Эта девушка Гувер Колин
– О, так это что-то вроде пикника? – спрашивает Колдер.
– Точно, – отзываюсь я, садясь за стол напротив Кирстен.
Она закатывает глаза и качает головой:
– Он вам врет, потому что вам все еще девять лет! Медовый месяц – это период, когда молодожены занимаются сексом. Традиционно считается, что впервые. Однако в некоторых случаях, – добавляет она, кивая на Гевина, – люди немного торопятся!
Мы все смотрим на Кирстен, разинув рот, и тут к нам присоединяются Лейк и Эдди.
– А вы чего все так притихли? – спрашивает Эдди.
– Кхм-кхм, – откашливается Гевин и многозначительно смотрит на нее. – Пора играть в «отстой-отпад»! Садитесь, дамы!
– Я начну! – заявляет Колдер. – Мой отпад в том, что мы с Келом наконец-то стали братьями официально! Мой отстой в том, что я теперь знаю, чем Уилл и Лейкен занимались во время медового месяца!
– Присоединяюсь! – поддерживает его Кел.
Лейк вопросительно смотрит на меня, но я киваю в сторону Кирстен:
– Я тут ни при чем. Это все она!
Кирстен награждает меня убийственным взглядом, к которому я уже, кажется, начинаю привыкать, и произносит:
– Мой отстой в том, что, похоже, в этой комнате никто, кроме меня, не знает, как важно образование в области секса. Мой отпад в том, что через несколько месяцев, благодаря тому, что Гевин так и не смог дождаться своего медового месяца, у меня появится постоянная работа няни!
– О нет! – кричит Гевин, второй раз за пять минут подавившись лимонадом. – Мою дочь ты будешь нянчить только через мой труп!
Вытерев рот, он встает и, привлекая к себе внимание, стучит вилкой по красному пластиковому стаканчику.
– Моя очередь! Мне не терпится поделиться с вами моим отпадом! – торжественно заявляет он, поворачиваясь к Эдди, и снова откашливается. Эдди улыбается, и, прижав руку к сердцу, Гевин продолжает: – Мой отпад в том, что вчера вечером женщина, которую я люблю, согласилась стать моей женой!
Как только он произносит слово «жена», Кирстен и Лейк вскакивают с мест и с визгами бросаются обнимать Эдди, а потом прыгают вокруг нее как сумасшедшие. Эдди достает из кармана кольцо, надевает на палец и показывает девочкам. Лейк говорит, что это и есть ее отпад, Эдди соглашается. Гевин тем временем садится на свое место, и, пока девчонки визжат, мужская половина компании спокойно продолжает насыщаться.
Взглянув на Лейк, я вижу, что она так и сяк крутит руку Эдди на свету, восхищаясь кольцом. Она улыбается и выглядит удивительно счастливой. Как и Эдди. Мальчики тоже радуются, если не считать того, что они теперь знают, чем люди занимаются во время медового месяца. Гевин смотрит на Эдди и сияет от удовольствия. Я невольно вспоминаю события последних двух лет, все, через что нам довелось пройти. Сколько боли пришлось вытерпеть, сколько слез было пролито в ожидании этой минуты. Как так выходит: ты думаешь, что жизнь – выжженная, бесплодная долина, что никакого света в конце тоннеля не предвидится, а потом в твоей жизни вдруг появляется она, и благодаря одной лишь улыбке все меняется в мгновение ока.
Лейк ловит на себе мой взгляд и замечает, что я улыбаюсь. Улыбнувшись в ответ, она прижимается ко мне.
– Знаешь, в чем мой отпад? – спрашиваю я, обнимая ее за плечи.
– Нет, – качает головой она.
– Ты. – Я целую ее в лоб. – Ты, и только ты!
Конец.
Эпилог
– Дайте ей какое-нибудь лекарство! – орет Гевин на медсестру.
Он ходит взад и вперед по палате, то и дело стирая со лба скопившиеся капельки пота.
– Да вы на нее посмотрите! – кричит он. – Ей же больно! Посмотрите на нее! Дайте ей что-нибудь!
Смертельно побледнев, он отчаянно размахивает руками, указывая на больничную койку. Эдди закатывает глаза, встает и, взяв Гевина за плечи, выталкивает его в коридор.
– Прости, Уилл. Я думала, что он легче это перенесет, поскольку на этот раз рожаю не я! Если я его отсюда не выведу, он грохнется в обморок, как в тот день, когда родилась Кэти!
Я киваю, но сил смеяться у меня нет. Я чувствую себя совершенно беспомощным, глядя на то, как Лейк мучается от боли. От обезболивающего она отказывается, но еще немного, и я сам схвачу этот чертов шприц и вкачу ей все, что надо.
Я подхожу к изголовью кровати и жду, пока закончится очередная схватка. Лицо Лейк чуть разглаживается, и она переводит взгляд на меня. Я прикладываю влажный платок к ее щекам и лбу, чтобы немного остудить разгоряченную кожу.
– Воды… Пить хочется… – бормочет Лейк.
За последний час она уже десять раз просит пить, и каждый раз мне приходится отказывать ей. Я не хочу видеть, как она сердится, поэтому решаю соврать:
– Пойду попрошу у медсестры.
Я быстро выхожу из палаты, делаю несколько шагов и прислоняюсь к стене, совершенно не собираясь идти на поиски медсестры. Опустившись на пол, я закрываю лицо руками и пытаюсь сосредоточиться на том, что происходит. В любую минуту я могу стать отцом.
Не думаю, что я готов к этому.
Если Кел и Колдер вырастут ужасными людьми, мы с Лейк, по крайней мере, сможем все свалить на наших родителей. А за жизнь малыша, который скоро родится, ответственность будем нести только мы – и никто другой.
О боже!
– Привет! – Кел плюхается на пол рядом со мной и вытягивает вперед ноги. – Как она?
– Злится, – честно отвечаю я, и он смеется.
С тех пор как мы с Лейк поженились и Кел переехал ко мне, прошло уже три года. Знаю, что стану настоящим отцом только сегодня, и в этом случае все, конечно, будет по-другому, но едва ли я любил бы Кела больше, будь он моим родным ребенком. Скажу честно: когда погибли родители, мне казалось, что судьба посмеялась надо мной, так резко изменив мою жизнь. Однако сейчас, оглядываясь назад, я знаю, что на самом деле она преподнесла мне подарок, пусть даже столь жестоким образом. Даже представить не могу, что моя жизнь сложилась бы как-то иначе.
– Слушай, – говорит Кел, завязывая шнурок на ботинке и снова выпрямляя ногу, – мама мне кое-что оставила, чтобы я отдал тебе в этот день.
Взглянув на него, я сразу догадываюсь, о чем идет речь, и протягиваю руку. Кел достает из кармана звездочку.
– Это один из подарков, который она оставила на мой день рождения в прошлом году. И еще записка прилагалась. На самом деле она оставила восемь штук. По одному на каждого ребенка, который у вас может быть. Четыре голубые звездочки и четыре розовые.
– Восемь?! – не веря своим ушам, переспрашиваю я, сжимая звездочку в кулаке.
– Ага. Думаю, она просто перестраховалась! – Он пожимает плечами. – Они все пронумерованы, так что эта именно для первого ребенка.
– А это и для Лейк тоже? – спрашиваю я, с улыбкой глядя на звездочку на моей ладони. – Не уверен, что она сейчас в подходящем настроении.
– Не-а, – качает головой Кел. – Эта для тебя. Для Лейк есть другая.
Рывком поднявшись на ноги, он делает несколько шагов в сторону холла, но потом оборачивается и смотрит на меня долгим взглядом:
– Моя мама все продумала, да?
– Еще как! – улыбаюсь я, вспоминая советы Джулии, которые она до сих пор каким-то чудом умудряется передавать мне.
Кел улыбается и уходит. Я разворачиваю звездочку. Как много раз я думал, что уж эта-то точно последняя…
Уилл!
Спасибо тебе за то, что стал отцом для моего мальчика.
Спасибо за то, что любишь мою дочь так же сильно, как я.
Но больше всего на свете мне хотелось бы поблагодарить тебя за то, что ты стал лучшим на свете отцом для моего будущего внука.
Потому что в этом я ни капельки не сомневаюсь!
Поздравляю!
Джулия
Глядя на звездочку, я недоуменно спрашиваю себя, как получилось, что Джулия благодарит меня, в то время как на самом деле это она изменила мою жизнь! Вся ее семья изменила мою жизнь!
Впрочем, в каком-то смысле все мы, наверное, изменили жизнь друг друга.
– Уилл! – доносится из палаты крик Лейк.
Я вскакиваю, прячу звездочку в карман и бросаюсь к ней. Она крепко сжимает зубы и цепляется за поручни кровати так сильно, что костяшки пальцев становятся совершенно белыми. Одной рукой она хватает меня за рубашку и притягивает к себе:
– Медсестра! Мне срочно нужна медсестра!
Я киваю и бегом бросаюсь на поиски. На этот раз по-честному.
Как только доктор произносит: «Пора тужиться», я хватаюсь за поручни кровати, на которой лежит Лейк, чтобы не упасть. Вот оно! Наконец-то! А я не уверен, что готов… В ближайшие несколько минут я стану отцом, и от одной мысли об этом у меня начинает ужасно кружиться голова.
«Я не Гевин!»
«В обморок падать не стану!»
Секунды, кажется, длятся часами. Палата наполняется медперсоналом. Все суетятся, что-то делают с койкой, с оборудованием, с Лейк и с освещением, которое вдруг становится очень ярким. Слишком ярким… А в следующее мгновение до меня доносится голос медсестры, которая почему-то смотрит на меня сверху вниз.
«Почему она смотрит на меня сверху вниз?»
– Вы хорошо себя чувствуете? – спрашивает она.
Я киваю. И все-таки не могу понять, почему смотрю на нее снизу вверх?
Либо я стал на метр восемьдесят ниже ростом, либо лежу на полу.
– Уилл! – Лейк опускает руку с кровати, пытаясь дотронуться до меня.
Я хватаюсь за поручень и встаю на ноги.
– Больше так не делай! – тяжело дыша, просит Лейк. – Пожалуйста! Мне надо, чтобы ты держал себя в руках, потому что у меня это не получается! – Она стонет, глядя на меня испуганными глазами.
– Я с тобой! – заверяю ее я.
Она улыбается, но в следующее мгновение улыбка превращается в жуткую гримасу. Лейк так сильно сжимает мою руку, что кажется, кости вот-вот треснут.
Перегнувшись через поручни, я обнимаю Лейк за плечи и помогаю наклониться вперед, когда сестра велит ей тужиться. Все это время мы смотрим друг другу в глаза. Я помогаю ей считать, дышать и умалчиваю о своих опасениях: похоже, рука у меня уже никогда не будет действовать в полную силу. Кажется, уже в тысячный раз мы считаем до десяти, и тут Лейк снова сдавленно стонет, а потом страшно кричит! С той лишь разницей, что на этот раз за ними следует совершенно другой звук!
Детский плач.
Я отворачиваюсь от Лейк и смотрю на врача, который уже держит на руках ребенка.
Моего ребенка!
В палате вновь начинается суета, а я не могу двинуться с места. Мне очень хочется взять малышку на руки, но меня останавливает не менее сильное желание быть рядом с Лейк и убедиться, что с ней все в порядке. Медсестра забирает ребенка у врача и отходит в сторону, чтобы запеленать его. Я вытягиваю шею, стараясь заглянуть через плечо медсестры и увидеть нашу дочь.
Запеленав наконец малышку, медсестра подходит к Лейк и кладет девочку ей на грудь. Опустив поручень, ложусь с Лейк рядом и обнимаю ее за плечи, а потом убираю уголок одеяла с лица дочки, чтобы мы оба могли ее получше разглядеть.
Как жаль, что невозможно выразить мои ощущения в тот момент. Не поможет ни ваза со звездочками, ни книга, ни песня… ни даже стихотворение. Невозможно описать словами момент, когда женщина, которой ты посвятил свою жизнь, впервые видит вашу дочь.
По лицу Лейк текут слезы. Она гладит малышку по щеке и улыбается.
Плачет.
Смеется.
– Не хочу я считать ей пальцы на руках и ногах, – шепчет Лейк. – Мне плевать, даже если у нее их два, или три, или вообще пятьдесят ног! Я так люблю ее, Уилл! Она само совершенство!
Это правда. Малышка действительно само совершенство!
– Как и ее мама, – шепчу я Лейк на ухо.
Мы склоняемся над дочерью и молча смотрим на нее. Любуемся существом, которое превзошло все мои самые смелые ожидания. Я и не думал, что в моей жизни настанет такой момент. Эта девочка. Эта маленькая девочка – моя жизнь. Ее мама – моя жизнь. Эта девушка и эта девочка – вот моя жизнь.
Я осторожно касаюсь маленькой ручки. Крошечные пальчики рефлекторно сжимаются на моем мизинце, и я уже не пытаюсь сдержать слезы:
– Привет, Джулия! Это я, твой папа!
Мой последний элемент
- Мы появляемся на свет
- подобно маленькому элементу мозаики,
- которая есть жизнь.
- В отпущенные нам годы мы можем
- найти все недостающие элементы.
- Элементы, которые соединяют то, кем мы являемся,
- с тем, кем мы когда-то были,
- и с тем, кем однажды станем.
- Иногда почти все элементы находятся.
- И вскоре займут свои места.
- Некоторое время мы носим их с собой
- в надежде, что их форма изменится.
- В надежде, что они подойдут к нашей мозаике.
- Но этого не происходит.
- Рано или поздно нам приходится расстаться с ними,
- чтобы они могли найти свою мозаику.
- Иногда элементы вообще нам не подходят,
- как бы нам этого ни хотелось.
- Мы сметаем их в кучу.
- Мы сгибаем их.
- Мы ломаем их.
- Но они никогда не станут тем, чем не являются.
- Вот эти элементы принять сложнее всего.
- Элементы нашей мозаики,
- которым просто здесь не место.
- Но иногда…
- Совсем не часто,
- если нам повезет,
- если мы будем внимательны,
- то найдем идеальное совпадение.
- Найдем те элементы мозаики, которые сами лягут на свое место,
- новые элементы, которые словно обнимают старые,
- элементы, которые притягиваются к нам.
- Элементы, к которым тянет нас.
- Элементы, которые подходят так хорошо, что мы даже не знаем,
- где кончаемся мы
- и где начинаются они.
- Эти элементы называются:
- друзья,
- настоящая любовь,
- мечты,
- страсть,
- убеждения,
- таланты.
- Все это элементы, дополняющие нашу мозаику,
- обрамляющие ее края,
- закрывающие пустые углы,
- заполняющие собой центр.
- Эти элементы делают нас теми, кем мы являемся.
- Кем мы когда-то были.
- Кем мы однажды станем.
- До сегодняшнего дня
- я смотрел на свою мозаику
- и видел законченное целое.
- Все края обрамлены,
- все углы закрыты,
- центр заполнен.
- Мне казалось, что она закончена.
- Ведь все элементы были на месте.
- У меня было все, чего я хотел.
- Все, что мне было нужно.
- Все, о чем я мечтал.
- Но до сегодняшнего дня
- я не понимал, что собрал все элементы,
- кроме одного,
- самого важного элемента.
- Элемента, который дополняет картину.
- Элемент, который дополняет всю жизнь.
- Я держал на руках эту девочку.
- Она сомкнула свои крошечные пальчики на моем.
- И вот тогда я наконец понял:
- она и есть тот сплав,
- клей,
- цемент, который соединил все мои элементы вместе.
- Элемент, запечатавший мою мозаику.
- Элемент, сделавший мою жизнь полной.
- Элемент, который делает меня тем, кем я являюсь.
- Кем я когда-то был.
- Кем я однажды стану.
- Ты, малышка.
- Ты и есть мой последний элемент.
Благодарности
Я хотела бы поблагодарить моего агента Джейн Дистел. Твоя этичная работа вдохновляет окружающих. Ты занимаешься тем, для чего рождена! Без твоей поддержки, твоих советов и искренности я никогда бы не стала тем, кем стала. Также хочу сказать спасибо всем-всем-всем сотрудникам «Dystel & Goderich» за постоянную поддержку, которую вы оказываете всем своим авторам. И отдельное спасибо Лорен Абрамо. Спасибо, gracias, dank u, merci, danke, grazie!
Я хотела бы поблагодарить моего редактора Джоанну Кастильо. Работать с тобой было настоящим удовольствием, и я с нетерпением жду продолжения нашего сотрудничества! Спасибо за то, что ты всегда так позитивно настроена и умеешь поддержать!
Меня обуревают смешанные чувства из-за того, что серия «Slammed» закончена. С одной стороны, я с радостью прощаюсь с Уиллом, Лейк и всей компанией – они заслужили счастливый конец! С другой – буду очень скучать по этим персонажам, которые изменили всю мою жизнь. Может быть, немного странно выражать благодарность героям книги, но мне правда хочется сказать спасибо им всем. Я провела в их головах полтора года и теперь чувствую себя так, будто прощаюсь с верными друзьями.
Наконец, самую большую благодарность я хотела бы оставить для всех фанатов этой серии. Для тех, кто читает мои книги. Для тех, кто просил продолжения. Для тех, кто писал мне письма и рассказывал о том, что их тронули эти книги. Для тех, в ком моя книга породила желание тоже стать писателем. Для тех, кто поддерживал меня и рассказывал обо мне друзьям просто потому, что им этого хотелось. Год выдался сумасшедший, и именно вы не дали мне сойти с ума! Вы были моим источником вдохновения и мотивации! Благодаря вам я стала тем, кем стала, и никогда не забуду об этом.
Это все благодаря вам!
Читать бесплатно другие книги:
