Брусиловская казна (сборник) Бортников Сергей

14

Варили членистоногих на родительском подворье. В крапиве и укропе. С добавлением листьев плодовых деревьев. Весь процесс занял минут десять – не больше. Покраснели – и хватит. Некоторые полещуки едят раков сырыми – и еще никто не отравился. А если кипятить дольше положенного – мясо не будет держаться кучи и прямо во рту начнет разваливаться на мелкие части. Что касается перчика и соли – это по вкусу. Для меня: чем больше – тем лучше. И обязательно подержать минут двадцать в отваре, чтобы набрались сока. Готово?

Остаётся только купить побольше пива.

Но мы переусердствовали вчера. Поэтому сегодняшнее застолье протекает вяло, с редкими вливаниями «Зэмана» и «Ловенбрау». На приобретении последнего настоял именно я. Этот сорт пива любил кумир моей юности – небезызвестный Джеймс Бонд…

Разговор почему-то не клеится. Вовка всё чаще клюёт носом, игнорируя мои навязчивые просьбы. Иногда приходится повторять их по несколько раз.

– Расскажи подробнее про «Белый лотос».

– А?

– «Белый лотос»…

– Что?

– Ты открыл его филиалы.

– Ну и?

– Что это за общество?

– Школа боевых искусств. По подготовке монахов-воинов…

– Кто ее основал?

– Владимир Иванович Скубаев, доктор философских наук… Это он заложил в Черкассах[49] буддийский храм… Я был там недавно. Привёз видеокассету, на которой его воспитанники сражаются с американскими пехотинцами…

– И как результаты?

– Янки не выиграли ни одного боя.

Заметив, что я недоверчиво качаю головой, Клёва пробурчал: «Не веришь? Приходи ко мне – посмотрим», и снова впал в молчанку.

Приходится тормошить его. Уж больно интересна тема.

– Сколько у него монахов?

– Много.

– Сотни?

– Больше…

– Тысячи?

– Надо будет – он и сто тысяч выставит, не бойся.

– Ну, это уже слишком!

– Поехали со мной в Черкассы. Увидишь, сколько их там… Все вежливые, смиренные, воспитанные на личной преданности к Учителю… Ходят и кланяются. А надо будет оторвать кому-то башку – глазом не моргнут.

И снова пауза!

– Да не спи ты! Зачем ему столько воинов?

– Спроси у Владимира Ивановича…

– Где он хочет применять их бойцовские качества?

– Уже применяет…

– Где?

– Многие работают телохранителями. Лучшие – у персидских шейхов…

– А в Украине?

– Недавно Скубаев получил мандат Министерства обороны на формирование элитных подразделений морской пехоты… Всё, я хочу домой… Устал чертовски…

Владимир торопливо попрощался и направился к машине…

Если то, о чём он говорил, правда – нам всем должно быть страшно. Отслужат такие ребята положенное, вернутся домой и по заданию Учителя пойдут работать в силовые ведомства. А там, глядишь, и всю страну заставят кланяться и безропотно повиноваться…

Вскоре ушел домой и Андрей.

Я остался один и решил несколько часов поработать. Внёс в компьютер компромат от Жеки, записал материалы, предоставленные Мишей, после чего сжег его депешу. Восстановил по памяти свои беседы с Кливанским… Всё это пригодится в работе над новой книгой.

Дискета сегодня же будет переправлена в Москву. Как? Рассказываю…

В десять вечера выгоняю машину из гаража. Поворачиваю направо и рулю в сторону центра. В зеркале заднего вида постоянно мелькают одни и те же фары. Пока мы ели раков, возле соседского дома неподвижно стоял видавший виды «Фольксваген-пассат». Но как только «Калина» показалась из ворот – иномарка последовала за ней.

Что ж, в родном городе за мной не угонится никто. Даже на «порше», не то что на этой кляче…

Впереди – путепровод, под который можно заехать только справа. Слева – полоса встречного движения. Пока на ней никого нет. Сбавляю скорость до минимума. Моргнув правым поворотом, показываю, что буду останавливаться. «Фольксваген» плетётся в ста метрах сзади. Но вот на встречной полосе появляется тяжёлый КамАЗ. Включаю дальний свет и через сплошную линию мчу в лобовую…

Водитель грузовика просто опешил от такого нахальства. Но все же принял вправо. И, повернув голову мне вслед, покрутил пальцем у виска. А как только он снова занял проезжую часть, навстречу вылетел «пассат». На сей раз КамАЗ долго не уступал дорогу. Легковушке пришлось даже выехать правыми колесами на бордюр. А это – драгоценные секунды. Я успел оторваться на добрых полкилометра и свернуть на улицу с грунтовым покрытием… Когда-то здесь мне была знакома каждая ямка. Впрочем, за три года ничего ни изменилось. По крайней мере, ни одну из них так и не залатали.

Когда сзади снова блеснул свет знакомых фар, между нами была целая пропасть. Я спрятался за одинокую пятиэтажку и погасил свет…

Постоял полчаса и спокойно поехал на вокзал. Так, где здесь медпункт? Ага, на том же месте!

Девушка в белоснежном халате стройна и мила лицом.

– Здравствуйте.

– Добрый вечер, – улыбаясь, отвечает медсестра.

– Когда-то здесь работала Оксана…

– Она в другую смену.

– А вас как зовут?

– Валя.

– Окажите мне мелкую услугу.

– Какую?

– Знаете ли, московский поезд приходит поздней ночью. А мне хотелось бы поспать. Вы же всё равно бодрствуете?

– Да…

– Передайте на Москву обычный конвертик.

– С наркотиком?

– Нет-нет… Глядите… Он не запечатан. И, кроме обычной компьютерной дискеты, в нем ничего нет. Вот это для проводников (кладу на стол коробку конфет), а это – для вас. (Достаю из пакета загодя припасённую бутылку шампанского.) Когда вы меняетесь?

– Хотите выпить со мной?

– Нет. Хочу узнать, в каком вагоне вы отправили конверт.

– Я вам позвоню.

– У меня нет телефона.

– Можете не беспокоиться. Такие вещи мы передаём только в штабном вагоне. Сегодня он под четырнадцатым номером.

– Точно?

– Я похожа на обманщицу?

– Конечно же нет. Когда вы дежурите в следующий раз?

– Через день…

– Думаю, мне ещё не раз понадобится ваша помощь… Спасибо и до свидания!

– Пока!

Дело сделано.

Обратно добираюсь не таясь, кратчайшей дорогой. Никто меня не преследует. И у дома никто не дежурит. Остается поставить машину в гараж и спать, спать, спать…

15

Следующие два дня я провёл в государственных учреждениях: архиве, музее, университете… Однако ничего сенсационного обнаружить мне не удалось. Весьма полезной оказалась только встреча с тёзкой по фамилии Панышко – когда-то мы трудились в одном отделе. Теперь же Сергей Дмитриевич – заместитель декана истфака Волынского университета. По специальности и зову души он – археолог. Если бы наше обанкротившееся государство выделило ему необходимые средства – Сергей такое бы откопал! Ан нет… Торчит в кабинете, занимаясь рутинным бумаготворчеством, вместо того чтобы рыть землю… Я вытащил его в ближайший бар буквально на десять минут…

– Ну, рассказывай, какими судьбами? – Панышко не терпится узнать причину моего неожиданного появления.

– Просто отпуск…

– Так я тебе и поверил!

– Честно.

– И чем занимаешься?

– Рыбачу, развлекаюсь, иногда разъезжаю по сёлам в поисках следов своей любимой Боны…

– Ну и?

– Ноль по фазе.

– Может, не там ищешь?

– Почему же? Круг очерчен довольно точно… Помнишь, как мы колесили по тому району?

– А как же! У тебя тогда был «Запорожец»…

– Теперь – «Калина». А задачи – те же… Вот и мотаюсь от Голоб до Кашовки… Попутно помогаю одним людям искать клады…

– Какие?

– Брусиловскую казну, бандеровские схроны… Ты о них ничего не слыхал?

– Только то, что известно всем. Да, есть ещё законсервированные бункеры. И казну вроде бы пока никто не обнаружил. Хотя, быть может, это всего-навсего красивая легенда… Я вот о чём подумал. Раньше мы с тобой высматривали что?

– Места, напоминающие древнерусские городища. Чтобы валы были, рвы – и всё такое прочее… Ты же сам нацеливал на это.

– Правильно. Но в последние годы моя точка зрения кардинально изменилась… Просмотрев чертежи аналогичных строений, я пришёл к выводу, что на том месте в первую очередь должны остаться не валы, а очень ровная, слегка возвышенная площадка, словно плато…

– Но ведь это в корне меняет концепцию поиска! И может быть, правы были жители Крывлина, утверждавшие, что замок находился в поле сразу за их селом?

– А мы упрямо игнорировали их свидетельства…

– Вот-вот!

– Когда ты снова туда поедешь?

– На днях, а то и раньше…

– Возьми меня с собой – попробуем копнуть на равнине.

– Идёт!

– Только заранее позвони в деканат – предупреди. Надо будет кого-то оставить вместо себя. Так сказать, «на хозяйстве».

– Договорились!

– Ну что, до скорой встречи?

– Да! Беги. И жди звонка!

И ещё. Интересную новость сообщила мне наша бывшая руководительница. Елена Чемерис. В четверг мы столкнулись лицом к лицу в центре Луцка и оба были несказанно рады случайной встрече.

– Привет, заведуйчая! (Я её иначе не называю.)

– Привет, Боник! Где пропадаешь?

– В чужих краях. А ты?

– На месте.

– Ой, не знаю… В музее уже забыли, как ты выглядишь.

– За мной оставили лишь полставки, и я там редко появляюсь.

– Но работу проводишь?

– А то как же? Пашу, как пчёлка. На днях снова надо в район, а не на чем. То ли дело – когда был ты…

– Не так я тебе нужен, как мой «Запорожец».

– Точно!

Смеемся…

Та старенькая машина частенько выручала наш отдел. Сколько раз её вытаскивали из болота более тяжёлые собратья, сколько километров непролазных дорог намотали её колёса!

– А помнишь Любохыни?[50] Как мы форсировали ров, и Панышко потерял один туфель? Всем отделом ковырялись в иле, но так и не нашли!

– А Любомль?[51] Когда нам среди ночи приспичило ехать в режимную зону. Чуть границу не проскочили… Или еще круче! Когда твой «запор» сел брюхом на могильную плиту!

– Шёл дождь и я хотел подъехать как можно ближе к памятнику. К счастью, мимо проезжал рейсовый автобус. Мужики подняли легковушку и на руках вынесли на трассу!

…Словно вернувшись на десять лет назад, мы шли по центральной улице и громко хохотали. Некоторые прохожие даже оглядывались на нас.

Так и добрались до магазина, в котором теперь подрабатывает Елена.

– Очень приятно было встретиться, заведуйчая… Давай звони, телефон у меня всё тот же, может, и свожу тебя куда по старой памяти…

– А что, это идея! Давай мотнем в Колодеже[52].

– Зачем?

– Если раньше мы с тобой замеряли Ленина и могилы советских воинов, то теперь – новая струя. Ставить на учёт всё, так или иначе связанное с национально-освободительным движением во время Второй мировой войны.

– С этого места, пожалуйста, подробней…

– Могилы воинов УПА, курени, бункеры…

– Э, подруга, чего ж ты раньше молчала? Что в Колодеже?

– Схрон! И непростой.

– Давай. Колись!

– В том селе существовала довольно мощная ячейка УПА. Энкаведисты неоднократно преследовали бандеровцев, но те добегали до кладбища – и как сквозь землю проваливались. Секрет удалось раскрыть лишь много лет спустя. Оказывается, над одной из могил вместо памятника был установлен муляж, скрывавший вход в подземное укрытие. Газета «Волынь» давно писала об этом, но у нас никак не доходили руки.

– Ну, Леночка, удивила! Когда выезжаем?

– В субботу. И то не раньше четырёх.

– Значит, послезавтра мы у тебя. В шестнадцать тридцать. Я буду не один. С Серёгой Панышко и Вовкой Кливанским. Таких знаешь?

– Издеваешься?

16

Я сижу на задней сидушке «мерседеса» и вслух читаю «Волынь». Рядом со мной – Елена, за ней – Панышко. Кливанский как аристократ занимает переднее сиденье. Славик никуда не помещался, и его пришлось оставить дома. За рулём вместо него – Яша, без которого с металлоискателем никто не управится.

…«Ещё недавно на столбце был крест, а под ним – надпись, кто тут похоронен. На самом деле надпись была вымышленной и могилы никакой не было. Под муляжным надгробием, которое можно приподнять рукою, маскировалось убежище колодеженских борцов за самостийну Украину.

Говорят, этот необычный памятник специально изготавливали во Львове. Сделан он под мрамор из цинковой жести так искусно, что ничей бдительный глаз не обнаружит фальши…

Не раз, бывало, гоняясь за неуловимыми упашниками, энкаведисты причмокивали: “Ну, бандёра, погоди!” А “бандёра” добежит до кладбища – и как в могилу провалится!

Прочешут всё кладбище – дзуськи![53]»

В мыслях я уже представлял, как через подземный ход проникну в бункер, с помощью прибора обследую его. Не беда, если не найду оружие или золото. Зато выясню принцип устройства схрона. Узнаю, где могут располагаться вентиляционные люки и смотровые щели, запасные выходы и тайники. Эти сведения непременно пригодятся в дальнейших поисках.

Но «не так сталося, як гадалося».

Колодеже лежит километрах в десяти левее трассы Луцк – Львов. Дорога такая, что по ней без последствий можно передвигаться только трактором. И то желательно – гусеничным. А никак не иномаркой. Яша мастерски объезжает глубокие лужи. И откуда только они взялись? Дождя не было несколько недель!

Где находится кладбище – не знает никто из нас. Чтобы выяснить это – берём «на борт» местную девчушку лет шестнадцати, голосующую у поворота на Сенкевичёвку[54], через которую лежит наш путь.

Бесстыдница забралась ко мне на колени и стала распоряжаться, как заправский штурман:

– Прямо… Здесь возьмите правее… Снова прямо…

Мы уже давно выехали за село, а Некрополя всё не видать! Может, таким образом она надеется заехать как можно дальше?

Но нет…

– Теперь вам налево, а мне надо выходить. Ещё топать и топать, – с сожалением констатирует малышка. – Спасибо, что подвезли!

Колодеженское кладбище находилось в чистом поле. Вблизи не было ни леса, ни посадки. Это сразу насторожило меня. Куда же ведет подземный ход? Газета утверждает – за территорию кладбища. К одиноко растущей старой липе. А дальше? Вся местность – как на ладони. И спрятаться негде!

Жестяное надгробие валяется в дальнем уголке среди неухоженных могил середины прошлого века. Такой роскошный памятник явно не гармонирует с атрибутикой других захоронений. Он в первую очередь должен был привлечь внимание чекистов!

Опять же, чтобы отличить мрамор от цинка – ума много не надо. Достаточно просто постучать по столбцу! В НКВД служили ушлые парни, которым приходилось сталкиваться и не с такими фокусами противника. Неужто не раскусили б элементарную подделку?

Дальше – больше. Если много раз поднимать и опускать такую громаду, на стыках обязательно должны появиться следы трения. В виде потёртостей или ржавчины. Ничего подобного на колодеженском надгробии нет и сейчас!

И, наконец, самое главное: неужели на всю деревню не нашлось ни одного стукача? В такое верится с трудом! Сочувствующие коммунистам граждане (которых, кстати, было немало) моментально донесли бы властям, что под памятником никто не лежит…

Связав воедино все эти факты, мы пришли к выводу, что сие надгробие – всего лишь часть какого-то культового сооружение гораздо более позднего периода. По образному выражению Кливанского – просто «фуфел». А статейка в газете – не более чем досужая выдумка падких на сенсации журналистов.

Поэтому металлоискатель мы даже не доставали.

А «заведуйчая» отказалась брать такой «памятник» под охрану.

Да… Совсем забыл… Никаких следов слежки в последние дни я не замечал. Ни когда передвигался пешком по городу. (Из архива в музей. Из музея – в университет). Ни во время поездки в Колодеже.

Что бы это значило?

17

О событиях, происшедших в воскресенье, можно было бы вообще не упоминать, если б не одно чрезвычайное происшествие, нежданно-негаданно всколыхнувшее размеренный уклад моего провинциального бытия, заставившее совершенно по-иному взглянуть на не известных пока противников, ещё раз убедиться в их недюжинных способностях и возможностях.

Но обо всём по порядку.

Выходной мы решили провести на природе. Конечно, нетронутые места можно найти и совсем рядом с областным центром, но после московских «каменоломен» хотелось настоящей девственности, тишины, спокойствия и абсолютной безлюдности.

Всем этим требованиям в полной мере отвечало Бенедиктовое озеро. До него – километров восемьдесят асфальтом и двадцать минут по бездорожью…

Отправились рано, в шесть утра, двумя машинами. Андрей и его супруга Вера взяли в салон БМВ Олега с Инной. Моя «Калина» приняла маму и отца. В семь ноль-ноль мы уже въезжали в деревню Пересика Турийского района Волыни. Теперь направо через бескрайнее поле и четыре километра лесным массивом, в котором прячется целый каскад карстовых озёр. Чистых, как слеза, глубоких и… рыбных. Некоторые из них получили свои названия от мужских имён. Зощиное, Даниловое… «Виноват» в этом господин Столыпин, выселявший крестьян на хутора. Отошел участок земли, например к Бенедикту, а на нём оказался водоем. Вот и нарекли его соответственно – Бенедиктовым.

Вдали, за берёзовой просекой, подпирает небо огромная сосна, служащая маяком для таких же, как я, горе-туристов, не слишком хорошо ориентирующихся на местности, – за ней следует принять влево: лишь тогда взору откроется небольшое озерцо, подойти к которому можно только в одном-единственном месте. Именно там срублен деревянный мосток, уходящий далеко в воду. Чуть-чуть оступишься – и угодишь в трясину. Однажды мы с друзьями уже пробовали измерить ее глубину. Четырёхметровый шест вошёл в ил, как в нож в масло. Поэтому брать с собой в здешние места детей я не рекомендую.

Зато для дайверов тут самое настоящее раздолье. Как и для ценителей «тихой охоты». Правда, июль – глухое время: первые грибы уже прошли, а осенние – ещё не начались, но десяток-другой боровичков из-под хвойных иголок можно наколупать всегда. Не говоря уже о подберёзовиках, а тем более – сыроежках.

Опять же – ягоды. Черникой, земляникой «усеяно» все побережье. В изобилии – малина и ежевика. Пока продерёшься через колючую плантацию – исцарапаешь все руки и ноги. Но в погоне за лесной вкуснятиной на такие мелочи никто не обращает внимания.

На роскошной поляне, посреди которой заботливые полещуки срубили длинный дубовый стол, мы и остановились. Загнали автомобили в тень. И разделились. Мама, Вера и Инна – отправились собирать ягоды, а бездельники-мужчины – купаться. Нет ничего лучше, чем поутру голышом окунуться в бодрящую, богатую серебром водицу.