Темные изумрудные волны Московцев Федор
Он кивнул. Потом заразительно рассмеялся. Она растерянно улыбалась, не понимая причины такого веселья.
– Скоро ты тоже будешь внутри себя скрежетать зубами, – сказал он. – Кто у нас любит кушать мороженое… с кальцием?!
– Ну… знаешь! Такого хамства я давно не испытывала!
Она развернулась и поплыла от него. Андрей нырнул, и, проплыв под Катей, вынырнул прямо перед ней.
– Прости, Катюша!
Она обняла его за шею.
– Ты стоишь?
– Где ж мне тут стоять? Тут глубина – три моих роста!
Она прислонила ладонь к его губам:
– Прикрути немного звук. Ты так уверенно держался на воде, я подумала, что ты стоишь.
Засмеявшись, она провела пальцем по его лбу, носу, губам, подбородку.
– Солнце моё… ты меня спрашивал…
Глаза её вдруг стали серьёзными.
– Ты спрашивал. Скажу тебе. Я не хочу в Волгоград просто потому, что не вижу там для себя перспектив. Тут…
Она бросила быстрый взгляд на берег.
– Я вообще не представляю, чем тут можно заниматься… кроме как отдыхать. Мы можем поехать в Москву. Василий тебя устроит на работу. Или в Питер. Там у папусика знакомые.
– Но в Волгограде…
– Делать нечего, – резко перебила она.
– У меня уже начало что-то получаться!
– Заедем туда… буквально на несколько дней.
Мысли его путались. Первый раз он услышал от неё эти повелительные нотки. По-другому он представлял их отношения. Андрей всегда думал, что верховодить будет он. К тому же, ощущение невысказанности не покидало его. Ему казалось – Катя что-то недоговаривает. Существует некая тайна, которую она пока что держит при себе. И эта неизвестность злила его. Он не хотел быть игрушкой, пусть даже в этих чудесных ручках.
Она провела ладонью по его щеке.
– Андрюша… Доверься мне. Я всё сделаю так, как надо. У нас всё будет хорошо. Поверь мне.
– Скажи, что ты моя девчонка!
– Я твоя девчонка. Доволен?
– Скажи, что навсегда!
Она задумалась. Ласковые прозрачные волны быстрой, гибкой полосой бежали к берегу. В её изумрудных глазах, тёмных в предвечернем сумраке, замерцали и вдруг затерялись таинственные искорки.
Он обхватил её за плечи. Расслабился, перестал удерживаться, и они ушли под воду. Она стала царапаться, вырываться из его объятий. Он отпустил её, и они вынырнули.
– Дикарь! Ты меня чуть не утопил, – возмущенно сказала она, тяжело дыша.
И попыталась его ударить, но он увернулся.
– Говори!
Он сделал вид, что снова собирается утащить её на глубину.
– Да, чудовище! Навсегда!
– Не понимаю, о чём ты. Что навсегда?
– Твоя навсегда! – громко крикнула она.
– Не надо так кричать. Я же не глухой.
«Не следуй за правдой, она истощает зрение», – шептал ему внутренний голос. И тут же, перекрывая голос разума, другой, более мощный голос, кричал: «Узнай всё!» Андрею безумно захотелось выпытать у неё всё до конца. Он спросил:
– Тебе в Волгограде просто не нравится? Не видишь перспектив? Других нет причин туда не возвращаться?
Она держалась за его плечи. Отдышавшись, сказала:
– Поплыли уже. Устала я тут висеть на тебе.
И, легонько оттолкнувшись от него, она поплыла к берегу.
Колесница солнца скатывалась за горизонт, роняя в море огненные спицы. Поднимался бледно-серебряный щит луны. Белело сонливое облако, как лебедь над синей водой. Лёгкий ветерок нехотя теребил листву, опалённую жарким солнцем.
Андрей размышлял над тем, что сказала ему Катя. Равнодушно сыплется песок в часах из верхнего шара в нижний. Время безжалостно, и как-то не улыбается очутиться внизу.
Они выбрались на дорогу, и пошли по посёлку, мимо кирпичных, деревянных, и бамбуковых оград, за которыми зеленели сады, высились разноцветные дома, и раздавалось пёстрое многоголосье.
– Ты не хочешь надеть майку? – спросила Катя, прервав его задумчивость.
– Мне не холодно.
– Ты что, решил соблазнить всех местных женщин?.. своим торсом… преувеличенно сексуальным.
Он послушно надел майку. И обратил внимание на то, что Катино коротенькое платье, открывая на всеобщее обозрение её преувеличенно сексуальные прелести, само по себе выглядит вызывающе. Она шла рядом с ним. Весело цокали каблучки её туфелек. Мерно покачивался серебряный крестик на её лодыжке. Она спросила:
– Я всё думаю: у нас что-то было утром, или это мне приснилось?
– Да, было. Я пробрался в твои сны.
– Ты пробрался… Ты нагло вошёл… в мирно спящую девушку.
Она взяла его за руку.
– И это не первый раз. Я смотрю, это вошло у тебя в систему – врываться без предупреждения!
Он ответил наугад и с трудом улыбнулся, чтобы скрыть своё грубое и вполне определенное желание. Катя заметила его горячий взгляд. Она казалась довольной.
– Дикарь!
Она сообщила, что проголодалась, и, когда они придут, первым делом надо поужинать, потом… отведать десерт, потом… есть, есть, есть без остановки. Что касается остальных услад – это уже было утром, и на сегодня достаточно. Её грудной голос, заволакиваясь и замирая, ласкал его помимо его воли. Она, так же как и он, говорила ничего не значащие слова:
– Какие красивые дома! Какой прекрасный вечер!
– Знаешь, дружочек, – сказала она, размахивая пляжной сумочкой, – с тобой я стала совсем глупенькой! Несу всякий вздор, коверкаю фразы. То, что сейчас в моей голове, нет больше ни у кого. Ты во всём виноват!
Он соглашался со всем, что она говорила.
– Как! – воскликнула она возмущенно. – Ты считаешь меня глупенькой? Считаешь, что я несу всякий вздор?!
– Ты прелесть какая глупенькая.
– Ну знаешь, ты как скажешь что-нибудь. Останешься сегодня без роскошного горизонтального десерта за такой комплимент.
Но вскоре, поймав его очередной взгляд, скользивший по «определенным частям тела», она сказала, что, возможно, угостит чуть-чуть.
– Наверное, всё-таки попристаю к тебе немного. Надо пользоваться моментом, ведь после свадьбы этого не будет.
– Понятное дело, – согласился он. – Разве у законных супругов могут быть интимные отношения?!
– Нет, конечно. Это ископаемый взгляд на вещи – интимные отношения после свадьбы.
Стемнело, когда они пришли. Андрей зажег светильник. Милый, спокойный свет шёл от лампы – маленького полупрозрачного тюльпана. Убирая днём комнату, Нина Алексеевна поставила в вазу букет белых роз. Кувшин вина и ваза с фруктами стояли на столе. Несколько пар Катиных туфель, в беспорядке разбросанных с утра, аккуратно выстроились у стены. На малиновом покрывале лежало чистое полотенце.
– Пахнет любовью! – сказала она, медленно расстегивая пуговки на своём платье.
Опустившись на пол, Андрей стал рыться в сумке. Нужно было найти записную книжку и положить на видное место. Иначе с утра он опять забудет, и снова не позвонит из посёлка в Волгоград.
Забравшись на подоконник, она наблюдала за Андреем. Ваза с фруктами стояла рядом с ней. Взяв оттуда персик, Катя надкусила его. Сладкая капелька упала ей на грудь. Туфелька, соскользнув с её левой ноги, упала на пол, опустившись рядом с небрежно брошенным платьем.
Бросая взгляды на покачивавшуюся ножку в туфельке, которая вот-вот соскочит вслед за своим близнецом, Андрей продолжал рыться в сумке. Тут розовая туфелька, описав дугу, опустилась прямо в раскрытую сумку, прикрыв собою записную книжку, которую он наконец-то нашёл.
Отложив персик, Катя принялась стягивать с себя трусики – последнее, что осталось на ней из одежды. Поднявшись с пола, Андрей подошёл к ней. Перед его глазами всё еще была двигающаяся по полу тень от сброшенной с ноги туфельки.
Он целовал Катины плечи, её губы, её грудь. Она обняла его за шею, и её волосы, точно теплая вода, коснулись его лба, щёк, и в полумраке этих тёмных, рассыпавшихся волос он увидел её глаза. Её шепот заглушил в нём внутренний голос, требовавший во что бы то ни стало докопаться до правды.
– Давай же… Чего ты ждёшь? Почему нигде не сказано, что делать с медлительными?..
Биение сердец, этот ритм жизни, горячее дыхание, страстный шепот, приглушенные стоны – всё слилось в одну мелодию.
– Помедленнее… не так быстро… Да, солнце…
И эти повторяющиеся мелодии, уходя по спирали в вечность, теряясь в завывании горных ветров, в ударах волн о берег, рождали магическую музыку любви. В динамичном ритме повторяющихся движений двигался, работал любовный метроном.
– Только не останавливайся… Пока не надо глубже…
Луна залила комнату серебристо-синим светом. В открытые окна пробиралась ночная свежесть. Белые розы казались льдисто-голубыми. А за окнами шумели и шумели листья. И сквозь жалобу леса пробивались жаркие слова:
– Люби меня! Сильнее…
Глава 30
Офис и склад компании «Доступная Техника» находились на территории «АТП-10». Детально обсудив план предстоящего разговора, Артур и Владимир приехали в офис в конце рабочего дня. На входе возникла заминка: охранник не захотел пускать Владимира. Отстраняя его, Артур довёл до сведения, что он тут решает, кому находиться в офисе. Охранник возразил, мол, руководством дано распоряжение посторонних не пускать, и попытался загородить собой проход. Отшвырнув его, Артур объявил, что с этого дня охранник может считать себя посторонним в этом офисе.
Они прошли в кабинет генерального директора.
– Ответь мне на такой вопрос, – с порога набросился Артур на Николая Моничева. – Почему какой-то мудозвон, которого ты поставил на входе, диктует мне, кого мне сюда приводить?!
Не дожидаясь ответа, он подошёл к столу и продолжил агрессивно:
– Как ты меня представляешь народу, которого набираешь на работу? На какое «руководство» ссылается охранник? А я кто, по-твоему, х** с бугра?
– Это недоразумение, Артур, – ответил Моничев, убирая со стола бумаги. – Что-то случилось? Мы, кажется, не договаривались о встрече.
Владимир уселся в конце длинного приставного стола. Артур сел напротив Николая.
– Мне надо докладываться о приездах в мой офис?
Моничев натянуто улыбнулся.
– Я… я не пойму, тебя какая муха укусила? Зачем так нервничать?
И он покосился в сторону Владимира:
– Может, поговорим без посторонних?
– Он мне не посторонний, мы будем говорить при нём.
Артур окинул взглядом кабинет.
– Ты купил дорогую офисную мебель.
– Самая обычная мебель, – ответил Моничев бесцветно.
– Это итальянская мебель, я знаю, сколько она стоит.
– Я купил её на свои деньги. В моём отчете о расходах этот гарнитур не фигурирует. Ты должен помнить.
Артур смотрел в упор на компаньона. Помедлив, сказал:
– Вот об этой отчетности я и хочу с тобой поговорить. Дай мне полный расклад по всем нашим делам.
Едва уловимая усмешка заиграла на губах Николая. Он пустился в пространные объяснения: предприятие обширное, и невозможно в двух словах, вот так сразу, с наскока, дать всеобъемлющий отчет. Тем более, в конце рабочего дня. Тем более, что нетерпеливому компаньону регулярно предоставляется исчерпывающая отчетность, и почему бы ему не потрудиться, и, суммировав все данные, вывести требуемые цифры?!
Артур обернулся и посмотрел на Владимира. Тот скривился: мол, ерунда это всё, он тебя держит за круглого идиота.
– Коля… Ты мне сейчас расскажешь, на какую сумму у нас имущества, где сколько денег, куда что инвестировано. Потом мы пойдём и всё это посмотрим.
– Но… конец рабочего дня! Так не делают.
– Не делают бабы детей без мужиков, – нравоучительно заметил Артур. – Давай, Коленька, приступим к делу. У нас с тобой не «Лукойл», проведем за час ревизию.
Гендиректор, по-видимому, не имел причин для излишних волнений. Выяснив у компаньона, что необходимо в первую очередь просмотреть бумаги – отчеты о прибылях и расходах, отчет о движении товара и складских запасах – он вызвал по телефону главного бухгалтера. Пока её ждали, он благодушно посетовал, что ревизия действительно необходима, и слава богу, что компаньон её инициировал, сам давно уж собирался… Только, конечно, неплохо было бы сделать это с утра, на свежую голову, основательно, не торопясь. И хорошо бы без посторонних. А то как-то не по-людски получается – работали всегда на доверии, и вдруг – обидные подозрения.
Не слушая его, Артур смотрел в окно.
В кабинет вошла главный бухгалтер – эффектная двадцатипятилетняя женщина в брючном костюме. Она положила на стол перед гендиректором несколько папок. Бросив на неё оценивающий взгляд, Владимир пересел поближе. Они с Артуром стали вместе просматривать бухгалтерскую отчетность.
– Я вас не припоминаю, – оторвавшись от бумаг, обратился Артур к бухгалтеру. – Давно вы здесь работаете?
Выяснилось, что работает она уже полгода, зовут её Антонина Гамазова, и что приняли её после первого же собеседования. Сначала устроилась обыкновенным бухгалтером, но вскоре, благодаря своим способностям, была назначена главбухом – после увольнения прежнего.
– Какая у вас зарплата? – поинтересовался Владимир.
Моничев попытался было вмешаться, но Артур остановил его, и дал знак Антонине – мол, говори. Она назвала сумму.
Тут зазвонил телефон.
– Да… нет… да… оставайтесь, – ответил гендиректор и положил трубку.
Артур сказал:
– Здесь отчетность кучи левых фирм. Нет ни одной с названием «Доступная Техника».
И снова на губах гендиректора промелькнула легкая усмешка. Владимир толкнул локтем Артура – мол, опять он над тобой смеется.
Антонина принялась сбивчиво объяснять особенности делопроизводства, а Моничев по ходу объяснения дополнял её. Артур переводил свой взгляд с одного на другого, пытаясь понять характер их взаимоотношений. Наконец, Владимир, уловив суть вопроса, прервал главного бухгалтера.
– Мне всё ясно. Она витиевато пытается рассказать следующее…
И он объяснил Артуру в двух словах то, что, судя по всему, грозило затянуться на весь вечер.
«Доступная Техника» – это название магазинов, брэнд, компании такой не существует. В целях оптимизации налогообложения, и предотвращения разных неприятностей в нашем непредсказуемом государстве, деятельность ведётся через несколько подставных фирм. Каждая из них отвечает за определенный бизнес-процесс. Закупку товара ведёт одна фирма, аренда торговых помещений у хозяев – другая, розничная продажа – третья, и так далее. Бухгалтерский отчет о прибылях и убытках, сведения об основных средствах, и другие цифры официальной отчетности ровным счетом ничего не значат, поскольку сознательно занижены и не отражают реального положения дел. Кроме того, наличная выручка занижается – путём ежевечернего сматывания показаний кассовых аппаратов – и в отчетах указываются мизерные суммы. Или, если фирму предстоит бросить через год, пишутся реальные цифры, но налоги с этих сумм не платят.
Он подытожил объяснение следующими словами:
– Мы тут толкуем чисто азбучные истины. Вам в какой-то степени объяснили, что нам нужно. Давайте не будем терять время. Где ваша реальная, управленческая отчетность?
Главный бухгалтер растерянно посмотрела на гендиректора.
– Я не уверен, – обратился Владимир к Артуру, – что здесь все фирмы. Ты понимаешь, да, что делов тут может быть намного больше.
И он посмотрел на Моничева, отметив про себя, как на его лице промелькнула легкая тень.
– Что-то не улавливаю ваших полномочий, – ответил гендиректор. – Меня хотят в чем-то уличить?
– Она тут больше не нужна, – произнес Владимир, еще раз осмотрев Антонину с головы до ног.
Николай ей ласково улыбнулся, его лицо по-прежнему выражало состояние полного душевного равновесия, и она, ответив ему тем же, забрав бумаги, удалилась. На лице Артура отражалась сложная гамма чувств – обида, ненависть, и неожиданное прозрение.
– Никак не могу понять, нравится мне эта тёлка, или нет, – сказал он Владимиру, и перевел свой взгляд на компаньона.
– Вторсырьё, – ответил Владимир, внимательно наблюдая за реакцией Моничева.
– Да, Вовок, я тоже предпочитаю семнадцатилетних.
Тусклая бледность покрыла темные скулы Моничева. Он стиснул зубы, и метнул недоброжелательные взгляды на своих собеседников.
– Чисто интересно: кому принадлежат помещения?
– Два магазина мои, Вовок, – оформлены на мать, два – его, офис и склад в аренде.
Артур встал, прошелся по кабинету. Открыл стеклянную дверцу шкафа, стал перебирать лежащие на полке модные журналы, каталоги фирм-производителей бытовой техники, книги по менеджменту и маркетингу. Тут он наткнулся на брошюру под названием «Гормональная контрацепция». Заинтересовавшись, стал её листать, и между страниц обнаружил фотографию Антонины – на берегу моря, в купальнике. Внимательно рассмотрев девушку, он издали показал фотографию Владимиру, затем вложил её между страниц брошюры, которую ловким движением бросил на стол:
– А она ничего.
И спросил у Моничева:
– Сосёт нормально?
– Артур… – пролепетал Николай, позеленев, как трава. – К чему эти разговоры?
– А что, нормальные разговоры. Ты всегда любил такие разговоры, особенно в баньке, под водочку, в окружении работниц путантреста. Что-то изменилось в твоей жизни? А?
Владимир разглядывал фотографию с нарочитой внимательностью, причмокивая языком, делая знаки Артуру – да, мол, хорошая баба.
– Коля… ты что молчишь? Может, поедем в баню, а? Как в старые добрые времена, а, Коль? Зацепим Тоньку Газманову, будем пялить её на три смычка, по-братски?!
– Чисто конкретно, – хохотнул Владимир, – пялить по-братски!
– У нас с ней всё по-другому, – сдавленно проговорил Моничев, и, перегнувшись через стол, забрал фотографию с брошюрой и спрятал в тумбочку.
– Я смотрю, Коля, у тебя всё по-другому. Ты многое скрываешь от меня, нарушаешь договорённости.
– Что за предвзятое отношение? – вдруг выпалил Моничев, вытирая со лба холодные капли пота. – Откуда эта подозрительность? Я дал тебе какой-то повод?
– Тихо… тихо… успокойся… малыш…
– А у него очко не ferrum, – заметил Владимир.
Артур присел на край стола, и, взяв в руки перекидной календарь, стал его листать.
– Ты платишь ей в два раза больше, чем мы установили зарплату для главбуха.
Моничев хотел что-то ответить, но Артур его перебил:
– Хочешь сказать, что платишь ей из своего кармана?
Тот кивнул.
– А не слишком ли большая нагрузка на твой карман, Коля? – простодушно спросил Артур. – Я, вот, твой равноправный компаньон, не позволяю себе покупать в свой кабинет дорогую мебель и содержать баб на стороне.
И, выждав паузу, добавил:
– Тем более, мы договаривались не брать на работу подстилок.
Моничев вспыхнул, но промолчал.
– Кто такой Давиденко И.Г.? – вдруг спросил Артур.
– В смысле?
Артур бросил на стол перекидной календарь:
– У тебя тут написано: «Давиденко», мать его, «И.Г.» Кто это такой?
– Перестань разговаривать со мной таким тоном! – резко вскочив, взорвался Николай. – Я ни в чём не виноват перед тобой!
Крепко взяв его за плечи, Артур усадил гендиректора обратно в кресло:
– Малыш… ты меня волнуешь.
– Тоня… ведёт направление… я тебе про это рассказывал, и ей платят наши партнеры. У меня нет никаких лишних расходов. Вот.
– Не помню никаких новых направлений. Мы ни о чём таком не договаривались.
– Ну, как же, Артур, «Компания «Три-Эн». Они ссужают деньги под очень выгодный процент. За счет этого мы увеличили товарооборот, и скоро, дай бог, откроем новый магазин.
Владимир насторожился. Он поинтересовался, что это за компания, и чем она занимается.
– Финансовые операции, – пояснил Моничев.
– Очень подробный ответ, – усмехнулся Артур. – Ничего ты мне не говорил про это. Первый раз слышу.
– Но как же, всё это отражается в отчётах, ты просто не приглядываешься к цифрам, а там всё прекрасно видно.
И гендиректор принялся суетливо лазить по тумбочке, вытаскивая из разных ящиков исписанные шариковой ручкой бумаги и выкладывая их на стол.
– И где эта компания, покажи!
Моничев ткнул пальцем в графу «Прочие доходы» и пояснил, что там суммировано много цифр, в том числе данные по «Компании «Три-Эн». Благодаря заслугам гендиректора деятельность предприятия значительно расширилась, и полный отчет занял бы много страниц машинного текста. Для удобства компаньона цифры сводятся в таблицы, в которой каждая строка представляет собой сумму многих показателей.
Начал он говорить почти торжественно, и почти трагически прозвучали финальные слова его монолога.
– Поэтому незачем меня так подозревать! Вот.
Давящая тишина воцарилась в кабинете. Артур следил неподвижным взглядом, как Моничев просматривает записи в блокноте. Владимир изучал отчеты, взятые со стола гендиректора, время от времени делая пометки. Раздался телефонный звонок. Взяв трубку, Моничев односложно отвечал невидимому собеседнику: «да…нет…да…». Затем положил трубку.
Надвинувшись на него, Артур решительно произнёс:
– Вот что, Коля, хочется, чтоб ты понял: этой беседой я тебе делаю огромное одолжение. Мне с первых минут всё стало ясно, я просто жду, когда в тебе проснется совесть.
– Не понимаю, что ты хочешь, – холодно ответил Моничев.
– Хорошо, давай дальше играть в кошки-мышки. Предупреждаю – игра пойдёт не в твою пользу. Во-первых: твоя подстилка и неурегулированный вопрос по её зарплате. Второе: все эти левые конторы. Ты мне подсовывал какие-то бумаги – я это отлично помню – и утверждал всегда, что у нас чистая фирма. Выясняется, что всё иначе. Мы так с тобой не договаривались. Так вести дела я мог бы сам, без тебя. Ты был нужен для того, чтобы вести нормальный бизнес, нужна была чистая компания. Для крупных, серьёзных дел. Что сделал ты?! На кой хрен ты развёл эту сраную гопоту?! Третье. Этот долбанный «Три-Эн». Какого хрена ты принимаешь такие важные решения без меня – пускаешь кого-то в мой бизнес? Совсем, что ли, нюх потерял?! Четвёртое: тебе что было сказано? Дай реальный отчет! А ты что мне тут устроил со своей манипуляторшей? И пятое: нутром чую: много ты чего еще скрываешь. Выкладывай всё, что есть, иначе…
Наклонившись, он приблизился к нему вплотную:
– Кто такой Давиденко?
Лицо Моничева конвульсивно передернулось.
– М-м… жены родственник… Я ему продал… со скидкой… кондиционер.
Артур отстранился:
– Я проверю.
– Почему у вас все цифры круглые? – вмешался Владимир. – Зарплата, офисные расходы, и так далее. Все цифры оканчиваются на нули, без копеек. Во всех без исключения бумагах. Выглядит подозрительно, вы не находите?
– Так получилось, – хмуро обронил Моничев.
– Получилось… Выручка вся тоже округлённая. У вас разве цены на продукцию все круглые, без копеек? Давайте пригласим сюда рядовых бухгалтеров – тех, что учитывают розницу.
– Уже рабочий день закончился.
Артур пододвинул Николаю телефон:
– Вызывай из дома.
Тут раздался звонок. Артур взял трубку. Услышав женский голос, спрашивавший Николая Степановича, он ответил: «Мы заняты!» и с треском вдавил трубку в телефонный аппарат.
– Почему у вас в двух местах не совпадают товарные остатки? – продолжил Владимир расспросы. – Вот остаток товара на конец месяца, а вот – на начало следующего. Цифры не бьют.
– Это… черновики, промежуточные отчеты.
Артур присмотрелся к бумагам:
– Какие на х** черновики? У меня точно такие же. Копии, снятые с этих бумаг. Где у тебя правильные бумаги живут, давай на них посмотрим.
Читать бесплатно другие книги:
