Кремль 2222. Севастополь Выставной Владислав
Слегка осоловев не столько от непривычного напитка, сколько от сытости, Вячеслав продолжил свой рассказ.
– Ты, браток, верно подметил: я севастопольский. Точнее, из Балаклавы я, что рядом, но не совсем одно и то же. Там, как и здесь, все поделено, и на каждой территории свой хозяин. А у нас и климат потеплее будет, и народ активнее, злее, никто своего не упустит. Сам я из клана морских охотников, мы морем живем – тем, что оно на берег срыгнет, или что у него когтями вырвешь. Ты вот давеча про волны, про корабли, про чаек вспоминал – нет этого, давно уже нет. Море и не море давно, а вроде как чан с ведьминым варевом. Умные люди говорят, мутировало море, вместе с водой и со всей живностью. Вроде огромного Поля Смерти. Одно такое большое жидкое Поле Смерти.
Страшное оно, море. Но оно и кормит нас. Оружие, материалы, концентрированные припасы, прочие грузы с затопленных кораблей, «транспортов» – на дне этого не счесть, тем и живем. Конечно, выходить в открытое море на маломерных посудинах мало кто решается – наверняка погибнут, эта жижа лодки проедает насквозь.
Но есть среди нас те, кому эта напасть не так страшна. Мой род – особый. Некоторые говорят, колдуны мы или шаманы какие. Но скорее всего, это просто мутация. Район-то наш облаком ядерного взрыва накрыло когда-то. В общем, мужики в нашем роду – потомственные «дайверы». Мы можем дыхание задерживать минут на тридцать, не боимся давления, но главное – тела наши менее чувствительны к злой воде. Море принимает нас, а мы к нему – с почтением. Так и вытягиваем кое-какое добро из пучины. Правда, наши способности не всем нравятся, кого-то пугают, а кое-кого просто бесят. Знаете, как ненавидят тех, кто не похож на других?
– Знаю, – не выдержал Книжник.
– Ну вот. Но я вообще не об этом. У нашего рода есть тайный ритуал. Отец считал это не просто ритуалом, а особой миссией нашего рода, которую мы несем через поколения. Смысл ее давно уже никто не помнит, но ритуал соблюдается неукоснительно уже второе столетие, и еще ни разу не был нарушен.
Слава запнулся, будто сболтнул лишнее, помолчал немного и заставил себя продолжить:
– Суть ритуала в следуещем: в тайной пещере, под Севастопольскими укреплениями каждый день в одно и то же время кто-то из моего рода давит на кнопку.
– Что? – Книжник вздрогнул. Ему показалось, что он ослышался.
– Кнопку нажимает. Одну и ту же – на большом железном пульте. Изо дня в день, из года в год.
– Но зачем?
– Повторяю: мы давно уже не помним – зачем. Но твердо знаем – это необходимо. Просто потому, что нарушение этого правила неизбежно приведет к страшному.
– К чему же?
– К концу света.
В каземате повисла зловещая тишина. Зигфрид выглядел таким же невозмутимым. Книжнику же казалось, что он бредит. Вячеслав медленно повторил, чтобы присутствующие как следует прочувствовали услышанное:
– Конец света. Гибель всего живого. На всей планете. Мы не знаем, как это произойдет, но уверены: если нарушить ритуал – последствия будут неизбежны.
Слава поглядел на слушателей – хорошо ли его поняли. Продолжил:
– В пещеру мы добирались через систему подземных коммуникаций, вроде вот этой, – Слава обвел рукой пространство вокруг себя. – У нас там целый лабиринт ходов и туннелей – они соединяют береговые батареи, форты, базу подводных лодок и древний укрепрайон, где обитает наш род. Но недавно случилась большая свара за передел территорий, и враждебный нам клан захватил базу подводных лодок, что в Балаклаве. База вообще-то никогда не была нашей территорией, но через нее проходит подземный ход в Священную пещеру. Во время всей этой заварухи со стрельбой и поножовщиной взорвали несколько мощных боеприпасов. В общем, завалило туннель, – Слава скрипнул зубами. – Там и отца привалило. Он успел вернутьсядомой, но на следующий день умер. С этого момента нам не добраться до Священной пещеры и до пульта.
– Что-то никакого конца света не наблюдается, – скептически заметил Зигфрид. – Как-то не складывается твоя история.
– Все складывается, – спокойно возразил Вячеслав. – Там, по ту сторону завала, остался мой брат. Он будет нажимать на кнопку, пока его не освободят. Он не покинет пещеру – теперь оттуда нет выхода. И никто из наших не может прийти на помощь – нас слишком мало, чтобы одолеть кочевников, захвативших базу. Вода там есть – капает с потолка потихоньку. Но без пищи он не продержится больше двадцати дней. Половина срока уже прошла. Когда у него не останется сил, чтобы исполнить свой долг, тогда…
Наступила тишина. Слишком странная история для того, чтобы с ходу поверить в нее.
– Но почему ты отправился в Кремль? – спросил Книжник. – Разве ты не мог найти помощь ближе?
– Отец перед смертью запретил раскрывать нашу тайну кому-то кроме главкома. Поймите, какие-нибудь бродяги, бандиты и отморозки легко все разрушат – не по злой воле, так по незнанию. А не разрушат содержимое пещеры, так могут нарушить ход ритуала – конец в любом случае один. Отец считал, что помощи можно ждать только от посвященного в нашу тайну. По преданию – это главнокомандующий, место которого – Кремль. Перед смертью он назначил меня посланником и дал ключ, который я должен предъявить главкому. А теперь… Теперь я даже не знаю, что делать.
Книжник внимательно изучал нового знакомого. Тот не был похож, лжеца и уж тем более – на легковерного дурачка. Это был сильный, уверенный в себе боец, видевший такие мрачные бездны, о каких здесь даже представления не имели. Да, он верил во все, о чем говорил, и верил всем сердцем. Семинаристу тоже захотелось поверить этому человеку. Но еще больше – увидеть тот далекий край, откуда пришел посланник. Легендарный, овеянный славой, пронизанный сакральным смыслом край, связанный с Кремлем невидимыми нитями. Ведь Слава отправился за помощью именно сюда – а значит, эта древняя связь не была прервана. И было бы подло прервать ее теперь.
– Надо ему помочь, Зигфрид, – тихо сказал Книжник. – Даже, если в его словах только часть правды…
– Я не верю во все это, – заявил Зигфрид. – Какой-то ритуал, какой-то конец света. Бред. Пляски дикарей.
– У твоего народа тоже довольно странные ритуалы, – возразил Книжник. – В Кремле – свои обычаи. Это не значит, что они лишены смысла.
– Может, ты прав, – нехотя признал Зигфрид. – Но все равно…
– Да чем вы мне можете помочь? – угрюмо спросил Слава. – Мне сила нужна – чтобы пробиться с боем на Базу, чтоб завал разобрать. Да, в конце концов, чтобы добраться живыми до Полуострова. Что вы вдвоем сможете сделать?
– А ты рассчитывал, что князь тебе дружину выделит? – Зигфрид приподнял бровь. – Ратников к Садовому Кольцу с трудом отпускают – у Кремля и без того забот хватает. А тут какая-то мифическая кнопка.
– Я шел в Кремль потому, что у меня нет выбора. Если вы считаете, что до нас нет никому дела…
– Погоди-погоди! – остановил его Книжник. – Кто сказал, что нам нет до вас дела? Кремлю нужны союзники, у нас их слишком мало. Кругом – тьма врагов, мы живем в кольце ненависти, не зная, когда ждать нового удара. С другой стороны, князь и вправду не сможет выделить ратников для такого сомнительного дела. Так или иначе, ты потеряешь драгоценное время.
– И что же делать? – Слава не ждал ответа. Он опустил голову и стал похож на собственную тень.
– Для начала – понять, с чем мы имеем дело, – Книжник почесал в затылке, поглядел на Зигфрида. Тот с надменным видом сложил на груди руки, показывая своим видом, что происходящее ему не особо интересно. – Я так понимаю, что ритуал вашего рода идет со времен Последней Войны?
– Так и есть.
– Нужно выяснить суть этой миссии. Тогда мы сможем попытаться найти осознанное решение.
– И кто же может знать эту суть? – Слава недоверчиво пожал плечами. – Если даже мы, наши отцы и деды не знали?
– Знать могут те, для кого Последняя Война – открытая книга. Кто жил войной и создан для этой войны.
– Кто же это?
– Кио, – сказал вест.
– Кто? – Слава непонимающе поглядел на Книжника.
– Кибернетические организмы, – пояснил тот. – Искусственные солдаты, сконструированные в военных лабораториях. Наши их создавали в противовес биороботам противника.
– Что-то не особо успешно, – сказал Слава.
– Я бы так не сказал. То, что мы сейчас здесь с тобой разговариваем – в том числе и их заслуга. Но дело не в этом. А в том, что у кио – неограниченная машинная память. С ними-то потрещать стоит.
– Дело говоришь, – неожиданно согласился Зигфрид. – Тем более, далеко ходить не надо. Я же Кронуса не так давно встретил. Говорит, на Воробьевых горах обосновался.
– Да? – оживился Книжник. – А что же он к своим, на Железное Кладбище не отправился?
– Понятия не имею. Но, похоже, там у него какие-то старые счеты, не тянет его к своим.
– С другой стороны, Воробьевы горы – они же как раз напротив Железного Кладбища. Разве что через реку.
– Ну ты же знаешь, через реку – это дальше, чем через весь город.
– Тоже верно. Река – понадежней любой стены будет. Думаешь, Кронус замыслил чего против своих же?
– Да мне как-то все равно, что он там себе думает. Главное, что по пути. Если решим с этим другом на юг идти – то много времени не потеряем.
Надо же, как быстро Зигфрид переключился, от прямого конфликта с незнакомцем до возможной помощи. Книжник знал: несмотря на внешнюю жесткость, у веста острое чувство правды и справедливости. Если ощутит за кем-то правоту – не пожалеет собственной крови, вступится. Но почует фальшь, обман или подлость – убьет без сожаления. Иногда Книжник даже завидовал этому качеству: четко различать добро и зло, своих и чужих – и не задумываясь пускать вход оружие. А потом спать спокойным сном младенца. Сам он так не мог, и наверное, никогда не сможет.
– Ну что, Слава с Балаклавы, согласен ты с таким планом? – спросил Зигфрид.
– А у меня есть выбор? Время решает за меня.
– Значит, согласен. Тогда гасим костер – и вперед. Наверху уже светать начало. Не будем терять времени, раз оно все решает.
Когда они уже подымались по ветхой ржавой лестнице, семинарист сказал:
– Я вот никак не пойму. Ты же говорил, вроде как, за десять дней до нас добрался?
– Так и есть.
– Но ведь отсюда до Полуострова – как до Луны…
– Есть вариант ускориться, – туманно ответил Слава.
– Ускориться? – повторил Книжник.
Но пришелец с юга уже скрылся в люке над головой.
На этом разговор замяли. Потому что вариантов ускориться до Воробьевых гор не было никаких. Так и топали по раздолбанным улицам, благо повезло не пересечься с мутами и бродячими группировками.
Глава 3
Недолгие сборы
– Вот оно, это здание, – сказал Зигфрид. – Судя по описанию Кронуса – очень похоже.
Они притаились на краю Ленинского проспекта, не спеша выходить на открытое пространство. Все здесь, на Воробьевых горах, было непривычно и странно. Непонятные звуки, зловещее свечение над мрачным зданием Университета, которое они поспешили обогнуть по широкой дуге. Внизу, за рекой, мертвым бетонным островом из тумана выступало Железное Кладбище – огромный могильник древних боевых роботов. Когда-то это был громадный стадион, теперь же – арена малопонятных экспериментов кио над умирающими машинами и себе подобными. Глядя туда, Книжник невольно радовался, что от страшноватого места их отделяет река.
Правда, теперь, глядя на сооружение, к которому их привел Зигфрид, он не был уверен, что здесь намного веселее. По крайней мере, обитатели Железного Кладбища были более-менее знакомы. Там даже удалось завести друга – странного, как и все кио, но сохранившего остатки человеческого мироощущения, доставшегося некогда от создателей. Иногда даже казалось, что в Тридцать Третьем больше человеческих качеств, чем в иных людях. Все-таки с кио можно иметь дело, если они чувствуют выгоду и способны логически оценить пользу от общения с тобой. Они не руководствуются болезненным самолюбием, как шамы, или взрывными звериными эмоциями, как полуобезьяны нео. Они способны даже на прямое сотрудничество с людьми, как это было совсем недавно, когда смертельная угроза вынудила их помочь в создании армии боевых роботов из железного хлама, которого у них в изобилии.
Но то было далеко, за рекой.
Здесь же была неизвестность. Что-то гулко и протяжно грохотало за мощными стенами, пока Книжник соображал, где он мог видеть подобную архитектуру. Ясное дело, сам он в этих местах никогда не бывал, но должен был вспомнить здание по старым фотографиям, тысячи которых успел изучить в Семинарии. История – не такая уж мертвая наука, когда есть необходимость ориентироваться в мире, разрушенном давней войной.
Это здание было сложно спутать с другими. Этажей двадцать серых стен венчали огромные и более чем странные металлические нагромождения, чем-то напоминающие искореженные человеческие мозги. Можно было решить, что там, наверху, разнесло взрывом бетон до самой арматуры. Но нет, эта железная мешанина явно была сооружена намеренно.
Прикрыв глаза, Книжник напряженно копался в «картотеке памяти». Он сам придумал для себя эту методику, с помощью которой запоминал факты и благополучно забывал о них – с тем, чтобы по мере надобности извлекать из глубин мозга. Вот и сейчас, подумав секунд десять, он чуть улыбнулся и открыл глаза.
– Академия наук, – сказал он. – Точно, она.
Память дозированно выдавала скудные сведения. Например, о том, что железные «мозги» на крыше – вовсе не следствие бомбардировок и пожаров, а лихая задумка архитектора. Вроде там солнечные батареи должны были размещаться, чтобы кабинеты академиков обогревать. Где они сейчас, эти академики? Развеялись прахом, не оставив наследников своих научных школ и достижений в познании тайн природы. Все, что потомки знают, – как выживать в условиях ограниченности ресурсов, да еще как убивать и не быть убитыми.
Мы разучились строить и создавать что-то новое – умеем только разрушать или продлевать жизнь тому, что сделано до нас. Мы опустились на уровень каменного века, и только автоматы в руках да бродячие роботы создают иллюзию того, что люди еще чего-то стоят. Но люди уже не могут заново создать такого вот робота, не могут даже сделать автомат или боеприпасы к нему. Закончатся патроны – и автоматами станут драться как палками, пока те не рассыплются в ржавую труху…
Книжник тряхнул головой, прогоняя наваждение.
Ну уж, нет, не бывать этому! Зря, что ли, Кремль хранит Книгу Памяти с накопленными человечеством знаниями? Зря, что ли, существует кремлевская Семинария, поддерживающая огонек знаний в подрастающих поколениях? В конце концов, для кого он сам рыщет по развалинам в поисках древних знаний? Книги, чертежи, схемы, папки с документами и целые архивы – все, что уцелело, будет собрано и тщательно изучено.
И уж точно он не упустит шанса изучить легендарный город на почти сказочном побережье Крыма. Наверняка там можно найти что-нибудь, что расширит его представление о мире. Но даже это не так важно, как сам факт воссоединения восставшего из пепла Кремля и его далекого собрата.
Сердце от волнения пропустило удар. Но тут же реальность заставила обратить внимание на себя. Земля дрогнула, в воздухе повис низкий звук – и шел он оттуда же, из корпуса Академии.
– Что там у них творится? – поинтересовался Слава.
Без страха и даже без особого любопытства. Наверное, ему просто надоело таиться в тени развалин. Не будь рядом Зигфрида, который контролировал каждый шаг группы, он просто шагал бы, насвистывая, через весь город. Неудивительно, что его земляки так и не добрались до Кремля. Здешние руины не прощают ошибок.
– А шут его знает, – отозвался Зигфрид, отрываясь от стены и делая осторожный шаг вперед. – Сейчас поглядим.
– А за глаза свои не боишься? – раздался новый голос – с эдакой ленивой насмешкой.
Все трое аж присели от неожиданности: только что перед ними была пустая улица, и вдруг на ней прямо из ниоткуда стали появляться одинаковые, ладно скроенные фигуры в плотно обтягивающей одежде. Они вышагивали прямо из воздуха – не менее десятка, крепкие, высокие, грозные, – но почему-то невооруженные. Воздух подернуло ровным маревом, и Книжник машинально отметил: видать, незнакомый вид маскировки. Эти ребята больше прочих продвинуты в технологиях – просто потому, что такими созданы изначально.
Только вот цацкаться со своими создателями они вряд ли будут. Потому что это кио – холодные и безжалостные машины в человеческом обличье.
Слава дернулся было, чтобы нырнуть в ближайшие развалины, но Книжник удержал его за плечо. Зигфрид тоже не стал дергаться, даже руку с меча убрал. Оно и понятно: драться с кио в таком количестве – себе дороже. Это только с виду они безоружные. Но такого из «калаша» не срежешь, не говоря уж о более примитивном оружии. Каждый из них – сам по себе мощная машина смерти, и встроенные в скелет выдвижные танталовые клинки могут поспорить с мечами кремлевских ратников. Самое неприятное, что своих создателей, людей, они давным-давно сбросили со счетов, перестав считать доминирующим видом. Человечество для них – примитивный вид, пройденный этап, который в перспективе должен исчезнуть с лица Земли. И возможно, они не прочь были этому поспособствовать.
Поэтому от кио можно ожидать всего, чего угодно. Сочтут они этих троих вражескими лазутчиками – даже глазом моргнуть не успеешь, как превратишься в кровавый фарш. Так что стоять и молча хлопать глазами сейчас опаснее, чем очертя голову броситься в атаку.
– Кронус! – выдохнул Книжник. – Он ждет нас!
– Кронус? – вперед вышел один из кио, внешне ничем не отличавшийся от остальных: рубленое лицо манекена с серебристыми прожилками в коже. Быстро придвинулся к побледневшему семинаристу, впился холодным взглядом прямо в глаза. Ощутив на себе этот ледяной взгляд, парень невольно попятился. – А с чего ты взял, что ты интересен Кронусу?
– Ты думаешь, ему понравится, что вместо него здесь ты? – дерзко спросил Зигфрид. – И не надо сверлить меня взглядом, сверлилка отвалится.
Кио угрожающе надвинулись – с неправдоподобной синхронностью, на которую способны только машины. Зигфрид даже не шелохнулся. Глядя на него, устоял и Слава. Неизвестно, чем бы закончилась эта психическая атака, если бы за спинами кибернетических воинов не появилась новая фигура в длинном темном плаще.
– Оставь их, Второй. Это мои друзья.
– Вот как? – продолжая разглядывать людей, холодно отозвался тот, кого назвали Вторым. – У тебя есть друзья среди хомо?
– А у тебя есть друзья среди кио, Второй? – тот, в плаще, вышел вперед. На вид – куда более потрепанный, видавший виды, но, несомненно, не человек. Об этом свидетельствовал проступающий сквозь серую кожу металл.
– Ты же знаешь, у нас не может быть друзей, – бесцветно сказал Второй. – Только коллеги, начальники и подчиненные.
– Знаю, – отозвался кио в плаще. – Но я вот решил попробовать. Привет, Книжник. Привет, Зигфрид.
– Привет, Кронус, – сказал семинарист.
Зигфрид лишь кивнул в ответ, как и немного растерявшийся Слава.
– Каким ветром вас занесло сюда? – продолжил Кронус. – Хомо здесь не место.
– Мы это заметили, – сказал Книжник. – Всего один вопрос – и мы уйдем.
– Ладно. Только придется пройти в убежище. Здесь и без того здорово «фонит», а через минуту ударит рентгеновским излучением.
– Какой-то эксперимент? – оживился Книжник.
– Это и есть твой вопрос?
– Что? Нет, конечно… Мы хотели спросить…
– Тогда идите за мной. Поживее, а то поджарит заживо.
Все кио, за исключением Кронуса, один за другим исчезли, шагнув куда-то в пустоту. Книжник подтолкнул в спину Славу, и все трое двинулись за сгорбленной фигурой в плаще.
Книжника всегда ставило в тупик, отчего одни кио имеют имена, а другие – всего лишь номера, в той или иной степени соответствующие статусу. В чем тут дело? Можно было бы подумать, что они все до единого просто бездушные машины, но это не так. Он своими глазами видел то, что таится в бронированных головах этих существ – самые настоящие, натуральные человеческие мозги. Они не люди – но и не машины в полном смысле слова.
– Сюда! – коротко приказал Кронус.
Они прошли к обветшалому входу, укрепленному разнородными блоками, камнями, кусками железа. Похоже, здание Академии наук издавна превращено в крепость. Да и глупо было не использовать этот мощный комплекс объединенных в единое целое сооружений, расположившихся на территории квартала. Здешние обитатели хорошо поработали над конструкциями, заложив окна нижних этажей, укрепив стены и перекрыв подходы непролазными заграждениями. Правда, это не было похоже на работу кио. Эти ребята не занимаются такой примитивной фортификацией – у них другие, куда более прогрессивные методы защиты и нападения. Скорее всего, эту крепость они взяли уже в готовом виде – попросту отбили у какого-то клана.
– Я думал, что больше не увижу тебя, Книжник, – остановившись в дверях, сказал Кронус. Они ждали, пока откроются мощные железные ворота, сменившие на входе прежние двери. – При нашем прощании в Могильнике мне показалось, что ты образумился. Лазить в руинах и искать приключения – это не твое. Ты интеллектуал, хоть и человек. Твое место в библиотеке, в музее каком-нибудь – или где там хомо теперь хранят информацию?
– Рано меня хоронить в архивах, – сказал семинарист. – Впрочем, я тоже не рассчитывал на встречу. Слишком много у нас с тобой общих воспоминаний, неприятных в основном.
– Кому как. Лично я рад, что освободился из многолетнего рабства.
– Черта с два – «освободился», – жестко сказал Зигфрид. – Тебя освободил Книжник.
– С этим можно было бы поспорить, – начал Кронус, но встретил тяжелый взгляд веста. – Но я не буду. Вы действительно помогли мне. Хотя, не скрою, здорово смешали мои планы. Я хотел использовать Могильник в своих целях, теперь же на него наложил свою лапу Кремль.
– Но ты жив и неплохо себя чувствуешь, – сказал воин. – А потому мы надеемся на взаимную услугу.
– Все, что в моих силах.
Тяжелая железная створка провалилась в глубину стены, и Кронус жестом пригласил гостей. Один за другим те вошли в мрачный проем. С глухим звуком закрылись за спиной ворота.
И только после этого в здании вспыхнул свет. Зажмурившись, Книжник прикрыл глаза ладонью. Ему показалось, что он ослеп от этого яркого света, но по мере того, как глаза привыкали, ощущение лишь усиливалось.
Здесь не было ничего. Только нереально белые стены, пол, потолок. Такой белизны Книжнику видеть не доводилось, и он испытал настоящий шок. Самое «белое», что он видел – бумага старых книг, и то она отдавала желтизной. А здесь… Как такого добились в этом тошнотворно-грязном мире? И главное, зачем?
Друзья озирались в белоснежном «ничто» с таким же изумлением на лицах. Даже Зигфрид не смог сохранить обычной невозмутимости, не говоря уж о Славе. Можно было бы даже подумать, что они умерли и оказались на пороге рая. Да только Кронус совсем не подходил на роль архангела Михаила.
Что за опыты здесь проводят кио? Насколько далеко продвинулись в технологиях самозваные наследники человечества? Не обернется ли это бедой для остатков цивилизации? Книжник ощутил тревогу, подавленно огляделся, чувствуя себя дикарем, оказавшимся в операционной нейрохирурга. Нейрохирурга, готового ради холодного любопытства вскрыть тебе череп, покопаться в твоих мозгах, а после – потерять интерес и выбросить твое истерзанное тело за ненадобностью.
Хозяин этого странного места не дал времени на фантазии и страхи.
– Так что вы хотели узнать? – холодно спросил он. Странное вибрирующее эхо разнесло голос среди белоснежных стен.
Книжник молча, не глядя, отставил руку в сторону. Чуть поколебавшись, Слава вложил и раскрытую ладонь свой ключ. Следом с тихим шелестом скользнула цепочка. Так же, не отрывая взгляда от Кронуса, семинарист протянул ключ ему со словами:
– Как ты думаешь, что это?
К ключу Кронус даже не притронулся. Предмет, однако, осмотрел. Поднял взгляд на Книжника.
– Интересная вещица, – сказал он. – Откуда она у вас?
– Ты так и не сказал, что это за вещица.
– Это ключ.
– Не держи нас за идиотов. Сами видим, что ключ. От чего он?
– Я бы сказал «для чего». Это ключ запуска ракет.
Книжнику показалось, что он ослышался.
– Каких еще ракет?
– Здесь возможны варианты. Например, ракет космического назначения, с помощью которых на орбиту выводили спутники и космические корабли. А может, и стратегических. Ядерных. Тех самых, что превратили наш мир в пепелище.
– И что же, этим ключом можно…
– А ничего им уже нельзя сделать. Все уже сделано. Можно вот, как он, продолжать носить его на шее. Как дикари носят зубы убитых зверей.
Книжник беспомощно поглядел на Зигфрида, на Славу. Неужели вся эта история оказалась пустышкой? Целились, целились, да попали пальцем в небо. Слава, главный виновник всей этой затеи, лишь молчал да хлопал глазами. Кронус сам пришел к нему на помощь.
– Может, дело не в самом ключе, а в том, что с ним связано?
Вот уж, не поспоришь – у кио железная логика. Книжник слегка подтолкнул Славу:
– Давай, рассказывай…
– Да стоит ли…
– Это уж ты сам решай. Только другого шанса у тебя не будет.
Слава склонил голову, закрыл лицо руками.
Перед глазами было далекое море. Страшное, злое – но все-таки дающее жизнь. Если он примет неверное решение – некому будет глядеть на море, на горы, на древние здания на берегу бухты.
Ничего не будет.
Отец дал ему ключ – но не сказал, от чего он. Этот кио знает.
Отец сказал: раскройся лишь главнокомандующему. Но главкома давно уже нет.
Отец – главный в роду, его слово – закон. Но отца уже нет. И главный в роду – он, Вячеслав. Значит, только ему принимать решение.
– Я расскажу, – тихо начал Слава. – У моего рода есть древний ритуал…
Кронус выслушал молча, не задавая вопросов. И едва Слава закончил, сказал:
– Все ясно.
– Вот как? – произнес Зигфрид. – Так, с ходу – и ясно?
– Это еще один вопрос? – холодно отозвался Кронус. – У меня нет времени на пустые разговоры.
– Он шутит, – быстро сказал Книжник. – Нам, правда, интересно твое мнение.
– Ну, ладно… – кио заложил руки за спину, отвернулся, задумался совершенно по-человечески. – Может, я немного преувеличиваю, но делаю выводы только на основании того, что услышал. Во-первых, речь, как я понимаю, идет о бывшей военно-морской базе в Севастополе. В моем хранилище данных, – Кронус коснулся головы, – ограниченная информация, так что говорю только то, что знаю. Все, что ты, – он указал на Славу, – рассказал про своего рода ритуал, соотносится с действиями секретного подразделения, обеспечивающего функционирование так называемой «Машины Судного Дня».
Он замолчал, оценивая реакцию слушающих.
– Никогда про это не слышал, – сказал Книжник.
– Я тоже, – добавил Зигфрид. – Но звучит неприятно.
– Я так понимаю, что исполнитель тоже не в курсе того, чем всю жизнь занимался? – с холодным любопытством продолжил Кронус. – Оно и не удивительно. У хомо короткая память. Вы слишком быстро забываете об ужасах прежней войны, чтобы начать новую. И ни черта не помните про самих себя – кто вы, откуда, зачем… Впрочем, я отвлекся. Итак, «Машина Судного Дня». Это, конечно, образное выражение, придуманное газетчиками прошлого. Есть и другое название – «Мертвая рука». Она же – система «Периметр». Исходя из стратегического значения Крымского полуострова и главной базы Черноморского флота, можно заключить, что там находился один из запасных командных пунктов данной системы.
– «Можно заключить?» – с сомнением произнес Зигфрид. – Так ты не знаешь наверняка?
– Уверен, что наверняка это знало всего лишь несколько человек в государстве. И даже личный состав секретной части владел лишь крупицей общей информации. Все остальное – досужие домыслы.
– И в чем задача этой системы? Если она действительно существует.
Здесь Кронус уже намеренно выдержал паузу, с тем, чтобы до присутствующих дошла вся тяжесть той информации, которую он собирался на них обрушить.
– Эта система должна была гарантированно запустить все оставшиеся ядерные ракеты даже в случае полного уничтожения всех вооруженных сил государства. До настоящего момента лично я, да, наверное, и все остальные, были убеждены в том, что система просто не сработала во время Последней Войны – иначе все живое на Земле было бы уничтожено, теперь уже окончательно. Но, выходит, система так и не активировала последний удар. И не сделала этого только потому, что кто-то, оказывается, уже двести лет, из поколения в поколение, прилежно жмет на кнопку, – Кронус пронзительно поглядел на Славу, и тот с трудом выдержал этот колкий, нечеловеческий взгляд. – Жмет, демонстрируя системе, что один из командных пунктов все еще жив, а значит – сопротивляется. И только поэтому система все еще оставляет планете последний шанс. Вот так.
Наступила тягостная тишина, нарушенная лишь низким протяжным звуком, прошедшим волной по белому полу и вызвавшем вибрацию под ногами. Там, за невидимыми стенами, продолжались неведомые эксперименты. Остается лишь поражаться выдержке или просто равнодушию кио, только что практически вынесшего приговор этому чахлому миру.
– И что же делать? – бесцветно произнес Слава.
– Продолжать нажимать на кнопку, – жестко сказал Кронус. – Другого выхода нет.
– И что, это нельзя остановить – навсегда?
– Может, и есть способ. Но я бы не стал вмешиваться в работу системы. Потому что любое вмешательство она может воспринять как угрозу со стороны противника.
– А если сделать… такое устройство… – прищурился Книжник, сделал в воздухе характерное движение пальцем.
– …которое само нажимало бы на кнопку? – быстро закончил за него Кронус. Даже глаза у него сверкнули, наверное, понравилась мысль. – Хорошая идея, да только никуда не годится. Система распознает человека по целому ряду параметров. Защита от таких вот умников.
Семинарист ощутил, что краснеет.
Вячеслав рядом беспокойно переминался с ноги на ногу, пока не произнес дрогнувшим голосом:
– Значит, если мой брат перестанет выполнять ритуал…
– Тогда вам, людям, придет конец, – ровно сказал Кронус.
Слава невольно сжал кулаки, шагнул в сторону кио. Зигфрид предусмотрительно придержал парня за плечо – чтобы тот сгоряча не наделал глупостей.
– Ты так спокойно говоришь об этом, – дрогнувшим голосом произнес Книжник.
– Мне не о чем беспокоиться. Кибернетическим организмам не страшна радиация и новая ядерная зима. Вы сами создали нас такими, люди.
Уже покинув Академию, пройдя в оцепенении шагов двести в тени мертвых зданий, Слава вдруг качнулся и рухнул на колени. Обхватив голову руками, затрясся, закрывая лицо руками. Можно было подумать, что он рыдает.
Но он смеялся. Бился в бессильном, почти истерическом смехе. Так выходило напряжение последних дней, эта бесконечная и бессмысленная дорога, стоившая жизни двум товарищам, а теперь, выходит, и брату тоже. На мысли о судьбах человечества его уже не хватило.
– Какой же я идиот, – скалясь и давясь смехом бормотал он. – С чего я взял, что могу ждать какой-то помощи? Зачем я перся в эту даль, когда здесь еще хуже, чем дома?! Зачем я слушал умирающего отца, когда надо было включить собственную голову? Зачем?!
Смех перешел в рыдания, и теперь он продолжал бессмысленное хриплое лепетание, размазывая по лицу слезы вперемешку с соплями, а спутники смотрели на него с угрюмым недоумением, пока Зигфриду все это не надоело.
– Ну хватит! – рыкнул он. – Что ты разнылся, как баба! Да, ситуация хреновая, особенно, если верить этому танталовому лису…
– У нас нет оснований ему не верить, – отрывисто сказал Книжник. – Он знает, что говорит.
– Ну, значит, пойдем туда – и вытащим брата этого нытика! – отрезал воин. – А то мы здесь только время зря тратим.
– Куда, куда вы пойдете?! – внезапно перестав рыдать, прорычал Слава. Его аж перекосило от внезапного приступа злобы. – Выходит, я променял двоих погибших друзей на двух незнакомых мне бандитов?!
Он снова расхохотался каким-то новым, безумным смехом, указывая пальцем то на одного, то на другого спутника. Будто они вдруг превратились в каких-то жутко веселых размалеванных клоунов. Потом обмяк и вяло осел на асфальт.
– Зря ты так, – сказал Зигфрид. И его голос был на удивление ровный, будто и не хотел он сейчас залепить психанувшему южанину приличную оплеуху. – Мы – твой последний шанс.
– Да мы – и свой собственный последний шанс! – с неожиданной силой выдохнул Книжник. – Если не мы – кто вообще сможет остановить катастрофу? И его брата из этой пещеры вытащит?
Слава глядел на них исподлобья, затравленно, мокрыми собачьими глазами. Можно было даже подумать, что он скис, потерял волю.
Ничего он не потерял. Просто устал. Невообразимо, дико устал. Настолько, что в голове осталась лишь звенящая пустота. А потому он уже готов был слушать во всем этих спокойных, уверенных в себе ребят, которые, не тратя напрасно времени, обсуждали план предстоящего похода.
– Конечно, нас мало, – размышлял вслух Книжник. – Но один Зигфрид десятерых стоит…
– Скажешь тоже, – ровно отозвался воин.
– Точно говорю!
– Да ты обидеть меня хочешь, – усмехнулся Зигфрид. – Десятерых! Я с полусотней нео справлялся, в одиночку септ дампов укладывал!
– Э-э… – немного растерялся Книжник. – Ну, ты понял, что я сказать хотел.
– Да понял я, пошутил просто. Дело-то вообще не в силе, и даже не в умении владеть мечом. Главное – команду сколотить. Эй, Слава, у вас люди-то, кроме тебя и твоего брата, есть надежные? Кто драться готов?
– Были бы такие люди – я б сюда не пошел, – отозвался Слава. Задумался. – Есть всякие банды, которые никому не подчиняются. Но с ними говорить бесполезно.
– Это ты просто не пробовал.
– Я же говорил, мы не можем раскрывать нашу тайну первым встречным. Именно поэтому меня отправили в Кремль…
Читать бесплатно другие книги:
