Честь, слава, империя. Труды, артикулы, переписка, мемуары Петр I

Если кто подданный войско вооружит или оружие предприимет против его величества, или умышлять будет помянутое величество полонить или убить, или учинит ему какое насильство, тогда имеют тот и все оные, которые в том вспомогали или совет свой подавали, яко оскорбители величества, четвертованы быть, и их пожитки забраны.

Толкование. Такое же равное наказание чинится над тем, которого преступление хотя к действу и не произведено, но токмо его воля и хотение к тому было, и над оным, который о том сведом был, а не известил.

Кто против его величества особы хулительными словами погрешит, его действо и намерение презирать и непристойным образом о том рассуждать будет, оный имеет живота лишен быть и отсечением главы казнен.

Толкование. Ибо его величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен. Но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять. И яко же о его величестве самом в оном артикуле помянуто, разумеется тако и о его величества цесарской супруге, и его государства наследии.

При сем имеют все офицеры и солдаты фельдмаршалам и генералам всякое должное почтение воздавать, и оным, сколь долго они в его царского величества службе суть, послушны быть. А если кто дерзнет оным или единого из них непристойными и насмешливыми словами поносить (однако ж не такие слова, которые чести касатися не будут), оный имеет, по важности своих слов и состоянию особы, пред воинским судом публично отпущение своея вины просить, или заключением, или каким иным наказанием, по благорассуждению наказан быть.

Кто фельдмаршала или генерала бранными словами поносить, или в компаниях и собрании прочих предосудительные слова, их чести касающиеся, говорить будет, тот имеет телесным наказанием наказан быть или и живота лишен.

Никто отнюдь не дерзает оного бить или грабить, или вредить оному, который от его величества, от фельдмаршалов или генералов, охранительной лист и сальвогвардию имеет, кто б он ни был, приятель или неприятель; но оная охорона имеет от всех надлежащим образом почтена быть. И кто против того погрешит, живота будет лишен.

Толкование. Двоякие сальвогвардии суть: (1) состоит в залогах, когда един или многие солдаты даны бывают, для охранения от всяких насильств и обид; (2) состоит на письме, которая по прошению дается, дабы все в помянутом охранительном листе упомянутые вещи и особы, которые под охранение государя приняты, от всех насильств свободны были.

И оные листы имеют у ворот или над дверьми, или публичном каком месте прибиты быть, дабы каждый оныя видеть и прочесть мог. Ибо тот не может сальвогвардии нарушить, который не ведает, что таковая кому дана; такожде сальвогвардии не нарушаются одними словами, но токмо действом.

Буде кто фельдмаршала или генерала дерзнет вооруженною или невооруженною рукою атаковать, или оному в сердцах противитися, и в том оный весьма обличен будет, оный имеет (хотя он тем ружьем повредил или не повредил), для прикладу другим, всемерно живота лишен и отсечением главы казнен быть. Такожде и тот живота лишен будет, который в сердцах против своего начальника за оружие свое примется.

Толкование. По сему артикулу никакой офицер, ни солдат не может оправдатися, хотя с ним от фельдмаршала и генерала непристойным образом поступлено будет, и ему от них некоторым образом оскорбление славы учинится. Ибо почтение генеральству всеконечно и весьма имеет ненарушимо быть. Однако же таковому обиженному свободно есть о понесенном своем бесчестии и несправедливости его величеству или в ином пристойном месте учтиво жалобу свою принесть, и тамо о сатисфакции и удовольствовании искать и ожидать оные.

Равномерное же право, как о фельдмаршалах упомянуто, имеют полковники, подполковники, майоры и все прочие полковые офицеры, и надлежит каждому своего начальника должным образом почитать, и от подчиненного своего возыметь оное почтение.

Если рядовой грозить будет своего сержанта, фуриера, каптенармуса или капрала бить, или, браня, уязвить оного, или оному противитися будет, когда ему что повелят к службе его величества управлять, и случится сие в походе против неприятеля или в лагере, в котором караулы расставлены: тогда оный лишен будет живота. А ежели вне помянутых случаев приключится, надлежит жестоким наказанием наказать, а именно шпицрутенами.

Буде офицеру или солдату в его величества службе от начальника своего что управить повелено будет, а он того из злости или упрямства не учинит, но тому нарочно и с умыслом противитися будет, оный имеет, хотя вышний или нижний, всемерно живота лишен быть.

Буде же кто от лености, глупости или медлением, однако ж без упрямства, злости и умыслу оное не управит, что ему от его начальника повелено, оный имеет, по состоянию и важности дела, от службы либо весьма или на довольное время отставлен быть, и по вся разы, на сколько времени он отставится, за рядового служить.

Толкование. Такожде долженствует оный офицер, которому указ дастся, по оному указу весьма поступать, и отнюдь из того, что уронить или умедлить, или что прибавить, да не дерзает, хотя б и доброе окончание тому делу было. Однако ж он по вышереченному артикулу достойно себя наказание учинил.

Також имеет подчиненный от всякого непристойного рассуждения об указах, которые ему от его начальника даны, весьма воздержаться: а если кто противо того учинит, а особливо тогда, когда с неприятелем в бой вступят, или иная тому подобная учинится потреба, то оного, по окончании того дела, за непристойное его дерзновение лишением чести наказать.

Толкование. Ибо начальнику принадлежит повелевать, а подчиненному послушну быть. Оный имеет в том, что он приказал, оправдатися, а сей ответ дать, как он повеленное исправил.

Если от вышних офицеров указами что повелено будет, а против того кто имеет припомнить нечто, через которое он чает его величества интересу более вспомощи, или опасаемое какое несчастие и вред отвратить, тогда он должен сие честно своему командиру донесть, или когда он время к тому иметь может, мнение свое фельдмаршалу или генералу самому с покорностию объявить. Буде его припомнение не за благо изобретено будет, тогда долженствует он то чинить, что ему повелено.

Такожде когда офицер другому, который его чином меньш, или подчиненному, или слуге его прикажет, что нужда и должность к его величества службе требовать будет, и оный офицер то учинить должен будет, и да долженствует оный, хотя он от другого полку, так послушен быть, яко бы своему собственному офицеру.

Оные офицеры, которые по фельдмаршалах и генералах командировать будут, могут правда в даваемых указах своих угрожения прибавить, дабы тем столь вящею ревностию к действу приведены были, однако ж имеют при том весьма воздержаться от всех поносных и чести касающихся слов, если не похотят накрепко наказаны, и, по состоянию дела, весьма или на несколькое время от чину отставлены быть.

Такожде никто из офицеров да не дерзает обретающихся под своею командою солдат, без важных и пристойных причин, которые службе его величества не касаются, жестоко бить или уязвить. Кто против того преступит, воинскому суду представлен и потом, по изобретению дела, наказан будет. А если он то часто чинить будет, имеет своего чина лишен быть: ибо он тот чин всуе употребил.

Никто да не дерзает судей, комиссаров и служителей провиантских, такожде и оных, которые на экзекуции присылаются, бранить и в делах, принадлежащих их чину, противится или какое препятствие чинить, но оным всякое почтение воздавать. Кто погрешит против того, имеет в том прощения просить, или заключением наказан, или, по состоянию дела, чести или живота лишен быть.

Толкование. Понеже таковые особы все обретаются под его величества особливою протекциею и защитою, и кто в делах, принадлежащих их чину, противное учинит, оный почитается, яко бы он его величества протекцию презрил.

Все указы, которые или в лагерях, или в крепостях, при трубах, барабанах, или при пароле объявятся, имеет каждый необходимо исполнять. А кто тому явится противен и преслушен, оный достойно себя при сем помянутого наказания сочинил.

Толкование. Если никакого наказания в указе против преступников не включено, но указ без объявления оного токмо выдан, то тогда поступает судья в наказании преступления по тому, как в 27 и 28 артикулах упомянуто.

Глава четвертая. О самовольном обнажении шпаги, о тревоге и карауле

Кто из офицеров или рядовых, в присутствии фельдмаршала или командующего генерала, или при бою, походе, или во время и оном месте, где воинский суд, или на оном месте, и во время, когда служба Божия отправляется, или во время расставленного караула, хотя в городах, лагерях или крепостях в сердцах свою шпагу обнажит в том намерении, чтоб уязвить, – оный имеет, хотя он никакого вреда не учинит, живота лишен аркебузированием будет.

По расставлении караулу и после бою тапты или в ночи, никто да не дерзает непотребную тревогу или какой крик учинить, разве когда приказ или нужда требовать будет. Кто против того погрешит, имеет живота лишен быть.

Толкование. При сем надлежит судье внимать и осмотреть, что оная тревога из злости ли нарочно, или внезапно, или иных ради причин учинена, и в таком случае надобно упомянутое в вышереченном артикуле наказание убавить и, по рассуждению, наказать.

Сей артикул имеет свою полную силу, ежели неприятельский умысел в том есть. Буде же учинится не из неприятельского какого намерения, и опасности и страху в том никакого не будет, тогда может офицер потерянием ружья своего, из которого он стрелял, и вычетом жалованья его на несколько месяцев, а рядовой шпицрутенами наказаны быть. Ибо сей заказ для того более чинится, понеже во время неприятеля, под тем выстрелом или криком, некая измена умышлена бывает, отчего иногда город или все войско вред получить может.

Когда знак на караул дастся, никто да не дерзнет умедлить, кто к оному учрежден. Если офицер учинит, имеет один месяц за рядового служить, а рядовой посажением в железа наказан быть.

Офицер, который на валу или ином каком месте караул имеет, да не дерзает без позволения (хотя в лагере или гарнизоне) коменданта или вышнего офицера с караулу сходить, под опасением лишения живота. Оных же всех надлежит, которые на вал взойдут, расспросить. А ежели караульный что подозрительного найдет, тогда имеет о том коменданту донесть. А иностранные и незнакомые, без позволения и указу комендантского, ежели взойдут на вал, наказаны будут.

Толкование. Такожде не вельми охотно позволяется, чтоб офицер другого, который караулу на том месте не имеет, на караул с собой брал, дабы караульный через компанию к пиянству, игре и сему подобному побужден не был, и через оное что на карауле своем просмотрел.

Каждый офицер, который в крепости, лагере, на валу, у ворот или в поле караул имеет, должен в том ответ дать. Ежели он то презрит, что исправить должен, или на карауле своем неосмотрителен и неосторожен и ленив будет, оный имеет живота лишен быть, аркебузирован (расстрелян).

Толкование. Ибо караул есть живот крепости и лагеря, и не токмо един генерал, но и все войско во время сна своего надежду имеет на караульных. Караул есть наизнатнейшая служба, которую солдат в войне отправляет.

А который в лагере, поле или в крепости на карауле своем уснет, или напьется пьян так, что своего караулу отправить не может, или прежде смены с караула пойдет и оставит свое место: хотя б офицер или рядовой был, расстрелян быть имеет.

Толкование. Буде же караул иногда не с лености или от неосторожности, но за приключившеюся болезнию ему, или телесною слабостию уснет, а не в опасном месте оный поставлен. Или случится в такое время, что ни страху ниже неприятеля при том не будет; такожде если караульный, при приключенной той слабости, от другого караульного во отдалении стоит и не может о своей слабости оному сказать, дабы о том офицеру, стоящему на карауле, известить, чтоб оный другого вместо больного командировал.

Такожде, когда солдат вновь в службу принят, и воинского артикулу не слыхал, и не знает еще, какая сила есть в том, что не спать на карауле, то все сии причины имеют от судьи в приговоре уважены быть, и может наказание вместо смерти в гоняние шпицрутенами превратить.

А оный, который с караулу сойдет прежде смены, не оправдится тем, хотя скажет, что сверх надлежащего времени стоял. Ибо он должен до того времени стоять, пока он сменится. А ежели и он свыше того времени принужден был стоять, однако должно ему тогда жалобу приносить, когда сменится.

Понеже офицер и без того, который в непрестанном пьянстве или прочих всегдашних непотребностях найден будет, от службы отставлен, и его чин другому годному офицеру дан имеет быть.

Когда кто пьян напьется и в пьянстве своем что злого учинит, тогда тот не токмо, чтоб в том извинением прощение получил, но по вине вящею жестокостию наказан быть имеет.

Толкование. А особливо, ежели такое дело приключится, которое покаянием одним отпущено быть не может, яко смертное убийство и сему подобное: ибо в таком случае пьянство никого не извиняет, понеже он в пьянстве уже непристойное дело учинил.

Всяк долженствует часового и прочие караулы, патрулиры и рунды в обозах, городах и крепостях пристойным образом почитать, и оным, когда окликают, учтиво отвечать. Если кто дважды окликан будет со угрожением, а ответу часовому не учинит, а часовой по нем выстрелит, тогда той имеет самому себе оный вред или несчастие причесть, ежели какой ему таким образом приключится, а часовой от всякого наказания свободен. Однако же часовой во осмотрении имети должен сие чинить в опасных местах.

Если кто дерзнет часового, патрулир или рунд бранить, или оному противитися будет, когда оным повелено будет кого за арест взять. Если сие офицер учинит, лишится чина своего и имеет за рядового служить, пока паки выслужится, а рядовой гонянием шпицрутен наказан будет.

Буде же кто против караулу или часового, такожде против патрулира и рунды, шпагу обнажит, или на оных нападет, или учинит оным какой вред и препятствие, оного надлежит без всякой милости аркебузировать (расстрелять).

Насупротив того, долженствуют караулы, рунды и патрулиры в своих мерах себя содержать. И отнюдь бы сами не дерзали начало и причины ссорам и к возмущению подавать, мимоходящих никакими непристойными поступками и невежеством к тому злу побуждать. А если кто против того поступит, оного надлежит, по состоянию дела и чину тех особ, отставлением от чину, гонянием шпицрутен и жесточае наказать.

Кто ночью в крепостях или в городах, на улице какой крик или какие излишества учинит: если кто из офицеров учинил оное, то имеет он и которые с ним были, каждый, вместо наказания, жалованье свое двумесячное в шпиталь дать, а рядовой заключением в железа наказан будет.

Всяк должен примечать прилежно пароли и лозунги, которые отдаются. А кто найдется, что он оные запомнил, и вместо того какой иной имеет, тогда, по обстоятельству и состоянию дела, на теле наказан или чести и живота лишен будет.

Глава пятая. О всякой солдатской работе

Никто из солдат да не дерзает противитися исправлять оное надлежащим образом, что ему к его величества и войска службе и прибытку, или работанием в крепостях, в лагерях, на кораблях или где-нибудь приказано будет. А кто явно в том противитися будет, оный имеет быть, яко преслушник, аркебузирован.

Должны офицеры солдат к работе побуждать и прилежно смотреть, чтоб все исправно было сделано. Кто в том мешкателен [медлителен] обрящется, оный жестоко наказан будет.

Кто работу, на которую он командирован, прогуляет или с оной пойдет, не окончив ее, имеет быть по розыску наказан.

Толкование. Хотя он, сверх своей очереди, иногда с досады своего офицера на работу командирован: однако ж не надлежит от оной укрываться и отбыть, но надобно оное исправить. А по окончании той работы свободно есть ему о неправом командировании жалобу принесть, что и во всех других командированиях смотреть надобно.

Ежели кто из офицеров солдатам, под командою его сущим, что-нибудь прикажет, которое к службе его величества не касается и службе солдатской непристойно, тогда солдат не должен офицера в том слушать и имеет сие в военном суде объявить; за сие оный офицер, по состоянию дела, от воинского суда накажется.

Толкование. Команда офицерская более не распространяется над солдатами, токмо сколько его величества и его государства польза требует. А что к его величества службе не касается, то и должность солдатская того не требует чинить.

Такой ради причины, никто как вышний, так и нижний офицер, да не дерзает своих солдат к своей партикулярной службе и пользе, хотя с платежом или без платежа, на трудную и тяжкую работу принуждать. А кто против сего артикула учинит, лишится чести, чина и имения своего.

Однако же когда офицер вскорости людей своих при себе иметь не возможет, и ради малой и легкой помощи и пособления кого из солдат попросит, а оная работа без великого труда и тягости учинитися может, тогда да не дерзают солдаты в том, хотя в поле или где инде, противитися или невежествовать.

А ежели солдат, когда караулу и иной какой его величества службы и работы не имеет, и похочет своему или другому офицеру добровольно своим портным или сапожничьим ремеслом услужить и на оного работать, то ему в том позволяется. Однако же надлежит офицеру о том своего вышнего уведомить, а солдату за работу справно заплатить. А когда его очередь к караулу или работе его величества придет, оного бы отнюдь за своею особливою работою удерживать и препятствовать не дерзали.

Глава шестая. О воинских припасах, ружье, мундире, о потрате и небрежении оного

Надлежит солдату, хотя б он в гарнизоне, на квартирах или в поле был, прилежно того смотреть, чтоб его мундир в целости был и ружье его всегда вычищено и чисто было. Кто в том ленив явится, имеет от офицера своего (который прилежно смотреть имеет, чтоб его подчиненные как можно чисто ходили) наказан быть. Такожде и оный офицер крепкий выговор получит, который над подчиненными своими в том смотреть не будет и оных в их ленивстве не поправит.

Кто свое ружье весьма бросит или в поле оставит, оный жестоко шпицрутенами наказан будет.

Буде солдат свое ружье, заступ, пику, шпагу или что иное из припасов самовольно испортит или изломает, тогда надлежит оного, по случаю времени и обстоятельству дела, жестоко шпицрутенами гонять и из жалованья оное его починить.

Если кто свой мундир, ружье проиграет, продаст или в заклад отдаст, оный имеет впервые и вдругорядь жестоко шпицрутенами и заплатою [оплатой] утраченного наказан, а в третие расстрелян быть. Такожде и тот, который у солдата покупает или принимает такия вещи, не токмо тое, что принял или купил, безденежно паки возвратить, но и втрое, сколько оное стоит, штрафу заплатить должен, или по изобретению особы, шпицрутенами наказан будет.

Толкование. Ибо оружия суть самые главнейшие члены и способы солдатские, через которые неприятель имеет побежден быть. И кто ружье свое не бережет, оный худой знак своего солдатства показует и малую охоту иметь означиться, чтоб свою должность надлежащим образом в бою отправлять; того ради пристойно есть оного такожде жестоко наказать, который солдату в том вспомогает, ибо он тем солдата к службе своего государя негодно чинит.

Глава седьмая. О смотре

Никто, как из вышних, так и из нижних офицеров, да не дерзает противитися, чтоб на смотре (в уреченное и заблагообретенное время от фельдмаршала, генералов или комиссаров) самому не явитися и солдат своих к смотру не поставить. Кто сие нарушит, имеет, яко бунтовщик, наказан быть.

Больные при смотре имеют выставлены, или от комиссаров осмотрены быть, или от лекарей свидетельство иметь.

При смотре долженствует всяк с своим ружьем явитися, а отнюдь у другого ничего не брать, и кто сие учинит, оный шпицрутенами или иным наказанием будет наказан.

Кто себя больным нарочно учинит, или суставы свои переломает, и к службе непотребными сочинит, или лошадь свою самовольно испортит в том мнении, чтоб отставлену быть от службы, оному надлежит ноздри распороть, и потом его на каторгу сослать.

Никто, как офицер, так и рядовой, да не дерзает без ведома и позволения своего командира, из обозу или своего посту отлучатися, дабы о жалованье своем или достальных деньгах просить. Ежели сие офицер учинит, оный своего прошения, достальных денег и чину лишен, а рядовой шпицрутенами наказан будет.

Кто из офицеров при выдаче жалованья, корму и провианту возьмет на излишнее число солдат и более, нежели он уреченное число имеет денег, оный не токмо, яко неверный слуга, чину своего без абшиду (отпуску) лишится, но и весьма, по случаю времени и обстоятельств, на галеру сослан или, яко вор, живота лишен будет.

Никто да не дерзает отнюдь от подчиненных своих жалованье, плату, провианту, платье и прочее, что оным дается, удержать и оных в том обижать. Такожде и мундирные деньги, и иные полковые иждивения со излишеством более вычитать, как учреждено. В противном случае оный равным наказанием, как выше помянуто, наказан будет.

Толкование. Ибо когда солдату оное не дастся, что ему принадлежит, тогда может легко всякое зло из того произойти, или если солдаты с какой скудости и голоду в болезнь впадут, из того в его величества службе остановка учинится.

Если кто своему подчиненному что взаем даст, а платежа от него пожелает, тогда надлежит долг таким образом вычесть, чтоб солдату на пропитание его что осталось и в его величества службе никакого препятствия тем учинено не было.

Ежели случится, что жалованье и плата не всегда справно и в уреченное время дано будет, однако же, несмотря того, имеют офицеры и солдаты службу охотно отправлять, и до тех мест терпеть, пока они удовольствованы будут, буде же кто при собрании военных людей в походе, гарнизоне, лагерях или где инде публично о деньгах кричать будет, оный имеет без всякой милости, яко заводчик возмущения, наказан быть.

Толкование. Ибо сие есть действительное возмущение, когда офицеры или рядовые, для недоплаты его жалованья, своей должности чинить не будут, что почитается за властную измену.

Никто из офицеров, кто бы он ни был, да не имеет власти своих унтер-офицеров или солдат, которые в ротах уже записаны, из службы освобождать или отставлять, под опасением лишения чести и живота, и тот, который таким образом сам искать будет отставлен быть, наказан будет шпицрутенами.

А если кто, за неизлечимою болезнию своею, или увечьем, или ради старости своей, более служить не возможет, тогда надлежит офицеру о сем в принадлежащем месте известие подать, дабы оный солдат осмотрен и, по изобретению того, после от начальства потребным пасом снабден был.

Такожде никому, как офицеру, так и другим, не позволяется от службы отстать и своего абшиду [отпуску] просить, когда войско из квартир выступит, или в походе против неприятеля обретается, или оный к какому делу или работе командирован будет. А кто против сего преступит, не токмо оный поход окончать принужден, но потом без абшиду из службы выгнан будет.

Такожде никто из офицеров да не дерзает, под опасением лишения своего чина, солдат своих из обозу посылать или оным позволять, чтоб они без позволения вышнего командира домой ехать могли.

Все слуги, служащие при офицерах, отнюдь прежде договоренного времени, а наипаче же в походах, из службы своего господина отходить да не дерзают, ни без воли их где инде службу принимать. Кто в том погрешит, не токмо прежнему своему господину будет отдан, но и сверх того жестоко наказан быть имеет.

Ежели слуга не возможет более в службе господина своего быть и причины иметь будет от него отойти, тогда должен о том объявить полковнику того полку, который должен подлинно разыскать, надобно ли оному слуге отпуск дать или нет.

Такожде никто из офицеров да не дерзает челядника товарища своего в службу принять, когда он от прежнего своего господина письменного отпуску иметь не будет и доказательства, что более оный господин в службе своей держать не похотел; а в противном случае имеет оный офицер не токмо того челядника паки к прежнему его господину отослать, но сверх того по воинскому суду наказан быть.

Толкование. Если офицер служителя или челядника своего какому ремеслу или художеству научит, тогда оный служитель отнюдь да не дерзает до тех мест от господина своего отстать, пока господину за издержанное на него иждивение заслужено от него будет.

Глава десятая. О маршах и походном строю

Сколь скоро знак трубами или барабанами к походу дан будет, тогда каждый должен немедленно при своем полку и роте, к которой он принадлежит, явитися. И если кто из рядовых сие преступит, наказан будет заключением в железа или иным наказанием. А офицер, ежели знатной причины в том не объявит, тогда за рядового несколько времени служить принужден будет.

Такожде отнюдь, как офицеры, так и рядовые, да не дерзают без ведома и воли своего начальника, за умедлением каким или за леностию, назади оставатися, или иных ради причин, когда войско выступит и пойдет в поход. Но каждый долженствует тогда за знаменем или штандартом немедленно следовать и в учрежденном своем месте быть. И кто преступит сие, тогда надлежит онаго нарушителя, яко дезертира, в железа посадить и до удобного времени его держать, а потом воинским судом наказать, или как в вышепомянутом артикуле написано, или по состоянию обстоятельства, жесточае.

Толкование. Ибо в войне никогда в безопасности быть не можно и солдаты всегда надобны, такожде должно им по вся мгновения ока в готовности быть. И сверх того обыкновенное подозрение бывает на оставшегося назади или наперед ускорившего, что оный или грабежа, или убежания ради от войска отлучается. И тако может случитися, что легко неприятель может их в полон взять и известие получить о войске. Сие ради многих таких вредительных следств как возможно предостерегать надобно.

Буде же случится вышепомянутая причина от одного или многих, тогда оный или оные лишены будут живота.

Ежели солдат когда от своего офицера в строй послан будет, и оному попротивится, и офицер принужден будет его уязвить, тогда вина та офицеру отпустится.

Ежели кто притворится больным, дабы тем отбыть от походу и назади остаться и покойство возыметь, а потом здрав явится и притворная болезнь его найдется, оный, другим в наказание, жестоко наказан будет.

Когда войско в марше обретается, обер-офицеры и которые войском командуют, во всем том, что во время маршу у жителей украдено и отнято будет, ответ дать и оное заплатить должны. Ибо офицерам надлежит солдат содержать всегда во осмотрении и все непорядки отвращать.

Когда обоз станет, тогда отнюдь никто да не дерзает за отводные караулы ходить без позволения полковника или иного офицера, под опасением лишения живота.

Кто вне обоза в грабеже или воровстве пойман будет, имеет повешен быть.

Глава одиннадцатая. О квартирах и лагерях

Каждый воинский служитель имеет довольствоваться квартирами, которые ему от квартирмейстера назначены и определены будут, хотя в гарнизоне или лагере. А сам собою отнюдь да не дерзает иную квартиру занимать или на имя кого другого квартиру подписывать. Кто в сем преступит, оный, яко возбудитель возмущения, наказан будет.

Толкование. Офицерам, которые более нежели единый чин имеют, не надлежит более квартир требовать и брать, где б он с своими токмо вместитися возмог. Такожде долженствуют поставленные по квартирам в своих квартирах тако поступать, чтоб господин того дома с ним в доме жить и промысел свой продолжать мог.

Кто из воинских людей своего хозяина, или хозяйку, или челядина ударит, или непристойным образом с ним поступит, или вред какой учинит, той не токмо имеет у обиженного публично при воинском суде в том прощения просить и убыток вдвое заплатить, но еще сверх того, по состоянию дела и по рассуждению судейскому, наказан быть. А ежели оный преступитель уязвит кого из оных вышепомянутых, тогда надлежит его, по состоянию дела и особы, или знатным числом денег, шпицрутенами, заключением наказать, или весьма ему руку отсечь.

А если хозяин или его люди поставленному на квартире солдату какую обиду учинят, тогда долженствует оный о сем своему офицеру объявить, который должен о том генералу или командиру доношение, и потом солдату справедливость, учинить.

Со свечою и со огнем имеет всяк в своей квартире осторожно и бережно ходить, и, ежели каким небрежением и винностию офицерскою или солдатскою пожары в квартирах учинятся, тогда виноватый в том имеет убыток, по судейскому рассуждению, заплатить, и сверх того, по рассмотрению, наказан быть.

Толкование. А ежели учинится сие с умыслу, тогда виноватый в том наказан будет, яко зажигальщик. А буде же невинно и от неосторожности внезапно: тогда оный от наказания свободен быть имеет. Ибо о внезапном случае никто ответу дать не должен.

Никто из солдат да не дерзает после тапты [здесь: вечерней зари] из своей квартиры выходить или в квартире не быть, разве когда ему к службе его величества что повелено или необходимая нужда требовать будет, ежели оный жестокого наказания претерпеть не похочет.

Ружье и мундир долженствует каждый всегда чисто содержать и в своей квартире на таком месте повесить или положить, чтоб всегда чисто было, ежели не похочет от своего офицера (который накрепко того смотреть имеет) жестоко наказан быть.

В обозе всюду чисто держано имеет быть; буде же кто обрящется, что он на оном месте, где не надлежит, испорожнится, или во оной воде, которую пиют или на варение берут, мыть, или лошадей тамо поить, или вне учрежденного места скотину бить будет: оный имеет не токмо то нечистое сам вычистить, но и сверх того жестоко наказан быть.

Никто (кто б ни был) да не дерзает в обоз, городы, ретраншементы и крепости, инде входить и выходить, кроме обыкновенных улиц и ворот, где караулы расставлены, под потерянием живота.

Толкование. Однако же может судия рассудить, что с изменнического ли какого умыслу, или с глупости, или безумства, такожде во время ли войны или мира то учинится, и, по тому рассуждению, наказание убавить или прибавить.

Никто, как офицеры, так и рядовые, да не дерзают из обоза, гарнизона, крепости или иных мест, куда оные командированы, без позволения своего полковника, от своей роты где инде ночевать, под потерянием живота.

Такожде никто да не имеет из обоза, для добычи или чего иного ради, без позволения и ведома своего начального отходить, под лишением живота.

Глава двенадцатая. О дезертирах и беглецах

Которые, стоя пред неприятелем или в акции, уйдут и знамя свое или штандарт до последней капли крове оборонять не будут, оные имеют шельмованы быть, а когда поймаются, убиты будут. Или, ежели возможно, в роту или полк отданы и тамо, без процессу, на первом древе, которое прилучится, повешены быть.

Толкование. Понеже кто знамя свое или штандарт до последнего часа своей жизни не оборонит, оный недостоин есть, чтоб он имя солдата имел; но, ежели кто будет ранен или болен, тогда может он о том своему офицеру возвестить и обождать, пока ему надлежащее позволение отлучитися дано будет.

А буде же найдется, что оный с страху больным притворился и офицера тем обманул, что его отпустил, то в таком случае может вышепомянутой казни достоин быть, а несмелые и боязливые, по изобретению дела и состоянию особ, по благоизобретению суда, пощажены бывают.

Таковые же казни, а именно повешены быть достойны суть все, которые из гарнизона, обоза, похода (или в прочем сему подобных случаях) уйдут, и при своих знаменах и штандартах верно не останутся, и хотя вскоре или долгое время спустя пойманы будут. Такожде все оные равной же казни подлежат, которые без пасу от одного полка в другой перейдут и службу примут.

Толкование. Яко же достойно есть, чтоб оные жестоко наказаны были, которые таковых беглых солдат скроют и оным пропитание дадут, такожде зело потребно есть, чтоб военный суд, когда о дезертирстве приговор учинить имеет, подлинно разыскал, где и у кого он во время своей отбытности жил, дабы о том в надлежащем месте извещено и определено было, дабы оный, который его скрыл, надлежащим образом наказан был.

Ежели кто после своего побегу, раскаясь на дороге, сам возвратится и добровольно у своего офицера явится, оный по правде живота лишен не имеет быть, однако ж ради его имевшего злого замыслу, по состоянию времени и по разсмотрению, шпицрутенами или иным каким наказанием наказать подобает.

Полки или роты, которые, с неприятелем в бой вступя, побегут, имеют в генеральном военном суде суждены быть. И если найдется, что начальные причиною тому были, оным шпага от палача переломлена и оные шельмованы, а потом повешены будут. А ежели начальные и рядовые в том преступили, то начальные, как выше сего упомянуто, накажутся, а из рядовых по жеребью десятой (или как по изобретению дела положено будет) повешен, а прочие шпицрутенами наказаны будут и, сверх того, без знамен вне обоза стоять имеют, пока они храбрыми своими делами паки заслужат. Буде же кто невинность свою оказать может, оный пощаду свою получит.

Ежели полки, войско или шквадроны дезертируют и весьма отступны явятся, оные имеют во время девяти недель через публичный барабанный бой и труды трижды в генеральной кригсрехт позываны, и оным сальвус-кондуктус [безопасная грамота] позволена будет.

А буде найдется после, что они противно присяги и своей должности учинили, тогда нарушитель веры, хотя он явится или нет, шельмован и осужден и его пожитки на его величество взяты будут. Такожде, ежели он после пойман, без всякой милости повешен имеет быть. Прочим же, которые перед судом явились и оправдались, оным данный сальв-кондукт ненарушимо содержан будет.

Толкование. Хотя правда оным, которые по получении салва кондукта [безопасной грамоты] перед судом явятся, и данный сальв-кондук ненарушимо содержан быть имеет, однако же, несмотря того, приговор будет против оных учинен, и в оном наказание, которое они заслужили, означено. (О безопасной грамоте или сальве-кондукте, я уже в описании судебных тяжеб или процессов пространно упоминал, того ради здесь паки повторять за непотребно почитается.)

Который весьма к неприятелю перебежит, того имя к виселице прибито, и оный, яко нарушитель присяги, шельмом и изменником публично объявлен имеет быть, и пожитки его забраны. И ежели он пойман будет, без всякой милости и процесса повесить его надлежит.

Толкование. Ежели кто от неприятеля пленен будет и не пожелает паки к прежнему своему полку или роте возвратитися, а возможет освободитися, оный почитается так, как переметчик.

Такожде, когда многие умыслят к неприятелю перебежать, а действительно того не учинят, оные в некоторых местах живота лишены бывают.

Еще такожде повешены бывают оные, которые в дезертировании поймаются.

Ежели кому из гарнизону, крепости или из иных каких мест куда ехать позволено будет, а оный сверх ему назначенного сроку, без знатных и важных причин, замедлится, тогда оному надлежит за каждые 7 дней, счисляя от срока отпуска его, по месяцу жалованья вычесть.

Толкование. Знатные причины следующие суть: 1) когда он занеможет; 2) заарестован; 3) когда ему неприятель помешал быть; 4) когда он ума лишится; 5) когда он страх от огня или воды претерпел; 6) ежели родители его или кто дом его правит, умрет. И прочие причины, которые судья за праведные и необходимые признает.

Глава тринадцатая. О штурмах или приступах

Когда крепости или шанцы штурмованы будут, а начальники с солдатами уступят прежде, пока они крайнюю свою силу учинили, и прибочное свое оружие употребили, и с неприятелем какую стычку имели, и от оного отогнаны, то тогда с оными, как с начальными, так и рядовыми, так поступлено будет, как в вышеупомянутом 97 артикуле о дезертирах упомянуто.

Однако ж оные должны наперед перед воинским судом явиться, и от оных положение и случаи штурмования расспрошены будут, и потом, по изобретению приговор, совершен или полегчен быть имеет.

Толкование. Коль более чина и состояния преступитель есть, толь жесточае оной и накажется. Ибо оный долженствует другим добрый приклад подавать и собою оказать, что оные чинить имеют.

Таковым же образом поступлено быть имеет с оными полками или ротами, которые шанцы в поле, батареи, редуты, бреши или рвы (которые оным для сбережения и караулу поверены) оставят, или через ложные и вымышленные притчины или иные извинения уйдут, не учиня крайнее что, или сикурсу более себе не ожидая.

Если полк или рота не похочет с неприятелем в бой вступить, или когда приступать по порядку до них дойдет, или его величества служба требовать будет, и указ им дастся, а оные, с упрямства или от страху, не пойдут или весьма побегут, тогда они яко дезертиры наказаны будут.

Глава четырнадцатая. О взятии городов, крепостей, добычей и пленных

Когда город или крепость штурмом взяты будут, тогда никто да не дерзает, хотя вышнего или нижнего чина, церкви, школы или иные духовные домы, шпитали без позволения и указу грабить или разбивать. Разве что гарнизон или граждане в оном сдачею медлить и великий вред чинить будут. Кто против сего преступит, оный накажется яко разбойник, а именно лишен будет живота.

Такожде имеет женский пол, младенцы, священники и старые люди пощажены быть и отнюдь не убиты, ниже обижены (разве что инако от фельдмаршала приказано будет), под смертною казнию.

Толкование. Ибо оные, или невозможности своей или чина своего ради, никакого ружья не имеют при себе, и тако через сие чести получить не можно, оных убить, которые оборонятися не могут.

Когда город приступом взят будет, никто да не дерзает грабить, или добычу себе чинить, или обретающимися во оном питьем пьян напиться прежде, пока все сопротивление престанет, все оружие в крепости взято, и гарнизон оружие свое низположит, и квартиры солдатам разведены, и позволение к грабежу дано будет: под опасением смертной казни.

Когда в неприятельский обоз впадут или оного с поля собьют, никто добычь чинить или грабить да не дерзает, до того ж времени, как уже неприятель из обозу или с поля весьма сбит; и за оным, сколько возможно, в погоне будут, и когда сие учинится, тогда может всяк часть, которая ему назначена, грабить.

Кто же похочет другого часть взять, оный без всякого размышления, от товарища своего может убит быть. Ежели же от того преступления неприятель поправится и вред причинится в войске, тогда оный, чинящий добычь, живота лишен. А если вред через оное не учинится, то шпицрутенами жестоко наказан, а добычь неимущим роздана быть имеет.

Такожде никто другого квартиру, которая ему назначена, грабить или у другого добычь насильством отнять да не дерзает. Кто против сего преступит, имеет отнятое паки возвратить и сверх того, по изобретению и состоянию дела, жестоко наказан быть.

Под наказанием запрещается всякому, чтоб добычную скотину из обоза не продавать, но в обозе за пристойную цену продавать имеет, дабы рядовые и слуги оную употребить могли, разве за излишеством рядовым более непотребно будет. Однако ж с позволения вышнего командира.

Офицеры да не дерзают у своих сущих под командою солдат полученную правом добычь отнимать, под опасением жестокого наказания и возвращением взятого.

Что неприятель двадцать четыре часа, или сутки, в своем владении имел, оное почитается за добычь.

Толкование. Наприклад: неприятель возьмет у Андрея в партии подводную лошадь, а по трех или четырех днях случится, что Петр с помянутым неприятельским партизаном бой учинит и возьмет у оного лошадь, взятую у Андрея; но, понеже оная лошадь более 24 часов в неприятельских руках была, того ради Андрей более оной требовать не может, но оная лошадь Петру достаться имеет, и почитается за добрую добычь.

От полученной добычи, хотя в городах, замках, местечках, крепостях или лагерях, принадлежит его величеству все ружье, порох, свинец и амуниция. Такожде весь провиант, который во всех домах найден будет. И не надлежит взятые городы, замки и места, когда оные присягу учинили, более повреждать или поборами отягчать. А остальное имеет отдано быть, по вычету десятой доли, больным солдатам.

Толкование. Между сим, что его величеству достаться имеет, счисляются все деньги, которые найдутся собранные к общей потребности.

Все штандарты и знамена, которые от неприятеля возьмутся, имеют его величеству или генералу, сколь скоро возможно, без замедления отданы быть. Кто сего не учинит и оставит из оных при себе, тогда оный от чина своего без абшиду оставлен, а рядовой шпицрутенами наказан будет.

Всех пленных, которые при взятии городов в баталиях, сражениях или где инде взяты будут, имеют немедленно оному, который команду имеет, объявить и отдать. Никто ж да не дерзает пленного под каким-нибудь предлогом при себе удержать, разве когда указ инако дан будет. Кто против сего преступит, имеет, ежели он офицер, чина лишен, а рядовой жестоко шпицрутенами наказан быть.

Толкование. Ибо часто генералу или командиру зело потребно есть, чтоб он тотчас пленных получил и от иных о состоянии неприятеля и его намерении уведомиться возмог. Ибо в малом умедлении времени великий интерес пренебрежен быти может.

Никто да не дерзает пленных, которым уже пощада обещана и дана, убити, ниже без ведома генерала и позволения освобождать, под потерянием чести и живота.

Никто да не дерзает у другого его пленного силою или инако отнимать, под жестоким наказанием и отдачею паки взятой особы.

Глава пятнадцатая. О сдаче крепостей, капитуляции и акордах с неприятелем

Если полк или рота дерзнут без ведома и указу его величества или его фельдмаршала, с неприятелем в трактат или капитуляцию вступить, тогда надлежит начальных, которые в том виновны, чести, пожитков и живота лишить, а из рядовых всегда десятого по жеребью повесить, прочих же жестоко шпицрутенами наказать и вне обоза поставить, пока они от того порока очистятся и своими храбрыми действами заслужат; кто же из оных доказать может, что он в том непричастен есть, но в том прекословил, оный имеет для невинности своей освобожден быть и при случае повышения себе ожидать.

А ежели преступителей получить не можно, то с оными тако, как с дезертирами, поступлено, и оных пожитки забраны быть имеют.

Толкование. Сей артикул надлежит разуметь об оных полках и ротах, которые вместе куда с другими командированы, а без ведома командира тайным образом с неприятелем трактовать и о сдаче места или города какого договариваться будут, но не о тех, которые одни в каком месте поставлены, и атаку от неприятеля выдержали, и крайние отпоры учинили.

Такожде, когда оные более держаться или от фельдмаршала или генерала указу обождать и сикурсу получить более надежды не имели, а с неприятелем надлежащим образом трактовали.

Кто из офицеров, которому команда в крепости поверена, оное место без крайней нужды сдаст и оставит, оный имеет чести, пожитков и живота лишен быть; рядовые же без знамен вне обоза стоять и от того порока очиститься принуждены, пока оные свое погрешение и боязливость храбрыми делами паки направят.

Ежели же подчиненные коменданту офицеры и рядовые солдаты его, коменданта, принудят или подманят к сдаче крепости, тогда имеют все офицеры (которые в таком деле виновны суть и позволили на таковое понуждение) чести, пожитков и живота лишены быть. А из рядовых всегда десятый по жеребью повешен, а прочие как беглые наказаны быть.

Толкование. Прочие шпицрутенами будут наказаны и принуждены вне обозу стоять, пока оные себя паки достойными учинят, с прочими солдатами в равенстве содержаны быть.

Буде же офицеры и солдаты без всякой причины допустят коменданта, прежде времени и не видя крайней нужды, на акорд сдаваться, и оному от того не отсоветуют или в том его не удержат, тогда, как офицерам, так и солдатам, учинить против 117 артикула.

Толкование. Того для в таком случае противление не токмо допущено, но и повелено таким образом, что если офицеры усмотрят, что комендант без нужды крепость сдать похочет, тогда имеют оные приступя к нему прекословить и преклонять его к должности. А ежели его от намерения такого уговорить не можно, оного заарестовать и другого между собою вместо его избрать, и тако всевозможным образом оную крепость оборонять должны.

Никто да не дерзает при осаде особливые советы иметь и много говорить или кричать, чтобы крепость или место сдать или оставить, ниже других словом или делом к обороне робость какую подать. Кто в том уличен будет, имеет, другим ко устрашению, без дальнего отлагательства повешен быть.

Никто да не дерзает под наказанием смерти, противитися к бою с неприятелем, не щадя своего живота, до самой крайности, и работать, где повелено будет.

Причины, которых ради комендант, офицеры и солдаты извинены быть могут, когда крепость сдастся, суть следующие: (1) крайний голод, когда ничего не будет, чем человек питатися может, имея наперед всевозможную в пище бережность; (2) когда амуниции ничего не останется, которая також со всякою бережью трачена; (3) когда людей так убудет, что оборонитися весьма не в состоянии будут (а во всю осаду оборонялися храбро), сикурсу получить не могут, и что крепости уже по всем видам удержать будет невозможно; (4) однако ж сии пункты суть тем, кои особливого указа не имеют.

А которые имеют указ до последнего человека оборонятися, то никакой нужды ради не капитулировать с неприятелем и крепости не отдавать.

Толкование. В сих вышеименованных артикулах часто лишение чести, пожитков и живота упомянуто, которое тако исправлено имеет быть, что палач сперва шпагу у нарушителя переломит и его шельмом объявит, а потом его повесит. И если оный пожитки имеет, оные на его величество взяты быть имеют.

Глава шестнадцатая. Об измене и переписке с неприятелем

Кто из офицеров или рядовых с неприятелем тайную и опасную переписку иметь будет, и неприятелю или его союзникам как-нибудь ведомость какую подаст, или с неприятелем и от него с присланным трубачом, барабанщиком и с таковыми подозрительными особами, без ведома и указу от фельдмаршала или коменданта, хотя в поле, в крепостях или где инде, тайным образом разговор иметь, переписываться, письма принимать или переносить будет, оный имеет, яко шельм и изменник, чести, пожитков и живота лишен, и четвертован быть.

Толкование. Однако же прилучаются случаи, в которых сие наказание умаляется, и преступитель сперва казнен, а потом четвертован бывает, яко же оное наказание прибавляется рванием клещами, ежели оная измена великий вред причинит войску, землям, городу или государю.

Такожде не позволяется ни сыну с родным своим отцом, который у неприятеля обретается, тайно корреспондовать.

Такожде таковому наказанию и комендант подвержен, который сведом, что таковые письма от неприятеля приходят, или от него отпустятся, а оные он не переймет и не распечатает, и в принадлежащем месте не известит. Ибо он виновным себя тем причинит, что он, о таковой корреспонденции ведая, и на то позволил.

Никто из пленных да не дерзает письма свои сам запечатывать и тайным образом оные пересылать. Но должен, не запечатав, коменданту вручить, который в принадлежащее место отослать имеет. Ежели пленный против сего поступит, то он самому себе причесть имеет, если тем и прочим, виновным с ним, за их труды наказанием заплачено будет.

Ибо он подобно шпиону почитается или лазутчику, посланному от неприятеля, дабы о состоянии неприятельском уведомиться. Которые, по воинскому резону и обыкновению, повешены бывают.

Кто неприятелю пароль или лозунг объявит, хотя офицер или рядовой, или даст оному иные какие изменнические знаки – стрельбою, пением, криком, огнем, и сему подобное, оный, равно как выше помянуто, казнен будет.

Толкование. Кто лозунг забудет или с фальшивым лозунгом найден будет, о том в 49 артикуле помянуто.

Пароль и лозунг имеют не всякому отдавать, кому не надлежит, а особливо, если он незнаком есть, и тако на него надеятися не можно.

Кто какую измену или сему подобное учинить намерится, и хотя он сие к действу не произведет, однако же имеет, по состоянию дела и признанию воинского суда, таковым же высоким наказанием наказан быть, яко бы за произведенное самое действо.

Как офицеры, так и рядовые да не дерзают о воинских делах, о войске, о крепости что писать, ниже о том с другими корреспондовать, под потерянием чина, чести или, по состоянию дела, и живота самого.

Толкование. В сем случае запрещается для того так жестоко о войске или из крепости о воинских делах что писать, дабы неприятель тем ведомости о войске или о состоянии крепости не получил и свои дела потом толь осторожнее учредить возмог. Понеже часто случается, что отправляющиеся почты с письмами, от неприятеля через его партии переняты бывают. Того ради тому, что в таковых письмах написано, более верить можно, нежели что от каких лазутчиков или пленных донесено будет.

Если кто уведает, что един или многие нечто вредительное учинить намерены, или имеет ведомость о шпионах или иных подозрительных людях, в обозе или гарнизонах обретающихся, и о том в удобное время не объявит, тот имеет, по состоянию дела, на теле или животом наказан быть.

Толкование. Кто ведая, видя и приметя, что таковые вредительные дела обращаются, а о том в удобное время не объявит, тогда не может сим извинится, что он того доказать не мог. Ибо инако есть, когда кого явно в каком деле обличат, и в таком случае доводчик понужден есть довод свой доказать. А инако есть нежели в тайне что доводчик объявит, и предостерегать в таковом же случае, а к доказательству его понуждать не надлежит. Ибо довольно есть, что через его доношение и предосторожность начальство случай получит.

А на оного, на кого донесено, крепко должно смотреть и примечать, что не можно ли что подобное правде из того доводу присмотреть. И тако при таковых доводах зело осторожно поступать, и не вскоре за арест взять, но тайно и накрепко разыскать надлежит, что может ли правда быть в донесенном на него. Ибо часто всякий честный человек от злоумышленного и мстительного человека невинным образом оклеветан бывает.

Кто от неприятеля патенты или манифесты добровольно примет и во обретающейся земле рассеет, оный, по состоянию дела, на теле или животом наказан будет.

Равное же наказание примет, кто фальшивые и изменнические ведомости, через которые робость солдатам причинена быть может, хотя сам или через других рассеет.

Все ведомости, которые о неприятеле получатся, всяк тайно содержать и токмо своему офицеру или генералу о том известить имеет, а другим под наказанием о том ничего не объявлять.

Глава семнадцатая. О возмущении, бунте и драке

Все непристойные подозрительные сходбища и собрания воинских людей, хотя для советов каких-нибудь (хотя и не для зла) или для челобитья, чтоб общую челобитную писать, через что возмущение или бунт может сочинится [произойти], через сей артикул имеют быть весьма запрещены. Ежели из рядовых кто в сем деле преступит, то зачинщиков без всякого милосердия, несмотря на тое, хотя они к тому какую и причину имели или нет, повесить, а с остальными поступать, как о беглецах упомянуто. А ежели какая кому нужда бить челом, то позволяется каждому о себе и своих обидах бить челом, а не общо.

А офицеров, которые к сему повод дали или таким непристойным сходбищам позволили, или рядовых каким-нибудь образом к тому допустили, оных наказать лишением чести, имения и живота.

Никто б ниже словом, или делом, или письмами, сам собою, или через других, к бунту и возмущению, или иное что учинить, причины не давал, из чего бы мог бунт произойти. Ежели кто против сего поступит, оный, по розыску дела, живота лишится, или на теле наказан будет.

Таким же образом имеют быть наказаны и те, которые такие слова слышали или таковые письма читали, в которых о бунте и возмущении упомянуто, а в надлежащем месте или офицерам своим вскоре не донесли.

Всякий бунт, возмущение или упрямство без всякой милости имеет быть виселицею наказано.

Толкование. В возмущении надлежит винных на месте и в деле самом наказать и умертвить. А особливо, ежели опасность в медлении есть, дабы через то другим страх подать и оных от таких непристойностей удержать (пока не расширится), и более б не умножилось.

Ежели учинится ссора, брань или драка между рядовыми, то б никто не дерзал товарищей своих или других на помощь призывать таким образом, чтоб через то сбор, возмущение или иной какой непристойный случай произойти мог; а ежели кто сие учинит, оного и с помогателями повесить.

Все вызовы, драки и поединки через сие наижесточайше запрещаются таким образом, чтоб никто, хотя б кто он ни был, высокого или низкого чина, прирожденный здешний или иноземец, хотя другой кто, словами, делом, знаками или иным чем к тому побужден и раззадорен был, отнюдь не дерзал соперника своего вызывать, ниже на поединок с ним на пистолетах или на шпагах биться.

Кто против сего учинит, оный всеконечно, как вызыватель, так и кто выйдет, имеет быть казнен, а именно повешен, хотя из них кто будет ранен или умерщвлен, или хотя оба не ранены от того отойдут. И ежели случится, что оба или один из них в таком поединке останется, то их и по смерти за ноги повесить.

Ежели кто с кем поссорится и упросит секунданта (или посредственника), оного купно с секундантом, ежели пойдут и захотят на поединке биться, таким же образом, как и в прежнем артикуле упомянуто, наказать надлежит.

Ежели учинится драка при питье в пиру без вызову, хотя никто умерщвлен или поранен не будет, то рядового за то через полк гонять шпицрутенами. А офицера жестоким караулом, профосу отдав, наказать, и сверх того имеет виноватый у обиженного просить о прощении пред судом.

Толкование. Вышеупомянутый артикул значит о зачинщике драки, а не о том, который побит и принужден будет себя оборонять. Того ради судье в таком деле весьма крепко допрашивать надлежит, кто именно зачинщиком ссоры был.

Для остерегания всякого случая надлежит при зачатии таких драк посторонним ссорящихся приятельски помирить искать, и ежели того не могут учинить, то немедленно по караул послать или самим сходить, и о таком деле объявить, дабы караул их развести или в нужном случае за арест взять мог. Кто сего не учинит, оный також, яко и виноватый, накажется.

Ежели кто с кем ножами порежется, оного надлежит, взяв под виселицу, пробить ему руки гвоздем или тем ножом на единый час, а потом гонять шпицрутенами.