Холотропное дыхание. Новый подход к самоисследованию и терапии Гроф Станислав

Последний пример относится к сеансу Кати, 49-летней психиатрической медсестры, чье разрешение травматического переживания детства мы описывали выше. Катя в прошлом пережила духовный кризис, связанный с пробуждением Кундалини, и имеет легкий доступ к трансперсональной сфере. Ее отчет отличается богатым спектром духовных переживаний и не содержит никакого материала из биографии после рождения или перинатального периода.

В день, когда проходил этот сеанс Холотропного Дыхания, было очень ветрено; окна не были полностью закрыты, и временами в комнату проникали сильные порывы. Моя сиделка, красивая аргентинская женщина, беспокоилась, что я могу простудиться, и изо всех сил старалась укрывать меня. В два дня, предшествовавших сеансу дыхания, обсуждение в группе снова и снова возвращалось к теме смерти и возрождения, очень близкому и дорогому мне предмету. В прошлом я пережила духовный кризис, который принял форму психодуховной смерти и возрождения: его полное завершение и интеграция продолжались несколько лет.

Я люблю ветер, как и любое другое природное явление, но в тот день я чувствовала огромную потребность в покое, и все кружащееся несколько беспокоило и раздражало меня. Я смирилась с тем, что снаружи, равно как и внутри меня, дует ветер, но в начале сеанса я не чувствовала необходимости дышать очень глубоко; казалось, что вся та ветровая активность на улице в каком-то смысле дышит за меня. Я позволила музыке нести меня, я позволила своему уму следовать музыкальным секвенциям, и начала чувствовать, что мое тело принимает разные формы, как если бы я была куском мягкой глины, формируемым руками умелого скульптора.

Я принимала форму цветов, деревьев, скал, сверкающих водопадов и различных животных. Как будто несомая изменчивой волной непостоянства, я начинала превращаться в белку, в оленя, бегущего по лесу, и в большую черепаху в глубоком синем море. В кустах появился лучник, и я с удивлением увидела, что этот лучник выглядит в точности как я. Он взглянул на меня, без промедления натянул свой лук, поразил меня в сердце своей стрелой и исчез. Стрела не причинила мне вреда; она заставила меня чувствовать, что пространство моего сердца становится вечным тоннелем, по которому мое сознание начинает двигаться со сверхзвуковой скоростью.

Игра непостоянства продолжалась, и я становилась прекрасным горным львом, большим зеленым кузнечиком, неподвижно сидящим на цветке, потом маленьким колибри, лошадью, переходящей в галоп, и горой, покрытой густыми лесами. Эти перевоплощения доставляли моему телу огромное удовольствие. Затем последовательности стали ускоряться, и качество опыта становилось все более и более похожим на непрерывное и вечное движение волн. Меня наполняло чувство вечной изменчивости, и этот бесконечный танец непрерывного преобразования сопровождала и поддерживала музыка – относительно которой я не знала, приходила ли она снаружи или изнутри меня.

Я становилась океаном, полным рыбы и водной растительности, звездным небом, солнцем и луной, все быстрее преследующими друг друга в небесах, днем и ночью, чередующимися с большой скоростью, облаками, несомыми ветром. Все мое существо вибрировало, объем моего тела расширялся, частицы света, из которых я состояла, двигались в светящемся эфире. Пространство между ними значительно увеличилось, но центр тяготения, центростремительного и центробежного, поддерживал их единство в совершенной синхронности.

Моя Самость, свидетель опыта, не переставая шептала: «Не привязывайся, позволяй этому происходить, имей уверенность, освобождайся!». Огромная скорость, с которой я преображалась, заставляла меня чувствовать головокружение. Затем я вошла в воронку и внезапно оказалась в очень, очень спокойном и расслабленном состоянии, в полной невесомости, противоположной моему предшествующему опыту. Свет в этом измерении исходил от тел и различных объектов, а не приходил извне. Я наблюдала большую ярко-зеленую лужайку, усыпанную цветами разных оттенков, и два обнаженных тела, мужское и женское, лежащие рядом на траве, соединившись в любовном объятии.

Эти светлые и блестящие тела излучали приятный мягкий свет. Наблюдение нежного, любовного и интимного танца переполняло меня огромным возбуждением. Наблюдая эту сцену, я чувствовала, что за моей спиной материализуется великое Существо. Я говорю: «я чувствовала», поскольку я смотрела в направлении этих двух существ, занимавшихся любовью, но на самом деле видела и чувствовала во всех направлениях пространства. Я узнала в этом великом Существе, материализовавшемся от головы до пояса, благословляющую фигуру Христа.

От него исходили такое сильное притяжение и такая великая любовь, что я была полностью захвачена. Я стала клеткой его тела, но не утратила свою идентичность; я просто сознавала себя клеткой его тела и одновременно всем, на чем бы я ни сосредоточивалась. Я испытывала чувство великого покоя и полноты, была наполнена любовью и ощущала, что я, наконец, дома (см. рисунок П. 2). Я оставалась в этом переживании единения до конца сеанса, безмерно благодарная и тронутая до глубины души.

Мы спрашивали Катю, как ее переживания во время тренинга по Холотропному Дыханию повлияли на ее эмоциональное состояние, личную жизнь и профессиональную работу. Вот краткое резюме, которое мы от нее получили.

Весной 1997 г., когда я прочитала вашу книгу «Неистовый поиск себя» и решила начать обучение Холотропному Дыханию, я заново упорядочивала свой внутренний мир после духовного кризиса, начавшегося под влиянием долгого голодания и шаманских практик, и тянувшегося с 1992 г. То, что я пережила, с точки зрения ортодоксальной психиатрии считалось бы патологией – психотическим срывом со слуховыми и зрительными иллюзиями, галлюцинациями и психосоматическими расстройствами. К счастью, из-за моей профессиональной подготовки, у меня было достаточно опыта и знаний, чтобы быть способной встретить этот кризис преобразования, не сходя с ума.

Во время своего духовного кризиса я переживала глубокое внутреннее преобразование, которое было необычайным и имело апокалипсические масштабы, но оно оставило меня напуганной и изолированной, чужеземцем в этом мире. Я была потрясена и боялась говорить об этом с другими людьми. В моих сеансах работы с дыханием я смогла завершить, принять и интегрировать многие необычные переживания из своего духовного кризиса, которые еще не завершились и не разрешились, и достичь большей уверенности в себе и в своих силах. Возможность участвовать в тренинге по Холотропному Дыханию и делиться своими переживаниями с другими людьми, которые могли меня понять, успокаивала меня и позволяла мне принимать их безоговорочно и с чувством благодарности. Мой Апокалипсис превращался в Откровение.

Теперь я стала спокойной, примирившейся с собой, эмоционально устойчивой, цельной и завершенной. Я достигла большей профессиональной уверенности в себе в своей работе консультанта. До тренинга, я – как говорит Джозеф Кэмпбелл в своей книге «Герой с тысячей лиц» – не хотела возвращаться из своего внутреннего путешествия. После тренинга я полностью вернулась в этот мир; я способна приносить любовь, терпение и терпимость в свои отношения с другими человеческими существами. (Катя.)

9. Роль фасилитаторов

Число внешних вмешательств, требующихся в первые два часа сеанса Холотропного Дыхания бывает разным. Большая часть работы, которую нужно делать фасилитаторам, приходится на заключительный период сеансов. Между вторым и третьим часами сеанса важно проводить краткую проверку, чтобы выяснить, кто из дышащих все еще продолжает работу. Некоторые из них могли уже закончить свой процесс и теперь просто отдыхают или медитируют. Другие могут переживать остаточные симптомы или даже тупик – «застрять» в неудобном эмоциональном или физическом состоянии. В таком случае, мы предлагаем им работу с телом и все, что еще необходимо для того, чтобы довести переживание до хорошего завершения.

Большое значение имеет время, когда это предлагается. Готовность дышащих сотрудничать имеет тенденцию снижаться со временем, прошедшим с начала сеанса. Они могут замечать, что многие люди уже ушли, думать, что они потратили слишком много времени, или осознавать, что пришло время ланча или обеда. Как только ускоренное дыхание прекращается, неразрешенный бессознательный материал, как правило, тоже становится все менее и менее доступным для проработки. Когда дышащий принимает предложение, задача фасилитатора состоит в том, чтобы находить способы помощи дышащему в высвобождении и выражении сдерживаемых эмоций и блокированной физической энергии, которые дыхание подняло ближе к поверхности.

Посторонние наблюдатели, не знакомые с Холотропным Дыханием, видят, что фасилитаторы осуществляют широкий спектр вмешательств. Это заставляет их предполагать, что фасилитаторы используют широкий спектр специфических техник, которым они научились во время своего тренинга. Ничто не могло бы быть дальше от истины. Все, что делают фасилитаторы, имеет один общий знаменатель и направляется одним основным принципом. Они воспринимают информацию от дышащих и сотрудничают с их внутренним целительным разумом. Они просто находят наилучший способ усиления того, что уже происходит. Это отражает понимание природы эмоциональных и психосоматических симптомов и терапевтической стратегии, появившейся в результате изучения холотропных состояний сознания.

Ортодоксальные психиатры склонны сосредоточиваться на симптомах, как главном объекте своего интереса и своих вмешательств. Нередко это заходит так далеко, что присутствие симптомов рассматривается как само заболевание. Интенсивность симптомов используется в качестве меры серьезности проблемы, и потому прилагаются огромные усилия для нахождения эффективных способов их смягчения или подавления. Хотя ясно, что такой подход не устраняет первопричины, эту «аллопатическую» стратегию зачастую называют «терапией».

Использование симптоматического лечения роднит психиатрию с соматической медициной. Однако, в лечении физических заболеваний считалось бы плохой практикой ограничивать врачебный подход подавлением симптомов. Симптоматическая терапия используется, главным образом, для улучшения самочувствия пациентов и показана в двух ситуациях: 1) в качестве дополнения терапии, направленной на причину заболевания, и 2) при неизлечимых заболеваниях, когда терапия их причин невозможна. С этой точки зрения, ограничение психиатрической терапии подавлением симптомов равносильно подходу к ним как к неизлечимым.

Различие между симптоматическим и причинным лечением можно проиллюстрировать следующим мысленным экспериментом. Представьте себе, что мы ведем автомобиль. Мы не слишком хорошо знаем его устройство, но знаем, что красный свет на приборной панели означает неприятность. Вдруг перед нами появляется красный свет; неведомо для нас он показывает, что у нас кончается моторное масло. Мы заезжаем в гараж, чтобы проконсультироваться с механиком. Он смотрит на панель и говорит: «Красный свет? Не проблема!» Он отсоединяет провод, ведущий к лампочке; красный свет исчезает, и он посылает нас обратно на шоссе.

Человек, «решающий» проблему таким образом – это не тот специалист, к которому нам захотелось бы обратиться за помощью. Нам нужен тот, кто вмешивается таким образом, чтобы не было причины для появления предупреждающего сигнала, а не тот, кто делает невозможным его появление, не занимаясь проблемой, лежащей в его основе. Параллель между этой ситуацией и ограничением терапии эмоциональных и психосоматических расстройств фармакологическим подавлением симптомов очевидна. И тем не менее, большая часть обычного психиатрического лечения состоит именно в этом.

Исследование холотропных состояний сознания открыло важную альтернативу. Оно показало, что симптомы – это нечто большее, чем просто досадное неудобство в жизни пациента. Они представляют собой проявление самоисцеляющего побуждения организма, старающегося освободиться от травматических воспоминаний и другого беспокоящего материала из биографической, перинатальной и трансперсональной областей бессознательного. Коль скоро мы это понимаем, становится ясно, что следует не подавлять симптомы, а поощрять их появление и доводить их до полного выражения. Это понимание функции симптомов и связанная с ним терапевтическая стратегия характеризуют альтернативную систему медицины, называемую гомеопатией. Ее разработал в первой половине XIX в. немецкий врач Самуил Ганеман (Vithoulkas 1980).

Гомеопатия располагает богатым арсеналом средств минерального, растительного и животного происхождения, действие которых проверено на здоровых людях в процессе, именуемом «испытанием». Принимая пациента, врач-гомеопат выбирает средство, действие которого лучше всего соответствует его симптомам. Тогда лечение происходит через посредство временного усиления симптомов. Холотропное состояние сознания действует как универсальное гомеопатическое средство. Оно, подобно традиционным гомеопатическим средствам, имеет тенденцию усиливать все уже существующие симптомы (имеющие функциональное или психогенное, но не органическое происхождение), а не какой-то конкретный набор симптомов. Оно также заставляет проявляться ранее скрытые симптомы и делает их доступными для проработки.

Аспект гомеопатии, делающей ее особенно сомнительной и подозрительной в глазах традиционных врачей, состоит в том, что перед тем, как давать свои средства клиентам, гомеопаты подвергают их серии разбавлений, сопровождающихся энергичным встряхиванием. Этот процесс продолжается настолько долго, что в конечном растворе не остается ни одной молекулы активного вещества. Гомеопаты утверждают, что лечебное действие оказывает энергетический отпечаток вещества, а не само вещество как таковое. Работа с холотропными состояниями использует гомеопатическое понимание симптомов, но не представляет никакой серьезной теоретической проблемы, так как не связана ни с какими химическими веществами.[13]

Психогенный симптом показывает, что из-за локального ослабления психологических защитных механизмов, важный бессознательный материал проявился настолько, что его можно сознательно переживать, но не достаточно для его энергетической разрядки и разрешения. Таким образом, широкий спектр вмешательств, используемых фасилитаторами Холотропного Дыхания, имеет один общий знаменатель – стремление усиливать существующие симптомы и доводить материал, лежащий в их основе, до полного выражения.

Фасилитатор просит участника сосредоточивать свое осознание на области, где имеется проблема, и делать все, что нужно для усиления ее переживания. Затем фасилитатор использует внешнее вмешательство, еще более усиливающее возникающие при этом физические ощущения и эмоциональные чувства. Следующий шаг состоит в том, чтобы поощрять дышащего уделять сосредоточенное внимание усиленным ощущениям и чувствам в проблемной области, и выяснять, какова естественная реакция его или ее тела на эту ситуацию. Как только природа спонтанной реакции становится ясной, важно поощрять полное выражение всех физических движений, звуков и эмоций, составляющих эту реакцию, без исключения чего бы то ни было, без суждения и без попыток сдерживать или изменять спонтанную реакцию. Этот процесс продолжается до тех пор, пока фасилитатор и дышащий не приходят к согласию в том, что проблема была адекватно разрешена.

Как только совместные усилия фасилитатора и дышащего приводят сеанс к успешному завершению, можно помогать интеграции опыта более тонкими средствами. Когда переживание было связано с глубокой возрастной регрессией к раннему детству или перинатальному периоду, очень важным и значимым может быть заботливый и успокаивающий физический контакт. После интенсивной физической работы с телом, полезным дополнением может оказаться хороший массаж, направлен ли он на более тонкое устранение остаточных напряжений или просто на общее успокоение. Эту часть работы можно поручать сиделкам, которые могут выполнять ее очень хорошо, несмотря на то, что не имеют никакой специальной подготовки и, во многих случаях, не делали ничего подобного в прошлом. Дышащий и сиделка приходят к взаимному соглашению относительно того, когда дышащему пора покинуть комнату и – в зависимости от продолжительности сеанса – перейти в комнату для рисования мандал или отправиться в столовую на ланч или обед.

Наблюдение интенсивных эмоциональных выражений и поведения дышащих и восприятие мощной, навевающей воспоминания музыки может оказывать глубокое воздействие на сиделок. Часть роли фасилитаторов состоит в том, чтобы следить не только за тем, что происходит с дышащими, но и за реакциями сиделок и при необходимости предлагать им поддержку. Довольно часто воздействие атмосферы в комнате бывает таким сильным, что запускает у некоторых сиделок их собственный процесс, и они оказываются неспособны поддерживать своих дышащих. Тогда фасилитаторам приходится организовывать ситуацию, которая обеспечивает адекватную поддержку и дышащему, и тому, кто ранее выполнял функцию сиделки. Помня об этом, важно иметь достаточное число фасилитаторов и их помощников из числа обучающихся, чтобы предусматривать такие неожиданные события.

Как мы говорили ранее, все вмешательства фасилитаторов можно свести к одному принципу: помогать дышащим усиливать чувства, которые они уже испытывают, и облегчать выражение лежащих в их основе блокированных эмоций и физических энергий. Однако, существует группа ситуаций и проблем, регулярно встречающихся в сеансах, где особенно полезными оказались определенные стратегии усиления симптомов. Работа с этими ситуациями требует специальной подготовки, и ее обсуждение в этом контексте может быть слишком сложным для читателей, не имеющих предшествующего опыта Холотропного Дыхания. Мы перенесли обсуждение этих стратегий в Приложение I данной книги.

10. Рисование мандал и группы проработки

Когда дышащие завершают свои сеансы и возвращаются к обычному состоянию сознания, их сиделки провожают их в комнату для рисования мандал. В этой комнате имеются разнообразные художественные принадлежности – пастельные карандаши, фломастеры и акварельные краски, а также большие листы бумаги для рисования. На листах бумаги тонким карандашом намечены круги размером примерно во весь лист. Эти едва видимые круги призваны помогать дышащим сосредоточиваться на своем опыте и выражать его сжатым образом. Однако мы подчеркиваем, что они могут полностью игнорировать круг и, если пожелают, растягивать свои рисунки до самых краев бумаги.

Дышащим предлагается сесть, медитировать над своим опытом, а затем находить способ выражения того, что происходило с ними во время сеанса. Эти рисунки впоследствии используются в группе проработки как зрительные («правополушарные») дополнения словесных отчетов участников, описывающих свои переживания в ходе сеансов работы с дыханием. Для рисования мандал не существует никаких конкретных рекомендаций. Некоторые люди предпочитают бесформенные сочетания цветов, передающие общую атмосферу или эмоциональный тон их сеансов, другие строят геометрические мандалы или создают образные рисунки и картины. Последние могут изображать те или иные отдельные видения, возникавшие во время сеанса, или могут быть собраны в сложные серии рисунков, отображающих разные последовательности и этапы внутреннего путешествия. Некоторые дышащие решают иллюстрировать один сеанс несколькими мандалами, представляющими его разные части или аспекты. В редких случаях дышащий не знает, что рисовать, и производит автоматическое рисование.

Видя перед собой чистый лист бумаги, порой впервые за многие годы, некоторые участники могут паниковать. Возможно, в детстве у них был травматический опыт с их учителями рисования, или они чувствуют себя художественно неадекватными по каким-то иным причинам. Мы обращаемся к этой распространенной проблеме во время подготовки к сеансу, и уверяем группу, что в работе над мандалой не бывает ничего правильного и неправильного; это не художественный конкурс и не урок рисования. Важно именно психологическое содержание, а не художественное мастерство, с которым оно передается. Нередко качество мандалы удивляет не только членов группы, но и человека, который ее создавал. Как будто эмоциональная сила бессознательного управляет процессом, используя дышащего в качестве канала, и находит свое собственное выражение. Временами мы наблюдали случаи, когда переживания в ходе работы с дыханием действительно открывали и освобождали подлинный художественный талант, который был дремлющим в бессознательном человека или активно подавлялся какими-то травматическими переживаниями в детстве.

Около двадцати лет тому назад мы видели крайний пример такого внезапного художественного пробуждения у Алисы, принимавшей участие в практическом семинаре, который мы проводили в центре вблизи Брисбена, в Австралии.

Во время своего сеанса Холотропного Дыхания, Алиса заново переживала ряд эпизодов из своего детства, в котором взрослые смеялись над ее незрелыми художественными творениями. Хотя они веселились потому, что находили ее рисунки очень забавными, Алиса воспринимала их реакцию как насмешку, и чувствовала себя очень пристыженной и обиженной. В последующие годы она была очень стеснительной, сдержанной и жалкой на обязательных художественных уроках в школе. Воскрешая эти воспоминания детства в своем сеансе работы с дыханием, она переживала широкий спектр эмоций – от стыда и чувства обиды до сильного гнева – и была способна давать им полное выражение. После долгой борьбы, Алиса достигла чувства разрешения своих травматических воспоминаний и, к собственному удивлению, нарисовала две мощных и художественно красивых мандалы. На следующее утро, войдя в комнату для работы с дыханием, мы обнаружили сидящую в ее середине Алису в окружении большого числа удивительных мандал, занимавших все свободное пространство пола. Оказалось, что в эту ночь она не спала и продолжала рисовать с взволнованной страстью и в лихорадочном темпе до самого рассвета. В последующие годы живопись стала важной частью ее жизни.

Терапевты, обученные фрейдовскому анализу, были бы склонны предполагать, что для понимания мандал можно использовать тот же подход, что используется в психоанализе для расшифровки символики сновидений или невротических симптомов. Они бы пытались соотносить их содержание с событиями в жизни дышащих – в их младенчестве, детстве и в последующие годы. Этот подход отражает убеждение Фрейда, что процессы в психике характеризуются строгим линейным детерминизмом и представляют собой продукты истории человека после рождения. Хотя нередко это, несомненно, бывает в определенной степени верно, мы часто видели случаи, когда мандалу было невозможно полностью понимать как продукт индивидуального прошлого.

Зачастую случалось, что мандалы изображали не то, что происходило в ходе сеансов, а фактически предвосхищали темы будущих сеансов. Это согласуется с идеей К. Г. Юнга о том, что продукция психики не обязательно может полностью объясняться на основании предшествующих исторических событий. Во многих случаях она имеет не только ретроспективный, но и относящийся к будущему, или предсказательный аспект. Самость – как Юнг называл более высокий автономный аспект человеческой психики, связанный с коллективным бессознательным – имеет для человека определенный план и руководит его движением к цели, которая до ее достижения остается скрытой. Юнг называл это движение в психике процессом индивидуации. Следовательно, объяснение определенных аспектов мандал лежит в будущем. Мандалы определяются не только историей, но и процессом, который можно назвать телеологическим или целевым. Представляется, что этот принцип похож на то, что в теории хаоса называется странным аттрактором.

Это одна из причин, по которым мы просим участников сохранять свои мандалы, даже если они ими не удовлетворены или не понимают их. Очень часто важный свет на содержание и смысл мандал, непонятные во время их создания, могут проливать различные формы будущих интроспективных подходов, например, анализ сновидений следующих ночей, дополнительные сеансы Холотропного Дыхания, юнгианская игра с песком, медитация или практика гештальта. В конце наших месячных практических семинаров в Институте Эсален по Холотропному Дыханию мы предоставляли каждому участнику время для того, чтобы продемонстрировать свои мандалы и обсудить с группой процесс, через который они вместе прошли за это время. Поразительно, как ряд мандал из последовательных сеансов работы с дыханием, показанных в хронологическом порядке, нередко способен давать мгновенную и ясную картину процесса внутреннего преобразования, через который проходил человек. По сравнению с этим, его словесное описание занимает длительное время.

Многие сиделки решают оставаться с людьми, с которыми они работали, даже после того, как те вернулись к обычному состоянию сознания. Некоторые из этих сиделок не просто наблюдают, как дышащие рисуют мандалы, но решают присоединиться к ним и создавать собственные мандалы, относящиеся к переживаниям, которые они сами испытывали, помогая своим партнерам. Весьма удивительно, как часто эти мандалы соответствуют переживаниям сиделок или дают необычайные догадки в отношении процесса дышащих.

Интересной альтернативой описанного выше рисования мандал является процесс, который разработала, практикует и преподает французская художница Мишель Кассо. Мишель впервые разработала этот подход в Париже в ходе своей работы с детьми, и позднее использовала для того, чтобы справляться с собственными трудными и бурными переживаниями пробуждения Кундалини. Переселившись в Калифорнию, она назвала свой процесс «Переживанием Живописи» и вместе со своим тогдашним мужем Стюартом Кюбли начала преподавать его на занятиях и практических семинарах. Они описали эту работу в своей совместной книге «Жизнь, краска и страсть: освоение магии спонтанного выражения» (Cassoux and Cubley 1995).

Мишель использует большие листы бумаги, натянутые на вертикальных панелях, и поощряет своих учеников рисовать не только кистями, но также пальцами и ладонями. Она учит их тому, как подключаться к более глубоким энергиям созидания и использовать живопись как инструмент для самооткрытия и для исследования духовных измерений творческого процесса. В идеале, живопись должна быть абсолютно спонтанной, без каких-либо заранее сформулированных идей о форме или содержании. По этой причине, созданный Мишель метод Переживания Живописи может быть прекрасным дополнением Холотропного Дыхания, в котором используются те же принципы самоисследования – пребывать в моменте настоящего с «умом новичка», позволяя всплывать бессознательному материалу без попыток исключения или изменения чего бы то ни было. В ряде случаев мы соединяли модуль нашего тренинга по Холотропному Дыханию с последующим воскресным практическим семинаром с Мишель, и могли оценить совместимость этих двух подходов.

Еще одной интересной альтернативой рисования мандал является метод «Коллажа Души», разработанный Синой Б. Фрост (Frost 2001). Многие участники холотропных практических семинаров, тренинга и терапии, сталкиваясь с задачей рисования или живописи, переживают психологические блоки. Как мы упоминали ранее, это обычно обусловлено какими-то травматическими переживаниями, которые они имели в детстве со своими родителями или учителями и сверстниками на уроках рисования, либо их общей низкой самооценкой, заставляющей их сомневаться в своих способностях. «Коллаж Души» помогает этим людям преодолевать их блоки и сопротивления; это творческий процесс, доступный каждому, так как в нем используются уже существующие картины или фотографии.

Вместо принадлежностей для рисования и живописи, участники получают богатый выбор иллюстрированных журналов, каталогов, поздравительных и почтовых открыток. Кроме того, они могут приносить личные фотографии из семейного альбома или снимки людей, животных и пейзажей, которые сделали сами. Используя ножницы, они вырезают части этих картинок, которые кажутся им подходящими для отображения их опыта; они подгоняют их друг к другу и наклеивают на заранее вырезанный кусок толстой бумаги. Если они участвуют в постоянных группах, то со временем получают набор карточек, имеющих для них глубокий личный смысл. Они могут приносить эти карточки в гости к другу, на сеансы индивидуальной терапии или в группы поддержки, либо использовать их в качестве украшений у себя дома.

Другую интересную альтернативу или дополнение рисования мандал представляет собой лепка из глины или разных других пластичных материалов. Мы вводили этот метод, когда в нашей группе были слепые участники, не способные рисовать мандалы. Было интересно видеть, что некоторые из участников действительно предпочитали использовать этот материал, или творчески сочетали рисование мандал с лепкой или с различными материальными объектами (кусочками ткани, перьями, шерстью, фрагментами дерева, листьями, морскими раковинами и т. п.).

Позднее в течение дня, обычно после перерыва на чай или на обед, дышащие приносят свои мандалы, коллажи и скульптуры на сеанс проработки, где они рассказывают о своих переживаниях. Фасилитаторы руководят группой, поощряя максимальную открытость и искренность в обмене опытом, после того, как все члены группы приходят к соглашению, что любые личные раскрытия будут строго конфиденциальными и не выйдут за пределы группы. Готовность участников открывать содержание своих сеансов, включая различные интимные подробности, способствует сплочению и развитию доверия в группе. Она углубляет, усиливает и ускоряет терапевтический процесс.

По контрасту с практикой большинства терапевтических школ, фасилитаторы воздерживаются от интерпретации переживаний участников. Причина этого заключается в отсутствии согласия в отношении динамики психики среди существующих подходов. Ранее мы говорили, что при таких обстоятельствах любые интерпретации будут сомнительными и произвольными. Еще одной причиной отказа от интерпретаций служит тот факт, что психологические содержания часто бывают сверхопределенными и значимо связанными с несколькими уровнями психики. Предположительно окончательное объяснение или истолкование несет в себе опасность замораживания процесса и создания помех для прогресса терапии.

Более продуктивная альтернатива состоит в том, чтобы задавать вопросы, помогающие извлекать дополнительную информацию с точки зрения члена группы, который, будучи переживающим, выступает как наивысший эксперт в том, что касается его или ее опыта. Когда мы терпеливы и противимся искушению делиться своими собственными впечатлениями и догадками, участники очень часто обнаруживают, что их собственные объяснения лучше всего отражают их переживания. Временами может быть полезно делиться нашими наблюдениями из прошлого, касающимися сходных переживаний, или обращать внимание на связи с переживаниями других членов группы. Когда переживания содержат архетипический материал, очень полезно использовать метод амплификации К. Г. Юнга – указывать на параллели между тем или иным переживанием и сходными мифологическими мотивами из разных культур – либо консультироваться с хорошим словарем символов. Однако фасилитаторы подчеркивают, что любые предлагаемые ими комментарии или амплификации – это просто предварительные предположения. Участники могут брать из них то, что находят полезным и не обращать внимания на все остальное.

Проработка в группе не обязательно должна ограничиваться устными отчетами и описаниями мандал; ее можно очень эффективно дополнять различными переживательными подходами. Иногда дышащим могут предлагать выражать различные элементы из их сеансов или их мандал посредством психодрамы. Когда это представляется уместным, мы можем предлагать им принимать идентичность различных персонажей их переживаний – человека из воспоминаний о прошлой жизни, реальных животных или животных силы и архетипических фигур – и воплощать их в выразительном танце, пантомиме или имитации. Во время их представления группа может поддерживать их, используя барабаны, трещотки и импровизированную вокализацию.

В других случаях группа может давать глубокий коррективный опыт дышащим, переживавшим в своих сеансах воспоминания, которые привели к резкому подчеркиванию чувств отчужденности, гонения и одиночества. Дышащие нередко сталкиваются с эпизодами неприятия и эмоционального оскорбления со стороны родителей, однокашников и общества в целом. Кроме того, чувства отчуждения и одиночества часто возникают у людей, которые росли в межрасовых браках или воспитывались родителями, принадлежавшими к разным церквям и строго придерживавшимися своих вероисповеданий.

Глубокие корни чувств социальной изоляции и оставленности нередко можно прослеживать к отсутствию человеческих контактов в ранний период после рождения.

Очень действенным в обеспечении корректирующего опыта для дышащих, которые полностью открыты в результате своих сеансов работы с дыханием, может быть ласковое, поддерживающее и заботливое отношение товарищей, выражающееся в словах, прикосновениях и объятиях. В редких случаях мы использовали очень эффективный способ исцеления таких старых и недавних эмоциональных ран. Мы просили дышащего лечь на пол лицом вверх в середине комнаты. Остальные члены группы окружали этого человека и поднимали его на руках. Затем они слегка покачивали его, сопровождая это успокаивающими звуками. Многолетний опыт показал, что для этого лучше всего подходит протяжный звук ОМ, произносимый в унисон всеми членами группы; он часто возникал у группы спонтанно без какого-либо программирования или наущения.

В некоторых случаях дышащие все еще находятся в процессе, когда начинается группа обмена опытом. Важно иметь достаточно фасилитаторов, чтобы кто-то мог оставаться с такими людьми, пока они не завершат процесс. Другие дышащие могли закончить, но пока не готовы участвовать в группе обмена. Мы нашли полезным приводить таких участников в группу и предоставлять им матрас вне круга обмена. Таким образом они входят в группу, но могут выбирать, в какой степени они способны или готовы говорить о своем опыте. Если какие-то люди решают не говорить в группе, фасилитатору необходимо кратко побеседовать с ними после сеанса проработки, чтобы выяснить, каково их состояние, и нуждаются ли они в какой-либо помощи.

Перечень рекомендаций, который мы описали в Главе 4, полностью применим, когда мы проводим Холотропное Дыхание на вводных практических семинарах. Когда формат предполагает многократные сеансы, как в случае постоянных групп, регулярно встречающихся через определенные промежутки времени, тренинга для фасилитаторов Холотропного Дыхания или месячных семинаров, отбор участников, теоретическая подготовка и практический инструктаж, естественно, осуществляются только в начале. В бесплатных группах необходимая информация дается новичкам в частных индивидуальных сеансах.

Альтернативой может быть предоставление необходимой теоретической информации и практических инструкций в виде видеозаписей с назначением последующего сеанса, на котором мы отвечаем на любые вопросы, вызванные просмотром видеозаписей. Записи, охватывающие этот материал, можно получить через «Трансперсональный Тренинг Грофа» (holotropic.com). Теоретической подготовке к Холотропному Дыханию посвящен DVD под названием «Целительный потенциал необычных состояний сознания: беседа со Станиславом Грофом». Практические аспекты проведения сеансов Холотропного Дыхания рассматриваются в DVD «Холотропное Дыхание: Беседа с Кристиной и Станиславом Гроф».

Здесь мы хотели бы еще раз высказать предостережение: эти видеозаписи призваны давать новичкам основную информацию о Холотропном Дыхании перед их участием в сеансах, проводимых подготовленными фасилитаторами. Они не могут служить адекватной подготовкой для самостоятельного экспериментирования, не говоря уже о проведении сеансов с другими людьми. Работа с холотропными состояниями – очень сильнодействующее средство, которое может раскрывать глубокие уровни бессознательной психики. Для того, чтобы справляться с возникающими при этом переживаниями требуются адекватный опыт и навыки терапевта. Необходимым условием для проведения этой работы с минимальным риском и максимальной пользой является интенсивная подготовка, соединяющая теоретическое изучение и многократные личные сеансы под руководством специалиста. Информацию о такой подготовке тоже можно найти на веб-сайте ТТГ (holotropic.com) и на русском языке на сайте stangrof.ru.

Когда сеансы Холотропного Дыхания проводятся на индивидуальной основе, кое-что из представленной выше информации не применимо или нуждается в видоизменении. Теоретическая и практическая подготовка, а также проработка переживаний проводятся в частных сеансах. Местом для работы с дыханием служит кабинет или личная комната, и человек, проводящий сеансы, соединяет роли подготовленного фасилитатора и сиделки как в специальном, так и в общепринятом смысле. В идеале, ему помогает другой человек – коллега или ученик. Это настоятельно рекомендуется, если в таких частных сеансах используется поддерживающий физический контакт. Хотя этот подход не представляет проблем в групповых ситуациях, где важную защитную функцию выполняют внешние наблюдатели, мы не рекомендуем практиковать его один на один за закрытыми дверями.

Глава 5

Интеграция опыта холотропного дыхания и дополнительная работа

Сеансы Холотропного Дыхания способны раскрывать психику на очень глубоком уровне и радикально менять взаимоотношение меду сознательной и бессознательной динамикой. Конечный результат сеанса не зависит от того, какое количество травматического материала было выведено в сознание и проработано, а от того, насколько хорошо было завершено и интегрировано переживание. Поэтому фасилитаторам необходимо оставаться с дышащими столько времени, сколько необходимо для того, чтобы помогать им достичь успешного завершения. В этой главе мы будем сосредоточиваться на том, какие меры можно принимать перед сеансом, во время него и по его окончании для того, чтобы сделать Холотропное Дыхание безопасным, продуктивным и вознаграждающим. Мы будем обсуждать то, как создавать условия для оптимальной интеграции и как помогать участникам в их переходе от практических семинаров к повседневной жизни. В последующем разделе мы даем краткий обзор различных других подходов, совместимых с Холотропным Дыханием и иногда использовавшихся некоторыми практиками в качестве дополнения к нему.

1. Создание условий для успешной интеграции

Первые шаги к успешной интеграции делаются в период подготовки до того, как начнется переживательная работа. Важно информировать дышащих, что необходимое условие для успешного сеанса состоит в том, чтобы сосредоточивать внимание на внутреннем процессе, полностью отдаваться переживанию и не задумываясь выражать любые эмоции и физические энергии, возникающие в ходе сеанса. Мы также подчеркиваем, что участникам следует насколько возможно воздерживаться от рационального анализа и доверять руководству своего внутреннего целительного разума больше, чем интеллекту.

Во время сеансов фасилитаторы могут помогать дышащим, которые показывают нежелание продолжать и хотят прервать сеанс, убеждая их и поощряя их оставаться в лежачем положении, держать глаза закрытыми или прикрытыми повязкой и продолжать дышать в ускоренном темпе. При необходимости, фасилитаторы могут в течение некоторого времени оставаться с сопротивляющимися дышащими и держать их за руку или предлагать какую-то другую форму поддержки. Мы стараемся любой ценой избегать прекращения сеанса в то время, когда дышащий все еще имеет дело с трудными переживаниями, поскольку это приводит к недостаточному разрешению бессознательного материала и неприятному периоду времени после сеанса.

Обычно эмоциональное и физическое состояние дышащих в значительной степени определяется тем, как они себя чувствуют при завершении сеанса. Фасилитаторам нужно проводить краткие беседы со всеми дышащими, прежде чем они выйдут из комнаты, и выяснять, как они себя чувствуют. В идеале, дышащие после сеансов не испытывают боли или какого-то другого физического недомогания и пребывают в расслабленном и эмоционально удобном состоянии. Если это не так, фасилитаторы должны предлагать им работу с телом и оставаться с ними до тех пор, пока переживание не придет к удовлетворительному завершению.

2. Облегчение перехода к повседневной жизни

Участие в группе Холотропного Дыхания, даже если это краткое пребывание на вводном недельном практическом семинаре, как правило, создает необычный эмоциональный и интеллектуальный климат, который отделяет участников от культуры в целом, во многом так же, как это происходит в ритуалах перехода туземных культур. Однако, в ритуалах перехода это отделение бывает временным, и в конечном счете необычные переживания неофитов подтверждают основанное на духовности мировоззрение их культуры и создают тесную связь между ними и остальным племенем.

Однако это не так в случае семинаров Холотропного Дыхания, проводимых в индустриальных обществах; фактически, ситуация оказывается прямо противоположной. Здесь участников знакомят с пониманием психики и вселенной, радикально отличающемся от мировоззрения, создаваемого материалистической наукой, которая доминирует в индустриальной цивилизации. Новая перспектива, возникающая в результате работы с холотропными состояниями сознания, чужда и атеистам, и последователям многих организованных религий. В группах Холотропного Дыхания это новое видение реальности не только передается на интеллектуальном уровне, но подкрепляется глубокими личными переживаниями участников.

Идея Бога, который находится за пределами творения и досягаем только через посредство церковной иерархии заменяется представлением о космическом разуме, создавшем вселенную и пронизывающего все ее части. Это «Запредельное Внутри» – божественное, которое можно найти в каждом из нас потому, что в конечном счете мы ему тождественны. Мир отдельных объектов и существ – иллюзия; в его основе лежит единое поле, космическая матрица, соединяющая все сущее. Каждый человек – это микрокосм, который содержит информацию о макрокосме и, в каком-то смысле соизмерим с ним и тождествен ему (принципы «как снаружи, так и внутри», «как вверху, так и внизу» эзотерических духовных систем).

Материальный мир, доступный для наших чувств и их всевозможных расширений – не единственная реальность. Существуют сферы бытия, скрытые от нас, пока мы находимся в обычном состоянии сознания. Там пребывают архетипические существа и миры, которые формируют и наполняют смыслом мир материи. Возможность или даже достоверность перевоплощения, кармы и выживания сознания после смерти – это не вопрос веры, а вывод, основывающийся на существовании очень ярких и убедительных личных переживаний воспоминаний о прошлой жизни, с которыми люди встречаются в холотропных состояниях.

Вследствие этого, самоисследование с использованием холотропных состояний имеет тенденцию создавать особую субкультуру, признающую или даже считающую само собой разумеющимися определенные реальности, которые средний человек в нашей культуре нашел бы странными или даже безумными. Это особенно верно, если у группы людей были общие холотропные переживания в течение длительного времени, например, в ходе месячного практического семинара, в процессе подготовки фасилитаторов, или в составе постоянной группы, которая регулярно встречается на протяжении нескольких месяцев.

Вновь открываемое мировоззрение не является иррациональным, странным или уникальным для индивидуальных дышащих. Оно надрационально, так как превосходит и включает в себя рациональное мышление. Его основные положения независимо друг от друга открывают для себя большинство людей, занимающихся этой формой самоисследования. В общем и целом, эта точка зрения на существования весьма сходна с идеями великих восточных духовных философий и мистических традиций мира, которые Олдос Хаксли назвал «вечной философией» (Huxley 1945). Кроме того, холотропные переживания нередко проясняют и подтверждают определенные верования, которых придерживаются шаманские традиции и коренные культуры в целом.

Многие из нас, открывшие для себя описанное выше понимание психики и вселенной, находят очень интересным и воодушевляющим тот факт, что эта точка зрения, хотя и будучи несовместимой с зародившимся в XVII в. ньютонианско-картезианским мышлением материалистической науки, продолжает получать поддержку и подтверждение из различных направлений вновь возникающей парадигмы, как-то: квантово-релятивистской физики, оптической голографии и голономного мышления, новой биологии, теории систем и других областей (Capra 1975, Pribram 1971, Bohm 1980, Sheldrake 1981, Laszlo 1993 и 2004).

Из нашего опыта известно, что некоторые люди, возвращаясь с семинаров по Холотропному Дыханию, склонны испытывать чрезмерный энтузиазм в отношении того, что они пережили и видели, и могут чувствовать потребность делиться этим без разбора с другими людьми. Они рассказывают о том, что заново пережили собственное рождение, переживали воспоминания своих прошлых жизней, встречались с архетипическими фигурами или общались со своими умершими родственниками. Все такие переживания представляют собой повседневные явления в сеансах работы с дыханием обычных людей, но скорее всего показались бы невозможными или безумными для людей на улице.

Поэтому важно обсуждать этот вопрос с участниками, прежде чем они покинут семинар. Мы просим их подождать достаточное время, чтобы дать опыту улечься, прежде чем говорить о нем с другими, и даже тогда тщательно выбирать людей, с которыми они могут делиться своим опытом, и метафоры, которые они при этом будут использовать. Мы рекомендуем им после мощной сессии не сразу погружаться в деловые общественные ситуации и несколько дней воздерживаться от обсуждения своего опыта с другими. Если позволяют обстоятельства, полезно принимать длительные ванны, совершать прогулки в природной среде, проходить сеансы массажа, медитировать, заниматься живописью или слушать музыку.

Как правило, люди попадают в неприятности не из-за переживаний, которые у них были, а из-за того, что они с ними делают. Это остается верным независимо от того, вызываются ли эти переживания различными психотерапевтическими методами или психоделическими веществами, или же случаются спонтанно посреди повседневной жизни. В 1980 году Кристина организовала Сеть Поддержки Духовного Кризиса (Spiritual Emergency Network, SEN) для поддержки людей, переживающих кризис духовного раскрытия. На раннем этапе своего существования SEN опубликовала комикс, представлявший собой графическую иллюстрацию этого факта.

Стен, рисовавший комикс, придумал его, когда был в Индии и увидел группу, которые медитировали, будучи подвешенными к деревьям за ноги. Комикс изображал бородатого йога в набедренной повязке, свисавшего вниз головой с дерева. Под деревом сидел человек в смирительной рубашке; в облачке над его головой был вопрос, обращенный к йогу: «Почему они называют тебя мистиком, а меня психом?» В облачке йога было написано: «Мистик знает, с кем не разговаривать».

3. Проведение последующих бесед

В идеале, сеансы Холотропного Дыхания желательно сочетать с последующими беседами в соотношении один к одному. Такой порядок обязателен, когда этот метод используется при лечении эмоциональных и психосоматических расстройств. Когда это позволяет эмоциональное состояние пациента, сеансы Холотропного Дыхания, равно как и последующие беседы могут проводиться на амбулаторной основе. Если мы работаем с клиентами, страдающими серьезными расстройствами, все лечение – сеансы работы с дыханием и беседы проработки – требует условий стационара, центра с возможностью круглосуточного пребывания.

В нашем тренинге для фасилитаторов Холотропного Дыхания, который состоит из серии шестидневных семинаров, мы имеем возможность сочетать групповой обмен опытом с индивидуальными беседами. Аналогичная ситуация была и в наших месячных семинарах, которые мы проводили, когда жили в Институте Эсален. Однако на протяжении ряда лет мы провели большое число двух– и пятидневных практических семинаров, где обсуждение переживаний было ограничено группами проработки. Нередко люди приезжали на эти семинары издалека и должны были уезжать вскоре после их завершения.

Эта ситуация требует более тщательного отбора участников с точки зрения истории эмоциональных расстройств. При всякой возможности, мы даем участникам адреса опытных фасилитаторов, предпочтительно из их района проживания, с которыми они могут связаться при наличии у них вопросов или потребности в какой-либо помощи. Это становится все легче по мере роста числа подготовленных фасилитаторов. На настоящий момент наш тренинг прошли свыше тысячи человек в различных странах мира. Это дало нам возможность проводить публичные практические семинары в местах, где подготовленные фасилитаторы могут обеспечивать подобного рода поддержку.

Индивидуальные беседы после сеансов имеют несколько функций. Они предоставляют возможность достижения более глубокого и совершенного понимания переживаний в ходе сеанса с использованием материала, проявившегося после сеанса в сновидениях или во время медитации, рисования дополнительных мандал, написания отчетов о сеансе или ведения дневника. Сеансы работы с дыханием регулярно приносят специфические архетипические образы или материал, относящиеся к шаманизму, Тантре, алхимии или другим эзотерическим учениям. Может быть очень полезно обращать внимание дышащих на специальную литературу, которая способна помочь в прояснении подобных переживаний; кроме того, она может служить им руководством в дальнейших исследованиях.

Если сеанс проходил в постоянной группе и в его ходе возникли какие-то проблемы, то беседу после сеанса также можно использовать для планирования стратегии следующего сеанса на случай возникновения тех же проблем. Примером такой ситуации может служить страх потери контроля, когда требуется убеждать дышащего в необоснованности подобных страхов. Еще одна распространенная преграда – опыт безнадежности, связанный с переживанием начала рождения (БПМ II). Здесь наша задача – убеждать дышащего, что самый быстрый выход из этой ситуации состоит в том, чтобы глубже погружаться в переживание безнадежности, пока оно не достигнет той интенсивности, которой оно обладало во время действительного процесса рождения. Когда это происходит, чувство безнадежности исчезает, и процесс автоматический переходит на следующую стадию. К числу других важных проблем, нуждающихся в обсуждении, относятся страхи смерти, безумия и не возвращения из переживания к обычному состоянию.

Многие дышащие, которые в младенчестве были внезапно разлучены с матерью, по тем или иным причинам испытывают большие трудности в принятии поддерживающего физического контакта. Если такое сопротивление сохраняется, нам нужно обсуждать его причины и стараться развивать доверие дышащего, чтобы можно было решить эту проблему. Дополнительными примерами служат различные программы из детства, которые не дают дышащему полностью выражать эмоции, как-то: «детей должно быть видно, но не слышно», «мальчики не плачут, кто плачет – тот девчонка» или «хорошие девочки не показывают гнева». Здесь фасилитаторы стараются убеждать дышащих в том, что их поведение, отражающее предписания и запреты, которые им в детстве внушали родители, больше не имеет значения и в действительности работает против них, мешая их целительному процессу.

Самая важная функция последующих бесед состоит в оценке состояния дышащего и предложении тех или иных дополнительных подходов, если это необходимо. Мы будем обсуждать эти подходы в следующем разделе.

4. Использование различных методов, дополняющих Холотропное Дыхание

В дни, следующие после интенсивного сеанса, включавшего в себя важный эмоциональный прорыв или раскрытие, интеграции опыта могут способствовать многие дополнительные подходы. К их числу относятся обсуждения сеанса с опытным фасилитатором, медитация, написание подробного отчета о пережитом опыте, рисование дополнительных мандал и работа с Коллажем Души. Если холотропный опыт высвободил избытой ранее сдерживаемой физической энергии, очень полезными могут быть пробежки, плавание, экспрессивный танец и другие виды аэробных упражнений. Напротив, хорошая работа с телом с практиком, допускающим эмоциональное выражение или сеанс акупунктуры могут способствовать устранению различных остаточных энергетических блоков. Хотя Холотропное Дыхание имеет самостоятельное значение как интегральный подход к самоисследованию и терапии, оно совместимо и может сочетаться с широким спектром других раскрывающих методов психотерапии.

Практика гештальта может помогать интеграции опыта мощных сеансов Холотропного Дыхания и обеспечивать более совершенное постижение проявившегося бессознательного материала. Этот метод разрабатывал в Южной Африке и в Институте Эсален, Биг Сур, Фриц Пёрлз (1893–1970) – немецкий психиатр и психоаналитик, обучавшийся в Берлине и в Австрии. Практика гештальта появилась в середине XX в. как школа гуманистической психологии и приобрела большую популярность в 1960-х и 1970-х гг. В числе источников, повлиявших на формирование этого оригинального метода терапии были восточные религии, экзистенциальная феноменология, физика, гештальтпсихология, психоанализ, театральное искусство, а также теория систем и теория поля.

Практика гештальта представляет собой радикальный переход от акцента Фрейда на исследовании истории клиента к текущей психодинамике между клиентом, терапевтом и группой. Акцент делается на том, что происходит «здесь и сейчас» – на том, что делается, думается и чувствуется в данный момент, а не на том, что было, могло быть или должно было быть. Цель гештальт-терапии, в дополнение к помощи клиентам в преодолении симптомов, состоит в том, чтобы давать им возможность становиться более полностью живыми, творческими и свободными от эмоциональных и физических блоков и не до конца решенных вопросов («незавершенных гештальтов»). Это улучшает качество их жизни и повышает удовлетворенность собой и миром, приятие себя и способность больше жить и чувствовать в настоящем без излишних помех со стороны багажа прошлого.

Швейцарский юнгианский аналитик Дора Калфф разработала уникальный метод невербальной психотерапии – игру с песком – после того, как К. Г. Юнг посоветовал ей использовать этот подход в работе с детьми. Основные инструменты игры с песком – это ящик предписанного размера, частично наполненный песком, и большое количество небольших объектов – фигурок людей из разных культур и эпох, животных, архетипических существ, миниатюрных домов и деревьев, а также различных природных объектов, вроде раковин и камешков интересных форм и цветов. Используя эти объекты, клиенты создают свои индивидуальные композиции, которые отражают их внутреннее состояние. Основной предпосылкой, лежащей в основе этого метода, является гипотеза Юнга о том, что в человеческой психике имеется фундаментальное стремление к исцелению, которое он назвал процессом индивидуации. Дора Калфф поняла, что образы, которые создают дети и взрослые, соответствуют внутренним психическим процессам индивидуации (Kallf 2003).

Еще один переживательный метод, который иногда может использоваться в определенных особых ситуациях в качестве полезного дополнения Холотропного Дыхания – это психодрама. Этот метод разработал Якоб Леви Морено – румынский психиатр, социолог и выдающийся пионер групповой терапии. Еще в студенческие годы Морено отвергал теорию Фрейда и начинал экспериментировать с методами ролевых игр в групповых ситуациях, сначала в форме уличного театра с прохожими-добровольцами, а позднее в профессиональных контекстах. Психодрама включает в себя сильные элементы театра и часто исполняется на сцене с использованием различного реквизита. Можно прорабатывать различные внутрипсихические и межличностные конфликты, предлагая членам группы входить в роли героев, отождествляться с ними и разыгрывать их отношения, эмоции и формы поведения.

Еще один полезный подход – это предложенный Франсин Шапиро метод «Десенситизации и повторной переработки движений глаз» (EMDR). Этот метод основан на том, что проявление бессознательного материала, как правило, бывает связано с быстрыми движениями глаз (REM, БДГ) и наоборот, быстрые движения глаз могут облегчать выход на поверхность бессознательного материала. Во время терапевтической работы с этим методом, клиентам предлагают сосредоточиваться на заранее определенном предмете, например, ярких зрительных образах, связанных с памятью, отрицательным образом себя, или конкретными эмоциями и физическими ощущениями. Затем клиенты в течение 20–30 секунд следят за движениями пальцев терапевта, пересекающих их поле зрения. Вместо движущихся пальцев может использоваться слуховая стимуляция стуком или заранее записанными тонами. Этот процесс многократно повторяется в течение каждого сеанса (Shapiro 2001, 2002).

Некоторые фасилитаторы иногда дополняют сеансы Холотропного Дыхания методом, который носит название Семейной Констелляции или Системной Констелляции. Эту спорную технику разработал немецкий католический священник Берт Хеллингер, который использовал ее в качестве своей главной вдохновляющей идеи в изучении ритуалов Зулу и динамики туземных групп, которые он наблюдал во время своей миссионерской работы в Африке (Hellinger 2003). Под руководством фасилитатора люди, работающие над какими-то личными вопросами или проблемами, связанными с динамикой их семьи, выбирают членов группы, которые будут представлять их самих и разных членов семьи. Они организуют этих представителей в констелляции в соответствии с тем, каковы, как им кажется, их правильные позиции и расстояния между ними в данный момент. Затем они садятся и наблюдают, что происходит.

В отличие от психодрамы, представители не разыгрывают ролей. Цель состоит в том, чтобы подключаться к Полю Осознания – как это называет немецкий психиатр Альбрехт Маар – и позволять интуиции представителей направлять групповую динамику и изменения в констелляции (Mahr 1999). Основная предпосылка, лежащая в основе этого метода, заключается в том, что Поле Осознания дает представителям возможность ощущать и ясно выражать чувства реальных членов семьи. Недовольство и дискомфорт в отношении места рассматриваются как показатель «системной сцепленности» между членами семьи. Это случается, когда семья страдает от неразрешенной травмы, вроде самоубийства, убийства или преждевременной смерти члена семьи, смерти матери при родах, жестокого обращения, войны или природной катастрофы. Целительное разрешение достигается, когда все участники констелляции чувствуют, что находятся в правильных местах и с этим соглашаются другие представители.

Хотя семейная констелляция Берта Хеллингера приобрела огромную международную популярность, сам Хеллингер стал крайне спорной фигурой и подвергся суровой критике, в особенности, в Германии. Критики обвиняют его в жесткой патриархальной и деспотической позиции, странных суждениях, туманном мистицизме, в том, что он становится на сторону виновных, оправдывает инцест, военные преступления и диктаторов, включая Гитлера. Однако, эти позиции и формы поведения присущи личности Хеллингера и не составляют неотъемлемой части самого метода. Многие последователи Хеллингера – например, Альбрехт Маар – судя по всему, способны практиковать метод семейной констелляции без крайностей и искажений, отражающих личные пристрастия Хеллингера, и находят этот метод очень интересным и вознаграждающим.

Американские психологи и авторы Хэл Стоун и Сидра Стоун (Stone and Stone 1989) разработали терапевтическую технику и теорию личности под названием Диалог Голосов. Подобно К. Г. Юнгу – а до него Роберто Ассаджиоли – авторы полагают что каждый из нас состоит из многих отдельных личностей, субличностей или энергетических паттернов нашей психики. Эта техника позволяет нам вести диалог с нашими внутренними личностями и узнавать, как они в нас действуют, как они себя чувствуют, какова их иерархия ценностей, как они заставляют нас себя чувствовать, чего они от нас хотят и так далее. Привнося осознание в разные грани самих себя, мы можем достигать состояния Осознающего Эго – переживать наши личности как отдельные от нас и «освобождаться от отождествленности с той или иной личностью».

Поскольку Холотропное Дыхание – как мы его сейчас понимаем – в той же мере представляет собой подход, способствующий духовному раскрытию, как и стратегию самоисследования и метод исцеления, оно полностью совместимо с различными видами духовной практики – с буддистской и даосской медитацией, хатха йогой и другими йогическими упражнениями, с медитацией движения, Тай Цзи, Цигун, суфийским танцем и скандированием, Каббалой, христианской молитвой, духовностью коренных американцев, и многими другими. Это идеальное сочетание, которое со временем может приводить не только к эмоциональному и психосоматическому исцелению, но и к долговременному положительному преобразованию личности.

Глава 6

Испытания и невзгоды фасилитаторов Холотропного Дыхания

В течение многих лет мы проводили практические семинары Холотропного Дыхания в разных странах мира и в культурах с различными общественными структурами, политическими системами, обычаями и религиозными верованиями. Порой, люди в таких местах проявляли враждебное отношение к различным аспектам этого нового метода самоисследования и терапии – к использованию громкой музыки, необычному выбору музыкальных произведений, которые мы проигрывали, необычному состоянию сознания участников, громкому голосовому выражению эмоций, странным физическим проявлениям и тесному физическому контакту между дышащими, «сиделками» и фасилитаторами. Во многих случаях физическая обстановка для сеансов и качество или надежность музыкального оборудования бывали далекими от идеала. Следующие истории иллюстрируют некоторые из проблем, с которыми могут сталкиваться фасилитаторы, практикуя Холотропное Дыхание.

1. Встреча с военной хунтой в Буэнос-Айресе

Наше аргентинское приключение началось на пятидневном практическом семинаре в Институте Эсален в связи с одним из самых замечательных и загадочных случаев исцеления, которые мы наблюдали за тридцать с лишним лет нашей практики Холотропного Дыхания. Глэдис, молодая женщина, участвовавшая в том семинаре, во время нашей первой встречи рассказала группе, что около четырех лет страдает от серьезной хронической депрессии, сопровождающейся сильным страхом. Она выразила надежду, что работа с дыханием поможет ей разобраться в этой неприятной проблеме.

В двух своих сеансах работы с дыханием Глэдис пережила несколько важных травматических воспоминаний из младенчества и детства, а также ряд мощных эпизодов, относящихся к ее биологическому рождению. Она чувствовала, что бессознательный материал, который вышел на поверхность в этих сеансах, был источником ее депрессии. Второй сеанс включал в себя активацию и высвобождение больших количеств сдерживаемой энергии. Обычно это бывает важным шагом в терапевтической работе с депрессией, которая представляет собой состояние, характеризующееся значительными блокировками эмоциональной и физической энергии. Однако, несмотря на интенсивную работу с телом в завершающий период, сеанс не привел к удовлетворительному разрешению и облегчению.

На утро после второго сеанса депрессия Глэдис снова появилась, но была значительно более выраженной, чем обычно. Кроме того, она приняла другую форму, чем до этого. Вместо привычной заторможенности, отсутствия инициативы и апатии, Глэдис была возбуждена. Первоначально мы планировали утренний сеанс в виде открытого форума – обсуждения, в ходе которого участники могли бы задавать любые вопросы о своих переживаниях и о теории и практике Холотропного Дыхания. Однако видя состояние Глэдис, мы решили изменить нашу программу и без промедления заняться с Глэдис переживательной работой.

Мы попросили ее лечь посреди группы, глубоко дышать, отдаваться потоку музыки, проигрываемой Кристиной, и принимать любые переживания, которые могли возникать в этих обстоятельствах. В течение примерно пятидесяти минут Глэдис сильно дрожала, давилась и кашляла, издавала громкие звуки и, казалось, боролась с какими-то невидимыми врагами. Впоследствии она рассказывала, что эта часть ее опыта включала в себя повторное переживание ее биологического рождения, но на этот раз намного более глубокое, чем раньше.

Позднее в ходе сеанса ее крики стали более членораздельными и начали напоминать язык. Мы поощряли ее позволять звукам выходить в любой форме, которую они принимают, не подвергая их цензуре или суждению, даже если они не имеют для нее никакого смысла. Постепенно ее движения становились стилизованными и выразительными, а ее слова ясными, но на языке, который мы не распознавали. В какой-то момент она села и начала монотонно повторять навязчивую последовательность слов, звучавшую как молитва. Это продолжалось довольно длительное время.

Это событие оказало на группу глубокое воздействие. Не понимая слов и не зная, что внутренне переживала Глэдис, большинство участников чувствовали глубокое волнение и начинали плакать. Некоторые принимали медитативную позу и складывали руки как будто в молитве. Закончив свой речитатив, Глэдис успокоилась и снова приняла горизонтальное положение на спине. Более часа, лежа совершенно неподвижно, она пребывала в состоянии блаженства и экстатического наслаждения. Позднее, в своем ретроспективном отчете о пережитом опыте, Глэдис говорила, что испытывала непреодолимое побуждение делать то, что она делала. Она не понимала произошедшего и указывала, что совершенно не представляет, какой язык она использовала в своем речитативе.

Участвовавший в семинаре фрейдистский аналитик Карлос из Буэнос-Айреса распознал, что Глэдис говорила на правильном сефардийском языке, который был ему знаком. Этот язык, также именуемый Ладино, представляет собой гибрид средневекового испанского и иврита. По странному совпадению, Карлос, который был евреем, много лет изучал сефардийский язык в порядке личного увлечения. Глэдис не была еврейкой и не знала ни иврита, ни испанского; она никогда не слышала о Ладино и не подозревала о его существовании. Карлос перевел слова повторяющегося речитатива Глэдис, оказавшего такое мощное воздействие на группу: «Я страдаю и всегда буду страдать. Я плачу и всегда буду плакать. Я молюсь и всегда буду молиться».

Во время этого драматического финала своего опыта в группе, когда она повторяла сефардийскую молитву, Глэдис преодолела свою депрессию и ее состояние стабилизировалось на психологически положительном уровне. Карлос был глубоко впечатлен тем, чему он только что был свидетелем. Его фрейдистская система взглядов, с которой он приехал на семинар, уже была серьезно подорвана его собственным глубоким переживанием рождения и очень убедительных и значимых воспоминаний о прошлой жизни, равно как и сходными переживаниями других участников группы; ничто из этого не было частью его научного мировоззрения.

Переживание Глэдис стало последней каплей в глубоком концептуальном обращении Карлоса в направлении трансперсональной психологии. Он страстно желал продолжать изучать этот подход к самоисследованию и просил нас как можно скорее приехать в Буэнос-Айрес, чтобы провести практический семинар Холотропного Дыхания. У нас уже была очень напряженная программа на оставшуюся часть года, включая предстоящую длительную поездку в Европу. Карлос настаивал, чтобы мы сделали крюк и остановились в Аргентине по пути из Европы в Калифорнию. Он предлагал оплатить дополнительные транспортные расходы и прибавить к этому очень соблазнительный гонорар, перед которым было очень трудно устоять.

Мы вдвоем прибыли в Буэнос-Айрес после длительного перелета из Франкфурта. Мы знали, что в Аргентине военный режим, но были довольно наивными в том, что касалось злонамеренной природы этого режима, которая полностью раскрылась лишь значительно позднее. Наше прибытие совпало с началом диктатуры правого крыла аргентинской военной хунты, которая захватила власть в ходе переворота в марте 1976 г. в обстановке яростных конфликтов между крайне левыми и крайне правыми сторонниками недавно умершего президента Хуана Доминго Перрона. Хунта практиковала то, что называлось «грязной войной» – организованное государством исчезновение, истязание и убийство тысяч подозреваемых политических диссидентов и левых, а также членов их семей.

По пути из аэропорта мы проезжали мимо участков, огороженных колючей проволокой и видели множество бронемашин и танков. В некоторых местах казалось, что солдат больше, чем гражданских людей. Карлос организовал наше проживание в отеле «Бауен» на одной из просторных улиц Буэнос-Айреса и зарезервировал место для проведения семинара в том же отеле. Входя в отель мы заметили, что вход охраняют два молодых солдата с автоматами. Несколько напуганные своими первыми впечатлениями от Буэнос-Айреса, мы спросили Карлоса, действительно ли он уверен в том, что в таких обстоятельствах можно проводить практический семинар по работе с дыханием. «Никаких проблем», – заверил он нас, указав на доску объявлений в вестибюле с надписью «НАУЧНЫЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ». «Я сказал управляющему и служащим отеля, – заявил он, – что мы будем проводить важный научный эксперимент».

Семинар проходил в большом конференц-зале, обычно использующемся для собраний различных деловых компаний. По требованию Карлоса мебель вынесли и заменили матрасами. Участники, явно не слишком хорошо информированные о характере семинара, прибывали в деловой одежде – мужчины в пиджаках и галстуках, женщины в юбках, чулках и туфлях на высоких каблуках. После того, как мы подготовили их для работы с дыханием, многие сняли обувь и все лишние аксессуары.

После вводного расслабления началась работа с дыханием и зазвучала громкая музыка. Очень скоро в комнате зазвучали громкие крики. Это насторожило двух солдат, охранявших вход в отель; в напряженной политической ситуации в Аргентине громкие крики воспринимались как возможное свидетельство неподчинения и бунта. В разгар сеанса солдаты взбежали по лестнице, распахнули дверь и ворвались в комнату с автоматами наготове. Ошеломленные сценой, которую они увидели, солдаты застыли, нацелив автоматы в комнату и пытаясь понять, что происходит.

Карлосу и нашему переводчику понадобилось больше десяти минут, чтобы убедить солдат в безобидности ситуации и отсутствии причины для военного вмешательства. Карлос не переставал напоминать солдатам о большой надписи в вестибюле, сообщавшей о том, что здесь проходит важный научный эксперимент, который проводят два знаменитых американских психолога. После того, как солдаты несколько неохотно покинули необычную сцену, сеанс какое-то время продолжался без помех.

Затем, примерно час спустя, дверь снова распахнулась. На этот раз в комнату вошли двое молодых мужчин в форме официантов, неся в руках подносы с чашками кофе и легкими закусками, как они были приучены делать во время перерывов деловых собраний. Они были так поражены тем, что увидели, что чуть не уронили свои подносы. К этому времени люди лежали на матрасах, некоторые были полуодетыми и многие находились в близком физическом контакте; это была не та сцена, которую официанты привыкли видеть на деловых собраниях.

Сиделки, разумеется, были свидетелями обоих вторжений и переживали разные степени страха и беспокойства во время первого и веселья во время второго. Но проводя группу обмена опытом после сеанса работы с дыханием, мы обнаружили, что дышащие были так глубоко погружены в свой процесс, что никто из них не заметил вокруг ничего необычного.

2. Конкуренция с выставкой доберман-пинчеров

К 1988 г. мы сертифицировали достаточно фасилитаторов, чтобы думать о проведении Холотропного Дыхания в более многочисленных группах. Международная Трансперсональная Конференция, которую мы организовали в Санта Роза, Калифорния, казалось, предоставляла идеальную возможность для того, чтобы посмотреть, как будет выглядеть крупномасштабный семинар по Холотропному Дыханию. Поскольку многие люди, прибывавшие на конференцию, уже имели опыт Холотропного Дыхания на наших практических семинарах и тренингах, мы решили включить в программу предконференционный семинар по Холотропному Дыханию для опытных дышащих. Мы осознавали, что этот семинар привлечет большое число людей и зарезервировали для его проведения Большой Бальный Зал – самое просторное помещение в отеле «Фламинго» в Санта Розе.

За две недели до начала конференции мы обнаружили, что при подготовке к нашему двухдневному предконференционному семинару возникли две тревожные проблемы. Доброволец, вызвавшийся проводить регистрацию участников, не был должным образом информирован и принимал на семинар большое число людей, не имевших предшествующего опыта работы с дыханием. Вдобавок, сотрудник отеля, ответственный за бронирование помещений в отеле, почему-то забыл, что мы заказали Большой Бальный Зал, и отдал его другой группе для проведения выставки доберманов-пинчеров. Когда мы обнаружили, что происходит и прекратили регистрацию, число принятых участников уже достигло 360-ти человек, и мы стояли перед, казалось бы, невыполнимой задачей их размещения в гораздо меньшем зале.

Наутро перед началом семинара нас пробудили от глубокого сна несущиеся из громкоговорителей звуки «Звезднополосатого флага». Полусонная Кристина подошла к окну и выглянула наружу через просвет между шторами; она начала хихикать и позвала Стэна. Из окна комнаты нам открылась сюрреалистическая сцена: вокруг бассейна маршировала длинная вереница доберманов-пинчеров в манишках и галстуках-бабочках. Тренеры гордо шествовали рядом со своими собаками, ведя их на туго натянутых красных поводках; вслед за ними шли помощники, несущие совки на длинных ручках и лопатки; они должны были следить за тем, чтобы все было аккуратно и чисто. Следующие два дня по дороге на семинар и обратно нам приходилось идти осторожно и обходить места, которые пропустили уборщики. Эта сцена у бассейна была комичным и грубым напоминанием о проблеме, с которой мы столкнулись: доберманы-пинчеры узурпировали заказанный нами Большой Бальный Зал, и мы должны были проводить сеанс работы с дыханием с 360 участниками в сравнительно небольшом Радужном Зале.

Когда матрасы разложили на полу помещения, места между ними едва хватало, чтобы фасилитаторы могли подходить к участникам, а участники выходить в туалет. Спасение принесли два неожиданных события, превратившие почти невозможную ситуацию в успех. В числе участников была группа из 55 человек из Японии, которые предпочитали дышать в тесном физическом контакте на расстоянии лишь нескольких сантиметров друг от друга. Вдобавок, руки и ноги всех активных дышащих двигались в совершенной естественной координации, танцуя в воздухе, не касаясь друг друга. Казалось, будто вся группа была единым организмом; это совершенное объединение движений напоминало о том, что мы видели в гигантских стаях птиц или косяках рыб. Благодаря этим двум счастливым обстоятельствам, первый крупный опыт Холотропного Дыхания, казавшийся обреченным на катастрофу и потенциальный провал, закончился полным успехом.

3. Культурно-обусловленные вызовы для фасилитаторов Холотропного Дыхания

Принимая приглашения от отдельных лиц и групп проводить семинары работы с дыханием в разных странах мира, мы временами сталкивались со специфическими проблемами, связанными с историей, культурой и обычаями мест, которые мы посещали. Ни одна из них не была настолько серьезной, чтобы делать проведение семинара невозможным, но порой они бывали для нас большой неожиданностью и требовали особых усилий или приспособления.

В 1984 г. мы поехали в Индию по приглашению Совета индийско-американской дружбы, чтобы читать лекции и проводить практические семинары в Мумбае (Бомбее), Дилли (Нью-Дели), Колкате (Калькутте) и Ченаи (Мадрасе). Значительное количество участников составляли индийские специалисты, психиатры и психологи. К нашему удивлению, поначалу они, казалось, демонстрировали даже более резкую критическую позицию и большее сопротивление по отношению к трансперсональной психологии и новой парадигме, чем западные академические ученые.

Они испытывали глубокое влияние материалистической философии западной науки и считали бихевиоризм и фрейдовский психоанализ самыми лучшими, научно обоснованными подходами к пониманию человеческой психики. В то же самое время они были склонны отбрасывать – по крайней мере, в профессиональных дискуссиях со своими коллегами – свои собственные культурные традиции как примитивные и ненаучные продукты суеверия и магического мышления. Однако, когда мы делились с ними научными данными современных исследований сознания, поддерживающими трансперсональную точку зрения, они, казалось, испытывали огромное облегчение. Для них было откровением, что в западном научном сообществе есть люди, говорящие о совместимости науки и духовности. Было очевидно, что они были неспособны отвергнуть индийские духовные философии и собственную культурную традицию без глубокого внутреннего конфликта.

Единственная проблема, с которой мы столкнулись в переживательной работе с этими людьми, появилась до начала работы с дыханием. Несмотря на внешнюю приверженность западному образу жизни, индийским участникам было трудно согласиться с мыслью, что партнерами в сеансах дыхания могут быть люди разного пола – мужчины выступать в роли сиделок для женщин и наоборот. В духовных собраниях в индийских ашрамах принято, чтобы мужчины и женщины сидели отдельно в разных частях медитационного зала. Однако, после некоторого первоначального сопротивления, кое-кто из них смог приспособиться к этой необычной ситуации. Ни один из нас не помнит, чтобы ему когда-либо приходилось сталкиваться с таким затруднением с людьми индийского происхождения, которые временами участвовали в наших семинарах в США или других странах мира.

Наш практический семинар в Бомбее стал необычным испытанием для Кристины, имевшим долговременные последствия для ее повседневной жизни. Очень эффективный способ помогать дышащим уменьшать общее напряжение тела состоит в том, чтобы просить их усиливать это напряжение и сгибать руки; затем фасилитатор встает над дышащим расставив ноги, берет его за запястья и поднимает его тело в воздух. Это положение удерживается пока дышащий способен висеть. Такой маневр обычно приводит к значительному высвобождению блокированной физической энергии и сдерживаемых эмоций. Когда Кристина столкнулась с ситуацией, требовавшей такого типа вмешательства с одним из участников-мужчин, она сильно подозревала, что в Индии может быть культурно неприемлемо, чтобы женщина стояла над мужчиной расставив ноги. После некоторого размышления, она решила поднимать дышащего неуклюжим и механически неподходящим образом – стоя обеими ногами справа от него. В результате она повредила себе спину; этот инцидент, несомненно, способствовал ее проблемам со спиной в последующие годы.

Наш первый сеанс работы с дыханием в Индии принес и другого рода сюрприз. Одним из любимых музыкальных произведений Кристины для завершающего периода сеансов Холотропного Дыхания был индийский религиозный гимн «Рагхупати Рагхава Раджа Рам». Поскольку мы находились в Индии, Кристина думала, что будет очень уместно проиграть эту запись в заключительной части сеанса. Не успела зазвучать эта мелодия, как ранее умиротворенные и спокойные дышащие стали оживленными и взволнованными, и вся комната наполнилась громкими звуками рыданий и причитаний.

Эта сильная реакция не ограничивалась дышащими; многие из сиделок казались глубоко тронутыми и плакали, одни тихонько, другие громко. Это мелодичное и бесхитростное песнопение оказало на группу более мощное влияние, чем проигрывавшаяся ранее громкая эмоциональная музыка. Более чем полчаса спустя в комнате стихло, и участники, по видимому, пришли к завершению своего эмоционального всплеска. Мы не понимали, что вызвало эту, казалось, парадоксальную реакцию, затронувшую всю группу; лишь позднее мы узнали от участников, что «Рагхупати Рагхава Раджа Рам» было любимым песнопением Махатмы Ганди; оно непрерывно исполнялось в Индии в течение трех дней после его убийства и во время его похорон. Было ясно, что многие индийцы не завершили процесс своей скорби и до сих пор несли в себе мощные неразрешенные эмоции по поводу смерти своего легендарного духовного лидера.

Во ходе нашей первой практики Холотропного Дыхания в Японии, мы столкнулись с неожиданной ситуацией другого типа. До нашего первого практического семинара, который проходил в Токио, мы ожидали, что японским участникам, возможно будет трудно «отпускаться» и отдаваться возникающим переживаниям. Во время наших предыдущих визитов, когда мы приезжали как туристы, японцы казались нам в общем более эмоционально замкнутыми и сдержанными, чем жители Запада. Однако, наши ожидания не подтвердились. Сеансы работы с дыханием в Японии были очень мощными, и участникам, судя по всему, было ничуть не труднее «отпускаться», чем жителям западных стран.

На самом деле, они казались необычно готовыми следовать всем нашим предложениям. Наш японский хозяин рассказал нам, что это, возможно, связано с тем, что мы – как публикуемые авторы и основатели Холотропного Дыхания – попадаем в категорию, именуемую «сенсей», или почитаемый учитель. В Японии этот титул используется для людей, достигших определенного уровня мастерства в каком-либо уникальном умении или виде искусства. Таким образом обращаются к специалистам – адвокатам и врачам, духовным учителям, художникам и другим авторитетным фигурам; в психике японцев глубоко укоренен обычай проявлять уважение к таким людям и следовать их указаниям.

Однако, была одна ситуация, которую не могла преодолеть даже магия титула «сенсей» – нечто такое, чего мы ранее не видели в наших группах – процесс выбора партнера. На нашем первом японском практическом семинаре мы объяснили участникам, что они будут работать в парах и попросили их осмотреться и выбрать партнера для работы. К нашему удивлению, они вдруг оказались озадаченными и совершенно растерянными. Они смотрели вокруг и друг на друга в явном замешательстве. Было ясно, что процесс выбора партнера столкнулся с неожиданным препятствием.

К счастью, нам на помощь пришел наш хозяин. «Они не могут выбрать партнеров потому, что не хотят никого обидеть», – сказал он. «Для них было бы невозможно оправдать свой выбор одного, а не другого человека». Затем он предложил группе альтернативу, оказавшуюся полностью приемлемой для всех. Он вышел из комнаты и вернулся с большим гонгом и колотушкой. «Закройте глаза и кружитесь на одном месте. Когда вы услышите гонг, остановитесь и откройте глаза. Тот, кто окажется перед вами, будет вашим партнером». Группа реагировала с едва заметным промедлением, и процесс выбора завершился за несколько секунд. Участники, которые ранее были неспособны принять личное решение, соглашались с решением, связанным с безличным процессом. Мы осознали, насколько это отличалось от динамики в наших западных группах, где для участников было важно иметь право индивидуального выбора и где случайное назначение партнеров столкнулось бы с сопротивлением.

На семинаре, который мы проводили для персонала психиатрической больницы в Ирландии, нам пришлось иметь дело с иерархической структурой, оказавшейся сильнее, чем мы ожидали. Первоначально, врачи не только отказывались работать в парах с медсестрами в сеансах дыхания, где иерархические соображения были более понятными, но и хотели сидеть отдельно от них во время теоретической подготовки. К счастью, такого рода проблемы обычно возникают только на начальных стадиях холотропных семинаров. Как только мы начинаем переживательный процесс, барьеры, как правило, быстро исчезают.

4. Технические проблемы в сеансах Холотропного Дыхания

Как мы говорили ранее, неотъемлемой составной частью Холотропного Дыхания является музыка. Куда мы не отправлялись, мы ясно осознаем этот факт и всегда стараемся делать все возможное для того, чтобы иметь отличную музыкальную систему, способную воспроизводить стереофоническую музыку с высоким качеством и достаточной громкостью. К сожалению, представления людей, принимающих семинар, о том, что следует считать хорошей музыкальной системой могут значительно различаться. Один из наших самых первых практических семинаров по работе с дыханием проходил в Финляндии, в центре, расположенном в нескольких сотнях километров к северу от Хельсинки, в полной глуши и далеко от ближайшего города. Приехав туда, мы были приятно удивлены качеством этого места, особенно сауной с бассейном ледяной воды и свежими березовыми вениками для стимуляции кровообращения.

Очередь неприятного сюрприза пришла, когда организаторы семинара показали нам музыкальную систему, которую они предназначали для сеансов работы с дыханием. Это был кассетный магнитофон размером около 30 см с встроенными динамиками. Семинар должен был вот-вот начаться и у нас не было абсолютно никакой надежды найти лучшую альтернативу. Мы сделали лучшее из того, что было возможно при таких обстоятельствах: поместили магнитофон в середине комнаты и попросили двадцать с чем-то участников расположиться вокруг него, головами к центру. Поскольку работа с дыханием сама по себе способна вызывать холотропные состояния сознания, у большинства людей в группе были значимые переживания. К счастью, никто из участников ранее не был знаком с Холотропным Дыханием; не зная, насколько лучше оно могло бы быть в надлежащих условиях, они были вполне впечатлены и удовлетворены.

Даже если у нас есть музыкальная система, удовлетворяющая нашим требованиям, существуют другие проблемы, над которыми мы не властны – например, неожиданная поломка музыкальной системы или отключение электропитания. Поэтому было бы идеально всегда иметь запасное музыкальное оборудование и генератор, готовый обеспечивать альтернативный источник электропитания. Однако, эти условия редко выполняются. Когда мы жили в Институте Эсален, у нас была такая роскошь – запасная музыкальная система и надежный электрогенератор, готовый включаться при отключении централизованного электропитания. Последнее было необходимостью в Биг Сур, где суровые природные условия – пожары, грозы, бури и оползни – часто вызывали нарушения электроснабжения. К сожалению, ситуация нередко бывала иной, когда мы проводили практические семинары в других местах. Так было в случае семинара с более чем 130 участниками, который Стэн вместе с Тэвом Спарксом проводил в Нью-Йорке.

Примерно через полчаса после начала сеанса, когда многие участники уже были в процессе, музыкальная система начала перегреваться и качество музыки становилось все хуже и хуже. Это была очень опасная ситуация, так как запасной системы не было и музыка становилась настолько плохой, что это угрожало продолжению семинара. Большой вентилятор замедлял перегрев, но искажение звука достигло такого уровня, что то, что выходило из динамиков, было мало похоже на первоначальную запись.

Система не испортилась полностью и ухитрилась издавать ужасную какофонию до конца сеанса. Тэв и Стен ожидали от группы суровой и полностью оправданной критики, но этого не случилось. Большинство участников не имели предшествующего опыта Холотропного Дыхания и, скорее всего, посчитали то, что они слышали, специальной звуковой технологией, используемой с этим методом. Что еще удивительнее, у большинства дышащих были очень мощные переживания, которые, судя по всему, не особенно отличались от виденных нами в других группах. Однако, этот случай не должен служить показателем того, что в сеансах Холотропного Дыхания качество и состояние музыкальной системы не имеет особого значения.

В редких случаях, когда у нас пропадала музыка и не было запасной системы, мы обычно призывали участников продолжать дышать в тишине, поскольку – как уже говорилось – само по себе ускоренное дыхание способно вызывать глубокие изменения сознания. Затем, во время недельного ритрита в Центре Омега в Ринбеке, штат Нью-Йорк, собравшего свыше 150 участников, во время отключения электричества и одновременной поломки резервного генератора, Кристина нашла очень эффективное решение. Она взяла из угла комнаты металлическую мусорную корзину и стала отбивать по ней рукой правильный ритм. Двое фасилитаторов и несколько «сиделок» присоединились к ней, хлопая в ладоши и стуча ногами по полу. Два человека нашли барабаны, а другие принесли колокольчики и тамбурин. Вскоре люди стали присоединяться к этому импровизированному музыкальному исполнению, напевая без слов. Очень быстро между дышащими и «музыкантами» возникла естественная обратная связь – обе группы реагировали на энергию друг друга. Это создало сцену, напоминавшую туземные племенные церемонии. Во время группы проработки мы, к своему удивлению, обнаружили, что многие участники нашли эту ситуацию столь же или даже более мощной, чем музыка.

Даже при совершенном функционировании музыкальной системы, звуковому опыту участников могут мешать внешние обстоятельства. Хотя мы всегда предупреждаем отели, а также другие учреждения, где мы проводим наши практические семинары о том, что мы будем проигрывать музыку на большой громкости и что, скорее всего, будут иметь место громкие звуки, исходящие от дышащих, в ряде случаев персонал пытался вмешиваться и требовать завершения сеанса, поскольку они считали уровень шума слишком беспокоящим. В силу природы Холотропного Дыхания о преждевременном завершении сеанса не могло быть и речи, однако иногда мы были вынуждены уменьшать громкость музыки до уровня, который был значительно ниже оптимального.

В 1987 г., в ходе нашего самого первого интенсивного сертификационного курса, проходившего в Брекенридже, горнолыжном курорте в Скалистых Горах Колорадо, мы столкнулись с другим видом звукового вторжения. В середине одного сеанса работы с дыханием комнату наполнил пронзительный звук сирены; он упорно продолжался и был значительно громче музыки. Мы выбежали в коридор, где сотрудники отеля сказали нам, что в здание ударила молния и включила пожарную сигнализацию. На верхнем этаже был небольшой пожар и лифты остановились. Выглянув в окно мы увидели пожарных, бегущих к наружным дверям. Это было то, чего бы мы меньше всего хотели для наших обучающихся, которые в этот момент были погружены в глубокий эмоциональный процесс. Мы двое и несколько фасилитаторов стояли на стульях, прижимая подушки к громкоговорителям отеля, чтобы приглушить надоедливый звук.

В комнату ворвались два пожарных инспектора, настаивая, чтобы мы немедленно очистили помещение. Эта задача была не только технически трудной, учитывая, что мы имели дело с большим числом людей (35 дышащих), переживавших необычные состояния сознания, но и потенциально опасной, так как грубое прерывание глубокого опыта могло иметь серьезные эмоциональные последствия. Мы объяснили инспекторам опасность ситуации и сказали, что если они будут настаивать на эвакуации, им придется принять на себя всю медицинскую и юридическую ответственность. Слыша это и признавая, что пожар, в конце концов, был очень небольшим, они очень неохотно разрешили нам остаться и продолжать работу. Большинство дышащих, которые ранее много занимались работой с дыханием и были знакомы с одним из главных принципов этого метода: стараться включать все внешние звуки в свое переживание. Другим это удалось в меньшей степени, и они воспринимали сирену как серьезную помеху. Однако, они смогли использовать оставшееся время сеанса и довести свои переживания до успешного завершения и интеграции.

5. Ночной горшок, визжащие поросята и тлеющие бумажные салфетки

В начале восьмидесятых годов мы были приглашены германской группой для проведения практического семинара по Холотропному Дыханию. Он проходил в Австрии, недалеко от Вены и границы со Словакией, на ферме, которую группа приобрела в качестве места для проведения различных видов переживательной работы. Ферма состояла из жилого здания, внутреннего двора и большого двухэтажного сарая. Вскоре после приезда мы обнаружили, что место, предназначенное для переживательной работы, находилось на втором этаже сарая, и туда можно было попасть только карабкаясь по вертикальной лестнице. Там было пыльно и грязно, как и следовало ожидать, учитывая, что это было сельскохозяйственное сооружение.

Вдобавок, единственный туалет на ферме был в жилом здании, и чтобы добраться до него из помещения для работы с дыханием, нужно было спускаться по лестнице и идти через внутренний двор в главное здание. Это был бы слишком трудный и опасный подвиг для людей в необычных состояниях сознания. Поскольку Холотропное Дыхание было не первым переживательним практическим семинаром, проводившимся на ферме, нам было любопытно, как с этой проблемой справлялись в прошлом. Мы узнали что группа использовала большую емкость (которую называли «ночным горшком»), находившуюся в углу помещения для переживательной работы; уединение людей, приходивших облегчиться, обеспечивалось простыней, вертикально висящей на веревке.

Люди в группе заверяли нас, что они проделали вместе так много интенсивной внутренней работы и были так тесно связаны, что эта ситуация не представляла никаких проблем. Так как никакой другой альтернативы не было, нам пришлось принять эти условия и проводить семинар. Ферма находилась в уединенной сельской местности и там было практически нечего делать. Наша тринадцатилетняя дочь Сара, которая путешествовала вместе с нами, вызвалась помогать в сеансах; хотя она и видела нашу работу в Эсалене, однако раньше никогда не участвовала ни в одном из наших практических семинаров. Все кончилось тем, что она помогала дышащим добираться до «ночного горшка» и возвращаться на матрасы.

Сеансы дыхания участников были длительными и очень интенсивными, как это нередко бывало в то время в ходе практических семинаров в Германии. Хотя большинство этих людей родились после Второй мировой войны, они, по видимому, несли на себе эмоциональное бремя этого зловещего периода своей национальной истории. Мы старались из всех сил и чувствовали, что заслужили каждый заработанный нами пфенниг. Несмотря на менее чем благоприятные обстоятельства, сеансы были очень продуктивными и удовлетворительно интегрировались. Однако заключительная церемония стала полным провалом.

В то время мы обычно проводили в конце наших семинаров по дыханию небольшой ритуал; он включал в себя церемонию очищения огнем, которой мы научились в Эсалене у приезжавших туда шаманов. Мы разводили костер и участники подходили к нему попарно с партнерами, с которыми они работали на сеансах дыхания. Затем они собирали ладонями теплый воздух от огня и направляли его на свои лица и тела, представляя себе, что элемент огня сжигает любые оставшиеся от сеанса отрицательные энергии. Кроме того, каждый из них сжигал несколько бумажных салфеток, использованных в ходе сеансов.

К несчастью, погода была очень сырой и нам было трудно развести и поддерживать хороший огонь. Вдобавок, группа не обеспечивала салфеток и люди использовали во время сеансов необычный вид очень плотной туалетной бумаги; она имела волнистую поверхность и растягивалась при разрывании. Что более важно, она не загоралась, а тлела, давая противный черный дым. Учитывая тяжелое темное и дурно пахнущее облако, висевшее над нашими головами, было трудно чувствовать себя очень веселым.

Более того, воздух был наполнен неприятным тонким визгом поросят, доносившемся с соседней фермы. Мы вспомнили, что по пути сюда видели большую надпись «Распродажа поросят». Распродажа проходила одновременно с нашей заключительной церемонией, и несчастные животные громко визжали, вероятно, предчувствуя ожидающую их судьбу. Мы покидали ферму с твердой решимостью в будущем тщательно проверять заранее в каких условиях будут проходить наши практические семинары.

6. Высшее испытание: Холотропное Дыхание в австралийском центре

Одним из величайших вызовов, с которыми мы столкнулись за все годы занятий Холотропным Дыханием, был наш практический семинар в центре, находившемся в малонаселенной области Австралии, примерно в четырех часах езды к северу от Сиднея. Первые сюрпризы начались едва мы вошли; комнаты были грязными, заваленными хламом и плохо убиравшимися. Это место раньше было старым лагерем бойскаутов с трехъярусными койками. Хозяйка провела нас в нашу комнату, которая была темной и мрачной; на полу лежали два голых матраса с соломой, торчавшей из нескольких дыр. «Вам придется самим стелить себе постель, – сказала она и добавила: – Надеюсь, вы привезли с собой собственные полотенца; здесь их нет. Ах, и я надеюсь, что вы привезли собственное постельное белье». Это было странное предположение, учитывая, что мы проделали путь из Калифорнии.

Нашей следующей остановкой была кухня и кладовая. Хозяйка указала на большой мешок картошки, стеклянные банки с рисом, несколько буханок хлеба на полках и несколько корзин с разными видами овощей. «Группе придется заботиться о питании, – сказала она. – Я собираюсь участвовать в семинаре и мне будет некогда готовить». Даже участники, привычные к суровым условиям австралийских окраин, сочли эту ситуацию странной и неприемлемой. После дня кулинарного хаоса, Кристина так разозлилась на ситуацию, что в конце концов взяла на себя роль шеф-повара, приготовив большой горшок густого овощного супа и сэндвичи.

Но более чем спартанские условия в центре не были самой большой проблемой, с которой мы столкнулись в ходе этого семинара; ею было поведение нашей хозяйки. Мы выяснили, что ее специальностью и увлечением была «чистка аур», которую она практиковала и преподавала в центре. И она была полна решимости демонстрировать свои умения на участниках нашей группы. Не успел начаться сеанс работы с дыханием, как она стала ходить на цыпочках вокруг дышащего, для которого выполняла роль сиделки, делая в воздухе магические пассы, чтобы очистить то, что считала загрязнениями в «аурическом поле» своего партнера.

Затем, вопреки ясным указаниям, которые мы дали сиделкам – не вмешиваться в процесс и позволять дышащим использовать их собственный внутренний целительный разум – она стала действительно трогать и стукать разные части тела своего партнера. Когда она, к собственному удовлетворению, закончила свое действо, то оставила своего партнера и начала расхаживать по комнате, внимательно рассматривая других дышащих и временами останавливаясь, чтобы почистить их «аурические поля». После каждого вмешательства она шла к раковине, наливала стакан воды и громко полоскала горло, сплевывая в раковину, махая руками и трясясь всем телом.

Во время этой процедуры, очевидно призванной быть ритуалом очищения, направленным на разрядку всей отрицательной энергии, собранной из болезненных «аурических полей» участников, она оглядывалась на нас, чтобы убедиться, что мы видели и оценили ее целительское искусство. Нечего и говорить, что учитывая эмоциональный заряд, который она вкладывала в свои действия, было нелегко уговорить ее прекратить то, чем она занималась. Когда выходные закончились, наше расставание было довольно холодным и сдержанным, и мы чувствовали огромное облегчение, когда, оставив центр позади, возвращались в Сидней.

7. Проведение Холотропного Дыхания во враждебной обстановке

В 1985 г. политик из Социалистической партии Франции Ален Вивьен по запросу премьер-министра Франции Пьера Моро составил доклад об опасности культов, который был опубликован под названием: «Культы во Франции: выражение моральной свободы или факторы манипулирования». Этот доклад не привлек большого внимания и был мало актуален до 1990-х гг., когда серия групповых самоубийств и/или массовых убийств, совершавшихся членами таких групп, как Солнечный Культ в Швейцарии, секта Аум в Японии и религиозная группа Врата Рая НЛО в Санта Крус, Калифорния, разожгла национальную истерию. В 1995 г. парламентская комиссия Национального собрания Франции по культам составила доклад, содержавший перечень предполагаемых культов, составленный отделом информации государственной полиции Франции в сотрудничестве с группами наблюдения за культами.

Доклад содержал длинный перечень того, что авторы считали культами; по причинам, которые не ясны нам и по сей день, в этом перечне были упомянуты оба основанных нами движения – Холотропное Дыхание и Сеть Помощи при Духовном Кризисе (Spiritual Emergency Network, SEN). Это занесение в черный список произошло неожиданно и без какого-либо предупреждения; с нами никто не связывался, не было никаких бесед с членами обеих этих групп, и не давалось никаких объяснений. Эта охота на ведьм, напоминавшая практики нацистов или коммунистов, стала внезапной и ошеломляющей неожиданностью, учитывая, что Франция – это страна с долгой демократической традицией. В условиях национальной истерии, последовавшей за докладом 1995 г. о культах, подготовленные нами практики, проводившие Холотропное Дыхание, стали беспокоиться за свою профессиональную репутацию, и французский президент SEN решил уйти со своего поста.

Именно в этой атмосфере мы прибыли во Францию по приглашению наших французских друзей для проведения большого практического семинара по Холотропному Дыханию, исполняя обязательство, которое мы взяли на себя задолго до публикации перечня культов. Семинар проходил в большом строении, похожем на ангар, с потолком из волнистых металлических листов без какой-либо изоляции. На небе не было ни единого облачка, и день оказался очень жарким. По мере того, как шли утренние часы, температура в помещении быстро поднималась, вынуждая нас открывать все двери. В результате, соседи слышали громкую и несколько необычную музыку, и начинали интересоваться, чем мы занимаемся. Довольно скоро кто-то из них позвонил в полицию.

К счастью, после того, как один из соседей появился в дверях и пожаловался на громкость музыки, мы закрыли все входы в здание и убавили громкость. В ответ на звонок прибыли две машины и вышедшие из них полицейские какое-то время ходили поблизости, внимательно прислушиваясь и наблюдая снаружи, но не входя в здание. Они явно не находили обстоятельства достаточно подозрительными и потенциально опасными, чтобы врываться внутрь. Тем временем, новая ситуация серьезно мешала работе с дыханием. Громкость музыки была намного ниже уровня, который мы считаем оптимальным, и температура в помещении стремительно поднималась.

Наконец, мы были вынуждены открывать окна, чтобы впустить немного прохладного воздуха, поддерживая громкость музыки на очень низком уровне. Несколько фасилитаторов по очереди оставались снаружи, оценивая, достигает ли музыка того уровня громкости, когда она будет беспокоить соседей. Кроме того, они служили мерой предосторожности на случай неожиданного возвращения полиции. Проблема заключалась не только в громкости музыки, но и в необычной деятельности, связанной с сеансами Холотропного Дыхания, которую полиция могла бы увидеть через открытые двери или окна. Это был риск, на который нам не хотелось идти, учитывая истерию вокруг культов.

В течение дня мы разработали систему, менее всего мешавшую опыту участников. Как только температура в зале опускалась до разумного уровня, мы закрывали двери и повышали громкость музыки. Эта ситуация продолжалась до тех пор, пока температура и влажность не становились более важной проблемой, чем неадекватная громкость музыки. Мы повторяли этот цикл до тех пор, пока послеполуденный сеанс не достигал заключительной стадии, когда музыка становится тихой и задумчивой.

За прошедшие годы было много менее драматичных ситуаций, когда нам приходилось закрывать окна, как, например, во время уже упоминавшегося семинара в Швейцарии. Жители соседних ферм думали, что мы занимаемся «дьявольскими делами», когда до них доносились звуки ритуальной и духовной музыки из других стран, вроде Тибета, Африки или Бали. Чаще именно громкость музыки, которую мы проигрывали, заставляла нас закрывать окна или делать музыку тише.

Глава 7

Терапевтический потенциал Холотропного Дыхания

Благотворные эффекты Холотропного Дыхания, проводимого подготовленными фасилитаторами, охватывают широкий диапазон. Наиболее очевидные положительные результаты, которые мы наблюдали на протяжении многих лет, относились к различным эмоциональным расстройствам и состояниям, традиционно считающимся психосоматическими, как-то: психогенной астме, мигрени и болям в различных частях тела, не имеющим органической основы. Однако иногда серьезные улучшения происходили у людей, страдающих от состояний, которые обычно рассматриваются как чисто медицинские проблемы, вроде болезни Рейно и различных хронических инфекций. Положительные следствия многократных сеансов Холотропного Дыхания, как правило, не ограничиваются улучшением эмоционального и физического состояния; они могут включать в себя отчетливые изменения личности, мировоззрения, жизненной стратегии и иерархии ценностей дышащего. Кроме того, у нас есть отдельные свидетельства, что этот подход можно очень эффективно использовать для исцеления культурных ран в сообществах коренных народов, вроде американских индейцев и австралийских аборигенов.

1. Исцеление эмоциональных и психосоматических расстройств

Мы разрабатывали и практиковали Холотропное Дыхание вне профессионального контекста – в наших месячных семинарах и более коротких практических занятиях в Институте Эсален, в различных практических семинарах по работе с дыханием во многих других частях света и в нашей программе подготовки фасилитаторов. Во всех этих ситуациях акцент делался на самоисследовании и личностном росте, а не на терапии. У нас не было возможности проверить эффективность этого метода в клинических условиях, как это было возможно в работе Стэна по исследованию психоделиков в Мэрилендском Центре Психиатрических Исследований в Балтиморе. Этот проект хорошо финансировался и включал в себя контролируемые клинические исследования с психологическим тестированием до и после применения психоделиков, а также систематические последующие проверки через 5, 12 и 18 месяцев. Этот формат был бы идеальным образцом для будущих исследований Холотропного Дыхания.

Хотя в нашей работе не было клинического акцента, многие участники наших практических семинаров и тренинга страдали различными эмоциональными и психосоматическими расстройствами. Результаты Холотропного Дыхания у этих людей часто бывали настолько впечатляющими и значимо связанными с конкретными переживаниями в ходе сеансов, что не приходится сомневаться в жизнеспособности Холотропного Дыхания как формы терапии. В течение многих лет отдельные исследователи изучали эффекты Холотропного Дыхания и сообщали о вдохновляющих результатах в своих статьях и диссертациях. Статьи российских исследователей, изучавших различные аспекты Холотропного Дыхания и его терапевтические эффекты докладывались на многих профессиональных конференциях и опубликованы в двух специальных монографиях (Bubeev and Koslov 2001a, 2001b). Ясно, что для узаконивания Холотропного Дыхания в качестве клинического инструмента требуется больше контролируемых исследований.

За прошедшие годы мы видели многочисленные случаи, когда участники практических семинаров и тренинга были способны избавляться от депрессии, длившейся многие месяцы или годы, преодолевать различные фобии и тревожные состояния, освобождаться от всепоглощающего иррационального чувства вины и радикально повышать уверенность в себе и самоуважение. Во многих случаях мы также наблюдали исчезновение серьезных психосоматических болей, в том числе, мигреней, а также радикальное и длительное улучшение или даже полное излечение психогенной астмы. Нередко участники тренинга или практических семинаров говорили, что за несколько холотропных сеансов достигли большего прогресса, чем за годы вербальной терапии.

Когда мы говорим об оценке эффективности мощных форм переживательной психотерапии, например работы с Холотропным Дыханием или с другими методами, использующими холотропные состояния сознания, важно подчеркивать определенные фундаментальные различия между этими подходами и вербальными формами терапии. Вербальная психотерапия нередко продолжается несколько лет, и волнующие прорывы бывают скорее редкими исключениями, нежели обычными событиями. Изменения симптомов происходят в широкой временной шкале и бывает трудно доказать их причинную связь с конкретными событиями в терапии или терапевтическом процессе в целом. По сравнению с этим, в психоделических сеансах или сеансах Холотропного Дыхания мощные изменения могут происходить в течение нескольких часов и их можно убедительно связать с конкретными переживаниями.

Основные принципы и стратегии, используемые нами в Холотропном Дыхании, эффективны и при работе с людьми, переживающими спонтанные психодуховные кризисы. Здесь обычно нет необходимости использовать ускоренное дыхание, так как бессознательный материал легко доступен для проработки и люди, в действительности, изо всех сил стараются не давать ему выходить на поверхность. При этих обстоятельствах нам нужно всего лишь создавать поддерживающую обстановку, подтверждать процесс, предлагать поощрение и работать с проявляющимся материалом. Быстрое дыхание становится необходимым, если работа с людьми, переживающими духовные кризисы сталкивается с психологическим блоком и заходит в тупик.

2. Благоприятное действие на физические заболевания

Изменения, наблюдаемые в связи с холотропной терапией не ограничиваются состояниями, которые традиционно считаются эмоциональными или психосоматическими. Во многих случаях сеансы Холотропного Дыхания ведут к значительному улучшению физических состояний, которые в медицинских справочниках описываются как органические заболевания. В целом ряде случаев люди, страдающие от хронических инфекций, наподобие синусита, фарингита, бронхита и цистита, в ходе своих сеансов работы с дыханием обнаруживали, что в соответствующих областях их тел имелись сильные биоэнергетические блоки. После удаления биоэнергетических блоков с помощью сочетания работы с дыханием и работы с телом эти инфекции значительно уменьшались или даже полностью проходили.

Такие наблюдения показывают, что причина этих инфекций состоит не в присутствии бактерий, а в неспособности ткани защищаться от них и сдерживать их атаки. В большинстве случаев, микроорганизмы, вызывающие воспаление – это не опасные и заразные штаммы, а нормальные обитатели этих областей, вроде пневмококка или кишечной палочки. Если органы не блокированы биоэнергетически, то адекватный приток крови с избытком лейкоцитов, лимфоцитов и антител не дает микроорганизмам размножаться до такой степени, чтобы вызывать проблемы.

Мы также видели и восстановление полного периферического кровообращения у людей, страдающих болезнью Рейно – недугом, который проявляется в холодности рук и ног, сопровождающейся дегенеративными изменениями кожи вследствие недостаточного питания (дистрофии). В некоторых случаях Холотропное Дыхание приводило и к поразительному уменьшению артрита плечевых и височно-челюстных суставов (синдром TMJ). Во всех этих случаях решающим фактором, способствовавшим излечению, по-видимому было снятие биоэнергетической блокировки в пораженных частях тела с последующим открытием артерий (вазодиляцией).

Это наблюдение показывает, что структурному повреждению при некоторых формах артрита предшествовали годы биоэнергетической блокировки в прилегающей области. Хроническое сокращение мышц вызывает сжатие капилляров и нарушение кровообращения в пораженной области. Это ведет к уменьшенному снабжению кислородом и недостаточному питанию, а также к неадекватному удалению ядовитых продуктов обмена веществ и постепенному накоплению минералов. На ранних стадиях, когда проблема пока еще носит энергетический характер, ситуацию можно полностью обратить с помощью переживательной терапии. Однако, когда эти изменения беспрепятственно развиваются в течение длительного времени, они в конце концов приводят к структурному повреждению суставов, которое делает это состояние постоянным и необратимым.

Самым удивительным наблюдением, связанным с кровообращением, в нашей работе с Холотропным Дыханием было поразительное уменьшение симптомов артериита Такаяши – воспалительного заболевания неизвестной этиологии, поражающего аорту и ее ветви. Его наиболее характерный симптом состоит в постепенно усиливающейся закупорке (окклюзии) артерий в верхней части тела. Артериит Такаяши представляет собой состояние, которое прогрессирует, трудно поддается лечению и нередко бывает смертельным. Молодая женщина, страдавшая этим заболеванием, пришла на наш тренинг, когда у нее не прощупывался пульс в артериях рук и она не могла поднимать руки выше горизонтального положения. Ко времени окончания обучения у нее восстановился пульс и свободная подвижность рук. В ходе обучения у нее был ряд очень интенсивных перинатальных переживаний и переживаний прошлой жизни, которые устранили серьезную биоэнергетическую блокировку в верхней части ее тела и в ее руках и кистях. Столь же удивительным было уплотнение костей у женщины с остеопорозом, которое произошло в ходе ее обучения Холотропному Дыханию; мы не смогли найти объяснения этому необычному наблюдению.

Как упоминалось ранее, терапевтический потенциал Холотропного Дыхания был подтвержден клиническими исследованиями, которые проводили подготовленные нами сертифицированные практики, независимо использующие этот метод в своей работе. В России исследования проводили клиницисты, обучавшиеся Холотропному Дыханию у Владимира Майкова – президента Российской Ассоциации Трансперсональной Психологии и Психотерапии и руководителя российского отделения Трансперсонального Тренинга Грофа (ТТГ). Перечень статей и диссертаций, посвященных исследованию различных аспектов Холотропного Дыхания составляет отдельный раздел библиографии данной книги.

Кроме того, во многих случаях у нас была возможность получать от людей неофициальные дополнительные отчеты спустя годы после того, как их эмоциональные, психосоматические и физические симптомы ослабевали или исчезали в результате сеансов Холотропного Дыхания в ходе наших тренингов или различных практических семинаров. Это показало нам, что эффективность данного многообещающего метода самоисследования и терапии будет и далее подтверждаться будущими хорошо организованными клиническими исследованиями.

3. Воздействие на характер, мировоззрение, жизненную стратегию и иерархию ценностей

Помимо эмоционального, психосоматического и физического исцеления, за прошедшие годы мы также наблюдали глубокие личностные изменения у многих людей, занимающихся серьезным систематическим самоисследованием с использованием Холотропного Дыхания. Некоторые из них происходили в связи с повторным переживанием различных эмоциональных и физических травм в период после рождения, а также в результате корректирующих переживаний в межличностных отношениях. Однако, самые радикальные изменения, по-видимому, связаны с перинатальными и трансперсональными переживаниями.

В процессе систематического самоисследования с использованием холотропных состояний сознания мы рано или поздно приходим к осознанию того, что наши глубочайшие потребности имеют не материальную, а духовную природу. Коль скоро мы достигли удовлетворения основных биологических потребностей (пища, кров, секс и безопасность), погоня за мирскими целями, сама по себе, не способна приносить нам чувства удовлетворения, душевного спокойствия и счастья. Когда процесс самооткрытия сосредоточивается на биографическом уровне, многие люди осознают, что в определенных областях их жизнь была неподлинной из-за различных травмирующих переживаний, которые у них были в родительской семье и в последующей жизни.

Например, проблемы с родительской властью могут вести к сходным затруднениям в отношениях с учителями, работодателями, полицейскими, офицерами в армии, а также политическими или научными авторитетами. Точно так же, наше поведение в сексуальных взаимоотношениях отражает то, как относились друг к другу наши родители, как образцы мужской и женской ролей, и то, как они эмоционально относились к нам и нашим братьям и сестрам. Жестокие, отвергающие или, напротив, чрезмерно защищающие родители, либо родители, нарушающие сексуальные границы своих детей, оказывают разрушительное воздействие на взрослую жизнь своего потомства. Они играют важную роль в развитии повторяющих дисфункциональных паттернов в сексуальных отношениях их сыновей или дочерей. Сходным образом проблемы соперничества и ревности между детьми и их конкуренции за внимание родителей, как правило, снова проявляются во взрослой жизни в отношениях с одноклассниками, сослуживцами и другими членами своего круга.

Когда процесс переживательного самоисследования достигает перинатального уровня, мы обычно обнаруживаем, что наша жизнь была неподлинной не только в тех или иных конкретных областях, но и в целом. К своему удивлению мы узнаем, что вся наша жизненная стратегия была ошибочной и направленной не в ту сторону, а потому не способной приносить нам подлинное удовлетворение. Мы осознаем, что многие из наших действий мотивировались страхом смерти и другими стихийными бессознательными силами, связанными с биологическим рождением. Мы выжили в этом апокалиптическом событии в самом начале своей жизни, но мы его эмоционально не проработали и не интегрировали. Мы до сих пор в глубине своего бессознательного таим чувство жертвы, оказавшейся в ловушке, которая угрожает ей уничтожением. Мы завершили жуткий процесс рождения анатомически, но не эмоционально. Как будто важная часть нас все еще находится в плену родового канала. И борется, чтобы освободиться из его тисков.

Когда наше поле сознания испытывает сильное влияние скрытой в глубине памяти о нахождении в ловушке и борьбе, которые мы переживали при рождении, оно вызывает чувство дискомфорта и неудовлетворенности нашей теперешней ситуацией. Это недовольство может сосредоточиваться на широком спектре тем – неудовлетворительной физической внешности, недостатке средств и материального имущества, недостатке власти и славы, низком общественном положении и ограниченной сфере влияния и т. д. Подобно плоду, стиснутому в родовом канале, мы испытываем сильное побуждение достичь более удовлетворяющей ситуации, которая лежит где-то в будущем.

Каковы бы ни были наши теперешние обстоятельства, мы не находим их удовлетворительными. Наша фантазия продолжает создавать образы будущих ситуаций, которые кажутся нам более удовлетворяющими, чем теперешняя. Нам кажется, что пока мы не достигнем этих целей, жизнь будет еще «не настоящей» – всего лишь подготовкой к лучшему будущему. Это ведет к образу жизни, который участники наших семинаров и тренинга описывали как порочный круг существования или жизнь в беличьем колесе. Последний термин вызывает в уме образ белки, которая с великим усердием бежит внутри вращающегося колеса, никуда не прибегая. Экзистенциалисты говорят об «самопроецировании» в будущее – стратегии, составляющей основное заблуждение человеческой жизни. Это, в сущности, стратегия поражения, так как она в принципе не способна приносить осуществление и удовлетворение, которых от нее ожидают. С этой точки зрения не имеет большого значения, добивается ли она успеха в достижении материальных целей. По словам Джозефа Кэмпбелла, это означает «добраться до верха лестницы и обнаружить, что она приставлена не к той стене».

Когда цель не достигается, продолжающуюся неудовлетворенность связывают с тем фактом, что нам не удалось осуществить корректирующие меры, которые бы ее рассеяли. Однако, если мы преуспели в достижении цели своего устремления, это, как правило, не оказывает большого влияния на наши основные чувства в отношении жизни. На них сильнее влияет ситуация в нашей бессознательной психике, нежели наши достижения во внешнем мире. В продолжающейся неудовлетворенности мы виним неправильный выбор цели, либо то, что она была недостаточно грандиозной. Обычной реакцией на эту ситуацию бывает либо увеличение прежней цели, либо ее замена на новую.

В любом случае, неудача не оценивается правильным образом – как неизбежный результат фундаментально ошибочной жизненной стратегии, в принципе не способной давать удовлетворение. Эта порочная схема, применяемая в большом масштабе, ведет к отчаянной иррациональной погоне за разными грандиозными целями, которая ответственна за многие серьезные и опасные проблемы и вызывает массу человеческих страданий. Ее можно проигрывать на любом уровне важности и достатка, поскольку она никогда не приносит подлинного удовлетворения. Единственная стратегия, способная значительно ослаблять такое иррациональное стремление – это сознательное повторное переживание и интеграция травмы рождения и установление переживательной связи с трансперсональным уровнем психики посредством систематической внутренней работы.

Ответственное и сосредоточенное глубокое самоисследование может помогать нам примиряться с травмой рождения и устанавливать глубокую духовную связь. Это движет нас в направлении, которое даосские духовные учителя называют «у вэй», или «творческим недеянием», которое представляет собой не действие, связанное с решительным амбициозным стремлением, а «деяние посредством бытия». Его также иногда называют Путем Воды, поскольку оно подражает тому, как вода действует в природе. Вместо сосредоточения на заранее определенной неизменной цели, мы стараемся чувствовать естественный порядок вещей и то, как лучше всего к нему приспосабливаться. Эта стратегия используется в боевых искусствах и в сёрфинге.

Она предполагает сосредоточение на процессе, а не на цели или результате. Будучи способными подходить к жизни таким образом, мы в конечном счете добиваемся большего и с меньшими усилиями. Вдобавок, наши действия не носят эгоцентрического, исключительного и конкурентного характера, как это бывает при погоне за личными целями, а оказываются объемлющими и синергичными. Их результат не только приносит удовлетворение нам, как отдельным людям, но и служит обществу в целом.

Мы неоднократно замечали, что люди, действующие в соответствии с этой даосской схемой, склонны переживать необычные полезные совпадения и синхроничности, которые поддерживают их проекты и помогают им в работе. Они «случайно» наталкиваются на нужную им информацию, подходящие люди появляются в подходящее время и необходимые средства вдруг оказываются доступными. Неожиданное случайное стечение таких обстоятельств часто бывает настолько всеобъемлющим и убедительным, что мы учимся доверять ему и использовать его в качестве ориентира в своих делах – как важный критерий того, что мы «на верном пути».

Переживания в холотропных состояниях сознания могут приносить даже еще более фундаментальные прозрения, касающиеся корней нашей неудовлетворенности и способа ее утоления. Мы можем обнаруживать, что глубочайший источник нашего недовольства и нашего стремления быть большими, чем мы есть и иметь больше, чем мы имеем, лежит за пределами даже перинатальной сферы. Это неутолимое стремление, движущее человеческой жизнью, в конечном счете, имеет трансперсональную природу. По словам Данте Алигьери: «Желание совершенства всегда заставляет любое удовольствие выглядеть неполным, ибо в этой жизни нет удовольствия или блаженства столь великого, чтобы оно могло утолить жажду в нашей душе» (Dante 1990).

В наиболее общем смысле, глубочайшие трансперсональные корни человеческого несчастья и ненасытной алчности можно описать с точки зрения того, что Кен Уилбер назвал «Проектом Атман» (Wilber 1980). В конечном счете, мы тождественны и соразмерны космическому творческому началу —

Богу, Брахману, Дао, Будде, Космическому Христу, Аллаху или Великому Духу. Хотя процесс сотворения отделяет и отчуждает нас от этого глубинного источника и нашей подлинной идентичности, осознание того, кто мы есть на самом деле, никогда не утрачивается полностью. Глубочайшей побудительной силой на всех уровнях эволюции сознания служит желание возвращения к переживанию нашей собственной божественности.

Однако факт нашего воплощения в качестве отдельных существ делает выполнение этой задачи крайне трудным и требующим огромных усилий. Оно требует уничтожения нашей отдельной самости, смерти эго. Из-за страха уничтожения, заставляющего нас цепляться за эго, нам приходится довольствоваться заменителями или суррогатами – «проектами Атман» – которые специфичны для каждого возраста. Для плода и новорожденного это означает удовлетворение, переживаемое в хорошей матке или у хорошей груди. Для младенца это удовлетворение связанных с возрастом биологических и анаклитических потребностей и потребности в безопасности. У взрослого человека спектр возможных замещающих проектов огромен; помимо еды и секса, он включает в себя деньги, славу, власть, внешность, знания, те или иные умения и многое другое.

Из-за нашего глубокого ощущения, что наша подлинная идентичность – это все космическое творение и само творческое начало, заменители любой степени и масштаба – проекты Атман – всегда будут оставаться неудовлетворительными. Об этом очень ясно сказал персидский мистик и поэт Руми: «Все надежды, желания, любви и привязанности, которые люди связывают с разными вещами – отцами, матерями, небесами, землей, дворцами, науками, работами, едой и питьем – святой знает, что все это – желания Бога, а все эти вещи – покровы. Когда люди покинут этот мир и увидят Царя без этих покрывал, тогда они узнают, что все это были завесы и покровы, что объектом их желания в действительности была Одна Вещь» (Hines 1996). Только переживание нашей собственной божественности в холотропном состоянии сознания способно удовлетворять наши глубочайшие нужды. Это делает систематический духовный поиск высшим приоритетом в человеческой жизни.

Люди, выбравшие в качестве духовного пути ответственное систематическое самоисследование с помощью холотропных состояний, переживают глубокие изменения личности. Когда содержание перинатального уровня бессознательного всплывает в сознание и интегрируется, это ведет к значительному уменьшению агрессивных тенденций, к большему внутреннему миру, приятию себя и терпимости к другим. Опыт психодуховной смерти и возрождения и установление сознательной связи с положительными воспоминаниями из периодов после или до рождения, как правило, уменьшают иррациональные побуждения и стремления. Они вызывают перенос фокуса и акцента с размышлений о прошлом и фантазий о будущем на более полное переживание настоящего. Это ведет к повышенной энергичности и жизненной силе, к большей способности наслаждаться жизнью и получать удовольствие от простых жизненных обстоятельств – повседневных дел, творческой работы, пищи, занятия любовью, природы и музыки.

Страницы: «« 123456 »»

Читать бесплатно другие книги:

Памятники древнего Киева
Памятники древнего Киева
Грицак Елена
Очередная книга из серии «Памятники всемирного наследия» знакомит читателя с историей Киева, его арх...
Сундук со сказками. Сборник сказок
Сундук со сказками. Сборник сказок
Радевич Алла
Сборник сказок в стихах и прозе для детей от 7 лет.Интересные и поучительные сказки понравятся не то...
Предвестники зари
Предвестники зари
Машошин Александр
Давным-давно, в Галактике далеко отсюда…Всего два года существует акционерное общество – песчинка в ...
Осторожно! Злая оса! Стихи от тетушки Сороки
Осторожно! Злая оса! Стихи от тетушки Сороки
Радевич Алла
В этой книге, мои маленькие друзья, вы найдете задорные и веселые стихи, которые вам и вашим родител...
Сетевой маркетинг не предлагать!
Сетевой маркетинг не предлагать!
Буянов Сергей
Бизнес-план на салфетках и товары в кошелках – вот и весь сетевой маркетинг. Так по инструкции, а ес...
Клиент всегда прав, клиент всегда лох. Контркультурная проза
Клиент всегда прав, клиент всегда лох. Контркультурная проза
Мельников Виктор
Роман «Клиент всегда прав, клиент всегда лох» – это сага непростого человеческого бытия, в котором н...