Град на холме Некрасов Илья

Я понимал, что выбора нет. Необходимо спрятать одну ложь за другой. Минус на минус – даёт плюс. Лишнее со временем забудется. Останется то, что мы захотим оставить. Я вот уже почти забыл слова ДеКлера насчёт Облака… В памяти осталось только то, что первые порты якобы работали по более простому принципу. Что-то связанное с копированием и стиранием, а не с расширением границ восприятия.

Нет, к чёрту такие мысли. С ума можно сойти.

Мы остановились перед цветочным киоском у входа в парк. Рей смотрела на букеты, не зная, какой выбрать. Я догадался, что она не может вспомнить, какие любит цветы. Мне пришлось взять дело в свои руки – купить ей красных роз.

Я задержался у стеклянной поверхности киоска, чтобы удостовериться, рядом ли те двое…

Они следили за нами от здания суда и, кажется, только ждали, чтобы мы отошли в менее людное место.

Типы средних лет, крепкого телосложения, без особых примет, в длиннополых плащах, всегда вызывают подозрения. Особенно если неотступно следуют за тобой.

Девушка до сих пор была поглощена запахом цветов. Это облегчало мою задачу – мы сновали между клумбами в парке, бродили по зелёной лужайке и даже перелезали через забор. Те двое не отстали ни разу. Ясно.

Я нащупал пистолет в кармане и вызвал через коммуникатор такси. Довольно быстро на него пришло ответное сообщение: свободная машина в минуте полета. За это время я успел всё придумать: сказал, что приготовил для неё сюрприз. Назвал адрес, где мы скоро встретимся, и где будет удобнее вручить подарок. Намекнул, что это связано с нашей первой встречей. Она неосознанно потёрла безымянный палец левой руки, на котором не было ни золотого кольца, ни коммуникатора. Улыбнулась мне и нырнула в салон остановившегося такси.

Она поверила. Машина сорвалась с места, я помахал вслед, одновременно доставая пистолет другой рукой. Вряд ли она услышала выстрелы.

Парни оказались вполне «на уровне». Меня едва не зацепило, а они смогли избежать ранений. Патроны быстро закончились, и мне пришлось бежать к людному месту, ныряя между стоящих у обочин машин. Благо, что здесь недалеко. Парк примыкал к торговому центру. Те, кто увидел перестрелку, попрятались по углам, а полиции тут почему-то не было – с момента нашего появления в парке. Возможно, всех стянули в другой район.

Быстрым шагом, стараясь не привлекать внимания охраны, я прошёл внутрь торгового комплекса. Заодно снял коммуникатор и незаметно подбросил его кому-то в карман – чтобы меня не могли отследить по сигналам. Затеряться в толпе сразу у дверей не удалось, те двое преследовали меня. Спрятав оружие.

Эскалатор.

Я забрался на него и обернулся. Глядя на них, принялся перезаряжать револьвер, не вынимая его из кармана плаща. Убийцы также стали на эскалатор и не мигая смотрели на меня. Свои пистолеты, надо полагать, перезарядили давно.

У самого конца ленты остановилась кабинка лифта. Люди вышли оттуда, и я успел в неё заскочить. Нажал на кнопку одного из верхних этажей. Лифт понёс наверх. Однако через стеклянную поверхность было хорошо видно, как те, кто меня преследовал, сели в соседний лифт.

Мы ехали очень долго. Не сводили глаз друг с друга. Несколько раз я нажимал на кнопку другого этажа, пока не выбрал наиболее заполненный людьми. Выйдя на нём, я сразу попал в толпу – по этажу водили целую экскурсию – пригнулся и нырнул в скопление людей. Не оборачиваясь назад, побежал прямо. Свернул на звук другого скопления людей.

Зря! Фактически, я упёрся в тупик. Передо мной оказался кинотеатр. Поворачивать назад было слишком опасно. Рваться в кинозал и конфликтовать с охраной – тоже. Спасло то, что на подлокотнике диванчика, стоявшего рядом со мной, обнаружился брошенный кем-то билет.

Я схватил его и подбежал к контролёру.

– Фильм только начался, – сообщил он. – Проходите.

Я нырнул в темноту зала и не поверил глазам. Это был музейный кинотеатр. В таких обычно показывают чёрно-белое двухмерное кино. Иногда без звука, с титрами.

Вот откуда здесь экскурсия. Это музей, стилизованный под действующий торговый центр. Я пробрался в середину последнего ряда. Зал оказался наполовину пустым.

Я озирался по сторонам, соображая, как можно уйти в служебные помещения. Заодно успел заметить в титрах название фильма – «Тёмный город». Показалось, что я уже смотрел его когда-то. Лента была цветной, со звуком.

Внезапно в проход между рядами кресел упало прямоугольное пятно света. В нём возник тёмный силуэт, который постепенно разрастался и, наконец, материализовался в зале в виде завёрнутой в плащ фигуры. Я затаился. Незнакомец постоял немного, оглядывая зал, и исчез обратно. Вскоре послышался его удаляющийся голос: «Осмотрел кинозал…»

Теперь пора уходить. Я двинулся к служебным помещениям, а на экране в это время транслировалась наиболее зрелищная сцена фильма.

Неизвестные существа, напоминающие людей, меняли ландшафт города с помощью гигантской подземной машины. А жители города – настоящие люди – находились в беспамятстве. Одновременно с трансформацией зданий, районов, геологических слоёв, неизвестные перетаскивали бесчувственные тела по разным районам города, помещая людей в другую обстановку. Например, тот, кто до вынужденного забытья был администратором гостиницы, становился продавцом в киоске. Людям подбрасывали чужие предметы, письма, альбомы с фотографиями, билеты на чужие поезда.

Я пробрался через служебные помещения, притворившись заплутавшим туристом. Музейщики подсказали, в какую сторону надо идти, чтобы выйти к центру проката спинеров. Тот оказался недалеко. Оставалось пройти по балкону вдоль внешней стены здания.

Я ступил на балкон и увидел, насколько здесь высоко. Мы с несколькими туристами стояли на смотровой площадке огромного небоскрёба. Темнота и высота переплетались воедино… Туристы неотрывно смотрели вдаль – на зарево пожара, на огромный, в сотни метров, столб пламени, который выходил за атмосферный козырёк города.

Они вполголоса гадали, что там происходит, а мне нельзя было останавливаться. Я юркнул в машину, только что арендованную зазевавшейся парочкой, и плавно отчалил от здания. Те не заметили кражи, поскольку пытались осуществить съёмку пожара на видеокамеру, купленную в местной ретро-лавке.

Моя машина была одной из немногих, что двигались по высокой трассе. Соседние спинеры, в окна которых можно было заметить зарево, замерли в воздухе.

В их салонах находились люди и роботы. Все заколдованно глядели вдаль. А я – вероятно, один, кто понимал, в чём дело – смотрел на лица. На тусклые испуганные маски, которые своей бледностью стали похожи друг на друга. И среди всех лиц моё восприятие выделило одно. Оно резко отличалось от остальных.

Та женщина находилась в салоне представительского седана с мигалкой. Рядом две чёрные бронированные машины сопровождения.

Свет фар и габаритов моего спинера проник в салон её аэромашины. Полоска усилившегося света вырвала из темноты красивое женское лицо. Она смотрела на то, как к чёрному небу тянется высокое клубящееся пламя с горящего Олимпа.

Отражение фонтана пламени на стекле накладывалось на её глаза. И в следующий момент, когда наши машины поравнялись, она перевела взгляд на меня.

В синеве радужки сочетались холодные и насыщенные оттенки. Среди них был и ледяной мотив, но он не отталкивал. Его оказалось ровно столько, сколько нужно для впечатляющего и одновременно естественного взгляда, при котором не нужна косметика. Глубокий синий цвет дополнялся идеальной чистотой белков. Длинные густые ресницы оттеняли белый, добавляя взгляду таинственности.

Блики с корпуса моего спинера, отражения и отблески света совместились с образом её глаз. Они вспыхнули, точно став зеркальными. Наполнились разноцветными огнями.

Затем чуть приоткрытое боковое стекло её машины полностью закрылось, и в салон вернулась темнота. Силуэт чёрного бликующего седана исчез из поля зрения, сменившись видом ночного поблёскивающего неба.

Моя машина несла вперёд, и оглядываться назад было бессмысленно.

До меня дошло.

Это именно та краля, что в виде голограммы приходила ко мне. Никакая она не ангел! Эта сучка работала на ДеКлера! А ещё пела про какую-то душу.

Меня окатило волной неожиданной злости.

Вот твари, а?! Нет, ну, надо же! Ангелы, мать их!

Хотели, чтоб я двинулся, да?! Да пошли вы!

Нет никаких ангелов! Нету богов! Ни языческих, ни других!

Мир отравлен наркотой, химией и машинами, вот в чём дело!

Мы дышим этой дрянью! К чёрту всё!

«А как же Рей? Она, что, тоже работала на ДеКлера?»

Конечно! Причём, не осознавая этого! Программа в подсознании. Скрытая память. Живёшь с такой, живёшь, а потом р-раз, и переклинит. Нож в горло – и доброй ночи, любимый!

Пусть катится туда же!

Я сорвал с шеи крестик с распятым ангелом и вышвырнул побрякушку в окно.

И тут случилось страшное. Скорее всего, я передавил педаль газа. Двигатель захлебнулся.

Спинер клюнул носом и стал терять высоту. Всё лобовое стекло заняла чернота. От страха мне показалось, будто огни города погасли. И что я падаю в темноту. В саму смерть. В глазах потемнело.

«Господи…» – инстинктивно выдохнул я. Сердце замерло. Я понял, что это конец.

Внезапно двигатель чихнул, и спинер рванулся так, что его нос задрало к небу. В лобовом стекле показались звёзды. Двигатель понёс вверх, прочь от сумрачной бездны… Мне вспомнились слова ангела из книги Эрасмуссена, те, когда она пыталась объяснить Давиду, кто её Бог. Теперь я видел эти слова вокруг себя.