Исповедь души Джонс Лиза

Глава 19

– Где Элла?

Я бледнею, когда обнаруживаю, что пронизывающий взгляд Невилла, нацеленный на Криса, внезапно устремляется на меня.

– Зачем ты ее ищешь? – спрашивает Крис раньше, чем я успеваю ответить.

– У нас с Эллой, – он делает эффектную паузу, – были отношения. Ей показалось, что я слишком тороплю события, и она испугалась. Она исчезла, и с тех пор я ее не видел.

Слово «отношения» можно истолковать по-разному, и это еще больше взвинчивает мне нервы. Мне совсем не нравится мысль, что этот человек мог играть роль хозяина Эллы.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что слишком торопили события?

Он с самодовольным видом выгибает бровь.

– Желаете услышать все подробности?

«Да! – мысленно кричу я, потом так же мысленно поправляясь: – Нет! Я могу выйти из себя, если услышу подробности».

– Я просто хочу знать, где Элла. – Я даже не пытаюсь скрыть свою язвительность.

– Значит, у нас с вами есть нечто общее, мисс Макмиллан, – говорит он, растягивая слова.

– Что-то ты быстр со своими ответами, – замечает Крис. – Можно подумать, что ты подготовил их заранее.

– А кто-то просто сказал бы, что я говорю правду, – отвечает Невилл.

Крис не теряется:

– Полагаю, это зависит от того, насколько хорошо этот человек тебя знает.

Невилл вновь вскидывает бровь:

– И насколько же хорошо, как тебе думается, ты меня знаешь?

– Лучше, чем тебе хотелось бы, – отвечает Крис. – Когда ты в последний раз видел Эллу?

– Неделю назад, – говорит Невилл как ни в чем не бывало. – С тех пор я ищу ее, и, естественно, когда узнал, что в Париж приехала ее лучшая подруга, то предположил, что это как-то связано с ней, но должен был знать наверняка.

– Почему было не спросить Сару через меня, вместо того, чтобы устраивать за ней слежку? – удивленно смотрит на него Крис.

– Я не знал, что она с тобой, пока не решил за ней понаблюдать, – парирует Невилл.

Этот ответ, похоже, не производит на Криса впечатления.

– Однако ты не позвонил мне, когда узнал.

Я хочу спросить про свой украденный кошелек и паспорт, но сдерживаюсь. Документ скорее всего уже недействителен, а Невилл раздраженно барабанит пальцами по столу.

– По той же причине, по которой и ты просто не позвонил мне сегодня по телефону. Ты не хотел, чтобы я сбежал, прежде чем выслушаю тебя. То же самое применимо и ко мне с Эллой.

Этот ответ привлекает мое внимание. Мне не нравится, что он использует слово «сбежать», и не нравится то, что я вспоминаю: как увлек Эллу дневник Ребекки и идея Господина. Если этот мужчина ввел ее в мир БДСМ, не может ли она сейчас быть с кем-то другим, потенциально опасным?

Я открываю рот, чтобы заговорить, но Крис опережает меня:

– А куда девался Эллин жених?

Невилл презрительно фыркает:

– Если ты имеешь в виду того придурка, который расстроил ее в тот день, когда мы с ней встретились, то я представления не имею.

– А где вы встретились с Эллой? – быстро спрашиваю я.

Невилл бросает на меня взгляд.

– Я был в ее гостинице по делам.

Крис хватается за эту подробность:

– В какой гостинице?

И вновь Невилл отвечает без малейших колебаний:

– Отель «Лютеция».

Крис хмурится:

– Этот ее жених, доктор, мог позволить себе «Лютецию»?

Невилл пожимает плечами:

– Я не в курсе материального положения этого субъекта. Я был в холле, когда Элла в слезах выбежала из лифта и врезалась в меня. Она была расстроена, и я предложил угостить ее обедом в ближайшем ресторане. Когда мы вернулись в гостиницу, ее жених выписался и оставил ее без денег и без паспорта.

У меня отвисает челюсть.

– Что? Он оставил ее без паспорта?

– Именно, – подтверждает Невилл. – Как вы понимаете, она была просто убита всем этим. Я предложил ей пожить у меня, и она согласилась.

Это совсем не похоже на ту Эллу, которую я знаю, но, с другой стороны, та Элла, которую я знаю, уже давным-давно позвонила бы мне.

– Она вот так запросто согласилась жить с незнакомцем?

– Не думаю, что она видела во мне незнакомца, мисс Макмиллан. – Его губы подергиваются.

Что-то в выражении его лица выводит меня из себя. Я подаюсь вперед, опираясь одной рукой о стол, и давление у меня, наверное, зашкаливает.

– Вы говорите, она спала с вами, и в то же время полагала, что Дэвид ждет ее в гостинице?

– Не помню, чтобы говорил, что она спала со мной, – отвечает он. – Просто мы быстро подружились.

– Вы подразумевали большее. – Мой тон язвительный.

– Вам показалось. – Его тон резкий.

Крис вновь берет разговор в свои руки:

– Сколько времени она была с тобой?

– Три недели, – ответствует Невилл.

Я, прищурившись, гляжу на этого человека, который хочет, чтобы я поверила, что Элла совсем не та девушка, которую я знала, что она совсем другая. У меня это как-то не укладывается в голове. Почему его не возмущают наши расспросы? Может, Крис прав? Он тренировался. Он ждал нас. Готовился.

– Я смогу найти свидетелей, которые видели ее с тобой, – заявляет Крис. – Если таковых нет…

– Да ради Бога, – прерывает его Невилл.

Он слишком уверен. Не знаю, почему я чувствую это, ведь уверенность порождается честностью, но все в этом деле кажется каким-то не таким, извращенным, что ли.

– А Элла получила новый паспорт?

– Пока была со мной – нет.

Я озадаченно хмурюсь:

– Ерунда какая-то. Она должна была вернуться в школу.

Он откидывается на спинку стула, положив длинные пальцы одной руки на стол.

– Она не спешила вернуться в Штаты.

Разочарование охватывает меня, когда надежда найти Эллу через этого человека гаснет.

– Вы правда не представляете, где она?

– Это вопрос дня, не так ли? – тихо замечает Крис, и глаза Невилла сужаются. Мужчины сверлят друг друга взглядами, я буравлю взглядом Невилла, и проходит несколько напряженных секунд, прежде чем Крис говорит: – Сара, оставь нас на пару минут одних. Встретимся в баре.

Я резко перевожу глаза на Криса, но они с Невиллом продолжают мериться взглядами, и я с трудом удерживаюсь от возражения. Заставляю себя обуздать свое желание пытаться контролировать то, что контролировать мне явно не под силу. Я доверяю Крису. Если он считает, что сможет добиться от Невилла чего-то наедине, пусть попытается.

Я встаю и ухожу без единого слова. Не сомневаюсь, что это удивляет Криса ничуть не меньше, чем меня саму.

У подножия лестницы стоит официант. Я подношу к губам воображаемый стакан, и он указывает в сторону нижнего этажа, где расположен бар. Я обнаруживаю просторный подвальный уровень с шестью столами, где довольно многолюдно. Люди сидят, люди стоят, женщины в дорогих платьях, мужчины в сшитых на заказ костюмах. Я в своих джинсах вдруг ощущаю себя здесь не к месту. Впрочем, это началось еще раньше. Я чувствую себя неловко с того самого момента, как переступила порог этого заведения.

Я устремляюсь к бару в форме подковы и делаю знак бармену.

– Туалет? – спрашиваю я, кажется, уже заделавшись мастером этого односложного вопроса.

Бармен показывает, и я иду по коридору направо. Я начинаю высоко ценить искусство жестов и его способность преодолевать языковой барьер.

В ванной комнате я нахожу две раковины слева от меня, и ноздри мои раздуваются от запаха коричной свечи, горящей посреди мраморной стойки. В глубине комнаты три резные деревянные двери, и, прислушавшись, я прихожу к выводу, что кабинки пусты. Слава Богу.

Я прислоняюсь к раковине и смотрю на себя в зеркале, но мое отражение сразу же расплывается, когда я проигрываю в голове все, что сказал нам Невилл, пытаясь сообразить, что больше всего беспокоило меня в нем и в разговоре. Он сказал, что Элла пробыла с ним три недели. Три недели. Гм. Что-то тут не так. Элла уехала из Сан-Франциско в конце августа. Сейчас октябрь. Стало быть, Невилл, возможно, не врет, когда говорит, что ищет ее уже неделю, но это значит, что Элла порвала со своим женихом почти сразу же по приезде в Париж. Еще это означает, что если Элла намеревалась вернуться к началу учебного года 1 октября, то тянула с заменой паспорта до последней минуты. Но разве Блейк не выяснил бы, что она получила новый паспорт, когда проводил расследование?

Мои мысли прерываются, когда дверь ванной комнаты открывается, и кожу начинает предостерегающе покалывать еще до того, как я вижу в зеркале Изабель. Сразу же одеревенев, я поворачиваюсь к ней, готовясь к тому, что сейчас произойдет. А в том, что что-то будет, нет никаких сомнений. Воздух потрескивает от напряжения.

Она закрывает дверь и с самодовольным видом складывает руки на груди, как и тогда, когда мы поднимались по лестнице. Я уже начинаю думать, что это ее постоянный прием.

– Ты всерьез думаешь, что он твой, да? – мурлычет она, словно это ее забавляет.

– Вот это деловой разговор, – говорю я. – По крайней мере мы не собираемся изображать любезность. Он мой.

Она делает ко мне шаг. И еще один. Я стискиваю руки, но не двигаюсь. У нее нет при себе хлыста, поэтому ей меня не запугать.

– Пока ему не потребуется больше, – обещает она. – То, что только я одна могу ему дать.

Злость вспыхивает во мне как огонь, и я впиваюсь ногтями в ладони.

– Если ты имеешь в виду физическую боль, то она ему уже не потребуется.

Она придвигается еще ближе, грубо вторгаясь в мое личное пространство. Мы теперь нос к носу, и я слышу ее цветочный запах, перебивающий аромат свечи. Меня от него тошнит.

– Ему потребуется боль, – заверяет она меня. – Всегда требовалась и всегда будет требоваться. Уж такой он человек.

– Ты хочешь, чтобы он так думал, потому что в твоем понимании это означает, что ему нужна ты. Только ты никогда не была ему нужна. Ему нужен был лишь тот предмет, который ты держала в руке. А хлыст может держать и любая другая сука.

В глазах ее вспыхивает ярость, нервы не выдерживают. Я вижу, как перекашивается от злости ее красивое лицо, и она набрасывается на меня, с силой отталкивая к стене. Я охаю от удара, чувствуя резкую боль в левом плече. Она продолжает удерживать меня, вцепившись руками.

– Ах ты сука, – шипит она. – Ты ничто, просто одна из его многих попыток отказаться от того, что ему на самом деле нужно. И в этот раз, как всегда, ничего у него не выйдет. А когда он вернется ко мне, я отделаю его с особым усердием специально в твою честь, милочка. Может, даже воспользуюсь парочкой лишних хлыстов с твоим именем на них.

Мой шок от ее нападения перерастает в гнев, и адреналин выплескивается в кровь. Не думая, я отпихиваю ее и толкаю до тех пор, пока она не ударяется о противоположную стенку. Воздух со свистом вырывается из нее, и я держу ее за плечи точно так же, как только что она держала меня. Руки мои дрожат от силы раскаленной добела злости.

– Нет, – выдавливаю я сквозь зубы, – он к тебе не вернется. И знаешь почему? Потому что я больше никому и никогда не позволю причинить ему боль. И уж точно не позволю сделать это тебе. Поняла?

Дверь резко распахивается, и мне незачем смотреть, чтобы понять, что это Крис. Я не свожу взгляда с Изабель и не могу его отвести.

– Проблемы? – насмешливо осведомляется он.

– Никаких проблем, – спокойно отвечаю я, продолжая сверлить взглядом эту злую ведьму плетей и хлыстов. Она не смотрит ни на меня, ни на Криса. Ресницы ее опущены, и я ощущаю, что ее злость трансформировалась во что-то еще. Не знаю во что, и мне плевать. Я просто хочу, чтобы она исчезла из жизни Криса.

Я отпускаю ее и поворачиваюсь к Крису.

– Мы уже можем уйти?

Он вскидывает бровь. Насмешливость, которую я слышала в его голосе, теперь светится в глазах.

– А ты готова уйти?

– Я сделала здесь все, что должна была. Больше не в моих силах.

– Тогда, разумеется. Пошли отсюда. – Он берет меня за руку, и мы вместе идем по коридору, оставляя Изабель там, где ей самое место: в прошлом Криса. Крис считает, что она уже там, но я хочу, чтобы он понял, насколько это правда.

Мы минуем бар и обеденный зал, потом гардероб. Как только выходим на улицу и направляемся к своей машине, я задаю вопрос, который не дает мне покоя:

– Что вы делали с Невиллом?

– Мы, как обычно, скрестили с ним шпаги, если можно так выразиться, и, как обычно, схватка оказалась непродуктивной. Рей ждет нас дома для получения инструкций, чтобы они с братом могли начать проверку слов Невилла. А что произошло между тобой и Изабель?

– А мы поцапались как кошки, только наша схватка была полезной.

Он выгибает бровь:

– В самом деле?

«Может, я даже воспользуюсь парочкой лишних хлыстов с твоим именем на них». Я вспоминаю эти слова, и вихрь эмоций распирает мне грудь. Я оглядываюсь вокруг, отчаянно ища уединения, и нахожу идеальное место. Я удивляю Криса тем, что толкаю его в альков в стене перед дверью, где мы одни и тени окутывают нас.

Я смотрю на него, давая глазам привыкнуть к темноте.

– Ты помнишь, как втолкнул меня в похожий угол и предупредил, чтобы держалась подальше от галереи и от тебя?

– Очень хорошо помню.

– Ты тогда не отпугнул меня и сейчас не отпугнешь. Но я солгала нам обоим, когда сказала, что буду смотреть на твою боль, если это то, что тебе нужно. Я не буду смотреть. Я больше никому не позволю причинить тебе боль. Я не допущу, чтобы ты в ней нуждался. Мы нужны друг другу. Мы есть друг у друга. Я люблю…

Он целует меня глубоким, горячим, страстным поцелуем, и я таю, растворяюсь в нем. Как я могла когда-то сомневаться в своем решении поехать с ним в Париж? Он – мой дом. Моя душа.

– Я тоже люблю тебя, – говорит он низким осипшим голосом. – Я уже говорил тебе. Мне нужна только ты.

– Нет. Ты никогда не обещал мне, что тебе больше не понадобится этот вид избавления, Крис, но я и не прошу тебя обещать. Я очень надеюсь, что он тебе не понадобится. Я всегда буду рядом.

Он долго-долго смотрит на меня своим загадочным, непостижимым взглядом.

– Я и вправду как следует потрудился, развращая тебя, да?

– Да. – Я обвиваю его руками. – Пожалуйста, отвези меня домой и поразвращай еще немножко.

Я ожидаю, что он станет возражать, предостерегать меня, но он ничего такого не делает. Ладонь его обхватывает мой затылок, притягивает голову ближе.

– Не могу дождаться. – И снова целует меня.

Глава 20

Час спустя мы с Крисом сидим в его кабинете перед фреской дракона, а Рей стоит, опираясь о стол, и делится с нами своим мнением по вопросу Невилла.

– Выяснить, видел ли кто-нибудь с ним Эллу, будет несложно, – заверяет он нас, – но вот разузнать подробности личных и финансовых дел Невилла – другое дело. Из-за своих сомнительных связей он уже давно находится в поле зрения правоохранительных органов, но никому ни разу не удалось связать его с чем-то незаконным.

– Что за связи? – Я взглядываю на Криса. – Ты о них никогда не говорил.

Крис вздыхает, метнув в Рея раздраженный взгляд.

– Спасибо, Рей.

Я чувствую, как в голове начинают звонить тревожные звоночки. Надо было мне спросить Криса, почему он недолюбливает Невилла.

– Скажи, что все это значит. – Голос мой подрагивает от нетерпения и испуга. Я хочу знать, но понимаю, что мне не понравится то, что я услышу.

Крис уходит от прямого ответа.

– Это все только домыслы.

– Прекрати увиливать, – предупреждаю я. – Поделись домыслами.

Челюсть Криса напрягается, но он по-прежнему не отвечает.

– Его давно подозревают в связях с преступным миром, – отвечает за Криса Рей.

– С преступным миром! – Я вскакиваю на ноги. – Элла связалась с бандитом?

Крис берет меня за руку:

– Сара, детка, успокойся.

– Успокоиться? Ты это серьезно? Это был не слишком умный совет, Крис Мерит. Почему ты мне этого не сказал?

– Думаю, мне пора, – бормочет Рей. – Я позвоню, Крис.

– Трус, – ворчит Крис. – Открыл рот, а теперь убегаешь.

– Ага, я такой, – соглашается Рей, и вскоре его шаги на лестнице стихают.

– Почему ты мне не сказал? – возмущаюсь я, не обращая внимания на их диалог.

Крис встает, возвышаясь надо мной, руки его ложатся мне на плечи.

– Вот именно поэтому. Боялся твоей реакции.

– Не надо скрывать от меня что-то только потому, что это может мне не понравиться. Так не годится. Не этого я жду от тебя.

Он на секунду прикрывает глаза, потом открывает их.

– Это не факт, и все это только расстраивает тебя. – Он прислоняет меня к столу, и я присаживаюсь на край, а он продолжает: – Но именно поэтому я хотел, чтобы ты уехала, когда всплыло его имя. Но поскольку ты все же осталась, я решил взять тебя сегодня с собой по двум причинам. Я хотел, чтобы он увидел, что ты под моей защитой и что ты тоже не знаешь, где Элла. Чтобы он потерял к тебе интерес.

Сотни вариантов того, что это значит для Эллы, роятся у меня в голове.

– А вдруг она…

– Не надо, не накручивай себя, – предостерегает Крис. – Невилл не думает, что Элла мертва, иначе не искал бы ее. У него куча денег, у меня тоже. Мы оба ищем Эллу, и шансы найти ее высоки. Это хорошо, а не плохо.

Мой колотящийся пульс чуть замедляется.

– С чего бы ему так настойчиво искать женщину, которую он просто встретил всего месяц назад?

– Сара, через месяц после того, как мы встретились, я потратил бы все до последнего цента, чтобы найти тебя. Мы же не знаем, что произошло между ними за эти три недели. Может, на самом деле тут нечто большее, чем простое увлечение.

В душе у меня распускается бутон надежды.

– Может, он по-настоящему любит ее и поэтому искренне хочет найти?

– Мы не знаем, – повторяет Крис. – В том-то и дело. Если история подтвердится, и она жила с ним, пусть даже недолго, это предполагает отношения. И если она была в этих отношениях вплоть до того, как исчезла неделю назад, у нас есть все основания полагать, что она живет новой жизнью и просто оставила прошлое позади.

– Она из-за паспорта должна вернуться в Америку по истечении девяноста дней после приезда, правильно? Исключений из этого правила нет.

– Она должна вернуться, – соглашается Крис. – И благодаря этому мы и найдем ее, если не обнаружим раньше.

Воинственности во мне убавляется, голос смягчается.

– Это конец следующего месяца. – Взгляд мой опускается ему на грудь. – Я не знаю, что делать.

Он пальцем приподнимает мою голову за подбородок.

– Ты делаешь все, что можешь… и, Сара, возможно, с ней все в порядке и ты напрасно волнуешься. Судя по всему, так оно и есть.

Я поднимаю на него глаза.

– Надеюсь. Просто… у меня есть ты, но не так давно я была как Ребекка. Никто не искал бы меня, если бы я пропала.

– Марк искал бы Ребекку, если бы знал, что она должна вернуться в Сан-Франциско, Сара. Он говорил мне, что думал, будто она его бросила.

– Ты бы не позволил мне убежать, как убежала она. Ты любишь меня. А он ее отпустил. Она была одна. И Элла одна, Крис. Если она просто не хочет со мной общаться, то ладно, ничего, но я все равно не могу бросить ее.

– Мы и не бросаем. Мы пытаемся ее найти. – Его руки нежно гладят меня по волосам. – Рад, что ты теперь понимаешь, что я бы помчался за тобой на край света. Раньше ты так не думала. – Он опирается ладонями о стол по обе стороны от меня и смотрит долгим пронизывающим взглядом.

Благодарная судьбе за все то, что этот прекрасный мужчина привнес в мою жизнь, я протягиваю руку и играю с пружинистой прядью белокурых волос.

– Теперь знаю, и это самое главное. – Тут я поджимаю губы, сообразив, что он пытается отвлечь меня. – Но я не забыла, о чем мы говорили. Тебе не увильнуть. Ты должен был рассказать мне про связь с преступным миром.

– Если я скажу, что защищал тебя, ты разозлишься, да?

Моя рука соскальзывает с его груди.

– Да.

Он явно прячет улыбку.

– Тогда и не буду говорить. Думаю… гм, да… это была бы для меня неплохая возможность показать тебе выход.

Мой пульс опять начинает колотиться как безумный.

– Выход? – Я все время прошу показать мне один из его «выходов», но он всегда отказывается. Говорит, то время неподходящее, то я не готова. Никогда не предлагает сам.

– Я хочу тебе кое-что показать, – добавляет он, и я вижу в его глазах безошибочный чувственный блеск. – Раздевайся. – Он хватается за свою майку и стаскивает ее через голову.

Я привыкла к тому, что Крис приказывает мне раздеться, но впервые он и сам раздевается вместе со мной, а не играет в господина и повелителя, услаждающего взор зрелищем раздевания своей рабыни. И хоть я не намерена артачиться и собираюсь исполнить его приказ, когда он снимает майку, у меня пересыхает во рту. Воспользовавшись моментом, я любуюсь им. И тяну время, надеясь на продолжение.

– Чтобы ты показал мне то, что хочешь показать, нам надо быть голыми?

– Да. – Он садится и снимает ботинки. – Раздевайся, и я покажу тебе. – И опять встает, возвышаясь надо мной. Я иногда забываю, какой он высокий, но всегда помню, какой он необыкновенно мужественный. Он выгибает светлую бровь. – Нужна помощь?

Плоть моя сжимается, соски напрягаются. Все тело ощущает, что я вот-вот ступлю на какую-то новую территорию. Это витает в воздухе. Это в искорках огня, пляшущих у него в глазах.

Я стаскиваю свой топ и отбрасываю его, оставшись в черном кружевном лифчике. Он наблюдает за моим лицом, и это даже эротичнее, чем если бы он смотрел на мою почти обнаженную грудь.

Он кладет мою стопу к себе на ногу, лишь на мгновение отведя глаза от лица, чтобы стащить кроссовок и носок, потом повторяет процесс со второй ногой. Его ладонь на моей одетой в джинсы икре невероятно возбуждающа.

Он отпускает меня и делает несколько шагов назад.

– Предоставляю тебе сделать остальное.

Он хочет наблюдать за мной. Ему нравится, когда я схожу с ума от нетерпеливого ожидания, и все происходит именно так. Я влажная. Я готова. Я хочу знать, что он собирается мне показать.

Я расстегиваю джинсы и спускаю их вниз по ногам, потом отшвыриваю в сторону. Наши глаза встречаются, и жар сменяется трепетом в животе. Я просовываю пальцы под резинку своих черных трусиков и спускаю их вниз. Он по-прежнему удерживает мой взгляд, и я расстегиваю бюстгальтер и роняю его. Груди мои отяжелели, а тело словно звенит от предвкушения.

Медленно взгляд его опускается на мою грудь, и соски напрягаются и пульсируют. Он не дотрагивается до меня, да я и не жду этого. Такая манера дразнить – часть его натуры, и мне это нравится. Я хочу этого. Потом он поднимает глаза, в которых плещется мужское удовлетворение и понимание того, как он действует на меня, как легко превращает меня в распутницу, готовую играть в его чувственные игры. И я совсем не против, чтобы он это знал. Эти игры такие сексуальные, такие возбуждающие.

Крис сокращает расстояние между нами и удивляет меня тем, что дотрагивается до меня. Его ладони гладят мое лицо. Думаю, ему нравится делать то, чего я не ожидаю, заставлять меня гадать, что же будет дальше.

Он прислоняет меня к столу, прижимается ко мне, и мне так нравится ощущать его твердость там, где я мягкая. То, как он будто бы поглощает меня всю целиком и в то же время делает меня чем-то большим.

– Ты веришь мне, Сара?

– Да, – говорю я, и голос мой срывается от нежности и любви к этому мужчине. – Как не верила никогда и никому. Полностью.

– Тогда верь мне, когда я говорю, что то, что ты видела в ту ночь в клубе Марка, было крайностью. То, что делаем ты и я, совсем другое. Когда я связывал тебя, когда шлепал тебя, это был мягкий БДСМ. То, что ты видела, было крайностью. Запредельной. Мы с тобой сами решаем, что нам подходит.

– Да, я знаю. Мне это нравится.

Он наклоняется и запечатлевает на моих губах поцелуй.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя. Только почему я нервничаю из-за того, что ты говоришь это сейчас?

Он прислоняется лбом к моему, проводит пальцами по руке.

– Потому что знаешь, что я собираюсь сделать с тобой что-то такое, чего никогда не делал. В этом состоит часть кайфа, Сара. Адреналин, бурлящий в крови. Скорое открытие чего-то нового, неизведанного.