Вероника Марс Томас Роберт

 Пролог

Автобусы начали стекаться в калифорнийский город Нептун пятничным вечером, и их нескончаемый поток не стихал до самого понедельника. Они въезжали в город запыленные, с ветровыми стеклами, испещренными трупиками насекомых и трещинами от прилетевших из-под чужих колес камушков – сувенирами беспорядочной автострады. Автобусы выстраивались вдоль набережной, вибрируя сдавленным ревом и дрожа, как псы в ожидании апорта.

Их маршруты пролегли на картах как артериальная сеть, связывая небольшой прибрежный город со всеми университетскими городами на западе США. С Лос-Анджелесом и Сан-Диего, с Заливом и Внутренней Империей; с Фениксом, Тусоном, Рино; с Портлендом и Сиэтлом, с Боулдером, с Бойсе, даже с Прово. Горящие восторженные глаза выглядывали из каждого окна, и любопытные носы прижимались к стеклу.

Одна за другой с лязгом распахивались гармошки автобусных дверей, и студенты вываливались наружу. Они глазели по сторонам, на пляж и на волны, на огни аттракционов вокруг и на разноцветные коктейли. Некоторые только вчера дописали свои контрольные, некоторые не спали всю ночь, готовясь к экзаменам. И теперь они как будто очнулись вдруг в какой-то сказке, которая выросла вокруг них специально, чтобы их порадовать. Громко смеясь, они заполонили город. Навеселе они блуждали по улицам на нетвердых ногах, веря, что окружившее их волшебство не даст им упасть.

И так оно и было, ровно три дня.

К утру среды прибрежный город, сверкавший по ночам огнями, казался… прозаичным. И не просто прозаичным. Грязным. Лужи пролитого пива собрались в швах тротуаров. Из переулков доносились кислые запахи переполненных мусорок. Бесформенные использованные презервативы были разбросаны у стен и в кустах. Разбитое стекло валялось на дорогах.

Мотель «Морская нимфа» был непривычно тих, когда на его порог, спотыкаясь, ступила восемнадцатилетняя Бри Лейфонд. Почти все постояльцы мотеля были отдыхающими студентами, и никакие вечеринки не начинались раньше обеда. Всю ночь она провела в хмельном угаре, а когда вечеринка на самой материковой границе города закончилась, в четыре утра, поймать такси было невозможно. Кайф на тот момент еще не выветрился, и ей показалось, что вернуться в мотель пешком – отличная идея. И вот, смертельно устав, она плелась по песку мотельной территории, приближаясь к номеру, который она снимала вместе с тремя своими лучшими подружками по Калифорнийскому университету в Беркли. Номер был одним из самых дешевых в наличии и выходил дверью на мусорные контейнеры автостоянки. Но сейчас, когда Бри пыталась попасть ключом в замочную скважину, ей было совершенно все равно: ей просто хотелось рухнуть на одну из двуспальных кроватей, которые они делили с девочками всю неделю.

Шторы были задернуты неплотно, пропуская внутрь полоску бледного света. Леа распласталась на кровати, спрятав голову под подушку, все еще в блестящем платье с прошлого вечера. На ее ногах красовались синяки и пятна грязи. Мелани сидела на кровати, прислонившись к изголовью, и пила что-то из бумажного «старбаксовского» стаканчика. Она переоделась в пляжные шорты и бикини, но ее длинные светлые волосы были всклокочены, и смазанная тушь засохла под глазами. Когда дверь открылась, она подняла глаза.

– У меня урок серфинга через полчаса, а я до сих пор пьяная, – сказала она. Она посмотрела на Бри, с трудом фокусируя взгляд. – Ты где была? Хреново выглядишь.

– Ну, спасибо, – нагнувшись, Бри принялась стаскивать сапоги с гудящих ног. – Где Хейли? У нее тоже серфинг?

– Я ее не видела, – Мелани закрыла глаза и прислонилась головой к стене. Бри замерла, так и не сняв второй сапог, все еще жгущий ей пальцы. Она перевела взгляд на Мелани.

– С каких пор?

– С… той вечеринки, в понедельник вроде, – Мелани распахнула глаза. – Блин.

Помолчав, Бри стянула второй сапог. Она опустилась на кровать и стала мягко трясти Леа за плечо.

– Эй, Леа. Проснись. Ты видела вчера Хейли?

Леа вяло застонала из-под подушки. Свернувшись калачиком, она закрыла голову руками, как бы защищаясь от подруг, которые продолжали тормошить ее и звать по имени. У них ушло несколько минут, чтобы вытащить ее из-под подушки. Она смотрела на них, с трудом соображая.

– Хейли? Не видела ее с… понедельника.

Холодное чувство пустоты расползлось по каждой клеточке тела Бри. Она пролистала историю сообщений на телефоне. Последнее сообщение от Хейли она получила в понедельник днем.

Меня пригласили на вечеринку в ОСОБНЯК. Ты со мной?

Три часа они потратили на сборы. На Хейли было нетипичное для нее обтягивающее платье, которое обнажало ее декольте и стройные загорелые ноги. Она настаивала, что выглядеть нужно на все сто, потому что ее пригласил какой-то парень, который угостил ее «май-таем» в баре и сказал, чтобы она приводила своих самых привлекательных подруг.

Они пошли все вместе. Двое крупногабаритных охранников пропустили их на частную территорию, и по извилистой дорожке они приблизились к особняку. Перед ними возвышалось современное здание строгих, элегантных форм. В каждой комнате все кричало блеском и роскошью. Мелани моментально растворилась в толпе, двигаясь в такт музыке. Леа заметила в кухне парня с ее курса биологии и направилась в его сторону. Хейли и Бри прошли дом насквозь и вышли в патио перевести дух. Внизу аквамарином светился бассейн, а еще дальше за ним под луной простирался ночной пляж.

Глаза Хейли блестели, как яркие красочные огни патио. Все выходные она то грустила, то злилась. В одну минуту она была в слезах, а в другую бросалась на подруг с гневными тирадами: «Чед не вправе мне указывать! Кем он себя возомнил?» Уже в сто десятый раз она расставалась со своим парнем, но в тот вечер она выглядела воодушевленной. Как будто ее разбитое сердце сбросило кожу, и под ней оказалась свежая, целая, новая Хейли. Они с Бри нырнули в танцующую толпу и на какое-то время ритмичные басы заставили Бри позабыть все на свете. Она потеряла счет времени и выпитым бокалам, она потеряла своих подруг.

Теперь Бри припоминала, как Леа снюхивала дорожки кокаина с антикварного кофейного столика и придерживала одной рукой свои светло-медовые волосы, наклоняясь. Она припоминала руки, блуждающие по ее бедрам, и мужской голос, заплетающимся языком говорящий, что она будет очень «секси», если отрастит волосы. Она припоминала мельком увиденную Хейли, когда та наклонялась и шептала что-то на ухо парню в белом костюме с иголочки, с чувственными глазами, длинными ресницами и игривой улыбкой.

Но все остальное было как в тумане. Она проснулась на следующее утро в садовом кресле у бассейна своего мотеля, продрогнув от утреннего холода, с сумочкой под головой вместо подушки. Она понятия не имела, как добралась домой.

– Может, Хейли ушла с кем-нибудь, вы не видели? – Бри посмотрела на подруг. Те медленно покачали головами.

– С ней наверняка все в порядке, – неуверенно сказала Мелани. – Она, наверное, сейчас с парнем, с которым познакомилась на вечеринке. Рано или поздно она даст о себе знать.

– Но мы пообещали не терять друг друга из виду и созваниваться хотя бы раз в день. Мы пообещали, – голос Бри звучал более встревоженно, чем ей хотелось бы. Они договорились еще на пути сюда, что как бы весело им ни было, они будут присматривать друг за другом. Холодное оцепенение внутри еще сильнее сковало ее. Взяв телефон, она набрала новое сообщение.

Где ты? Позавтракаешь с нами? Отпишись, когда получишь смс.

Оставалось только ждать. Скорее всего, Мелани права: Хейли просто потеряла счет времени, как и все они, и сейчас развлекается где-то на полную катушку. Однако когда Леа и Мелани собрались идти завтракать, Бри отрицательно покачала головой и не выпустила телефон из рук. В одиночестве она сидела в номере. Ее бил озноб, но не было сил, чтобы встать и переодеться. Она еще раз написала Хейли. И еще раз.

Хватит быть ЭГОИСТКОЙ, Хейли. Ответь.

Мы себе места не находим. ОТВЕТЬ.

Все, если ты не отзовешься через 10 минут, мы вызываем полицию. Я не шучу.

Ответь, пожалуйста.

Пожалуйста.

Глава 1

– Что здесь изображено?

Вероника Марс сидела в неудобном пластмассовом кресле в кабинете невролога, закинув ногу на ногу и покачивая носком своего мотоциклетного сапога, и следила за осмотром своего отца. Кит Марс сидел за небольшим столом напротив врача, а та аккуратными плавными движениями переворачивала перед ним карточки, одну за другой.

– Телега, – ответил он без промедления. Доктор Сабраманьян ничем не выдала своей оценки – ни положительной, ни отрицательной, – просто, не меняясь в лице, отложила карточку в стопку слева от нее.

В кабинете, освещенном лишь уютным светом торшеров вместо типичного для большинства медицинских учреждений резких флуоресцентных ламп на потолке, царили прохлада и полумрак. Здесь всегда казалось, что уже сумерки. Вероника делала вид, что увлечена женским журналом четырехмесячной давности, скользя взглядом по статье под названием «Двадцать подарков за двадцать долларов для домохозяйки».

– А здесь?

– Крокодил.

Вероника бросила взгляд на отца и на титановую трость у него на коленях. Два месяца прошло с аварии, в которой он чуть не погиб. Кит встречался с помощником шерифа Джерри Саксом, чтобы поговорить о коррупции внутри шерифского управления, когда в них на полной скорости въехала другая машина. Сакс погиб на месте, а Кит уцелел лишь потому, что Логан Экхолз успел вытащить его из машины прежде, чем та взорвалась.

По официальной версии – точнее, по версии, которую шериф Дэн Лэмб скормил журналистам, – Сакс был на прикорме у местного наркоторговца Дэнни Свита и фургон предназначался именно помощнику шерифа, потому что Джерри позволил трем парням Свита пройти по обвинениям в распространении. Это было полным бредом, но местным СМИ было неинтересно копать глубже.

Вероника пыталась вывести отца на разговор об аварии с самого первого дня, но Кит был очень скрытен во всем, что ее касалось, и только повторял: «Это мое дело, а не твое». Это превратилось в своего рода игру между ними. Каждый раз, когда она пыталась разговорить его и вслух гадала, кто мог быть за рулем – Лэмб? другой помощник шерифа? кто-то со стороны? – он так или иначе отмахивался от ее расспросов. Он лишь твердил, что убийца хотел достать Сакса, а не его, так что Веронике стоит забыть об этом.

– Свечка. Кольцо. Зонтик, – отчетливо перечислял Кит. Вероника внимательно посмотрела на отца. Темные лиловые синяки, покрывавшие его тело, поблекли. Но серьезные травмы – сломанные ребра, трещина в тазовой кости, разрыв печени – все еще заживали. Он перенес две черепно-мозговые травмы, включая небольшой ушиб мозга и субдуральную гематому, и несколько недель после аварии реакции у него были замедленными. Когда его состояние стало стабильным, первые дни ему бывало непросто подбирать слова и иногда он зависал на несколько секунд, прежде чем начать говорить. Теперь на большинство вопросов доктора Сабраманьян он отвечал быстро и твердо. Вероника видела, как с каждым словом он чуть больше выпрямляется на стуле, как будто на него оказывает лечебный эффект то, как хорошо он отвечает на вопросы доктора.

– Замечательно, мистер Марс, – в голосе врача, говорившей с оксфордским акцентом, звучало сдержанное удовлетворение. Она улыбнулась, что редко себе позволяла, и собрала карточки в аккуратную стопку.

Вероника отложила журнал.

– Каков будет вердикт, доктор? Он уже как новенький? Можно вывозить его на тест-драйв?

Доктор Сабраманьян повернулась к ней и наградила строгим взглядом из-под очков в металлической оправе. Волосы с проседью она собирала на затылке, а губы красила помадой, оттенок которой – Вероника готова была поспорить – назывался «Никаких возражений». Веронике она была по душе.

– Я бы не стала использовать оборот «как новенький», но ход выздоровления обнадеживает. Как ваша реакция, мистер Марс?

– Быстрее молнии, – ответил Кит, имитируя жест ковбоя, достающего револьвер.

– Перепады настроений, странности, проблемы с логикой? – спросила она уже у Вероники.

– В пределах нормы, – Вероника улыбнулась отцу.

– Хмм, – доктор Сабраманьян сверилась с медицинской картой. – Как заживают остальные повреждения? Тут написано, вы были на приеме у терапевта на той неделе.

– Он сказал, что марафона мне не пробежать, зато можно тихонько сидеть себе за столом и перекладывать скрепки. Я бы хотел как можно скорее вернуться к работе, – добавил Кит, оправляя пиджак. Каждое утро со дня выписки он неизменно одевался в безупречно выглаженные рубашки и повязывал галстук, как будто собирался на работу.

– Хмм, – невролог открыла большой желтый конверт, извлекла оттуда несколько зернистых снимков МРТ и прикрепила их на доску с подсветкой. Включив свет, она взялась за лазерную указку на своем брелоке с ключами. – Что ж, свежие снимки головного мозга значительно лучше предыдущих: отек, как вы сами можете видеть, практически полностью спал…

От облегчения у Вероники помутилось в глазах, и снимки на мгновение показались ей одной смазанной кляксой. Украдкой она вытерла глаза. Только сейчас, когда он определенно пошел на поправку, она поняла, в какой ужас ее приводила мысль, что ее отца могут так запросто отнять у нее. Кроме него, у Вероники никого не осталось. Каждое утро она просыпалась с ноющей болью внизу живота и ждала, когда же все снова вернется в норму.

Потому что норма – это ключевое слово, верно? Она тихонько улыбнулась сама себе. Ничто в ее жизни не было нормальным с момента ее возвращения в Нептун после девяти долгих, спокойных, нормальных лет вдали от родного города. В юности ее единственным желанием было вырваться отсюда, из когтей города, находящегося во власти денег и коррупции, сбежать от шрамов своего прошлого. И ей это удалось – по крайней мере, на время. Она уехала сначала в Стэнфорд, потом – на факультет права Колумбийского университета. Жизнь у нее складывалась на зависть. Какая-никакая квартирка в Бруклине в двух шагах от Проспект-парка, предложение работы от фирмы «Труман и Манн», где у нее была бы возможность набраться опыта у сильнейших адвокатов Нью-Йорка. Милый, талантливый, надежный бойфренд Пиз.

Но от всего этого Вероника отказалась. Потребовался всего один звонок, чтобы утянуть ее обратно в Нептун. Когда ее школьная любовь Логан был несправедливо обвинен в убийстве своей бывшей девушки, Вероника бросила все, что у нее было, и помчалась домой доказывать его невиновность. Она вычислила настоящего убийцу – и обнаружила давно потерянную часть самой себя, ту, которая знала, что ей суждено быть частным детективом, а вовсе не юристом.

А еще, она снова нашла Логана. Теперь он был ее… кем? Новым старым бойфрендом? Любимым человеком? Скайп-собеседником? Другом по переписке и постели? Как его ни назови, электронный ящик был переполнен письмами от него. Иногда он писал по пять раз за день, коротко и отрывисто. Иногда присылал письма более длинные и глубокие. Она всегда старалась поддерживать в своих ответах непринужденный тон. Такова уж она была: то шутка, то колкость. Все, чтобы отвлечься от настоящих чувств. Чтобы нескончаемая тоска по нему не стала совсем невыносимой. Да и потом, какими словами она могла бы выразить то, что чувствует?

Те дни, что они провели вместе до его отплытия в рейс, стали самыми спокойными за всю ее жизнь – даже несмотря на все тревоги за отца. Впервые за долгое время она была в абсолютной гармонии с самой собой. А потом – раз! – и его снова не было рядом.

– …Так что я бы подержала вас дома еще пару недель, просто на всякий случай. А потом – пожалуйста, если вы обещаете не делать никаких резких движений, можете возвращаться к легким обязанностям на работе, – долетел до нее голос доктора Сабраманьян. – Но вас, мисс Марс, я призываю следить за тем, чтобы он не переусердствовал. Если начнутся поползновения к любым физическим нагрузкам, разрешаю вам в ту же секунду отправить его обратно домой.

– Ты слышал? – Вероника пригрозила Киту пальцем. – Штат «Марс Инвестигейшнс» только что пополнился своим собственным низкооплачиваемым интерном. Отныне – бумажки, кофе и почта, дорогой мой.

Он хлопнул в ладоши.

– Всю свою жизнь я стремился к этому моменту.

Она выдавила улыбку. Несмотря на шутки, тяжелое чувство сдавило Веронике грудь. Конечно, она была рада, что отец так скоро сможет вернуться к работе – она знала, насколько важно это было для него. Еще школьницей она помогала ему в его частном сыскном агентстве «Марс Инвестигейшнс». По официальной версии, в качестве секретаря. По неофициальной – в качестве детектива, когда у него не хватало на все времени.

Но сейчас она не могла не задаться вопросом, каково им будет работать в агентстве вместе. Придется ли им провести разделительную полосу посередине офиса, как показывают в комедийных сериалах? Хватит ли там вообще места на дополнительный стол? Воображение рисовало игрушечный розовый столик рядом с его столом, с наклейкой «Моя первая офисная мебель» на уголке. И сама она сидит, подтянув к груди колени, и яростно печатает на воображаемом компьютере, а отец с любовью посматривает на нее из-за стола.

Это, конечно, было нелепо – они и раньше работали вместе, в конце концов, – но он был совсем не в восторге от ее решения закрыть глаза на доходную карьеру в юридической фирме ради того, чтобы всю жизнь преследовать неверных супругов с фотообъективом на взводе. Последние два месяца он еще мог делать вид, что она здесь, чтобы помочь ему на пути к выздоровлению, но все чаще и чаще она чувствовала, как больно ему слышать рассказы о работе. Стоило ей сказать, что она задержится, потому что будет сидеть в засаде, или рассказать какую-нибудь забавную или странную деталь очередного дела, он умолкал и быстро отводил взгляд. Как будто она поставила себя в неловкое положение и ему было стыдно за нее.

Он никак не мог взять в толк, почему она вернулась. Иногда она и сама не понимала. Нептун был все тем же городом на берегу океана, в грязи и блестках, как потускневший бронзовый ангел, смотрящий на кладбище. Но едва Вероника начала работать над делом Логана, она ощутила, как ее желание расследовать и докапываться до истины в паутине лжи тянет ее за собой, как глубинное течение.

Вскоре они вместе с отцом вышли под теплое весеннее солнце. Какое-то мгновение она наблюдала за ним краешком глаза, заметив, как плотно он сжал губы, пока спускался на три ступеньки к автостоянке. Кит Марс был коренастым, низкорослым человеком, почти облысевшим – его темные волосы как венец росли лишь по кругу его головы. На его тяжелой челюсти, как правило, уже к полудню проступали намеки на вечернюю щетину. Он был очень похож на полицейского, подумала она с легкой улыбкой. Последний раз он надевал форму целых восемь лет назад, но для нее он навсегда останется похож на полицейского.

– Как ты себя чувствуешь всего в нескольких шагах от идеального рабочего состояния?

Он с иронией постучал тростью по асфальту.

– Помаленьку, шаг за шагом, дохромаю и до идеального.

– Эй, – она легонько задела его плечом. – Разыграй свои карты правильно, и я даже допущу тебя до чистки аквариума.

Элегантный темно-синий кабриолет «БМВ» Логана бросался в глаза на парковке, забитой усредненными седанами. Он настоял, чтобы она взяла машину на время его отсутствия. «Следующие полгода я безвылазно проведу на большой консервной банке в Персидском заливе. Зачем мне машина?» Вероника пробовала возражать – машина стоила больше, чем ей удастся заработать за несколько лет, – но садясь за ее руль, она всегда испытывала легкую дрожь. И вовсе не потому, что приборная панель была похожа на пульт управления космическим кораблем, и не потому, что кожаный салон был мягче попки ангела. Запах, едва различимый, древесный и теплый, оставался на водительском месте – отдаленные нотки его лосьона после бритья. И когда она обхватывала руль, то почти чувствовала его руки, прямо под своими ладонями.

Что-то ты размякла, Марс, мысленно одернула она себя, пока пристегивался Кит. Ты больше не можешь себе позволить вести себя как влюбленная школьница.

К тому же два с половиной месяца уже позади – еще каких-то сто двенадцать дней, и Логан вернется.

Глава 2

К моменту, когда Вероника отвезла отца домой и выехала в направлении «Марс Инвестигейшнс», ситуация на дорогах была чудовищной. Весенние каникулы обрушились на Нептун во всей своей вакханальной красе, и, несмотря на то, что большей частью досталось пляжам и набережным, вечеринки расползались и в глубь города, прокладывая себе путь по деловым районам и историческим кварталам. Пьяным, не соображающим что к чему народом были битком забиты бары, рестораны и магазины по всему городу, даже в понедельник, даже в полдень. Это продолжалось уже больше недели, и будет продолжаться еще до середины апреля – вокруг Нептуна располагались сотни колледжей и университетов, каждый со своим расписанием каникул.

Вероника посмотрела в зеркало заднего вида. Недвижимая под солнцем пробка растянулась, насколько хватало глаз. Тротуары кишели студентами, они кричали, поднимали спонтанные тосты со своими компаниями и пили из стеклянных бутылок. По всей видимости, закон об употреблении спиртных напитков в общественных местах воплощался в жизнь лишь избирательно. Но этого и следовало ожидать в трехнедельный весенний сезон каникул – в Нептуне последнее слово всегда было за деньгами, и никто не слышал это слово громче и яснее шерифа Дэна Лэмба. Большую часть года он старательно выметал с улицы «нежелательные элементы» (читай: всех, кто смел заигрывать с чертой бедности), только чтобы закрыть глаза на стихийное нашествие малолетних злоупотребителей.

Кто-то просигналил. Девушка с вплетенными в волосы перьями согнулась пополам, ее стошнило в канаву, а потом она выпрямилась и продолжила свой путь как ни в чем не бывало. Горстка девушек в бикини на роликах, смеясь, неуклюже перебрались через дорогу, в то время как несколько парней снимали их на телефоны с обочины. Вероника вздохнула и покрутила ручку радиоприемника. Когда они возвращались из больницы, она разрешила Киту выбирать станцию, и теперь в динамиках вовсю трубили «Blue Цyster Club» под верное звонкое сопровождение коровьего колокольчика. Здесь полтысячи станций, но нет, ему обязательно нужно было вернуться в 1976-й. Он безнадежен. Она лениво крутила настройки в поисках чего-нибудь, чтобы убить время.

– Одно я вам точно скажу: свою дочь я бы не отпустила на каникулы в Нептун.

Вероника прислушалась. Она узнала этот голос с первых же звуков: ярость и жажда возмездия в голосе Триш Терли, крупногабаритной блондинки из Техаса, разрезали радиоволны. Ее можно было ежедневно видеть в ее собственной телепередаче на CNN, а сейчас она вещала на волнах городского радио Нептуна.

– Я хочу сказать, весь город – это одна сплошная скороварка, полная гормонов, наркотиков и алкоголя. Детей в наше время совершенно не учат думать о последствиях. Вы вообще видели, как ведут себя эти девочки? – Казалось, можно было услышать, как Триш укоризненно качает головой. – Просто поищите Нептун в интернете, и вы найдете десятки видео, где они задирают лифчики за бесплатное пиво. А мы потом удивляемся, что кто-то нарвался на неприятности.

Вот и они, два столпа разгневанной журналистики: «сама напросилась» и «сама виновата». Триш Терли называла себя адвокатом «по правам жертв», но если ей удавалось обратиться к упадку всего общества в целом (каким он видится среднему белому американцу), она не упускала ни одного штампа. Испорченная молодежь? Есть. Падение нравов? Есть. Пропавшая белая девушка? Держите меня семеро.

Однако то, что исчезновение восемнадцатилетней Хейли Деуолт нимало не сказалось на общем веселье, было действительно очень тревожно, – в этом Вероника была с ней согласна. Новости обрушились в конце прошлой недели: Хейли, приехавшая сюда с подругами из университета Беркли, вот уже почти неделю как бесследно пропала. Но ничто в праздничном настроении всего города не напоминало об этом. Музыка по-прежнему гремела, и пиво лилось рекой. Вероника точно не знала, какой именно должна быть реакция студентов на исчезновение такой же девчонки, как они, но их настойчивое слепое желание делать вид, что с ними ничего плохого произойти не может, удивило даже ее. Она сомневалась, что когда-либо так наивно верила в свою неуязвимость и бессмертие, даже когда была совсем юной.

– И не будем забывать этого карикатурного шерифа.

Слова привлекли ее внимание. Она сделала радио громче.

– Этот Дэн Лэмб – он же шут гороховый. Как можно в наше время, после всех подобных случаев, на национальном телевидении во всеуслышание заявлять, что мы не должны волноваться из-за пропавшей девушки? Надеюсь, у семьи Деуолт хороший адвокат. Может, хотя бы иск обратит на себя внимание Дэна Лэмба.

Улыбка расползлась по лицу Вероники. Триш, Триш, Триш. Мы такие разные, и тем не менее сейчас я бы тебя расцеловала. Последние месяцы она глаз не сводила с Лэмба, ожидая малейшей возможности прижать его, но с таким подходом он и сам скоро справится.

Видео, которое Вероника отправила на телевидение, конечно, запустило цепную реакцию. Она сняла на пленку разговор Лэмба об убийстве Бонни ДеВилль и его слова: «Мне плевать, если Логан Экхолз этого не делал. Америка считает его виновным, для меня этого достаточно». Этот маленький отрывок вызвал широкий резонанс. Через восемь месяцев предстояли шерифские выборы, и впервые за все время лидерство Лэмба было под вопросом. Богатейшие жители Нептуна все еще были на его стороне – Лэмб, в конце концов, продолжал блюсти их интересы, – но его рейтинги резко упали за последние месяцы.

– Давайте послушаем, что он заявил в пятницу, когда прессе наконец удалось его отловить, – продолжила Терли.

Качество звука изменилось, и стало слышно ветер в динамике дешевого диктофона. Шериф Дэн Лэмб говорил спокойно, но в голосе чувствовалась нотка раздражения.

– Мы, безусловно, продолжаем поиски мисс Деуолт, но, насколько мы можем судить, свидетельств состава преступления нет. В данный момент мы не проводим криминальное расследование и не объявляем ее в розыск. Послушайте, – он повысил голос, чтобы перекричать прокатившийся по толпе ропот, – каждый год повторяется одно и то же. Кто-то отбивается от своих друзей, выпивает лишнего, забывает позвонить, и у всех паника. Проходит несколько дней, и все возвращаются, живые и здоровые. Нептун – безопасный город.

Лэмб хотя бы интуитивно должен был понимать, что не стоит отвечать без подготовки на вопросы о пропавшей девушке, но он страдал клинической неспособностью остаться в стороне от внимания прессы. Это явно было семейное. Его брат Дон, бывший шерифом, когда Вероника заканчивала школу, был слеплен из того же теста. Так что слова Лэмба с помехами крутили по радио все выходные, выставляя всех в управлении шерифа некомпетентными идиотами.

Пробка пришла в движение. Вероника тронулась с места, чуть не врезавшись в двух девушек, которые остановились прямо посреди дороги, чтобы прикурить друг у друга. Они синхронно, как по команде, показали ей средние пальцы. Вероника не задумываясь ответила тем же и свернула направо, в сторону складского района города.

Здание красного кирпича, в котором сегодня разместилось агентство «Марс Инвестигейшнс», в начале века было пивоварней, но за последний десяток лет было распродано под лофты и офисы. Вероника все еще привыкала к месту – когда она работала на отца в школе, их офис располагался в скромном деловом районе и агентство окружали книжные магазины и ресторанчики китайской еды на вынос. Но когда буквально через дорогу от них открылся элитный ночной клуб «09», арендная плата подскочила до небес, успешно выместив сольное предприятие ее отца из поднявшегося в рейтинге района в более скромный. Здесь плата была приемлемой.

Хотя, если в ближайшее время им не подвернется хорошее дело, она уже не будет казаться такой уж приемлемой.

Логотип «Марс Инвестигейшнс» – вариация на тему Всевидящего Ока с расчерченным горизонтальными линиями треугольником – красовался на входной двери, вырезанный по стеклу. Вероника поднялась по скрипящим ступенькам. Воздух здесь был сухим и теплым, стоял типичный для старых зданий запах пыли. Поднявшись, она толкнула двойные двери, ведущие в приемную.

Комната была опрятной, но обветшалой. Свет проникал сквозь жалюзи, ложась на пол длинными полосками. Стены темно-бежевого цвета в тени и вовсе имели удручающий оттенок – краску выбирали скорее по цене, нежели по эстетическим свойствам. Под окнами в коридоре стоял диван из комиссионки, в углу – пыльное искусственное дерево. Напротив цветного ксерокса тихо бурлил аквариум.

За столом приемной сидела Синди Маккензи и смотрела Триш Терли по самому большому из трех мониторов на ее рабочем столе. Прядь коротких каштановых волос падала Мак на глаза, серый мешковатый свитер свисал с ее худого плеча. Вероника и Мак дружили с десятого класса. Их свели компьютерные навыки Мак, но окончательно подружила их обоюдная ненависть к человечеству.

Вероника сняла кожаную куртку и повесила ее на вешалку у двери. Мак оторвала взгляд от монитора.

– Доброе утро, босс.

– Босс? – Вероника сделала круглые глаза. – Я что, плачу тебе зарплату?

– Нет, – согласилась Мак, возвращаясь к монитору. – Так сейчас и не утро.

– Что-то мне подсказывает, что сотни студентов с тобой бы не согласились, – ответила Вероника.

– Это да.

Несколько месяцев назад Мак бросила стабильную работу в корпорации «Кейн Софтвейр», чтобы работать с Вероникой в «Марс Инвестигейшнс». У Кейна была потрясающая зарплата, но сама работа казалась слишком скучной для самопровозглашенной нарушительницы компьютерного правопорядка. Ей гораздо больше нравилось выискивать новые и новые способы откапывать компромат для клиентов Вероники. Вслух они называли ее должность «техническим аналитиком», но пока что это было просто чем-то умозрительным: новых дел не было несколько недель, а на то, что подворачивалось, особых технологий не требовалось. Супружеские измены, страховые мошенничества, юридические экспертизы. С этим Вероника справлялась и в одиночку.

– Ты в курсе, что Нептун уже во всех новостях? – Мак кивнула на свой монитор и прибавила громкость. Большую часть экрана занимала прическа Терли – огромный жесткий начес, который не колыхался, даже когда она двигалась. Ее глаза сверкали, сопровождая каждое ее слово выражением праведного негодования.

– Я призываю всех, кому позволяют средства, сделать взнос в фонд «Найдите Хейли». Если шериф не собирается искать ее, эта обязанность ложится на нас, граждан.

– Фонд собрал уже почти четыреста тысяч долларов, при том, что он открыт всего несколько дней, – сказала Мак.

Вероника присвистнула.

– Эта Триш Терли, может, и скользкий паразит, живущий за счет трещин в нашей системе криминального правосудия, но она явно умеет набивать цену.

Она опустилась на потертый диван и прислонилась головой к стене.

– Мак, давай уедем куда-нибудь в следующем году на время весенних каникул. Куда угодно, где не будет блюющих студентов. Где вообще не будет выпивки.

– Следующий год, весенние каникулы, Тегеран. Уже бронирую билеты, – отозвалась Мак, даже не отрываясь от компьютера. – Как твой папа?

– Хорошо. Врач говорит, еще пару недель, и можно делать что-нибудь легкое по работе. Ему уже не терпится вернуться сюда.

– Такие травмы, и так бездарно этим воспользоваться, – Мак покачала головой. – Если бы у меня внутри не осталось ни единого целого органа, я бы такой шанс не прощелкала.

Вероника уставилась на длинную трещину, зигзагом прошедшую по потолку, как контур созвездия. Она отстраненно подумала, что нужно будет сообщить об этом владельцу помещения. Но разговор со Свеном о трещине в потолке неизбежно приведет к разговору со Свеном об арендной плате, просроченной на три дня. Она шумно выдохнула и закрыла глаза.

– Как ты заметила, прошла еще одна неделя, а твой банковский счет так же пуст, как и прежде, – начала она.

Мак перебила ее.

– Все в порядке, Вероника. Я знаю, дела сейчас идут туго.

Вероника открыла глаза и грустно улыбнулась.

– Мак, прости меня, пожалуйста. Я не так себе все это представляла.

– Эй, – укоризненно осекла ее Мак. – Мы обе прекрасно понимали, что, возможно, ничего не выгорит. Знаешь, я уже начала подыскивать что-нибудь с зарплатой. Чтобы хотя бы оплатить счета, ты же понимаешь. И я всегда готова выступить в роли, не знаю, консультанта, как только понадоблюсь. – Она улыбнулась уголком рта. – Хотя за консультации я, разумеется, беру вдвое больше.

– Разумеется, – Вероника улыбнулась, но внутри у нее все сжималось. Не только из-за того, что она подвела Мак. В глубине души она переживала, что им больше никогда не попадется достаточно сложное дело, чтобы для него потребовались технические таланты Мак. Она слишком долго работала на своего отца и отдавала себе отчет в том, что представляет собой частный сыск: на каждое крупное дело, на каждую загадку уровня Шерлока Холмса приходится сотня скучных мелких расследований. И даже последних сейчас едва хватало.

Так ли она себе это представляла? Это предпочла Нью-Йорку, корпоративной юридической работе с шестизначным окладом, и это не считая премий? Что ж, при нынешнем положении дел это ненадолго. Если ничего не изменится, она оставит от «Марс Инвестигейшнс» – и всей работы ее отца – одни руины.

Как нарочно, именно в этот момент входная дверь распахнулась. В офис вошла женщина в костюме из тонкой шерсти, сшитом по ее хорошо очерченной фигуре. Вьющиеся каштановые волосы обрамляли ее скуластое лицо. Ее шпильки отбивали по полу стаккато, и в шаге были элегантность, уверенность и страсть. Взглядом темных бархатистых глаз она обвела комнату, прежде чем остановить внимание на диване, где сидела Вероника.

– Я ищу Кита Марса, – сказала она. – Мне нужна его помощь.

Глава 3

Мысленно чертыхаясь, Вероника неуклюже поднялась с продавленного дивана – об элегантности и речи не было. Пришлось совершенно непредставительно размахивать руками, чтобы просто сохранить равновесие.

– Мистер Марс сейчас находится на больничном. Его текущими делами занимаюсь я, – Вероника протянула руку, и гостья после короткого промедления пожала ее. – Меня зовут Вероника Марс.

– Петра Ландрос, – в ее низком музыкальном голосе едва угадывался акцент. Вероника бегло окинула ее взглядом, и расчетливая, отстраненная ее часть тут же принялась производить простые вычисления. Костюм от Армани, туфли от Джимми Чу, бриллианты в ушах, бриллианты на пальцах. Глаза едва тронуты паутинкой мелких морщин, а фигура, без сомнения, была следствием или темной магии, или пилатеса, или предельно утягивающего нижнего белья. Ее лицо казалась Веронике смутно знакомым. Но самое главное, она казалась богатой, а значит, был шанс оплатить счета за электричество прежде, чем его отключат. Особенно с учетом их специальной плавающей ставки для богатеньких дамочек.

Петра нахмурилась.

– Не подскажете, как долго не будет мистера Марса?

– Еще несколько месяцев. – Во всяком случае именно столько ему нельзя будет бегать и подглядывать в чужие окна, так что это даже нельзя считать ложью. – Но я вас уверяю, что даже в его отсутствие мы подходим к делам наших клиентов с такой же ответственностью и предоставляем тот же первоклассный сервис, что и всегда.

– Под «нами» вы имеете в виду лично себя, правильно я понимаю? – Ландрос смерила ее скептическим взглядом.

Веронике не впервой было видеть этот взгляд – чаще всего как раз от клиенток женского пола. Обычно он означал, что работа вот-вот сорвется с крючка. Раньше, когда она еще была любительницей в своем деле, обманчивая внешность частенько выручала ее. К ней не относились всерьез, и это давало ей свободу маневра. Но теперь, когда она выступала в качестве лица фирмы, становилось яснее ясного, что ее миниатюрный склад и светлые волосы не внушают клиентам особого доверия.

Внезапно ее захлестнула волна раздражения. Она порывисто указала пальцем на окно.

– Вы видите знак, на котором написано «Марс Инвестигейшнс»? Так вот, это я. Я – Марс. Так что да. Я имею в виду лично себя.

Вероника заметила, как Мак за спиной Ландрос театрально бьется головой об стол. Может, нам в команду и нужен кто-то более общительный, подумала она, падая духом. Но когда Вероника снова перевела взгляд на гостью, та разглядывала ее с любопытством.

– Я знаю, кто вы такая, мисс Марс. Вы привлекли к ответственности истинного убийцу Бонни ДеВилль. И вдобавок опозорили шерифа на национальном телевидении.

Вероника пожала плечами.

– Лэмб сам опозорился. Я лишь выбила для него эфирное время.

Ландрос наградила ее скупой улыбкой.

– Да, и именно из-за такого подхода мне бы хотелось, чтобы здесь сейчас был ваш отец. Говорят, он более… тактичен. Но учитывая обстоятельства…

В следующее мгновение в руках у Вероники оказалась визитка, и она еле успела поймать отвисшую челюсть. В левой части карточки красовался красно-золотой оттиск логотипа отеля «Нептун-Гранд». Под именем Петры Ландрос же было скромно напечатано: «владелец». Только тогда Вероника поняла, почему женщина показалась ей такой знакомой. Петра Ландрос, бывшая модель из рекламы нижнего белья, вышла замуж за хозяина крупнейшей сети отелей класса люкс во всей Южной Калифорнии. Вероника помнила ее кокетливые фотографии в ажурном и расшитом бриллиантами лифчике в глянцевых журналах, которые когда-то они разглядывали вместе с лучшей школьной подругой Вероники Лилли Кейн у бассейна. На протяжении первых лет брака она была типичной трофейной женой, какой Вероника ее всегда и считала, пока жизнь ее сорокашестилетнего мужа не унес трагический несчастный случай на лыжном курорте. Тогда, к всеобщему удивлению, она взяла на себя бразды правления компанией. Поначалу все относились к этому как к дурной шутке. Но даже если это и задевало чувства Ландрос, на ее банковском счете это ничуть не сказывалось. Мало того, что прибыль «Нептун-Гранда» при ней только возросла, она еще и выкупила солидный участок прибрежной земли и построила на нем два новых ресторана. С завидным хладнокровием она даже выдворила из совета директоров родного брата покойного супруга.

Иными словами, ставка Вероники только что подскочила до космической высоты.

– Почему бы нам не пройти в мой кабинет? – Вероника жестом пригласила ее войти в открытый офис.

В кабинете Вероники – кабинете Кита – было светлее, чем в приемной, за счет двух больших окон, выходящих на восток и на юг. Стены были выкрашены в солнечный желтый цвет. По подоконникам и шкафам были расставлены отцовские модели корабликов. Ландрос вошла, не дожидаясь Вероники, выбрала себе стул и села, закинув ногу на ногу. Вероника мельком перекинулась с Мак ошарашенными взглядами и закрыла за собой дверь.

– Итак, чем я могу вам помочь? – Вероника обошла стол и села в кожаное кресло Кита. Солнечный свет лился в большое окно за ее спиной и падал на Ландрос и все ее бриллианты, отчего они искрились при малейшем движении.

– Я представляю интересы Коммерческой палаты Нептуна. Вы, наверное, видели новости на этих выходных, – она поджала пухлые губы. – Наш обожаемый шериф постарался обеспечить городу чудовищную рекламу.

– Вы имеете в виду исчезновение Хейли Деуолт?

Ландрос вздохнула.

– Разумеется. Мы просим Лэмба предотвратить всеобщую панику, а он вместо этого выставляет всех нас бесчувственными социопатами. А теперь до истории дорвалась Триш Терли и запрещает родителям отпускать детей в Нептун.

Вероника впилась в нее взглядом.

– Ясно. То есть вы хотели, чтобы Лэмб сгладил шероховатости с исчезновением Хейли, но не слишком сильно, чтобы никто не подумал, что деньги туристов заботят вас больше, чем, ну не знаю, жизнь юной девочки.

– В вас явно нет коммерческой жилки, – Ландрос повела ухоженной бровью. Стул под ней слегка скрипнул, когда она переменила позу. – Скажу без обиняков, мисс Марс. Сорок процентов годового дохода как моего отеля, так и всей индустрии туризма здесь, в Нептуне, приходится на весенние каникулы. Этот кусок пирога мы не можем себе позволить упустить. Так что да, конечно, мы хотим бережного подхода к этому делу. Но это не значит, что мы не хотим вместе с тем и найти Хейли.

Вероника откинулась в кресле и выглянула из окна. В относительной тишине офиса были слышны вой радиоприемников в машинах, взрывы смеха и звон разбивающегося стекла за несколько кварталов отсюда, в торговой части города.

– Не похоже, чтобы бизнес переживал трудные времена.

– Несколько подростков на нескольких улицах еще не делают весенних каникул, – спокойно отозвалась Ландрос. – Это ни в какое сравнение не идет с прошлым годом. Только за минувшие выходные у нас сотни отмененных заказов. И это не просто сотни номеров, которые не будут оплачены. Это сотни напитков, которые не будут выпиты. Сотни обедов, которые не будут съедены. Сотни купальников и шлепанцев, которые не будут куплены. Сотни нырятельных масок, лодок, скутеров, которые не будут арендованы. И день ото дня Терли продолжает твердить родителям, что в Нептуне небезопасно, что их дочерей там похитят, изнасилуют и убьют и надо держаться подальше от черты города.

– И вы хотите, чтобы я – что?

– Нашли Хейли Деуолт.

Вероника посмотрела на нее пристально и прямо.

– Разве этим должно заниматься не управление шерифа?

Петра подалась вперед, не сводя с Вероники глаз.

– Вы же не думаете, что ее найдет Лэмб?

– Значит ли это, что Коммерческая палата больше не будет покровительствовать шерифу Лэмбу? – спросила Вероника сладким голосом.

Ландрос поджала губы. Вероника прочла ответ на ее лице. Какой бы бестолочью ни был Лэмб, он был слишком выгоден для коммерсантов Нептуна, чтобы отвернуться от него. Ведь он всегда играл за их команду. Так что они будут продолжать финансировать его кампанию, а параллельно – наймут Веронику заниматься настоящей полицейской работой. С их стороны, игра стоила свеч.

– Вы согласны? – спросила Ландрос, уклоняясь от ответа.

Вероника прислушалась к гомону за окном. Где-то на задворках своего разума она увидела Хейли Деуолт, опрятную брюнетку, чье лицо мелькало по всем телеканалам последнюю неделю, и почувствовала острый укол. Она не была знакома с Хейли, но она знала таких, как она.

– Моя ставка – двести долларов в час, плюс представительские расходы. Мне понадобится семьсот долларов ежедневно на протяжении всего расследования. Если мне удастся найти Хейли, я оставлю себе и денежное вознаграждение в дополнение к своему гонорару, – голос Вероники был твердым и ровным. Она сцепила руки в замок на уровне подбородка.

Она не могла позволить себе задумываться сейчас о «почему?» и «зачем?», в этом деле такая роскошь была непозволительна. Если на кону и впрямь стояли такие суммы, Палата заплатит. А если ей удастся не только удержать отцовское дело на плаву, но и найти пропавшую девочку – что ж, тем лучше.

Они не мигая смотрели друг на друга через стол. Солнце попало прямо в камень на сережке Ландрос и высветило его так ослепительно ярко, что Вероника невольно моргнула. Наконец Ландрос кивнула.

– Коммерческой жилки в вас, может, и нет, но деловая определенно присутствует. – Она улыбнулась. – Хорошо, мисс Марс. Договорились.

Вероника вынула ручку из подставки для карандашей в форме дула.

– Что вам известно о деле? Где в последний раз видели Хейли?

– На вечеринке в доме по Мансанита-драйв. Никто из ее подруг не знает, чей это дом, но, если верить Лэмбу, он принадлежит агентству недвижимости. Он должен был узнать, кто арендовал его в тот день, – небрежным жестом она заправила прядь за ухо. – Я отдала главный конференц-зал «Нептун-Гранда» для проведения расследования. Мы также создали веб-сайт для сбора информации и фонда Хейли. Вы, наверное, слышали об этом у Триш Терли. Мы собрали почти полмиллиона за три дня, и поступление средств пока не прекращается. Десять тысяч мы вычли из фонда в качестве награды нашедшему, так что вот вам дополнительный стимул найти Хейли.

– Где остановилась ее семья?

– Я предоставила им один из наших бизнес-люксов. Они подскажут вам координаты девочек, которые были с Хейли.

– Поступала какая-нибудь полезная информация? Что-нибудь достоверное?

Ландрос фыркнула.

– Обычные гадкие шуточки. Если бы мне удалось сохранить хоть какую-то веру в человечество, сообщения от этих так называемых «анонимных информаторов» сильно ее пошатнули бы. Пока что нам, слава богу, удалось сохранять их в тайне от ее родителей – входящие сообщения сначала просматривают наши волонтеры, – она поправила изящный браслет на запястье. – Сегодня у меня назначена встреча с шерифом Лэмбом. Я бы хотела, чтобы вы к нам присоединились.

Вероника постучала ручкой по столу.

– Он не самый большой мой фанат.

– И мой тоже, – ее губы скривились в невеселой улыбке. – Но технически над этим делом вы работаете вместе, и мне бы хотелось, чтобы все прошло по возможности без сучка без задоринки. К тому же он введет вас в курс дела быстрее и подробнее, чем я.

Она поднялась. На мгновение Вероника представила, как она выглядела на подиуме, покачивая бедрами из стороны в сторону под музыкальное сопровождение механического техно, а за спиной распускались белоснежные крылья из пушистых перьев. Она выдавила из себя улыбку. Эта женщина умела быть бесстрашной, даже когда стояла у всех на виду в одном белье.

Ландрос оправила юбку.

– Мне пора возвращаться к работе. Пусть ваша секретарша пришлет мне контракт, и я верну его вам к концу дня.

– Конечно, – Вероника проводила Ландрос к выходу и открыла перед ней дверь. Женщина на секунду замерла и повернулась к Веронике.

– Только сделайте одолжение, мисс Марс. Постарайтесь, пожалуйста, не поднимать шумихи. Нам нужны ответы. А не цирк.

Вероника улыбнулась.

– Я поняла.

Они снова пожали руки. Потом Петра Ландрос ушла.

Вероника медленно развернулась. Мак с отвисшей челюстью так и сидела за своим столом. Они посмотрели друг на друга, и Вероника больше не могла сдерживаться. Она расплылась в улыбке.

– Не хочешь ли ты еще немного поработать на «Марс Инвестигейшнс»?

Мак зарумянилась от охватившего ее воодушевления.

– У нас новое дело?

– Еще какое. – Она пересекла комнату и наклонилась к Мак через стол, чтобы быть с ней лицом к лицу. – Мне понадобится любая информация на членов семьи Хейли Деуолт, включая телефонные разговоры и переписку самой Хейли за последние несколько месяцев. Но всему свое время. Что мы закажем сегодня на обед? Потому что я умираю от голода. Нептун угощает.