Брусиловская казна (сборник) Бортников Сергей

3

На следующий день, понедельник, у нас с братьями была запланирована рыбалка. Это раньше, при социализме, выходные приходились исключительно на субботу-воскресенье! А ныне большинство граждан трудятся где? Правильно, на рынке! И отдыхают только в первый день недели…

У меня в багажнике – разборная рыболовецкая снасть, напоминающая ворота для мини-футбола. Здесь ее называют кловней. Потаскать кловню по одной из самых чистых речек в Европе, гордо именуемой Стоходом, – неописуемое удовольствие. Однако доступно оно далеко не каждому индивидууму. Во-первых, нужен автомобиль, чтобы добраться до девственного Полесья, начинающегося где-то километрах в восьмидесяти от областного центра. Во-вторых, грубая физическая сила, чтобы таскать сие нелегкое изделие через речные водоросли (ею мы, слава богу, не обделены). И, в-третьих, значительная сумма денег. Украинских гривен. Чтобы в случае необходимости было чем откупиться от доблестных рыбинспекторов, не дающих спуска «браконьерам».

Последнее слово я умышленно взял в кавычки. В августе прошлого года у деревни Кашовка, где мы обычно рыбачим, в реке погибло все живое. Такого природного катаклизма не мог вспомнить ни один старожил.

Оказалось, что под воздействием солнечного тепла стала разлагаться водная растительность. «Процесс гниения проходил с поглощением кислорода», – пояснили по «телеку» местные санэпидемиологи. Рыба попыталась уйти на ямы, но лето выдалось жарким и вода прогрелась до самого дна. Сначала – окуни, плотва, а за ними – щуки, налимы стаями поперли на мель; следом поползли раки. Но… Никто из губителей природы тогда не сел в тюрьму, никого даже не оштрафовали! Хотя ущерб окружающей среде был нанесен колоссальный. А вот если б «браконьерам» вовремя разрешили тягать свои кловни, неводы, бредни – глядишь, и очистилось бы речка от лишней растительности.

Обо всём этом мне рассказал в дороге сидевший спереди Андрей. Каждую свою фразу он запивал недавно возрождённым луцким пивом «Земан», целый арсенал которого был заготовлен ещё с вечера. Полные бутылки весело позвякивали в пластмассовом ящике на задней сидушке, но с каждым километром звуки становились всё слабее и слабее – пустая тара просто вылетала «за борт». Как оказалось, младший из нас – Олег – ни в чём не уступал братьям по скорости поглощения пенящегося напитка. Правда, он делал это молча…

Скорее бы местечко под названием Голобы! Там съедем с автострады, и я тоже приложусь к горлышку… Голова после вчерашнего гудит немилосердно.

А, помнится, в былые годы мы ездили на рыбалку вдвоем с Ленкой. Она загорала на берегу, а я шарил по норам и бросал добытых раков прямо ей на спину. Визгу было – немерено! Нет, всё кончено. У неё – семья, муж и наверняка новый любовник. Может быть, даже не один… Пускай и пудрит им мозги…

Наконец поворот.

– Братан, подай пивка!

Олег, как всегда, молча протягивает бутылку.

– Ну-ка, откупорь, – прошу Андрея и резко бросаю руль вправо, сознательно не включая «поворотник».

Сзади раздаётся визг тормозов. Это водитель «ауди», преследовавшей нас чуть ли не от самого Луцка, не успевает вовремя совершить нужный маневр. Именно для него предназначались мои «зигзаги». Неужели «хвост»?

Останавливаю машину. Выхожу на дорогу. Жадно глотаю пиво прямо из горлышка бутылки и внимательно вглядываюсь в салон пролетающего мимо автомобиля. Через лобовое стекло можно кое-как разглядеть лишь лицо водителя. Остальных пассажиров, разместившихся на заднем сиденье, надежно скрывают тонированные боковые стекла. Если они нас «пасут» – мы скоро выясним это. Впереди – перекресток. Прямо – асфальт на Велицк, налево – «булыга» на Мельницу[40]. Пусть попробуют своей каракатицей угнаться за нами по ямам и ухабам!

…«Ауди» стояла на обочине у развилки двух дорог. Какой-то мужчина наклонился и делал вид, что меняет колесо. Точнее, уже поменял и теперь закручивает гайки. В салоне угадывались ещё чьи-то силуэты. «Эй, ребята, нам в Мельницу. А вам?!»

В Кашовку лучше ехать прямо, по асфальту, но я поворачиваю налево. Преследователи тоже срываются с места. И напрасно! По булыжнику «Калина» легко идет под сотню. Иномарка с низкой посадкой попыталась было подхватить предложенный темп, но ввалилась передней подвеской в первую же яму и заглохла.

– Похоже, это за нами… – пробурчал Олег.

– Тебе знаком кто-то из них?

– Нет.

– А тебе? – адресую тот же вопрос среднему брату. Он у нас знает всех и вся.

– Как я понимаю, существует три варианта: КГБ, теперь они называются СБУ, менты или бандиты… Последние, впрочем, отпадают: их рыла у меня в «картотеке», – Андрей постучал себя по черепушке. – Остаются две родственные организации. С кем-то из них мы имеем дело… Однако быстро они пронюхали о твоём приезде!

– На кой ляд я им дался?

– Забыл, как задал обеим конторам пару в «Криминальной Волыни»? Такие вещи они не прощают… Телефон стариков – на постоянной «прослушке». И как только ты позвонил из Москвы…

– В том-то и дело, что я не звонил – хотел сделать сюрприз.

– Странно… Значит, кому-то ты успел попасться на глаза.

– Только одной старой знакомой.

– Алёнке? (Братья были в курсе всех моих амурных дел).

– Ага.

– Она, конечно, сука ещё та, но к спецслужбам, насколько мне известно, никакого отношения не имеет.

– У неё другая спецслужба, – разразился смехом Олег.

Я смерил его недобрым взглядом, и младший осёкся.

– Стоп. Я звонил родителям, – продолжал размышлять вслух Андрей. – Как только увидел из окна твою тачку. Спросил: «Че, Серега приехал?» Кормилица ответила: «Да!» Они все слышали и сразу прислали «наружку».

– Что-то не вяжется в этой истории… Когда мы утром отъезжали от родительского дома, «ауди» и в помине не было рядом. Она увязалась за нами уже за городом, в районе населенного пункта с истинно совдеповским названием Маяки[41].

– Кажется, я начинаю что-то понимать, – пробормотал средний. – Олег, ты звонил своей?

– Ага!

– Когда?

– Как только пить кончили… Сергей предложил расписать «тысчонку», мы с тобой его поддержали… Я понял, что домой не попаду, вот и позвонил, чтобы не волновалась…

– Что ты ей сказал?

– Ну… Братан из Москвы приехал – буду ночевать у стариков… Утром едем на Стоход.

– Вот! Вот в чём разгадка, – лицо Андрея стало таким важным, будто ему удалось раскрыть государственную тайну. – Они знали, куда мы поедем. Добраться туда можно только с одного направления… Поэтому нас ждали на перекрестке главной и объездной дорог.

– Вспомни дословно всё, о чем ты говорил, – насел я на меньшенького, как называет его отец.

– Сергей приехал… Буду ночевать у стариков… Завтра едем в Кашовку… Всё…

– Точно?

– Сто пудов!

– Значит, в какое конкретно место мы направляемся, они не знали. Вот почему тупо ехали за нами следом… Но все равно не справились – потеряли из вида нашу машину. Как бы теперь ты действовал на их месте, Андрюша?

– Я бы начал с Велицка и пошёл вниз по течению Стохода – до «бетонки»…

– Правильно… Доехать до реки можно всюду?

– А то ты не знаешь? Где не доедешь – берег все равно как на ладони, не заметить автомобиль просто невозможно!

– Если только не укрыть его надежно…

– И то правда! – согласился средний.

– Вот что, братья, – продолжаю нагнетать обстановку. – Из Мельницы, в которую мы сейчас въехали, всего два пути на Кашовку. Если пойдём прямо – попадём во всё тот же Велицк, где нас наверняка будут ждать. Может быть, даже в другой машине, не в «ауди». А если уйдём налево, то через Крывлин прорвёмся на «бетонку» и уже оттуда через Сытовичи[42] вернёмся в Кашовку. К Лёне.

– Да это же все равно, что в Москву через Волгоград! – возмущенно пробасил Андрей.

– Зато надежно. У него во дворе и спрячем «Калину»… Вы хоть проведывали моего друга, пока я был на чужбине?

– Ну, даёшь? Ежемесячно! – весело откликнулся с заднего сиденья разомлевший Олег.

4

Населенный пункт Мельница (ударение на втором слоге) – одно из самых интересных мест Волыни. В предвоенные годы здесь мирно сосуществовали словаки и евреи, украинцы и поляки. Развивались ремёсла, процветала торговля (одних только магазинов было шесть штук!), перенимая все лучшее у соседей, взаимно обогащались национальные культуры.

Теперь это обыкновенное украинское село. Неухоженное и грязное. О его славном прошлом напоминает только величественное культовое сооружение, на котором сохранилась неизвестно когда сделанная надпись: «За Родину! За Сталина! 1941–1945», никем не исследованные валы древнерусского городища, заброшенное кладбище с разрушенными склепами членов родовитой польской семьи да песчаный карьер, в котором немцы расстреливали евреев… Вместе с читателем мы ещё вернёмся в сюда, а пока машина несёт нас всё дальше на север через Крывлин, Мырин[43] к трассе Киев – Варшава, прозванной в народе «бетонкой»… Где-то здесь в Средние века находился замок прелестной Боны, впоследствии разделивший участь большинства деревянных собратьев…

Наконец песчаная дорога вливается в бетонную. Поворачиваю направо и на всех парах мчу до указателя «Озёрное – 3 км», чтобы там повернуть в обратный путь. Слева по борту несет свои воды красавец-Стоход. Сто ходов – это, конечно, слишком, но два-три русла реки можно насчитать чуть ли не у каждой деревни… Оставляя позади себя огромный столб пыли, пролетаем через Сытовичи и гоним дальше на Кашовку. Там живёт мой старый приятель Леонид Ткачук. Зимой он присматривает за лесом, летом принимает от населения грибы, ягоды, прочие дары щедрой матушки-природы. Рыбак и охотник, он с первого знакомства произвёл на меня впечатление человека надёжного и твердого – такому можно доверять…

За мостом скатываемся вниз, в просторный двор, и я направляю автомобиль в широко распахнутые ворота крестьянского амбара. Всё. Здесь нас не найдут никакие спецслужбы…

Хозяин уже спешит нам навстречу. На его устах играет искренняя улыбка:

– Серега?! Какими судьбами?

– Да вот… Истосковался по родине…

– А может, москали тебя того… Выперли, как нежеланного гостя?.. Говорят, в Москве менты звереют, если выявляют кого-то без прописки или регистрации…

– Не знаю. Ко мне относятся вполне дружелюбно. За три года паспорт ни разу не показывал…

Это была чистая правда. Хотя многие в Украине мне не верят. Дам им один совет: помойтесь, прилично оденьтесь и спокойно отправляйтесь в Москву. Никто просто так придираться к вам не станет… А то ведь наши люди как привыкли: вырядятся в рваньё, обуют кирзовые сапоги, обвешаются мешками – и вперёд, покорять российскую столицу. Глаз у тамошних стражей правопорядка, что и говорить, наметан. «Торбешников» и нелегалов-строителей они вычисляют безошибочно. И немедленно взыскивают дань… Так что, если мордой удался в малоросского крестьянина – лучше сразу заплатить деньги за временную регистрацию. Не то замучаешься платить мзду.

Впрочем, я немного отвлёкся… Как всегда, Леонид и его супруга Ольга обеспечили самый радушный приём. Столы ломились под тяжестью разнообразной снеди. Домашняя колбаска, дичь, рыба, голубцы, винегрет и, конечно же, хлебная горилочка. Слегка мутноватая, но исключительно мягкая… Андрей с Олегом добавили знаменитого луцкого пивка, в 1914 году на выставке в Париже признанного лучшим в мире – и пошло-поехало!

– Сергей, я хочу выпить с тобой! – неустанно повторяет мой друг, перед тем как принять очередную дозу спиртного, но я упрямо отказываюсь. Мне ведь предстоит еще вести машину обратно.

Заметив, что братья уже никуда не спешат, решаю идти на Стоход один.

– Вы гуляйте, а я пока поныряю. Маски хоть взяли?

– В бардачке! – запихивая в рот тонюсенький малосольный огурчик, отвечает меньшенький.

Раздеваюсь, беру всё необходимое и спускаюсь к реке.

На моих коронных местах размахивают длинными самодельными удочками из лещины несколько местных пацанов. Чтобы не мешать им и не пугать рыбу – отправляюсь влево, против течения, перехожу через деревянный мосток на второе русло и сразу же бросаюсь в воду. Свежая прохлада обжигает распаренное тело, но мне не привыкать.

Выбравшись на мостик, натягиваю маску, предварительно смочив стекло, чтобы не запотевало, и вниз головой опускаюсь под обрывистый берег. Сколько же здесь нор? Десятки, сотни, тысячи? Вон из одной торчит клешня… Пытаюсь аккуратно схватить её двумя пальцами, но рак, почуяв неладное, успевает уползти в глубь пещеры. Запихиваю руку чуть ли не по плечо и наконец ощущаю под рукою панцирь. О, господи, мне не хватает кислорода! Давлюсь и надуваю щеки, но добычу не выпускаю…

Наконец всплываю. Тяжело дыша, вываливаюсь на берег и аккуратно кладу первенца в полиэтиленовый пакет. Немного передохнув, снова ухожу под воду. Сразу натыкаюсь на несколько сообщающихся нор. Около одной из них на подводном растении, напоминающем обычный лопух, лежит гигантский рак. Нет, не рак – самый настоящий лобстер. Хоп… И я накрываю его ладонью… Тьфу, чёрт, он ничуть не больше первого! Просто казался таким огромным под водой…

Двигаясь против течения, я ныряю снова и снова, иногда добывая за один раз по два, а то и три панцирных существа. Как вдруг… Вода становится мутной, вскоре в ней невозможно разглядеть не то что подводных обитателей, но и дно. Впереди шарит по норам ещё кто-то!

– Эй, ребята, неужели вам реки мало?

– Пошёл вон… Это наше место! – грубо отвечает с берега атлетически сложенный малый лет двадцати пяти.

Вскоре из воды появляется его напарник. Этот, с виду, мой ровесник. Среднего роста, нормального телосложения – короче, ничем не примечательный мужчина с открытым, несколько простоватым лицом.

Странная парочка. На местных не похожи – городские. Наверняка тоже из Луцка. Или Ковеля. Но машины нигде не видно… Не пешком же они шли? Ан, нет, вон вдали, под берёзовой посадкой блестит на солнце перламутровый «очкарик-мэрс». Ничего не скажешь – крутые ребятишки. Что ж, мы и не с такими справлялись.

Отбросив в сторону маску, угрожающе приближаюсь к атлету. Сзади подпирают подвыпившие братья. Андрей уже почти поравнялся со мной, сразу за ним бежит с перекошенной физиономией Олег. Одного его вида можно испугаться. Сейчас мы покажем наглецам, где раки зимуют! Нашу мощь «посчастливилось» испытать на себе даже иностранцам. Популярный киевский журнал «Футбол», подводя итоги одного международного футбольного матча, писал: «Весь день Милан напоминал город, завоёванный немецкими армиями. Повсюду – и особенно в центре города, на Пьяцца дель Дуомо – бродили, сидели, лежали и, конечно, пили немытые и нечёсаные фаны “Шальке”. Один из нашей делегации попытался было рявкнуть: “Динамо!!!” Какой-то биквадратный “ариец”, покрытый татуировками и не мывшийся по крайней мере полгода, запустил в него луковицей и собрался перейти к более активным действиям. Конфликт уладили братья (крутые такие братки) Бортневы из Луцка, сумевшие объясниться с фаном…»

Не без улыбки вспомнив былые похождения в Италии, я уже собрался столкнуть нахала в реку, как подоспевший Андрей заорал сзади: «Володя!» и с разгона плюхнулся в Стоход. Прямо в «лапы» ныряльщику. Там они крепко обнялись.

– Да это же Клёва! Ты писал о нём в своей книге… Знакомься, Григорьевич, – мой брат Сергей.

– Тот, который прославил меня на весь СНГ? – недовольно бурчит Кливанский.

Да-да, это был именно он. Известный лидер криминалитета, в своё время державший в узде мой родной город. Да что там город! В середине девяностых на Украине сравниться с ним по влиянию и размаху мог разве что только львовский авторитет Зенек по прозвищу Седой… Однако после тяжёлого огнестрельного ранения Владимир завязал с преступностью и быстро превратился в крупного бизнесмена, связанного сотрудничеством с высокопоставленными представителями правящей элиты. Даже банкет в честь прибытия первого президента Украины на Волынь организовывали не официальные власти, а лично он. К сожалению, встретиться и поговорить мы тогда так и не смогли. Клёва наотрез отказался беседовать с моими милицейскими консультантами (понятия всё-таки обязывают), а наша личная встреча постоянно срывалась, пока я не уехал в Москву…

Когда конфликт был окончательно улажен, к нам с тяжёлой кловней в руках подоспели дети Леонида и Ольги, доселе, видимо, наблюдавшие за развитием событий из-за прибережных зарослей. Нехитрая рыбацкая снасть окончательно примирила «враждующие стороны». Теперь раков хватит на всех! Сначала сетку таскали мои братья, затем мы с Кливанским. Пройдешь десять метров – и вытряхивай. Есть двадцать, а то и тридцать членистоногих тварей.

Всё это время глаза Вовкиного спутника рыскали по округе, не упуская из виду ни одного человека, ни одной машины на виднеющемся вдалеке мосту. Такая сверхбдительность выдавала в нем телохранителя. Кого же так боится некогда всемогущественный Клёва?

…Раков варили уже в Луцке. Манюня – шашлычник из «Околицы» по этой части большущий мастер. Андрей с Олегом, похлебав немного юшки, отправились по домам, к заждавшимся женам, а мы с Кливанским лакомились деликатесами до позднего вечера. Старым холостякам торопиться некуда!

Около полуночи оба слегка перебрали норму, и Вована потянуло на «разборы».

– Скажи, зачем ты приезжал в Кашовку? – спросил он и в ожидании ответа уставился на меня любознательными, непрестанно бегающими глазами.

– Ну… Понырять, порыбачить.

– И всё?

– В принципе, да. Хотя сам по себе для меня этот регион интересен и с научной точки зрения.

– Поясни!

– Королева Бона. Слыхал про такую?

– Конечно.

– Так вот. По одной из легенд она поставила замок на Полесье в честь несчастной любви к какому-то бедняку… Хотя на неё это не похоже.

– Да кто их, баб, знает? Они только для одного дела хороши… Знаешь какого?

– Догадываюсь!

Владимир громко рассмеялся.

– Самое время и нам рвануть в бордель! Славик загонит твою «Калину» в гараж, а мы на «Мерсе» отправимся к девкам…

– Извини, но я устал. После водных процедур спать хочется чертовски.

– Дурак, ты не понимаешь, от чего отказываешься… Я тебе такую тёлку выставлю! Сплошная эрогенная зона. От ушей до пяток!

– Нет, Вова, я видел разных. Такой, как мне надо, у тебя всё равно нет.

– Это ж какой?

– Чтобы у неё была только одна эрогенная зона – душа!

После такого «обмена мнениями» мы с Клёвой распрощались. Очередное рандеву назначили на завтра. В шесть часов вечера в ресторане «Ройял Дайч». Мой новый «кореш» предлагал «набить стрелу» уже на девять утра, но в это время я запланировал не менее ответственное мероприятие – встречу со своими милицейскими консультантами. Хотя правильнее было бы назвать их информаторами…

5

Я проснулся в половине седьмого и, потягиваясь, окинул взором уютную комнатушку. За три года в ней ничего не изменилось. Грубый ковёр во всю стену, двухдверный шкаф, диван «Малютка» и две иконки в уголке. Матерь Божья, прижимающая новорожденное дитя к груди, и сам Исус Христос со Священным Писанием в руке… Да, ещё старенький компьютер… К технике у меня никогда не лежали руки. И я попросил Андрюшу Черняка по кличке Электроник сделать так, чтобы программа «Редактор» включалась при нажатии одной-единственной кнопки «F2». Кто бы мог подумать, что спустя всего несколько лет мне удастся худо-бедно овладеть компьютером новейшего поколения и еще массой всякой оргтехники, как то факсы, принтеры, ксероксы…

Первым, ровно в девять, пришел Миша. Хотя для других он давно… Впрочем, не буду раскрывать настоящего имени этого человека, о функциях которого в Конторе знает один шеф. И… я. Миша руководит агентурой СБУ. Собирает донесения сексотов и отправляет в столицу. Через его руки прошли горы компромата на всех этих мэров-губернаторов, депутатов-делегатов и прочих «воров в законе». Поседев и обозлившись от бессилия что-либо изменить, полковник доверился мне. Думаю, вдвоём мы составили довольно опасный для местного начальства тандем. Поэтому меры предосторожности во время личной встречи нами предприняты нешуточные.

Михаил ещё в дверях упредил мои приветственные возгласы, прижав к губам указательный палец. Недвусмысленным кивком подбородка предложил выйти. Накинув халат, я в тапочках последовал за ним. Только во дворе мы обнялись.

– Ну, как жив, старина? – «забросил удочку» полковник.

– Потихоньку.

– Что нового пишешь?

– Ничего.

– Выдохся?

– Похоже на то.

– Тебе, наверное, показалось странным моё поведение?

– Не скрою.

– Твой дом прослушивают.

– Догадываюсь… «Жучки»?

– Нет… Всё гораздо проще. Через микрофон телефонной трубки.

– Постараюсь меньше болтать по телефону…

– Ты ничего не понял… Наши технари слушают все разговоры внутри дома. Даже когда трубка лежит на рычаге.

– Фи-ив, – присвистнул я. – Это мне совсем не нравится… Что будем делать?

– У нас нет выхода. Неужели ты не «догоняешь», что всё идет через обычный, подчеркиваю – обычный микрофон? Если ты его выкрутишь и поставишь другой – ничего не изменится!

– Молодцы, ребята! В машине хоть еще не напаскудили?

– Насколько мне известно – пока нет. Постарайся не оставлять её без присмотра. Не бросай на улицах города… Даже ненадолго.

– Хорошо. Я, пожалуй, перейду на общественный транспорт.

– Правильно. Маршруткой и дешевле, и безопаснее… А «Калину» закроешь в гараже. И будешь пользоваться ею только в случае крайней необходимости. Например, для дальних поездок, вылазок на природу.

– Ты уже знаешь о нашем вчерашнем приключении?

– Нет.

– Меня преследовала «ауди». Сотка. Красного цвета. Номер 56–18. Ваша?

– Номеров у нас – вагон. Но я об этой истории ничего не знаю. Так что давай, выкладывай…

– Мы с братьями ездили на Стоход. Кто-то увязался за нами от самого Луцка. У поворота на Мельницу я от них оторвался… Рванул по бездорожью на «бетонку» и уже оттуда добирался в Кашовку.

– Их больше не видел?

– Нет. Зато встретил… Вовек не угадаешь!

– Не томи душу!

– Вована Кливанского.

– Он там бывает чуть ли не через день, – спокойно констатировал Миша, и его интеллигентное лицо расплылось в широкой улыбке. – Теперь Клёва не бандит, а главный кладоискатель.

– То есть как? – ошарашенно пробормотал я.

– Твой прогноз «Из волков – в ягнята» оказался на редкость точным. Кливанский полностью порвал с преступным миром и сосредоточился в своей деятельности на трёх названных тобой направлениях. Новые методы психологического воздействия на личность – раз. Он даже собрался защитить кандидатскую на эту тему. Всяческая поддержка монархических движений и самопровозглашённого короля Украины-Руси по имени Орест – два. Наверное, для тебя будет в диковинку сообщение, что Клёве дарован титул князя. Как ранее президенту Кучме… Помнишь ту нашумевшую статью в «Комсомолке»?

– А то как же! Значит, он всё-таки добился своего?

– …И сейчас Владимир Григорьевич не просто аристократ, титулованная особа, но и представитель, наместник короля на Волыни.

– Ого! – только и смог выдавить я.

– Не так давно ему вручили орден Святого Станислава, – как ни в чём не бывало, продолжал Миша.

– Ну и дела!

– Вместе с орденом, которым, кстати, награждают лишь после утверждения документов самим папой римским, Клёва получил паспорт гражданина мира и право свободного выезда во многие страны.

– Чем он не преминет воспользоваться, если его начнут прессовать органы.

– Точно! Теперь третье направление. Помощь осужденным и их семьям. Владимир не раз осуществлял «грев» Луцкого СИЗО, Маневичской колонии, оказывал адресную помощь многим узникам. Хотя, если честно, зачастую такие деяния напоминали обычные понты.

– Да, но при чём здесь клады?

– Не торопи события, дружище… Сейчас ты услышишь историю, похожую на сказку… Генерал Брусилов, слыхал такую фамилию?

– Обижаешь! Брусиловский прорыв. Уникальная военная операция. Она проходила на территории Волыни.

– Я чуть не забыл, что ты историк по специальности.

– Скажу тебе больше. В районе тридцатого километра трассы Луцк – Ровно есть кладбище воинов Брусилова. Рядом с ним находится так называемая лыжная база «Динамо». В застойные годы туда меньше майора не пускали. Дичь лушпарили в любое время года прямо из окон. Рыбку в озере ловили чуть ли не с крыльца. Я не говорю уже о таких мелочах, как специально обученные горничные… Клинтон позавидует…

– Сейчас «лыжное» хозяйство пришло в упадок. Но я не об этом… Начало прорыву положили затяжные бои за территории вдоль русла реки Стоход. Между населёнными пунктами Маневичи[44] и Ковель. Когда-нибудь мы вместе съездим туда и я покажу тебе фортификационные сооружения времён Первой мировой, передний край австрийской обороны, так называемую Польскую Горку, где стояли легионеры во главе с Пилсудским. Последнего, кстати, чудом спасла от плена одна местная жительница. Поляки выплачивали ей пенсию до очередного прихода Красной Армии! Интересно?

– Еще как!

– Кроме Пилсудского здешние края помнят также генерала Деникина.

– Антон Иванович воевал под началом Брусилова и дважды освобождал Луцк. Я читал его мемуары.

– Всё правильно… Так вот… Слушай и запоминай… Один из русских полков вел затяжные бои северо-восточнее деревни Кашовка. Господствующие высоты переходили из рук в руки. Как вдруг… Противник перешёл в молниеносную контратаку. Натиск неприятеля оказался настолько неожиданным, что нашим пришлось спешно отступить. Дабы избежать окружения, они бросили обозы, технику, некоторое снаряжение и казну – полный сундук золота! Его зарыли где-то в наших лесах.

– Не может быть.

– Может, дружище, может! Царские полководцы не грабили местное население, а закупали у него продукты, скот, инвентарь, расплачиваясь самым настоящим золотом. Для этих целей в распоряжении каждого из них был, скажет так, мини-банк на колёсах… На месте захоронения казны установили крест, срубив его, к сожалению, из мягкого дерева – берёзы. Видимо, надеялись скоро вернуться. Но история распорядилась иначе. Поступила команда сменить направление главного удара. Войска были брошены в многокилометровый прорыв западнее линии Цумань – Олыка[45]. Как раз в направлении лыжной базы, о который ты упоминал. Казна осталась в волынских лесах. А крест быстро сгнил…

– И сейчас уже никто не может указать на то место?

– Почему же? Там, где подолгу стояли русские солдаты, ставили временные деревянные церкви. Местонахождение той, что находилась в районе села Кашовка, известно достаточно точно. Хотя австрийцы и сожгли её. Но… Искать золото следует в радиусе многих сотен метров, а это непросто даже при нынешнем, весьма высоком, уровне технической оснащённости. Хотя, скрывать не буду, зацепка всё же была…

– Ну-ка, ну-ка, – засуетился я.

– Не нукай… Закапывали казну под присмотром русских офицеров несколько местных жителей. Всех их, конечно же, расстреляли. Но накануне Великой Отечественной войны в Кашовке произошли события, заставившие иначе посмотреть на всю историю с казной.

– Ну-ка, ну-ка!

– Тогда в наших краях одновременно объявились сразу несколько авантюристов, пытавшихся найти золото. Но не получилось. И тогда один из них обратился в органы. Сначала его рассказу не поверили. Затем изучили документы и убедились: было дело! Но к широкомасштабным поискам так и не приступили – началась война. Уже в первый её день немцы бомбили соседний Велицк, где располагался один из красных аэродромов…

– С тех пор утекло немало воды! – безжалостно констатировал я, но это не убавило энтузиазма моего собеседника.

– После войны следы заявителя где-то затерялись. Но… Его сынок еще много лет приезжал на Волынь из Кировограда[46], чтобы побродить с металлоискателем по лесу, и даже хвастал, что нашел клад.

– В это трудно поверить.

– Я тоже скептически относился к подобным сообщениям. До поры до времени.

– Интересно, что повлияло на изменение твоих взглядов?

– Как всегда – агентурные донесения. Один из моих парней, которому я полностью доверяю, недавно сообщил, что шведы переправили на Запад большое количество золотых монет.

– Откуда здесь взялись скандинавы?

– На границе Украины с Белоруссией в Ратновском районе есть бар «Викинг». Им владеют граждане Швеции. Муж и жена. По нашим сведениям, бизнесом супруги занимаются только для отвода глаз. Основное их занятие – поиски сокровищ. А металлоискатель им дал наш общий знакомый…

– Кливанский?

– Точно. Однажды супруги с ним не поделились. Володя узнал об этом и решил забрать прибор. Сейчас он ведёт поиски один. Но конкурирующая фирма не угомонилась и уже с собственной аппаратурой прочесывает Полесский регион. Ничего поделать ни с Кливанским, ни с ними мы не в состоянии – не хватает оперативников. Да и документы у них в порядке. Например, Клёва заручился поддержкой самого президента. Разве можно отказать наместнику короля в археологических изысканиях?

– Да… Но ведь монархические союзы, психологические методы воздействия и кладоискательство – всегда были прерогативой твоей Конторы! – не удержался я.

– Вот и делай выводы! – кисло улыбнулся полковник.

6

Попросив составить подробное досье на Кливанского, сделав ударение на его деятельности в последние три года, я провёл Михаила до остановки и вернулся домой. Уже на подходе должен быть Евгений – один из руководителей службы внутренней безопасности Волынского УМВД. С ним мы договаривались на десять.

Чтобы не вести беседу в основательно прослушиваемом доме, заранее выставляю в саду пластмассовый столик, приобретённый лет пять тому назад в некогда дружественной Венгрии. Тщательно протираю запылившиеся бокалы, подаренные Ленкой к очередной годовщине Советской Армии – любимому празднику трудящихся СНГ, до сих пор повсеместно отмечаемому в качестве дня мужской солидарности. Они пригодятся для домашнего вина, ежегодно в больших количествах изготавливаемого отцом из винограда, вишен, шелковицы, терна и прочей витаминной продукции, растущей на деревьях и кустах как в нашем дворе, так и в пригородных посадках. Жека всегда был большим ценителем этих напитков.

Вот и он. Как прежде, прям, подтянут. С все теми же пышными усами на бледном, вытянутом лице. Когда-то они приводили в трепет немалую толику женского населения нашего древнего городка. Как-то оно сейчас?

Заметив копошащуюся в саду фигуру, Евгений направляется прямиком к столу.

– Здравствуй, Серёня… (Такое обращение меня часто раздражало, но я никогда не подавал вида).

– Привет!

– Вызывали?

– Приглашал… Присаживайся… С какого начнём?

– Ты о чём?

– Нюх, что ли, потерял? Естественно, о вине!

– А… Не пью я. Уже полгода…

Вот это номер!

– Завязал… С тех пор как начались разборки по поводу твоего опуса, – устало пояснил Жека. – Шума было – не меряно. Шерстили нас, словно пацанов. Но, как видишь, обошлось.

– Кто шерстил-то?