Архивы оборотней Белянин Андрей

— В «Архангельских сказках» у Шергина нигде не упоминается чудесная изба с чем-то вкусненьким. Вдруг это засада? Зайдешь внутрь, а там какой-нибудь упырь чухонский.

— Ты права. Тогда вперед, спасаем агента 013.

— От чего? — уточнила я.

— От переедания и ожирения!

Осторожно, не убирая руки с оружия, мы поднялись по ступенькам в высокий терем. Алекс толкнул дверь. В лицо мягко дохнуло оранжевое тепло печки, а первое, что бросилось в глаза, это роскошно накрытый стол. Братины с медом, расписные туески с клюквой и морошкой, большущий чугунок щей, пироги, расстегаи и плюшки на блюде, огромная тарелка с пельменями и куски запеченной рыбы на деревянном подносе.

— Я рад, что ни в чем не ошибся, — с чувством произнес кот, восседая на лучшем месте и потирая лапки.

— Погоди, агент 013, — попытался удержать его командор. — Здесь что-то не так. Чего-то не хватает. Как-то тут не кошерно.

— Обычное убранство архангельской избы, — неуверенно пожала плечами я. — Стол, скамьи, печка, вязаные дорожки, прялка, сундук… вэк! А где икона в углу? Непременно должна быть икона Миколы Можайского. Я в книжках читала.

К концу моего монолога дверь за нашими спинами со зловещим скрипом захлопнулась, и комната на миг погрузилась во мрак. Когда снова дали свет, вся горница непостижимым образом изменилась. Черная от копоти печка, углы, затянутые паутиной, грязный пол, стол с тараканами, низкий потолок. А на растрескавшемся подоконнике зеленые светящиеся гнилушки. Внезапно вспыхнувшая толстая черная свеча не добавляла романтичности атмосфере. Но самым худшим был знакомый голос, раздавшийся снаружи:

— Попались, голубчики. Фот фы и ф моей фласти.

— Кулимана… — хором простонали мы с Алексом. Кот тоже что-то простонал, но на тему пропавшего стола с рыбой и щами.

— Что тебе нужно? — осторожно спросила я.

— Фы забыли сказать мне спасибо за путефодную шишку!

— Ну спасибо. Слов нет…

— Ха-ха! Теперь-то уже поздно! — обрадовалась она.

— Надо ж тебе было сразу поминать Миколу Можайского, — укоризненно толкнул меня в бок Пусик. — Хоть поесть бы успели…

— Вечно ты только о еде и думаешь, — пнула я его в ответ.

— Голодный воин — плохой воин. — Он выгнул грудь, перехватил мою ногу и попытался вывернуть ступню.

Алекс вклинился между нами прежде, чем в партерной борьбе я успела высказать этому толстобедрому обжоре все, что я о нем думаю, начиная с его ресторанного бизнеса в Архангельске и заканчивая кулимановскими щами.

— Надо думать, как отсюда выбраться. Разборки оставим на потом.

Я рванулась к окну и, пока боевой пыл не пропал, оторалась на прячущуюся Кулиману:

— Что ты себе позволяешь, корова старая?! У меня кот три дня не кормленный. Верни хотя бы пельмени, а не то он у тебя мебель грызть начнет и углы метить!

Пусик стукнул себя лапкой по лбу и яркой пантомимой изобразил, как он меня душит. Мой муж в это время пробовал плечом на крепость запертую дверь.

— Как ты смеешь так со мной разгофарифать, дефчонка?! Я фас не для того заманила, чтобы фы мне, уфажаемой женщине, попреки стафили. Я фас съесть хотела и съем. — Кажется, она закончила разыгрывать спектакль и лепила правду-матку. — Ко мне, слуги мои ферные, кнехты шфедские!

Профессор вспрыгнул ко мне на подоконник и, сделав лапу козырьком, всматривался в темноту леса.

— Кажется, там что-то сгущается.

Из леса сизыми струйками выползал странный туман. Поднимаясь, он принимал очертания человеческих тел. Меньше чем за минуту мы были окружены призраками кнехтов в колышущихся доспехах, с аркебузами и арбалетами совершенно не призрачного вида. Похоже, дело принимало нешуточный оборот.

— Получается, что Кулимана обладает силой помощнее, чем мы думали, — мрачно заметил кот. — Дай мне сюда бластер.

Я подала ему оружие. Агент 013 встал на задние лапки и просунул дуло в форточку. Очередь из лазерных лучей спилила несколько деревьев, подожгла кусты у дома, но кнехты даже не моргнув глазом продолжали медленно, но верно надвигаться на нас, вскидывая к плечам оружие.

— Ложись!

Мы бросились на пол. На дом посыпался стальной град, брызнули стекла, и несколько шариков и стрел залетело в комнату.

— О шайтан бесхвостый, они перезаряжают оружие. — Я обернулась к мужу и увидела, что он откинул полуистлевшую дорожку на полу и пытается открыть оказавшуюся под ней крышку люка в подвал. Старый ржавый замок никак не поддавался, и командор не выдержал. Он выпрямился и срезал замок лазером.

— К черту это соответствие времени!

— В очередной раз, — вздохнула я, подходя к нему и помогая откинуть тяжеленную дубовую крышку люка. — А если там ни окон, ни дверей и мы окажемся в ловушке?

— Здесь нас просто расстреляют. Они будут тут через минуту, а внизу может оказаться другой выход.

— Пусик, не хочешь пойти туда первым? Может, там Кулимана хранит все свои продукты?

Кот настороженно глянул в темный провал подвала и, подняв глаза, смерил меня презрительным взглядом. Командор включил штатный фонарик и быстро сошел вниз по скрипучим ступенькам.

— На первый взгляд все чисто. Спускайтесь!

Он протянул мне руку, Профессор с бластером оставался в арьергарде, отступая последним. Я захлопнула крышку люка, в надежде прищемить коту хвост, просто для поднятия настроения, но не срослось. Он был неглуп и слишком опытен и успел проскочить, прежде чем крышка захлопнулась.

— Ну что, тут есть выход? — спросила я напарников, вглядываясь в темноту.

Подвал отозвался глухим эхом, видимо, выхода все-таки не было. При свете фонарика удалось разглядеть, что подвальная комната была довольно большой и очень грязной. Стены густо покрывала паутина, пол земляной, утрамбованный, холодный. Здесь не было никаких закаток, вязанок колбасы, мешков картошки, банок со сметаной и всеми продуктами, что хранят в подвалах. Кругом обычный хлам, мешковина, ломаные табуретки, битые горшки — такая неудача для нашего толстопуза. Хотя чего это я, мы все со вчерашнего вечера ничего не ели. Зато в углу обнаружилась гора каких-то костей, я прищурилась. Человеческие?! Меня пробрал нервный озноб…

— Здесь есть дверь. Надеюсь, за ней выход на улицу, а не в чулан.

Явно новехонькая дверь была заперта на тяжелый амбарный замок. Командор, поискав что-то подходящее, подобрал старую кочергу и попытался сорвать с двери замочные петли. Кочерга только погнулась, а петли даже не сдвинулись.

— Милый, ты опять вернулся к старому правилу: «Использовать только соответствующее эпохе оружие»? Ты же пять минут назад бластером шуровал.

— Он почему-то не работает.

— Дай я, — предложил кот, наводя свое, а вернее, мое оружие на дверь.

Из дула вырвался только слабый дымок, и больше ничего. И тут в довершение ко всему над головой раздался скрип половиц.

— Кулимана, — мрачно констатировал очевидное Пусик.

— Да, и фам уже не фыбраться! Уже фидели, что фаше чудо-оружие больше не работает? А-ха-ха-ха!

— Похоже, что в своем доме она еще сильней, поэтому и заманила нас сюда, — буркнула я. — А мы, как последние дурачки, купились на бескорыстную помощь какой-то сосновой шишки.

— Кулимане мы заплатили, — обиделся кот, как всегда считавший каждую копейку.

— Похоже, слишком мало. А теперь плата может оказаться гораздо выше. — Алекс не без тревоги покосился на человеческие кости.

— И передатчик не работает! — чуть не заплакала я, лихорадочно пытаясь запросить помощь с Базы.

И вдруг за дверью раздался стон, тихий-тихий, но ошибиться было трудно.

— Там кто-то есть!

— Дверь слишком крепкая.

— Это да, но… — Пусик опустил голову и потыкал куда-то когтем. — Посмотрите, напарники, косяк, похоже, совсем сгнил! Старая вешалка явно сэкономила на ремонте. Вставила новехонькую дверь в старую коробку.

Алекс отошел на несколько шагов (под его ногами хрустнула кость, брр…) и, разбежавшись, с силой врезал по двери ногой, но косяк, однако, устоял. Он сделал второй заход, потом еще один, дверная рама скрипела, стонала, но не сдавалась…

— Постой, давай вместе, одновременно, — предложила я, и мы с разбега, синхронно, на счет три вдарили еще раз. Но старый косяк не сдавал позиций.

— Я помогу, а ну разойдись, — влез кот, раздвигая нас лапами в стороны. — Раз… два… три. Ки-йий-я-а-а-а!!!

Мы решили не спорить, пусть развлекается. Но когда он в полете красивым и плавным движением в стиле монахов Шаолиньского монастыря выбросил вперед заднюю лапу, коснувшись двери (одновременно с нашими с Алексом ногами), произошло чудо — она не выдержала и рухнула вовнутрь.

— Ну и что бы вы без меня делали, слабаки? — снисходительно фыркнул агент 013, ожидая благодарностей.

И естественно, не дождался, еще чего! Тем более что за дверью нас ждало кое-что поинтереснее. Нет, к сожалению, не выход и не меч-кладенец, но…

На полу маленькой темной каморки с кляпом во рту лежала какая-то связанная фигура, долговязая и очень худая с виду. Алекс направил на нее фонарик, и мы невольно вздрогнули — это была наша кикимора!

Значит, сосновая шишка не обманула. Зря я на нее клепала, малышка действительно привела нас к беглянке. А вот к Кулимане теплых чувств не прибавилось, несмотря на то что она тоже не соврала. Вся эта засада с заманиванием явно ее рук дело.

— Попалась, подлая оставительница моих детей без молока?! — гневно закрутил кот и, прыгнув ей на плоскую грудь, влепил кикиморе звонкую пощечину.

Но нечисть лишь слабо простонала, веки ее оставались закрытыми, и вообще, выглядела она, мягко говоря, не ахти как. Наша преследуемая как будто стала вдвое тоньше и меньше. От рельефных мускулов, казалось, не осталось и следа, все усохло и пропало. За какие-то два дня она была истощена так, как наш толстун и через три месяца полного голодания на весенних крышах не был бы…

— Убейте меня, — прошептала несчастная, когда мы вытащили кляп и она поняла, кто, собственно, перед ней.

— Сначала мы будем вас судить, — торжественно начал Пусик. — За сожженный ресторан, за мой разрушенный бизнес, за…

— Заткнись, бессердечный, — тепло попросила я, за шкирку оттаскивая кота от кикиморы. — Не видишь, человеку плохо.

— Какому человеку?! — начал было агент 013, но под взглядом Алекса осекся и замолчал.

Командор вытащил свою походную фляжку, приподнял голову злодейки и влил ей в рот восстанавливающий напиток на основе чая и коньяка, разработанный нашими гоблинами специально для боевых суперагентов.

— Можешь говорить? Кивни. О'кей. Теперь расскажи, как ты здесь оказалась?

Кикимора проглотила напиток, икнула и заговорила, не открывая глаз:

— Кулимана… треска… мозги. Да-да-да-да-да. Она меня ими угостила. Вкусные такие… очень. Потом кормила и кормила, чтобы я стала сильной… Да-да-да-да! Сказала: «За это поможешь мне вернуть шведское владычество». Она меня заставила. Но я передумала… Кикиморы не любят войны. Да-да-да-да-да. С меня хватит…

— Видела я, как вы не любите войны. — Перед глазами живо встал ее тренировочный лагерь.

— Это все она. Да-да-да-да-да. Я приплыла, чтобы сказать ей, что все кончено. Что вы лагерь разгромили и мою дружину из котиков разогнали и я больше не буду мучить своих сестер. Не будем мы воевать ради Кулиманы. Да-да-да-да-да.

— Домовой Кузя нам в порту сказал, что ты идешь в Швецию за военной помощью.

— Не знаю, о чем вы, я к Шведке Кулимане шла. Да-да-да-да-да. В какую еще Швецию? Там и кикимор нет. А, кажется, я помню его, он любит про политику рассуждать, а слушать и не умеет.

— Да, наверно, он не так понял, — вступился за кикимору Алекс. — И, услышав про Шведку, уже сам додумал про Швецию.

Я поморщилась, поняв, что поторопилась назвать похитителя обуви умным…

— Ладно, допустим, это правда, — вновь влез с обвинениями Пусик. — Но это не снимает с тебя вины за разорение честного и благородного купца Муркина! Какое ты имела право грабить его замечательный ресторан?!

— Потому что хозяин дюже жадный. Да-да-да-да. Он всю треску у рыбаков скупал, никому не давал.

— Я же говорила с самого начала — это ты во всем виноват! — сердито обернулась я к коту.

— Тсс, — ушел от ответа агент 013, выразительно подняв вверх левую бровь. — Как-то тихо вдруг стало, не замечаете? Кулимана явно что-то затевает.

Мы все внимательно навострили уши. Сверху раздавался едва различимый скрежет стали о камень…

— Она точит нож, чтобы вас разделать, — спокойно сообщила кикимора. — Да-да-да-да-да. Разделать и съесть.

— Но ведь раньше ты ни словом не упоминала о Кулимане! — прошептала я подозрительно. — Почему молчала о своем нанимателе, пока я на тебя в лагере ишачила?

— Она не велела. Эти мозги трески такие вкусные, силу дают, да-да-да-да, но ум от них уходит… Я ее боюсь. Да-да-да-да-да. — Она испуганно глянула наверх.

Именно в этот момент с потолка посыпалась труха, раздались тяжелые шаги, и мы все замерли.

— Похоже, фы нашли ее. Фидите, я не софрала! Моя шишка прифела фас к кикиморе. Мужчина и кот, остафайтесь на месте. А ты, дефчонка, ко мне сюда. Перфая мне на зуб попадешь.

— Никуда она не пойдет! — зарычал мой муж.

— Да, или мы все идем, или все остаемся здесь! — громко заявила я, стараясь, чтоб голос не дрожал.

— Ха-ха-ха! Дафайте так: или дефчонка идет наферх, или мои кнехты спустятся к фам. Я хоть не люблю хранить мясо фпрок, но разок могу съесть и с запашком.

— Иди, экстремалка, может, заговоришь ее, протянешь время, — засуетился наш пушистый предатель. — А мы пока тут подсуетимся. Может, она где окно заложила или дверь тщательно замаскировала. Но если что, зови на помощь!

Мы с Алексом смотрели друг на друга. Так тяжело было прощаться. Я шагнула вперед. Он попытался загородить мне дорогу, но я покачала головой.

— Правильно, пусть идет, — опять влез кот. — Алина наш единственный шанс! У нее талант убалтывать психопаток с ножом…

— Кнехтов фыбираете? — уточнила старуха и добавила зловеще: — Я никому не позфолю мешать моим планам! Ни фы, ни кое-кто…

Кикимора опустила глаза. Было ясно, что это про нее. Кулимана мстит нам за то, что мы разрушили ее планы по захвату шведами Русского Севера, остановив восстание болотной нечисти. Мне удалось через силу улыбнуться супругу, как я надеялась, подбадривающей улыбкой, и поскорей взбежать по лестнице, чтобы он не успел меня остановить. Крышка люка открылась, и сильная рука ведьмы с грязными ногтями мгновенно вытянула меня наверх. Фильм ужасов начинается…

Кулимана поставила меня на пол и отвернулась. У дверей стояли два мрачных призрачных кнехта с медвежьими рогатинами. А еще я увидела ту самую, знакомую шишку. Она прыгала по котелкам и крынкам в надежде найти что-то съестное. Что ж, путеводительница заслужила награду, потому что честно выполнила задание старухи, у которой, похоже, состояла на постоянной службе.

— Что вы хотите со мной сделать? — спросила я, хотя это было ясно и так. Шведка проверяла на остроту лезвие. Вырвав из головы волос, бросила его в воздух, взмахнула ножом, и к моим ногам упали две разрезанные половинки. Я нервно сглотнула.

— Что, непонятно, мерзафка? Запечь и съесть! И фремя тянуть не собираюсь, не надейся.

— Вы что, издеваетесь, там температуры не хватит картошку запечь, — сказала я, потрогав печь.

Ко мне на плечо скакнула шишка, заглянула в печь и тоже отрицательно покачалась из стороны в сторону.

— Ничего, я фполне могу и полусырое жрать.

— А я несогласная. У нас, татар, мясо положено готовить халяль.

— Это что еще за нофшестфа?! — облизнувшись черным языком, заинтересовалась Кулимана. Ее выразительный взгляд насмешливо говорил: «Болтай-болтай, дефчонка, пять минут ничего не изменят, мне быфает немного скучно ф лесу, а съесть-то я тебя фсегда успею…»

— Это значит правильным образом! — наставительно перевела я. — Вознеся искреннюю молитву Аллаху, острым ножом, стараясь не причинять лишней боли. А потом еще надо избавиться от крови, ибо в ней заложена душа, а душу есть нельзя!

— Интересная ферсия. А мы, шфеды, крофяную колбасу феками спокойно ели, и ничего…

— Что и привело вас к серьезным проблемам, — жестко напомнила я. — От поражения в Полтавской битве до создания шведской семьи. Про Карлсона вообще молчу…

— А это еще кто?

— Вам лучше не знать. Я стесняюсь рассказывать. Тот еще извращенец… Полетели ко мне на крышу, малыш, я лягу в кровать и как будто болею, а ты будешь меня лечить… Хорошо еще костюмчик медсестры ребенка надевать не заставил, гад…

— И фсе из-за крофяной колбасы?! — нервно засомневалась Кулимана. — Слышь, ты это, дефка, ты мне голофу не дури! Я тебя фсе рафно съем. Гофори, что делать, чтобы тебя прафильно запечь…

— Ну для начала нужно нормально протопить печь, выложить угли ровным слоем высотой в пять сантиметров и… — Я сделала вид, что задумалась. — Если не молитва Всевышнему, так уж как минимум вам надо привести себя в порядок.

— Чего?

— Татарка, запеченная в собственном соку, это праздничное, торжественное блюдо, — закатив глаза, терпеливо пояснила я. — К нему положено выходить нарядно одетой, наманикюренной, напедикюренной, с вымытой головой и чистыми намерениями!

— Сколько с фами сложностей-то. — Кулимана поскребла пятерней в затылке, выгребая горсть мха и мусора. — Может, проще тфоего мужчину было съесть или кота?

— Муж у меня спортсмен, весь на стероидах, есть его вредно, посадите почки, — без зазрения совести соврала я. — Кота, конечно, можно, он жирный, но маленький. Всего-то на раз-два куснуть. В общем, соглашайтесь на жареную татарку, не прогадаете. Я вам и голову помыть помогу.

— Ну, раз такое дело, чего на разгофоры фремя тратить, — рассеянно согласилась ведьма и, приказав кнехтам сторожить меня, ушла во двор за дровами.

— Все в порядке, — сказала я, наклонившись к люку. — Держу ситуацию под контролем.

— Продолжай в том же духе, деточка, у тебя действительно есть дар заговаривать зубы!

Я гордо улыбнулась. А то! Целый год студенческой практики по болтологии с педагогами на зачетах даром не проходит…

— Но будь осторожна, — тревожно предупредил меня муж.

— Постараюсь, милый, — ответила я и поспешно вскочила на ноги, услышав шаги возвращающейся Кулиманы. — Давайте сюда, помогу. — Я подхватила у нее из рук вязанку дров, быстро и неумело набивая ими печь. — Так, нужно два горшка воды вскипятить, чтобы потом как следует ополоснуть волосы. Где у вас вода? Тоже во дворе? Принесите-ка ведра два.

Кулимана уперла руки в бока и многозначительно посмотрела на меня. Взгляд ее говорил: «Я тебе что, дефка на побегушках?!»

— Поняла-поняла, сама принесу. У вас ведь за домом колодец, да? — И, не дожидаясь ответа, схватила грязное закопченное ведро и выскочила во двор. Надо шевелиться быстрее, а то эта дура и вправду решит со скуки съесть Алекса или кота.

К счастью, колодец там действительно был, и вода в нем тоже. Хотя за ним явно никто не ухаживал. Сруб почти весь сгнил, цепь проржавела, ворот вообще не работал…

После безуспешных попыток припахать к этому делу праздно слоняющихся кнехтов мне самой кое-как удалось достать ведро воды, и я, кряхтя, потащила его в избу. К моему ужасу, Кулимана уже сняла верхнюю одежду, оставшись в грязной нижней рубашке выше колен, и ждала меня, воодушевленно притоптывая ногами. От длинных желтых когтей (ногтями это назвать язык не поворачивается) на полу оставались глубокие царапины. Судя по серо-буро-малиновому с пятнами коричневого и зеленого цвету кожи, в бане она мылась еще до Рождества Христова. Это было самое отталкивающее зрелище из всех, что я видела. Она даже не дала мне толком нагреть воду, как села на лавочку и грозно потребовала:

— Мой! Целиком меня мой, заодно и постираемся.

— Сейчас вас вымою, а потом сама искупнусь, и все, восточные традиции соблюдены, можете запекать. Мне в печку, а вам с чистыми руками за стол.

— Халяль? — еще раз уточнила Кулимана.

— Воистину халяль, — нагло соврала я.

Старуха окунула голову в горшок с теплой водой, и я активно намылила ей волосы. Благо кусок хозяйственного мыла в избе каким-то чудом нашелся, а то не знаю, как бы выкрутилась, ведь импровизировала на ходу. Сколько паутины, репейника, сухих листьев и даже веток было у нее в волосах, вы не поверите! Даже одно заброшенное птичье гнездо откопалось, хорошо хоть пауки предусмотрительно разбежались, брр…

— Позвольте спросить, а почему такая умная женщина прозябает в лесу? Вы же могли сделать головокружительную карьеру в Швеции, — заговаривала я ей зубы, пока выбирала весь этот мусор. — В смысле всегда приятно прибрать к рукам еще немножко власти над миром…

— А что, думаешь, фозможно?

— Да запросто! Вам нужно только немного лоска добавить. Выглядеть как деловая женщина.

— Ты мне тут зря болтофню не разфоди! Как это, как делофая женщина?

— Сейчас покажу. Только волосы ополоснем.

Я взяла ухват и, подцепив им второй горшок с уже закипевшей водой, одним махом удачно надела его Кулимане на голову! Она даже не успела вякнуть.

— И-и-и-и-й-а-а-а-яй!!!!

От дикого вопля обваренной в лучших чувствах ведьмы кнехты у двери рассеялись как туман. Колдовство спало! Кулимана козой прыгала по горнице, пытаясь содрать горшок с головы. Я отважно сунула ей под ноги ухват, завалив старуху в угол, и, обжигая руки, постаралась нахлобучить горшок поглубже…

— А-а-а, ухи-ухи лопаются-я-я! Слофно меня ф барабан турецкий засунули-и-и! Ах ты халяльная татарка-а-а…

С вашего позволения и из соображений международной политкорректности, я опускаю длинный список плохо воспроизводимых шведских ругательств, из которых, как услужливо подсказал мне мой медальон-переводчик, самым мягким было «коза драная». Прервался он, только когда Кулимана, стряхнув меня, вскочила, поскользнулась на мыльной пене и хряпнулась горшком об печку! Удар был настолько силен, что пострадали все: и печь, и горшок, и голова Шведки…

Я, не теряя времени, бросилась к люку, выпуская Алекса, кота и кикимору из подвала.

— Передатчик заработал. Я уже вызвал подкрепление, — сказал мой муж, заключая меня в объятия. — Ты прелесть, милая, один на один с такой нечистью…

Он связал валяющуюся в отключке Кулиману, чтобы она не могла колдовать, и, поставив на ноги, выволок из дома под прицелом бластера. Ободок от горшка на голове я оставила. Так смешнее. И стильно, кстати, надо будет потом что-то подобное присмотреть Грызольде в подарок. Я сама, поддерживая за плечи, вывела несчастную кикимору, едва передвигавшую ноги от слабости. На поляну перед избушкой телепортировалась десантная группа конвоиров с Базы. Кот, вскочив на пенек, размахивал лапками, изображая руководителя операции:

— Так, вы трое, держите террористку под прицелом. Она особо опасна.

Угрюмые, неразговорчивые ребята быстро раскрыли алюминиевые чемоданчики со всем необходимым оборудованием, и меньше чем за минуту вся магическая сила Кулиманы была нейтрализована, руки сковали пластиковые наручники, на ноги надели специальные кандалы, не позволяющие широко шагнуть, а рот заклеили скотчем. Не из соображений садизма, а просто чтоб не ругалась. Точно так же и кикимору упаковали до полного выяснения обстоятельств. Пусть не думает, что если мы ей сразу на слово поверили, то и начальство у нас такое же добренькое…

К нам подошел прилетевший с десантниками Стив.

— По идее я должен был написать доклад, что вы украли мою лодку и бросили меня на льдине, — сурово начал он.

Мы покаянно опустили головы.

— Но с другой стороны… — Он улыбнулся. — Победителей не судят.

— Он все равно все укажет в отчете, — прошептал мне на ухо котик. — Эти биороботы так запрограммированы, никаких обид, просто техника.

— Нам пора на Базу. — Алекс подошел к нам сзади, его лицо озаряла улыбка. — Можем считать, что это дело закончено.

— Закончено — с моим ресторанным бизнесом, — сурово буркнул агент 013. — И все из-за этой дамской парочки.

— У тебя всегда и во всем женщины виноваты, — фыркнула я, пока командор устанавливал нам координаты на переходнике. Действительно, пора домой…

…Через два дня на Базе, когда наконец мы сдали все отчеты и написали кучу объяснительных, я выкроила часок для похода в лабораторию. Хотелось спросить наших ученых гоблинов, чем объясняется такое необычное воздействие на кикимор поедания мозга трески? Ведь, если что, это открытие может быть использовано нашими российскими спортсменами, и тогда бы мы кого угодно на Олимпиаде по золотым медалям обошли! Это ж о-го-го как здорово, Россия, вперед!

Но, увы, их ответ не внушал оптимизма. Похоже, причина была в какой-то особенности организма кикимор, и только их. Что-то там на генетическом уровне, вплоть до кратковременных изменений ДНК, глубже я эти научные термины не запомнила. Главное, что, похоже, опять не видать нам первого места в общем зачете…

Кулимана дала признательные показания о том, что действительно посягала на нерушимость российских границ, готовя вторжение и оккупацию северных районов нашей державы. Но в свое оправдание представила стройную, даже душещипательную историю о том, как была посажена в бочку коварной лисой (той самой, из сказки «Пойга и лиса», о которой уже упоминал кот) и сброшена в море. И только мысли о милой родной Швеции помогли ей выдержать все тяготы морского путешествия и многодневную голодовку. От такого у кого угодно мозги набекрень встанут…

Поэтому когда она наконец пристала к каким-то странным берегам и обнаружила, что это необитаемый остров, она окончательно решила вернуться и отомстить. Отомстить не только лисе, но и всей русской земле. Вернуться удалось не сразу, поэтому Пойгу и лису она уже не застала, а что вышло из второго пункта, вы уже знаете. Старые сказки имеют продолжение. Кулиману отправили в тюрьму, а вот кикимора осталась на перевоспитание на Базе. Три дня мы наблюдали, как она носится по оранжерее в рабочем фартуке Шурале, сгребая опавшие листья и таская взад-вперед тяжеленную зеленую лейку.

— Надеюсь, трудотерапия пойдет ей на пользу, — наставительно поднимал лапку Профессор, обращаясь почему-то исключительно ко мне, словно намекая, что общественно-полезная деятельность и мне бы не повредила. Даже Алекс это отметил и в конце концов попросил напарника не лезть в нашу личную жизнь с поучениями.

Однако когда в конце недели после очередного задания мы возвращались из кабинета шефа, то увидели удивительную картину: посреди оранжереи стояла садовая скамейка, покрытая роскошным казанским ковром. На вышитых подушках лениво возлежала наша кикимора, и вокруг нее крутился счастливый Шурале, обмахивая архангелогородку пальмовым листом и подавая очередной фужер с холодным шербетом. А она улыбалась ему, кокетливо поправляя на голове расшитую татарскую тюбетейку…

— Трудотерапия, говоришь? — усмехнулся командор, дружески подталкивая кота коленом в бок.

А я в тот момент случайно встретилась с кикиморой взглядом. Наш молчаливый диалог длился меньше двух секунд, после чего мы подмигнули друг другу и отвернулись. Она улыбалась Шурале, а я повела своего мужа под ручку подальше от оранжереи. Хорошо все-таки, что существует такая вещь, как женские чары!

Ну и женская солидарность тоже…

…С тех пор прошла неделя. И как-то днем, поняв, что не видела Пусика ни за завтраком, ни за обедом, я решила навестить его дома. Алекс был в спортзале, мне все равно ничем не хотелось заниматься, так почему бы не пойти повозиться с его котятами?

Вежливо постучав и не дождавшись ответа, я толкнула незапертую дверь. Меня встретила эхом практически пустая квартира! Негритенок играл на пыльном полу скорлупкой от фисташки, его брат и сестра мирно спали в пустой коробке из-под обуви, а из дома Профессора куда-то исчезла вся мебель, занавески, ковры и телевизор.

— Ничего, Алиночка, — приветливо раздалось за моей спиной. — Мы привыкнем. Это даже хорошо, что все вывезли. Детям больше свободы. А чем меньше игрушек, тем больше простора для фантазии.

— Это… это… из-за того ресторана в Архангельске? — обомлела я. — У тебя что, все описали за долги?

— Ну не то чтобы все, — грустно выпятил пузо агент 013. — В конце концов, детей мне удалось сохранить.

— А где Анхесенпа?

— Ушла на другую квартиру.

На мои глаза навернулись слезы. Я поняла, что произошло самое страшное. Пусик действительно потерял все. Его дети живут в нищете, его жена ушла из дому. А он сам, судя по неизбывной печали в глазах, готов просто застрелиться от отчаяния.

— Я все исправлю, — всхлипнула я, доставая из кармана кошелек. — Вот, пожалуйста, возьми сколько есть. Здесь большая часть зарплаты Алекса и что-то еще осталось от моих премиальных.

— Ну что ты, Алиночка, это неудобно, — слабо запротестовал кот, вяло отмахиваясь лапками.

— Бери, я настаиваю. — Меня душили слезы.

Негритенок перестал играть скорлупкой и удивленно уставился на меня, в душевном порыве я сгребла его в охапку, прижала к груди, стараясь рыдать не так громко, чтобы не напугать ребенка.

— Ну если ты настаиваешь. — Котик ловко вытащил у меня кошелек, и в тот же момент за его спиной появились два гнома в рабочих спецовках.

— Ну что, хозяин, все вещи в новые хоромы перевезены. Пора бы рассчитаться.

Я вытаращила на них мокрые глаза.

— Да, везет некоторым, — дружно вздохнули гномы. — Мы-то годами ждем расширения жилплощади. А энтих суперагентов из двухкомнатной в трехкомнатную по первой просьбе. На новоселье хоть пригласишь?

Я медленно повернулась в сторону Пусика. Но его уже и след простыл. Этот двуличный гад сбежал вместе с моим кошельком и всеми деньгами, которые оставались у нас с мужем до получки. Я выдохнула через нос, досчитала до двадцати пяти и аккуратно положила котенка в коробку. Погладила по голове, выпрямилась и сжала кулаки…

— Поспи тут, малыш, пока я убиваю твоего папу, — ласково сказала я и пошла чинить праведные разборки.

Любопытные гномы охотно составили мне компанию.

…Утром следующего дня я проснулась в отличном расположении духа. Рука под повязкой уже не болела, а лишь противно чесалась. Вчера в нашей больничке мне обработали царапины от когтей агента 013 каким-то экспериментальным составом и заверили, что столбняка не будет. Сам Пусик настаивал на помещении себя в блок для тяжелобольных, а до кучи и под программу защиты свидетелей. Хотя в свидетелях вчерашнего скорей уж были гномы.

Да и то первые минуты три, а потом они стали соучастниками безобразной драки за мой кошелек. Причем по-гномьи честно — хотя оба были на моей стороне, все равно разделились и отважно лупили друг дружку нераспакованной мебелью Профессора. Так что основные разрушения на его новой квартире произвели именно они, а не я, как было ошибочно указано в протоколе…

— Мурка-а, ты мой Муреночек! Мурка-а, ты мой котеночек… — напевала я, выходя из ванной.

Алекс ушел еще часа два назад, поцеловав меня, сонную, и предупредив, что приказ шефа в силе с шести утра и чтоб я никуда не выходила. В общем, если кто еще не понял, за потасовку с напарником мне влепили трое суток домашнего ареста…

— …Там сидела Мурка в кожаной тужурке, а из-под полы торчал наган!..

В коротком халатике я упоенно кружилась по квартире, радуясь неожиданному «отпуску». Если для кого-то трое суток сидения дома — проблема, то лично для меня — это праздник! Причем наказана была только я, отвоевавшая свои деньги, агента 013 признали симулянтом и отправили на задание. Пусть трудится, ему полезно напоминать о том, что зарабатывать надо честным путем, на своей основной работе. И кто после этого в выигрыше?

— …Здравствуй, моя Мурка! Здравствуй, дорогая! Здравствуй, моя Мурка, и прощай!

В девять утра в дверь постучали. Наш главный повар Синелицый, скорбно вздыхая, принес мне «арестантский паек» — салат «Цезарь» с курицей, кастрюльку вкуснейшего рассольника, плов по-узбекски и полтора литра компота. На ужин обещал приготовить блинчики с ветчиной, чизкейк с запеченным в меду яблоком и чай с бергамотом. Он меня по-своему любит, я ему пару раз жизнь спасала во время хоббитских волнений, так что балует, как может…

— …Мурка, Маруся Климова-а, прости люби-ма-ва-а-а!!!

Я пересмотрела двадцать четвертый сезон «Интернов», удержалась, чтоб не скачать двадцать пятый, перемыла полы во всей квартире, поиграла в «Наноферму», выпила чаю с медом, заново расставила мебель в кукольном домике. Это мое последнее роковое увлечение, как всегда казавшееся абсолютно безобидным.

Началось еще в прошлом году, с чисто случайной покупки журнала «Дом мечты», когда мы брали трехногого пса-оборотня, превращавшегося днем в ректора педуниверситета и терроризировавшего темнокожих студенток из Нигерии взятками и незачетами. Две девушки покончили самоубийством, и наш суровый шеф не задумываясь выписал на злодея ордер.

Арест проводился в Нижнем Новгороде. Мне тогда надо было изобразить восторженную дурочку, прыгающую с новым стульчиком для кукольного дома. Пока ректор-оборотень презрительно провожал меня взглядом, Алекс подкрался сзади и успел выстрелить шприцем со снотворным. Пса мы взяли, исправлению он не подлежал, поэтому отправился мотать долгий срок в тюремное заключение. Не был бы хромым, наверняка дали бы пожизненное, а так — сорок пять лет общего режима.

Но на журнальчики я тогда подсела, и вы не поверите, какое это неземное удовольствие — собирать собственный кукольный домик! Тем более если по роду службы вы имеете возможность ездить по Европе, подкупая себе в маленькую гостиную миниатюрные бутылочки вина, коробки с сигарами, тортики, елочные украшения и прочие восхитительные мелочи. Из тех, что никогда не будут продаваться в журнале, но так дополняют интерьер. Я даже зарегистрировалась на сайте таких же сумасшедших поклонниц и регулярно ставила плюсики замечательной кукольной мастерице под ником olushka. Однако после обеда мне наскучило и это…

— Здесь может медведь порой посидеть. Подумать, а чем бы заняться? — слоняясь из угла в угол, бормотала я.

Делать было совершенно нечего. Алекс не звонил. Я даже не знала, где он, с кем и на каком задании. Ну с кем, положим, знала, Пусик по-прежнему в боевой обойме, но куда и зачем их послали…

— Грызольдочка? — Я быстро набрала телефон секретарши шефа. — Да, это я. Да, под арестом, а как же… Нет. А чего, собственно, он хотел? Да. Да. Действительно. Да что ты говоришь? Нет, ну все мужики одинаковы…

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Книга написана на основе документальных фактов. В ней представлен период истории, начиная с осени 19...
В этой книге собраны волшебные сказки Ингушетии, передаваемые из поколения в поколение и любимые до ...
История семьи русских промышленников, которой в определенный исторический период принадлежала полови...
Война, уничтожившая почти все человечество, не пошла людям впрок. Нашлись те, кто и после всеобщей д...
Кейт Аткинсон – один из самых уважаемых и популярных авторов современной Британии. Ее дебютный роман...