Железный прапор Негривода Андрей

Медведь понадеялся было на то, что «духи» не станут аккумулировать все силы в одном месте, а применят свое нововведение, успевшее получить у десантуры название «Этажерка»…

Все просто, как, в общем-то, и любая наука, если ее понимать.

«Прямая», потому что была еще и «обратная», «этажерка» заключалась в следующем. На длинном участке горного шоссе типа Кандагар – Калат, или Газни – Кабул, или Файзабад – Баглан, да мало ли там было таких «ниток», главное, чтобы под сотню километров, организовывалась послойная засада – «этажерка»…

Примерно на середине пути колонна влетала в «глупую засаду» – маломощная мина типа «противопехотки», поставленная «неумелой» рукой, срабатывала с запозданием, лишь подбрасывая задок БТРа или «Урала». Из «зеленки» – робкие попытки обстрелять колонну. В общем, охранение, бросившееся в кусты, возвращалось победителями, притащив «брошенные в панике бегства» парочку «калашей», а иногда и живого «духа»… Лет четырнадцати от роду… Через пару десятков километров все повторяется… Охранение раздувается от самомнения – горды и счастливы, а кое-кто из «опытных» начинает лелеять надежды на хорошую «висячку» на кителек – шутка ли, две засады за один рейс отбить… Это могло повторяться несколько раз, и три, и четыре, а иногда и пять(!), в зависимости от сдержанности того, кто этим отрядом командовал. Но, как правило, все случалось на третий раз… Распаренная победами охрана начинала вяло соображать. Настолько вяло, что они входили в ступор, наблюдая за взорвавшимися одновременно двумя, а иногда и тремя машинами… Потом колонну убивали… Именно так на выводе погибла львиная доля колонн…

«Обратная этажерка» организовывалась до середины пути, чтобы был смысл колонну вернуть. Это был более жесткий вариант, а потому и применялся «духами», лишь если они были уверены в ценности колонны – госпиталь с медикаментами или оружие и боеприпасы… Примерно, опять же, на «третьем этапе» организовывалась «теплая встреча» шурави с подрывом головной машины охранения, шквалом огня и пухкающими, надо сказать, не просто так, «РПГ». Здесь пытались выбить охрану по максимуму… И командиру каравана ничего не оставалось, как завернуть его назад, благо не много прошли… А на уровне второй или даже первой «ступеньки» «этажерки» обескровленный караван элементарно грабили, вырезая подчистую всех, кто попался… …Медведь надеялся на «этажерку». Тогда все было бы просто – группа шла бы по следам и «двухсотила» «ступени». Но…

Короче… Такой массированной засады в одном месте старожилы этой войны уже и не помнили – давно это было, в са-амом начале! А потому и попались, как новобранцы…

– Резо! Резо, мать твою! Сержант Габелия!!!

– Я-а-а-а! – Кобра наконец-то, что называется, дорвался до пулемета, слившись с ним в одно целое.

– Уходим!!!

– Ага! Щ-ща-ас!

– Кобра, бля!!! – Медведь орал, не отрываясь от своего «РПК» – «духи» не давали паузы. – Нас здесь всех положат! Уходим! Вверх, на гребень!

– Подожди!!! Мы их щас!..

– Кобра! Уводи группу на гребень – это приказ!!! Еще пять минут, и нас отсекут сверху – тогда всем хана!

Это была жестокая правда. Четырнадцать хоть и отборных, опытнейших спецов не могли противостоять сотне, а может, и больше, аборигенов с минометами и горной артиллерией – самоубийство в приказ не входило…

– Бандеру, главное, останови! – Медведю удалось все же убедить своего сержанта. – Он сейчас в своей стихии, но!.. Отходим на гребень. Там круговая оборона, и будем ждать «Карлсонов», иначе…

– Понято…

До вершины господствующей над «мешком» горной гряды было метров четыреста, поросших какой-то растительностью и сплошь усыпанных огромными валунами.

– Бульба, связь!!!

Теперь уже было не до гордости – патовая ситуация.

– Есть связь!

– Старик! – Игорь выхватил микрофон рации.

– На приеме!

– Вошел в контакт! Около сотни «карандашей», есть «трубачи». Попал на «день рождения». Встречу готовили. Ухожу на «антресоль». Нужна помощь…

– Принял… – Рация замолчала на долгие полминуты. – Дай мне полчаса – «вертушки» на смене…

– Добро… Поторопись, майор, – жарко у нас…

– Жди… Конец связи!

– Резо!!! – Теперь уже ничего не было слышно из-за сплошного рокота боя. – Уходим тройками! И «чес»! «Чес»!!! …"Ми-24», или попросту «крокодилы», появились через пятьдесят минут.

Бандера «принял» сразу две пули в правое плечо… Но… «ДШК» не замолчал. Сашка, пропитавшийся до кончиков волос адреналином, просто стал стрелять с левой руки. Не так метко, правда, но все же эффективно…

Рация «приняла» в себя большой осколок, брызнув в спину Бульбы своими микросхемами. (Их потом из него четыре часа вынимали на операционном столе…) Прилетевшая пуля ударила в каску Медведя. Вскользь… Но Игорь, опрокинутый на спину этим ударом, вспомнил о том, что на свете бывают и другие профессии, типа кузнеца с его молотом… …Два «крокодила» обработали склон гребня, на котором засела в обороне группа Медведя, «НУРСами» и «полили» из бортовых пушек, а потрепанную группу снял с гребня проверенный «Михал Иваныч» и доставил в Чарикар…

«Духи» немного ошиблись в сроках – в «мешок» колонна должна была прийти только через сутки… -…Как группа, прапорщик? – Старик допрашивал черного от копоти и злости Медведя.

– Подловили меня, Старик! Как летеху желторотого подловили! – махнул рукой Игорь.

– Ну… Все немного не так, Медведь. – Майор улыбнулся одними глазами. – Не так…

– А как?!! – рявкнул Игорь. – Ближнюю разведку я просрал! Теперь «духи»…

– Теперь «духи» на шоссе не сунутся как минимум несколько дней – ты со своими пацанами обнаружил большую засаду и дал возможность «летунам» ее ликвидировать… Проще говоря, принял огонь на себя. Это поступок… А если без красивых слов, то, я думаю, ты принял на себя основную ударную группу Дустума. Ее, конечно же, не уничтожили полностью, но потрепали основательно – теперь генерал должен озаботиться, по крайней мере… Так что… Молодцы вы…

– А он по-другому никогда и не умел… – раздался из-за спины знакомый голос.

Чукча, его самый первый ротный командир, стоял в нескольких метрах, опершись плечом об угол мазанки.

– Ну, что, здравствуй, «бригадная легенда».

– Чукча… – Игорь вскочил с места и бросился к постаревшему капитану. – Ротный… А я думал, что ты у Горы в замах ходишь да две большие Звезды уже носить устал – к третьей готовишься, а ты все в «кэпах» ходишь!

– Спасибо Сереге, что вообще не сижу… А «кэп» – это теперь навсегда. До самой пенсии…

– Как это? – Игорь все не отпускал из своих объятий Чукчу.

– Да-а… Была история… Потом как-нибудь расскажу…

– Здр-равия желаю, товарищ капитан!

– Кобра?! – Капитан был искренне рад и удивлен. – И ты здесь?

– Здесь, ротный, вот у этого салабона в «замках» служу. – Резо, улыбаясь белозубой улыбкой, кивнул на Игоря.

– Дела-а!..

Старик не стал мешать встрече этих троих старых однополчан, да и до выхода колонны из Чарикара было достаточно времени – вся ночь впереди, а еще и день не закончился.

Они так и стояли вчетвером, болтая о былых знакомых.

Только…

Резо в какой-то момент стал поглядывать куда-то за спину Игоря, на не слишком далекий склон за дувалом города…

– Игорь…

– Что?

– А ты не помнишь, – Резо был немного озадачен, – чем можно стрельнуть прицельно на дальность за полтора километра?..

– Да практически ничем! – вскинул брови Медведь. – А ты куда уставился?

– Показалось… – Кобра, как загипнотизированный, продолжал смотреть мимо Игоря. – Так чем?

– Я помню только три «пушки»: наша «ВСК-74», у «янкесов» есть какая-то «М82», и английская винтовка с названием «Boor». Но у этих «пушек» калибр, как у «ДШК» – 12,7 миллиметра! Из такой дуры стрелять – еще уметь надо… Ты куда все время смотришь, Резо? – Игорь стал оборачиваться.

И тут…

Медведь успел заметить вдруг расширившиеся зрачки своего «замка», и…

«РПК», который Кобра продолжал сжимать в своей крепкой руке, совершил нечто невообразимое. Довольно тяжелый по сравнению с автоматом, громоздкий для неумелых рук пулемет крутнулся, теряя свои очертания, словно его держал жонглер-иллюзионист, и… мощно врезался Игорю в челюсть пониже уха…

Прапорщик не устоял и повалился всем телом на Чукчу…

И в ту же секунду…

«Броник» Кобры прогнулся внутрь, а на стену глиняного домишки, к которому тот стоял спиной, брызнул мощный алый фонтан. А еще через секунду горное эхо донесло до их слуха:

– Б-бу-у!!!

– Резо… – прохрипел Медведь.

Резо Габелия, гордый осетинский джигит, смотрел затухающим взором на Игоря. Из уголка его рта вытекала толстая кровавая темно-бурая струя.

– Умеют стрелять, с-суки… – прохрипел Кобра.

– Рез-зо!!! – Игорь орал в каком-то исступлении.

Его душа, его сердце, казалось, умирали вместе с Коброй.

– Резо-о! Что ж ты не сказал! Резо-о! – Огромные горючие слезы катились по щекам Игоря. – Я отомщу! Слышишь, сержант! Отомщу за тебя! Су-уки-и! А-а-а, с-с-су-у-ки-и!!!

Группа, склонив головы, смотрела на своего погибшего друга, и никто не пытался успокоить Медведя – каждому из них довелось потерять на этой войне друга. Они понимали своего командира, понимали его чувства и понимали его слезы, непостыдные слезы солдата…

Так группа потеряла своего последнего «аксакала» – Кобру, сержанта Резо Габелия…

Это действительно был последний в этой командировке выход в «поиск». Через два дня ребята вернулись на двух БТРах Чарикарского гарнизона в Кабул, а еще через сутки в Москве, на аэродроме, их встречал сам Батя.

И Кобру – командир Отряда встречал цинковый гроб Резо, как будто там лежал его сын…

Именно там, на взлетной полосе Раменского аэродрома, у опустившейся аппарели «Черного тюльпана», Медведь понял, почему их командира называли Батя. Понял, когда увидел, как подрагивали пальцы этих могучих рук, поглаживая самыми кончиками краповый берет Кобры, а в глубоких морщинах на суровом лице плутали редкие горькие полковничьи слезы. Медведю тогда привиделось, что каждая такая слеза, стоящая, как бриллиант, прорезала, словно алмаз, на лице командира очередные морщины. Да и не морщины это были вовсе, а следы горькой памяти, оставленные ушедшими навсегда боевыми товарищами…

А потом… -…Игорь. А, Игореш! У тебя случилось что? – тормошила Медведя, сидящего в глубоком кресле, Женька Ахромеева.

На ней было шелковое темно-синее кимоно с жар-птицами, вышитыми яркими желто-красными и еще какими-то нитками, спускавшееся до самых щиколоток, но совершенно не скрывавшее, а, наоборот, подчеркивавшее все ее достоинства…

– Сидишь как истукан уже четвертый час! К еде не притронулся! На меня никакого внимания не обращаешь… Раньше за тобой такого не водилось… – Женя присела на корточки перед Игорем. – Только водку хлещешь! Вон, бутылку уже всосал, а толку – ноль! Трезв, как стеклышко… Что случилось?

– Горе у меня, Женька! Большое мужское горе…

– Расскажи мне, а? Поделись.

– Друг у меня погиб… Резо…

– Он грузин?

– Осетин…

– Расскажи, Игорь! – Женя стала требовать. – Расскажи! Поплачь, если сможешь, только не становись камнем! Одному всегда тяжелее, уж я-то знаю, как это – родных терять…

– Кобра…

– Его так звали?

Игорь кивнул:

– Был моим самым первым учителем в армии. Еще тогда, в 79-м… Восемь лет назад.

– Как это?

– Я тогда пришел по осеннему призыву, а он уже был сержантом, замкомвзвода, и «дедушкой»…

– А как же?..

– Потом нас перебросили в Афган… Резо крут был к салабонам, но научил стольким премудростям, что ему все прощалось, и не только нами, но и офицерами – талант у Резо был, настоящий военный талант разведчика… А когда весной 80-го он на дембель ушел, я стал «замком» вместо него, но взвод много потерял… Вспоминали его в бригаде часто: мол, эх, Кобру бы сюда, он бы все сделал как надо…

Женя слушала глухой голос Медведя, затаив дыхание. -…Я, если честно, целых четыре года думал, что Резо в своем Цхинвали преспокойно живет да девок щупает… Как-то не получалось с письмами – там тогда очень сложно было, не до эпистолярного жанра…

– А позже что, легче?

– Да и позже не легче, только… Думал все: «Поеду в отпуск – позвоню!»

– А он?

– А он тогда же, в 80-м, пришел в Отряд… Резо – воин по духу! Настоящий кавказский джигит!..

– А встретились как?

– Уже в Отряде… В 84-м… Он мне тогда очень помог, Женька… А главное – поддержал, когда я уже думал, что все, конец пришел силам… Я ведь тогда после ранения был – сил никаких… Он мне, пока я Берет не получил, был и за папу, и за маму, и за медсестричку…

– А потом?

– А потом стал братом… Настоящим боевым братом! Хотя… Он им и был еще со времен моего салабонства…

– Ясно… – проговорила девушка, снимая пальчиком одинокую слезу со щеки Медведя. – Как он погиб, Игорь?

– Вместо меня…

У Жени округлились глаза, а рот открылся в немом вопросе: -?!

– Он, скорее всего, заметил, как бликовало солнце на оптике той «дуры»… И вспышку от выстрела видел… Мы кучей стояли: он, я и наш самый первый ротный… Если бы он меня прикладом не долбанул – все, скорее всего, там бы и легли… Он нас спас, понимаешь? А сам не успел…

– А разве такое бывает, чтобы троих одной пулей?

– Всяко бывает… А этой…

Медведь расстегнул китель, оттянул тельняшку и достал из-под нее «медальон» – большую, тяжелую, исковерканную пулю калибра 12,7 миллиметра, висевшую на его шее на кожаном шнурке.

– Она, сволочь, даже обычная броню БТРа пробивает… А эта – бронебойная…

– Господи!.. – Девушке стало по-настоящему страшно.

– Ну, может быть, она и не угробила бы всех троих… – Игорь перекатывал на ладони кусочек металла, убивший его друга. – Это же как минимум четыре раза пробить титан двух «броников» да два тела… Может, он и выжил бы… Но мы с Чукчей – наверняка нет… Резо двух командиров, да и не это важно – двух человек от смерти спас, а сам…

– Господи!

– Я теперь живу и за него… В основном за него… Понимаешь, товарищ прапорщик Женя?!

– Боже! Пусть закончится наконец эта война!..

– Будет другая… Сволочи всегда найдутся… Только эту пулю я теперь всегда буду носить рядом с крестиком, чтоб не забыть нечаянно, кому жизнью обязан… Этот долг, Женька, он до самой смерти – его не отдашь… Умер мой брат… Меня спас, а сам умер…

– Иди ко мне, Игорь… – Она прильнула к Медведю всем телом. – Побудь со мной…

– Не могу…

– Можешь! И надо! И должен!!! Считай, что я твой психиатр и прописываю такое лечение…

– Не могу, Женя. Прости…

– А я говорю: «Можешь!!!» Кто еще, если не баба, мужика, солдата к жизни вернет в тяжкую минуту? Так всегда было, есть и будет!.. – Она смотрела в упор. – Иди ко мне…

…Через несколько дней у Медведя состоялся разговор с Батей.

– Как дела в группе, старший прапорщик?

– Резо на родину отправили… С ним Кабарда и Змей поехали…

– А сам что?

– Не смог…

– Понимаю… – Батя немного пожевал губами и переменил тему. – Кого в замы назначил?

– Разговаривал с Тюленем…

– Ты, это… Медведь… – Батя, казалось, даже улыбнулся. – Я точно знаю, что он тебе ответил. -?

– Послал куда положено, без карты…

– Еще как послал!

– Оно и понятно… Я Сергея знаю немного побольше твоего, Игорь, и знаю его историю, которую ты, да и не только ты, я в этом уверен, знать не знаете и слыхом не слыхивали. Так?

– Так точно…

– Я сам его нашел в свое время и сам в Отряд провел… На определенных условиях…

– Я подумал… Мичман, хоть и бывший, возраст опять же, опыт, награды…

– Не трогай больше никогда Тюленя с такими глупостями – мой тебе совет… Служит себе парень, неплохо служит – ну и пусть… Оставь его в покое… Понял?

– Й-й-ясно… – протянул с пониманием Игорь, хотя не понимал ничего. – Еще разговаривал со Слоном…

– О! – поднял указательный палец подполковник. – Это уже теплее!

– Только… Он меня тоже послал…

– Ну, это – дело поправимое… Я с ним поговорю.

– И еще, Батя…

– Знаю! Кобры больше нет… В группе недокомплект образовался.

– Так точно!

– Есть у меня один парень… Грузин. Тезка твоего Кабарды…

– Каха?

– Кахабер! Эсли точно! – Батя, абсолютно точно имитируя акцент, так же точно сымитировал и жест – поднятый указательный палец. – Молодой, правда, совсем – всего-то двадцать один ему. Но!.. За Речкой на срочной заработал «Красную Звезду»!

– Ого!

– И не получил ее!!!

– Как это?

– Так же, как и ты в свое время, – кому-то из штабных «морду пощупал»… Я его в отряд взял после ранения…

– А где он служил?

– «У Дяди Васи», но не это главное! Он уже получил Берет, и я его назначил на должность инструктора САКОНБа.

– В Отряде? – изумился Медведь.

– В Отряде, – подтвердил Батя.

– Он что, так крут? Круче Фата?

– Круче, если честно… – признался подполковник. – Я их поставил на ковре друг против друга… Брат «сделал» Фата через полторы минуты… Да и… Старшему прапорщику Федулову, если честно, на покой пора, сорок три – возраст не для нашей «работы»… А Брат будет совмещать… Да и не новость это для твоей группы – Мулла-то твой тоже инструктор и тоже у тебя… Лучшие кадры тебе отдаю, цени, «кусок»…

Так в группе появился другой гордый сын Кавказа – Брат… Каха Каджая…

– …Проходи, разведка. – Батя сидел за своим столом и, казалось, был немного озабочен. – Выбирайте себе стулья и садитесь за стол. Поближе…

Медведь и Джо (комроты разведчиков, капитан Полевик), вызванные подполковником, уселись за длинный стол.

– Как рота, Джо?

Олег пожал плечами:

– В пределах нормы, Батя.

– А молодняк? – В Отряд только-только пришло пополнение из последнего, весеннего призыва.

– А что молодняк? Как всегда – ребята крепкие, спортивные, к нам же другие и не попадают… Петушатся немного, как же, все либо КМСы, либо мастера спорта. Что-то друг другу доказывают… «Старые» за «процессом» присматривают, чтоб все было более или менее в рамках… Все как всегда, Батя. КМБ (курс молодого бойца).

– Дембелей у тебя много?

– Средне – пять сержантов, из них – два «замка» и одиннадцать рядовых и ефрейторов. Все Краповые.

– Кем заменять думаешь? Ты – разведрота. Твои пацаны всегда должны быть на уровне… А потерять полвзвода Краповых – это серьезно! Когда еще твои желторотые береты получить сумеют?

– Нормально! – ответил Джо с уверенностью. – У меня с осеннего призыва кадры подросли.

– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовался Батя и навалился грудью на стол, приблизившись к капитану.

Этот интерес был не удивителен – экзамен на право носить краповый берет, как всегда, был событием отрядного масштаба. Сдавший этот экзамен становился полноправным членом спецназовского братства, семьи, которая порой становилась для него единственной…

– Двое «младших» у меня на Берет рвутся и девять рядовых – хорошие ребятишки, злые.

– Думаешь, все сдадут экзамен?

– Полгода моего КМБ?

– Тогда сдадут… – с уверенностью констатировал Батя. – Ну а как мой крестник?

Около полутора месяцев назад подполковник привел в Отряд молодого прапорщика…

Молодого, но успевшего дважды с ранениями побывать в госпиталях, прошедшего трехгодичную школу службы в гарнизоне Джелалабада… Таких крестников в Отряде у Бати было много, да хоть Тюлень или Сало…

– Грин?

– Грин? – удивился Батя. – У него ж Рублев фамилия?

Олег улыбнулся:

– Это мои дембеля придумали. Доллар – это тоже рубль, только у «янкесов». Ну а раз доллар – значит, «Green»…

– Нормальный ход армейской мысли… – улыбнулся командир. – Грин – неплохо… Ну, так как он?

– Стас – это повторяющийся вариант Медведя. – Джо кивнул головой на Игоря. – Ему практически нечему учиться – взводным год за Речкой оттрубил… Ему, конечно, тяжеловато после ранения, но на экзамен пойдет и Берет, я уверен, получит…

– Отлично!.. Ну а у тебя как, Игорь? Как группа? – Батя переключился на Медведя.

– Нормально… – Прапорщик пожал могучими плечами.

– Ну, это и понятно – у тебя все мужики тертые…

– Да уж, каждый послужить успел до Отряда…

– Жаль, что такие парни иногда «уходят»… – тихо проговорил Батя. – Джигит, Кобра… Шах.

– Кобра… Я Резо жизнью обязан… Да и Чукча тоже… – Эта рана в сердце Медведя все еще не заживала. – Та пуля нам предназначалась!..

– Знаю, Игорь, знаю… Мужиком Резо был настоящим солдатом и погиб как настоящий солдат… А ты успокоился бы уже – год без малого прошел…

– А какая разница, сколько? Год. Пять…

– Нет разницы, Игорь, – согласился командир.

– Ему ведь на вылете полспины вырвало!..

– Ладно, Медведь, успокойся – Кобру уже не вернуть. А мы его всегда помнить будем… Ну так как Слон в должности «замка»?

– Нормально. – Игорь в глубине души был благодарен командиру за то, что тот сменил тему. – Его учить не нужно было. Он же офицер практически, только без звезд. Случись что, он и роту потянет… Только…

– Да знаю я! – сказал в сердцах подполковник. – Был он у меня, и уже не один раз за последний месяц.

– И что?

– А что? Держать его в армии против его же воли мы не в силах, да и не имеем права… Своих четыре года в Отряде он отслужил достойно. Боевое Красное Знамя заработал. Ну а подписать третий контракт я его заставить не могу… Да и устал парень… Шутка ли сказать – училище, потом четыре года за Речкой, и у нас, в Отряде, столько же – двенадцать лет в армии! И ни семьи, ни детей… Только мать. У тебя-то, Медведь, уже двое пацанов. Так?

– Двое…

– Ну, вот и Слон хочет семью. Говорит: «Матери хочу подбросить внука на старость, чтоб не так скучно было…» В общем… Я дал «добро». С условием…

– А что за условие, Батя?

Подполковник замялся как-то, словно то, что он должен был сейчас сказать, было для него неприятной обязанностью.

– В больших штабах, – Батя поднял глаза к потолку, – начались большие перемены… «Грач» подписал приказ по Министерству обороны о «тестировании на предмет соответствия должностям младшего офицерского состава», да и старшего тоже…

Что будет сказано дальше, Медведь уже знал.