Средневековая история. Интриги королевского двора Гончарова Галина
Нечто подобное Аля применила и здесь.
Каждая кружевница знала свой узор и свой кусок работы. Одна вязала цветы, вторая — ажурное кружево, третья, допустим, рукава… А соединяли все Марсия, Лидия и Ирэна. Ну и сама Лиля. И получалось нечто невероятное.
Длинные, в пол, кружевные платья, накидки, шали, перчатки, воротники, манжеты, болеро, вуали — всего не перечислишь. И всех цветов радуги. У Лилиан Иртон первой была куча ниток, иголок, всякой вышивальной мишуры, и Лиля все пустила в дело.
Что там! Розовую с золотом обивку и ту всю распустили на нитки! Шелк тут был плотный, не чета дерюжке, которую за него выдавали когда-то Алевтине Скороленок.
Сама же Лиля…
Кучу времени она проводила в лаборатории. Да, у нее была щелочь. Кислота. Несколько солей. И куча образцов со всего Иртона. Крестьянские дети натащили.
И девушка проводила опыты, благословляя про себя преподавательницу аналитической химии, которая все зачеты проводила просто. Ставила перед человеком пробирку с неизвестной жидкостью — и валяйте, ребята. Угадывайте, что это. Проводите качественные реакции.
Не получилось? Приходи на пересдачу.
А Але никак нельзя было… вот и зубрила.
Итак, качественные реакции на карбонаты, сульфаты, серебро, барий, медь…
Делала она это не просто ради развития химической науки. Перебилась бы Ативерна без алхимии. Девушка решила сосредоточиться на трех направлениях.
Стекло. Разного вида и цвета.
И надо сказать, что сейчас у них уже получались и вполне приличные зеркала, и разноцветное стекло, и стеклодув даже пытался делать из него бокалы, блюдца, вазы…
Получалось иногда красиво. Иногда же… В общем — получалось.
Лиля пока еще экспериментировала. И поэтому часть изделий сразу шла в брак. Но часть получалась прочной. Так что она всерьез подумывала поговорить с отцом и сделать нечто вроде стекольного цеха. А что? Муранское стекло было? Было. И ценилось… Почему не быть иртонскому стеклу?
Хотя нет. Не иртонскому. Скажем, стеклу Мариэль. Так красивее. И главное — отдает должное его создательнице.
К этой же категории относились и зеркала. Но пока с ними было сложно. Максимум что удалось получить — зеркало размером сорок на пятьдесят сантиметров. Примерно. Но и это было невероятным.
А еще…
На мысль Лилю натолкнула Марта. Стекло — не только тарелки. Стекло еще и очки, монокли, бинокли… можно ведь сделать самый простой, по типу галилеевского?
Правда, встал вопрос, чем шлифовать линзы, но тут уже на помощь пришел Хельке, и к середине зимы Лиля криво-косо, но получила свою первую линзу.
И тут у нее было громадное преимущество. Она-то знала про оптическую ось, про преломление света, про первый телескоп Галилея… самый простой, так зачем больше-то?
Она просто делает первый шаг. За ней придут другие. Уже сейчас ее мальчики такое из стекла вытворяют! Уж молчим про бисер и бусины самых разных цветов и форм. Каторжный труд, но им только в удовольствие. Взяли себе подмастерьев — и работают. Причем Лиля заметила, что в мастерскую периодически заглядывает и Ирэна… Интересно, в Иртоне не будет демографического взрыва?
А на скромницу Марсию положил взгляд Ивар. Суровый вирманин просто таял при виде девушки.
Пришлось собрать всех дам в замке и прочесть лекцию. Лично Лиля не возражала. Но каждая, кто не хочет обзавестись ребенком раньше вступления в брак, пусть сходит к Джейми. Тот вовсю общался с травницей и противозачаточное у него было. Не самая полезная вещь, так, простите, дело-то серьезное.
Гулять до свадьбы не запрещалось. Но! Внебрачный ребенок в этом мире считался существом второго сорта. Как бы без благословения Альдоная. А раз Альдонай благословения не дал, то кто?
Правильно. Либо Мальдоная, либо так и болтайся всю жизнь, как сам захочешь. И считается, что на таких людей и бед сыплется больше, и болеют они чаще, и их близкие тоже страдают — вот и…
Народные поверья — та еще пакость. А церковь тоже цепляется за все эти радости и клеймит позором тех, кто привел в этот мир новую жизнь без благословения. Самый прочный сплав — суеверия плюс религия.
Если в крестьянских семьях внебрачные дети еще не трагедия, то среди аристократии — ну, человек может поставить на себе крест.
За него не выдадут замуж дочь и не женят сына.
Внебрачный ребенок ни при каких условияхне наследует имущество родителей.
Фамилия для таких людей тоже не предусмотрена.
Допустим, вот она — Лилиан Иртон. Была — Брокленд. А если бы у нее родился внебрачный сын, она бы не имела права дать ему свою фамилию. Это сделал бы местный пастор.
Так что предохраняйтесь, девушки. И помните: лучшее средство — это чай.
До или после?
Лучше — вместо.
Глава 6
Я К ВАМ ПРИШЕЛ ИЗ ЗАГРАНИЦЫ
Ройс Релаймо осмотрел замок Иртон с холма.
Добрался. Так-то вот.
Хм… захолустье?
Замок сиял в морозном воздухе, словно бриллиант в короне.
Стены явно ремонтировали, сам замок тоже, а в окнах… неужели?
Ну да. Стекла. Вперемежку со слюдой — но стекла. Между прочим, дикая роскошь. Ибо непрочные (про закалку тут пока знала только Лиля — и то пока ничего не получалось). И дико дорогие.
И цветное стекло? Надо же…
Ройс поправил лютню за спиной и начал спускаться по холму.
Кого пустят в замок? Купца? Вот-вот, сто лет они в Иртон не ездили.
Воина? Может, да. А может — и нет.
А вот бродячего менестреля…
Менестреля в замок тоже пускать не собирались. Стражники у ворот были настроены весьма и весьма недружелюбно. После того как Миранду похитили, они такой втык получили лично от Лейса, а потом еще и от Лейфа с Эриком, что неделями икали. Так что сейчас твердили одно: ждем начальника караула. Это уже с подачи Лили ввели систему, близкую к армейской.
Ройс послушно уселся на свой дорожный мешок и приготовился ждать. Но ждать пришлось недолго. Лиле даже не доложили про менестреля. Но она собиралась проехаться верхом.
Ворота открылись. И оттуда появилось невероятное по красоте видение. Четыре человека верхом. Впереди — собственно, сначала Ройс только ее и заметил — ехала дама на аварце. Чистокровный солнечный конь гордо переставлял тонкие ноги и выгибал шею. Он явно гордился всадницей, и понятно почему.
Всадница была достойна своего коня. Алый плащ, отороченный белым мехом, золото длинных кос, перевитых блестящими бусами, сияние зеленых глаз…
Впрочем, это женщины смотрят, какой формы нос, а какой — уши. А мужчина просто воспринял весь образ целиком. Как икону. И задохнулся от восхищения.
Вскочил, поклонился, не отводя глаз, конечно, поскользнулся — и рухнул в снег.
Он не удивился бы хохоту. Но смеха не было. Наоборот, прекрасное видение кивнуло стражникам, и один тут же подскочил, помог подняться, отряхнул…
— Кто это?
Голос оказался под стать внешности. Низкий, грудной, глубокий…
— Р-ройс… Рел-лаймо. — Младший сын захолустного барона предусмотрительно не стал добавлять титул. — В-ваше сиятельство?
Лиля (а это была именно она) улыбнулась.
— Да, я графиня Иртон. А кто вы и что вы делаете у стен моего замка?
Ройс с трудом собрался с мыслями.
— В-ваше сиятельство, я странствующий менестрель. Брожу по свету, пою песни, вот, в Иртон забрел..!
— Далеко, однако.
Зеленые глаза были холодны и спокойны. Хотя Ройс считал себя весьма привлекательным мужчиной. Каштановые волосы, карие глаза, сильное тело… у него никогда не было недостатка в женском внимании. Но сейчас он даже не обиделся. Оно и понятно.
Графиня? Нет! Королева.
А королевы так и должны себя вести.
— А мы идем, пока ноги несут. Песенки поем, а нас за то кормят…
— Вас? Вы тут не один?
— Один, ваше сиятельство…
Лиля задумалась. Неизвестно, приняла бы она менестреля в замке или послала в деревню, но…
— Мам, я хочу песенки!
Иногда на Миранду еще накатывала «хочуха». И если речь шла о чем-то мелком — Лиля с ней не спорила.
В мелком уступить, в большом отыграть, пока ребенок не разбирается, что важнее, а что нет…
— Ладно. Пусть Лейс поговорит с менестрелем, расспросит, а мы пока поедем кататься. Вот вернемся — тогда и решим.
Миранда закивала.
— Мам, а ты мне книжку почитаешь?
— Вернемся — вместе почитаем.
Миранда расцвела, и Лиля тронула коня.
Вперед, Лидарх.
Вперед!
Третьим проектом Лилиан Иртон были книжки.
Это вполне достижимо даже при ее уровне знаний. Бумага у нее уже получалась. Криво-косо, серовато-зеленая, почти туалетная, но получалась же!
И оставалось дело за первопечатником. На роль такового Лиля скромно выбрала себя. Бумагу она еще получит приличную. А пока… Заказать доску с выемками для литер, заказать сами литеры кузнецу, правильно подобрать чернила — и вперед.
Для примера был выбран кусочек из «Жития Сияющей Мариэлы». Всего строчек десять, там, где она рассказывает о своей жизни до нисхождения на нее духа Альдоная… Но и этого хватило с лихвой.
В дело были посвящены Лонс Авельс и пастор Воплер. И если первый только смотрел на свою хозяйку громадными от удивления глазами, то второй — вообще прослезился.
Особенно когда понял, что бумагу легко получать из крапивы и конопли… ну не идеально легко, но реально. Нужно просто грамотно измельчать крапиву на волокна, потом специальная сетка (ее отлично заменила дорогущая шелковая ткань) — и пресс, также сделанный кузнецом.
Сушилось все это дело в стеклодувной мастерской. И получались листы бумаги. Да, пока она была больше похожа на рыхлый картон. Ну и что? Здесь и такой не было!
А оттисков можно наделать хоть сотню. Хоть десять тысяч.
— Ваше сиятельство, так это ж…
— Да, пастор. Бумага недорогая, оттиски тоже, и слово Альдоная может быть хоть в каждом доме. Поучения о Сияющих, рассказы о их жизни… люди должны знать, к чему им стремиться, правда?
— Ваше сиятельство, вы сами — Сияющая!
Лиля искренне смутилась.
Если уж честно — плевать ей было на местную церковь. Не тронь — и тебя не тронут. А вот то, что можно внедрить буквари, кучу книг, повальную грамотность, и крупно на этом заработать, получив подряд от государства и патент… это да. Тут пахло миллионами. А Лиля не собиралась отдавать никому свои деньги.
Она прикидывала все варианты. Согласно одному, она договорится с супругом. Согласно второму — не договорится. И придется обеспечивать себя самостоятельно. Вот тут все пойдет в ход.
Лиля собиралась стать бумажно-книжным магнатом. Чтобы и спустя триста лет все книги выходили из ее мастерских. И у нее были все предпосылки.
Она примерно знает рецепт. Знает, куда стремиться. Знает о рекламе и как ее использовать во благо своего дела. Так почему бы нет?
Отец ее поддержит. Хотя… и тут не все так просто. Август Брокленд не вечен. Мало ли что, мало ли как…
Но Лиля полагала, что может и сама получить личное дворянство, закрепляя его за своим родом.
За шахматы и кружева такое не дадут. А вот за бумагу? Книги? Стекло и зеркала?
Рецепты знает она одна. По бумаге — только она. Она лично перетирала крапиву до нужной консистенции. Добавляла коноплю. Лен. Солому. Экспериментировала. И продолжала заниматься этим у себя в лаборатории.
Стекло и зеркала — еще два человека. Но им она тоже обрисовала последствия. И ребята понимали — лучше молчать о некоторых вещах.
Лиля дала им в руки золотую рыбку. Но надо быть очень осторожными в своих поступках, чтобы не похитили, не запытали, не стали шантажировать, не заперли навек в каменном мешке… вариантов много. И ни один мастерам не нравился.
Так что — тсс…
Конь нес свою всадницу по заснеженной дороге. И Лиля машинально отметила, что следов на ней нет. То есть гость в замок пришел через поля.
Зачем? Какого черта ему тут надо?
Если у вас паранойя — это не значит, что за вами никто не следит.
В следующие полчаса Ройс сильно пожалел, что пришел.
Пожалели и стражники у ворот, на которых Антрел отыгрался по полной программе. Разнос он устроил такой, что весь замок слышал.
— Вы!!! Вы почему постороннего подпустили к графине?! Да я вас… и… А если бы он убийцей был?!!
Речь капитана была весьма эмоциональна. Но Ройс понял, что на графиню уже было покушение. И навострил уши.
Увы… Ценной информации получить не удалось. Зато Антрел закончил разнос стражи и взялся за него.
— Откуда путь держим?
— По деревням брожу, где за песню кормят…
— А сюда какими путями?
— Да обычными. С востока. Заблудился случайно в лесу, потом выбрел…
— А питался чем?
— Да лепешки с собой были. Рыба вяленая. Зайцев силками ловил… Если погоните — хоть хлебушка черствого дайте. А то вовсе подохну, не дойдя до деревни…
Врал Ройс убедительно. По странному капризу природы — сколько бы он ни ел, всегда оставался тощим как щепка, с запавшими щеками. А остатки пищи из заплечного мешка — вяленое мясо, мед, мука, сахар — были надежно спрятаны неподалеку. Так чтобы зверье не добралось.
Лейс чувствовал, что где-то гость крутит, но докопаться до правды не мог. И поэтому менестреля пустили в замок. Хотя и предупредили, чтобы дальше людской не заходил. Там и покормят.
А если его еще где увидят — ноги вырвут.
Ройс послушно закивал. И отправился в людскую. Краем глаза отметив застекленные окна замка. И это — в такой глуши?
С ума сойти!
В людской было еще интереснее.
Во-первых, в окна людской тоже было вставлено стекло. Да не простое, а разноцветное. Так что свет играл на стенах яркими огоньками.
Это для Ройса было шоком.
Ладно, он мог допустить, что граф присылает деньги своей жене. И та тратит их на роскошь! Но на себя ведь! Не на холопов дворовых!
Ан нет, даже в людской было уютно. Столы и лавки сколочены на совесть, все буквально вылизано до блеска, он даже во дворцах такой чистоты не встречал. А на столе — стеклянная посуда.
Правда, кубки и тарелки сделаны не особо хорошо — там край покривился, там еще что-то, но ведь и это невероятно! Обычно слуги ели из деревянной посуды, а то и вовсе обходились корками хлеба. А тут?
А это что?
Подсунутый ему прибор сильно отличался от привычной ложки. Вроде маленьких вил.
— Это госпожа придумала, — шепнула грудастая служанка. — Ты попробуй.
И показала как — утащив незнакомой штуковиной кусок рыбы из тарелки «менестреля».
Ройс попробовал. Вкусно. И удобно, кстати. Сначала — не очень, но, когда приспособишься, работать «вилкой» одно удовольствие. И рыба вкусная. Ей-ей… и соли, и специй в меру… для слуг?
— Ты мне никак господскую пищу принесла? — лукаво обратился он к служаночке. — А графиня не заругает?
Мэри покачала головой:
— Да что ты! Графиня такое не ест! Это для слуг.
— А графиня небось соловьиных язычков требует?
Ройс вроде бы и подшучивал, но информацию мотал на ус. И добротную одежду на служанке, и розовые щечки, и блестящие глаза — так не ведут себя слуги у богатой самодурки. О нет. Ни забитости, ни нервозности — девушка определенно довольна жизнью.
Не говоря уж о роскоши — кружевном цветке на платье с глубоким вырезом. Ройс и не слышал про такое… то есть кружево он знал. Знал, что оно — полосками. И дико дорогое. Но чтобы вот так, цветами? И у слуг? Невероятно!
Хотя ничего невероятного тут не было. Неудачные образцы Лиля распорядилась отдавать слугам. Что Марсия и делала. Ройс просто не знал, что у цветка половина петель — откровенный брак. Он-то в жизни ничего себе не шил и не штопал.
— Да нет! Графиня у нас золотая!
И Мэри пустилась болтать языком. Ройс слушал весьма внимательно, подбирая хлебом подливку.
Вот тоже… хлеб? Зимой? И ведь не лепешки из зернотерки, нет. Нормальный вкусный хлеб.
Только зимой слугам в такой глуши и того не достается.
Но, судя по словам служанки, графиня позаботилась о питании. Случилось это не сразу, а после потери ребенка. До того она тихо сидела у себя в комнате. А после выкидыша…
Первое, что она сделала, — уволила управляющего. С ним была какая-то темная ситуация — Ройс так и не понял. То ли он умер, то ли потом объявился… короче — расспросим кого поумнее.
Второе — отправилась на ярмарку, где продала все, включая свои платья, и купила скот для поместья.
А заодно наняла вирман. Те принялись ловить, солить и коптить рыбу.
Соль? Говорят, те рыбу прямо в морской воде солят.
В это Ройс не поверил, но большего служанка и правда не знала, разливаясь в похвалах графине. И добрая, и порядок любит, и платьями жалует… одно требование — чистота.
Раз в десять дней все драят замок и моются. И тут уж никаких оправданий. Болен не болен, плохо, хорошо — шагом марш.
— Почему шагом марш? — удивился Ройс.
— А это госпожа любит так говорить.
«Госпожа» явно была любима слугами. Не всеми. Но на всех ведь и не угодишь.
Ройс удобно устроился у камина, пел под лютню незатейливые песенки, а в перерывах расспрашивал.
Вилка? Ее сиятельство приказала себе такую сделать. А за ней и все остальные потянулись.
Стекло? Так графиня мастера нашла в Альтвере. Вот он и…
Кружево? То же самое. Мастерицы из Альтвера вяжут. Говорят, графиня часто сидит с мастерами, но уж чем они там заняты — только им и известно.
Госпожа графиня ненужного любопытства не одобряет. Строга.
Может и прикрикнуть, и нужники послать чистить… было уже такое… когда ее убить хотели, да вместе с ней чуть молодая госпожа не погибла. Ух как графиня тогда разозлилась.
Убить хотели?
Ой! Тут никто ничего не знает, кто, за что… господин королевский представитель был, тоже все расспрашивал — ан нет.
Вирмане знают, но те молчат. И господин Антрел. Только он тоже никому ничего не говорит. Зато графиню защищает как верный пес. А и то… был простым воякой, а стал капитаном замковой стражи. Госпожа его всячески обласкала, деньгами жалует… говорят, с одной из кружевниц-мастериц у него все очень даже серьезно… пастор уже намекал на весеннюю свадебку.
Вирмане? А что — вирмане? Конечно, всякое бывало. И драки, и ссоры… госпожа всех мирит. Сказала, что, если кто посмеет, прикажет высечь на конюшне и выгонит взашей. Все одно дело делаем…
Графиня, графиня, графиня…
Слуг не приходилось подталкивать — они сами говорили. Многое. А вот что из этого было правдой?
Ройс не знал. Ему придется сильно потрудиться, отделяя выдумку от правды. И можно ли такое выдумать?
Для живущих в этом замке все происходило постепенно. А вот Ройсу рассказывали в один день. И он подозревал, что для женщины столько сделать — непосильно.
Но сделала ведь! Такое не подделаешь!
Но как?
Ответа не было. Были только сплетни и слухи. И впервые Релаймо терялся. Отделить одно от другого было невозможно.
Оставалось только ждать встречи с графиней.
Хотя встречей это назвать было нельзя.
Его просто пригласили петь, пока благородные господа изволят ужинать. Спеть несколько песен, повеселить хозяев…
В небольшом зале было тепло и уютно. Стол был накрыт на одиннадцать человек.
Сама графиня. Удивительно красивая, с толстой золотой косой, обнимала маленькую девочку. Юная виконтесса Иртон. Тоже симпатичная. Черные волосы, синие глаза — в отца…
Зеленорясый. И рядом с ним держится мальчик, похожий на него как две капли воды. Сын?
Мужчина — капитан стражи.
Ханган. Пожилой, но очень умный. Глядит остро и серьезно. Все уважительно обращаются к нему господин дин Дашшар. А графиня называет Тахир-джан. Уважительно. Он ее именует также Лилиан-джан. А это у ханганов обращение только к мужчине. Только! Или к женщине, которую ставят с собой на равных.
Но ханган? Странно.
«Заморский целитель, очень нашу госпожу уважает, говорит, что такие, как она, не каждый век рождаются», — всплыли в памяти слова служаночки.
Светловолосый юноша. Одет достаточно дорого, но держится немного неуверенно. Графский лекарь.
Двое вирман. Мужчина и женщина. Он — здоровущий, насквозь просоленный ветрами моря. И она — тоненькая, хрупкая, глядящая на своего мужа с обожанием.
Еще один мужчина средних лет. Кажется, его зовут Тарис. Но кто это — Ройс не знает.
И мужчина моложе. Шевалье. Шевалье Лонс.
На миг Ройсу показалось, что шевалье его испугался. Метнулся в ярких глазах страх. Явно метнулся!.. Но почему?
Или показалось?
Ройс решил еще понаблюдать. И запел.
Пальцы привычно касались струн, слова сливались в песню, а Ройс внимательно наблюдал. Жизнь научила его, что за каждой женщиной должен стоять мужчина. Не бывает иначе. Плющ не живет без дерева, а женщина не может быть без опоры. И это обязательно проявится. Взглядами, движениями, неосознанными словами…
Ан нет. Если у Лилиан Иртон кто-то и был — здесь его не было.
Да и…
Трапезу привычно начинал пастор. Он прочел молитву, призывая благословение на дом и вкушаемую пищу.
Таких Ройс повидал достаточно. В голосе искренний восторг. Молится он от души. В Уэльстере, с легкой руки короля, было принято достаточно критично относиться к зеленорясым. И Ройс понимал — этот верит.Искренне и от всей души.
При дворе короля был один такой. Все выступал, обличал всех, ругался… пока случайно не упал с лестницы. Ходили слухи — не без помощи графа Лорта.
А этот… на графиню смотрит как на икону, не иначе.
Ну да. Графиня его и в замке поселила, и сына учить взяла вместе с виконтессой, и храмы отстроила… зачем на такую дыру, как Иртон, два храма?
Но этого все равно мало. Если бы графиня нарушала обеты или что-то еще в этом роде — он вмешался бы. Обязательно. Хотя бы словом.
И кто может за ней стоять?
Шевалье? Хм…
Ройс спел несколько песен, прервался ненадолго, промочил горло…
Читать бесплатно другие книги:
