Слимперия Бабкин Михаил
— Вот, — Олия подалась вперёд. — Вот именно! Ты, Симеон, сам по себе! Всё время — сам! Вокруг тебя то и дело что-то происходит, всякие невероятные события вседискового размаха случаются, а ты этим не пользуешься! Другой на твоём месте, с твоим талантом, сколотил бы свою какую организацию, воровскую ли, политическую, без разницы — поклонников у тебя во всех Мирах хватает, информационные линии связи общедоступны, — и попытался бы пробиться во власть, войти во дворцовую знать... В высший правительственный круг войти! А ты этого не делаешь. Почему?
— Нафиг нам тот круг нужен, — высокомерно отозвался Мар. — Нам заклинания требуются и деньги! Как говорил один из моих хозяев: «Деньги — это свобода. А свобода — это всё!» Ты, Семён, так и передай своей девице-красавице. Слово в слово.
— ...не понимает тебя дед, Симеон, совсем не понимает. И потому — боится. Боится и завидует! Твоим возможностям, Симеон, завидует, твоему таланту. — Олия, конечно, не слышала реплики Мара. А Семён передавать ей слова медальона не стал.
— Какому таланту? — невозмутимо поинтересовался Семён. — Воровскому? Нет у меня, Олия, склонности к воровству. И не было. Это всего лишь случай, что я стал вором с прикрытием, не более.
— А разве я о воровстве говорила? — Олия несмело улыбнулась. — Я говорила о таланте! Таланте работы с магией: умением не только видеть колдовство, но и воздействовать на него! Вручную. Этого не может никто!
— Откуда такие познания? — помолчав, спросил Семён: услышанное его не обрадовало. Собственно, он никогда и не скрывал своего умения, мастерство в карман не спрячешь, но услышать такое от внучки Главы Воровской Гильдии было нерадостно — значит, и Глава тоже знает. Наверняка.
— Полнятся Миры слухами, — уклончиво ответила Олия. — Ты, Симеон, видимо, нечасто в линии связи заглядываешь. Там много чего о тебе сообщается... а если хорошенько поискать, да обдумать всё найденное, то можно сделать верные выводы!
— Какие, например? — заинтересовался Семён. — Расскажи, Олия! Заинтриговала ты меня, чесслово.
— Потом, ладно? — девушка отвела взгляд в сторону. — Нет у меня сейчас настроения разные вседисковые сплетни и слухи пересказывать...
— Потом, так потом, — не стал возражать Семён. — Останусь я до поры, до времени заинтригованным. Вернёмся лучше к кадуцею: что это за мужик с жезлом и бородищей, в хрустальном гробу? Откуда тот гроб у твоего дедушки? Да, кстати, и о дедушке расскажи поподробнее, пожалуйста, — мне надо знать, на какие пакости он ещё горазд! Таких дедушек надо изучать досконально, под микроскопом, чтобы вовремя от них предохраняться. Чтобы мухоморов в суп не накидали тайком, — Семён долил себе и Олии в чашечки кофе.
— Не знаю я, откуда тот гроб и кадуцей, — не обидевшись на «мухоморов», с сожалением призналась Олия, — дедушка в тайне это держит. У него много чего есть, из разных Миров... много чего интересного и опасного! А гроб стоит в подвале нарочно: дед присылает туда неугодных ему людей из Гильдии. Даёт частный заказ выкрасть нефритовый жезл для своей коллекции — то якобы для проверки мастерства, то за тысячу золотых, то на «слабо» берёт, когда как... Смотря на что те бедолаги клюнуть должны... Они, простаки, и пытаются выкрасть! А после их на заднем дворе хоронят. Там у нас уже целое кладбище, — девушка вздохнула. — А дед у меня всё равно хороший, — невпопад сказала Олия, — он меня воспитал, когда родители умерли. Ни в чём мне не отказывал! — И вызывающе посмотрела на Семёна: но Семён возражать не стал — хороший, так хороший. Родственников не выбирают.
— Убьёт он меня, — поникнув, созналась Олия. — Найдёт и убьёт, я же его предала... Нельзя мне в наш замок возвращаться! Никак нельзя.
— Крутой у неё дедуля, — неодобрительно заметил Мар, — хотя и невероятно добрый. Благостный, мда-а... Представляешь, Семён: изумительно хороший старичок убивает изумительно любимую внучку — ну чем не сюжет для картины? Кадуцеем, ага. Или посохом. Зверски.
— Какое предательство? — Семён не сомневался в ответе, но хотел убедиться наверняка.
— Я не дала тебе погибнуть, Симеон, — помедлив, ответила Олия. — Хотела перепрятать жезл, чтобы ты не нашёл... я после кадуцей на место вернула бы. Но теперь... Там, Симеон, в подвале, везде глаза разбросаны: и на полу, и на стенах... маленькие, стеклянные. Как бусинки. Их сразу и не заметишь... Дедушка у чужих оптом купил, специально для своего подвала. Чтобы потом в записи всё внимательно рассмотреть, что да как... Утром и посмотрит, обязательно. А там — я. И ты.
Симеон, нам бежать отсюда надо! Мастер Четырёх Углов знает, где ты остановился... Он придёт сюда, я чувствую! И придёт не один.
Семён озадаченно глянул на девушку: та смотрела на него широко раскрытыми от страха глазами. И были глаза у неё сейчас тёмно-синими, глубокими, как апрельское небо поздним вечером; Семён невольно залюбовался, но тут же одёрнул себя.
— Во-первых, Олия, откуда такая трогательная забота обо мне? — несколько смущённо спросил Семён. Он вовсе не хотел допрашивать девушку, но приходилось. — Помереть не дала, надо же... А во-вторых — откуда твой дед знает, где я нахожусь?
Олия опустила взгляд, нервно потеребила кулон на груди — бриллиантик сверкнул многоцветными лучиками — и неохотно сказала:
— Мне дедушка поручил найти тебя и проследить, с кем ты встречаешься, какие заказы выполняешь... Поручил потому, что я лучше всех в нашей Гильдии с линиями связи работаю... умею искать в них всё, что нужно для Гильдии, и делать правильные выводы из найденного тоже умею! Работа у меня такая — находить по крохам полезные сведения. Например, у кого есть нечто особо ценное и в каком месте оно, это нечто, спрятано. Нужных Гильдии людей тоже я нахожу... Поисковая наводчица я, Симеон. — Олия искоса глянула на Семёна, как он отнесётся к сказанному ею. — Очень хорошая поисковая наводчица, между прочим! — Олия говорила так, словно оправдывалась перед Семёном, как будто он её в чём постыдном уличил: возможно, профессия аналитика-наводчика в Гильдии совершенно не котировалась, не престижной была, и Олии было стыдно признаваться в этом знаменитому вору... Вору, которому она час тому назад спасла жизнь. Вернее, пыталась спасти — Семён и сам не прикоснулся бы к той опасной вещице, к окаянному жезлу, постоял бы над хрустальным гробом и ушёл, чёрт с ними, с теми деньгами... Но ведь пыталась!
— И давно ты за мной следишь? — полюбопытствовал Семён. — Ты не бойся, ни ругать тебя, ни обижать я не стану. Поисковая наводчица — это замечательно! Нужная работа, интересная! Хотя я впервые о такой специальности слышу... Давно, да?
— Два Мира тому назад, — Олия говорила, не поднимая глаз. — Нашла... вычислила... А, не важно как! Нашла, короче, и стала следить.
— Два Мира тому назад, — задумчиво произнёс Мар. — Это где ж было-то? О, вспомнил! Это когда пианину в борделе разломали! Ну, Семён, насмотрелась она на тебя, поди... На красивого такого и пьяного. В стельку. — Медальон коротко хихикнул; Семён потёр лицо — что-то щёки ни с того, ни с сего разгорелись. Словно он с мороза пришёл.
— Понятно, — сухо молвил Семён. — Представляю, что ты там видела... Скажи, а почему ты решила меня уберечь от дедушкиного заказа?
Олия вспыхнула, словно и она на морозе побывала. Ничего не ответив, девушка поставила кофейную чашечку на стол, встала с кресла, огляделась.
— Мне в порядок себя привести надо, — Олия не смотрела на Семёна. — Ванная там? — и, не слушая запоздалого ответа, уверенно направилась в нужном направлении: похоже, планировку номера она знала досконально. Или бывала уже здесь, или в гостиничной информационной линии подсмотрела, когда следом за Семёном в пансионат прибыла.
— Семён, — в изумлении, словно не веря самому себе, воскликнул медальон, едва Олия вышла из гостиной, — да она... Она же к тебе неравнодушна! Вот это да-а... Любовь с ней, что ли, стряслась? Нам только влюблённой внучки деда-убийцы не хватало. Ха! Знал бы Мастер Четырёх Углов, чем рядовое задание по слежке за великим Искусником Симеоном для его внучки станется, он бы её на замок в кладовке запер и ключ для надёжности проглотил... Ты чего не отвечаешь, а? Тебя что, тоже ключом попользовали, но разводным и по голове? Хе-хе! — Мар засмеялся было, но тут же умолк: Семён на шутку никак не отреагировал, как сидел сиднем в кресле, так и продолжал сидеть, лишь глазами хлопал; вид у великого Искусника Симеона был донельзя глупый. Словно его и впрямь оглушили.
— Эй! — забеспокоился Мар. — Ты это прекрати! Любовь — дело хорошее, одобряю, но сейчас тебе о другом думать надо. О том, куда ноги из пансионата делать! Дедуля утром сказку про хрустальный гроб посмотрит, разъярится и прибежит сюда вприпрыжку как есть, в халате и панамке. Типа разборку устраивать! А оно нам надо? Я-то, конечно, и с тридцатью дедами в панамках управлюсь, подумаешь, но после могут возникнуть осложнения и проблемы. Хотя проблема, кажись, у нас и так уже имеется, — медальон расстроенно покряхтел. — Вон твоя проблема, из ванной возвращается...
Олия буквально преобразилась: на ней было асфальтового цвета платье типа «сафари» из плотного материала, со множеством карманов на молниях-застёжках — платье, совершенно не подходящее для официальных приёмов, но удобное и практичное в походе; белая блузка и белые же туфельки на низком каблуке. А ещё Олия воспользовалась косметикой, которой у Семёна, конечно же, никогда в ванной не было. И быть не могло.
Семён встал из кресла, с недоумением уставился на девушку.
— Что-то не так? — забеспокоилась Олия, оглядывая себя. — Вообще-то этот маскировочный костюм раньше никогда сбоев не давал! Хотя и старая модель... «Летучая мышь», конечно, не то, что твой, Симеон, штучный «Хамелеон», но тоже многое умеет! Я его в прошлом году из одного забытого спецхранилища выкрала, — с гордостью сообщила девушка. — Сама, без помощи деда! Нашла через линию связи и выкрала.
— Про «Хамелеон» она тоже знает, — вкрадчивым голосом отметил Мар. — Очень, очень продвинутая девица! Любознательная. Хм, не удивлюсь, если и кулончик у неё с магическим секретом, наподобие меня. Хотя вряд ли, я — уникальный и неповторимый! На весь белый свет один-единственный. Что меня и радует.
— Нет-нет, Олия, — поспешно ответил Семён, — всё в порядке! Меня косметика смутила, — Семён развёл руками. — Вроде бы не было её в номере! Да и у твоего бывшего наряда карманов тоже не имелось.
— Ах, вон что! — Олия легонько прикоснулась пальцем к своему кулону. — Всё необходимое — здесь. Это не обычное украшение, кулон у меня вместо сумочки: транспортно-упаковочные типовые заклинания, то да сё... и вместо стандартного опознавательного медальона тоже. Очень удобно! Оригинальная разработка, сделана по заказу моей прабабушки. Фамильная ценность, уникальная!
— Я так и думал, — недовольно проворчал Мар. — Но всё же я куда как уникальнее! В тыщу раз! А то и в две. Ты, Семён, поглядывай за девицей, больно она шустрая какая-то. И костюмчик у неё имеется, и кулончик фамильный, особый... А может, она нарочно к тебе подосланная! Уж чересчур гладко одно к другому ложится: вот тебе и благородная спасительница, полностью экипированная к походу, и злобный дедушка-гонитель в наличии, от которого вам надо спасаться; подозрительно, ей-ей! Лично мне — крайне подозрительно.
— Не ревнуй, — шепнул Семён. — Тебе это не идёт.
— Но подозревать-то я имею право? — угрюмо возразил Мар. — Или как?
— Сколько угодно, — разрешил Семён. — Только молча, про себя.
— Наивный ты, — с укоризной сказал медальон. — Чересчур к людям доверчивый, эхма! — и умолк: наверное, снова принялся злостно подозревать. Но уже молча, как и было приказано.
— Олия, — начал было Семён, но тут в дверь номера постучали. Требовательно, постучали, по-полиментовски громко. Без оглядки на поздний час.
— Это мой дед! — вскрикнула девушка, прижимая руки к груди. — Да-да, это он! Мы пропали. Симеон, уходим, прошу! Куда угодно, но уходим!
— Сначала посмотрю, какой такой это дед, — угрожающе пообещал Семён, направляясь к двери. — А удрать мы всегда успеем! Мар, готовь на всякий случай переброску в любой другой Мир, — и открыл дверь.
За дверью стоял Хайк, друг и телохранитель Семёна.
Муж королевы Яны.
Глава 3
Странные Люди, Изучающие Миры Перекрестка
— Какие люди! — неподдельно обрадовался Мар. — Какие женатые короли к нам на огонёк заглянули, сто лет, сто зим! Вернее, две недели с хвостиком... Семён, тебе не кажется, что наш боевой друг как-то хреново выглядит? — озаботился медальон. — Борода набок, синяк под глазом... Да и драный он какой-то, наш мастер рукопашного боя, неухоженный и зело печальный... Неужели у них снова в королевстве переворот случился и товарищ король в бега ударился? Тогда где же его зеленоглазая королева с браслетом удачи? Яна — где?
— Заходи, — отрывисто сказал Семён и, пропустив Хайка, выглянул в коридор: по глубокой ночной поре там никого не было. Семён захлопнул дверь, запер её на ключ и повернулся к нежданному гостю.
Медальон был прав — воин из клана Болотной Черепахи, мастер многопрофильного боя, наёмный телохранитель Хайк выглядел не лучшим образом. Далеко не лучшим.
Во-первых, куда-то подевались все его роскошные одежды, приличествующие новоиспечённому королю: одет Хайк был в знакомый Семёну тёртый-перетёртый джинсовый костюм, выцветший от времени, весь в неровных заплатках; в лёгких сандалиях на босу ногу и с холщовой сумкой через плечо.
Во-вторых, под левым глазом у Хайка был внушительный синяк, а правая щека крепко расцарапана — с учётом боевого мастерства друга-телохранителя Семён немедленно заподозрил, что тот совсем недавно сражался с десятком-другим профессиональных воинов. С полувзводом десантников-каратистов, например. Не менее!
— Привет, — грустно сказал Хайк. — А я от жены ушёл.
— Привет, — ответил Семён. — Что?!
Хайк прошёл в гостиную и безо всякого выражения на лице посмотрел на Олию; девушка, ответно глянув на Хайка — всклокоченного, несчастного, побитого, с исцарапанной физиономией, — как ни странно, сразу успокоилась: это был не её дед, значит, опасность миновала. А побитых, несчастных да расцарапанных она за свою жизнь много повидала! Испуга они у неё давно не вызывали. Жалости, впрочем, тоже.
— Хайк, — помолчав, наконец представился ночной гость. — Друг Симеона... Вы, извините, случаем не принцесса или королева будете?
— Нет, — Олия глянула на Семёна, тот кивнул — можно, мол, говори.
— Я — внучка Главы Воровской Гильдии, — девушка запнулась. — Воровка я. А зовут меня Олия.
— Очень приятно, — ожив лицом, с чувством ответил Хайк. — Очень! Я, Олия, с некоторых пор терпеть не могу ни принцесс, ни королев. Это здорово, что вы воровка, а не принцесса. Я рад.
Семён подошёл ближе и внимательно оглядел приятеля: в остальном Хайк ничуть не изменился — такой же худой, такой же нескладный. Ну, обтрёпанный, ну, патлы до плеч, нечёсаные и немытые. Ну, бородка свалявшаяся... С кем не бывает! Тем более, если от жены ушёл...
— Я не понял, — громко сказал Семён. — Ты действительно сам от Яны ушёл, или она тебя выгнала? Удалила от себя.
— Сам, — Хайк с остервенением почесал голову. — Пока тебя нашёл, совсем запаршивел! Неделю за тобой по разным Мирам бегал, никак догнать не мог, фу-у... И вообще — за мной погоня! Жандармы-сыскари, чтоб им... Слушай, Симеон, я пойду искупаюсь, а? Мочи больше нету грязным ходить. После и поговорим. Ванная где?
— Там, — Семён ткнул рукой. — Только ты побыстрее, мы вот-вот удирать будем! Нас тут вскоре убивать собираются, так что долго задерживаться никак нельзя.
— Мне тоже нельзя, — на ходу кинул Хайк, — меня тоже скоро убивать будут, — и скрылся в ванной комнате.
— Интересная, господа, нынче ситуация получается, — воодушевлённо известил медальон. — Архиинтересная! Ну, то, что ванная сегодня повышенным спросом пользуется, это ладно, мелочи... Кстати, Семён, может и ты искупаешься, на дорожку? Нет? А, ну и ходи немытым, с табачным пеплом в шевелюре... Я вот о чём хотел сказать: странно всё это, господа! Сначала на нас сваливается невинная дева, после беглый муж и — обратите внимание! — их всех собираются в ближайшее время убить. И нас, кстати, тоже, заодно. Не слишком ли много происшествий за одну короткую летнюю ночь? И кто, хотелось бы мне знать, собирается лишить жизни нашего дорогого многопрофильного королька? Нашего непобедимого рубаку-парня? Ревнивая жена вместе с королевской гвардией? Или...
— Мар, не тарахти как телевизор, — поморщился Семён. — Вот на всё у тебя мнение есть! Особое и веское. Погоди, выйдет Хайк, объяснит, тогда и... — он осёкся: в дверь снова постучали, на этот раз аккуратно, негромко.
— Кто там? — зло крикнул Семён. — Чего надо?!
— Извините, уважаемый, — пролепетали за дверью, — это гостиничная администрация. Нам... мне поговорить с вами надо! У нас, мнэ-э... у меня дело особого, деликатного свойства... лично поговорить требуется, с глазу на глаз. Будьте любезны, откройте дверь!
— Отдыхаю я! — рявкнул Семён. — Завтра утром говорить будем.
За дверью завозились, кого-то с силой пихнули — раздался звук, словно по толстому кулю с мукой стукнули, — и в дверь снова постучали, но уже гораздо громче, гораздо. Ногой, наверное. Сапогом.
— Открывай, пля! — требовательно крикнули за дверью. — Это королевская жандармско-сыскная служба её величества Яны Первой! Открывай, а не то дверь ломать будем!
— Господа, господа, — плаксиво зачастил администраторский голосок, — нельзя, зачем же вы так, дверь новая, в прошлом месяце ремонт делали, — вновь раздался удар по кулю с мукой и голосок, простонав: — Вы звери, господа! — утих. Теперь уже надолго.
— Олия, туда, — Семён махнул рукой в сторону ванной комнаты, — бегом! — Схватив напоследок с журнального столика одноразовые серебряные перчатки, Семён тоже кинулся к ванной. — Мар, включай транспортное заклинание, убираемся отсюда домой... то есть, в домик Кардинала! — В дверной замок уже били снаружи чем-то тяжёлым, сильно били, наверное, ногой: ещё пара ударов и новая дверь наверняка не выдержит, разве ж это дверь, смех один, — на бегу подумал Семён.
Ванная комната, к счастью, оказалась не заперта: намыленный Хайк, включив краны на полную и потому не услышав панического вторжения, старательно оттирал лицо здоровенной банной мочалкой, сидя на краю полупустого бассейна; ворвавшись следом за Олией, Семён подхватил с пола тяжёлую холщовую сумку и, кинув в неё перчатки вместе с одеждой Хайка, скомандовал:
— Поехали! Олию с Хайком не забудь, понял?
— А то, — согласился медальон. — Само собой!
В гостиной что-то с грохотом упало, торопливо забухали по полу сапоги и...
Перенос произошёл мгновенно: только что Семён стоял в ванной комнате, в облаках пара и брызг, а через секунду очутился уже в другом месте. В совсем другом! Не в домике Кардинала. И даже не в том Мире, где находился тот домик.
— Обана! — растерянно сообщил очевидное Мар. — Однако, мы не там, куда собирались. Я, кажись, здорово промахнулся. Почему? Ни хрена не понимаю...
Они стояли на песчаном берегу озера, большого и чистого: вокруг озера зеленел густой лес. Позади, за спиной Семёна, в лесу щебетали птицы и тянуло оттуда сырой грибной прохладой; посреди озера, на каменном островке, высился замок, абсолютно чёрный, узкий и пугающе высокий. Выглядел замок странно оплывшим, без единого острого угла; верхняя часть высотного строения заметно скособочилась — как будто некогда замок ухитрился попасть под прицельный термический удар. Словно его долго и с удовольствием заплёвывали огнём боевые драконы; Семён с тревогой глянул в небо.
Нет, это точно был не тот Мир, куда Семён ожидал попасть: в том Мире было всего одно солнце! Здесь же их было целых три — одно большое, гораздо больше того, которое по утрам поднималось над берёзами, обступившими домик Кардинала, — и два поменьше, потусклее, зависшие с одной и другой стороны основного. Собственно, эти два солнышка не очень-то и тянули на громкое звание небесных светил: просто два достаточно ярких пятна, не более. Возможно, это было всего лишь какое-то местное атмосферное явление, вроде ложных зимних солнц, но Семёна это зрелище ничуть не интересовало — главное для него было то, что они удрали! Хотя и непонятно, куда.
— Кто воду выключил? — крикнул Хайк, сидя на песке и слепо шаря вокруг себя рукой с зажатой в ней мочалкой. — Мыло глаза ест! Что за шутки... и бассейн куда-то подевался... Эй, что случилось? Где мы?
— Спокойствие, только спокойствие, — Семён торопливо ухватил намыленного приятеля за скользкую руку, поднял его и подвёл к кромке воды. — Мы, Хайк, уже не в номере пансионата, а в ином Мире, и прямо перед тобой лежит целое иномирное озеро! Давай, топай вперёд и быстренько домывайся... К нам жандармско-сыскная служба не вовремя припёрлась, горячий привет от твоей жены принесла, так что пришлось уволочь тебя без предупреждения!
— А, — равнодушно сказал Хайк, — понятно. Вещи мои хоть захватили? — и, войдя в воду, побрёл на глубину, оставляя за собой мыльные пенные островки.
— Захватили, — Семён потрусил сумкой, там глухо забрякало. — И куртку, и штаны, и сандалии, и всё остальное. Полотенце забыли, ты уж не серчай. — Хайк, ничего не ответив, нырнул и скрылся под водой. Семён повернулся к Олии — та, стоя спиной к озеру, с отсутствующим видом изучала ничем не примечательное ближнее дерево: Семён тоже уставился на него, но потом вспомнил, что Хайк был голым и всё понял.
— Он там плавает, — Семён положил сумку на песок. — Моется. Когда будет выходить, тогда опять на деревья и посмотришь. А пока что... — Семён не закончил свою мысль, не успел: из глубины леса донёсся отдалённый громовой всхрап, тут же перешедший в невнятное безостановочное бубнение. Казалось, что там, в далёком лесном далеке, кто-то великанский — судя по силе голоса — безостановочно шпарит речитативом что-то угрожающее, перемежая свои угрозы надсадным кашлем; голос явно приближался, бормотание постепенно становилось достаточно членораздельным и даже местами приобретало смысл.
— Что это? — с испугом спросила Олия, невольно пятясь от стены деревьев. — Чудовище? Дракон-людоед? — девушка оступилась и чуть не упала в воду, но Семён вовремя успел её подхватить.
— Не думаю, — усмехнулся Семён, ставя Олию на ноги. — Вряд ли драконы говорят такое... Прислушайся!
Голос, в котором заметно проскальзывали жестяные нотки, в это время довольно отчётливо проревел:
— ...запрещается во избежание внезапного упадания! Также, граждане экскурсанты, категорически не можно... — чего там категорически было не можно, ни Олия, ни Семён не услышали: голос заперхал и пропал, внезапно, точно также как и возник. Словно его выключили.
— Гид-экскурсовод называется, — пояснил Семён. — С мегафоном и туристами. Сейчас появится, — словно в подтверждении сказанного из-за ближних верхушек деревьев выплыла прямоугольная платформа: по размерам транспортное устройство походило на памятный Семёну автобус «Икарус», только без кузова и без колёс — платформа опустилась пониже и неспешно полетела над берегом, издавая лёгкое кошачье мурлыкание.
На летающей платформе, уставленной двухместными сиденьями, было полным полно экскурсионного народа: барьеры-поручни по периметру платформы не позволяли излишне любопытным свалиться на землю, ограничивая тем самым право народного демократического выбора. На предмет внезапного упадания.
Впереди, на носу платформы, сидели водитель и, спиной к нему, обещанный Семёном гид-экскурсовод: в руках гид держал устройство, действительно похожее на мегафон — разница заключалась лишь в том, что вместо раструба у этого шумного устройства был рот, больше похожий на пасть, а вместо микрофона — ухо. Гид озабоченно ковырял мизинцем в ухе-микрофоне, поглядывая при этом то на экскурсантов, то по сторонам. Заметив Семёна и Олию, гид тут же поднёс живой мегафон ко рту и оповестил всех, хотели они того или нет:
— А вот, граждане, местные аборигены! Чем живут, как живут — науке неизвестно! Видимо, на подножном корму или на случайной гуманитарной помощи. О традициях: в положенный день кормёжки Огненной Рыбы-Зверя, обитающей в озере, один из аборигенов добровольно отправляется на съедение... Кстати, обратите внимание на человека в воде, — экскурсовод глянул вниз. — Вам, граждане, неслыханно повезло! Именно здесь и сейчас вы станете очевидцами свершения древнего ритуала, видеть который дано не каждому! И помните — всё это организовала вам экскурсионная фирма «Ужаснись», лидер туристического бизнеса Теневого Мира, самая лучшая фирма из существующих... Граждане экскурсанты! — рявкнула пасть. — Не скапливайтесь на одном борту, видно будет всем! Мы подлетим к месту ритуала, и вы... — мегафон опять закашлялся и выключился; непослушные граждане столпились на переднем краю платформы, чуть не сбросив со своих мест водителя вместе с гидом, и, навалившись животами на предохранительные поручни, вовсю глазели на добровольного жертвенного аборигена: жертвенный абориген, не подозревая ничего худого, кролем чертил водную гладь озера, вовсю радуясь жизни.
— Хайк! — что было мочи завопил Семён. — Плыви на берег! Кому говорю, плыви! Греби сюда!
Мегафон вновь ожил:
— Сейчас вы слышите ритуальные крики соплеменников, крики, долженствующие обозначать тревогу за жизнь соплеменника. Далее, после пожирания Рыбой-Зверем её жертвы, последует ритуальный плач и посыпание голов песком... Граждане! Да уймитесь же... Гра-а-а-ж... — перегруженный нос транспортного устройства не выдержал веса скопившихся на нём людей: платформа резко накренилась, с треском сломались поручни и экскурсанты посыпались в озеро как пельмени в кастрюлю. Хорошо хоть, что произошло это у берега, на мелководье. Полегчавшая платформа вернулась в прежнее горизонтальное положение и недвижно зависла на месте — водитель, как и все, плескался в озере.
Первым на берег выбрался гид, с него текло ручьём: став лицом к озеру, экскурсовод тут же бодро заявил через мегафон:
— Граждане! Всё в порядке, ситуация под контролем! Неожиданное купание является плановой частью нашей увлекательной поездки! Вы лично смогли ощутить, какие чувства должна испытывать обречённая на съедение жертва... Попрошу без паники — Рыба-Зверь на мелководье не заплывает! Выходим организованно, весело, и не забываем, что экскурсионная фирма «Ужаснись» всегда на страже интересов наших клиентов! И оправдывает своё название, — голос у мегафона был сиплый, булькающий, наверное в него изрядно натекло воды.
— Ну и пройдоха, — радостно изумился Мар. — Видал я пройдох, но такого... Ловко выкрутился! Наш человек, наш. Молодец!
— Эй, уважаемый, — Семён подошёл к гиду, похлопал его по мокрому плечу, — насчёт человеческих жертвоприношений: это, надеюсь, шутка? Фирменный рекламный трюк, да?
— Почему же трюк, — гордо ответил экскурсовод, повернувшись к Семёну. — У нас всё честно! Каждый опасный сектор других Миров, временно сброшенный в Тень — то есть помещённый на хранение к нам, в Теневой Мир, — остаётся в полной неприкосновенности. Какой есть, такой и есть! Нам обман ни к чему, мы — фирма солидная, с многолетними традициями. А вы... э-э... собственно, кто такой? — гид с подозрением оглядел Семёна: тот всё ещё был в трико и на экскурсанта никак не походил. Не тянул.
— Имперская этнографическая экспедиция, — небрежно ответил Семён. — Собираем легенды, сказки, тосты... Я — начальник экспедиции. Вас что, не предупредили? Упущение, упущение... Кому-то крепко не поздоровится! У нас, понимаешь, научный эксперимент в полном разгаре: Огненную Рыбу-Зверя выманиваем, для налаживания вербального контакта, а тут шум, гам! Авария с вываливанием тел! Непорядок. Надо будет доложить. — Судя по всему, гид не знал, что такое «этнография» и «вербальный», и какое такое отношение имеют сказки и тосты к местному чудовищу, но «Имперская экспедиция» и «не поздоровится» он понял.
— Мы действуем согласно договору, — засуетился гид, — у нас лицензия! И налоги вовремя отчисляем! Зачем же так сразу — доложить... Вы же на работе, и я на работе. Договоримся, надеюсь? — экскурсовод улыбнулся настолько заискивающе и многозначительно, что Семёну нестерпимо захотелось немедленно получить у него взятку. Но это не входило в его план; впрочем, пока что у Семёна не было никакого плана. Пока что.
— Вы людей принимайте, — Семён поглядел в сторону озера, — да телегу свою на землю опустите, если можете, чего она наверху болтается... Ещё ветром угонит. Давайте, действуйте, — экскурсовод беспрекословно повиновался, признавая право Семёна командовать им. Видимо, сработал безусловный рефлекс подчинения, разбуженный громким и непонятным званием Семёна: спорить с начальником этнографической экспедиции гид не стал. Вместо этого он поднял свой мегафон и начал отдавать булькающие распоряжения, призывая граждан экскурсантов организованно построиться на берегу, проверить, все ли на месте, не утоп ли кто с испугу — ха-ха, шутка! — а некому Вовчиде как угодно, но опустить платформу на землю, для удобства посадки пассажиров и продолжения оплаченной экскурсии.
Последним на берег вышел Хайк. Не обращая внимания на шокированных его видом экскурсантов, он попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, после чего достал из сумки свои вещи, вытерся курткой и стал одеваться; Олия опять принялась разглядывать деревья, а Семён прямиком направился к товарищу.
— Как там? — вполголоса спросил Семён. — Всё нормально? Говорят, в озере какая-то рыба-зверь живёт, огненная. Весьма опасная! Ей, говорят, регулярно жертвы приносят... Людей она харчит, вживую.
— Огненная? То-то вода такая тёплая, — Хайк надел сырую куртку, отряхнул прилипший к ней песок. — Даже вылезать не хотелось... Насчёт звериной рыбы не знаю, но какая-то дрянь там и впрямь обитала. Цапнуть меня за ногу пыталась, когда я нырнул! Большая дрянь, зубастая...
— Ну, а ты что? — Семён вздрогнул, представив себе Хайка с откушенной ногой.
— Да ничего особенного, — Хайк глянул на озеро. — Мочалку ей в глотку забил и все дела. Пасть большая, а глотка маленькая, надо же! Забавно. Задохнулась уже, поди, ежели без жабр... Мочалку жалко, — Хайк осуждающе покачал головой. — Хорошая мочалка была! Жёсткая, — посчитав тему разговора исчерпанной, он поднял сумку и нацепил её на плечо.
Водитель платформы каким-то образом ухитрился опустить своё транспортное средство на берег: мокрые экскурсанты, обсуждая неожиданное происшествие — кто со смехом, кто с руганью, — спешили забраться на платформу, подальше от опасного озера с ужасной Огненной Рыбой-Зверем.
— Симеон, — кто-то коснулся плеча Семёна, он повернул голову: рядом стояла Олия. — Попроси этого гида, пусть он нас отвезёт на каменный остров с замком, а?
— Зачем? — Семён с неприязнью глянул на оплавленный замок. — Чего нам там делать-то? Горелый, как Останкинская башня, явно нежилой... Подозрительный и опасный. Вот ещё!
— Ну я тебя очень прошу, — Олия умоляюще приложила руки к груди. — Я потом объясню, времени нету: они уже взлетать собираются!
— Гражданин экскурсовод! — крикнул Семён. — Задержите вылет! Мы отправляемся с вами, — и вся троица бегом припустила к платформе. Гражданина экскурсовода это не сильно обрадовало, но вылет он всё же задержал: Олия и Хайк прошли в глубь транспортного устройства, а Семён остановился возле гида.
— Шеф, до острова подкинь, — Семён ткнул пальцем в сторону чёрного замка. — Экспедиция переносится туда по секретным техническим причинам... Кстати, а замок не опасен?
— Кто ж его знает, — гид, прикрываясь от солнца ладонью, посмотрел на замок. — В моём маршрутном списке ничего о нём не сказано. Может, и опасный... да здесь всё опасно! Иначе бы с чего народ сюда так ломился, на безопасные пейзажи и в других Мирах полюбоваться можно... Вовчид, притормозишь над островом, но к замку близко не подлетай, на всякий случай... Граждане! — гид поспешно схватил мегафон. — Посмотрите вниз! Вот она, знаменитая Рыба-Зверь, во всём своём ужасающем великолепии! Какая пасть, какие зубы!.. Вовчид, сделай круг, — Семён перегнулся через бортик и тоже глянул вниз.
Рыба-Зверь была похожа на морскую хищную барракуду, только гораздо больших размеров и с многочисленными когтистыми лапками по бокам; сейчас Рыба-Зверь мирно плавала в озере, не проявляя никакой агрессии — плавала вверх брюхом, поджав скрюченные лапки и выпучив в небо остекленелые глаза. Из открытой пасти Рыбы-Зверя торчал край банной мочалки.
— ...Коварная Рыба-Зверь, не получив долгожданной жертвы, всегда притворяется мёртвой в надежде поживиться птицами-трупоедами, — уверенно продолжал гид с видом знатока-натуралиста. — Как видите, получается у неё это весьма успешно... Очень похоже, очень! Но будьте бдительны — стоит зазеваться, и...
Кто-то из экскурсантов бросил вниз пустую бутылку из-под пива: та звучно стукнула Рыбу-Зверя по голове, но Рыба-Зверь всё равно продолжала коварно притворяться дохлой. Весьма успешно, как сказал умный гид.
Ничуть не смутившись, гид продолжил:
— А следующей целью нашего осмотра будет новинка, жуткая и смертельно опасная, изъятая из одного мёртвого Мира, где нынче проводятся исследовательские работы — это громадный плотоядный рот с глазами, который жрёт всех подряд! Предупреждаю: платформу не переворачивать, рот не дразнить, бутылками в глаза не швыряться! Нарушитель будет крупно оштрафован по возвращению на базу... или оставлен в том секторе, где он нахулиганил. В виде наказания, — гид ухмыльнулся не менее плотоядно, чем ожидаемая осмотра новинка.
— Тэкс, — сказал Мар. — Значит, забрался-таки гражданин Шепель в мавзолей легионеров! Вот же настырный какой, дурачок археологический... Что ж, поделом ему! В следующем перерождении будет знать, как других подставлять, — медальон, неожиданно придя в хорошее расположение духа, принялся весело насвистывать что-то мрачно-заунывное. Похоронный марш, наверное.
Остров приближался: платформа вошла в тень от оплавленного замка и сразу стало зябко, неуютно — экскурсанты притихли, задрав головы и настороженно разглядывая зловещее чёрное сооружение; транспортное устройство миновало береговую линию и нерешительно заколыхалось на месте.
— Снижайся, — нервно приказал гид водителю и тот сразу опустил платформу на каменный берег.
— Большое вам спасибо, — Семён крепко, от души пожал руку гиду. — Ваш вклад в развитие имперской этнографии поистине неоценим! Наука в моём лице выносит вам благодарность, — Семён спрыгнул с невысокой платформы на берег, следом за ним спрыгнули Олия и Хайк; платформа тут же поднялась вверх и, увеличив скорость, пошла по дуге, огибая остров с замком. Последнее, что заметил Семён, это был взгляд гида: тот смотрел на начальника этнографической экспедиции скорбно, как на покойника. Возможно, гид знал больше, чем сказал Семёну... Во всяком случае, взгляд Семёну не понравился.
— Что ж, господа этнографы, — Семён упёр руки в бока, оглядел друзей, — поздравляю вас с прибытием на необитаемый остров. Только я понятия не имею, зачем он нам... Олия, ты ничего не хочешь объяснить?
— Чуть попозже, хорошо? — девушка смотрела на чёрное здание во все глаза. — Я схожу, проверю, тот ли это замок или не тот, а вы пока располагайтесь... — и, не оборачиваясь, направилась к оплавленному строению быстрым шагом.
— В каком смысле — тот или не тот? — крикнул ей вслед Семён, но Олия не ответила; Семён повернулся к Хайку и пожал плечами: мол, ничего не понимаю. Потом махнул рукой:
— Давай и впрямь располагаться. Устал я что-то... Эх, поесть бы сейчас хорошенько, а потом поспать! Но с едой у нас напряжёнка, вроде бы... Мар, точно ничего съедобного нету?
— Ну-у, — в задумчивости протянул медальон. — Даже и не знаю, как тебе ответить... Человеческого — нету. Кроме чёрствых пирожков, в количестве трёх штук, причём два из них надкушены...
— Да? — заинтересовался Семён. — А нечеловеческая еда, это что?
— Кошачьи консервы, — доложил Мар. — В смысле, консервы для кошек, мясные. Мы когда-то промышляли поставками поддельной тушёнки: этикетки переклеивали и продавали кошачий корм как тушёную говядину. Вот, пяток банок завалялось...
— Давай пару, на пробу, — решился Семён. — Кошка дрянь есть не будет! Значит и для нас сойдёт, за неимением ничего другого. Давай-давай, а то жрать хочется до невозможности!
— Как пожелаешь, — грустно сказал медальон. — Но учти — какую либо ответственность за возможные хреновые последствия я на себя не беру. Сам попросил!
— Какую ответственность? — насторожился Семён, разглядывая появившиеся у его ног консервные банки. — Отравиться можем, что ли?
— Не. А ну как вы мяукать после начнёте и хвостами обзаведётесь? — расхохотался Мар. — Пушистыми, трубой!
— Шутник, — буркнул Семён, присаживаясь. — Остряк. Слушай, комик ты наш, а кошачьего пива у тебя, случаем, нету? До кучи.
— Брага есть, — всё ещё похихикивая, ответил медальон. — Но вы ж такое не пьёте! Ни ты, ни Хайк.
— Давай брагу, — Семён уселся по-турецки, открыл банку, дёрнув за кольцо на крышке. — И стаканы давай! В походных условиях и не такую дрянь пить можно... А она не слишком гнусная?
— Не слишком, — заверил Мар. — Блевать, надеюсь, не будете.
...Семён и Хайк сидели на берегу, пальцами выковыривая из банок кошачий корм и регулярно чокаясь гранёными стаканами: объёмистая бутыль с мутным пойлом была уже на треть пустой; Олия ещё не вернулась, и Семён уже начинал беспокоиться, но пускаться на розыски пока что не стоило — вряд ли за прошедшие полчаса с ней могло что-нибудь произойти. Вряд ли. Не маленькая ведь! Походит, посмотрит и вернётся...
— Слушай, Хайк, — Семён проглотил очередной безвкусный кусочек мяса, в который раз удивившись, почему кошки так любят эти дурацкие консервы, — и всё же, если не секрет, почему ты удрал от Яны? Конечно, можешь не отвечать, если не хочешь, но всё же?
Хайк помолчал, заглянул в свой пустой стакан, налил браги себе и Семёну, всё молча. Потом чокнулся с Семёном, выпил и сказал:
— Я, друг Симеон, был нужен ей не как муж, а как палач-телохранитель, как наказатель государственного масштаба, вот таким образом... Эдакий король-убийца, всенародное пугало, которым непослушных детей стращают! Плохой король и хорошая королева, нда...
— Не понял, — Семён уставился на Хайка поверх стакана. — Совсем не понял!
— Чего ж тут непонятного, — Хайк сосредоточенно выуживал из банки закуску. — Опоила она меня чем-то, пока ты ей подарок к коронации искал, я и перестал соображать: что говорила мне, то и делал... Мы, кстати, так и не повенчались — я как раз перед свадьбой удрал. Очнулся и удрал.
У Яны, между прочим, любовник есть, какой-то хлыщ из придворных... А может, и не он один, запросто! Я раньше не замечал всего, вернее, замечал, но не понимал, а уж когда отпустило, тогда да, вспомнил и понял. — Хайк вытрусил из банки остатки кошачьей еды, кинул их в рот, глянул на Семёна и неожиданно подмигнул ему.
— Ни фига себе... — у Семёна отвисла челюсть от услышанного. — Вот так скромница, вот так принцесса-одуванчик! А я-то и подарок ей особый, и наилучшие пожелания... Какой же дурак! — Семён расстроенно покачал головой. — Ну и дамочка! Зараза в юбке.
— Дамочка ещё та, — с серьёзным видом сказал Хайк. — Очень себе на уме... Я, Симеон, последнее время ни с того, ни с сего тосковать начал. Вроде всё славно: и свадьба скоро, и невеста-красавица, и королевскую мантию уже мне шьют, а — тоска! Словно не жениться я собрался, а вешаться... Ну, я по старой привычке раздобыл кой-каких травок, однажды вечерком набил ими трубочку и покурил чуток, для поднятия настроения. Курю и чувствую: что-то со мной происходит, словно какая тяжесть с плеч сваливается — от травы, правда, несколько другой эффект должен быть, ну да ладно, всё одно хорошо! Докурил я трубочку и... И пришёл в себя. То есть всё вспомнил, в один миг — как Яна мной надменно командовала, хоть бы раз слово ласковое сказала... ухмылки-перемигивания придворных и шепоток за спиной вспомнил... и то, что Яна категорически запретила мне сегодня к ней в опочивальню заходить. Впрочем, она меня туда и не пускала никогда... ты понимаешь, о чём я. — Хайк криво усмехнулся, плеснул себе браги в стакан, выпил залпом. — Я взял и прямиком направился в ту опочивальню, плевать мне было на приказ, очень уж сильно я разозлился! Там-то всё и увидел... Яна с дружка своего соскочила — как была разгорячённой, так и соскочила, в глаз мне с размаху врезала, ещё и ногтями прошлась, — Хайк потрогал щёку. — Сказала: «Пшёл вон, скотина!» Я развернулся и пошёл... Ну не убивать же её, в самом деле! — Хайк с тоской посмотрел на Семёна. — Женщина, как-никак! Хотя и змея подколодная... Переоделся я в своё, забрал сумку с шаром предсказаний из сокровищницы, деньжат ещё прихватил на дорожку и отправился тебя искать. На том, Симеон, моя королевская женитьба и закончилась, — Хайк, не замечая того, сжал в кулаке пустую консервную банку, та хрустнула; несостоявшийся жених швырнул жестяной комок за спину.
— Ситуация, блин, — вздохнул Семён. — Единственно, что радует — это то, что ты вовремя в себя пришёл, не натворил зверств с подачи Яны Первой, доброй и всемилостивой! Эх, Яна, Яна... — Семён рассеянно покатал стакан в ладонях. — Вон почему за тобой жандармы-сыскари бегали-то! Мстила тебе Яночка, факт... Кстати, а как они тебя нашли?
Вместо ответа Хайк распахнул куртку и ткнул себе в грудь: там висели два медальона, один знакомый Семёну — круглый, размером со стандартный имперский жетон, дымчато-золотистый и полупрозрачный, личный жетон Хайка, — другой прямоугольный, стальной, с вычеканенной на нём зубчатой короной. Семён хмыкнул, почесал в затылке и признался:
— А я его в упор не заметил, даже когда ты купался. Хотя тогда вовсе не до разглядываний было, с той развесёлой экскурсией! С самоупадательной.
Хайк снял с шеи цепочку с прикреплённым к ней прямоугольным жетоном, подбросил его пару раз на ладони, словно примериваясь, и неожиданно швырнул тяжёлый медальон далеко в озеро: стальная пластинка сверкнула красной искоркой в лучах заходящего солнца и беззвучно ушла в воду.
— Королевский медальон с транспортными заклинаниями мне Яна на грудь повесила, — хмуро объяснил Хайк. — Собственноручно. Чтобы я мог по её приказанию вершить суд и расправу там, где она посчитает нужным. И не только в её королевстве! И не только в Изумрудном Мире... Сказала, что по этому замечательному подарку она меня всегда сможет отыскать, если я ненароком заблужусь в других Мирах. Такая, чёрт её побери, трогательная забота, — Хайк зло сплюнул. — Я бы от него раньше избавился, но тебя надо было найти... А теперь пусть меня в этом озере ищут! Авось решат, что я утонул.
— Из всего сказанного меня удивило лишь одно, — с усмешкой в голосе поведал Мар. — Не двуличность нашей зеленоглазой королевы, нет, это для настоящего монарха в порядке вещей и является свойством естественным, как яд у гадюки... Удивило меня то, что наш друг ухитрился самостоятельно освободиться от чар любовного зелья. Повезло мужику! Оно, конечно, всякую разную дурман-траву курить вредно, врачи не советуют, но если от неё просветление в мозгах наблюдается, причём радикальное, то отчего ж и не покурить? Семён, ты название травки на всякий случай узнай: ежели и тебя любовная хандра ненароком скрутит, забьёшь косячок, пару раз полезного дымку глотнёшь и — порядок! Снова весёлый и холостой.
А ещё, Семён, спешу тебя обрадовать: судя по всему, плакал наш неограниченный кредит от Яны! И хрен с ним, выкрутимся, — с присущим ему оптимизмом пообещал медальон. — Для начала деньжата есть, у тебя и у Хайка, а там посмотрим... Может, ещё какую королеву подцепим и на кредит раскрутим! Долго ли, умеючи.
— Эт-точно, — согласился Семён и зевнул. Потом зевнул ещё раз.
— Хайк, — сонно произнёс Семён, — что-то я притомился, больно уж день суетной и длинный выдался! Отдохну чуток... Ты, когда Олия придёт, разбуди меня, ладно?
— Обязательно, — Хайк пододвинул к себе ополовиненную бутыль с крепкой брагой, налил стакан и в задумчивости уставился на озеро, думая о своём; рубиновое вечернее солнце опускалось за далёкий лес, уводя с собой такие же рубиновые ложные светила; было тихо-тихо, как в ночном музее.
Семён лёг на спину, сложил руки под головой и немедленно уснул — крепко, безмятежно... И спал долго, без сновидений.
Пока в озере не взорвалась Рыба-Зверь.
Глава 4
Сонный Лабиринт: Ищем Магическую Помощь!
Семён проснулся от взрыва резко, сразу. Проснулся и сел.
Ночь наступила давно: всё небо было усыпано звёздным крошевом, плотно, как морской пляж галькой — маленькая луна с двумя её блеклыми спутницами-дублями терялась на фоне ярких звёзд; далёкий чёрный лес спал.
А на полпути к лесному берегу опадал водяной бугор: от бугра шли крупные волны, раскачивая и ломая отражённое небо; там и тут неспешно всплывали брюхом вверх оглушённые рыбы. Рыбин было много, и крупных, и мелких. Разных.
— Что случилось? — хриплым со сна голосом спросил Семён. — Где Олия? — Он огляделся: неподалёку сидел Хайк, взлохмаченный, явно спросонья, как и Семён.
— Не знаю, — так же хрипло ответил Хайк. — Извини, я тоже задремал, бражка меня усыпила. Ну-ка, — Хайк вскочил на ноги, подошёл к озеру; Семён откашлялся, встал и тоже побрёл к воде — очень пить хотелось. Пока Хайк внимательно рассматривал то место, где случился взрыв, Семён зашёл в воду, напился, черпая из озера сложенными ковшиком ладонями, умылся; выходя на берег, он наступил на что-то упругое, круглое: с испугу Семён шарахнулся было в сторону, но остановился и пригляделся. Это была скрюченная когтистая лапа Рыбы-Зверя, одна из многих — взрывом её закинуло аж на берег. Подобрав лапу, Семён направился к Хайку.
— Вот, — сказал Семён, кинув к ногам Хайка свою находку. — Остатки диверсанта-взрывника. Узнаёшь? — Хайк присел на корточки, потрогал пальцем один из длинных когтей, глянул на Семёна снизу вверх:
— Ну и что?
— Что, что... Рыба-Зверь взорвалась, вот что. Она же внутри огненная! Сдохнуть сдохла, а огонь, видать, не погас — вода в неё просочилась, вот Рыба-Зверь и рванула как перегретый паровой котёл, — Семён огляделся по сторонам: Олии нигде не было видно. Если б она спала где-нибудь неподалёку, то, услышав взрыв, обязательно проснулась бы и пришла! Значит, Олия не здесь, а скорее всего...
— Пошли, Хайк, в чёрный замок, Олия наверняка там! — Семён повернулся и ткнул рукой в сторону того замка, ткнул и застыл, не веря своим глазам: замок был вовсе не чёрный! Возможно, на него так подействовал звёздный свет, возможно, лунный, но так или иначе, а нынче мрачная постройка светилась насыщенным синим светом; по оплавленным стенам текли лёгкие голубоватые всполохи — напоминал сейчас замок некую высоковольтную установку в рабочем режиме. Генератор Ван-де-Граафа на двадцать мегавольт, например, полностью заряженный и готовый к употреблению.
— Была у нас экспедиция этнографическая, — упавшим голосом сказал Семён, — а станет натурально спасательная... Хайк, ты ничего странного с замком не замечаешь?
— Ничего, — с задержкой сообщил Хайк. — Я и сам замок-то еле-еле вижу, слишком он чёрный!
— Ага, — зябко передёрнул плечами Семён. — Понятно. Магия, значит... Сильная магия! Вот чёрт, — и торопливо зашагал к электрическому синему зданию. Хайк топал сзади, негромко звякая на каждом шагу золотом в сумке: в тишине металлическое бряцанье напоминало звон кандальных цепей и сильно раздражало Семёна — ему невольно представились сморщенные от старости призраки в нестиранных вонючих саванах и с обрывками ржавых цепей на костяных руках-ногах, призраки, обитающие в замке. Которые деловито расчленяли Олию на кусочки в то время, пока Семён беспечно дрых: Семён глухо застонал от отвращения к самому себе.
— Что, зуб болит? — участливо поинтересовался Мар, но Семён не ответил, и медальон не стал расспрашивать дальше.
Вход в замок нашёлся сразу, видно его было издалека, — высокий, арочный, без дверей и куда как ярче, чем стены — он был похож на обычный проход во двор сквозь корпус жилого дома, любимое место ночных алкоголиков и хулиганов. К сожалению, таких личностей никак не предвиделось... Эх, если б всё дело ограничилось лишь стычкой с пьяным хулиганьём, Семён и переживать не стал бы: уж как-нибудь разобрались бы, тем более, что Хайк и в полной темноте драться умеет, на звук! Увы — к тому, что ожидало Семёна внутри замка, вряд ли можно было применить боевое мастерство... Оставалось надеяться на себя, на своё умение. И на удачу.
Семён подошёл к входу, осмотрел его — никаких магических ловушек тут не было, скорее всего, они располагались в замке, как же без ловушек да в таком месте, — вошёл в арочный проём и остановился, изучая обстановку; Хайк, почему-то неуверенно, последовал за Семёном.
Внутри замка имелся один единственный зал, просторный словно выставочный павильон на международной торговой ярмарке. Не было в зале никаких верхних этажей и перекрытий, окон и настенных драпировок, какой-либо мебели тоже не было — голое функциональное помещение, абсолютно пустое и невероятно высокое, залитое ровным сине-фиолетовым светом, от которого у Семёна немедленно заслезились глаза.
Чуть дальше от входа необъятный зал перегораживали многочисленные прозрачные стены, высокие, до потолка — перегораживали на первый взгляд как попало; где-то там, далеко, сквозь магические перегородки было видно массивное возвышение, похожее на алтарь, от него-то и исходило это жгучее сияние. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: в зале устроен лабиринт, запутанный и смертельно опасный. Но в чём была его опасность, Семён пока не знал.
На полу, среди прозрачных стен, там и сям лежали мертвецы. Некоторые из них уже истлели, превратившись в скелеты, некоторые мумифицировались и напоминали собой плохо сделанные восковые куклы: как понял Семён, в мумии превратились те, кого угораздило помереть аккурат в том месте, где проходила какая-либо магическая стенка.
А в трети пути к алтарю лежала Олия. Лежала, свернувшись калачиком, словно шла, шла, устала да и прилегла отдохнуть. Семён перевёл дух, попытался успокоиться — его вдруг ни с того, ни с сего начала бить нервная дрожь, совершенно не вовремя.
— Видишь? — шёпотом спросил Семён, обращаясь к одному Хайку, но ответили ему оба, и Хайк, и Мар:
— Нет, Симеон, ничего не вижу, мрак кромешный!
— Кажись, там что-то синенькое фиолетит... Я ж не такой глазастый на волшебство как ты! Но ощущаю — магии здесь до фига и больше... Свет включить?
— Внимание, — Семён повёл плечами и глубоко вздохнул, унимая дрожь. — Хайк, стой на месте и ничего не предпринимай, что бы ни случилось! Просто стой и наблюдай: если будет надо, я тебе крикну... Мар, давай освещение! Начинаем работу. — В ту же секунду в зале стало гораздо светлее. Не так, как в солнечный день, скорее как в ненастные вечерние сумерки, но и этого освещения хватило, чтобы Хайк увидел то же самое, что и Семён — кроме магических перегородок, разумеется; черепаховый боец коротко выругался.
— Охренеть можно, — изумился Мар, — и ты в эту жуть полезешь? Не знаю, что ты там видишь, но меня количество дохляков на погонный метраж пола впечатляет! Ты уж поосторожнее, ладно? Не хотелось бы... — чего ему не хотелось, медальон не сказал, но и так было понятно.
Семён подошёл к прозрачным стенам, постоял немного, покачиваясь с носка на пятку и прикидывая, с чего начать, потом неспешно прошёлся вдоль извилистой границы, за которой притаился в ожидании следующей жертвы магический лабиринт: Семён воспринимал его как живое существо. Живое, коварное и тупое.
Лицевые плоскости лабиринта сходились под разными углами, порой между ними был небольшой зазор, но пролезть в те щели Семён не мог, не таракан, чай! Надо было искать или щель пошире, или вход, если он имелся.
— А, вот ты где, — Семён остановился возле одной из перегородок: на ней явственно проступал чётко очерченный прямоугольный контур размером с обычную дверь. Проступал, но сам входной проём был закрыт, запечатан той же магией, из которой были созданы стены-перегородки.
— Что у нас тут? — Семён присел на корточки возле закрытой двери и принялся её тщательно осматривать, выкинув из головы все посторонние мысли и прикусив от усердия нижнюю губу: работа предстояла ещё та! С такими колдовскими запорами Семён никогда раньше не сталкивался...
Собственно, ничего сложного на первый взгляд не было: дверь покрывали небольшие матовые квадраты, разбросанные как попало, на которых имелись разные буквы — на каждом прямоугольнике по одной. Судя по всему, из тех букв надо было сложить некое слово или фразу, тогда дверь наверняка откроется, но какую? Семён прикоснулся к одному из квадратов пальцем, тот послушно сдвинулся с места.
— Мар, возникла небольшая проблемка, — вполголоса сказал Семён. — Замочек у двери не простой, а текстовый! Ты медальон опытный, мудрый, так что давай, подключайся! Я тебе продиктую буквы, а ты попробуй придумать из них что-нибудь осмысленное... Буквы-то не забудешь?
— Склерозом не страдаю, — гордо ответил Мар. — Диктуй! Авось справлюсь! Один из моих хозяев, грамотей, я тебе когда-то о нём рассказывал, очень любил всякие шарады и головоломки разгадывать, ну и я заодно в них поднаторел.
— Тогда слушай, — Семён принялся зачитывать буквы вслух. Букв было немного, на одно предложение от силы, но это предложение могло оказаться каким угодно!
— Думаю, что всякие ругательства можно сразу отбросить, — предположил Семён, закончив недолгое чтение. — И патриотические лозунги тоже. И стихи заодно, вряд ли создатель лабиринта стишатами баловался, не тот случай... Должно, по-моему, получиться что-то вроде: «Сезам, откройся!» Чтобы коротко и по существу.
— Буду соображать, — пообещал Мар, — только не отвлекай меня! Комбинируй, пробуй, а меня пока не отвлекай. — Медальон едва слышно принялся бормотать нечто маловразумительное: он уже взялся за решение неожиданной задачи.
Семён принялся двигать квадраты так и сяк, но всё время выходила какая-то ерунда; промучившись с полчаса, Семён решил немного передохнуть, хотя бы минутку. Сел, обхватив колени руками, и с ненавистью уставился на текстовый замок.
— Что-то не так? — спросил издалека Хайк, — Симеон, помощь не требуется?
— Сейчас ты мне не помощник, — уныло ответил Семён. — Замок гадский никак открыть не могу! Хитрый, понимаешь... Какой-то пароль набрать нужно, я пытаюсь, а ничего не получается... Полная бессмыслица из букв складывается! Хоть так, хоть эдак.
Читать бесплатно другие книги:
