Архивы оборотней Белянин Андрей
— Они здесь… Один из них с ружьем. Полагаю, это тот самый полковник Моран. Двое просто неопрятные уголовники… возможно, бывшие боксеры. Ну и сам Мориарти. Мне показалось, он очень зол…
— Итак, каков план наших действий, мои друзья из будущего?
— Предлагаю разделиться, — решил командор. — Алина и агент 013 возьмут на себя Морана. Я — тех двоих уголовников. Ну а вы, мистер Холмс, исполните предначертанное. Помните, как я вас учил? Захват за левую руку, переносите тяжесть тела, резкий толчок бедром и через себя!
— Что ж, — философски вздохнул великий сыщик. — Каждому из нас предначертана своя судьба и своя дорога. Мы же можем лишь постараться достойно пройти ее до конца. Для меня было большой честью работать с вами — сэр Алекс, миссис Алина и даже с вами, мистер кот. — Он тепло улыбнулся всем нам, повернулся и, не оборачиваясь, быстро зашагал к Рейхенбахскому водопаду.
— Какой человек, — не сдержавшись, хлюпнул носом Профессор, но я цапнула его за лапу и потащила по горной тропинке вверх.
Сколько помню книжку, примерно там и рассчитывал найти свое убежище подлый убийца тигров. Мой муж скрылся в кустах, в том, что он справится с двумя бывшими боксерами, я даже не сомневалась.
Дальше все шло как по маслу. На дороге действительно показались четыре мужские фигуры, впереди шел невысокий кряжистый мужчина с военной выправкой и пышными усами. За его спиной болтался футляр, похожий на те, в которых музыканты носят скрипку. Зуб даю, это и был отставной полковник Себастьян Моран. Он что-то резко сказал остальным, указывая на следы, и они разделились примерно там же, где и мы.
Профессор Мориарти быстрыми шагами пошел за Холмсом, Моран полез за нами, а двое его прислужников остались внизу, явно намереваясь останавливать гоп-стопом всех туристов, желавших пройти полюбоваться Рейхенбахским водопадом.
Дальше с честной совестью могу описывать только то, чему была свидетелем лично. Я заняла позицию над самой тропой, но, к сожалению, непосредственно драки Холмса и Мориарти не видела. Для этого пришлось бы слишком рискованно свешиваться. Зато отлично помню страшный крик, перекрывший шум водопада, когда легендарный сыщик все-таки умудрился провести бросок и злой гений человечества полетел вниз…
Чуть ниже меня появился полковник Себастьян Моран, быстро собирающий свое уродливое духовое ружье. Я прижалась к скале, чтобы он меня не заметил, как вдруг тяжеленный камень легко качнулся под моей ногой и покатился вниз. Моран чудом увернулся, а вот Шерлоку Холмсу повезло меньше, по-моему, я его все-таки немножко сбила. Стараясь не слушать площадную ругань великого сыщика, я едва успела увернуться от бросившегося на меня полковника. Он поднял ружье, намереваясь пристрелить случайную свидетельницу, но я запустила в него первым подвернувшимся под руку булыжником. И попала! И даже успела обозвать по-татарски:
— Яман тиле шайтан!
От неожиданного удара камнем в голову знаменитый охотник упал на одно колено, выронив ружье и прижав руки к лицу. В тот же момент из-под моей юбки с отчаянным криком выскочил безумно храбрый Профессор, схватил ружье Морана, невероятным усилием приподнял его над головой и что есть силы хряпнул затвором о ближайший камень.
— Ах ты полосатый мерзавец! — яростным фальцетом взвыл отставной полковник. — Мало я перестрелял вас в Индии-и!
— За несчастных тигриков получишь отдельно, — пригрозил агент 013 и со всех ног бросился наутек за помощью, оставляя меня один на один с разъяренным мужчиной, половину лица которого украшал быстро наливающийся синяк.
— Вы заплатите мне за все, мисс! — зарычал он, становясь в боксерскую стойку.
— О аллах, как меня достали со своим боксом все боксеры этой боксерской страны, — простонала я, недолго думая задрала юбку и пнула его между ног.
Не привыкший к такому обращению от скромных английских девиц девятнадцатого века, злодейский Себастьян Моран с горловым писком упал на колени и завалился вбок.
— Еще раз увижу, убью, — не хуже кота пообещала я, после чего развернулась и дунула вниз по тропинке с не меньшей скоростью, чем он.
Однако на полпути меня перехватили Алекс с агентом 013.
— Ты в порядке, милая?
— Да, Моран нам уже не помеха, — гордо улыбнулась я. — А что те двое?
— Я оставил их связанными в кустах.
Мы трое, засучив рукава, вернулись назад, но ни полковника, ни его сломанного ружья на вершине скалы уже не было.
— Мистер Холмс, — мой муж осторожно нагнулся вниз, — с вами все в порядке?
— Да, друг мой, — радостно прокричал снизу великий сыщик, — помощь не тре…
Его слова были прерваны грохотом ружейных выстрелов. Прямо на наших глазах знаменитый герой Конан Дойла взмахнул руками и рухнул в Рейхенбахский водопад. Мы мгновенно залегли за камни, потом котик первый поднял голову и изумленно сообщил:
— Да это же Ватсон палит во все стороны из какой-то двустволки! Мне кажется или он действительно пьян, как скотина?
С рычанием, стонами и матом мы кинулись по обходной тропинке вниз и, осторожно навалившись на доктора сзади, отобрали у него ружье. Ватсон вырывался, плакал и кричал, что он потерял Холмса.
— Я сидел в баре, следил за дорогой, как мы договаривались… пришел мальчишка и подал мне записку… она была на русском, я ничего не понял, а он сказал, что вы все ушли к водопаду, а меня зовет какая-то больная англичанка. Я приказал хозяину гостиницы сдать ее в полицию, а сам схватил со стены над камином ружье и патронташ и кинулся к вам на помощь… я бежал, я стрелял, но я… увы… увы… — Его душили рыдания.
Котик выразительно посмотрел на Алекса, словно бы спрашивая: сказать этому идиоту, что он только что застрелил своего друга? Командор отрицательно покачал головой.
Едва сдерживая слезы, я подошла к краю обрыва, заглянула вниз и увидела стоящего на маленькой площадке бледного и мокрого Холмса. Он поднял на меня умоляющий взгляд, быстро приложив палец к губам.
«Ни слова, миссис Алина, пусть все думают, что я умер. Главное, Ватсону не говорите, он никогда не сможет себе простить, что чуть не пристрелил меня», — по выражению его лица догадалась я, тихо кивнула и вернулась к своим. Алекс и кот в обнимку уводили от водопада пьяно рыдающего доктора. Я подобрала брошенную двустволку, повесила на плечо и с легким сердцем потопала за ними. Что ж, кажется, у нас все получилось…
Когда мы добрались до деревни, было уже темно. Мы уложили обессилевшего Ватсона спать в его номере, распрощались с хозяином и, скрывшись за ближайшим поворотом, нажали кнопку переходника. Не стоило ломать историю, рассказывая доктору, как все было на самом деле. Литература превыше всего! А значит, возвращение Холмса должно быть неожиданным…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Отчитавшись шефу о завершении операции, мы все вместе встретились часа через три, за обедом. Кот только забежал к себе чмокнуть в щечку Анхесенпу и потискать котят, но задержался дольше, чем рассчитывал. Когда наконец он присоединился к нам за столом, мы с Алексом как раз разбирали некоторые не выясненные до конца моменты этой непростой командировки. Основной вопрос был один: что произошло бы с легендарным сыщиком, если бы мы не вмешались в ход истории…
— Лично мне кажется, мистер Холмс вполне мог бы справиться и без нас, — задумчиво протянул командор.
— Милый, не забывай, он даже не знал о Мориарти! — продолжала гнуть свою линию я. — Это говорит о серьезности намерений Конан Дойла закончить его приключения. Писатель не собирался оставлять своему герою ни малейшего шанса, видимо, настолько от него устал. Холмс ушел бы навсегда, а сэр Артур преспокойно писал бы какие-нибудь хроники Белого отряда…
— Но у Мориарти в этом случае и не было бы зуба на Холмса, получается, что мы сами и создали все условия для их конфликта.
— Ха! Это Шерлок Холмс не мешал самому главному криминальному авторитету Лондона? Пусть и не зная, кто стоит за всеми теми преступлениями, которые он расследовал, сажая преступников и соучастников злобного гения?! Еще как мешал! И уж Мориарти-то про него отлично знал и избавился бы от него по-любому! Но все вышло как и должно было, поэтому я очень довольна нашей работой!
— Да, но Ватсон его чуть не убил. От нас ждали чуточку другого. Поэтому мы и не получили премии.
— Кстати о премии. Между прочим, про Ватсона я вас предупреждал, помните? — включился в разбор полетов кот, отрываясь от рыбных котлет с пюре.
— Да-да. — Я и не надеялась, что Пусик такое забудет.
— А что Моран? Как он выбрался? — спросил меня Алекс.
— Не знаю, — пожала плечами я. — Ты же помнишь, через час уже начало садиться солнце. Но не думаю, чтобы он заблудился в темноте, у полковника был вот такенный фонарь под глазом. Жаль только, что я не успела ничего купить в Лондоне для своего кукольного домика…
Мой муж с застенчивой улыбкой достал из кармана комодик размера один к двенадцати, из настоящего красного дерева, в викторианском стиле!
— Взял на вокзале в Брюсселе, пока ты рассматривала открытки с видами города.
Я с горящими глазами схватила комодик и кинулась на шею Алексу.
— Спасибо, любимый! Он просто идеально сочетается с мебелью в комнате для слуг.
Я не сказала ему, что уже успела заказать на eBay целых два таких же. Агент 013 неодобрительно покосился на новую «игрушку» в моих руках:
— Не понимаю я твоего увлечения, по-моему, это какое-то впадание в детство. Я тоже играл в кубики, пока у меня не появились котята. И вам давно пора ребенка завести, сразу повзрослеете.
— Это уж не твое дело, понятно? И кто бы говорил, в игрушки он больше не играет. А кто мятую бумажку катал у Холмса, когда мы все из кожи вон лезли, разбирая улики, чтобы накрыть банду Мориарти?
— Я не играл, я мыслил! — вскинулся Пусик. — Ты обратила внимание, что мистер Шерлок Холмс, когда размышляет, играет на скрипке? Вот точно так же и я освобождаю свой мозг от лишних мыслей, гоняя по полу шарик или бантик на веревочке. Это разновидность медитации, а не игра! И потом…
— Ладно, ладно, уболтал. Как там Анхесенпа? Надеюсь, теперь, когда тебе шеф дал большую квартиру, у вас все наладилось?
По мгновенно окаменевшему выражению морды котика я поняла, что у них по-прежнему неладно и что сейчас уже я лезу не в свое дело.
— А теперь что ей не хватает? — сочувственно вопросила я.
— Алина, это не наше дело, — попытался мягко напомнить мне Алекс.
— Маленькая зарплата, отсутствие нормальной личной жизни, нехватка полноценного отдыха на каком-нибудь престижном курорте. Опять же я слишком много работаю и подолгу оставляю ее с котятами одну. В общем, мне пора бежать домой, я обещал провести этот вечер с семьей.
Мы с мужем печально покивали. Несмотря на все старания Пусика, его внеслужебный бизнес и улучшение жилищного положения ненадолго скрепили его отношения с капризной супругой. Подозреваю, конечно, что он сам во многом виноват. Но лезть в его жизнь и выяснять причины очередного разлада с египетской кошкой, которая, по его словам, для него — весь мир и даже больше (хотя куда уж больше-то?), я не стала. Но тем не менее на сей раз вечные конфликты в их семье послужили толчком к довольно жарким событиям на всей Базе.
…А началось все с того, что в один из дней у Анхесенпы пропала когтеточка. Вот так просто исчезла из квартиры. При том что больше ничего украдено не было. Но когтеточка была любимая, поэтому белая кошка пошла жаловаться шефу. По стервозной мелочной мстительности она считала, что украл ее Пусик, которого она накануне выгнала из дому.
Жалобы от сотрудников Базы и членов их семей у нас принимает секретарша шефа, Грызольда. Она терпеливо выслушала Анхесенпу через медальон-переводчик и помогла составить заявление. Кошка обвинила агента 013, что он плохой муж, неблагонадежный отец, тащит из семьи и что вся ее супружеская жизнь сплошное наказание.
Доверчивая троллиха, естественно, прониклась к ней сочувствием и из женской солидарности решила добиться справедливости. Но когда она пошла к шефу с заявлением от кошки, то, к ее удивлению, не нашла в нем ни на гран отклика.
Шеф был слишком занят реальными проблемами Базы, поэтому только махнул рукой:
— Пусть сами разбираются. Я в дела семейные лезть не стану!
И как ни пыталась Грызольда до него достучаться, гном ушел в себя и заткнул уши, не слушая секретаршу. Троллиха и так и эдак пыталась подсунуть ему нужную бумагу, потом махнула рукой и вышла к ожидающей ее Анхесенпе. Обоюдно пожаловавшись на оголтелый мужской шовинизм, они попили чаю (кошке Грызольда налила молока в блюдечко), еще раз пообсуждали все прошлые обиды и перемыли кости всему мужскому населению Базы, и в конце концов деятельную троллиху осенило:
— Нужно создать комитет по борьбе за наши права! Иначе кто же еще защитит женщин, если даже начальство отказывается. Только мы сами!
— Мур-мяу-а! — хмуро подтвердила Анхесенпа, расколотив блюдце в качестве демонстрации того, что обратного пути нет.
После чего эти двое объявили набор сторонниц. Конечно, как и следовало ожидать, все немногочисленное женское население чувствовало себя угнетенным. К движению солидарности присоединились все! Я, кстати, тоже, куда деваться. С женщинами, знаете ли, лучше дружить — я это по себе знаю.
Всю ночь мы писали транспаранты, чтобы на следующий день маршем пройти с ними по всей Базе, провозглашая феминистские лозунги, а потом остановиться на площади с торговыми киосками (там у нас обычно больше всего народу) и толкать пропагандистские речи. Все это казалось довольно увлекательным, поэтому я тоже с энтузиазмом стала готовиться и даже вывела на листе ватмана: «Требуем повышения зарплаты!» Лично меня эта надпись как-то особенно грела.
Алекс как всегда не возражал против моего очередного увлечения, но собственноручно нести транспарант почему-то отказался. Надувшись, я не стала писать второй плакат: «Как минимум на двести процентов!», хотя раньше собиралась. Ну и ладно, обойдусь без его помощи. У нас все равно будет чисто женская компания! Этакий внеплановый, агрессивный девичник по политическим соображениям. Поэтому начала дня я ждала как праздника Дня Конституции Парагвая…
В назначенный час все женщины (и те, кто причислял себя к женскому полу) собрались в фойе. Было видно, что к написанию лозунгов они подошли с полной ответственностью. Каких только плакатов и требований здесь не было…
Хоббитки стояли с транспарантами: «Лишний кекс лишним не бывает — долой диету!», «Девяносто — шестьдесят — девяносто выбор наглых шовинистов!», «Мы тоже имеем право носить Кольца!».
Бородатые гномихи, которых на Базе по всем правилам быть не должно, выступали под эгидой: «Депиляция — это смерть мировой культуры!», «Скажи нет фирме „Жиллетт“!», «Гнома не околпачишь!».
Короткостриженые гоблинихи из лаборатории требовали: «Отдайте наше Сколково!»
Две русалки, тренерши по водному фитнесу, скандировали: «Бассейн — не туалет!»
И даже недавно прибывшая кикимора, находящаяся на испытательном сроке, уже выкрикивала во весь голос: «Одного Шурале мало!» Причем, судя по лозунгам дам из хоббитского квартала, им явно помогал с текстами кто-то типа Новодворской. Вокруг метались как оглашенные женщины всех видов, перекрикивая друг друга и вопя на все лады:
— В кабинете шефа должна править секретарша!
— Дети принадлежат котам, а Египет нам!
— Три выходных в неделю и тушь для ресниц за счет работодателя!
С последним, кстати, и я охотно согласилась, хотя и считала, что тушь надо подбирать индивидуально. Например, та смесь смолы, мазута и угольной пыли, которой красит ресницы Грызольда, вряд ли подойдет хоть кому-то еще на Базе. Разве что кроме техников, которые периодически замазывают этой дрянью протекающие трубы и говорят, что в общем-то неплохо держит.
Со всей этой революцией мы и пошли по коридорам в направлении торговой площади, поскольку в фойе у нас было запрещено устраивать митинги. Просто в фойе стоял телепорт, а это стратегический объект Базы. Разумеется, никто не хотел настолько уж злить шефа. У нас мирная демонстрация, по крайней мере пока…
— Мы за этой суетой чуть не забыли о главном, — с трудом пробилась ко мне в этой толпе могучая Грызольда. — Анхесенпе нужно найти пропавшую когтеточку. Милочка, может, ты поможешь расследовать это дело?
— Да тут и расследовать ничего не надо, — фыркнула я, перекидывая транспарант в другую руку. — Это хоббиты виноваты. Всем известно, кто тут у нас главные воришки на Базе.
В этот момент, как назло, рядом ошивался какой-то любопытствующий хоббит, услышав это, он скорчил плаксивую мину и убежал.
— Эй, постой, ты не так понял! — крикнула я ему вслед, пытаясь враньем сгладить ситуацию, но не вышло, его грязные пятки мелькнули в последний раз и пропали за поворотом.
Мне стало немного стыдно. Но тут мы как раз дошли до нашей «Болотной площади» и стали собирать из картонных коробок сцену для возмущенных речей, поэтому я про хоббита забыла, а зря…
Сцена все равно получилась недолговечной, на ней успели выступить только трое, а когда на нее полезла делегация гномих, декорация не выдержала и рухнула. Нет, не надо было им подниматься на трибуну в своих национальных доспехах и рогатых шлемах по десять кило. Пока им помогали вылезать из-под коробок, мне самой пришлось пробиться к Грызольде.
— Я поищу когтеточку. Как хоть она выглядела? — Я смутно пыталась ее припомнить.
Секретарша шефа вытащила из кармана блокнот, полистала и нашла нужную страницу.
— Столбик, обтянутый толстой бечевкой, закрепленный на обитом войлоком деревянном помосте, и с веревочкой с шариком на конце.
— Надо сходить к Федору, он, если и не сам украл, обязательно проговорится, кто из хоббитов в этом замешан, — сказала я.
Митинг шел своим чередом, и мне здесь было уже скучно. Я уже подумывала уйти домой. Как вдруг…
— Ты тоже веришь, что это я украл когтеточку? — Снизу на меня мрачно смотрел агент 013. Вид у него был обросший, и он заметно осунулся, хотя прошли только сутки, как его выгнали из дома.
— Конечно нет! Думаю, это кто-то из хоббитов, кто же еще? Хочешь, завтра вместе пойдем искать?
— Ну нет, увольте. Даже ради восстановления своего честного имени мне этого делать не хочется. Слишком сильно она меня задела в этот раз… — Он скривил морду, словно умирающий Байрон.
— Ну не хочешь, как хочешь, — смущенно заметила я, не зная даже, как подбодрить нашего верного напарника.
А он медленно пошел по коридору, смотря на меня искоса, словно заранее записав в стан своих врагов.
Но это не так, я люблю его, как партнера и как друга. Конечно, он постоянно подставлял нас (Архангельск и Зона не скоро забудутся) и вечно ставил себя выше нас с Алексом, что, как вы понимаете, не очень приятно. Но ведь и достоинств у него хоть отбавляй, выше крыши! Он — умница, обаяшка, уси-пуси, милашка, секси-котик, а самое главное — преданный друг! Хоть иногда и предатель…
Но, несмотря на все противоречия, мы давно уже были не просто командой или друзьями, а семьей! А членов семьи, как известно, не выбирают. Поэтому я решила ему помочь, найдя истинного вора. С этой мыслью я окончательно решила оставить своих подруг, обойдутся и без моей помощи, и поспешила домой, к Алексу. Надеюсь, он не откажется мне помочь. Чем раньше мы с ним пойдем искать эту когтеточку, тем скорее ее найдем. Увы, мой муж встретил меня не очень радостно.
— Ваше собрание уже закончилось? — спросил он, даже не отрываясь от компьютера, где играл в какую-то очередную стратегию.
— Какое собрание? А-а… Еще нет, бастуют. Но нам с тобой срочно нужно в хоббитский квартал.
Я вкратце рассказала ему всю историю о пропавшей когтеточке и попытке спасения чести кота. Но энтузиазма в нем мой рассказ, как ни странно, не вызвал. Алекс равнодушно повернулся обратно к компьютеру и продолжил покупать технику для своей военной базы.
— Она опять выгнала его из дому! Кстати, я не успела у него спросить, где он сейчас живет. Ты не в курсе? Вид у него совершенно брошенный, похоже, опять жестокая депрессия на почве этих семейных неурядиц. Поговорил бы ты с ним, а?
— Я уже говорил.
— Да? Когда же? — удивилась я. Алекс тоже вел себя как-то странно.
— Когда ты ушла митинговать.
Понятно, моего мужа задело то, что я присоединилась к недовольному женскому населению Базы. Для него это значило, что меня в моей жизни тоже что-то не устраивает. Ну вроде как он мне чего-то недодает, не смог сделать меня счастливой. Как-то так. Но ничего, пройдет. Просто, видимо, у него сегодня день такой — я пошла бастовать с подругами, плюс жалобы лучшего друга о несправедливых гонениях и страданиях в браке… В общем, одно на другое наложилось, и вот.
— Хорошо, идем. — Мой муж закрыл игру и встал.
— Ты хоббитский квартал лучше меня знаешь. Вы же там собираетесь в вашем баре. Ты порасспрашиваешь там, а я тем временем пойду к Федору, попробую на него нажать. Обычно он сразу колется. Если хоть что-то знает, обязательно расскажет.
— Думаешь, Федор в курсе?
— Да как обычно в хоббитском квартале, если что происходит, тут же все об этом узнают. Всегда подозревала, что у них массовое коллективное сознание, как у муравьев.
Алекс пораженно посмотрел на меня, но промолчал. Мы вышли из дома минут через пять, набив карманы конфетами на случай непредвиденного подкупа свидетелей. Я взяла любимого за руку, чувствуя, что с его стороны повеяло холодом, и прижалась щекой к его плечу. Он чуть заметно выпрямился и сжал мою руку (значит, не все так плохо), а минут через пять мы уже вошли в увитые плетущимся папоротником[7] ворота и зашагали по узкой петляющей тропинке в глубь хоббитского квартала.
После ревизии, которая не смогла выселить хоббитов и более того, спасла от закрытия всю Базу, шеф в знак признательности честно вложил полученные от комиссии деньги в благоустройство их квартала. Теперь хоббитский район гораздо меньше был похож на «Район № 9» и даже многими местами напоминал старый, добрый Шир. Хотя всем, кто больше метра ростом, находиться здесь было так же опасно, как и раньше. Сами хоббиты меняться не собирались и по-прежнему промышляли мелким криминалом, поэтому мы с мужем на всякий случай оставили кошельки дома.
Алекс что-то спросил у проходящего мимо недорослика, тот подозрительно посмотрел на меня и объяснил, судя по жестикуляции, расположение чего-то тайного…
— Я думала, ты знаешь, где этот бар, ты же там был уже не раз, — удивилась я.
Алекс неопределенно хмыкнул, пробормотал нечто неразборчивое себе под нос и сказал:
— Держимся плана, я расспрашиваю в баре, а ты у Федора. Встретимся дома.
— Хорошо. — Все-таки странный он какой-то у меня сегодня.
И я поскакала по ответвляющейся тропинке в конец улицы. Вечно задумчивый хоббит Федор был дома, но, как всегда, весь внутри себя и, кажется, даже не с первого раза меня услышал. Вот с чего я решила пойти именно к нему, даже не знаю. Наверно, просто потому, что из всех знакомых хоббитов он был наиболее честным и я чувствовала, что ему можно более-менее доверять.
— Когтеточка? Что это? — недоуменно спросил он, наконец вникнув в мой вопрос.
Я вздохнула и объяснила.
— Я думаю, ее кто-то из хоббитов мог украсть, — необдуманно брякнула я.
— Хоббиты не воры! — обиженно заорал он. Я отступила к двери. Вроде не весна, а у него обострение. — Ничего я не видел, уходи…
Тут я заметила позади него на полу лист ватмана, перья и тушь. На нем уже было что-то написано детским почерком, от руки и явно по-эльфийски.
— А что это ты делаешь? У вас тут праздник, что ли, намечается? А санитары знают?
Напомню, что официально хоббиты проходят у нас на Базе реабилитацию, лечатся от «мордорского синдрома», поэтому у них был определенный режим.
— Уходи! Не хочу ничего говорить. Ты плохая! Хоббиты хорошие.
Я предпочла не испытывать его терпение, еще испорчу все лечение бедолаги, и, подняв руки, вышла. На душе было как-то гадко, поэтому, вместо того чтобы пойти домой, я поперлась искать Алекса, чтобы хоть ему выплакаться, а бар для этого самое подходящее место, если муж еще там. И кстати, мы с ним давно никуда вдвоем не выбирались.
У меня даже настроение улучшилось от этих мыслей и предвкушения холодного темного пива. Надеюсь, у них есть бельгийское? Помню, в прошлый раз мне довелось попробовать «Mort Subite» в Брюсселе, это было нечто!
Все-таки я очень рассеянная, потому что совсем упустила самый важный момент — где именно нахожусь. Здесь и по улицам ходить опасно, не то что по барам, тем более что он подпольный. Шеф три раза искал его с облавой, два раза не смог найти, а на третий вернулся счастливый, пьяный и сказал, что опять не нашел. Странно как-то…
И чем вообще хоббиты поить могут? Да чем угодно! Какого угодно химического состава и убойного процента спирта, даже в лимонаде. Поэтому лучше бы держаться подальше от этого «Сивого пони», как, по словам Алекса, он называется.
Но, проблуждав с этими мыслями не менее получаса, петляя по улицам и расспрашивая всех подряд, я все-таки наконец вышла к большой армейской палатке. Все встреченные хоббиты старательно указывали мне в обратном направлении, но именно сюда вела самая утоптанная тропинка на свежем газоне. Тайный бар в палатке?! Фи, это все-таки хоббиты, а не пьяные геологи, палаточные городки как-то не очень вяжутся с их традициями. Вот если бы это была нора, тогда…
Я тоскливо огляделась по сторонам и хотела уже повернуть назад, как вдруг услышала звон кружек. Неужели все-таки там? Я резко обернулась к палатке — оттуда явно доносился звон посуды и слышалась неразборчивая пьяная болтовня. Попались, голубчики! Я обошла палатку, вход оказался с противоположной стороны, откинула брезент и, пригнувшись, шагнула внутрь. Ого-о…
Внутри стоял дым коромыслом, хоть топор вешай, запах дешевого алкоголя копытом бил в нос, а от дьявольского перегара буквально было не продохнуть! Так вот ты какой, таинственный «Сивый пони»…
Мой милый Алекс сидел у барной стойки и пил мутное пиво из грязной литровой кружки. Я протолкалась к нему и запрыгнула на кривоногий деревянный табурет рядом. Сидевшего на нем гнома предварительно пришлось стянуть за бороду…
— Так вот где ты напиваешься без меня? Ага-а… Бармен, мне кружку темного!
— Как ты нашла это место? — У моего мужа был ошарашенный вид.
— Ты забываешь, что я тоже агент.
— Здесь женщинам не рады, — предупредил мрачный бармен из гномов. — Вам бы лучше уйти, мэм…
Я без предисловий расколотила полупустую кружку Алекса об его голову. Стандартное приветствие по-старогномьи. Все замерли. Для незнакомых с обычаями гномов я должна была в тот же миг получить кувалдой по башке и умереть на месте. Однако старый бармен ухмыльнулся в бороду, отряхнул колпачок и, подмигнув, от всей души налил мне кружку темного пива.
— Ты за мной шпионила?
— Нет, — смутилась я, чувствуя, что мой любимый все еще на что-то обижен. — А ты что, прячешься от меня? Просто не хотела идти домой одна, да и Федор мне испортил настроение. Нет, ничего такого, просто он говорил странные вещи. Что хоббиты не воры и еще какую-то подобную ерунду…
— То, что он защищал своих, по-твоему, странно? А мне кажется, что вполне нормально.
— Ты что, на его стороне? Я думала, ты меня поддержишь, — надулась я, быстро допивая кружку. — Дайте еще.
— По-моему, тебе хватит.
— Да брось, я только пришла. Не надо меня ограничивать, я сто лет не отдыхала. Кстати, ты порасспрашивал здесь насчет когтеточки?
— Не успел, — буркнул командор, отодвигая пустую посуду и кивая бармену, чтобы налил еще.
Похоже, мой муж объявил мне тихий бойкот. Ну ладно, не буду на него давить, решил похандрить — пусть. Но если так, то и сколько мне пить, решать не ему! Я сдула пену у новой кружки с пивом.
— Так бар держат гномы? А почему не у себя?
— Потому что все нелегальное проще держать здесь, у хоббитов. Они по-быстрому сворачивают палатку, когда разносится весть об облаве, а предупреждает тут каждый встречный. — Алекс слегка оживился. — Вчера патруль биороботов все-таки застукал их за сбором палатки, но они сказали, что это курсы гражданской обороны. Наивные биороботы поверили. Каждый день гномы выбирают новое место. Но где сегодня будет стоять палатка, найти нетрудно, хоббиты всегда покажут дорогу своим.
— Эй, еще кружечку-у! — услышала я знакомый голос и, обернувшись, нашла взглядом агента 013.
Он лежал в луже пива и выливал остатки из кружки себе на голову. Так вот откуда у него такая густая, хоть и свалявшаяся шерсть в последнее время. Надо тоже попробовать ополаскивать волосы пивом…
Тьфу, за этими мыслями я упустила главное — агент 013 валяется как немусульманская свинья, в самом непотребном виде!
— Ты знал, что он здесь?!
— Нет, впервые вижу, — соврал командор, даже не оборачиваясь на кота.
Да что ж это здесь творится?! Бедлам какой-то устроили. Кажется, пиво на меня не действовало (может, разбавленное?), потому что вместо благодушия во мне поднималась волна здорового возмущения.
— И как часто он у вас бывает? — гневно обернулась я к гному за барной стойкой.
— Это наш лучший клиент. Он у нас минимум три раза в неделю так гуляет, и всегда в хлам! — честно сообщил гном, протирая кружки грязной тряпкой и провожая взглядом помощника, который понес Пусику пиво.
— Вы в курсе, что котам вообще пить нельзя? — Я соскользнула с табурета, намереваясь силой утащить Профессора из этого гнезда порока.
— Эй, дамочка, если вы пришли тут поучать… — влез вернувшийся помощник бармена.
Я молча ударила его кружкой по голове, только потом поняв, что это не гном, а хоббит. Недорослик рухнул там, где стоял, сведя глаза к переносице. В баре повисла нехорошая тишина…
— Бей феминистку! — раздался дружный хоббиточий вопль, и яростная толпа смела меня вместе с табуретом.
Рычащий Алекс набросился на них с кулаками, раскидывая хоббитов, как котят, и протягивая мне руку помощи. Так что через минуту мы уже дрались спиной к спине. Гномы кротко вздохнули, поплевали на руки и включились в общую потасовку. Даже если они здесь хозяева, ни один уважающий себя гном ни за что не удержится от драки. А зная наших гномов, неудивительно, что в воздухе замелькали молотки, кирки, ледорубы, кувалды, мотыги и всякий другой горно-строительный инструмент.
Как говорится, «все смешалось в доме Облонских»! Но на самом деле, если бы Лев Толстой хоть раз позволил гномам и хоббитам подраться в доме тех самых Облонских, я думаю, что само здание возводили бы заново, а сам великий писатель в поте лица писал бы впредь только эпическое фэнтези и крутые боевики. В пылу боя я умудрилась наступить на хвост безмятежно спящего в луже Пусика.
— Извини, меня толкнули, — попыталась оправдаться я, но поздно…
— Шухер, облава, менты! — истерически выкрикнул кот, в диком прыжке взлетая на барную стойку. — Линяй, братва, я их задержу-у!
Минутой позже в палатке не осталось никого, кроме меня, Алекса и в дрезину пьяного агента 013, размахивающего острым горлышком от разбитой бутылки. Перепуганные внезапной облавой, сбежали даже хозяева-гномы, бросив на растерзание судьбы «Сивого пони» со всем содержимым. Поле битвы, таким образом, осталось за нами…
О том, какой немалый тюремный срок светит за незаконное открытие алкогольного притона, знает даже самый необразованный хоббит. Видимо, гномы тоже понимали, когда и чем стоит рискнуть, а когда бросить все и уносить ноги, переводя на необлагаемые налогами эльфийские счета все неправедно заработанное золотишко.
Домой возвращались молча, я осторожно потирала синяки и шишки, командор нес на руках ворчащего кота и в мою сторону даже не оборачивался. Ну конечно, из-за меня в очередной раз была испорчена их чудная мужская посиделка, или как там они называют эти беспросветные пьянки с дешевым пойлом и дурацкими разговорами о том, кто кого больше уважает. Я пару раз пыталась подкатиться к нему с извинениями, он дежурно отмахнулся, типа что я ни в чем не виновата, но теплоты в его голосе не прибавилось.
В результате у самого дома я еще раз вспылила, заявив, что если кот ему дороже, чем я, то пусть с ним и остается, на что мой муж так же сдержанно кивнул и действительно ушел с агентом 013. Я осталась одна, с раскрытым ртом, дура дурой…
Уснула только под утро, отревевшись, объевшись шоколадом, напившись пустырника и посмотрев подряд двадцать пять серий «Футурамы».
Утром меня разбудил звонок грифона Рудика, я еще ходила на его занятия по восточным танцам, но сегодня занятий не было, и чего он звонит спозаранку? Драматическим шепотом, с присвистом и легким клекотом он попросил меня встретиться за оранжереей Шурале. Я бы не пошла, но он сказал, что дело касается командора Орлова и Профессора. Тут уж у меня не было выбора, значит, дело серьезное…
Рудик пришел на встречу в темных очках и сером плаще, как будто американский шпион какой-то, что при его куриных ножках выглядело весьма комично.
— Алиночка, я должен тебя попросить, разберись со своим мужем, а то еще одной такой ночи я не выдержу.
— Так они ночевали у тебя?
— О, если бы они только ночевали! — Он нервно всплеснул крыльями. — Нет, они вломились в мой дом, потребовали у меня ключи от спортзала, потащили меня с собой и заставили сидеть с ними почти до утра! Ваш кот прихватил еще бутылку какого-то странного алкоголя. То ли «Пот хоббита», то ли «Копыто Серогрива», в общем, сивуха сивухой! А ты же знаешь, Алиночка, я не пью, у меня танцы, конкурс стрип-пластики на носу…
— На клюве, — автоматически поправила я. — И зачем ты их вообще пустил?
— Да попробовал бы я не пустить, они шантажировали меня, что вновь поднимут эту историю с фотографиями,[8] пойдут к шефу и подадут на меня в суд как на извращенца!
— Делов-то… — фыркнула я.
— А перед этим побьют! — жалобно всхлипнул грифон.
— А вот это серьезней. Ладно, давай по существу, чего ты от меня-то хочешь?
— Я четыре часа кряду выслушивал все эти страдания агента 013 и твоего Алекса, их жалобы и претензии к семейной жизни. Знаешь, мне кажется, что тебе бы стоило что-то поправить. Слушай, ты правда заставляешь его шить занавесочки для своего кукольного домика?
Я покраснела.
— А еще не моешь посуду, не убираешься, не готовишь?
Я покраснела еще больше и рассердилась.
— Да. А должна? Не знала, что это кого-то касается, кроме нас с ним, и что он такой мелочный, чтобы жаловаться каждому встречному на такую ерунду.
— Так, может, вам об этом и стоит поговорить? — тепло похлопал меня по плечу Рудик. — И послушай моего совета, Алиночка. Не откладывай. Потому что, пока молчишь ты, с ним говорит кот…
Вот тут уже я не могла не признать серьезность сложившейся ситуации. Пусик со своими семейными демаршами мог достать кого угодно, и уж если ему пришло в голову вываливать все это на своего друга и напарника, то шансы моего доверчивого мужа были очень невелики. Котик, сто процентов, перетянет его вспомнить молодость и забуриться куда-нибудь на задание вдвоем, без «надоедливых женщин». А что тогда делать мне?!
Надо срочно найти эту проклятую когтеточку, чтобы агент 013 вернулся к жене и оставил моего Алекса в покое. Анхесенпа примет его в порыве раскаяния, он будет снова счастливо играть с котятами и пусть временно, хотя бы дня три понаслаждается узами законного брака. Всем понятно, что идиллия больше недели не продлится, надо знать Анхесенпу, как знаем ее мы, но за это время я гарантированно успею вправить мозги своему супругу. Итак, решено, ищем когтеточку!
Поймав за край плаща убегающего Рудика, я задала и ему пару вопросов насчет исчезнувшего предмета, но грифон, приподняв заднюю лапу, демонстративно пошевелил пальцами с львиными когтями. Намек был понят.
— Ну да, разумеется, извини, — вынужденно признала я.
Один его коготок мог расщепить столбик когтеточки на три тысячи двадцать семь неровных зубочисток. Волей-неволей мне пришлось исключить Рудика из списка подозреваемых.
Подумав, я решила пройтись до Грызольды, чтобы узнать расписание заданий агентов, а самое главное, выяснить, не отправляется ли сегодня и завтра кто-нибудь на «Хекете»? Что-то подсказывало мне, что вывести когтеточку на космическом корабле легче легкого и загнать ее в какой-нибудь далекой галактике как антикварный раритет, а потом ищи-свищи ее по всей Вселенной. Да и не факт, что какой-нибудь осьминогоподобный султан с альфа-бета Центавра, использующий данный предмет в брачных играх, захочет мне ее вернуть для передачи законной владелице…
Но по пути я натолкнулась на целую демонстрацию хоббитов, которые шли по коридору нестройными колоннами, скандируя и размахивая плакатами. Как я понимаю, теперь эти жулики явно копировали наше женское движение. И выглядело это, увы, полной профанацией нашей высокой идеи. Сравните их лозунги и наши…
— Хобитты ни воры! Хватид портит нам имитжь! Вам ни отнять наше дастоинсво, мерзские высоклики! Мы призываим вас к атвету за кливиту! Хобитцы чесный и благародны нарот! Вы атветити за ваши аскарбителные стириатипы! — яростно топоча босыми ногами, надрывалась толпа.
Повторов на одну тему было много, и только у Федора был транспарант, написанный по-эльфийски, который я видела у него вчера. Он был самый грамотный, но толку с этого было ноль. Во-первых, на Базе по-эльфийски никто не читал, во-вторых, сам лозунг «Книга — источник знаний!» никогда не был популярен среди жителей Шира.
Самое смешное, что на меня, главную виновницу всей этой демонстрации, никто даже не обращал внимания. Я намекнула в частном разговоре, что хоббиты все тырят, и это стало для них лишь поводом устроить мятеж. А повод всегда чуточку важнее самого мятежа. Нормальным людям эту логику не понять, но хоббитов она вполне устраивает. Пару раз мне даже пожали руку за то, что я «подсказала» им законный способ побуянить.
Мне пришла в голову мысль рассказать об этом Грызольде. Оборачиваясь на ходу и видя, что хоббиты, похоже, тоже направляются в ту же сторону, я ускорила шаг, переходя на бег. Надо предупредить шефа!
— Главный у себя?! — Я влетела в секретарскую.
— Его нет. А что, что-то срочное? — Грызольда, не поворачиваясь ко мне, что-то печатала, щелкая когтями по разбитой клавиатуре.
— Скорее, сюда идут хоббиты! Надо что-то делать! Они же сметут тут все, и нам придется всех их усыпить!