Предвечный трибунал: убийство Советского Союза Кофанов Алексей
А наша задача заключается в другом – использовать рознь в лагере стран империализма, доказывать, что США не являются гегемоном в этом лагере.
В наших взаимоотношениях с социалистическими странами сложилось тревожное положение. Образовалось три группы этих стран. Первая группа – страны, идущие за СССР, вторая – идущие за Китаем и третья – страны вне этих группировок (к ним относится Югославия и в последнее время, пожалуй, Румыния). Возникла угроза раскола социалистического лагеря.
Главная причина возникшей опасности раскола – подрывная деятельность китайского руководства, скатившегося на позиции великодержавного национализма и неотроцкизма. Но виноват и тов. Хрущев. Он проявляет грубость и несдержанность. Мао Цзэдуна публично назвал «старой калошей». Кастро назвал быком, готовым броситься на любую красную тряпку. Непозволительные отзывы делались о других товарищах. Причем сегодня ругает, а завтра превозносит их до небес; в лицо им говорит одно, а за глаза – другое. Такая практика отнюдь не способствует сплочению.
В вопросе оказания экономической помощи другим странам царит произвол тов. Хрущева. Он стремится за счет интересов нашей страны быть добрым и этим завоевать себе авторитет[254]. Но результаты во многих случаях оказались плачевные: съев то, что мы им дали, руководители этих стран отвернулись от нас. Капиталисты смеются над нами, и правильно смеются.
В Гвинее с помощью СССР построены консервный и лесопильный заводы, электростанция, радиостанция, холодильник, госпиталь на 500 мест, гостиница, политехнический институт, животноводческая ферма, ведутся геологоразведочные и изыскательские работы. И все это брошено псу под хвост. Так называемый социалист Секу Туре вышиб нас оттуда и даже не разрешил пользоваться при полетах на Кубу аэродромом, который мы построили в Конакри.
Около 200 млн золотых рублей безвозмездно отданы Индии, Эфиопии и другим странам. Сумма советских кредитов только для 20 развивающихся стран составила 3 млрд 400 млн рублей в новых деньгах. За 10 лет мы построили в различных странах более шести тысяч предприятий. Причем иные из лидеров этих стран потеряли совесть и стали уже не просить, а требовать – давай, и все! Они изобрели даже «теорию»: богатые страны должны помогать бедным.
Помогать братским народам нужно разумно, не за счет лишения советских людей самого необходимого.
Тов. Хрущев все время стремится отодвинуть в сторону Министерство иностранных дел и лично решать международные проблемы[255]. Эффективным средством дипломатии он провозгласил «встречи в верхах», то есть свои поездки за рубеж.
Никто из других видных государственных деятелей не находит возможности совершать столь дорогие и бесплодные поездки. В народе недоумевают: «Неужели у него дома дел нет?» Только за прошлый год тов. Хрущев находился в поездках за границей и по стране 170 дней[256]. Если к этому добавить, что в 1963 году им было проведено 128 парадных приемов, обедов и завтраков, т. е. каждый третий день, то сколько же времени остается на работу?
Он ездит с огромной свитой. Например, в США с ним ездили 150 человек. В Париж ездил с женой, дочерью и зятем. Семья сопровождала его в ОАР, Индию, Индонезию и другие страны. Причем в каждую поездку он берет дорогостоящие подарки: самолеты, автомашины, меха, ружья по спецзаказу и т. п. Иногда дает их людям недостойным.
В своих выступлениях он рассекречивает порой государственную тайну[257]. Однажды в неподходящей обстановке козырял количеством ракет; одному из иностранцев сообщил секретные сведения о съемках из космоса.
Престижу нашей дипломатии тов. Хрущев наносит вред и тем, что попирает элементарные нормы международного этикета. На заседании ООН он снял ботинок и стал стучать им по столу. Это позорное поведение он до сих пор выдает за доблесть. На Западе многие удивляются: «Если советский премьер так ведет себя, то чего же от остальных ждать?»
Он все чаще поручает ответственнейшие переговоры не дипломатам, а своему зятю. Аджубей вел переговоры с Кеннеди, с папой Иоанном XXIII, канцлером Эрхардом и т. д. Политика становится, так сказать, семейным делом, и Аджубей теперь его особо доверенный человек.
Недавно в ФРГ Аджубей безответственно делал заявления, будто Советский Союз готов пойти на уступки милитаристам за счет Германской Демократической Республики[258] и Народной Польши. Это не могло не вызвать недовольства у немецких и польских товарищей.
Тов. Хрущев в последнее время забросил свои прямые обязанности. По его личному плану в этом году он должен работать не более пяти месяцев. И это в условиях, когда все руководство сосредоточено в его руках – он и Первый секретарь ЦК партии, и Председатель Совета Министров Союза, он и Председатель Бюро ЦК КПСС по РСФСР, и верховный главнокомандующий, он и КГБ ведет, и МИД, и Министерство обороны.
С кадрами тов. Хрущев не работает и не знает их, он почти никого не принимает, в том числе и министров. Как же после этого можно руководить партией и страной?
В ЦК КПСС созданы комиссии: сельскохозяйственная, идеологическая, по химии, по тяжелой промышленности. Однако они также бесправны и в таком виде не нужны[259].
Армию он, по существу, третирует, с нашими прославленными военачальниками не считается. Офицерские кадры иначе не называет, как бездельниками, вносит предложения о лишении различных льгот. К тому же он игнорирует мнение военных при решении важнейших вопросов, связанных с обороной страны. Так, договор о запрещении испытаний ядерного оружия был заключен без обсуждения соображений министра обороны и начальника Генштаба[260]. В результате допущен серьезный просчет.
Первый секретарь ЦК сбрасывает со счета и органы государственной безопасности. Он мало интересуется их деятельностью, не учитывает разведывательные материалы, которые ему систематически дает КГБ.
И так во всем!
Советскую школу до 1958 года законно считали лучшей в мире. Но наш руководитель решил, что дела в ней идут плохо, и настоял на реформе. И вот итог пяти лет работы: качество общеобразовательной подготовки снизилось, интерес к учению упал, количество средних школ сократилось, вузам не хватает хорошего пополнения[261].
Тов. Хрущев убежден, будто он выше, умнее и дальновиднее всех. Везде ему хочется играть главенствующую роль: в тяжелой промышленности – Главного металлурга, в сельском хозяйстве – Верховного агронома и животновода, строительстве – Генерального архитектора и т. д. и т. п.
Печать, и прежде всего «Правда» и «Известия», стала, так сказать, его семейными листками, заполнена дифирамбами в его адрес. А сколько издано книг и брошюр Хрущева! Точнее, речь идет о книгах и брошюрах, не написанных, а подписанных им; сам он писать совсем не умеет.
Желание быть все время на виду стало манией. Казалось бы, не о чем писать – обычная экскурсия куда-либо. Но он и тут находит выход – публикует отчеты своих бесед с людьми. Мысли в этих отчетах набили всем оскомину, а их выдают чуть ли не за крылатые выражения.
Его поездки осуществляются с невероятным шумом, широко освещаются в печати, по радио и телевидению. Везде его должны встречать с хлебом и солью, выводить на улицы тысячи людей[262]. Понятно положение руководителей областей и республик: попробуй не сделай так – тебе покажут, как говорится, кузькину мать.
Порой и царь не позволял себе того, что позволяет этот человек. По его указанию построены бассейны на его дачах в Крыму и Пицунде (на Кавказе); на них израсходовано около 5 млн рублей[263]. А посмотрите, сколько в его семье автомашин! Сын имеет их 4, зять – 2, жена и дочь поскромнее – по одной машине. Кроме того, за семьей закреплено еще 4 машины. В составе обслуживающего персонала и охраны насчитывается 110 человек.
А до чего падок этот «ленинец» на награды и подарки! Он берет их ото всех: и от трудящихся, и от капиталистов. Наград нахватал столько, что их уже и вешать некуда[264].
Нескромно и то, что речи его обычно продолжаются по нескольку часов, два доклада на XXII съезде партии длились 13 часов[265]. Невольно возникает вопрос – неужели наша 10-миллионная партия не могла выделить из своей среды другого докладчика? А зачем, спрашивается, надо было выпускать полнометражный кинофильм «Наш Никита Сергеевич»? Разве это не верх безобразия?
В этом свете надо критически оценить и борьбу тов. Хрущева против культа личности. Разве можно изображать Сталина только шизофреником, маньяком и диктатором? В каком же свете предстают партия и народ, терпевшие его так долго у власти? Факты говорят о том, что у Сталина были большие заслуги.
Возникает законный вопрос: а не в целях ли самовозвеличения поступает так тов. Хрущев?
Портретов Сталина за 1952 год в «Правде» было опубликовано всего шесть, а портретов тов. Хрущева за 1964 год опубликовано в той же газете 147. Что же это – новый культ личности? До известной степени – да. Важно понять, что культ личности Хрущева еще не сложился. Мы пресекаем его, так сказать, в процессе становления.
Говоря о личных качествах тов. Хрущева, нельзя обойти и возраст. Многие его отрицательные качества объясняются тем, что человек вступил в преклонный возраст, хотя сам он не хочет с этим мириться и утверждает, будто он просто пожилой. По-человечески говоря, нам понятно состояние людей, не желающих быть старыми. Однако превыше всего должно быть дело.
Самым разумным будет поступить так, чтобы тов. Хрущев сам подал в отставку.
– Итак, вы утверждаете, что Хрущев сдавал страну, как впоследствии и наш подсудимый? – постарался внести ясность Судья.
Островский ответил:
– Очень на то похоже.
– Но тогда как же Карибский кризис? Хрущев ведь пошел на конфронтацию с Америкой, чуть войну не начал! Не вяжется.
Историк чуть замялся, и я ответил за него:
– Думаю, Карибский кризис – нечто вроде битья башмаком по столу. Шума много, толку ноль. Показуха одна.
Я взглянул на Островского, и он повел рукой с выражением: кто знает, может, и так… А вслух сказал:
– Но все же непосредственным предтечей Горбачева был Юрий Владимирович Андропов. Многие до сих пор его превозносят, считают, что он стремился навести порядок и спасти страну – а Горбачев затем все испортил. Но факты говорят иное… Скажем, уже в 1982 году бывший чекист планировал вводить рыночную экономику и частную собственность. Об этом вспоминал и его сын Игорь[266], и Л. Абалкин[267], и генерал Л. Ивашов…[268] Теперь об идеологии. Есть основания считать, что именно председатель КГБ Андропов создал и раскрутил диссидентское движение.
– Зачем?? – изумился Судья.
– Помощник Горбачева А. С. Черняев полагал – чтоб доказать свою значимость и благонадежность[269]. Спецслужба хороша, когда есть враг, которого она разоблачает. Но возможно, имелась и более неприглядная цель… Еще интересно, что Хрущев в 1963-м называл Андропова своим возможным преемником, и тот воспринял эти слова вполне серьезно[270]. Тот же Черняев сообщил, что и в 1975 году Андропов мечтал стать генсеком (тогда здоровье Брежнева пошатнулось, так что шанс был). Кроме того, немало странностей в обстоятельствах смерти Брежнева.
– Намекаете, что эту рухлядь убили? – воскликнул некий зритель. – Зачем?! Он и так еле ползал!
– Не совсем. Судите сами. Брежнев умер 10 ноября 1982-го. Он, конечно, болел – но в начале ноября чувствовал себя неплохо. Вот его график: до второго числа вел советско-кипрские переговоры, 5-го присутствовал на торжественном заседании в честь революции, 7-го несколько часов стоял на Мавзолее во время демонстрации, 8-го охотился в Завидове, 9-го работал в Кремле – в частности, прошу отметить, встречался с Андроповым. Будто второе дыхание открылось!
– Интересно… – заметил Судья, профессионально прикидывая причинно-следственные связи.
А Островский уточнил детали:
– Вечером 9 ноября Леонид Ильич приехал на дачу в Завидово. Лег спать. Затем цитирую медицинское заключение: «Брежнев Л. И., 1906 года рождения, страдал атеросклерозом аорты с развитием аневризма ее брюшного отдела, стенозирующим атеросклерозом коронарных артерий, ишемической болезнью сердца с нарушением ритма, рубцовыми изменениями миокарда после перенесенных инфарктов. Между восемью и девятью часами 10 ноября 1982 года произошла внезапная остановка сердца»[271].
– Что странного? Умер изношенный старик, – заметил Адвокат.
Свидетель покачал головой:
– Я проанализировал массу источников, и вот что выходит: неясно, кто именно и во сколько обнаружил Брежнева мертвым. Вроде бы около девяти утра. Однако уже около восьми вызвали академика Е. И. Чазова, главного кремлевского врача. По его воспоминаниям, он констатировал смерть, даже не осмотрев пациента, и тут же позвонил Андропову. То есть Андропов должен был приехать после него, так ведь? Однако другие свидетели показывают, что Андропов приехал на дачу раньше Чазова!
– Продолжайте! – подхватил Судья увлеченно. Видно было, что свое дело он искренне любит.
– Прибыв на дачу, Андропов забрал бронированный портфель с документами, который всегда носили за Брежневым. Что хранили в портфеле, неизвестно. И уехал. Затем вернулся с Громыко и Устиновым, и над кроватью Брежнева они втроем решили, кто будет следующим генсеком. И лишь после этого жену покойного, Викторию Петровну, охрана пустила в спальню.
– Ваша версия?
Островский пока от ответа уклонился:
– Еще деталь: Андропов давал Брежневу таблетки, вроде как «пустышки» вместо снотворного[272]. В этот раз мог подсунуть нечто другое, той же формы и цвета…
– Вот гад… – пробормотал кто-то в зале. Публика слушала завороженно.
– Мотив Андропова? – по-деловому продолжал допрос Судья. Казалось, он забыл, какое дело расследует, и полностью переключился на загадочную смерть тридцатилетней давности.
Островский пояснил:
– Есть указания, что Брежнев готовил себе в преемники В. В. Щербицкого, первого секретаря ЦК Украины. Помните, накануне смерти генсек принимал Андропова в Кремле? Он мог ему доверчиво проболтаться, а в бронированном портфеле могли лежать документы на этот счет. Вот и мотив: скрыть волю Брежнева и занять трон самому. Конечно, все это требует дополнительного исследования.
– Так, стоп, – сказал Судья. – Это все очень интересно, но биографию Андропова нужно систематизировать, а то я не вижу контекста. При всем почтении к уважаемым свидетелям, в режиме диалога получится слишком долго – так что, истец, я вас попрошу…
– Понял.
Мы разошлись на перерыв, за время которого я подготовил следующую справку.
Андропов
Биография Андропова крайне запутана, сам он излагал ее в разных вариантах. Значит, было что скрывать…
Тайны начинаются с рождения. Официальная версия звучала так: «Андропов Юрий Владимирович (р. 2(15).6.1914, ст. Нагутская Ставропольского края), советский государственный и партийный деятель. Член КПСС с 1939. Родился в семье служащего…»[273]
К дате рождения вопросов нет[274]. Вопрос есть к имени: в детстве его звали Григорием. Точнее – Григорий Владимирович Андропов-Федоров[275]. Имена Юрий и Георгий взаимозаменимы: это разные написания одного и того же слова. Но вот Григорий тут ни при чем… Когда и почему главный чекист сменил имя? Когда отбросил фамилию отчима Федорова?
С местом рождения и с семьей еще сложнее.
Его отцом считается телеграфист железнодорожной станции Нагутская Владимир Константинович Андропов. Допустим. Кто мать?
Лишь в 2004-м выяснилось: Евгения Карловна Флекенштейн, учительница музыки. Умирала она трижды: в разных автобиографиях сын указывал годом смерти 1929, 1930 и 1931-й[276]. И природная фамилия ее неизвестна: сын уверял, что в семью московского купца Флекенштейна ее подкинули младенцем. То есть какого она роду-племени, неизвестно. Полная загадочность.
Я понимаю, что он чекист – но не до такой же степени, чтобы даже его мать родилась по заданию НКВД…
По крайней мере, Флекенштейны существовали реально. Уже легче. Выпуски адресной книги «Вся Москва» подтверждают, что ювелир Карл Францевич Флекенштейн действительно жил на… Лубянке! (Хорошо хоть не в самом доме управления КГБ, а по соседству.) Правда, иногда его отчество меняется на Александрович… Но нас это уже не удивляет.
Также нас не удивляет, что он ювелир – хотя Андропов называл его купцом. Есть информация и что он часовщик. Вдобавок Флекенштейны были вроде евреями, однако пострадали во время антинемецкого погрома 1915 года. Часовой ювелирный купец, еврейский немец, чьего отца звали одновременно Франц и Александр. Обычное дело.
Кстати, подобные чудеса творились и в родословной Адольфа Гитлера. Ни на что не намекаю, просто факт.
Есть и изрядные сомнения в красивой, прямо-таки библейской легенде о подкинутом младенце. Скорее всего, Андропов врал, и его мать была нормальной, стопроцентной Флекенштейн.
Дальше еще интереснее. Те же адресные книги сообщают, что мать Андропова преподавала в московской женской гимназии Минсбаха – в 1913, 1914, 1915-м годах. Так что в четырнадцатом году она жила в Москве, документы подтверждают[277]. А ее сын ухитрился тогда же родиться на станции Нагутская Ставропольского края.
Хм. Может, я отстал от медицины – но, по-моему, в начале двадцатого века не очень была развита технология дистанционных родов. Чтоб младенец появлялся в полутора тысячах километров от матери. Поправьте, если что…
Вывод возможен лишь один: Юра, он же Гриша, он же Гоша родился в Москве, и лишь затем мать увезла его на юг (видимо, после того самого погрома 1915 года). А кто был его настоящим отцом, мы не узнаем никогда. Телеграфист Владимир Андропов был, судя по всему, первым отчимом, а машинист Федоров – вторым.
Ну ладно. Как бы то ни было, чекист родился. После школы он по официальной биографии работал матросом Волжского пароходства. Однако источники[278] сообщают, что в действительности он был киномехаником, а затем студентом Рыбинского техникума водного транспорта. Зачем понадобилось это скрывать, непонятно.
В техникуме он стал комсоргом, а затем лишь за два года (в 1938-м) поднялся до первого секретаря Ярославского обкома ВЛКСМ! Карьера бодрая по-горбачевски. Но тут странностей нет. В 1937–1938 годах троцкистская «элита» сама себя чистила, донося друг на дружку, – и освобождались вакансии.
В 1940 году Андропова перевели в Карело-Финскую ССР, тоже первым секретарем ЦК ЛКСМ. Карелии тогда, после финской войны, придали статус союзной республики, так что для нашего героя произошло серьезное повышение. Кстати, уезжая туда, он бросил первую жену с двумя детьми. Так, штришок к портрету.
В войну, по официальной версии, партизанил в Карелии. Но, видимо, это тоже вранье. Неизвестно, чем он тогда реально занимался.
В 1944-м перешел с комсомольской работы на партийную, а в 1951-м оказался в Москве. После смерти Сталина переведен в дипломаты, в 1954-м стал послом в Венгрии.
И – удивительно! – именно тогда там произошел известный бунт 1956-го года, подавленный советскими войсками. Андропов несомненно сыграл в этих событиях важную роль, но подробности до сих пор секретны. Вроде бы подавлял бунт – но не он ли его и готовил?…
Вскоре после бунта вернулся в Москву, получил отдел ЦК по связям с соцстранами. Стал секретарем ЦК. Хрущев сразу отметил его, начал продвигать – а почему? Значит, увидел в нем родственную душу: разрушителя, предателя… Однако при антихрущевском перевороте 1964 года Андропов уцелел, посты не утратил. Есть информация[279], что он в этом перевороте сам и участвовал. Не ошибся Хрущев, действительно иуду пригрел.
И наконец, в мае 1967-го Андропов стал Большим Чекистом – возглавил КГБ.
Работать пришлось в жестких условиях. Сообщает генерал-майор А. Г. Сидоренко, бывший первый зам начальника Секретариата КГБ:
«Операция „Лиотей“ является изобретением английской разведки 1950-х годов. Она была рассчитана на продолжительное расшатывание устоев социализма, на постепенное взращивание в нашей стране своих сторонников. Эту особенность разработчики операции подчеркнули самим ее кодовым наименованием. Лиотей – фамилия командующего французским экспедиционным корпусом в Алжире в середине девятнадцатого века. Проезжая по опаленной солнцем дороге, Лиотей приказал посадить вдоль дороги деревья. Когда один из адъютантов осмелился сказать генералу, что в этом нет смысла, поскольку деревья вырастут только через 50–60 лет, Лиотей ответил: „Тем более надо немедленно приступить к посадке“. Вот так постепенно, методично, в продолжение многих лет английские спецслужбы и взращивали в Советском Союзе и других социалистических странах предпосылки для расцвета „бархатных“ контрреволюций.
Аналогичную направленность имела и операция „Гарвардский проект“, разработанная в Мюнхене сотрудниками ряда эмигрантских организаций тоже в начале пятидесятых годов. Она периодически дополнялась новыми проектами. Последняя известная нам корректировка была проведена в 1982 году с включением в нее трех разделов: „перестройка“, „реформы“, „завершение“. Операция нацеливала спецслужбы США на ликвидацию в СССР социалистического строя под прикрытием „перестройки“ и проведения „демократических реформ“. Идея перестройки появилась не в голове Горбачева, а в проектах американских спецслужб»[280].
Последнее утверждение нас с вами не удивляет: мы уже это знаем. Но приятно получить лишнее подтверждение…
Как видите, враг не дремал. Нужно было активно и мощно противодействовать – и это задача КГБ.
Но как при Андропове обучали разведчиков? Рассказывает Н. С. Леонов – генерал-лейтенант КГБ в отставке, доктор исторических наук: «Овладение специальными дисциплинами, то есть техническим инструментарием разведчика, шло успешно. Гораздо сложнее обстояло дело с изучением иностранных языков. Еще хуже – с общеполитической, страноведческой подготовкой. Никому в голову не пришло включить в программу курсы „Современная внешняя политика“, или „Внешняя политика Советского Союза“, или „Основные региональные проблемы современности“. Мы не изучали внешней политики тех стран, куда готовились ехать на работу. В школе не было профессоров-политологов, международников, социологов, юристов. Не было и соответствующей литературы, пособий. Эта зияющая прореха в учебных программах давала о себе знать на протяжении всей жизни выпускника школы. Такая „черная дыра“ превращала разведывательную школу в ремесленное училище, выпускавшее специалистов в лучшем случае средней квалификации»[281].
Не хочу навязывать свое мнение, но уже во главе КГБ Андропов сдавал страну. И не только халтурным обучением сотрудников.
В 1974-м политбюро решало вопрос: посадить клеветника и провокатора Солженицына или выслать за рубеж? Андропов настоял на высылке[282]. Итог: в Вермонте выдумщик «ГУЛАГа» смог гадить России активно и безнаказанно.
В 1979 году главный русофоб планеты З. Бжезинский организовал финансирование и военную поддержку афганских моджахедов – с целью втянуть СССР в войну[283]. Кровавый беспредел возле границы опасен, надо его утихомирить; это ясно. Но вводить войска, когда враг подбивает тебя именно на это, – значит вестись у него на поводу, подыгрывать. Можно ведь поступить и иначе: например, начать финансировать другую силу. Или вести дипломатическую игру…
Вопрос на засыпку: кто настоял на вводе советских войск в Афганистан? Правильно, Ю. В. Андропов[284]. Ощущение, что они с Бжезинским сговорились. Как знать – может, так и было?
В Москве у него имелась конспиративная квартира[285] (а может, и не одна); с кем он там встречался – неизвестно. Обычной агентурной работой Главный Шеф заниматься не должен, не его уровень. Следовательно, встречался он там с какими-то очень важными людьми, о чем никто в стране не должен был знать. Вопрос: что это за люди? И какие задания они ему давали?
А еще Большой Чекист ездил отдыхать на курорт Минеральные Воды. Вот там, в Ставрополье, он и сумел подложить стране самую поганую бомбу… «Горбачев не выделялся среди коллег ни выдающимися достижениями в бытность секретарем Ставропольского крайкома, ни успехами в руководстве сельским хозяйством, ни чем-либо заметным в области идеологии и международных отношений»[286]. Однако московский гость всячески его продвигал.
Почему? Заслуг нет, серенький и блеклый… Значит, Чекист знал о нем нечто особое. Без Андропова Горбачев никогда не попал бы в столицу.
А когда Чекист стал генсеком, он повел ту самую «перестройку», которую продолжил его любимец. Андропов планировал перевод предприятий на хозрасчет, создание кооперативов, акционерных обществ, а также концессий[287] – то есть предприятий с иностранным капиталом. Концессии (принадлежавшие западным бизнесменам) грабили Россию при НЭПе, Юра-Гоша решил их возродить.
Готовил он также демократизацию – в виде альтернативных выборов в Верховный Совет. И хотел урезать роль партии, чтоб хозяйством она не управляла[288]. Если абстрагироваться, вроде все звучит разумно – но мы знаем, к чему на практике привела «демократизация» и «урезание партии»… И напомню информацию генерала Сидоренко: все это «гарвардский проект» разработал в 1982 году, ровнехонько на приход Андропова. Если б он не умер, то и Горби бы не понадобился.
– Спасибо, истец, – подвел черту Судья. – Пригласить Андропова в качестве обвиняемого?
Только я собрался воскликнуть: конечно! Вот правда и всплывет – на Трибунале вранье быстро разоблачается. У Горби выяснять особо нечего, не так он много знает; а Андропов – черт опытный, серьезный, из кукловодов. Допросить хорошенько: как ты стал предателем? Кто и когда завербовал Горбачева? С кем ты встречался на конспиративной квартире?
Все это промелькнуло у меня, но рта я раскрыть не успел. Опередил Адвокат. Он, видать, не хотел брать на себя лишнюю работу и заявил:
– Вынужден признать доказанным преступный умысел господина Андропова, однако в убийстве СССР он участия не принял по причине смерти. Категорически возражаю против причисления его к обвиняемым.
– Принято, – решил Судья. – На сегодня заседание окончено.
Блин… Ну ладно, что поделать…
День восьмой
Путч
Ударил гонг. Публика привычно расселась, и Судья заявил:
– Сегодня мы рассмотрим тему так называемого «августовского путча» 1991 года. Истец, обрисуйте предысторию, пожалуйста.
Я взошел на трибуну:
– К концу восьмидесятых перестройка разогналась, страна начала трещать. Мы уже говорили об экономике, о развале армии, о сдаче внешнеполитических позиций… Выражалось это также и в том, что народ побежал из партии. В 1988-м партбилеты сдали 18 тысяч человек, в 1989-м – 136,6 тысячи…[289]
– Как крысы с корабля? – вставила Прокурор.
– Кто как. Режиссер Марк Захаров сжег партбилет перед телекамерами, чтобы примазаться к новой власти, добавить новые привилегии к старым – причем выждал до 1991 года, когда это стало гарантированно безопасно. Заметьте, в партии он состоял с 1973-го[290]: тогда было выгоднее это… Но, думаю, в основном уходили искренне, не ради карьеры. Большинство поверило вражьей пропаганде, что КПСС была преступной всегда, – и решило размежеваться с этой структурой. Но некоторые чувствовали, что именно партия (в лице генсека) рушит страну, – и не хотели оставаться в структуре, которая вдруг стала преступной.
– Домыслы, – брякнул никому уже не интересный подсудимый.
– Горбачев искусственно нагнетал в стране недовольство и напряжение, – вел я дальше. – Причем иногда это делалось парадоксально, не в лоб. Например, в 1986-м зарплаты начали расти – и делали это вплоть до 1990-го. Хорошо? Отлично! У народа деньги появились. Мои родители смогли оплатить постройку сруба на садовом участке (четыре на четыре метра – но все же)! Однако рано мы радовались. Денежная масса росла, но товаров-то больше не становилось. Сказать, как это называется, или сами знаете?
– Инфляция, – подсказали из зала.
– Спасибо. В точку. По утверждению Ю. Прокофьева (тогдашнего 1-го секретаря МГК), в 1990-м на рубль зарплаты выпускали продукции на 13 копеек[291]. Денег у народа стало больше, чем товаров в магазинах. Что из этого вышло?
На сей раз вопрос был риторический, я сам хотел на него ответить – но зрителям всегда нравится возможность поучаствовать. Из зала крикнули:
– Скупили все!
– Еще раз спасибо, – поклонился я. – Да, сравнительно богатый народ смел все товары. И стало пусто… Пустые прилавки и сами по себе угнетают, и впрок особо не накупишь: купленные продукты съели. Люди начали голодать. Вдобавок на подступах к Москве задерживались составы с едой. Не пускали их в столицу, чтоб вызвать голодные бунты. В точности как в 1917 году…
– И что, никто не понимал, не возражал? – удивилась Прокурор.
– Как же, возражали, – ответил я. – В декабре 1990-го тридцатисемилетняя чеченка, депутат Сажи Умалатова пробилась на трибуну съезда и потребовала отставки Горбачева. Генсек сидел в президиуме, у нее за спиной; вряд ли ей от этого было особенно уютно… Вот что она сказала:
Выступление С. З. Умалатовой на IV съезде народных депутатов СССР
17 декабря 1990 года
Оперативный документ № 22
Дорогие товарищи, выходить на эту трибуну всегда очень приятно. Но за последнее время у нас приятного становится все меньше и меньше. Но мы тем не менее вынуждены говорить правду.
Я вношу предложение в повестку дня включить вопрос о вотуме недоверия Президенту СССР. Уважаемый Анатолий Иванович[292], я вас очень прошу меня не перебивать! Я буду неприятные вещи говорить, я отдаю себе отчет, но я вас прошу. Руководить дальше страной Михаил Сергеевич не имеет просто морального права. Нельзя требовать от человека больше, чем он может. Все, что мог, Михаил Сергеевич сделал. Развалив страну, столкнув народы, великодержавную страну пустил по миру с протянутой рукой. Не знаю, дорогие товарищи, может быть, вам импонируют эти подаяния, но меня они глубоко оскорбляют и унижают.
Уважаемый Михаил Сергеевич, народ поверил вам и пошел за вами. Но он оказался жестоко обманутым. Вы несете за собой разруху, развал, голод, холод, кровь, слезы, гибнут невинные люди. Люди не уверены в завтрашнем дне. Их просто некому защитить.
Вы должны уйти ради мира и покоя нашей многострадальной страны. Любить власть мало, извините меня, надо уметь ею пользоваться во имя народа на его благо.
Дорогие товарищи, я знаю, что среди тысячи голосов мой голос глухонемой. Он может быть не услышан. Но я знаю и другое: что этот съезд – это последняя вера и надежда народа. Все наши решения повиснут в воздухе, как это было до сих пор. В стране нет хозяина, а раз нет хозяина, то и выполнять решения некому.
Если президент вместо того, чтобы сказать, что мы должны работать, и объединиться, и находить внутри страны все, что нам необходимо, чтобы накормить, одеть, обуть, – выходит на трибуну и рассказывает, кто какие подачки нам дает. Съедим, а потом – что? Мы живем по принципу: «Нам бы день простоять да ночь продержаться, а там и наши придут, освободят». Я не знаю, кого мы ждем.
Под аплодисментами Запада Михаил Сергеевич забыл, чей он президент. И абсолютно не чувствует пульса страны. А авторитет, уважаемый Михаил Сергеевич, должен быть с порога родного дома. На протяжении шести лет люди постепенно отдаляются друг от друга. Страну захлестнула безнравственность, злость, ненависть, преступность. Гибнет страна!
Многие здесь…
Лукьянов (перебивая). Есть еще две минуты.
Умалатова. Многие здесь думают: сохранив…
Лукьянов. Ничего, ничего.
Умалатова. Извините!
Лукьянов. Заканчивайте.
Умалатова. И простите меня. Я вношу предложение… Ну не надо! Не надо!
Лукьянов. Товарищ Умалатова, у вас еще две минуты.
Умалатова. Хорошо, у меня две минуты, и дайте мне говорить, пожалуйста. (Шум в зале.)Многие здесь думают… Вы кричите, это ваше право. Ясно, я это чувствовала. Сохранив Михаила Сергеевича, вы хотели себя сохранить. Да, и я бы так хотела. Но это глубокая ошибка. Волна смоет всех. Волна никого не оставляет на своем пути – ни правых, ни левых, и поэтому… (Шум в зале нарастает.)Я знаю, что здесь мне не дадут… У великого Державина есть прекрасные слова:
- Я любил чистосердечье,
- Думал нравиться лишь им.
- Ум и сердце человечье
- Были гением моим.
Поэтому я вношу предложение внести в повестку дня первым пунктом мое предложение о вотуме недоверия Михаилу Сергеевичу. Если не будет принято, я прошу поставить предложение на поименное голосование и опубликовать в газетах. Спасибо за внимание.
– Как видите, некоторые понимали, что творится, – говорил я дальше. – Более того, понимало большинство людей в стране.
– Обоснуйте, – велел Судья.
Что я и сделал:
– 17 марта 1991 года прошел Всесоюзный референдум – первый и последний в истории. Нам предложили ответить: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?»
– Вообще-то сам факт референдума уже констатировал развал, – вмешались из зала.
Я удивился:
– Почему?
– Потому что содержал вариант ответа «Нет». Если вас спросят: «Хотите, чтоб вам не отпиливали руку?» – этот абсурд будет означать, что кто-то уже готовит ножовку…
– Не думал об этом… – пробормотал я. А ведь правда, что-то в этом есть…
Зритель дополнил:
– Да и вопрос сформулировали с дьявольским коварством. Вроде слова все красивые, слезы умиления текут: «обновленные», «равноправные», «права и свободы»… Но если вдуматься, то вторая половина отрицает первую. Потому что кучка абсолютно суверенных республик, где все граждане имеют полную свободу, в том числе и на организацию собственной республики, – это не союз.
Да что ж такое? Почему при Горби нас все время обманывали?! Даже вроде хороший референдум – и тот с подвохом…
– Но результат-то какой вышел? – нетерпеливо вторгся Судья.
Я сообщил:
– Прибалтика, Грузия, Армения и Молдавия голосовать отказались. В остальных же республиках результат был таким: пришло 80 процентов из внесенных в списки, из них 76 процентов поддержали сохранение Союза. А если смотреть по отдельным республикам, то вот что любопытно: в РСФСР голосовал меньший процент и меньше было ответов «да». Таблицу включите, пожалуйста!
– Как вы это объясните? Почему Россия меньше прочих хотела сохранять Союз? – напирал Судья.
Я предположил:
– Возможно, потому, что мы не особо нуждались в других республиках: ведь, по сути, мы их содержали! А они не хотели «донора» терять… И 20 лет после развала Союза подтвердили это: все бывшие республики, отколовшись, стали значительно беднее России.
Адвокат вмешался, тряся подготовленной бумажкой:
– Перед референдумом, 15 марта, мой клиент сказал по телевидению: «Если в обществе произойдет раскол, все мы с вами будем в проигрыше. Трудно даже вообразить, сколько бед и несчастий повлечет за собой разъединение страны. И это была бы не только наша с вами беда. Распад державы, которая является одним из устоев современного мира, чреват всеобщим потрясением, я бы сказал, небывалых масштабов. Обращаюсь ко всем вам, дорогие соотечественники: скажите на референдуме свое твердое „да“ нашему великому союзному государству, сохраните его для себя и для своих потомков»[293]. Видите: он предвидел и предостерегал!
Прокурор отбила раздраженно:
– Да боже ж мой, неужто до сих пор не ясно: никогда нельзя слушать, что говорит политик! Надо смотреть, что он делает. А как он рушил страну, мы подробно разбирали несколько дней…
– Кроме того, – добавил я, – тогда Горбачеву никто уже не верил – и в этом заявлении увидели лишь жажду сохранить личную власть. На то и был расчет: что люди наоборот поступят, лишь бы генсеку не подчиниться! Уверен, что без этого телесюжета за Союз проголосовало бы еще больше людей.
Горбачев вставил, как заезженная пластинка:
– Домыслы.
Что он еще мог сказать? Все его аргументы давно кончились.
С 1990 года начали мусолить тему «подписания нового союзного договора». Чем плох старый, никто не пояснял, но народ поддался мании обновления. «Перемен требуют наши сердца», – внушал отовсюду Цой, которого именно ради этой песни начали бешено раскручивать.
Всем вдолбили, что социализм надоел. В новом договоре вроде хотели сохранить аббревиатуру «СССР» (заменив слово «социалистических» на «суверенных»), но одновременно гуляло и сокращение «ССГ». Типично горбачевская неопределенность.
Лидеры республик встречались, толкли воду в ступе, барахтались между самоутверждением и привычкой лизать задницу начальству. Худо-бедно, но к лету 1991-го новый союзный договор был готов, осталось придать ему законную силу. 2 августа Горбачев заявил по телевидению: «Договор открыт для подписания с 20 августа нынешнего года». Выдумали даже процедуру его подписания.
Договор о Союзе Суверенных Государств
Согласовано 23 июля 1991 года
Оперативный документ № 23
I. Основные принципы
Союз Советских Суверенных Республик (СССР) – суверенное федеративное демократическое государство, образованное в результате объединения равноправных республик.
Государства, образующие Союз, сохраняют за собой право на самостоятельное решение всех вопросов своего развития, считают важнейшим принципом приоритет прав человека, обладают всей полнотой политической власти.
Союз Советских Суверенных Республик выступает в качестве суверенного государства, субъекта международного права – преемника Союза Советских Социалистических Республик.
II. Устройство Союза
1. Членство государств в Союзе является добровольным. Все они обладают равными правами и несут равные обязанности. Союз открыт для вступления в него других демократических государств. Государства, образующие Союз, сохраняют право свободного выхода из него.
2. Гражданин государства, входящего в Союз, является одновременно гражданином Союза. Граждане Союза ССР имеют равные права, свободы и обязанности.
3. Территория Союза состоит из территорий всех государств, его образующих. Участники договоров признают границы, существующие между ними на момент подписания договора.
4. Государства, образующие Союз, обязуются: не прибегать в отношениях между собой к силе и угрозе силой; не посягать на территориальную целостность друг друга; не заключать соглашений, противоречащих целям Союза или направленных против образующих его государств.
5. Участники договора наделяют Союз ССР следующими полномочиями[294]:
– Защита суверенитета и территориальной целостности Союза и его субъектов; объявление войны и заключение мира; обеспечение обороны и руководство Вооруженными Силами; организация разработки и производства вооружений и военной техники.
– Обеспечение государственной безопасности Союза[295].
– Осуществление внешней политики Союза и координация внешнеполитической деятельности республик.
– Осуществление внешнеэкономической деятельности Союза.
– Утверждение и исполнение союзного бюджета, осуществление денежной эмиссии; хранение золотого запаса, алмазного и валютного фондов Союза; руководство космическими исследованиями; управление воздушным движением, общесоюзными системами связи и информации, геодезии и картографии, метрологии, стандартизации, метеорологии; управление атомной энергетикой.
– Принятие Конституции Союза, высший конституционный контроль.
8. Земля, ее недра, воды, другие природные ресурсы, растительный и животный мир являются собственностью республик и неотъемлемым достоянием их народов.
III. Органы Союза
13. Законодательную власть Союза осуществляет Верховный Совет Союза ССР.
14. Президент Союза Советских Суверенных Республик выступает гарантом соблюдения Союзного договора, Конституции и законов Союза; является главнокомандующим Вооруженными Силами Союза; представляет Союз в отношениях с зарубежными странами.
IV. Заключительные положения
20. Республики самостоятельно определяют свой государственный язык (языки). Языком межнационального общения в Союзе ССР участники договора признают русский язык.
21. Столицей Союза ССР является город Москва.
22. Союз ССР имеет Государственный герб, флаг и гимн.