону. Звонил Перси Туэйт.

– Ты можешь сейчас приехать в Орчард-Корт? Мне нужно, чтобы ты кое-кого проинструктировала.

Искра всегда была рада слышать голос Перси.

– Буду через несколько минут.

Перси ждал ее в квартире.

– Я нашел радиста на замену Альберу. Опыта не имеет, но обучение прошел. Завтра отправляю его в Реймс. От Мишеля сегодня ничего не было. Мне нужно знать, что осталось от сети «Болингер».

– Зачем?

– Если остались Мишель и еще два-три человека, я не могу руководить ими без связи.

Искра пожала плечами:

– Конечно, я проинструктирую радиста.

– Как вообще Мишель? Я не о ранении.

– Хорошо. – Искра помолчала. Она не могла обмануть Перси, он слишком хорошо ее знал. – У него любовница, – призналась она и вздохнула.

– Этого я и боялся.

– Уж и не знаю, осталось ли что-нибудь от моего брака, – горько заметила Искра.

– Мне очень жаль.

Искра встала. Она была благодарна Перси за нежное сочувствие, но оно настраивало ее на неуместный сейчас сентиментальный лад.

– Займусь-ка лучше инструктажем нового радиста.

– Его кодовое имя Геликоптер. Он тебя ждет не дождется.

Искра нахмурилась:

– Ждет? Почему?

Перси иронично улыбнулся:

– Ступай, сама узнаешь.

Секретарь Перси направил ее в другую комнату. У двери Искра остановилась. Вот как оно бывает, сказала она себе, – берешь себя в руки и продолжаешь работать, надеясь, что в конце концов все забудешь.

Геликоптер оказался юношей лет двадцати двух в твидовом костюме. От него за километр разило англичанином. К счастью, перед посадкой в самолет его снабдят одеждой, которая во Франции не будет бросаться в глаза.

Искра представилась.

– Вообще-то мы уже встречались, – сказал молодой человек. – Вы учились в Оксфорде с моим братом Чарлзом. Однажды вы приезжали к нам домой в Глостершир.

– Чарли Стэндиш, ну как же!

Искра вспомнила другого паренька в твидовом костюме, выходные в загородном доме еще в тридцатых годах и семью, где были симпатичный отец-англичанин и шикарная мать-француженка. У Чарли был младший брат Брайен, неуклюжий подросток в шортах по колено, который очень радовался своему новому фотоаппарату. Они тогда немного пообщались, и он слегка ею увлекся.

– Как Чарли? Я не видела его с окончания университета.

– Вообще-то Чарли погиб. – Брайен неожиданно сник. – В сорок первом. Убит в п-п-проклятой пустыне.

Искра испугалась, что он расплачется. Она взяла его ладонь в свои.

– Брайен, мне ужасно жаль.

– Я вас с тех пор один раз видел. Вы читали лекцию моей группе в СОО. Мне не удалось после этого поговорить с вами.

– Надеюсь, лекция была полезной.

– Вы говорили о предателях внутри Сопротивления и о том, как с ними поступать. «Очень просто, – сказали вы. – Приставить дуло к затылку подонка и дважды нажать на спуск». Вообще-то вы нас всех до смерти напугали.

В его взгляде светилось что-то вроде благоговения, и Искра начала понимать, на что намекал Перси. Брайен, похоже, все еще был ею увлечен.

– Что ж, приступим. Вы знаете, что вам предстоит войти в контакт с сетью Сопротивления, которая большей частью уничтожена.

– Да. Я должен выяснить, сколько человек в ней осталось и на что они способны, если вообще на что-то способны.

– В Реймсе вы вступите в контакт с женщиной, ее кодовое имя – Горожанка. Каждый день в три часа дня она приходит молиться в крипту кафедрального собора. На ней будут непарные туфли, одна коричневая, другая черная. Вы ей скажете: «Помолитесь за меня». Она ответит: «Я молюсь о мире». Это пароль.

Брайен повторил пароль.

– Легко запомнить.

– Она отведет вас к себе домой, а затем свяжет с командиром сети «Болингер», его кодовое имя – Моне. Не сообщайте ни настоящего имени, ни адреса Горожанки другим членам сети, когда встретитесь с ними. Им лучше не знать. – Искра сама завербовала Горожанку, Мишель и тот с ней не встречался. – У вас есть ко мне вопросы?

– Наверняка надо бы о многом спросить, но ничего не приходит в голову.

– Тогда – удачи. – Искра встала. – Оставайтесь в живых, Брайен.

Она вернулась в кабинет Перси.

– Проинструктировала? – спросил он.

– Да, но он не идеальный тайный агент.

Перси пожал плечами:

– Он смел, говорит по-французски, как парижанин, и хорошо стреляет.

Перси встал и направился к двери:

– Пока я его провожаю, просмотри снимки этих мерзавцев. – Он показал на стопку книг и разложенные на столе фотографии. – Тут все снимки немецких офицеров, которыми располагает МИ-6. Если среди них окажется фото мужчины, которого ты видела на площади в Сент-Сесили, мне было бы интересно узнать его имя.

Перси вышел. Искра взяла одну из книг. Это оказался ежегодник выпускников военной академии – около двухсот размером с почтовую марку фотографий цветущих молодых мужчин. На столе лежали еще с десяток таких же альбомов и несколько сотен отдельных фотографий.

Мужчина на площади выглядел под сорок. Он должен был окончить академию приблизительно двадцати двух лет, то есть примерно в 1926 году. Все альбомы были выпущены позже.

Искра занялась отдельными снимками. Она припомнила, что мужчина был довольно высоким и хорошо одетым брюнетом с густыми волосами. Темные глаза, прямой нос, квадратный подбородок – прямо киноактер.

Она быстро просматривала фотографии, вглядываясь в каждого брюнета. Ни один не был так красив, как тот, на площади. Она уже отложила снимок мужчины в форме полицейского, но снова к нему вернулась. Тщательно рассмотрев фотографию, она решила, что это он. Искра перевернула снимок. С обратной стороны был прикреплен листок с машинописным текстом:

ФРАНК, Дитер Вольфганг. Род. в Кёльне 3 июня 1904; обр. Берлинский университет им. Гумбольдта, Полицейская академия в Кёльне; жен. 1930 на Вальтрауд Леве, 1 сын, 1 дочь; Суперинтендент, Отдел расследования уголовных преступлений кёльнской полиции, до 1940. Майор, Отдел разведки, Экспедиц. корпус в Африке, до???

Гордость разведсостава Роммеля, характеризуется как безжалостный мастер допроса с применением пытки.

Искра содрогнулась. Опытный полицейский следователь, подавшийся в военную разведку, был страшным противником. Вернулся Перси. Искра вручила ему фотографию:

– Этот.

– Дитер Франк! Мы о нем наслышаны. Интересно!

В дверь постучали, заглянул секретарь Перси.

– Полковник Туэйт, к вам тут какой-то майор Чанселлор.

Перси взглянул на Искру. Она помнила зазнайку майора, который так грубо обошелся с ней в штаб-квартире Монти.

– Господи, опять он. Что ему надо?

– Пригласите его, – сказал Перси.

Пол Чанселлор вошел, прихрамывая. Утром Искра не заметила его хромоты. У него было приятное американское лицо – крупный нос, выступающий подбородок. Если он когда-то и мог сойти за красавца, то теперь левое ухо, вернее, то, что от него осталось, лишило его этой возможности.

– Добрый вечер, полковник. Здравствуйте, майор.

– Присаживайтесь. С чем пожаловали?

Чанселлор уселся на стул и снял фуражку.

– Рад, что застал вас обоих. Я весь день думал о нашем утреннем разговоре. – Он смущенно улыбнулся. – Должен признаться, половину времени я сочинял остроумные реплики, которые мог бы выдать, если бы вовремя сориентировался.

Искра не смогла удержаться от улыбки. Она занималась тем же самым.

Чанселлор продолжал:

– Полковник, вы намекнули, что МИ-6 могла не сообщить всей правды о нападении на телефонный узел. Вот я и послал за вашим донесением. Прочитав его, я понял, что основной причиной поражения были неверные разведданные.

– Предоставленные МИ-6! – с возмущением уточнила Искра.

– Да, – согласился Чанселлор. – Я также ознакомился с вашим планом, майор Кларэ. Рискованно, но может получиться.

Означало ли это, что решение будет пересмотрено? Искра не осмеливалась спросить. Перси пристально посмотрел на Чанселлора:

– Так что вы намерены предпринять?

– Я сказал Монти, что мы совершили ошибку. – Он скорчил гримасу. – Переубеждать генералов ох как трудно. Но он дал добро на ваш план.

– Слава богу! – Искра вскочила. – Еще один шанс!

– Отлично! – сказал Перси.

Чанселлор предупреждающе поднял руку:

– Есть два условия. Первое может вам не понравиться. Монти поручил мне руководить операцией.

– Вам? – вскрикнула Искра.

– Жаль, что эта новость вас, кажется, огорчила. Но Монти на меня полагается, даже если вы с ним и не согласны.

– А второе условие? – спросила Искра.

– Жесткие сроки. Я не могу сказать, когда состоится высадка, но, если вы не выполните задание к полуночи следующего понедельника, будет, вероятно, уже слишком поздно. У нас ровно одна неделя.

День третий

Вторник, 30 мая 1944 года

На рассвете Искра выехала из Лондона на мотоцикле. Дороги были пустынными, и она гнала что есть мочи.

Накануне она допоздна просидела с Перси и Полом. Они пили чай и разрабатывали план операции. Решили, что в группе должно быть шесть женщин, поскольку в смене всегда работали именно столько уборщиц. Одна должна быть специалистом по взрывному делу, одна – инженером по связи, чтобы точно указать, где поместить заряды. Еще Искре хотелось иметь в команде одного меткого стрелка и двух надежных бойцов. Вместе с ней получалось как раз шесть человек.

На поиски у Искры был один день. Группе требовалась как минимум двухдневная подготовка. Их должны были сбросить на парашютах неподалеку от Реймса в ночь с пятницы на субботу, а вечером в субботу или воскресенье они проникнут в замок. Один день оставили на всякий случай в запасе.

Искра ехала по направлению к Кентербери. Когда она прибыла в Самерсхолм, загородный дом баронов Колфилдов, не было еще и шести утра. Искра знала, что сам барон Уильям находится в Италии, где в составе 8-й армии с боями пробивается к Риму. Из всей семьи в доме теперь жила только его сестра, Диана Колфилд. Просторный особняк был отдан под санаторий для долечивания раненых, владельцы же довольствовались скромным углом.

Искра оставила мотоцикл на посыпанном гравием дворе рядом с санитарной каретой и джипами.

В холле суетились нянечки, разнося солдатам чай. Искра спросила, где найти экономку, миссис Райли. Ее направили в крыло для прислуги. Экономку она застала на кухне.

– Привет, ма, – поздоровалась Искра.

Мать крепко ее обняла со словами:

– Никогда не знаю, жива ты или нет, пока не увижу. Сейчас приготовлю тебе что-нибудь на завтрак.

Искра выросла в этом доме. Играла в комнате для слуг, носилась без присмотра по лесу, ходила в деревенскую школу. Она была на особом положении. Большинству женщин, окажись они на месте ее матери, отказали бы от места после рождения ребенка, но матери Искры разрешили остаться. Старый лорд боялся лишиться такой отличной экономки. Отец Искры служил дворецким, но умер, когда девочке было шесть лет. Каждый февраль Искра и ее мать отправлялись с семьей барона на виллу в Ницце. Там Искра и выучила французский.

Старый барон, отец Уильяма и Дианы, поощрял стремление Искры к образованию и даже платил за школу. Он был очень горд, когда Искра добилась стипендии для учебы в Оксфорде. Старик умер вскоре после начала войны, и Искра по-настоящему о нем горевала.

– Хватит и тоста, ма, – сказала она.

Мать оставила ее слова без внимания и принялась жарить бекон.

– Ну, ты, я вижу, в порядке. Как там красавчик муж?

– Мишель жив.

Искра села за стол.

– Жив? Но, видимо, с ним что-то не так? Он ранен?

– Пулей в задницу. Это не смертельно.

– Значит, ты с ним виделась.

– Ма, прекрати! Мне не положено об этом говорить.

– Конечно, конечно. Значит, ты снова там побывала.

Искра не переставала дивиться безошибочной интуиции матери.

– Я не могу рассказывать.

– Разве ты не отслужила свое?

– Мы еще не выиграли войну, так что – нет, не отслужила.

Мать поставила перед Искрой тарелку яичницы с беконом.

Вероятно, этот завтрак поглотил весь ее недельный паек, но Искра подавила готовые сорваться с губ возражения. Проще было принять угощение с благодарностью.

– Спасибо, ма. Ты меня балуешь.

– Тебе, ясное дело, непременно нужно выиграть войну самолично, – с любовью поддела Искру миссис Райли, когда та принялась жадно уплетать яичницу. – Ты с детства была такой – слишком независимой.

– Не знаю почему. За мной всегда приглядывали.

– Я учила тебя самостоятельности, ведь ты росла без отца. Всякий раз, как ты просила что-то для тебя сделать – закрепить там цепь на велосипеде или пришить пуговицу, я говорила: «Сперва попробуй сама, не получится – помогу».

– Много раз мне помогал Марк.

Марк был братом Искры, годом старше. Он работал в театре помощником режиссера и жил с актером по имени Стив. Мать давно знала, что Марк «не из тех, что женятся», как она это называла.

Миссис Райли забрала у Искры пустую тарелку, чтобы помыть. Искра встала из-за стола.

– Хорошо было с тобой повидаться, – улыбнулась мать. – Я за тебя волнуюсь.

– У меня тут осталось еще одно дело – нужно поговорить с Дианой.

– Надеюсь, ты не надумала взять ее с собой во Францию?

– Ма, ни слова! Разве кто говорил о вылазке во Францию?

– Да тебя убьют по ее вине. Она не знает, что такое дисциплина, и откуда ей знать? Ее не так воспитали. Будешь дурой, если станешь на нее полагаться. Она была на нескольких военных работах, так ее отовсюду уволили.

– Да знаю я, знаю, – раздраженно ответила Искра. Но Диана метко стреляла, а у Искры не было времени привередничать. – Где она?

– В лесу. Спозаранку ушла стрелять кроликов.

Искра пересекла огород и задами вышла в лес. Пройдя с полкилометра, Искра услышала звук выстрела. Она остановилась, прислушалась и позвала:

– Диана!

– Здесь я, а вот какой болван там орет?

Она нашла Диану на поляне. Та сидела, привалившись спиной к дубу, и курила. На коленях у нее лежал дробовик, рядом валялись пять или шесть убитых кроликов.

– А, это ты! Всех кроликов мне распугала.

– Кролики завтра вернутся.

Искра внимательно посмотрела на подругу детства. Диана походила на хорошенького мальчишку – коротко подстриженные темные волосы, нос в веснушках. На ней была охотничья куртка и вельветовые штаны.

– Как поживаешь, Диана?

– Все надоело. В себя не верю. Подавлена. В остальном – хорошо.

– Почему? – спросила Искра, присаживаясь рядом.

– Гнию в английском захолустье, а брат тем временем завоевывает Италию. Но никто не дает мне настоящей работы.

– Вот тут я, глядишь, и сумею тебе помочь. Хотя ты, может, и не согласишься. Я приехала предложить тебе кое-что трудное и опасное.

– Искра, дорогая, только не говори, что ты связалась с рыцарями плаща и кинжала.

– Мне дали майора не за то, что я возила генералов.

– Бог мой! – поразилась Диана.

– Ну, так хочешь заняться делом, из-за которого очень даже рискуешь отправиться на тот свет?

– Конечно.

Диана так загорелась, что Искра решила додавить до конца.

– Есть тут, правда, одно условие, тебе оно может показаться хуже всякой опасности. Ты дочка барона, а я – экономки. Но командовать буду я. Тебе придется мне подчиняться.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»