Шпаги и шестеренки (сборник) Злотников Роман

– Сэр Дональд, подойдите ко мне на минутку, – попросила госпожа полковник.

– Да? – откликнулся тот.

– Вы не одолжите мне ту, первую записку?

– Вот она, а что…

– Помните, я говорила вам, что почерк это и есть личность?

– Помню.

– Я говорила также, что не имеет значения, пишет человек прописью или рисует печатные буковки. Для специалиста это не имеет значения, но в данном случае будет видно даже не специалисту.

– Не понимаю вас, госпожа полковник.

– Сейчас поймете.

На собственноручно написанный сэром Леонардом адрес легла записка от похитителя Мелоди.

– Вот так, – промолвила Хелена Кольт. – А теперь смотрите. Внимательно смотрите.

– Почерк богатого самодура… – пробормотал сэр Дональд. – Ох…

– Помалкивайте пока, майор.

– Слушаюсь, полковник.

У входа в кондитерскую вновь послышался шум.

– Госпожа полковник… тут еще одного свидетеля доставили! – доложил констебль.

– Отлично. Впустите его.

– Только он по-другому все рассказывает. По его словам, юную леди увез не полный невысокий господин, а тощий молодой человек, чьи приметы напоминают как раз пропавшего Генри Аткинса. И никакой другой девушки при этом молодом человеке не было.

– А! Это интересно! – оживилась госпожа полковник. – Пропустите свидетеля.

– Какая еще другая девушка? Кто это вам солгал? – от двери возмутился высокий крепкий парень. – Годфри Стокхилл, – представился он. – Я все отлично видел. Этот тип шел за ней и словно чего-то ждал. Тощий, в плаще, какой сейчас в моде у всяких поэтов и прочих придурков. Блондин. Волосы длинные, волнистые, а лицо… такие лица называют «одухотворенными», а я… вот честно, при виде подобной физиономии сразу ищу палку покрепче, потому что с такими типами надо поосторожнее. Так, что еще? Щербинка между передними зубами, на переносице вмятинка, шарф полосатый, словно этому мерзавцу холодно. Вот он за этой юной леди и крался… Я сразу почуял неладное. Решил на всякий случай проследить. И ведь не ошибся. Юная леди вдруг оступилась, покачнулась и стала оседать. Тогда этот тип мигом к ней подскочил, подхватил на руки, подозвал кеб и скрылся. Я бросился было следом, но не успел. Далеко были. Не догнал.

– Как интересно, юноша, – задумчиво мурлыкнула госпожа полковник. – Значит, мистер Годфри Стокхилл?

– Да, госпожа Кольт.

– Госпожа полковник. Я на службе.

– Прошу прощения, мэм.

– Я же говорил! – из своего угла вскинулся сэр Леонард. – Арестовать надо этого Аткинса. Ясно же, что это он во всем виноват! Такие, как он, даже смотреть не смеют на леди из благородных семей! Дональд, что ты на меня так смотришь? Делай же что-нибудь! У тебя дочери пропали! Ты что, не видишь, что полиция предпочитает проводить время в кондитерской?!

– Да. Верно, – задумчиво кивнула госпожа Кольт. И, обернувшись к официантке, добавила: – Чашку шоколада за вот этот столик. И погорячей, пожалуйста! Отлично. Благодарю вас.

Она принюхалась к содержимому чашки и довольно кивнула.

– В самый раз.

А затем подошла к свидетелю и протянула горячий шоколад ему.

– Выпейте, юноша. Как вас там? Годфри Стокхилл, что ли? Выпейте, это вас взбодрит. Тяжело ведь столько врать, наверное…

– Что? – ахнул тот и машинально взял протянутую ему чашку шоколада.

– Да как вы смеете?! – от возмущения голос сэра Леонарда взлетел на две октавы вверх, выдав роскошного «петуха». – Джентльмен никогда не лжет!

– Два других свидетеля рассказали совсем другую историю, – пожала плечами госпожа полковник.

– Два других свидетеля?! Бакалейщик и выжившая из ума старуха! Ничего себе у вас свидетели! И вы посмеете поставить их слово выше слова благородного человека?!

– Посмею. Ведь они сказали правду.

– Да вы просто прикрываете этого Аткинса! Кто он вам? Любовник?

Госпожа полковник очаровательно улыбнулась.

– Да нет. Как-то не вышло настолько с ним познакомиться.

Она подошла к сэру Годфри и внимательно его осмотрела. С ног до головы.

– Госпожа полковник. Мэм. Я понимаю, что вы на службе и все такое. Но это не дает вам права меня оскорблять.

– Пейте шоколад, Годфри. Остынет.

– И обращаться ко мне, как к простолюдину или преступнику вы тоже не имеете права.

– Один почему-то уверен, что я «не посмею», другой, что «не имею права». Забавно. Так вы не хотите отведать шоколада, пока еще есть время? Зря. Впрочем, дело ваше.

Она качнулась с пяток на носки и обратно.

– Итак, мистер Годфри, вы показали, что имели желание спасти юную леди, но не успели, потому что и она и ее похититель были от вас далеко. Я верно излагаю?

– Да, мэм. Точно так, – с облегчением ответил Годфри и поставил чашку шоколада на ближайший столик.

– Указать примерное расстояние от вас до них вы можете?

– Шагов за тридцать-сорок, мэм. Я никак не мог успеть.

– Тогда каким образом вы умудрились разглядеть щербинку между передними зубами и вмятинку на переносице? К тому же большинству юношей свойственно разглядывать девушек, а не их спутников. Так зачем вы мне врете, Годфри?

– Я не… не лгу! Это…

– Молчать! – маленькая полковник Кольт словно бы вдруг выросла. Тяжело и страшно шагнула она к свидетелю, в единый миг превратившемуся в подозреваемого. Ее левая рука ухватила мистера Годфри за шиворот. В правой словно по волшебству возник револьвер. – Кто тебя нанял? Ну?!

– Никто. Я говорю правду, мэм. Не знаю, как вышло, что я все увидел и запомнил, но это правда!

Сухо щелкнул взводимый курок, но еще суше прозвучал голос полковника Кольт:

– Неправильный ответ, Годфри. Попробуй еще раз.

– Мэм, я джентльмен… – пролепетал он, жалко искривившимися губами. – Я слово дал, что не выдам… я не могу…

– Дошло, наконец, что не шучу? – усмехнулась Хелена Кольт. – Пуле, знаешь ли, безразлично, джентльмен ты или поденщик. Мне достаточно слегка согнуть указательный палец, и твой джентльменский род на тебе закончится.

Мистер Стокхилл почти беззвучно заскулил. Дуло револьвера смотрело на него с тяжелой настойчивостью фотографического аппарата – вот только вылететь оттуда собиралась отнюдь не птичка.

– Не… не делайте этого… пожалуйста… – мистер Годфри обильно вспотел и мелко трясся от ужаса.

– Тебе нужно всего лишь честно ответить на мой вопрос.

– Я…

– Давай же, не стесняйся! – подбодрила его полковник Кольт, слегка пошевелив стволом револьвера.

– Я… ох… сейчас я, сейчас! Сэр Леонард, простите меня. Вы сами должны видеть, что это не в силах человеческих!

– О чем это вы, сэр? – надменно, с ноткой угрозы поинтересовался сэр Леонард.

– О том, что вы… принудили меня…

– Что?! Вы намерены впутать меня в свои темные делишки?! – громогласно удивился сэр Леонард. – Не рассчитывайте даже! А, может, это вы похитили мою внучку! Полковник Кольт, я думаю, вам стоит выстрелить! Такие типы не должны ни жить, ни размножаться. А я-то счел вас порядочным человеком, сэр!

– Похоже, вы и в самом деле хотите войти в историю как последний из Стокхиллов, Годфри, – меланхолично заметила госпожа полковник.

– Нет! – взвыл перепуганный юноша. – Не надо, умоляю!

– Тогда почему вы препираетесь с сэром Леонардом, вместо того, чтобы отвечать на мои вопросы?

– Все. Все. Отвечаю. Меня нанял сэр Леонард!

– Что?! – взвыл сэр Леонард. – Да как ты смеешь, щенок?!

– Он вас нанял. Принудил. А обещал что?

– Да так, – сэр Годфри пожал плечами.

– То есть ничего. Значит, вы пошли на это по доброте душевной, стараясь спасти благородного человека, на которого наседает полиция, правильно я понимаю?

– А черта с два! – взревел окончательно выведенный из себя сэр Леонард. – Расскажи уж тогда и о том, как я поймал тебя, когда ты шельмовал в карты! На какую сумму ты обобрал несчастного майора Бромли и мистера Питчхорна?!

– Отец… – выдохнул сэр Дональд. – Так это правда… а я не хотел верить. Значит, это ты похитил Мелоди?

– Организовал похищение. И что такого? Это ты довел меня! Отдать благородную девицу в этот притон! Раньше или позже она бы сбежала с каким-нибудь мошенником!

– Сбежала как раз Гармони. Из той школы, которую выбрал ты! – рявкнул сэр Дональд.

– Молчать всем, – голос полковника Кольт был тихим и тусклым, но каким-то образом его услышали все.

Она отправила револьвер обратно в кобуру, а потом подошла к сэру Леонарду и тем же голосом спросила:

– Где?

– Что? – пискнул тот.

– Где моя ученица? Или вам нужно сначала что-нибудь прострелить для освежения памяти?

– Не посме…

– Так прострелить?

– В поместье.

– Ну, вот видите, сэр Леонард, а вы говорите, что полиция предпочитает проводить время в кондитерской, – усмехнулась полковник Кольт. – Одну юную леди мы почти нашли. Осталось забрать ее оттуда. Констебль, распорядитесь насчет транспорта, мы отправляемся в поместье уважаемого сэра Леонарда.

– А Гармони? – выпалил сэр Леонард.

– Найдем и ее. Кстати, вы ничего не хотите добавить к своему признанию?

– Здесь я и правда ни при чем, – поклялся сэр Леонард. – Ума не приложу! Она же училась в отличном закрытом колледже! Как она могла сбежать, да еще и замуж? И за кого? Ей просто не с кем было там познакомиться!

– Когда не из кого выбирать, выходят замуж за первого встречного, – заметила полковник Кольт. – Подумайте об этом, сэр Леонард. Кстати, вы арестованы. И мистер Стокхилл тоже.

– Госпожа полковник, кебы поданы, – сообщил констебль.

– Что ж, идемте.

– Все? И арестованные тоже? – переспросил констебль.

– Не станем же мы лишать внучку возможности увидеться с любимым дедушкой? – заметила госпожа полковник. – А мистера Годфри мне просто хочется иметь пока при себе. Вдруг он еще что-то расскажет.

Она обернулась к оцепеневшей леди Бринкер.

– Эвелин. Садись рядом со мной. И револьвер отпусти. Ничего же не случилось. Просто дедушка ни с того ни с сего отвез малышку Мелли в поместье. Вот и все. Она никуда не пропала, сейчас мы ее заберем, и все закончится хорошо. Ты ведь не хочешь наделать глупостей, чтоб мне потом пришлось арестовывать еще и тебя? Сделай красивое лицо. Вот так. Ты должна утешать Мелоди, а не она тебя.

Полковник Кольт похлопала по плечу свою ученицу, и та, наконец, вздохнула с облегчением. Сэр Дональд с благодарностью посмотрел на наставницу своей жены.

– Вы представить себе не можете, как мы вам обязаны…

– Я постараюсь себе представить, – похлопала она по плечу и его. – Думайте лучше, что с Гармони делать. Судя по всему, помешать ее браку мы уже не успеем. Эх, занимайся у меня и она, уж я бы научила ее правильно разбираться в мужчинах… а так – все в руках Божьих…

Кеб скрипнул и тронулся с места.

Когда сразу три столичных кеба въехали во двор поместья, встречать их высыпали почти все слуги. Как же! Не каждый ведь день такое случается. Из самого Лоумпиана гости. Да еще и не на своих повозках прибыли, не с рейсовым дилижансом – на городских кебах! Это в какую же сумму им эдакая поездка влетит?!

Но вместо высоких гостей сэра Леонарда двор поместья заполнили люди и гномы в полицейской форме.

– Черт, что это еще может быть? – пробормотал один слуга другому.

Тот пожал плечами.

А управляющий так и застыл, завидев, как выбирается из кеба хозяин – с опущенными плечами, потухшим взглядом. Как дюжий полицейский бдительно следит за каждым его движением. Толку-то, что на руках сэра Леонарда нет оков, благородный, вот и не стали заковывать, а все равно – попробуй только дернись… Эх, все понятно, что тут может быть неясного?

Управляющий глубоко вздохнул и закрыл на миг глаза. Ему было страшно. Это другие слуги ничегошеньки про хозяйские дела не знают, тогда как он… кому ж сэру Леонарду и довериться, если не ему? Кому ж и поручить секретное? Вот так-то вот. А теперь что? То-то и оно, что ничего.

Открыв глаза, он с изумлением обнаружил перед собой гномку. Она посмотрела на него как-то так, что ему стало еще страшнее, чем было, хотя куда уж страшнее, и тихо спросила:

– Где?

– В подвале, – дрожащим голосом пробормотал он и сел на землю, потому что ноги отказались его держать.

– В подвал, – скомандовала гномка. – Чего расселся? Веди!

Управляющий вскочил, сам не понимая, как это у него вышло. И повел.

С тихим скрипом отворилась тайная каморка, и свет нескольких свеч отвоевал у темноты связанное тело.

– Аткинс! – воскликнула госпожа полковник.

– И как долго вы собирались его тут держать, сэр Леонард? – добавила она.

– Я собирался дать ему денег и отправить за границу, – в свете свечей лицо сэра Леонарда выглядело отвратительно и жалко. – Я был намерен заявить, что он взял у меня выкуп за внучку и бежал.

– А если бы он отказался? – фыркнула госпожа полковник.

– Как бы он мог? Его бы обвиняли в похищении благородной леди! У него не было другого выхода! Он обязан был согласиться.

– Некоторым людям свойственно говорить правду, сэр Леонард, – внезапно раздавшийся голос Генри Аткинса заставил всех вздрогнуть. – Я бы никогда не согласился на ваше гнусное предложение. Господа, не могли бы вы развязать меня? Пребывание в этом месте изрядно стимулирует поэтическое воображение, но, признаться, я несколько утомился.

– А Мелоди где?! – ахнула леди Эвелин.

– Мисс Мелоди? – удивился управляющий. – А она должна быть здесь?

– Да здесь она, – с досадой пробормотал сэр Леонард. – Я ему не говорил просто. Одно дело – чужого человека прятать, а другое – собственную внучку. Откуда я мог знать, что он не помчится к Дональду?

– Так вы… – ахнул управляющий, с ужасом уставясь на хозяина. – Вы… неужели вы мисс Мелоди похитили? Вы с ума сошли, сэр? Собственную внучку!

– Это совсем не то, что ты подумал! – рявкнул сэр Леонард.

– А мне все равно! – воскликнул управляющий. – Я вам не слуга больше, понятно?!

– Мою лучшую ученицу?! – вознегодовал выбирающийся из каморки Генри Аткинс. – Как только почувствую руки… я вам морду разобью, сэр!

– С арестованным драться запрещено, – осадила его полковник Кольт.

– А мне плевать! – рявкнул Генри Аткинс. – Можете потом арестовать и меня тоже!

– Впрочем, я такая рассеянная, – ухмыльнулась полковник Кольт. – Могу ведь и не заметить…

Не все люди так же хорошо, как гномы, понимают, что такое долг Наставника. Этот человек понимал.

– Скорей веди нас к Мелоди… ты!.. – яростно выдохнула леди Эвелин.

– Да как ты смеешь?! – прошипел сэр Леонард. – Выскочка! Шантрапа безродная! Если бы не мой сын, так бы торговкой и осталась!

Сэр Дональд поднял голову и посмотрел на свою жену.

– Эвелин, только не в голову. Во что-нибудь ненужное, ладно? Потом, когда отведет нас к Мелоди, тогда…

Сэр Леонард поник.

– Идемте, – скомандовала полковник Кольт.

Комната, в которую привел их сэр Леонард, оказалась пуста.

– Не понимаю, – пробормотал сэр Леонард. – Она же должна быть здесь. Я приказал доставить ее сюда. Мне сообщили, что мое приказание выполнено. Ничего не понимаю…

Он потерянно оглядел комнату.

– Кому вы приказали доставить ее сюда? – резко спросила полковник Кольт. – Где их можно найти?

– Кому приказал? – тупо повторил за ней сэр Леонард. – Шантрапе какой-то… уголовникам… откуда я знаю, где их сейчас можно найти?

– Вы даже имен их не знаете? – уточнила полковник Кольт.

– Кому нужны имена этих отбросов?

Леди Эвелин взвыла от ярости и тигрицей набросилась на сэра Леонарда.

– Ты! Отдал мою дочь каким-то уголовникам и даже не знаешь где их искать?! Ах, ты!

Выхваченный дамский револьвер врезался благородному лорду в скулу, со второго удара расквасил лоб.

Сэр Леонард взвыл и закрыл голову руками.

– Чертовски темно здесь, – пожаловалась полковник Кольт. – Ничего не вижу. Контузия, что ли, сказывается? Вы что-нибудь видите, констебль?

– Никак нет, госпожа полковник! – вытянулся тот. – Осмелюсь доложить – ужасная темнота!

– Мам, ты что делаешь? – внезапно донесся до них звонкий девичий голосок. – Ты ж так дедушку совсем убьешь. Он, дурак, конечно, но не убивать же за это!

– Мелли! – ахнула леди Эвелин, и револьвер выпал из ее руки.

– Мелоди! – удивленно и радостно ахнули все.

Выглядела Мелоди Бринкер несколько странно: ее пальто и шляпка куда больше подошли бы служанке средних лет. Сама же она слегка запыхалась, как будто только что бежала.

Леди Эвелин и сэр Дональд подбежали и обняли ее.

– Слава Богу! – облегченно выдохнул Генри Аткинс.

– И никаких стихов? – подмигнула ему Хелена Кольт.

– Никаких. Просто: Слава Богу! И все. Я даже морду этому уроду разбивать не буду. Леди Эвелин за меня потрудилась. Хватит с него.

– Вот именно. Хватит с меня, – сэр Леонард немного воспрял духом. – Снимайте свой арест, госпожа полковник. Как видите, девочка жива, и вообще все целы и невредимы. Может, я действовал и неуклюже, но конечные цели преследовал весьма благородные. Должен же кто-то думать о будущем Олбарии… что с нею станется, если подобные школы и колледжи…

– Упаси Бог Олбарию, если о ней станешь думать ты, дедушка, – вздохнула Мелоди.

– Подумайте лучше о своем будущем, – посоветовала ему полковник Кольт. – Преступление остается преступлением, даже если те, против кого вы злоумышляли, не пострадали. И никогда еще благие цели не оправдывали преступные средства.

– Так что с тобой случилось, Мелли? – спросила ее госпожа полковник. – Где ты была? Когда мы не застали тебя в этой комнате, даже я слегка растерялась.

– А я в ней сперва и была, наставница, – улыбнулась Мелоди. – В нее кто-то нарочно поставил новую мебель, так что сперва мне показалось, что я в каком-то незнакомом доме. Только обои были как в моей старой детской. Мне от них как-то даже спокойнее стало. И вспомнилось, как я еще совсем маленькая на обоях мишку нарисовала. Смешного такого. Это был мой секрет. Я никому не говорила. Посмотрела в тот угол, а он и правда там. Тогда я поняла, где я, и очень рассердилась. Дедушка, это была очень глупая идея – похитить меня именно в этот день!

– Почему? – полюбопытствовала полковник Кольт. Ей и в самом деле было интересно, почему быть похищенной в какой-то другой день, может, и умно, а именно в этот глупо.

– Потому что моя сестра собралась сбежать со своим лейтенантом, – вздохнула Мелоди. – Я как раз хотела поехать ее от этого отговорить. А тут… Дедушка, ты что, подсыпал мне снотворного в шоколад?

Сэр Леонард вздохнул и отвернулся.

– Как же вы отсюда выбрались, барышня? – тихо спросил дворецкий.

– Шпилькой замок открыла, – ответила Мелоди. – Я его всегда шпилькой открывала. Он такой бестолковый. Потом утащила шляпку и пальто у миссис Пибоди и сбежала. До Лоумпиана меня почтовым дилижансом подвезли, дурочку Гармони ловить было уже поздно, поэтому я сразу домой бросилась, маму с папой успокоить, а там мне сказали, что они в полиции. А в полицию я опоздала, вы все уже уехали сюда. Тогда мы с мистером Дженкинсом взяли кеб, а то рейсового дилижанса ждать было долго. Мистер Дженкинс меня провожал, чтоб меня еще раз не похитили. Мне не понравилось похищаться.

Мелоди вздохнула.

– Мам, ты не бойся, лейтенант Гринвуд хороший. Он с самого начала собирался у вас попросить руки Гармони, как все нормальные люди, но эта дурочка обчиталась романов и решила, что так будет возвышеннее, – последнее слово Мелоди произнесла с отчетливой иронией. – А он ее любит, вот и уступил на этот раз. Но он правда хороший. Ей повезло, а то лейтенанты, они же всякие бывают.

Отчего-то при этих словах всем на ум тотчас пришел один отставной лейтенант с расквашенной физиономией.

– А ты, дедушка, тоже придумал, – с укоризной добавила Мелли. – Отдать Гармони в эту дурацкую школу, где кругом одни сплошные леди и никакого спасения от них нет.

– Совершенно верно, Мелли, – задумчиво промолвила полковник Кольт. – Если где-то совсем нет мужчин и о них даже говорить запрещено, то именно там только о них и говорят, только о них и думают. А ведь на белом свете и кроме мужчин много всего интересного.

– Точно, – с азартом подтвердила Мелли. – Например, алгебра. И рисование. И стрелковые курсы. И, вообще, пойдем отсюда!

Когда они вышли, снаружи уже совсем стемнело. Мистер Дженкинс, дворецкий сэра Дональда, дожидался возле кеба с каким-то объемистым пакетом в руках.

– Что это, Дженкинс? – удивился сэр Дональд.

– Сэндвичи для мисс Мелоди, – ответил Дженкинс. – Целый день на ногах… голодная…

– Мистер Дженкинс, – с уважением произнесла леди Эвелин. – Спасибо!

Сэр Леонард Бринкер уныло молчал. Впервые в жизни ему было нечего сказать.

Ника Батхен

Дело о механической птице

Человек рассказывает о птице. Птица это я.

А. Грин

У какао особая сладость. Запах кофе с утра побуждает к резким движениям, неосмысленной суете. Чай коварен, мягким молотом он бьет в сердце, пробуждает застывшую мысль и далекие воспоминания. Цикорий грустен и груб, напиток бедняков и пожилых женщин. А какао наполняет сонный рот вкусом далеких сказок, согревает в морозный день и дает силы сопротивляться жаре, он никуда не торопится и ни о чем не жалеет.

Улыбнувшись ходу собственных мыслей, Элиас Хорн поставил на блюдце пустую чашку. Окно столовой затянуло морозным узором, сквозь который пробивалось январское солнце….Залив Бай, как всегда в холода, окутан клубами пара, и птицы уже парят над водой, оглашая причалы скрежещущим криком. Единственная в стране колония розовых чаек была одной из достопримечательностей Покета, и Хорн перебрался сюда три года назад, чтобы вести наблюдения. Трижды в год аккуратно запечатанные отчеты на почтовом дирижабле отправлялись в столицу, две статьи напечатали в «Вестнике», но Элиас все еще не нагляделся, каждый сезон открывал новые тайны. Зимой чайки жадно бросаются на любую еду, летом отказываются от самых щедрых подачек. У подрастающих особей перья тусклые, лишь на пятый-шестой год самцы достигают закатной полноты цвета. В марте перед началом брачных игр стаи танцуют над пустынными пляжами и свистят в особом, едином ритме, словно тысячи крохотных сердец бьются в такт…

Дверной колокольчик настойчиво зазвенел, канарейки из клеток ответили дружным щебетом. Газеты или молочница? Ранним утром Элиас не ждал гостей, да и по вечерам его навещали немногие. Хорн предпочитал общество птиц шумной компании, лишь страсть к скрипичной музыке, шахматам и восточной игре го побуждала его искать знакомств. Запахнув халат, Элиас поспешил открыть дверь – у молочницы были изумительные сливки и скверный нрав, она ненавидела ожидать. На пороге топтался джимми в черной шинели, с пышными, седыми от инея усами.

– Господин инспектор приказал передать вам письмо и сопроводить в участок. Очень просил вас поторопиться, мобиль ждет.

Инспектор полиции Гордон Блэк позавчера женился на Изабелле Ларю, самой хорошенькой девушке в городе, и завтра утром отбывал в свадебное путешествие. Вряд ли молодожен оторвется от любовных восторгов ради удовольствия поболтать с другом. Что он пишет? Убийство? В Покете? Быть не может!

Уже сидя в паромобиле, застегивая до самого ворота зеленую шинель лейтенанта хайлендеров, ощущая, как холодит бедро сквозь карман надежная тяжесть нагана, Элиас все еще пребывал в растерянности. До того, как заняться птицами, он отслужил шесть лет в жаркой стране, где полуденное солнце убивает так же верно, как пули, женщины прячут лица, а мужчины души. Он помнил бунт в Раджпутане и холеру в Лумбаи, он стрелял в одурманенных зангом сипаев и навсегда запомнил, как темнеет, впитываясь в песок, красная кровь. Он был солдатом и привык к смерти. Но Покет? В городе не запирали двери. Случалось, соседи ссорились из-за проделок детишек, собак и коз, крали друг у друга прославленных голубей, уводили невест. В сезон, вместе с отдыхающими наезжали два-три карманника и компания шулеров, к августу Блэк выдворял их прочь. Пьяницы колотили жен, рыбаки делили добычу, раза два в год в порту жестоко дрались грузчики и матросы….Вряд ли господин инспектор всполошился бы из-за грузчика.

Обыкновенно сонный участок выглядел как постель, с которой вскочили посреди ночи. Пахло табаком и тревогой, на столах громоздились бумаги и даже джимми у входа стоял навытяжку, а не прохаживался, позевывая. Инспектор Блэк не успел побриться с утра, его скуластая физиономия приобрела неухоженный вид, круги под глазами довершали облик, превращая бравого служаку в томного художника с юга. Заслышав посетителей, инспектор встал.

– Элиас, дружище, как я рад!

– Поздравляю с законным счастьем! Надеюсь, Изабелла в добром здравии.

По лицу инспектора пробежала мечтательная улыбка, но тотчас исчезла.

– Да, но речь не о жене. У нас несчастье, Элиас, мне нужна твоя помощь.

– В твоем распоряжении, Гордон. Сделаю все, что могу.

– Сегодня утром, между пятью и семью часами, убили Сяо-Луна, владельца лавки игрушек на улице Пилигримов. Знаешь ее?

– Конечно!

Пеструю, странно пахнущую лавку, которой заправлял старый китаец, знал весь Покет. Если родитель не чаял, чем удивить балованное чадо, он шел туда и возвращался с необыкновенной игрушкой – самобеглой, заводной, говорящей. Дважды в год из дверей лавки торжественно выплывал бумажный дракон, составленный из алых и золотых шаров, самым шустрым мальчишкам доставалась честь пронести его через набережную, бережно держа трости. Хозяин шел сзади, подметая мостовую полами расшитого халата, поглаживал свисающие на грудь усы и улыбался. Иногда его сопровождала дочь – хрупкая, бледная и совершенно немая.

– Дворник сгребал снег на улице, когда увидел, что дверь лавочки приоткрыта. Он постучал, затем пробрался вовнутрь и обнаружил смертельно раненного старика. Сяо-Лун лежал без движения и едва мог говорить. Он повторял одно и то же слово.

– Какое?

– «Птица». Чуешь, дружище? Ты единственный в этом городе, кто знает о птицах все.

Элиас уныло кивнул. Какое отношение к нему имеет предсмертный бред умирающего?

– У дворника хватило ума ничего не трогать, он вызвал джи… полицию. Мы с Вейсом осмотрели место преступления. Вот протокол, проглядишь на досуге. Старик убит выстрелом из револьвера. В лавке хаос, игрушки разломаны и испорчены, денежный ящик под прилавком пуст.

Страницы: «« ... 1112131415161718 »»

Читать бесплатно другие книги:

Марина Аржиловская – не только писатель, подаривший юным читателям сказочный роман «Тайны старого че...
«…Учись, дочь моя, учись, Сарке. Вот ты только прочитала о том, что существует мир, не похожий на на...
Успешный исход переговоров вдвойне приятен, если общение с партнером доставляет удовольствие, не так...
Малайя, 1951. Юн Линь – единственная, кто выжил в тайном японском концлагере. В этом лагере она поте...
Книга предназначена тем, кому необходимо за короткий срок научиться пользоваться счетами бухгалтерск...
«Насколько я помню, Адам, дело было так: отец мне завещал всего какую-то жалкую тысячу крон, но, как...