Префект Рейнольдс Аластер

– Что за фуфло ты мне скормил, а, Тони? – вслух спросил Гаффни. – Негодник, ах какой же ты негодник!

Буквально тут же вспомнилось другое высказывание Энтони Теобальда. Разболтавшие пароль однажды обмолвились, что их операции сверхсекретны. Они, мол, неотслеживаемые, неподотчетные, официально не зафиксированные ни на одном уровне управления «Доспехов», вплоть до самой «Королевы скарабеев».

Иными словами, неудивительно, что двухминутный поиск не дал заслуживающих внимания результатов. Слово «головня» вполне может иметь тайное значение, только сидя за консолью его не вычислить.

Следующие пять минут Гаффни заметал следы – уничтожал признаки того, что он просматривал логи запросов в поисковых турбинах. Потом еще пять минут заметал следы заметания тех следов. Закончил работу в полной уверенности, что даже сам себя не выследил бы.

Гаффни поднялся и велел консоли с креслом сложиться. Потом он вытер лоб рукавом кителя, провел пальцами по рыжим кудрям и двинулся к перегородке. Он понимал, что поступил плохо: плохо было перехватывать, тралить и вышвыривать, как мусор, бедолагу Энтони Теобальда. Но ведь, как любит напоминать Аврора, все на свете зависит от точки зрения. Он защищал гражданское население Пояса – что в этом плохого? Хотя в первую очередь граждан следует защищать от их собственной порочной сущности.

Аврора всегда права!

Бета-симулякр взирал на Дрейфуса с холодным безразличием. Дрейфус смотрел просительно, словно ждал ключевой фразы анекдота. Эта старинная техника каналирования, как правило, была вполне результативна.

Итак, Дрейфус смотрел на мужчину с тонкими чертами лица, ростом чуть выше его самого. Тело беты скрывалось под складками широкой пурпурной мантии или плаща. Правая рука по плечо затянута в черную стеганую кожу, на кисти перчатка, на пальцах кольца. Коротко стриженные седеющие волосы, орлиный нос, импозантность, стать – чем не статуя влиятельного римского сенатора? Если бы не прозрачность, фигура казалась бы абсолютно материальной.

– Префект, если не хотите задавать вопросы, зачем регенерировали меня? – спросил Энтони Теобальд, когда пауза затянулась до неприличия.

– У меня много вопросов, – дружелюбно отозвался Дрейфус. – Просто хотелось, чтобы сперва высказались вы.

– Полагаю, вы тот, кого ваша коллега упоминала при последнем каналировании.

Талия уже активировала бета-копии, чтобы проверить, насколько они готовы к общению. Из двенадцати спасенных на Раскин-Сартории дать полноценные показания могли только три, как Талия со Спарвером ни старались восстановить функциональность других девяти.

– Я Дрейфус, – доброжелательно ответил Том. – Добро пожаловать в анклав «Доспехов», гражданин!

– Возможно, я и гражданин, а вот «добро пожаловать» не воздает мне полагающихся почестей.

– Элементарная вежливость, – пояснил Дрейфус. – Лично я вообще не считаю бета-копии носителями сознания. Для меня вы часть массива данных судебной экспертизы. Да, я могу с вами разговаривать, а вы – твердить, что чувствуете себя живым, но это ничего не меняет.

– Как приятно встретить столь просвещенного человека! А что вы думаете о женщинах? По-вашему, они стопроцентно разумные существа или разумные, но с большими оговорками?

– Я не против женщин. Программные продукты, которые прикидываются живыми и рассчитывают на равные права и привилегии, – вот что меня смущает.

– Как я могу рассчитывать, если меня нет в живых?

– В способности убеждать вам не откажешь. Но если почувствую, что вы юлите или утаиваете правду, отправлю вас обратно на глубокую заморозку. При повторной заморозке никаких гарантий нет – и глюки не редкость, и файлы по ошибке стираются.

– Полицейский старой закалки, – одобрительно кивнул Энтони Теобальд. – К чему огороды городить, перейдем к делу, то бишь к угрозам и травле. Такой подход мне очень по душе – прямота подкупает.

– Пока мы друг друга понимаем.

– Не объясните, что случилось?

Дрейфус поскреб жирный затылок – складки буквально нависали нал воротом.

– По нашим данным, в «пузыре» вы были главой семьи, а если верить последней переписи, держали в подчинении более девятисот человек.

– Все они свободные граждане и члены семьи. Еще раз спрашиваю: что случилось?

– Моя помощница что-нибудь объяснила?

– Ничего определенного.

– И правильно сделала. Для начала скажу: «пузыря» Раскин-Сарторий больше не существует. Ваш анклав уничтожен выхлопом двигателя субсветовика под названием «Аккомпанемент теней». Судя по всему, преднамеренно. Энтони Теобальд, вы помните это событие?

Энтони Теобальд подрастерял самообладание – у него даже выражение лица изменилось.

– Нет, не помню.

– Что последнее отложилось у вас в памяти? Название корабля ассоциаций не вызывает?

– Префект, тут не только ассоциации. С «Аккомпанементом теней» мы вели переговоры. Корабль стоял неподалеку от Раскин-Сартория.

– Почему не в парковочном секторе вместе с другими кораблями?

– По-моему, у них возникли проблемы с внутрисистемным шаттом. Проще было переместить сам корабль и воспользоваться нашим ближнемагистральным шаттлом. У нас технических средств хватало, так что экипаж Дравидяна с удовольствием развлекался за наш счет.

Так впервые прозвучало имя капитана.

– Переговоры касались торговли?

Энтони Теобальд зыркнул на Дрейфуса так, словно считал вопрос абсурдным.

– Иначе зачем иметь дело с ультра?

– Я просто спрашиваю. Как шли переговоры?

– Сначала успешно.

– А потом?

– Менее успешно. У нас нет опыта ведения дел с ультра. Если честно, я надеялся, что так туго не придется. Определенные финансовые трудности мы испытывали, но я думал, что роман Вернона и Дельфин немного разрядит обстановку… Увы, обстановка не разрядилась, и в итоге нам осталось лишь обратиться к ультра.

– Что вы пытались продать?

– Работы Дельфин, разумеется.

Дрейфус кивнул, словно пояснений не требовалось, а сам запомнил новые сведения, чтобы использовать при случае. Талия уже сообщила, что другие стабильные бета-субъекты – Дельфин Раскин-Сарторий и Вернон Трежан, ее любовник.

– Когда прилетали члены экипажа, с кем вы в основном имели дело?

– Чаще всего с Дравидяном.

– Что скажете о нем?

– Он слишком прямолинейный для киборга, или химерика, или кто он там… Дравидян заинтересовался отдельными работами Дельфин и вызвался продать их подороже на другом астероиде.

– Куда он намеревался лететь?

– Честно говоря, не помню. На Фанд, на Окраину Неба, в Первую Систему или в другую дыру. Какая разница, главное – работы мы продали.

– А если Дельфин ими дорожила?

– Так поговорите об этом с ней. Меня волновала только прибыль для анклава.

– По-вашему, Дравидян не занизил цену?

– Разумеется, мне хотелось получить больше, но его предложение показалось вполне разумным. Судя по состоянию корабля и экипажа, у них самих были финансовые проблемы.

– Итак, сделка вас устроила. Вы продали ультранавтам работы Дельфин. Дравидян попрощался и увел корабль прочь от «пузыря». Что потом?

– События развивались не совсем так. Переговоры близились к концу, когда Дельфин получила анонимное сообщение. Она тотчас показала его мне. В нем говорилось, что Дравидяну доверять нельзя: он, мол, сильно занижает цену – и нам лучше обратиться к другим ультра.

– Но связи с другими у вас не было.

– До тех пор не было. Анонимка намекала, что желающие найдутся.

– Как вы отреагировали?

– Мы посоветовались. Я не доверял анонимке и настаивал на сделке с Дравидяном, и она была заключена. А вот Дельфин возражала и воспользовалась исключительным правом аннулировать соглашение. Вернон ее, разумеется, поддержал. Я разозлился, а Дравидян пришел в полную ярость. Твердил, что задета честь его корабля и экипажа, угрожал, что Раскин-Сарторий дорого заплатит за расторгнутый договор.

– А потом что?

– Экипаж Дравидяна отвезли на корабль. Наш шаттл вернулся. «Аккомпанемент теней» улетел прочь. – Энтони Теобальд развел руками. – Больше ничего не помню. Как вы любезно напомнили, я симулякр, копия бета-уровня; мое восприятие зависело от распределенных систем контроля Раскин-Сартория. Система обработала и сгруппировала воспринятые мною сведения, но произошло это не моментально. На то, чтобы внедрить воспоминания о последних минутах жизни анклава, элементарно не хватило времени.

– Ну, вы хоть что-то запомнили.

– Уверен, другие вам сообщили то же самое. – Взгляд Энтони Теобальда так и буравил Дрейфуса. – Я прав?

– Не могу сказать, я еще не всех опросил.

– Дравидяна опрашивать собираетесь?

– Поговорю с каждым, кто способен пролить свет на случившееся.

– Префект, такое зверство не должно остаться безнаказанным. Участь Раскин-Сартория чудовищна. Кто-то должен заплатить за его гибель.

– Кто-то обязательно заплатит, – пообещал Дрейфус.

Затем, вопреки яростным протестам сима, вернул его в хранилище и выделил минуту на то, чтобы занести свои мысли в компад. Возможно, зря он так категорично высказался о бетах, но патриарх Раскин-Сартория держался очень враждебно. Впрочем, придавать этому слишком большое значение не стоило. Никто не жаловал «Доспехи», и воскрешенные мертвецы не были исключением.

Том вызвал второго восстановленного симулякра, решив действовать мягче.

– Здравствуйте, Вернон! – поприветствовал Дрейфус мужчину, который возник перед ним: моложавого, привлекательного, с внушающим доверие лицом и копной светлых кудрей. – Добро пожаловать в анклав «Доспехов»! Не хочется огорчать вас, но, если моя коллега не объяснила, сообщаю: ваша оригинальная ипостась погибла.

– Уже понял, – буркнул Вернон Трежан. – Но что с Дельфин? Она спаслась? Вы что-нибудь выжали из ее беты?

– Дойдем и до этого, но сперва нужно прояснить пару моментов. Одни верят в праведность бета-симулякров, другие нет. Пожалуйста, без обид, но я из числа вторых.

– Ничего страшного. – Вернон невозмутимо пожал плечами. – Я тоже не верю в праведность бет.

– Как не верите? – Дрейфус пригляделся к нему. – Вы же сами из их числа.

– Да, но мои ответы основаны на мнении Вернона, которое он выражал бесчисленное множество раз. Бета-копии он считал не более чем умными компьютерными моделями. На этот счет он высказывался очень категорично. Поэтому я рассуждаю так же.

– Вот и хорошо, – без прежней уверенности проговорил Том. – Так будет куда проще. – Непонятный порыв развязал ему язык. – Дельфин мы восстановили. Ее я пока не опрашивал, но она, по мнению моей коллеги, может стать полезным свидетелем.

Вернон закрыл глаза и поднял подбородок, словно благодаря белую пустоту потолка.

– Вот и славно. Дельфин, как никто другой, заслуживает спасения. Теперь расскажите, что произошло.

– Фамилия Дравидян вам знакома?

– Если вы о капитане ультранавтов, то да, более чем. Что случилось?

– А вы не помните?

– Если бы помнил, не спрашивал бы.

«Та же история, что у Энтони Теобальда, – подумал Дрейфус. – Воспоминаний о последних событиях не сохранилось, потому что записывающие системы не успели обновить беты в ядрах процессора».

– Ваш анклав уничтожен, – сказал он вслух. – Капитан – мы считаем, что приказы отдавал Дравидян, – спалил его квантовым лучом.

– Дравидян не стал бы… – Вернон не договорил, лишь теперь осознав чудовищность преступления. – Поверить не могу, что он совершил такой ужасный, не укладывающийся в голове поступок. Анклав ведь точно уничтожен?

– Я сам прополз по его искореженному обломку. Вещдоки очень серьезные, и один свидетель утверждает, что Дравидян разозлился из-за сорванной сделки.

Вернон стиснул ладонями виски и зажмурился:

– Помню, мы почти обо всем договорились, и тут пришло сообщение… Его получила Дельфин.

– О том, что не стоит доверять Дравидяну?

– О том, что мы можем выручить куда больше. Энтони Теобальд, конечно, вышел из себя. Он так рассчитывал на те деньги, что был готов продать работы Дельфин по стоимости лома. – Для пущей выразительности Вернон сжал кулаки. – Величайшее творение ее жизни. Ее душа! Разве мог я спокойно смотреть, как шедевры уходят за бесценок?!

– Получается, это вы с Дельфин прервали переговоры.

– Мы не хотели оскорблять Дравидяна.

– Но он оскорбился.

– Дравидян казался раздосадованным, словно впрямь считал, что предлагает справедливую цену за работы Дельфин. Мол, в следующий раз он дважды подумает, прежде чем с нами связываться. Мол, срывать переговоры на такой поздней стадии – верх непорядочности. – Трежан покачал головой. – Но слова – одно, а чтобы уничтожить родной анклав Дельфин… Непохоже было, что Дравидян настолько рассвирепел. По-моему, между злостью и желанием убить большая разница.

– Разница меньше, чем вам кажется.

– Префект, вы же не думаете всерьез, что Дравидян на такое способен?

– Вернемся к Дельфин. Она занималась искусством?

– Мы так считали.

– Каким именно видом искусства?

– В основном скульптурой. Ее работы великолепны. Недаром она стремилась продать их подороже.

Дрейфусу вспомнилось лицо, высеченное из камня, которое он видел на разрушенном анклаве. Скульптура, бесспорно, сделана мастером, но как вещдок она оказалась совершенно бесполезной.

– Во время атаки Дельфин над чем-то работала?

– Не в сам момент атаки, но она уже несколько месяцев делала большую скульптуру. Из серии скульптурных портретов Ласкаля. – Вернон пожал плечами. – Это очередной этап ее творчества.

Фамилия Ласкаль показалась Дрейфусу знакомой, как и каменное лицо, но одно другого не объясняло, по крайней мере с ходу. Скульптура, конечно, произведение искусства – но это и ключик к характеру Дельфин. Ключик, который поможет понять ее роль в случившемся.

– Вы с Дельфин были женаты? – спросил он.

– Собирались пожениться. Анклав испытывал финансовые сложности, и Энтони Теобальд надеялся решить часть проблем, подыскав для дочери мужа из другого анклава. С торгово-промышленным «кольцом» Макро-Гектор он сотрудничал довольно давно. Мы сделали для этого анклава систему защиты от столкновений, и до конца он с нами не расплатился. Я был наследником влиятельнейшего клана Макро-Гектора. Переговоры велись у нас с Дельфин за спиной. Нам это не нравилось. – Вернон грустно улыбнулся. – Но и не мешало любить друг друга по-настоящему.

– Энтони Теобальд добился желаемого.

– Не совсем. Моя семья видела во мне будущее бизнеса, нового партнера в производстве систем защиты. Увы, я строил иные планы – решил покинуть родной анклав, порвать с семьей, бизнесом и перебраться в «пузырь» к Дельфин. Вдохновленный ее искусством, я решил, что и у меня есть нераскрытый талант. Месяца через три понял, что во мне гений не погибает.

– Порой на это уходит целая жизнь.

– Зато я почувствовал, что способен помочь Дельфин: стать ее агентом, посредником, брокером – называйте, как хотите.

– Вряд ли такое развитие событий обрадовало Энтони Теобальда: вы порываете с богатой семьей, а потом мешаете сделке с Дравидяном.

– Именно так мне показалось.

– Как, по-вашему, мог он в гневе расправиться с дочерью и всей семьей?

– Нет. Мы с Энтони Теобальдом во многом не соглашались, но дочь он любил. Он тут ни при чем. – Вернон Трежан испытующе глянул на Дрейфуса. – Зачем вам другие версии, если есть Дравидян?

– Боюсь что-нибудь упустить. Вы ведь поделитесь со мной, если появятся новые мысли?

– Разумеется! – ответил молодой человек и вдруг помрачнел. – Если пойму, что могу вам доверять.

– Почему сомневаетесь?

– Для начала – где доказательства того, что вы префект, а Раскин-Сарторий разрушен? Что, если меня похитили инфопираты, а это вовсе не анклав «Доспехов»?

– Мне вас не убедить, что бы я ни сказал и ни сделал.

– Понимаю, – проговорил Вернон после долгого молчания, – и пока чувствую, что увиденного и услышанного недостаточно для принятия правильного решения.

– Если вы имеете какие-либо сведения, способные помочь расследованию, вам следует немедленно поделиться ими со мной.

– Я хочу поговорить с Дельфин.

– Исключено. Вы важные свидетели. Не могу допустить, чтобы ваши показания стали несостоятельными.

– Префект, мы любим друг друга.

– Любили не вы, а ваши человеческие ипостаси. Почувствуйте разницу.

– На самом деле вы в нас не верите, да, префект?

– Вы сами в себя не верите.

– Дельфин верит, префект. Искренне верит. Остальное для меня не важно. – Глаза Вернона так и буравили Дрейфуса. – Расправляйтесь со мной как угодно, а Дельфин пощадите.

– Дезактивировать, – приказал Дрейфус.

Когда кабинет опустел, Том поднял компад, который держал между коленями, и записал свои впечатления о Верноне, по старинке пользуясь стилосом, – так ему больше нравилось. Только смутная тревога мешала работать, и избавиться от нее не удавалось. Бета-симулякров он опрашивал не раз и не два, поэтому считал, что хорошо знает их повадки. Никогда прежде Том не чувствовал в цифровом дубликате душу и не сказал бы, что почувствовал ее на этот раз. Однако чем-то этот раз отличался. Впервые Том испытывал потребность заручиться доверием бета-копии и размышлял о том, что для этого понадобится.

Человек доверяет машинам, но не рассчитывает на взаимность.

– Активировать Дельфин Раскин-Сарторий, – объявил Дрейфус.

В кабинете для допросов появилась женщина. Ростом выше Дрейфуса, она была в простой белой блузе, брюках и белых же туфлях на плоской подошве. Рукава закатала до локтей, штанины – до коленей. Руки она сложила на груди и переместила вес на одну ногу, словно чего-то ждала. Из украшений лишь серебряные браслеты на запястьях, лицо сердечком – ни красивым, ни миловидным не назовешь, хотя уродливым тоже. Ни следа косметики. Глаза светло-бирюзовые, волосы убраны ото лба и завязаны грязной тряпкой, из-под которой выбивались вьющиеся пряди.

– Дельфин? – обратился к ней Дрейфус.

– Да. Где я?

– В анклаве «Доспехов». Боюсь, у меня плохие новости. Раскин-Сарторий уничтожен.

Дельфин кивнула, словно втайне этого опасалась.

– Я спрашивала вашу коллегу о Верноне. Она не сказала ни слова, только я умею читать между строк и поняла, что случилось страшное. Вернон…

– Да, Вернон погиб. Все остальные тоже. Но нам удалось получить его бета-копию.

Дельфин на миг закрыла глаза.

– Я хочу с ним поговорить.

– Нельзя, – отрезал Дрейфус, но, поддавшись порыву, добавил: – Сейчас нельзя; возможно, потом получится. Сперва мне нужно опросить вас по отдельности. Вряд ли «пузырь» уничтожили случайно. Если атака была намеренной, значит это преступление, одно из самых ужасных со времен Восьмидесяти. Я хочу, чтобы свершилось правосудие, но для этого мне необходима помощь всех свидетелей.

– Вы же говорили, что никто не уцелел.

– У нас лишь три беты. Шаг за шагом я восстанавливаю случившееся, но ваши показания не менее важны, чем остальные.

– Чем смогу, помогу.

– Хочу выяснить, что творилось в самые последние минуты. Насколько я понимаю, вы хотели продать свои работы третьей стороне.

– Да, Дравидяну.

– Расскажите все, что знаете о Дравидяне, от начала до конца. Потом об искусстве.

– С какой стати вас интересует искусство?

– Оно связано с преступлением. Я должен разобраться, что к чему.

– Дело только в этом? Абстрактного интереса к искусству у вас нет?

– Я человек простой.

– Но вы знаете, что вам нравится.

Дрейфус скупо улыбнулся:

– Я видел скульптуру, над которой вы работали. Большую, с мужским лицом.

– И что о ней скажете?

– Она запала мне в душу.

– На это я и рассчитывала. Возможно, не так вы и просты.

Прежде чем заговорить снова, Дрейфус внимательно посмотрел на Дельфин:

– По-моему, вас не слишком огорчила гибель.

– Я не погибла.

– Я расследую ваше убийство.

– Правильно, одну мою ипостась убили. Но самая важная ипостась – та, что сейчас меня волнует, – с вами разговаривает. Хотите – верьте, хотите – нет, но я чувствую себя живой целиком и полностью. Поймите меня правильно: я за то, чтобы справедливость восторжествовала, но оплакивать себя не собираюсь.

– Восторгаюсь силой вашей веры.

– Дело не в вере. Я так чувствую, потому что росла в семье, считающей бета-копию совершенно естественной формой существования. Моя мать умерла в Городе Бездны за много лет до того, как я родилась из клона ее утробы. Я знала ее лишь как бету, но относилась как к нормальному человеку.

– Не сомневаюсь.

– Если бы погиб близкий вам человек, вы бы отвергли его бета-личность, как ненастоящую?

– Вопрос так ни разу не вставал.

– Ни разу не погибал близкий вам человек, имеющий бета-копию? – недоверчиво спросила Дельфин – При вашей-то работе?

– Я этого не говорил.

– Так кто-то погиб?

– Мы здесь не для того, чтобы рассуждать об абстрактном, – напомнил Дрейфус.

– Не представляю себе ничего менее абстрактного, чем жизнь и смерть.

– Вернемся к Дравидяну.

– Я затронула больную тему?

– Расскажите про ультра.

Только Дельфин приступила к рассказу – судя по выражению лица, не в манере «коротко и ясно», – как в перегородке за ее спиной появился черный дверной проем. Дверь приоткрылась, в щель протиснулся крепыш Спарвер, и перегородка заблокировалась.

– Каналирование на паузу! – скомандовал Дрейфус, раздраженный вмешательством. – Спарвер, я, кажется, просил…

– Шеф, дело срочное, мне нужно было с вами связаться.

– Почему же ты не вызвал меня через браслет?

– Вы его отключили.

– Ой! – Дрейфус глянул на запястье. – Впрямь отключил.

– Джейн велела оторвать вас от любого занятия, даже если станете кричать и пинаться. Есть новости.

Дрейфус прошептал команду, и Дельфин вернулась в хранилище.

– Надеюсь, новости стоящие, – сказал он Спарверу, когда бета исчезла. – Я почти получил неопровержимые доказательства связи «Аккомпанемента теней» с «пузырем». С такими козырями можно и к Серафиму возвращаться. Ему придется выдать нам корабль.

– По-моему, козыри вообще не понадобятся.

– Что? – переспросил Дрейфус, которого еще не оставило раздражение.

– «Аккомпанемент теней» уже в пути. Направляется прямо к нам.