Рожденные в Зоне. Дано не каждому Скуратов Константин

— Честно говоря, хотелось бы вообще с Зоны свалить, — сказал Корявый.

— Не выйдет свалить — тоже в Свободу подадимся, гадом буду, — поддержал его Трепач.

Старший думал недолго:

— Стволы свои потом заберете. А сейчас берите этих двоих и за нами. А мы прикрывать будем. Иван, в какую сторону идти?

— За мной, — хмуро буркнул Тропник и начал подниматься по берегу в сторону плавней.

… Мика открыл глаза, но ничего не увидел. Ослеп — решил он сначала. Подумал и поправил себя — ночь, вот и не видно ничего.

Дорогу от моста он помнил очень плохо. То и дело сознание покидало его, возвращаясь только вместе с острой болью в раненной спине. Перед глазами в основном качались однообразные кустики травы и задники сапог впереди идущего сталкера. С боков нескончаемой стеной тянулись камыши.

Несколько раз группа останавливалась, чтобы отбиться от кабанов, однажды — чтобы отбиться от людей.

Когда Мика совсем уже перестал реагировать на окружающее, до него донесся тихий голос, сказавший:

— Ладно, дальше я уж как-нибудь сам справлюсь.

Голоса сталкеров затихли. Неведомая сила подхватила Мику и подняла вверх. Как там раненый — успел подумать он, прежде чем окончательно отключился…

Он включил ночное зрение и огляделся. Вокруг стояли какие-то не то нары, не то полки. Точно — ночь. Вон, в углу человек спит.

Потянулся и скривился от боли в спине. Провел рукой по груди — вместо привычного комбинезона под ладонью оказалась мягкая ткань. Перебинтовали — догадался Мика и впервые за последнее время почувствовал себя почти счастливым.

Он снова уснул, а когда проснулся, в многочисленные щели уже пробивались солнечные лучи. Оказалось, что лежит он на видавшем виды матрасе, от утреннего холодка надежно защищало колючее солдатское одеяло. Ботинки и остальная одежда лежали рядом.

Вдалеке послышались голоса. Что ж, раз он не один так рано проснулся, можно и встать. Не мешало бы поздороваться с хозяевами.

Мика быстро оделся, боль в спине была глухой и уже сильно не донимала. За дверями покосившегося сарая щебетали птицы. Он вышел и зажмурился от яркого солнечного света. Да, не так уже и рано, оказывается…

— Ты смотри, — удивился кто-то совсем рядом, — быстро оклемался, однако! Я думал, неделю спать будет, а он и двух суток не осилил!

Мика замер с зажмуренными глазами. Он проспал двое суток?!

— Раз уж встал, иди, умойся. Как раз к завтраку. Небось, целого псевдогиганта с голодухи съешь, а?

Мика оглянулся. Перед ним стоял невысокий пожилой мужчина с добрым лицом, наполовину упрятанным в густую щетину. Рядом с ним на лавочке сидел хмурый сталкер, бесцельно теребивший плетеный ремешок его собственного ножа.

— Я работу Призрака с закрытыми глазами узнаю, — пробурчал сталкер, — ему за этот ножик в свое время новенькую снайперскую винтовку с ведром патронов предлагали. А этот балбес его просто так отцу этой девчонки отдал. Самого, между прочим, из последней аномалии чудом живого вытащили.

— Это в тебе, Стрелок, сейчас раздражение говорит, что не можешь уйти, — мягко сказал мужчина.

— Это во мне, Доктор, зло лютое говорит, что я здесь, а Зона до сих пор жива.

— Тебе бы с Отшельником на эту тему поговорить, а не со мной.

— Отшельник — чокнутый. Видите ли, умеет с Зоной разговаривать! Как можно разговаривать с безмозглой аномалией размером с целое государство? Одно слово — псих.

— Он и вправду умеет с ней разговаривать, — осторожно сказал Мика, — я сам видел…, и выброс его не трогает…

— Ерунда, — поморщился сталкер, — ладно, пусть разговаривает. Все равно я найду способ…

— В Долг вступи. Цель то у вас одна, — улыбнулся Доктор.

— Цель одна, да способы разные. Им лишь бы мутантов отстрелять, да хоть на шаг к Центру приблизиться. А я хочу с Зоной разом покончить. Лишь бы Клык нужные детали для защиты от пси-излучения нашел. И Призрак куда-то запропастился…

— Он вам просил передать, — робко сказал Мика, — что хочет отправиться к ученым на Янтарь. А потом придет. Или в условленном месте дождется.

— Все, молодой человек, — спохватился Доктор, — разговорами сыт не будешь. Колодец за углом. Завтрак вон в той хате. Стрелок, сам дойдешь или помочь?

— Сам, — скрипнул зубами сталкер и с трудом поднялся с лавочки.

Мика смотрел на него во все глаза. Еще бы — сталкер, который едва не коснулся таинственного Монолита! Вот бы расспросить…

Стрелок, сильно хромая, побрел в хату, а Мика завернул за угол, где увидел колодец, рядом с которым на столбе висел прикрученный колючей проволокой старенький умывальник. Рядом на колоде лежал огромный кусок то ли мыла, то ли тротиловая шашка. Проверять Мика не стал, просто ополоснулся ледяной водой и рысью бросился назад, вытираясь, как говаривал отец Пимен, ветерком.

В дверях он словно запнулся.

— Это… — краснея, пробормотал Мика, — со мной еще товарищ был…. Хотелось бы узнать…

— Похвально, — улыбнулся Болотный Доктор, — забота о товарище — это очень похвально, правда, Стрелок?

Стрелок только плечами пожал, распластывая огромный кусок окорока на куски, которым любой рот обрадовался бы, Микиным ножом.

— Попали вы ко мне в самое время, — продолжал Доктор, — еще чуть-чуть, и даже я не смог бы помочь. От артефакта кучка пепла осталась — весь ушел.

— Призрак посоветовал…

— Умный, — фыркнул Стрелок, раскладывая мясо по тарелкам.

— Но, слава Богу, обошлось. Спит твоя подружка и во сне поправляется.

— Ага, — кивнул Мика и вдруг встрепенулся, — подружка?! Какая подружка?

— Очень даже симпатичная, — засмеялся Доктор, — ты что, не знал, кого через всю Зону на себе тащил?

— А я только глянул и сразу признал дочку Олега Барина. Ксанка Баринова — копия отец. Ты где ее раскопал? — в первый раз улыбнулся и Стрелок.

Мика стоял, словно оглушенный неожиданным ударом по голове. Девчонку не угадал! Это ж надо так попасть! А что она в Рыжем Лесу делала?

— Ничего, скоро уже очнется, — успокоил Доктор, — у нее все и узнаем.

Они с аппетитом позавтракали. Первое время Мика косился на видневшиеся из-под стола огромные лапы, принадлежавшие, вне всякого сомнения, псевдособаке. Иногда Доктор бросал ей куски мяса, и тогда под столом гулко стучал по доскам пола хвост толщиной с руку, слышалось урчание и лязг зубов. Потом привык и даже сам осторожно протянул под стол кусок мяса. Холодный влажный нос ткнулся в руку, страшные зубы аккуратно приняли угощение, а хвост застучал с удвоенной энергией. Болотный Доктор поощрительно кивнул:

— Правильно, знакомься. Не то ночью из сарая на двор не выйдешь, придется до утра терпеть…

После завтрака Стрелок сразу же поковылял в небольшой флигель, где он, очевидно, и жил. Мика хотел было увязаться следом, да постеснялся. Однако время даром не пропало — за него самого взялся Болотный Доктор.

Сначала он внимательно осмотрел рану на спине, замурлыкал под нос песню, оставшись доволен увиденным.

— Ну, юноша, рана практически затянулась, — объявил Доктор, — шрамчик, конечно, останется, тут уж даже я бессилен. Окажешься когда-нибудь объектом насмешек в какой-нибудь сталкерской бане. Дескать, быстро бежал, раз кровосос только чиркнуть смог.

— Переживу, — гордо ответил Мика.

— Правильно, сынок. На каждую глупость обижаться — никогда вообще не улыбаться.

— А вы тут как оказались?

Болотный Доктор задумался, потом пожал плечами:

— А где мне было нужно оказаться? Я в этих краях еще до аварии фельдшером на автобазе работал. Когда станция накрылась облаком, я помогал людей эвакуировать. Сам сел в последнюю машину…

— И что? — осторожно спросил Мика. Доктор снова пожал плечами:

— Ничего. Машина не завелась. Остались ночевать. А утром проснулся только я. Выброс был. С тех пор я и научился людей от смерти спасать, — он тяжело вздохнул, — да, это тебе вряд ли интересно. Ты мне лучше про свой поход расскажи. Любопытное сталкеры болтали — про говорящего кровососа, да Черного Сталкера. Кое-что я уже и так знаю, — он хитро прищурился, — например, что ты Ксанку Баринову за мальчишку принял. Торопиться нам некуда, вот на лавочке сядем, и ты мне свою историю с начала и до… сегодняшнего утра и расскажи.

Они дошли до лавки, из-под которой блестели умные глаза псевдособаки.

— Ну что, Полкан, — спросил ее Доктор, — мы с тобой сегодня никуда не торопимся? Послушаем юношу?

Полкан коротко подвыл.

— Видишь, ему тоже интересно, — оглянулся на Мику Доктор, сел на лавку и закрыл глаза, подставив солнцу небритое лицо, — ну, начинай. Как тебя вообще угораздило ввязаться в такую авантюру?

Мика подумал немного, собираясь с мыслями, вздохнул и начал рассказ. С отца Пимена, конечно.

Доктор временами улыбался, временами морщился словно от зубной боли. Перебивал редко. Только в самом начале кратко и сочно отозвался о воспитательных способностях отца Пимена. Потом попросил уточнить, как выглядели чудовища, убившие сталкеров Свободы. Но свои соображения по этому поводу оставил при себе.

Рассказ о проходе через Дикую Территорию пришел послушать и Стрелок. С ним из соседнего сарая подошел еще один сталкер, но Полкан зарычал на него, и тому пришлось прятаться обратно.

— Наемник, — прокомментировал произошедшее Доктор, — не любит Полкан ихнего брата. Как только определяет? Запах у них, что ли, особый…

— Деньгами несет, — коротко сказал Стрелок. Мика перевел дух и продолжил рассказ.

— Значит, через Дикую Территорию пройти все-таки можно, — задумался Стрелок.

Доктор замахал руками:

— Даже не думай! Оттуда я тебя вытаскивать не смогу. Я уже на Агропроме силы терять начинаю.

— Да я туда и не собираюсь, — резко ответил Стрелок, — я в принципе вопрос обдумываю — если смог пройти один, значит, и другой сможет. Чем куча контролеров по своему воздействию отличаются от Выжигателя мозгов? Только мощностью излучения! Делаем выводы…

Дальнейшие события Мика рассказал скомкано и не слишком связно. Хотя, чему тут удивляться — от Рыжего Леса до болот единственное, что осталось в памяти — давившая к земле тяжесть раненого…, вернее, раненной девушки.

А вот появление кровососа вызвало немало вопросов.

— Если не врешь, — Доктор скосил глаза на рассказчика и поторопился добавить, — а ты, думаю, не врешь — в Зоне появилось что-то новое. Говорящий кровосос — это даже для меня слишком. Не к добру, в общем. А уж его выживаемость совсем в уныние вгоняет.

— Черный Сталкер не почудился? — хмуро спросил Стрелок.

— Так он же и убил…

— И ренегаты в один голос про него твердят. Как он выглядел?

— Как мой отец, — глухо сказал Мика, — он несколько лет назад пропал. А на днях во сне померещился — об опасностях предупреждал. Все по его словам и вышло…

Они посидели еще немного, поговорили о погоде на ближайшие дни, о планах на ужин — в общем, о чем угодно, только не о том, что волновало сейчас Мику. И разошлись.

И снова он постеснялся расспросить Стрелка о Монолите. В голове снова и снова звучали слова отца Илиодора о том, что третий сталкер, дошедший с отцом Пименом до Саркофага стал Черным Сталкером…. Если так оно и было, становилось понятно, почему отец Пимен проявлял к Мике такой интерес — пекся о сыне товарища. Выходит, и его отец видел Монолит…

По словам Болотного Доктора, Ксанка пока лежала без сознания. Видимо, бой с монстром отнял практически все ее последние силы, теперь организм восстанавливался медленно, как бы сомневаясь.

Мика походил под окнами дома, однако они были так плотно завешены маскировочной сетью вместо штор, что даже угадать, в какой она комнате, было невозможно.

Доктор только хитро улыбался, глядя на его маневры.

Поужинали засветло. Стрелок снова раскладывал по плохо вымытым тарелкам жареное мясо, Доктор поливал его каким-то вкусно пахнущим настоем. Наемник к ужину не пришел.

После ужина Стрелок ухватил Мику за рукав — словно клещами локоть сдавил — и тихо сказал:

— Я же вижу — измучился вконец. Ну, давай, спрашивай.

Мика растерянно пожал плечами, потому что не знал даже, с чего начинать. Стрелок усмехнулся:

— Ладно. Кто знает, может, мне еще раз до Монолита добраться не судьба. А парню, у которого отец — Черный Сталкер, доверять можно. Слушай…

… Стрелок не верил во всесильность Зоны. Главной целью для него было найти уязвимое место и ударить по нему. Один раз. Второй попытки Зона сделать не даст. Перестроится, усложнит защиту, подстрахует слабые места. Как вариант, он рассматривал и использование для уничтожения Зоны ее же порождение — Монолит.

— Раз он способен исполнять желания, — решительно говорил Стрелок, — значит, можно пожелать, чтобы Зона исчезла. Уничтожить самое себя — на это у нее сил хватит.

По словам сталкера, сам Монолит произвел на него большое впечатление. Жаль, не смог дотянуться — силы оставили вместе с хлещущей из ран кровью буквально в двух шагах от чудесного изваяния.

— А эти балбесы — Клык и Призрак, — с горечью продолжал Стрелок, — дотронуться до него так и не решились. Кинулись меня спасать. Упустили такую возможность покончить с Зоной! А ведь заранее все обговорили…

— А Отшельник…

— Зомби наоборот! — зло сказал Стрелок, — у тех мозги совсем отказывают, а этот шибко поумнел после Выброса. С Зоной говорит…. Станет Зона с врагами разговаривать! Может, и говорит. Только через Отшельника сообщает нам то, что хочет. Врет, изворачивается. Что-то мало у него последователей.

— У тебя тоже союзников не очень, — негромко пробормотал, казалось, дремавший в углу Доктор.

— А мне никто и не нужен! Вот Клык прибор соберет — и пойдем…. Я еще в прошлый раз все подготовил — схроны по дороге, тайники с оружием и припасами, лежки в безопасных местах. Да, жаль, что от выброса к выбросу Выжигатель мозгов только набирает мощность. В прошлый раз проскочили, а теперь без прибора и соваться нечего. Я и говорю, — он повернулся к Доктору, — врет нам через Отшельника Зона! А сама к битве готовится.

— Ты же говорил, что она неживая, — улыбнулся Доктор, — а расписываешь, как реального врага. По твоим словам выходит, что ее и пулей угостить можно.

Стрелок резко встал, покачнулся, уцепился сухими пальцами за столешницу и глядя пылающими глазами на Доктора, громко отчеканил:

— Если такая возможность представится — обязательно выстрелю. И стрелять буду, пока палец судорогой не сведет. Спокойной ночи.

Он, хромая больше обычного, направился к двери. Доктор подождал, пока не затихнут стоны половиц под ногами сталкера, сказал негромко, обращаясь к Мике:

— У каждого в голове свои тараканы. Одни с Зоной разговаривают, другие в нее стреляют, третьи пользуются ее дарами…. А четвертые просто здесь живут. Ты, сынок, не торопись принимать решение — с кем ты. Поверь, время у тебя еще есть…, хотя бы до завтрашнего утра.

Он хрипло засмеялся и тоже направился к выходу. В дверях обернулся и добавил:

— Говорящий кровосос — это, брат, даже круче, чем дурацкий Исполнитель идиотских желаний. Черный Сталкер вовремя вмешался не только для тебя, но и для всех нас тоже. Умение говорить, оно, знаешь ли, объединяет…

Мика солидно покивал головой в спину Болотному Доктору, хотя понял далеко не все. Конечно, если бы Стрелок взял его с собой! Уж он бы дурацких желаний не загадывал!

Мика лежал поверх одеяла, разглядывая сквозь дырки в крыше мерцающие звезды, и представлял, как он, израненный пулями стражей Монолита, подползает к огромному сверкающему столбу и, погружая руки в обжигающую субстанцию, шепчет из последних сил — пусть Зона исчезнет…. Что дальше — не представлялось никак. Видимо, суждено герою погибнуть, совершив подвиг. И дальше жизнь пойдет без него. Это было обидно. Самую капельку.

— Бред сивой кобылы, — тихо сказал кто-то в дальнем углу сарая. Мика даже подпрыгнул от неожиданности. Он и думать забыл о наемнике, к которому здесь относились с явным отчуждением. Словно он хуже бандита.

— Что?

— Бред сивой кобылы, — повторил из своего угла наемник, — ни хрена он не исполняет желания. Вернее, исполняет, но по-своему. Ловушка это для дураков и жадин.

— Откуда знаете?

— Оттуда. Нам иногда по вечерам такие тайны доверяют, что потом наутро диву даешься — почему еще жив…. Можно подумать, что к Монолиту только Стрелок да твой отец доходили! Парень, таких стрелков по Зоне десяток бродит, не меньше. Только им болтать неохота.

— И что?

— И ничего…. Первое правило Монолита — пусть его одновременно коснется хоть сто человек — исполнит он только одно желание. Сам выберет — чье. А мало не покажется никому. Я к Саркофагу ходил трижды. Монолит не видал — врать не буду. А со стражей его пообщался плотно. После каждого такого общения в группе количество стволов уменьшалось вдвое, а то и втрое. Гиблое это дело — без подготовки к Саркофагу идти. У Стрелка в башке шариков явно на два меньше, чем положено по инструкции.

— И что же делать?

— Спать. Спокойной ночи, везунчик.

Спать, однако, никому из них не хотелось. Оба то и дело ворочались, шумно вздыхали, пытаясь зевать как можно тише, отчего получалось только еще громче. Наконец наемник не выдержал, поднялся и встал в дверях, пуская в щель сигаретный дым.

— Посбивались тут в стаи, — негромко пробурчал он между затяжками, — последний человеческий облик из-за артефактов теряют. Козлы…

Мика осторожно придвинулся ближе. От наемника веяло скрытой угрозой. И неприкрытой мощью. По сравнению со Стрелком, чьи глаза пылали фанатическим блеском, угрюмый взгляд наемника был полон черной пустотой, за которой угадывалась смерть…

И все равно он был интересен своей непонятностью.

— Тоже не спится? — наконец обратил он внимание на Мику, — я за неделю отоспался на год вперед. Хорошо тут, у Доктора — никто не достанет. Если пожить подольше, можно совсем разучиться пользоваться оружием.

— Из-за нейтралитета?

Сталкер усмехнулся:

— Ты что, всерьез веришь в эту сказку? Да если за голову Доктора дадут нормальную сумму — его свои замочат. Говорю же — козлы все… Объяснение простое — к Доктору без его ведома ни одно живое существо добраться не сможет. Потому что живет он внутри пространственной аномалии. Вот так.

— А мы как сюда попали?

— Доктор с собой проносит. Его Зона особым даром наградила… или покарала. Вот он и мечется вокруг своей норы, подбирая недобитых сталкеров вроде меня, тебя, Стрелка… — наемник сплюнул, помолчал с минуту, — Хотя этот псих — разговор особый, у них с Доктором что-то вроде дружбы, или даже заговор.

— А вы тут почему?

— Возвращались с задания, — он пожал плечами, — нарвались на засаду. Меня посчитали убитым и бросили. Все нормально. Зона, мать ее…

Но нарочито безразличный тон, за которым ясно слышалась бешеная ярость, говорил, что сам он считает случившееся ненормальным.

— А как вас зовут?

— Бонд. Джеймс Бонд, — наемник помолчал, ожидая ответной реакции собеседника, но Мика принял информацию как само собой разумеющееся.

— Верно, — закряхтел разочарованный сталкер, — я и забыл, что ты про Бонда даже не слышал. Прикол не получился. Извини. Вообще, что ты знаешь, кроме дебильных сталкерских анекдотов?

— Много чего знаю, — обиделся Мика, — читать умею, писать, карты читаю. Меня отец Пимен учил. И про внешний мир рассказывал тоже.

— Страшилки, небось. Или вовсе сказки о замечательной жизни? А нет там никакой замечательной жизни. Все отличие от Зоны — радиационный фон пониже, да стрелять друг в друга разрешено только ментам и бандитам. Все остальное так же плохо.

Мика не стал возражать. Если человек считает внешний мир плохим, у него должны быть на это причины. Только еле слышно вздохнул. Но наемник услышал вздох и понял — ему не верят.

— Спать не хочешь? Тогда послушай вот такую сказочку. Жил-был во внешнем мире один парнишка вроде тебя. Пользовался тебе неизвестными благами, типа троллейбуса, холодильника и дискотеки…

— Я холодильник знаю.

— Это я так сказал — в общем. Управляло — да и сейчас управляет — во внешнем мире всеми человеческими жизнями большое, всесильное и всемогущее Государство. Типа как здесь неведомая Зона всем распоряжается, — наемник покачал головой, сам удивившись неожиданно пришедшему сравнению.

— Только Зона нас просто так убивает — рентгенами, мутантами, пулями. А всемогущее Государство поступает изощреннее — вроде бы никого специально и не убивает. Но мрут люди от его поступков куда чаще и больше.

Один из способов убить человека с пользой для себя — отправить его на войну. Вот только из соседей никто воевать не желает. Конечно, мелкие стычки всегда бывали — то контрабанду через границу бесплатно хотят провезти, то газ перекроют под Новый год…. Но что это — полная ерунда! Сколько в таких стычках может погибнуть? Самое большее — десяток человек. И высоких званий не дадут, и наград не удостоят, и украсть нечего…

Но есть у нашего Государства везение, есть! Подарила ему капризная фортуна клочок земли, на котором после выброса обычным людям жить стало нельзя. Который нужно охранять от авантюристов и просто придурков. В котором зреет непонятная, а от этого страшная сила.

Вот и загремел наш парнишка из мира троллейбусов и не слишком неуступчивых девчонок в мир радиации и слишком уж назойливых монстров. То есть, призвали его в армию.

Первое время служил на внешнем кольце оцепления. Принял две присяги — обычную военную и совершенно секретную чернобыльскую.

На внешнем кольце нет ни радиации, ни мутантов, ни сталкеров. Только местные жители, промышляющие торговлей с Зоной, бандиты, эту торговлю контролирующие, да придурки, мечтающие стать сталкерами. С первыми дружили, от вторых кормились, третьих ловили, били и отправляли в тюрьму. Изредка на побывку приезжали ветераны, служившие внутри Зоны. Такие вещи рассказывали, что вставали дыбом даже стриженные под ноль волосы!

А через полгода приехал покупатель солдатских душ. С психологом. Так как далеко не каждому Государство доверяло получать двойной солдатский оклад за службу в гарнизонах, расположенных внутри периметра оцепления.

У покупателя душ не было видно рожек. Либо тщательно спиливал, либо по должности не полагались — был он всего лишь прапорщиком, правда по возрасту и давнишнему отсутствию талии уже давно мог бы быть генералом. А психолог был целым майором, хотя и ходил в штатском. Но разве от солдатских ушей может хоть что-нибудь утаиться? Особенно разговор командира роты и психолога в канцелярии, при раскрытом по причине затянувшейся летней духоты окне:

— Ну что, Петро? Найдутся сегодня в твоей банде очередные идиоты?

— А как же, господин майор, непременно найдутся! Будете сразу беседовать, или сначала перекусим?

— Отчего ж не перекусить, Петро. За это время идиоты ведь никуда от нас не денутся?

— Так точно, господин майор! Ох, вы и шутник, господин майор! Располагайтесь, а я пока по хозяйству похлопочу. В этот раз имеется водочка из солнечной Финляндии. Сразу наливать? Или закусочку подождете?

— Наливай сразу. И себя не забывай. Ну, друг Петро — за наше могучее Государство!

— Ура!

Видишь, насколько гуманным было Государство? Оно отправляло в Зону только добровольцев! Конечно, так было не всегда. Но наш парнишка попал внутрь периметра именно так — по собственному желанию, распаленному искусным рассказом опытного вербовщика солдатских душ.

Около года пришлось служить на Кордоне. Там парнишка научился стрелять по живым целям без малейших сомнений. Там познакомился с мутантами и аномалиями. Там научился ненавидеть всей душой эту позорную сволоту, именующую себя сталкерами. Без разницы, к какой из группировок они принадлежали, слова «сталкер» и «подонок» — синонимы. Редкие исключения типа все того же отца Пимена или Илиодора только подтверждали это правило. Даже Долг. Даже Проводники. Все подонки.

Иногда сигнал тревоги срывал солдат с насиженного места и бросал в самые разные точки на карте Зоны. Парнишка быстро учился. Именно поэтому за полгода до увольнения ему предложили перейти в отряд специального назначения.

Жизнь в спецназе — мечта любого вояки с «сорванной башней». Спецназу никто не авторитет. Спецназу никто не может приказать — он подчиняется непосредственно Командующему! Спецназ можно только попросить об услуге…, и щедро потом ее оплатить.

В задачи спецназа не входило уничтожение монстров — их отстреливали исключительно ради собственного удовольствия. Вооружение и экипировка позволяли охотиться на своих жертв в любой точке Зоны — хоть в самом Саркофаге. А жертвами обычно были все те же ненавистные сталкеры — и одиночки, и целые отряды.

Иногда в голову парнишки закрадывалась неясная мысль, что если уж один их отряд способен поставить на уши половину Зоны, что могли бы сделать с ней два, а то и три таких отряда?! Но мысль поспешно изгонялась как явно крамольная, направленная против политики великого Государства…. Нужна была Государству Зона, причем именно в таком виде — словно незаживающая язва, словно разворошенный муравейник, словно пугало на огороде. Чтобы боялись и свои и чужие.

Время от времени в составе отряда происходили изменения — одни погибали, другие уезжали домой, третьи переводились в другие части. Обычное для армии дело. Но были еще и четвертые, о которых после их ухода старались даже не вспоминать. Четвертые уходили в Зону…

Наемник повертел в пальцах давно потухшую сигарету, выбросил ее щелчком пальцев, достал новую, прикурил и продолжил рассказ:

— К дембелю наш парнишка — без ложной скромности — научился выживать в Зоне не хуже любого местного монстра. А уж убивать умел так, что его уважали даже офицеры, служившие в отряде. Жизнь во внешнем мире вспоминалась редко, в тумане. Будущее не виделось никак.

Он все-таки устоял перед уговорами и не остался на контракт. Устал, если честно, да и домой захотелось страшно.

… дома поразили нищета родителей и произвол властей. Несколько медалей, полученных парнишкой за участие в особо сложных и опасных операциях — например, по эвакуации с крыши Саркофага остатков разведгруппы… не слыхал? И никогда не услышишь! — для местных чиновников весили не больше сигаретного пепла.

Но самое трудное было — нельзя никого убить! Поднять руку на чиновника означало поднять руку на Государство, которое вся эта мразь олицетворяла…

Поэтому через полгода безуспешных поисков работы, устав пропивать родительские гроши, он разыскал в дембельском чемодане клочок бумаги, на котором рукой командира был написан телефонный номер и позвонил.

Через два дня он уже сидел в столичном кабинете. Хозяин кабинета — рослый полковник с лицом профессионального убийцы, встретил парня радушно — словно давно ждал. А может, так оно и было на самом деле. С ходу предложил подписать контракт на три года. Потом долго отсутствовал, а когда вернулся, положил рядом с уже подписанным контрактом еще один.

— Есть для тебя интересный вариант, — сказал хозяин кабинета, почесывая жуткий шрам на щеке, — работа та же, но денег платят за нее раз в десять больше. Тоже Зона. Но все насквозь неофициально. Не волнуйся, встретишь массу старых знакомых.

Он и не волновался. В первом контракте его нанимало Государство. Во втором — неизвестно кто. Суть оставалась одна — он становился наемником. Ну, а если уж продаваться, то подороже. Он порвал первый контракт и подписал, не сильно вникая в формулировки, второй.

Следующие два дня в памяти не задержались — сплошная пьянка с братьями по спецназу. А потом был вертолет и экстремальное десантирование в расположение базы, о которой если что и было известно, то лишь то, что она есть…

Наемник снова замолчал. В щели сарая робко пробивались первые розовые лучи поднимающегося солнца.

— А что было дальше? — спросил Мика. Сталкер пожал плечами:

— Дальше? Ничего особенного. Началась Зона. Единственный нюанс — наш парнишка неожиданно понял, что стал тем самым еще не так давно презираемым и ненавистным сталкером. Это заставило его несколько пересмотреть свои прежние взгляды. Нет, он не возлюбил Долг или, прости Господи, Свободу. Нисколько. Просто вдобавок к сталкерам он начал ненавидеть и тупых и трусливых военных. А вся жизнь, в конце концов, окончательно лишилась иллюзий. Вокруг одни враги. Возможны лишь временные союзы одних против других, да короткие перемирия для того, чтобы накопить силы для новых ударов. Надеяться можно только на себя. Все, конец рассказа. С добрым утром.

Наемник поднялся и заковылял в свой угол, где завалился на нары и затих, сделав вид, что уснул. Не желает, чтобы я его вопросами закидал — догадался Мика. Ну и пусть. Да и о чем спрашивать? Все и так понятно. Зона глазами наемника. Еще одно личное мнение по поводу и без оного…

Глаза и вправду начали слипаться. Мика не стал ложиться на свое место, просто теснее прижался забинтованной спиной к доскам стены сарая и, подставив первым солнечным лучам лицо, закрыл глаза. И незаметно для себя уснул…

…он стоял у входа в пещеру, из которой доносился неясный гул — то ли человеческие голоса, то ли урчание монстра. Но страха не было. Наоборот, настроение было светлым, радостным.

— Молодец, — сказал за спиной знакомый голос.

Мика оглянулся.

— Здравствуй, — перед ним стоял отец. Как и в прошлый раз, по его лицу пробегали странные тени, но сейчас они не вызывали тревоги.

— Здравствуй.

— Ты справился. Я переживал.

— Это ты спас нас на мосту?

— Я же обещал помочь в трудную минуту…

— Папа, а почему все называют тебя Черным Сталкером? — неожиданно вырвалось у Мики. Отец немного помрачнел, но ответил:

— Понимаешь, сынок, иногда мы попадаем в такие ситуации, из которых нет обычного выхода. Вернее, кроме жизни и смерти появляется еще один вариант, — он едва заметно усмехнулся, — не скажу, что мне это нравится. Но меня никто и не спрашивал.

— Отшельник…

— Отшельник тоже. И Доктор. Есть еще несколько Стражей. Скоро появятся новые. Но из всех только я перешагнул грань. И только я знаю — зачем. Думаю, что и тебе откроется истина. Не сейчас — ты еще не готов. Просто не поймешь.

— А Стрелок…

— Он не Страж. Но может стать им в самом ближайшем будущем. Сейчас он тоже не готов.

— Но почему — Черный Сталкер?!

Отец улыбнулся:

— Они не видят моего лица под капюшоном. Только черное пятно. Не правда ли — простое объяснение?

Снова где-то на уровне подсознания замурлыкала гигантская кошка. Отец вздохнул:

— Мне снова пора в путь. В ближайшем будущем у тебя не предвидятся смертельные опасности, поэтому мы увидимся нескоро. Не противься зову сердца. Ищи друзей даже среди врагов. Береги найденное. Проснись.

… Мика раскрыл глаза и тут же зажмурился, ослепленный ярким солнечным светом. Так и сидел, пока какая-то тень не заслонила солнце. Он осторожно открыл один глаз и опешил…

— Чего второй не открываешь? Кровосос подбил? — спросила Ксанка.

Мика закашлялся, подавившись от неожиданности. Ксанка была одета в длинную белую рубаху — почти до пят. Судя по всему, еще недавно рубаха служила Болотному Доктору нательным бельем.

Коротко стриженые волосы стояли дыбом, напомнив Мике о любимых ежиках. Сквозь светлые колючки нимбом пробивалось солнце. Ничего не скажешь — эффектно…

— Язык покажи, — властно приказала Ксанка, упиваясь произведенным впечатлением, — или его тоже кровосос оторвал?

— Не волнуйся, — из-за угла показался Стрелок, — ничего важного кровосос ему не оторвал. Мы с Доктором проверяли — все на месте.

— Дурак, — вспыхнула девчонка.

— Согласен, — серьезно кивнул Стрелок, — мне это все вокруг говорят уже пятый год. Сам верить начинаю.