Передайте в Центр (сборник) Котов Алексей

Доктор Хартли сглотнул слюну.

Ганс лежал на спине заложив руки за голову и старался уснуть… Но сна не было.

«Один слон… Два слона… Три слона…» – считал он про себя.

Неожиданно Ганс вспомнил, как шесть лет назад ему пришлось удирать от разъяренной слонихи. Саванна казалась бесконечной, а слониха ревела так, словно Ганс попытался пристрелить ее слоненка, а не полковника Нкомбо. Полковник был слишком амбициозен и провозгласил себя президентом Замбези после обильной, но случайной пирушки в одном иностранном посольстве. Это не понравилось политичсеким джентльменам в Лондоне и полковника решили быстро убрать…

Ганс повернулся на бок и свернулся калачиком.

«Одна яма… Две ямы… – продолжил он счет, – а потом, по-моему, была рытвина у реки?.. – Ганс вспомнил, как он переплывал мутную реку. – Раз крокодил… Два крокодил… К тому же еще бегемот потом откуда-то взялся, черт бы его побрал…»

Ганс задремал. Ему снилось, как он карабкается на крутой, скользкий и глинистый берег реки, а сзади него клацают зубами голодные крокодилы.

– Простите, у вас нет сгоревшей спички? – донесся до Ганса из сонного далека женский голос.

Ганс спал и отбивался ногой от распахнутой донельзя пасти потомка динозавров.

– У меня только зажигалка «Зиппо», – не думая, ответил он.

Драка крокодилом на берегу речки Арануи занимала все его внимание.

– Мне нужно что-нибудь длинное и острое, – сказал женский голос.

– Могу вам посоветовать воспользоваться заколкой.

– Спасибо, но у меня короткая прическа…

Теплая вода Арануи вдруг превратилась в холодный душ. Ганс вздрогнул и быстро сел. Диалог сквозь сон оказался точным паролем второй проваленной в Москве явки. Шпион опрометью бросился из купе…

Костер догорал под темно-красным слоем пепла.

– Не спишь, Элоиз?

– Нет, я смотрю на звезды. Красиво, правда?..

Генерал Кошкин заворочался под одеялом.

– Луна тоже ничего… – сказал он. – Большая, оказывается, какая!

– Новолуние сегодня, Коля.

– Я и не знал.

– Я тоже…

Между звездами мелькали комары. Они надрывно жужжали и норовили сесть на нос.

– Вот так живешь, работаешь, а потом что?.. – вдруг глухо спросил Кошкин.

– Потом, наверное, звезды, – улыбнулся Элоиз. – Там, понимаешь?..

– Хорошо, если звезды… Только говорят, что шпионов в рай не пускают.

– Глупое, чисто русское поверье, – убежденно заявил доктор Хартли.

– Ты думаешь?

– Уверен.

Разговор на секунду прервался.

– Нет, хорошо все-таки, – облегченно вздохнул Кошкин. – А ночь-то действительно какая!.. Поэзия, понимаешь…

Два телефонных звонка почти слились в один.

– Да?..

– Шеф, она ушла! – услышал в трубке взволнованный голос Гарри Сигала доктор Хартли.

– Кто?

– Девушка в белом платье. Мы вели ее от вокзала Лозини до площади святого Валентина. Потом она просто исчезла…

– Человек не может исчезнуть просто так, Гарри!

– Не может, – согласился Гарри. – Значит, она просто испарилась…

– Где документы?!

Гарри Сигал многозначительно промолчал.

– Гарри, я поговорю с вами потом! – доктор убил у себя на лбу комара. Его голос обещал, что беседа будет более чем неприятной.

Генерал Кошкин сидел спиной к костру.

– Встречайте ее, – сказал он в свою телефонную трубку. – Букет цветов купите. Скажите, что от меня…

Доктор Хартли спрятал телефон во внутренний карман куртки. Генерал Кошкин сделал тоже самое.

– Давай-ка спать, Элоиз, – сказал генерал. – Завтра рано вставать.

– Согласен, дружище.

Доктор Хартли укрылся одеялом с головой и повернулся спиной к генералу Кошкину.

Поезд шел на подъеме очень медленно и только благодаря этому Ганс Оффенбах не разбился о железобетонный столб. Он кубарем скатился с насыпи и, попытавшись встать на ноги, вдруг почувствовал острую боль в левой ступне. Ганс со стоном опустился на четвереньки. Наверху плавно проплывали вагоны. Под руками хлюпала вода.

«К черту!.. – мысль в голове Ганса была жгучей, как крапива вокруг лужи. – Да лучше дворником в посольстве работать, чем по ночам в лужи пикировать. Доктор Хартли, видите ли, расщедрился и согласился отвалить бывшему нелегалу пятьдесят тысяч за три визита. Да за один этот прыжок мне бы заплатили в Голливуде не меньше ста!..»

Ганс Оффенбах с трудом встал и осмотрелся. Совсем близко горели огоньки большой железнодорожной станции.

«Девушка могла знать второй пароль, только в одном единственном случае: если она работает на генерала Кошкина, – подумал Ганс. – Таких двойных совпадений просто не бывает!»

Ганс вспомнил спокойное лицо доктора Хартли и плюнул в лужу.

«Разумеется, он не поверит ни одному моему слову, – решил Ганс. – Он скажет, что я просто запаниковал».

Ганс выбрался на сухое место и присел на насыпь. Пачка сигарет почти не промокла, но сами сигареты были влажными, мягкими на ощупь и противными на вкус. Ганс жадно курил, пытаясь разобраться в случившимся. Можно было соврать в отчете о проделанной работе, но доктор Хартли никогда не прощал лжи.

«И он опять напомнит мне о моем дипломатическом прикрытии, – с горечью думал Ганс. – Господи, да лучше бы его совсем не было!..»

Пресловутый паспорт выполнял роль ошейника. Он требовал наглой, белозубой самоуверенности даже в критической ситуации. Но Ганс слишком долго проработал в разведке, чтобы вовремя вспоминать о таких пустяках, как тонкая, бумажная книжица в кармане.

Ганс выбросил окурок и встал. До станции было не больше километра, а стоянку поезда могли и сократить. Ганс шел прямо по бесконечным лужам, припадая на левую ногу. Совсем не кстати он вспомнил «Повесть о настоящем человеке» прочитанную им во время одной из многочисленных отсидок на конспиративной квартире в Москве. Теперь Ганс позавидовал сбитому русскому летчику. По крайней мере, тому не нужно было спешить навстречу абсолютной неизвестности…

В купе стоял врач в белом халате. Он заглядывал в широко раскрытый рот спутницы Ганса Оффенбаха.

– У вас прекрасные зубы, – сказал врач. – А одна маленькая дырочка в коренном не такая большая проблема. Я положу вам мышьяк и поставлю временную пломбу.

– Асибо, октор, – не закрывая рта, сказала девушка. – Эсли ы не ы…

– Ваше счастье, что я езжу в отпуск к маме с инструментами. У нее масса подруг и она любит похвастаться профессией сына.

Ганс присел на постель и вытер ладонью грязное лицо.

– Простите, у вас нет сгоревшей спички? – громко и развязно спросил он.

– У меня?.. – удивился врач.

– Нет, не у вас, – Ганс смотрел на девушку.

Та вдруг покраснела.

– Извините, я не хотела вас будить.

– А ковыряться спичкой в зубах крайне не гигиенично, – заметил врач.

– Я хотела положить анальгин, – оправдывалась девушка.

– А зажигалки «Зиппо» у вас тоже нет?! – взорвался Ганс. – Мне нужно что-нибудь длинное и острое, потому что у вас короткая прическа!

– Мир не меняется, – врач улыбнулся. – Как правило, первыми от зубной боли сходят с ума ближние больного, а не он сам. Ложитесь, гражданин, я сделаю вам укол.

– Мышьяка, да? – нервно съехидничал Ганс.

Врач покинул купе через пару минут.

– Вас как зовут? – Ганс хмуро рассматривал лицо девушки.

– Оля… – девушка мило улыбнулась.

– А меня дядя Гена. Будьте так добры, Олечка, разбудите меня только утром, когда мы приедем в Серов. Хорошо?

Девушка кивнула. Она с удивлением рассматривала грязную одежду шпиона.

– Скажите, а где вы…

– Я просто выходил погулять по рельсам, – перебил Ганс. Он мельком взглянул на свои рваные брюки. – Спокойной вам ночи, Олечка.

«Откровенно говоря, я ни черта не понимаю, – подумал Ганс, забираясь под одеяло. – Но в данный момент, это не так уж и важно. И кстати, пятьдесят тысяч долларов за прыжок в окошко на ходу действительно крайне мизерная цена!..»

Утренний клев был просто великолепен. Генерал Кошкин поймал пять карасей величиной с ладошку. Доктор Хартли только трех, но они явно превосходили по размерам своих неудачливых собратьев в садке генерала Кошкина.

– Главное, это качество, – убежденно сказал доктор.

– Согласен, – Кошкин покосился на своего гостя. – Может быть, обменяемся, Элоиз?..

– У вас слишком мелкая рыбка, товарищ… – весело съязвил доктор Хартли.

Генерал Кошкин сунул руку в притопленный рыболовный садок и вытащил огромного карася. Тот лениво ударил хвостом по воде и посмотрел на Элоиза Хартли ждущими глазами.

– Вставать надо раньше, – пояснил генерал Кошкин.

– Будить нужно не так вежливо, – сказал доктор.

– Ты гость все-таки, Элоиз, – генерал подкинул в руке огромного карася. – Ну, меняемся?

– Только если тебе, Коля, удастся поймать Золотую рыбку.

– Зацапаем и Золотую.

Карась, казалось, сам прыгнул из генеральских рук в садок Элоиза Хартли.

– Спасибо за подарок, но счет в игре прежний, – вежливо сказал доктор. – Кстати, если не секрет, как ты собираешься ловить Золотую рыбку?

– Конечно, секрет, уже ловим… Ага!!

Генерал взмахнул удочкой. Огромная рыба еще в воздухе сорвалась с крючка, но упала не в воду, а на берег. Доктор Хартли прыгнул как кот и накрыл ее животом. Рыба щекотала живот мокрым хвостом.

– Дай-ка я! – генерал Кошкин стоял рядом на четвереньках. Он попытался сунуть руку под живот доктора Хартли.

– Я щекотки боюсь, – взвыл доктор. – Лапу убери.

С рыбой он справился сам. Карась весил не меньше трех кило.

– На! – доктор Хартли вздохнул и протянул добычу Кошкину. – Твоя…

– От меня бы она ушла, пожалуй… – усомнился генерал. – Бери себе.

– Нам, западным демократам, чужого не надо, – настаивал доктор.

– Знаем мы, как вам не надо… Бери, бери! Кстати, Элоиз, знаешь, в чем секрет рыбалки?

– Интересно, в чем?

Карась все-таки отправился в садок доктора Хартли.

– Секрет ты сам только что видел, – генерал улыбнулся и подмигнул. – Куда ж она, эта рыба, от нас двоих денется-то, а?

– Вы раскрываете секреты при помощи загадок, мистер Кошкин, – наигранно посетовал доктор.

Накануне своего отъезда в Россию Элоиз Хартли еще раз побеседовал с Андреем Трофимовым-Макферсоном. Русский суперагент выглядел довольно устало. Доктор как мог подбодрил его: как только генерал Кошкин предложит достойный обмен, он, мистер Макферсон, тут же отправится на родину. Андрей слушал молча и рассматривал фото виллы на берегу моря. Фотография лежала на столе доктора и сразу бросалась в глаза. С каждым визитом в кабинет доктора Хартли вилла на фото становилась все богаче.

Клев кончился к восьми утра. Доктор Хартли вытащил из воды садок, но он оказался совершенно пустым.

– За корягу зацепился, – сказала генерал Кошкин, рассматривая порванную сетку.

– Точнее говоря, какой-то кретин бросил в воду битую бутылку, – с досадой уточнил доктор Хартли. – Если честно, Коля, то я никогда не понимал отношения русских к природе. Вы любите ее только на словах.

– Не спорю, – генерал Кошкин кивнул. – У нас слишком много природы, Элоиз. Глянь, какая Россия большая.

– Ну, так поделитесь с другими.

– Ага, жди!

– Ты жлоб, Коля.

– А ты демократ несчастный, Элоиз. Но не расстраивайся, у меня на двоих рыбы хватит, – генерал Кошкин показал доктору Хартли полный садок.

– Поделишься, да? – доктор хмыкнул. – А я сам что, значит, зря тут сидел?

– Почему зря? Если бы не ты, я бы еще месяц собирался на рыбалку. Спасибо тебе, Элоиз.

Огорченный доктор Хартли сам взялся готовить уху. Маленькая месть главы вражеской контрразведки удалась на славу – генерал Кошкин съел две тарелки и снова потянулся к котелку возле костра, совсем не замечая, что тот совершенно пуст.

– Вам привет от Федора Николаевича.

Ганс Оффенбах открыл глаза и посмотрел в окно. Там стройными рядами, как на параде, маршировали сосны. Перестук рельсов был похож на чеканный шаг подкованных сапог.

Оля стояла к Гансу Оффенбаху спиной. Она уже оделась и собирала вещи.

«Я скоро действительно сойду с ума», – подумал Ганс.

– Федор Николаевич еще помнит меня? – вслух спросил он.

– Вашу последнюю выходку трудно забыть.

– Мы здорово повеселились, ведь правда?..

Ганс сел и закрыл лицо руками… Это был последний, третий пароль, для явки в уже близком Серове. Все совпадало полностью, с той лишь разницей, что первую и третью фразу должен был произнести сам Ганс.

Олечка что-то напевала себе под нос, и этот мотив странно походил на мотив песенки «Мальбрук в поход собрался». Девушка не обращала внимания на шпиона. Она, наконец, закрыла крышку чемодана, села и уставилась в окно.

Ганс встал и вышел… Он слепо шел в сторону туалета по узкому коридору и ему смотрели в след свежее умытые, удивленные пассажиры. У Ганса было трагическое лицо короля Лира.

Возле двери туалета Ганс резко остановился, подумал, а потом развернулся и поспешил к двери купе.

– Скажите, Олечка, кто такой Федор Николаевич?! – резко спросил он.

– Врач… – девушка с недоумением смотрела на возбужденное лицо Ганса.

– Какой еще врач?! – взвыл Ганс.

– Тот, который вчера лечил мне зуб.

– Может быть! – закричал Ганс. – Может быть, он и в самом деле Федор Николаевич, но при чем тут моя последняя выходка?!

– Разве вы не выходили ночью из поезда, чтобы прогуляться по рельсам? – улыбнулась девушка. Ее улыбка вдруг стала виноватой и она спросила: – Дядя Гена, а давайте, я вам брюки почищу?

Ганс взглянул на свои грязные штаны. Он сел и дико захохотал…

Генерал Кошкин внимательно слушал доктора Хартли. Он расхаживал по кабинету и курил трубку. Впрочем, генерал был достаточно предупредителен и никогда не стремился зайти за спину гостя.

– Пойми, Коля, я в безвыходном, почти отчаянном положении, – голос доктора Хартли был тверд и спокоен. – О существовании «Януса» мои хозяева узнали от вполне приличного главы мафиозного клана занимающегося торговлей наркотиками и оружием. Толстомордый мафиози ползал на коленях и просил защиты. Когда низкий порок, не знающий жалости даже к детям, расписывается в своем бессилии перед чем-то большим, чем он сам и когда он готов стать на колени ради спасения своей шкуры – это страшно, Коля. Практически никто не знает, как и откуда пришел «Янус». Но он может нанести свой очередной удар когда угодно и откуда угодно. Его люди везде и даже самые закоренелые фанатики-убийцы могут позавидовать его хладнокровию и жестокости. Ты понимаешь меня?

– Да, ты стараешься меня испугать, – генерал Кошкин улыбнулся. – Мне знаком «Янус»… Справимся и с ним.

– Раньше я тоже так думал. Но за месяц я потерял пятерых лучших парней. До этого они успешно успели поработать у вас в России.

– Я знал их? – перебил Кошкин.

– Только Криса Паркинса и Джемса Рейли.

– Что ж, и в самом деле хорошие ребята.

– Но их больше нет, Коля!

Генерал Кошкин глубоко затянулся и выпустил струйку дыма.

– Что ты хочешь, Элоиз?

– Мне нужны твои гениальные «красотки», Коля. «Янус» торгует террором и продает его кому угодно. «Янусу» нужен хаос и страх и скоро он сумеет добиться своего. Повторяю, мне нужны твои «красотки», потому что Макс Дордини уже пошел на контакт с «Янусом». Он до ужаса боится его. Потом «Янус» доберется до других бандитских кланов… Он будет прибирать их к рукам один за другим.

Генерал Кошкин повернулся спиной к гостю и отошел к окну.

– Ты веришь в легенды о моих «красотках», Элоиз? – глухо спросил он.

– Я верю своей интуиции. И я согласен обменять Андрея Трофимова на пару твоих «красоток». Если твои девочки вплотную займутся «Янусом», от него останется одна пыль. А я обеспечу им сверху такое прикрытие, о котором не мечтал даже Джеймс Бонд.

Генерал Кошкин молчал.

– Коля, пойми, у меня есть свои люди в вашем правительстве. Я бы мог надавить на тебя и оттуда, но без твоего согласия у меня ничего не получится. Потому что о «красотках» не знает даже твое начальство.

– Именно поэтому ты и убрал от меня всех нелегалов?

– Да. Ты согласен на такой обмен?

Генерал Кошкин долго рассматривал голубей за окошком.

– Нет! – наконец, глухо сказал он. – «Красоток» не существует, Элоиз.

Ганс Оффенбах три часа бродил по Серову. Слежки за ним вроде бы не было…

Академический городок был густо засажен ивами, липами и березами и казался довольно уютным. Военный завод на окраине приглашал на работу всех желающих в связи с расширением производства товаров народного потребления. Об этом говорило объявление возле запертых заводских ворот. Там же торчала группа до зубов вооруженной охраны.

Ганс облизал пересохшие губы и решил заглянуть в ближайшую пивную. Пиво оказалось настоящим, то есть немецким, а бутерброды – съедобными.

Закончив с обедом, Ганс закурил и пришел к выводу, что за последние двадцать лет противник сильно изменился даже в провинции.

В пивную зашел прапорщик охраны и заказал кружку пива.

– Сварщик, что ли? – лениво спросил прапорщик, пристраиваясь за столик рядом с Гансом.

Ганс молча удивился.

– Глаза у вас красные, – пояснил прапорщик, прихлебывая пиво. – А со сварщиками у нас на заводе напряженка.

Ганс хмыкнул.

– Нет, я не сварщик, – холодно сказал он. – Я – шпион и я почти не спал ночью.

– Ловили, что ли? – дружелюбно спросил прапорщик.

– Кого я ловил? – снова удивился Ганс.

– Не вы, а вас. Кстати, у нас тут в Серове все шпионы пытаются Веру Сойкину завербовать. Она вахтером на проходной работает. Красивая – ужас! И уже шесть раз замужем была.

Ганс вдруг почувствовал, что ему надоело удивляться. Он встал и быстро вышел на улицу. Возле желтого такси стоял рыжеволосый водитель и позевывал в широко открытую газету.

«Почему он читает газету стоя, а не сидит в машине? – механически подумал Ганс. – Обычно так ждут либо начальство, либо высокого гостя, ведь водитель должен открыть дверцу…»

– Улица Пятницкого, двадцать, – рявкнул Ганс водителю.

– Триста рублей, – без малейшей нотки надежды в голосе потребовал тот.

– Хватит и сотни, – отрезал Ганс.

Рыжеволосый водитель не стал спорить. Он едва взглянул на драматическое лицо матерого шпиона, чему-то улыбнулся и, уже открывая дверцу, сказал:

– Плиз, сэр!..

Такси остановилась в чистом дворе между двумя старыми пятиэтажками.

«Скорее бы уже!..» – простонал про себя Ганс.

Недоброе предчувствие, там, под сердцем, было похоже на зубную боль. Ганс быстро отыскал нужный дом. Сигнала о провале – там, на подоконнике квартиры – не было.

Ганс вошел в подъезд. Он торопливо взбежал по лестнице и остановился перед дверью с цифрой «пятнадцать».

«Господи, спаси!..» – Ганс широко перекрестился и нажал кнопку звонка.

Дверь открылась и перед Гансом предстала уже хорошо знакомая ему Олечка.

Ганса качнуло… Казалось, воздух исчез из легких и он беззвучно шевелил губами.

– Вам привет от Федора Николаевича, – наконец, сказал Ганс.

– Федор Николаевич еще помнит меня? – строго спросила Олечка.

– Вашу последнюю выходку трудно забыть.

– Мы здорово повеселились, ведь правда?

– Правда… – у Ганса вдруг потемнело в глазах. – Послушайте, там, в вагоне… – его снова шатнуло, – Зачем?.. За каким таким чертом?!.. Вы что, с ума сошли?!!.. – Ганс перешел на крик. – Какого черта вы отвечали на пароль там, где не надо?!

– Первым начали все-таки вы, – спокойно напомнила Олечка. – Вспомните, вы смотрели в окно и вдруг заговорили о кошельке.

– Ну и что?!.. Вас что, не инструктировал этот болван Элоиз Хартли?! – от злости и обиды на не столь уж безобидные страхи и ночные приключения Ганс совсем потерял голову. – На этого идиотского доктора, видите ли, работает все посольство, а он не может найти себе умного нелегального агента!

– Простите, но я не знаю никакого доктора Хартли, – возразила Оля.

– А посла-шпиона Раймонда Уэста вы тоже не знаете?!

– Нет.

– Да не смешите вы меня!.. – голос Ганса сорвался на петушиный крик. – Первый заместитель посла Гарри Флетчер, второй – Альфред Гриншо и даже я, Ганс Оффенбах, все знают доктора Хартли, работают на него, а вы, значит, нет?!.. Милая девушка, в нашем посольстве нет ни одного нормального человека – в нем одни шпионы! Будь я на месте генерала Кошкина, я бы отправил их всех в Сибирь без суда и следствия!!..

Монолог Ганса Оффенбаха был пылким и длинным. В частности он сказал о том, что ни одно порядочное правительство не будет работать с таким чисто шпионским заведением. Вопли Ганса Офеннбаха поражали своей откровенностью и, наверняка, были слышны в соседнем подъезде.

Когда он наконец замолчал, из-за спины Олечки вышли два рослых парня со строгими лицами.

– Пожалуйста, ваши документы, гражданин, – деловито сказал один из них.

Ганс оглянулся. Сзади стоял рыжеволосый водитель такси. Он держал правую руку в кармане и вежливо улыбался.

– Ха-ха!.. Думаете, поймали, да?!.. – Ганс расхохотался и бросил рыжему дипломатический паспорт. – Держите. Плевать я хотел на вас!

– Гражданин, прекратите истерику, – посоветовал рыжий.